От IGA
К Monk
Дата 19.12.2007 17:22:50
Рубрики Прочее; Тексты;

Социализм вчера, сегодня, завтра

В тексте упомянут Кара-Мурза.

http://blanqi.livejournal.com/134091.html
<<<
Мегаидиоты.
caliban_upon поместил обзор научной конференции на тему : "СОЦИАЛИЗМ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И ЗАВТРА".

Самые яркие тезисы.

Социализм - идея, которая старше хри­стианства.
Социализм есть один из путей решения вечной дихотомии между эффективностью и справедливо­стью.
Следовало бы вообще отказаться от понятий «капитализм» и «социализм».
Социализма мы не построили и в условиях социали­стического общества не жили.
Не могло быть социалистическим общество, в кото­ром не были решены жилищная и продовольственная проблемы.
Капитализм сегодня уходит со сцены.
Сталин и особенно Ленин стремились строить точно по «Манифесту», и получилось то, что было задумано.
Американская система содержит больше социализма, чем было в СССР.
Эксплутация при капитализме не носила безусловного характера. На заводах Форда рабочим платили столько, чтобы они имели возможность купить народный автомобиль.
Общество сейчас делится на «касту созидателей» и «социальные ре­зервации».


А какие звания: кандидаты, доктора, члены-корреспонденты РАН, академики, директора институтов и научные руководители.
Воистину: нет более тупоумных людей, чем тупицы с научными знаниями.

Их предложения: при выработке стратегии на будущее Рос­сия должна руководствоваться тремя глобальными мировыми мегатрендами и тому подобное.

Социально-общественная наука в позднем СССР, несмотря на многочисленность своих рядов, была беспомощна и пуста. Пуста, потому что умозрительна. Дело социализма в 20 веке есть живое, кровавое противостояние двух систем, двух миров и цивилизаций. Теории из кабинета тут не годятся, если они не отвечают на запрос практики, времени. Тупоумные профессора запутались при СССР, сегодня путают и путаются с кем попало на ином жаловании. И пока они не пройдут "производственную практику" в условиях социалистического революционного подполья или хотя бы фордовского конвейера - будет из них выходить подобное мычание. Жевали бы уж траву молча.
<<<


http://caliban-upon.livejournal.com/18971.html
<<<
ЧАСТЬ 1

СОЦИАЛИЗМ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И ЗАВТРА (Обзор научной конференции)

В декабре 2006 г. в Институте экономики РАН при информационной поддержке журнала «Альтернативы» прошла научная конференция «Социализм после социа­лизма: новый интеллектуальный вектор в постсоциалистических странах».

Открывшая конференцию С.П. Глинкина (зам. директора Института экономики РАН, д.э.н.) отметила, что еще несколько лет назад трудно было представить, что проблема «социализм после социализма» вызовет столь широкий научный интерес, а количество докладов (при весьма тщательном отборе) заполнит повестку 3-х днев­ной конференции. Выбор названия конференции не означает, что ее организаторы выступают за реставрацию социалистической системы советского типа, а лишь пока­зывает актуальность осмысления идеи социализма после краха системы реального социализма (как думают одни исследователи) или так называемого социализма (как полагают другие).

Главное в этой проблеме - определить, от чего мы уходим. Отказ от той системы, что была в нашей стране, не основание отказываться от идеи, которая старше хри­стианства. Кроме того, не надо забывать, что практика социализма весьма многооб­разна и не сводится только к тому, что было в СССР, - есть опыт Венгрии, Китая и т. д., наконец, есть латиноамериканский опыт.

Р.С. Гринберг (директор Института экономики РАН, член-корреспондент РАН). При обсуждении этой проблемы необходимо учитывать, что социализм есть один из путей решения вечной дихотомии между эффективностью и справедливо­стью. Крах социализма в значительной степени произошел из-за того, что нам не хватало справедливости, свободы, всего того, что лежит по ту сторону материально­го благополучия.

Происходящие в мире изменения (движение к постиндустриальной экономике, глобализационные процессы, информационная революция) вызвали кризис различ­ных социально-экономических моделей, и не только в России. Так, Европа столкну­лась с выбором: либо снизить социальные стандарты, либо вводить протекционизм. Что касается России, то ее трудности в значительной степени связаны с тем, что на общемировую тенденцию перехода к новому цивилизационному порядку наложился мучительный переход от бюрократического общества советского типа к свободному и демократическому.

Л.И. Абалкин (академик РАН, научный руководитель Института экономики РАН). Конференция - это только первый шаг к обобщению опыта социальных преоб­разований в России и в мире. Мой доклад является итогом более чем двадцатилет­них размышлений.

Мы привыкли с детских лет к понятиям «капитализм» и «социализм» и до сих пор пытаемся при помощи их все объяснить. Но мы живем в начале XXI века, а не в XIX веке. За более чем 100 лет многое изменилось: произошли две мировые войны, хо­лодная война, рухнули колониальные империи, распался СССР и т. д. В новых усло­виях старые понятия не работают. Поэтому для повышения эффективности работы конференции следовало бы отказаться от понятий «капитализм» и «социализм».

Был ли в нашей стране социализм? Еще в июле 1990 г. на XXVIII съезде КПСС я сказал: «Надо ясно понять, что социализма мы не построили и в условиях социали­стического общества не жили». Не могло быть социалистическим общество, в кото­ром не были решены жилищная и продовольственная проблемы, не созданы инсти­туты гражданского общества, а трудящиеся отделены от средств производства.

Мы не построили даже государственный социализм, То, что было у нас, можно назвать административно-командной системой. При этом ее создали ни Ленин, ни Сталин (это миф), она была создана при царизме.

Теперь о будущем. При выработке соответствующей стратегии на будущее Рос­сия должна руководствоваться, по крайней мере, тремя глобальными мировыми мегатрендами:

- индивидуализации. Он связан с развитием личных свобод и самоутвержде­нием личности, ликвидации рабских форм труда, сохранением и защитой всех видов собственности;

- социализации общественной жизни. Он проявляется в ликвидации отчуж­денности человека друг от друга (развитие различных видов страхования, коопера­ции, негосударственных форм гражданского общества и т.п.). Эти два тренда нельзя противопоставлять друг другу, они сосуществуют вместе, взаимно дополняя друг другу;

- учета цивилизационных особенностей как способ соединения индивиду­ального и коллективного, свободы, эффективности и социальной справедливости и т.д. Цивилизационные особенности связаны с проявлением национально-культурного генофонда страны.

