От IGA
К И.Т.
Дата 09.10.2007 23:25:05
Рубрики Прочее; Тексты;

"Понять большевиков"

http://www.inosmi.ru/print/237062.html

Понять большевиков ("The New York Times", США)
Письмо в 'New York Times'

Уильям Инглиш Уоллинг (William English Walling), 08 октября 2007
Статья опубликована 16 декабря 1917 года.

Как коммунистические фанатики дошли до того, что их главной надеждой стала кайзеровская армия.

Для того чтобы знать, как вести себя с большевиками, мы должны понимать их. Если мы хотим предвидеть их последующие шаги, то должны знать, что ими движет, и какими принципами они руководствуются в своих поступках. Нам не стоит тратить время на изучение их доктрин, поскольку они известны лишь малому числу лидеров и не имеют никакого отношения к текущей ситуации. Нам также нужно перестать рассуждать о нравственности или душевном здоровье большевиков. Фанатики они, или лунатики, они - свершившийся факт.

Большевики не являются пацифистами. Ленин с Троцким неоднократно подчеркивали это. Они всего-навсего выступают против всех существующих, или, говоря иными словами, 'буржуазных' войн. Если бы революционная Россия получила возможность свергнуть то или иное 'буржуазное' правительство, сочетая военные действия с призывами к народному восстанию, большевики ни за что не высказались бы в пользу подобной войны, даже с республиканскими Францией или Америкой. Они не возражают против войны с Германией, но не хотят сражаться с Англией, Америкой или Францией. Они обязались вести войну с Германией, если их мирные предложения будут отвергнуты, и немецкий народ не начнет восстание. Их обязательства гроша ломаного не стоят. Но не потому, что они сами не верят в свои обещания, когда дают их, а потому, что их увлекает за собой поток событий - что я и собираюсь показать. По их обещаниям можно судить об их психологии, мотивах, принципах, которыми они руководствуются.

Большевики против мира любой ценой между нациями; они за войну любой ценой между социальными классами. Они - не фанатичные толстовцы и не примитивные христиане. В своих поступках они руководствуются не любовью, а ненавистью. 'Классовая борьба' - вот выражение, которое не сходит с их уст. Они понимают под этим не доктрину, которая может иметь много интерпретаций, и которая до настоящего времени была на вооружении у марксистов от наиболее умеренных до крайне радикальных, но 'гражданскую войну' в буквальном смысле этого слова, с полномасштабным насилием и кровопролитием.

Русской революции было всего две недели от роду, когда Ленин и большевистский генштаб в Цюрихе составили прокламацию, призывающую к 'гражданской войне', призыв, который неоднократно повторялся в течение лета. Гражданская война не заканчивается с приходом большевиков к власти. 'Перманентная революция' является еще одним важным и твердым большевистским принципом. Власть нужна не для управления страной или установления социального мира, а для ведения 'классовой борьбы'. Власть нужна не для того, чтобы создать новый общественный строй, даже если речь идет о социалистическом государстве, но для того, чтобы продолжать революцию, направленную против всех тех социальных классов, которые по той или иной причине играют важную роль в нынешнем обществе. Поэтому большевики предлагают уничтожить не только крупных капиталистов, но и мелких собственников, лавочников, более-менее зажиточных крестьян и рабочих, которые приняли буржуазную идеологию. В этот последний класс входит практически вся квалифицированная рабочая сила. Поскольку согласно той же созданной Лениным концепции, все не являющиеся большевиками социалисты причислены к 'буржуа'. Таким образом 'классовая борьба' будет вестись против проживающих в городах квалифицированных рабочих и работников умственного труда, которые в большинстве своем являются социал-демократами, а также против крестьян, которые - как показали выборы в Учредительное Собрание - сочувствуют социал-революционерам. Обе эти партии придерживаются твердых революционных, пацифистских и марксистских принципов. Но Ленин вешает на них ярлык 'буржуазных' и предлагает начать против них гражданскую войну на том лишь основании, что они не собираются присоединяться к нему и объявлять войну другим классам, причем гражданскую войну предполагается вести не только в России, но также - насколько это в его власти - в Англии, Франции и Америке. Не стоит забывать о том, что большевики открыто призвали народы этих стран свергнуть их правительства, и теперь делают вид, что верят, что это вот-вот произойдет. Не стоит забывать о том, что большевики внушили своим плохо информированным сторонникам, что американский народ представляют не члены Конгресса, которые не состоят в соцпартии, а Мейер Лондон (Meyer London), избранный только благодаря тем жителям Нью-Йорка, которые говорят на немецком диалекте, и многие из которых не знают ни английского, ни русского языков, хотя и родились в этой стране!