Это основные мегатренды, но есть и другие. Например, происходящие процессы конвергенции, т. е. соединения преимуществ плановой системы и рыночной экономи­ки. Идея конвергенции была впервые сформулирована в начале 60-х годов прошлого века (П. Сорокин, Д. Гэлбрейт, А. Сахаров). Сейчас новая волна рождения этой тео­рии (Стиглиц). Я поддерживаю идею В. Медведева о необходимости поиска модели качественно нового состояния общества, качественно новой парадигмы. Не социаль­ный капитализм, как думает академик Богомолов, а именно качественно новая сис­тема - смешанная экономика.

О.Т. Богомолов (академик РАН, советник Президиума РАН). Эксперимент с «реальным социализмом» оказался неудачным, он не выдержал соревнования с Западом. А какой правильный социализм- ясности нет. Поэтому точнее было бы назвать конференцию не «социализм после социализма», а «какой будет строй в постсоциалистическую эпоху».

Сейчас мало кто задумывается, что и европейский, и американский опыт не бес­порочен. Следовательно, нужно ли к ним так, безусловно, стремиться? Тем более нам нельзя использовать этот опыт непосредственно, поскольку западные общества складывались в течение многих веков. Слепое копирование не будет сопровождаться столь же быстрыми изменениями в психологии людей.

Сейчас перед нами стоит дилемма: либо (1) воспроизвести то, что оправдало се­бя на Западе (прежде всего американский опыт), либо (2) критически переосмыслить собственный и зарубежный опыт и на этой основе поставить задачу не догоняющего, а опережающего развития. Второй путь - наиболее перспективный для России.

В Европе все более набирает силу модель социального капитализма (под разны­ми названиями). Эта модель складывается в качестве эффективного ответа на ре­альные вызовы современного мира. Главное в этом направлении - придание совре­менным западным обществам все большей социальной ориентации. Это и укрепле­ние солидарности и единства в обществе, и усиление его гуманизации, и переориен­тация экономической системы не на рыночные, а гуманитарные цели.

За последние 100 лет произошел в разы рост государственных расходов в ВВП и рост социальных трансфертов. Это показатель социальной трансформации совре­менного капитализма, усиления роли государства. И этот аспект мы должны учиты­вать, а не отбрасывать. Либералы же, - как на Западе, так и у нас в стране, - счита­ют, что надо, напротив, урезать социальные обязательства, иначе не устоишь, выки­нут из конкуренции. Надо приспосабливаться, в т.ч. при помощи государственного регулирования, но не за счет свертывания социальных расходов. В этой связи важно раскрыть понятие социального государства, тем более что оно широко стало приме­няться на Западе, в частности в отношении скандинавских стран.

В. Медведев (член-корреспондент РАН, Горбачев-Фонд), так же как и Богомо­лов, не согласился с названием конференции. Социализм есть, был и будет. Во-первых, это мощное направление социальной мысли, которое никогда не угасало; во-вторых, это определенные ценности (альтруизм, солидарность, гуманизм и т.д.); в-третьих, это реальная социальная практика (институты, механизмы). Во всех этих смыслах социализм неуничтожим.

Более сложен вопрос о социализме как цельном состоянии общества. Здесь надо осмысливать опыт. Сейчас все чаще говорят о смешанном обществе. Но обще­ство всегда смешанное, поскольку в нем имеются по тем или иным причинам разные компоненты.

Сегодня имеются следующие версии социализма:

- социализм - заблуждение, химера, исторический тупик. Он дал только отри­цательный опыт, поэтому социализм снят с повестки дня. Это радикал-либеральная точка зрения;

- социализм рухнул из-за серьезных извращений (сталинизм, бюрократизм). Поэтому мы вернемся к нему, но без извращений;

- социализма вообще не было, поскольку революция была буржуазно-демократической (мнение Воейкова). Поэтому это не снимало и не снимает вопроса о социализме. Мы постепенно движемся, идем по этому пути.

Все эти версии не дают удовлетворительного ответа о судьбе социализма. Они исходят из того, что вся история в XX веке вращалась в дихотомии социализм - ка­питализм. Но в конце XX века изменения в мире поставили вопрос иначе. Наступило новое состояние общества, для которого характеристика «социализм - капитализм» не работает. Это новое состояние общества и есть причина кризиса. Вся система социализма, в т.ч. ее основы, перестали соответствовать новым реалиям. Это есть и наиболее глубинная причина кризиса. Не извращения погубили социализм (отсутст­вие демократии), но неадекватность его основ (общественная собственность, осо­бенно в ее государственной форме, механизм распределения по труду, полное отри­цание социального неравенства и т.д.). Капитализм приспособился, а мы оказались не готовы. В итоге - крах.

В постиндустриальную эпоху в реальности происходит не просто трансформация капитализма в социальный капитализм (мнение Богомолова), а, как ни странно зву­чит, конвергенция 2-х систем, хотя социализма как целостной системы уже нет.

А.В. Бузгалин (главный редактор журнала «Альтернативы», д.э.н.). «Социа­лизм после социализма» возможен и необходим. Глубочайший смысл социализма -это переход от отчуждения человека к системе, которая снимает это отчуждение. Этот переход нелинейный, а с отступлениями, контртенденциями, но в конечном счете этот переход неизбежен. Первое поражение нового общества (как бы его ни называли - «мутантным» или как-то еще) не меняет общеисторической тенденции возникновения нового социалистического общества, идущего на смену капитализму.

Возможность этого перехода формируется по самым различным направлениям: на базе усвоения и критического осмысления социалистического опыта, как у нас в стране, так и в других странах; в рамках тенденции снятия отчуждения при переходе к постиндустриальному, информационному обществу (творческая деятельность в рамках постиндустриализма не отчуждаема по определению). Переход к социализму возможен как самоотрицание капиталистической системы. Социализм как живое и непосредственное творчество масс имеет большие возможности в новом информа­ционном обществе: сетевая организация более адекватна экономике знаний, чем иерархические системы государственного типа. Социализм возможен как реальная цель реальных стран (социализм гражданского общества; социализм снизу- опыт Венесуэлы; приоритет нерыночных целей по сравнению с рыночными и т. п.). Нако­нец, социализм возможен как теория: реальный теоретический блок исследований большого количества ученых.

В настоящее время социальная структура общества претерпевает серьезные из­менения. Классовая структура была характерна для классического состояния обще­ства. Сейчас классы в классическом смысле размываются, т.к. мы находимся в пере­ходном состоянии - капитализм уходит со сцены. В этой связи возникает масса во­просов. Что такое эксплуатация? Каковы ее современные формы? История показала, что переходные состояния превалируют над классическим состоянием. Этот вывод -принципиально новый в марксизме. В трансформационных системах слабы объек­тивные доминанты. Отсюда постоянные флуктуации, чередования побед и пораже­ний.

При оценке советской системы любая односторонность дает неадекватное ее восприятие. Эта система была глубоко противоречива. Ностальгия по СССР говорит о том, что в человеческой памяти отпечатались тенденции, которые представляли собой прообразы будущего общества. Это и поэзия, и космос, и массовый героизм, и энтузиазм первых пятилеток. Одновременно необходимо осмыслить, каким образом эти положительные черты уживались с Гулагом, подавлением свобод и т. д.

А. С. Ципко (д.ф.н., Институт экономики РАН). Марксова модель социализма основывается на идее целостности, системности, тотальности социализма. Это идеология единообразия. В России победил именно такой - тотальный - социализм. Сначала мы хотели получить что-то типа военного коммунизма, но не получилось. Сталин и особенно Ленин стремились строить точно по «Манифесту», и получилось то, что было задумано.

Название конференции неудачное, т. к. реставрация социализма невозможна. Нет ни одного фактора, который работал бы на реставрацию, прежде всего, отсутст­вует соответствующая элита.

А.И.Амосов (д.э.н., Институт экономики РАН) поддержал идею Богомолова, что американская система содержит больше социализма, чем было в СССР. Это можно проследить по самым различным направлениям - планированию, обществен­ным фондам, роли научно-технического прогресса. И в этом смысле более совер­шенная социалистическая система победила более убогую. Следует согласиться с мнением Абалкина, что ни социализм, ни капитализм не может быть цельным со­стоянием общества.

Некоторые положения научного социализма оказались ошибочными. Так, частная собственность может быть при социализме, т.к. ограничения, наложенные на част­ную собственность после кризиса 1929г., весьма существенны. Идея самоуправле­ния показала свою неэффективность, оказалась гибельной для местных сообществ, развитие которых в обязательном порядке предполагает финансовые вливания из центра. Эксплутация при капитализме не носила безусловного характера, как думал Маркс. На заводах Форда рабочим платили столько, чтобы они имели возможность купить народный автомобиль.

К сожалению, теория социализма не разработана. Это беда, поскольку, если за­хотим построить социализм, пусть даже американского типа, то, не имея теории, сделать это не сможем.

Г.Я. Ракитская (д.э.н., Российская академия государственной службы). Со­временная социальная структура претерпевает качественные изменения, наиболее ярко выразившиеся в делении общества на «касту созидателей» и «социальные ре­зервации». Даже традиционно эксплуатируемые рабочие находятся в привилегиро­ванном положении по сравнению с «социальной резервацией» Это не просто безра­ботные, а определенный образ жизни. Если раньше лишние люди отправлялись в колонии, то сегодня географические тенденции утрачивают свою силу. Граница про­ходит не между колониями и метрополиями, а через все, в т.ч. европейские страны.

В настоящий момент борьба за социализм в России серьезно затруднена отсут­ствием рабочего движения, в частности отсутствием забастовок солидарности. Оно не организовано, слабо, не только не способно выработать собственную идеологию, но даже не воспринимает идеологию, выработанную для них «извне». В афористич­ной форме это звучит так: «Рабочие есть, но рабочего класса нет».

Н.И. Бухарин (к.и.н., Институт экономики РАН) остановился на проблеме пер­спектив социализма в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). В этих стра­нах рухнул реальный социализм, укрепились позиции капитализма. Одновременно в развитых западных странах идет кризис государства благосостояния, развернулось наступление на социальные гарантии трудящихся. Весь этот контекст и определяет социально-экономическое развитие стран ЦВЕ.

Практика не подтвердила оптимальность и эффективность пути реального со­циализма (т.е. акцент на государство, а не на инициативу и самоуправление снизу). Поэтому страны ЦВЕ (Польша, Чехия) бросились переносить западную модель: сна­чала неолиберальная модель преобразований с разрушительным последствиями, сейчас идут поиски альтернативы этой модели.

В политической сфере современные коммунисты отказались от диктатуры проле­тариата и диктатуры партии и выбрали путь парламентской демократии. В экономи­ческой программе они выступают за государственное управление смешанной эконо­микой, за национализацию базовых отраслей, против стихии рынка. В отличие от социал-демократов коммунисты в качестве альтернативы капитализма рассматри­вают социализм в виде «целостного» нового строя.

Социал-демократы ЦВЕ оказались в сложном положении. После краха системы реального социализма они, с одной стороны, вынуждены выступать за капитализм, а с другой, смягчать негативные черты нового строя. В Венгрии, Польше они сместились на политическом спектре слева направо. Главное для них - эффективная ры­ночная экономика, а в такой экономике и должны, в конечном счете, проявиться со­циальные ценности.

Если западная социал-демократия находятся в оппозиции капитализму, то соци­ал-демократы ЦВЕ стоят за укрепление капитализма. Отличия от правых партий в следующем: капитализм должен быть «с человеческим лицом», государство соци­альным, с большой социальной защитой. Но такой подход больше рассчитан на бу­дущее, перспективу. Сегодня, будучи в правительстве, социал-демократы выступают за сдерживание роста зарплаты, снижение социальных обязательств. Марксистский потенциал социал-демократии невелик. Идеи рыночного социализма непопулярны. Общее настроение на левом фланге - пессимистическое, что хорошо видно по изби­рательным программам.
<<<

http://caliban-upon.livejournal.com/19330.html
<<<
ЧАСТЬ 2

Э.Н. Рудык (д.э.н., Академия труда и социальных отношений). Вопрос, что та­кое самоуправление, больших споров не вызывает. Это система управления, при которой все работающие на данном предприятии имеют право принимать решения по всем важным ключевым вопросам, или, еще короче, когда они нанимают менед­жера, а не менеджер их. Развитие реального самоуправления является важным, хотя и недостаточным условием, перехода общества к социализму.

В основном в мире развиваются низшие формы участия на основе прав собст­венности, а не на основе трудовых прав. Вопрос о разделе хозяйственной власти, хотя периодически поднимается, но контрольный пакет по-прежнему остается у ра­ботодателей. В России примеров самоуправления мало. Это микрохирургия глаза С. Федорова, Центр Илизарова (Курган), небольшая доля производственных коопе­ративов. Что касается народных предприятий, то там реальная власть находится у директоров. Надо реально смотреть на вещи, а не формально. Везде, где я был, реально самоуправления мало. Зачастую за активностью коллектива скрываются другие вещи, в т.ч. мафиозные (например, Выборг).