Не безотлагательный мир, а мировая гражданская война без промедленья - вот что лежит в основе программы большевиков. Ленин выступает за безотлагательный мир только потому, что он оказался удобным способом покончить с нынешним статус-кво. Не беспокоит его и тот факт, что сегодня у кайзера, как и всех сторонников кайзера на этой планете, его агитация за революционную классовую борьбу во всем мире вызывает больше ликования, чем безотлагательный сепаратный мир между Германией и Россией. Действительно, немецкая пропаганда и большевистская пропаганда - хотя они, несомненно, зародились на противоположных полюсах - теперь ничем не отличаются друг от друга. При данных условиях полная спайка этих двух пропаганд там, где этого еще не произошло, неизбежна.

Но происходящие за пределами страны события вынуждают большевиков возлагать основные надежды на войска кайзера еще до того, как их внутренняя логика заставит их поддерживать его 'мирную' интригу, целью которой является мировое господство германского милитаризма.

Но откуда черпает сегодня Ленин свою силу? Он контролирует большую часть промышленного рабочего класса, но пользуется поддержкой лишь малой доли квалифицированных рабочих. Это означает, что на его стороне военные заводы, его поддерживает чуть больше половины рабочих крупных городов, но большинство высококвалифицированных железнодорожных рабочих сочувствуют меньшевикам, а не большевикам. В деревне большевики оказались в трудной ситуации. Согласно основополагающему научному труду Ленина, который заслуженно является русским авторитетным источником по данному вопросу, сельскохозяйственные рабочие составляют менее половины крестьянского населения. И, тем не менее, Ленин признается, что все его последние прокламации рассчитаны главным образом именно на этих рабочих. Им противостоят те, кого он называет более-менее состоятельными крестьянами. К ним относится, например, такой непопулярный персонаж, как деревенский ростовщик ('кулак'), но также самые активные, самые квалифицированные, самые опытные и продвинутые крестьяне, которые, к тому же, оказывают существенное политическое влияние почти на всех, кто не работает по найму (согласно Ленину их доля равняется 50 процентам), а также значительную часть наемных рабочих, большинство из которых обрабатывает также принадлежащие им земли. Не стоит забывать о казаках, поляках, армянах, татарах и грузинах, среди которых доля безземельных батраков еще меньше, чем среди русских. Таким образом, шансы Ленина привлечь на свою сторону крестьян (80 процентов населения) минимальны.

Выходит, что большевикам не остается ничего иного, как разгонять все Учредительные собрания, если только большинство в них не будут составлять их назначенцы. Большевики знают, что они в меньшинстве. Ленин всегда понимал, что не сможет привлечь на свою сторону большинство населения для совершения революции по своему образцу. Он не только признался несколько лет назад в личной беседе со мной, что крестьяне по всей вероятности задушат любую подобную революцию, он также неоднократно писал о своих опасениях, что это произойдет. Он надеялся на то, что революция в Германии поможет усилить смуту в России. Даже если Ленин по-прежнему надеется на эту революцию, сейчас он уже понимает, что она не произойдет в ближайшее время и, следовательно, вряд ли спасет его правительство. На что еще он может рассчитывать? Только на одно и ни на что иное: заключить в срочном порядке и на любых условиях мир с кайзером, пока российское общественное мнение еще пребывает в растерянности.

Наихудшие условия этого мирного договора, естественно, будут храниться в тайне. Это избавит и Ленина, и кайзера от изрядной доли критики. После того как эти дружеские отношения будут установлены, Ленин, давление на которого со стороны врагов в России будет только возрастать, сможет обращаться к кайзеру за помощью, когда публично, когда тайно. Кайзер, безусловно, каждый раз будет запрашивать высокую цену за свои услуги.

Ситуация в армии не оставляет ленинскому правительству других альтернатив, как уйти в отставку, или с каждым днем все сильнее полагаться на войска кайзера. Поскольку сегодня существуют лишь две силы, достойные внимания: российская армия и немецкие войска на русском фронте.