До сих пор ведутся теоретические споры о плюсах и минусах самоуправления. Минусы самоуправления известны. Это снижение качества работы, когда работники контролируют предприятия, а также проблемы с внешним финансированием. Но есть и «плюсы», особенно: если имеем сочетание участия в распределении и участия в управлении, то эффективность повышается.

Барьеры на пути развития самоуправления в России можно разделить на внут­ренние и внешние. К внутренним препятствиям можно отнести:

- деморализация и деградация рабочей сипы. Общее снижение потребностей проявляется и в снижении потребности участия в управлении;

- пассивность профсоюзов. Даже не отсутствие профсоюзов, а полное без­различие профсоюзов к участию в управлении. У нас закон о профсоюзах предусматривает участие в органах управления, а фактически нет. (Эта норма не конкретизиро­вана.) А надо бы, чтобы профсоюзы входили в совет директоров;

- отсутствие допуска персонала или его представителей к информации.

Серьезным препятствием для развития самоуправления является неблагоприят­ная и даже чужеродная внешняя среда, которая «пожирает» самоуправление. С этим связано слабое инвестирование предприятий, работающих в режиме самоуправле­ния. Банки не дают кредит туда, где решает коллектив, а одного самофинансирова­ния недостаточно. Предпринимаются и попытки ликвидации ЗАО, что существенно снизит возможности развития самоуправления на перспективу. Такой проект лобби­руется в Думе. В этой связи важно бороться за приоритет международного права в акционерном законодательстве.

Причинами кризиса профсоюзов в России являются следующие: зависимость от центральной власти, особенно в связи с вопросом о профсоюзной собственности; нахождение во главе ФНПР фактически профсоюзных олигархов, мало заботящихся об интересах рядовых работников; сильное влияние на профсоюзы регионального (местного) начальства. В этом смысле отраслевые профсоюзы более самостоятель­ны, чем территориальные. Для активизации деятельности профсоюзов, может быть, есть смысл разогнать официальные профсоюзы, что расчистит площадку для новых боевых профсоюзов.

Пенья Лазаро (Куба, Гаванский университет). Куба является, без сомнения, социалистической страной и связывает свое развитие исключительно с социализ­мом. Успехи Кубы на этом пути в значительной степени зависят от того, насколько стране удастся использовать возможности, которая дают современные глобализаци-онные тенденции, в частности развитие интеграции в латиноамериканском мире.

С.С. Дзарасов (д.э.н., Институт экономики РАН). Планово-рыночная экономика есть каркас, альтернатива капиталистической модели, т.к. позволяет реализовать общенародный интерес. Как плановость, так и рынок в отдельности имеют свои плю­сы и минусы. Но их единство- планово-рыночная экономика - сохраняет плюсы ка­ждой из сторон, одновременно уничтожая их минусы.

Не согласен с теми, кто хочет отказаться от понятий капитализма и социализма, как считает академик Абалкин. Требует серьезных уточнений и позиция академика Богомолова о том, что Запад изменился. Запад, конечно, изменился, но только там, где живет «золотой миллиард». Что касается остального мира, то никаких изменений не наблюдается. Если Запад изменился, то почему Латинская Америка не стала Се­верной, а, напротив, разрыв увеличился (хотя там никакого коммунизма не было). Дело в том, что современный капитализм стал социализмом для богатых людей, а социально-ориентированным лишь для некоторых стран.

Что касается России, то ее стремятся превратить в третьеразрядную страну, по­ставщика дешевых ресурсов. Единственное спасение в развитии планово-рыночной модели, поскольку она способна противодействовать тому, чтобы нас поглотили. В таких успешных странах как Китай, Япония, Вьетнам, действует эта модель. Так, в Японии в годы «экономического чуда» плана было больше, чем в СССР. Просто пла­нирование навязывалось не директивно («сверху»), а через систему контрактов («снизу»), которые впоследствии оформлялись как национальные проекты.

Теперь о понятиях. Социализм - это освобождение труда от власти капитала. Мерило - свобода и благосостояние для всех. Ключевое слово здесь для всех. А капитализм - когда не для всех.

Наше будущее будет зависеть от двух условий:

- устоим ли мы перед Западом, сохранив собственность на ресурсы;

- создадим ли планово-рыночную экономику.

Это наша задача. В этом аспекте надо учиться у Китая. Вообще вся надежда и в геополитическом плане на альянс с Китаем.

В советскую эпоху у нас был тот социализм, который реально существовал. Не такой, как у Маркса, Энгельса, Ленина, но все же реальный социализм. Да, был ГУ­ЛАГ, насильственная коллективизация, но это не основание объявлять наш строй фашизмом, тоталитаризмом и т.д. Ведь при капитализме в США было рабство, но никто не называет американский капитализм рабовладельческим.

Ю.К. Князев (д.э.н., Институт экономики РАН). Социалистический эксперимент был неудачен. Но это не крах идеи, а крах ее конкретной реализации. Социализм пал, т.к. не обеспечил уровень жизни, сопоставимый с западными странами. Диктат государства оказался менее эффективен, чем свобода.

Что делать? В экономическом плане надо возвратиться к частной собственности, как обеспечивающую более высокую эффективность. Надо искать пути в самой прак­тике, в ее реальных тенденциях социализации, как поступают на Западе.

При этом следует обратить внимание на два момента. Во-первых, имеются раз­личия в процессах социализации на Западе и в России. Эти процессы идут в разных направлениях: на Западе от либеральной экономики в сторону усиления социальной справедливости, а в России от этатизма, заорганизованности к формированию соци­альной рыночной экономики. Во-вторых, современной России необходимо сосредо­точиться на преобразовании того, что есть, а не на революционной ломке сложив­шейся системы. Россия устала от революций.

И.Н. Мысляева (д.э.н., МГУ). Нельзя отказываться от понятий «капитализм» и «социализм», т.к. это устоявшиеся понятия, которые в целом позволяют точно оце­нивать ситуацию в мире. В настоящее время перспективы социализма в мире следу­ет оценить весьма скептически. Реальной альтернативой капитализму является не социализм, а социальная рыночная экономика. Но и социальная рыночная экономика повсеместно рушится.

Экономическое развитие в мире таково, что происходит не укрепление, а разру­шение модели социально-рыночной экономики. Тому виной глобализация. Из-за гло­бализации разрушается рыночное равновесие между работодателями и работника­ми, что составляет основу государства всеобщего благосостояния. Это происходит по следующим направлениям:

- во-1-х, изменилась фигура работодателя - это хозяева транснациональных корпораций (ТНК). ТНК все равно, что происходит со страной. Что касается мелкого и среднего бизнеса, то он выстраивается в цепочку, обслуживающую ТНК;

- во-2-х, ослабли позиции работников, т.к. работникам сложнее вступать в от­ношения друг с другом (условием найма зачастую выставляется отказ вступать в профсоюзы);

- в-3-х, идет процесс финансовой глобализации. В результате государство идет на поводу ТНК (либерализация налогового законодательства и т.д.).

На Западе все рушится. (Князев (реплика): В Германии, в Скандинавии обнару­жился перекос в сторону социальной справедливости в ущерб эффективности. По­этому, естественно, экономическая политика в настоящее время стала отыгрывать назад). Так, в Германии перестала работать чуть ли не идеальная система социаль­ного партнерства. Профсоюзы не могут противодействовать, а рабочее движение слабо.

Есть ли выход для России? Возможно, должен быть отдан приоритет закрытой национальной государственности как защите от глобализации. Следует пересмот­реть роль самих национальных государств в эпоху глобализации.

Ю.Г. Павленко (д.э.н., Институт экономики РАН). В центре размышлений и споров о прошлом и будущем социализма явно или неявно присутствует осмысление проблемы преемственности в социально-политической практике постсоциалистиче­ских стран. Различное отношение к феномену преемственности зависит от отноше­ния к прошлому, от анализа и субъективных оценок «реального социализма», а также от оценки тенденций развития в постсоциалистический период. Зачастую отрицается сама возможность и необходимость преемственности в условиях системной транс­формации общества, предлагается начать все с чистого листа, принимая за образец либо дооктябрьское прошлое, либо «цивилизованное» настоящее за рубежами стра­ны.

Свою лепту вносит и объективная противоречивость процессов в постсоциали­стической России, вытекающая из противоречий так называемого реального социа­лизма. Последний нес в себе черты как до-, так и посткапиталистаческих формаций, то есть феодализма и социализма. С нашей точки зрения, в начале 90-х годов в стране одновременно происходили два взаимно связанных процесса: антифеодаль­ная революция, призванная устранить пережитки феодализма советского образца, и процесс, который можно обозначить как реставрация капитализма. Если первый процесс объективно несет в себе прогрессивные изменения, направленные на раскре­пощение социальных творческих сил, в том числе частной инициативы, то второй характеризуют определенные черты регресса, поскольку он возвращает общество к социальным отношениям «дикого капитализма». В преодолении последних, во мно­гом благодаря импульсу Октябрьской революции, так называемые развитые страны добились несомненных успехов.

К сожалению, институциональные преобразования, направленные на раскрепо­щение творческих сил граждан в рамках антифеодальной революции, идут достаточ­но противоречиво, о чем свидетельствует, например, отсутствие заметных успехов в развитии малого бизнеса. В то же время реставрационные процессы, в частности демонтаж достаточно развитой социальной инфраструктуры страны, происходят более успешно.

Что касается мирового сообщества в целом, то в будущем, как нам представля­ется, ему предстоит преодолеть существующие глубинные противоречия между цен­тром и периферией, между материальным и духовным производством, которые Дэ­ниел Белл обозначил как культурные противоречия капитализма. Возможно, это уда­стся сделать лишь в рамках иной социально-экономической формации, которая даже в изрядно деформированном виде «реального социализма» обладала высоким гума­нистическим потенциалом и продемонстрировала реальные социальные инновации. Представляется, что многие из этих инноваций не только нежелательно, но и вряд ли возможно окончательно оставить в прошлом.

М.И. Воейков (д.э.н., Институт экономики РАН) остановился на природе эконо­мического строя в России. Социализма в его классическом понимании в стране не было, хотя иллюзии, хотения было предостаточно.

Я объективный детерминист и считаю, что нельзя выпрыгнуть из того, что есть. Экономический строй определяется способом производства. У нас был буржуазный способ производства, его даже госкапитализмом назвать нельзя. Сыграл свою роль тот факт, что в России до 1917 г. капитализма не было, а капиталистический уклад был незначителен. В деревне, несмотря на все тщетные попытки реформирования при Столыпине, господствовала община, представляющая собой элемент средневе­ковья. Пролетариат составлял всего 3-5%, при этом многие рабочие имели земель­ные наделы, т.е. не оторвались от своих крестьянских корней,

Поэтому в нашей стране наиболее актуальной задачей являлась проблема инду­стриализации. Впервые эту задачу поставил Витте, но решить в ее условиях царской России не удалось, В СССР индустриализация проводилась за счет крестьянства. Другого пути не было, хотя программа Преображенского была значительно лучше сталинской. В результате мы стали второй державой мира. Известны наши достиже­ния и в создании народнохозяйственного планирования, что было отмечено в миро­вом сообществе: нобелевские премии были присуждены Леонтьеву и Канторовичу.

Все эти достижения лежали в рамках буржуазных преобразований (налоги, укрепле­ние денег, развитие хозрасчета, материальное стимулирование и т.п.) Советская систе­ма создала индустриальную державу, но она не имеет отношения к социализму. Но то общество, которое было в СССР, все же лучше того, в котором мы живем сегодня.

К вопросу о терминах. Я не могу поддержать предложение Абалкина не исполь­зовать термины «капитализм» и «социализм» как устаревшие и не отражающие су­щества дела. Если отбросить эти понятия, то вместе с ними надо выбросить и три четверти социальной науки, которые основываются на этом понятийном аппарате. Конечно, термины стали богаче, но это отражает усложнение самой реальности.

О профсоюзах. При социализме профсоюзов быть не должно, т.к. не будет клас­сов. Если они есть, то это свидетельствует о том, что социализма нет. С этой точки зрения кризис профсоюзов на Западе может означать только одно - движение к со­циализму. «Если хорошее капиталистическое общество, то будет хороший рабочий класс, а следовательно, и хорошие профсоюзы».

В.И. Пароль (д.ф.н., Эстонский социальный государственный университет). Трудности с определением социализма связаны в значительной мере с тем, что не создана серьезная теории социализма. Маркс, Энгельс, Ленин создали лишь общие контуры классического варианта теории социализма, которые не были реализованы. Отсюда вся гамма проблем, с которыми столкнулся реальный социализм.

Социализм был как реальность. Его определение- это другой вопрос. Поэтому нельзя согласиться с концепцией Воейкова, которая сама по себе мутантна, неопреде­ленна и напоминает позицию Троцкого времен Брестского мира: ни мира, ни войны.

В настоящее время социализм существует в Китае, на Кубе и в Белоруссии. Со­циализм имеет будущее и в России, но в настоящих условиях важны две вещи - ук­репление патриотической линии в стране и усиление влияния интеллигенции на власть, точнее, допуск ее к власти.