Большевистское правительство опирается в первую очередь не на рабочих, и даже не на мощь армии. Оно опирается на беспорядок, царящий в армии. Поэтому кайзер имеет возможность продвинуть свои войска на запад еще до подписания перемирия, и, таким образом, он превращается в пламенного большевика. Но внутри России данный шаг не выгоден ни кайзеру, ни большевикам. Эти войска бесполезны, даже для ведения гражданской войны. Таким образом, Ленин, который пришел к власти в первую очередь благодаря победам военной и пропагандистской армий кайзера, действующих на российской земле, теперь становится абсолютно беспомощным без их поддержки. Сейчас совершенно не имеет значения, позволяет ли он правительству напрямую брать у Германии деньги, которые тратятся сейчас в России, или нет. Он разрешает Германии финансировать свою подрывную деятельность тем, что выпустил на волю большинство немецких шпионов и агентов, арестованных при правительстве Керенского, и полностью приостановил правительственные действия в отношении остальных. Ему тем проще предпринимать подобные шаги, что его цели и цели немецких пропагандистов отныне совпадают, с одним только отличием - Германия принимает эффективные меры для предупреждения распространения пропаганды внутри страны.

Никто уже не помнит о том, что тезис о революции, которая распространится из России в Германию, является краеугольным камнем каждого пункта ленинской программы. Данная ситуация сложилась в тот самый момент, когда большевики полностью перестали служить даже большевизму, и стали защищать интересы исключительно 'кайзеризма'.

Ленин не остановится ни перед чем. Он верит, что цель оправдывает средства. Он - бандит-теоретик, который в вопросе выбора средств создаст новые эталоны предательства и жестокости, перед которыми поблекнет даже имя Чезаре Борджиа. Его фанатизм вкупе с манией величия, может полностью ослепить его, и он может совершить шаги, которые приведут к его же собственному концу. Истинным неосознаваемым им самим провалом станет не анархичный социализм, а ведение бесконечной, или, по меньшей мере, пожизненной борьбы с врагами его самого и его фракции. По счастью ненависть Ленина имеет такой широкий охват, он такое количество классов окрестил 'врагами пролетариата', что его свержение неминуемо. Он сам это предчувствует. Он позволил народным массам города и деревни уверовать в то, что большевики сразу же построят в стране социализм, хотя сам же неоднократно признавал, что некоторые капиталистические элементы будут существовать в течение значительного периода времени, и, будучи квалифицированным экономистом, в своих трудах писал лишь о подготовительных шагах, обоснованных и вполне осуществимых. Но народ понимает это по-своему, да и большевистские уличные трибуны тоже интерпретируют это по-другому. Ленин же знает, что это народное толкование его идей составляет единственный источник его силы. Но день расплаты уже близок, и Ленин отчаянно и незамедлительно нуждается в каждой йоте помощи, которую может оказать ему кайзер. Можно даже не сомневаться, что кайзер изыщет много способов оказать действенную помощь, достаточно посмотреть, каких успехов добилась германская пропаганда за последнее время.

Таким образом, большевизм - всего лишь прелюдия к великой трагедии, коей станет германизация России. Как оказалось, вся немецкая социалистическая пропаганда, которая велась в России в течение последнего полувека, лишь на десять процентов имела отношение к социализму, а на девяносто процентов - к германизму. В результате если даже Россия пока еще не стала полностью прогерманской, она уже обратилась в веру германского социализма, что верно для всех социалистических фракций от Керенского до Ленина. Чем еще можно объяснить ту удивительную фанатичную веру в то, что германские социалисты (!) обладают желанием и возможностью обеспечить незамедлительный и демократический мир и защитить российскую революцию от вмешательства кайзера.

Но в той же мере, в какой большевики надеются на кайзера, мы можем рассчитывать на пробуждение России. Поддержка, которую немецкие социалисты оказывали кайзеру в войне против России, ничему не научила русский народ. Но они не замедлят извлечь правильные уроки, когда немецкие социалисты станут поддерживать кайзера и большевиков в гражданской войне, которую те начнут против большей части русского народа. Этот урок станет дорогостоящим и кровавым. Но сила лжи велика. Идейный и нравственный германский яд уже стоил жизни миллионам людей, и, без сомнения, убьет еще миллионы, пока мир не предпримет действенные и долговременные шаги по борьбе с ним.

А тем временем нам необходимо понять большевиков, чтобы быть в состоянии оказать эффективную помощь русскому народу в преддверье стремительно надвигающейся на него гражданской войны. Германия уже находится на месте: даже если не считать большевиков, в России находятся миллионы обученных и организованных агентов, например, немецкие и австрийские военнопленные. Если Антанта не найдет способ, как помочь русскому народу, Россия может оказаться потерянной для дела демократии, причем не только на время военных действий, но и на неопределенный период послевоенного времени.