Э.Н. Соболев (к.э.н., Институт экономики РАН). Как следует оценивать кризис современных профсоюзов с точки зрения движения к социализму? Ответ зависит от природы кризиса.

На Западе кризис - следствие объективных изменений в организации труда. При переходе от индустриальной к постиндустриальной системе значение профсоюзов падает, а роль других механизмов социальной защиты (суд, индивидуальные дого­вора, органы государственного и общественного контроля, участие персонала в управлении) возрастает. Иначе говоря, снижение роли профсоюзов не приводит к ухудшению положения трудящихся, а, напротив, есть оборотная сторона развития социализации капитала, снятия острых форм антагонизма труда и капитала.

В России (в отличие от Запада) упадок профсоюзов означает развал весьма эф­фективной системы социальной защиты. Профсоюзы в рамках государственного социализма не были вполне самостоятельными, но фактически выполняли функцию социального патронажа над работниками: контроль условий труда, распределение различного рода благ, управление социальной инфраструктурой предприятий. Сей­час все осталось в прошлом, в значительной мере свернуто. При этом разрушение профсоюзного механизма не сопровождается созданием других механизмов соци­альной защиты. Отсюда и кризис доверия к профсоюзам со стороны трудящихся.

Если брать мировую тенденцию, то профсоюзы перестают быть универсальным механизмом социальной защиты- идут процессы диверсификации. Но из этого не следует, что мы присутствуем при их похоронах: какая-то ниша у них все же остается.

Так, крепки и даже усиливаются позиции профсоюзов е государственном секто­ре. Здесь у них по большему счету нет конкурентов. Кроме того, определенный ре­зерв роста влияния профсоюзов на будущее сохраняется в этноклассе и прежде всего в традиционном рабочем классе. Не вечно же он будет находиться в разобран­ном состоянии. Наконец, в частном секторе ключевая проблема - смогут ли проф­союзы вписаться в набирающую силу процессы участия или соучастия в управлении предприятиями, корпорациями. Пока же профсоюзы не нашли оптимальный вариант взаимодействия (кроме, пожалуй, Германии) с органами так называемого участия в управлении. В ряде стран они категорически возражают против такого соучастия, полагая, что профсоюзы должны заниматься условиями лучшей продажи рабочей силы, а не делать работу за работодателей.

Что касается российских профсоюзов, то размеры ниши, которую будут занимать профсоюзы, зависит не только от самих профсоюзов, но (как и все в России) от вла­сти. Если совместными усилиями удастся вписать профсоюзы в выстраиваемую се­годня систему управляемой демократии, то роль профсоюзов может быть весьма широкая (тем более, есть советский опыт на этот счет). Если нет, то профсоюзы бу­дут влачить жалкое существование наподобие правозащитных организаций. Конеч­но, первый вариант - с реанимированием элементов социального патронажа - чре­ват административными издержками. Но как говорится, иного не дано.
<<<

http://caliban-upon.livejournal.com/19659.html
<<<
ЧАСТЬ 3

С.Г. Кара-Мурза (д.х.н., Российский институт экономики, политики и права). В результате реформирования России в западном духе были подорваны основные блоки российской цивилизации, но в целом за 15 лет ни в политике, ни в экономике, ни в культуре заменить институты на западные не удалось. В то же время подрыв традиционных институтов привел к архаизации условий жизнедеятельности народа. В настоящее время страна находится перед выбором: либо погибнуть, либо восста­новить традиционные цивилизационные формы. Русский народ не должен погибнуть, поскольку он обладает способностью восстанавливать традиционные институты в новом обличье. Так, было с татаро-монгольским игом, так было и с коммунистиче­ским режимом. Бог даст, переварим и либералов.

Ф.Н. Клоцвог (д.э.н., Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН). Я неистребимый марксист. Но я согласен, что в марксистской литературе нет теории социализма. Чтобы ответить на вопрос, был ли в нашей стране социализм, необходимо исследовать вопрос с разных сторон: производительных сил, общест­венной системы, собственности, системы управления.

С точки зрения производительных сил. Это проблема формирования целостно­го народно-хозяйственного комплекса (транспорт, электросети и т.д.). Это качество производительных сил требует социалистических производственных отношений. В СССР народно-хозяйственный комплекс сложился, а в США его не было.

С точки зрения общественной системы. Никакого народовластия в стране не было, а это важнейший элемент социализма. Власть была в интересах большинства народа, но осуществлялась не через сам народ. Форма неадекватная (не было вы­борности и т.д.), а содержание вполне социалистическое.

С точки зрения собственности. Особенность социалистической собственности в том, что она распределяется по трем субъектам- народ (владелец), государство (распорядитель), трудовые коллективы (пользователь). Реально это было лишь в малой степени, поскольку все эти функции прибрало к рукам государство. Но госу­дарственная собственность не равна социалистической собственности.

С точки зрения управления. Социализм - это общество, которое управляется сознательно, планомерно. Это было в стране, но осуществлялось в примитивной директивной форме - директивного планирования.

Таким образом, все сущностные черты социализма были, что дает основание считать общество в СССР социалистическим, но, поскольку эти черты были в нераз­витом или деформированном виде, то мы имеем дело лишь с начальной ступенью социализма.

Почему рухнул советский социализм? Производительные силы переросли систе­му раннего социализма. Надо было все менять, а мы пошли через рынок. Сейчас мы находимся перед дилеммой - или вернуться на социалистический путь, или погиб­нуть. Но не назад в социализм, а, как говорил Зюганов, вперед в социализм.

Получившая достаточно широкое распространение в последнее время концепция смешанного общества не может решить проблему определения существа строя. Об­щество из одного уклада не было и не может быть в принципе. В любом обществе есть доминирующий уклад, который определяет все остальные уклады.

Н.Я. Лактионова (к.и.н., Институт экономики РАН). В советской системе были дружба народов, порядок, культура, не было бомжей и такой преступности.

Смена общественного строя не результат неэффективности системы, а итог хо­лодной войны. Неолибералы, прикрываясь Гулагом, очередями за колбасой, Праж­ской весной, повели атаку на основы социалистического строя. При этом происходит демонизация советского периода российской истории. Его объявляют то фашизмом, то тоталитаризмом. Необходима реабилитация советского периода на основе взве­шенного, объективного и всестороннего подхода.

Б.В. Ракитский (д.э.н., Российская академия государственной службы). Вы-

ражения типа «социализм после социализма», «государственный социализм», «со­циализм в постсоциалистическую эпоху» - это суть иероглифы, которые разгадать я не в силах. Начиная со сталинской эпохи, у нас в стране был «обыкновенный фа­шизм», ничем не отличающийся от режима в гитлеровской Германии.

Что касается так называемого рыночного социализма, то этот ярлык был сфаб­рикован в недрах ЦК КПСС, исходя из политических соображений, а затем уже при­писан мне как одному из ее авторов. Но я отказываюсь от такой сомнительной чести. С научной точки зрения рыночный социализм - это не более, чем миф, химера, т.к. формации нельзя классифицировать по одному какому-либо признаку. Это в равной мере относится к понятию «государственный социализм».

Трудно согласиться с Абалкиным, заявившему, что в конце 80-х годов не было никакой теории переходного периода от советского режима к живому, подлинному социализму. Эта теория была создана. Просто ее не было у инициаторов перестрой­ки, вся теория которых укладывалась в три предложения: «больше социализма, больше демократии», «главное - начать с себя» и «главное - углубить».

Б.Ф. Славин (д.ф.н., Горбачев-Фонд). По вопросу о природе советского строя на конференции столкнулись две точки зрения. Первая - никакого тоталитаризма не было, а был настоящий социализм, поэтому следует реабилитировать советский период истории (Лактионова, Клоцвог). Вторая - советский строй ничего общего с социализмом не имел, это был самый обыкновенный фашизм (Ракитский). Это край­ние, неадекватные позиции, поскольку они охватывают только одну сторону вопроса.

Был ли у нас тоталитаризм? Да, был с конца 20-х годов и до смерти Сталина. Это проявлялось в репрессиях, подавлении свобод, абсолютизации государства, огосу­дарствлении всех сторон жизни и т.д. Этими внешними чертами сталинский тотали­тарный режим был похож на Германию 30-х годов. Но в Германии это было естест­венно, а у нас насильственно, т.к. тоталитарный политический режим не соответст­вует природе строя в СССР.

В 1917 году у нас была революция социалистическая, которая с экономической точки зрения решала две задачи. Во-первых, доделывала работу за буржуазию, а во-вторых, ставила задачу построения социализма. Я не согласен с Воейковым, что в России до 1917 года практически не было капитализма, а скорее солидарен с Лени­ным, что в России был «капитализм средней степени развития». Оценивать уровень развития российского капитализма следует, учитывая мир в целом, а не только Рос­сию. И в этом плане мы ближе к развитым странам, чем к остальному миру.

Военный коммунизм был ошибочен, т.к. хотели ввести социализм сразу кавале­рийской атакой, и она не получилась. В 20-е годы мы меняем политику, переходим к новой экономической политике. В результате - взрывная волна демократии (выходят различные журналы, происходят различные дискуссии и т.д.). Но в конце 20-х годов все кончилось - сталинская система стала править бал, вместо демократии воцарил­ся тоталитаризм. К тому, как правильно оценивать сформировавшуюся при Сталине систему, наиболее близко, с моей точки зрения, подошел Троцкий. Он писал о двой­ственной природе советского государства: по своему содержанию - это было рабоче-крестьянское государство, а по политическому режиму - тоталитарное.

В теоретическом плане очень важно различать политический режим (демократия, тоталитаризм) и сущность, прежде всего экономическую, строя. У нас тоталитаризм «сидел» на общественной собственности и был вынужден обслуживать общенарод­ные интересы. В Германии же фашизм базировался на частной собственности и об­служивал интересы немецкого националистического капитала. Доказательство тези­са, что тоталитаризм- это всего лишь политический режим, а не сама суть строя, является моим ноу-хау в развитие теории социализма. Поэтому не согласен с тезисом Ракитской, что политический режим - это самое главное в общественном строе, т.к. он определяет весь строй. Характер строя задается его социально-экономической природой, а она в СССР была социалистической.

Что касается перспектив социализма, то в настоящий момент социализм ушел из России и больше присутствует в Латинской Америке. Тем не менее, еще не вечер.

В. М. Межуев (д.ф.н., Институт философии РАН). Вопрос о социализме явля­ется прежде всего вопросом теории, а не просто указания пальцем на то, что есть за окном. Указать пальцем - это не значит осознать, что такое социализм. На уровне обыденного сознания социализм понимается, когда все делится поровну, а комму­низм, когда все задаром. Но это не точка зрения Маркса, а позиция Фердинанда Лас-саля (теория неурезанного дохода).

Экономисты не создали своей экономической теории социализма, отличной от тео­рии капитализма, что не является случайным, поскольку социализм - это никакая не особая экономическая или политическая (демократия) теория. Маркс был противником социализма. Он считал, что социализм не выводит человека из капиталистического об­щества. По Марксу, рынок не дает человеку свободу, напротив, человек находится в страшной внешней зависимости. Социализм- это есть переходное общество. Не в смысле переходного периода после социалистической революции, а в смысле перехода от капитализма к коммунизму. Социализм представляет собой доведенную до конца логику демократии. Но эта демократия не освобождает и не может освободить от рынка.

Социализм и капитализм есть две модели индустриального общества. В отличие от капитализма, как отметил Д. Белл, социализм - это тот же капитализм, только без рынка и демократии, на основе мобилизационной экономики.

В постиндустриальном обществе все меняется - рабочий класс исчезает, источ­ник трудовой стоимости сводится к нулю, т.к. на первый план выдвигается экономика знаний, место традиционной промышленности занимает сфера услуг. В результате этих кардинальных сдвигов исчезает сама объективная возможность социализма.

Маркс противопоставлял капитализму не социализм (это только две модели ин­дустриального общества), а коммунизм, т.е. общество, выходящее за рамки эконо­мической теории, общество, лежащее по ту сторону экономической необходимости в царстве свободы. А проблемы свободы - это проблема использования свободного, а не рабочего времени. Коммунизм начинается там, где мерилом истинного богатства является не стоимость, не рабочее время, а свободное время как пространство для всестороннего и творческого развития человека.

О.И. Ананьин (к.э.н., Институт экономики РАН). Социализм как концепция для будущего общества должна включать три момента: выбор ценностной ориентации , (это задача не науки, а результат идеологического выбора); собственно модель, ко­торую можно анализировать с точки зрения ее логической непротиворечивости; ин­женерную задачу ее достижения.

В.А. Волконский (д.э.н., Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН). Нужен ли социализм в постиндустриальную эпоху? С точки зрения экономиста наилучшее распределение ресурсов дает рыночная экономика без монополизма. Но в современном мире рынок обязательно рождает монополизм. Свободного рынка нет. Подавляющую власть в экономике имеет несколько сот финансовых групп.

Идея социализма должна рассматриваться не как социально-экономическая систе­ма, а как духовное движение, которое противостоит сложившейся в мире системе, веду­щей этот мир к катастрофе. Сегодня смысловые богатства человеческой деятельности затаптываются подчинением исключительно экономическим проблемам. Люди интел­лектуальные по своему складу не находят себя в этой системе, настроенной исключи­тельно на голый чистоган. Сейчас разрыв по возможностям расширяется. Только 20% мировой интеллектуальной элиты имеют адекватные возможности для реализации себя.

Мне кажется, что должен начаться закат этой системы, т.к. основные материаль­ные потребности удовлетворены или близки к удовлетворению. Чем дальше, тем больше приобретает значение смысл жизни. Само понятие исторического материа­лизма не выдерживает критики, так же, как «производительные силы» и «производ­ственные отношения». Самые важные события происходили независимо от произво­дительных сил и производственных отношений («пассионарные взрывы», по Л. Гумилеву). Марксизм нельзя списывать, но необходимо его дополнить системой нравственного идеализма.

На первое место на мировой авансцене будет выдвигаться народ, который духо­вен. При этом надо расширить понятие духовности. В него должна включаться не только религиозность, хотя и религиозность в полной мере мы не знаем. Та духовная монополия, которая осуществляет глобализацию, опасна. Поэтому альтернативой ей должна стать некое движение к многополярному миру, где полюсами являются не экономико-политические, а духовные центры. И здесь Россия со своей «всечеловечностью» (Достоевский) может стать одним из таких полюсов.

Л.В. Никифоров (д.э.н., Институт экономики РАН). Под социализмом можно понимать разное. Так, есть основание рассматривать социализм и как духовное дви­жение. Но социализм, по Марксу, это определенная система на будущие времена. С тех пор прошло много времени и много чего случилось. Тем не менее, есть обяза­тельные черты, которые должны быть у общества, объявившего себя социалистиче­ским: преобладание общественной собственности, ликвидация эксплуатации, удов­летворение потребностей, гражданское общество, народовластие, развитые произ­водительные силы. С этой точки зрения социализма в России не было, т.к. ни по одному критерию система не являлась социалистической.

Но социализм и не мог быть создан в России. Революция в октябре 1917г. была крестьянской. Не в смысле движущих сил, а в смысле, что страна была крестьянская (82% населения) и проблемы крестьянские. Социализм не мог быть построен и пото­му, что не было соответствующей материальной базы.

Тем не менее, революция была объявлена социалистической, и партия объявила о своем намерении строить социализм. В новой системе решающую роль играла политическая система. В нашей крестьянской стране со сверхмощной централиза­цией эта система стала управлять при помощи жесткого диктата. Именно характер политической системы определял и характер общественных отношений. Это огосу­дарствление экономики; абсолютизация государственной собственности; попытка отсечения того, что не поддавалось огосударствлению (личное хозяйство и т.п.); от­сутствие личной свободы, подавление свободомыслия и т.п.

Система создала и адекватные механизмы развития - замена рыночного оборота экономическим оборотом перераспределения; введение директивного планирования, что нельзя путать с планомерностью, которой не было, чему свидетельство колос­сальные диспропорции в народном хозяйстве.

Сформировалась и социальная структура, в которой выделялись группы людей в зависимости от близости к существующей власти. На самом верху пирамиды нахо­дились обладатели власти; затем - распорядители от лица власти, далее - народ­ные массы; наконец - слой людей без гражданских прав (узники ГУЛАГа, лишенцы).

В этой системе были серьезные положительные моменты. Во-первых, колоссальная социальная динамика, особенно в первые десятилетия: вертикальная мобильность, народная интеллигенция и т.д., потом она стала затухать. Во-вторых, наличие социаль­ных гарантий, социальной защищенности. На этом основании некоторые теоретики счи­тают, что эти гарантии и есть реализация общенародной собственности. Это неверно, поскольку государство обязано было поддерживать население, т.к. в условиях огосудар­ствления никаких иных субъектов для поддержки просто не существовало.

Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что в стране существовала система государственного олигархизма. В этой связи нельзя согласиться с точкой зрения академика Абалкина, определявшего эту систему как административно-командную.

Такое определение относится к системе управления, действительно сформировав­шейся еще до революции, но она не выражает сути социально-экономического строя.

Ю.Я. Ольсевич (д.э.н., Институт экономики РАН): В дискуссии о природе социа­листического строя имеется ложка дегтя. При оценке прошлого недостает историзма. Нельзя судить прошлое только со стороны настоящего. Еще Костомаров заметил, что во второй половине XIX века трудно понять, почему несколько столетий назад крестья­не рвались в крепостные. Так и нам, живущим в эпоху олигархизма, трудно понять ра­бочих, испытывавших трудовой энтузиазм на ударных стройках в тридцатые годы. Для этого надо залезть в их шкуру, а это не всегда и не всем удается.

В центре дискуссии о социализме лежит проблема природы человека. Является ли человек общественным (мнение К. Маркса) или эгоистическим (мнение А. Смита) существом? Есть и другие варианты этой дилеммы, например, человек экономиче­ский или человек институциональный.

С точки зрения психологии и генетики человеческое сознание состоит из трех «этажей» - сознание, подсознание, бессознательное. Гены, передающиеся по на­следству, это есть уровень бессознательного. Современные генетики делают доста­точно бесспорный вывод, что около 50% поведения человека определяется генами, наследственностью. А другие 50% - это воспитанные потребности, причем воспитан­ные не столько в течение жизни одного человека, сколько многими поколениями лю­дей. Естественная природа человека- это врожденная психика (5 млн. лет). В под­сознании - классовая психика (она там сформировалась за несколько тысяч лет су­ществования классового общества). Самый нерешенный вопрос в психологии - это механизм памяти, как культурный слой доходит до привычек отдельного человека.

Так вот, доказано, что врожденные инстинкты (уровень бессознательного) вклю­чают как гены эгоизма, так и гены социалитета. Иными словами, применительно к сегодняшней дискуссии, человек одновременно и социалист, и капиталист.

Только социализм и только капитализм долго существовать не могут, т.к. подав­ляют либо одну, либо другую сторону естественной природы человека. Запад это уже понял, поэтому сузил коридор, в котором меняется природа социально-экономического строя, делая акцент на смешанное общество. Мы же продолжаем прислоняться либо к одному, либо к другому краю, игнорируя другой.



Обзор подготовил

Эдуард Николаевич Соболев,

к.э.н., старший научный сотрудник Института экономики РАН


Опубликовано: «Альтернативы» №1, стр. 69-87, 2007г.
<<<