От Руслан
К И.Т.
Дата 14.05.2007 14:29:35
Рубрики Тексты;

Сталинский прокурор

http://www.rg.ru/2007/05/11/prokuror.html

Сталинский прокурор

Он был назначен Сталиным. Но до сих пор не может простить ему ошибок и разделяет с ним его вину

из первых уст
Ульяна Махкамова


--------------------------------------------------------------------------------

Это интервью не апологетика сталинского времени, а внимание к живому свидетелю эпохи, воочию видевшему ее первых лиц и знающему то трагическое время опытно.


Российский XX век оставил нам трудное наследство - разделение на "белых" и "красных", на жертв и палачей. Мы возвращаемся к живым свидетелям того времени, чтобы закончить внутреннюю гражданскую войну в мыслях своих, а закончиться она может только после совершения всей работы по различению добра и зла.

Кандидатуру Анатолия Волина на должность прокурора РСФСР в 1939 году утвердил сам Сталин. А в 1948 году назначил его председателем Верховного суда. Жуткая человеческая мясорубка тех лет Волина не коснулась, и он благополучно дожил до 103 лет.

Мы встретились со сталинским прокурором в его квартире рядом с Кремлем - в начале Тверской.

Сегодня Анатолию Антоновичу - 103 года. У него осталось всего два процента зрения, но мне он смотрит прямо в глаза. Пристально, не мигая. Извиняется, мол, подводит память, но все даты и фамилии помнит безукоризненно.

Анатолий Волин | Не знаю, чем обязан этому долголетию. Я всегда выглядел моложе своих лет, дряхлости не чувствую и сейчас. Сердце работает как надо, голова тоже. Потому много размышляю о прошлом.

"Меня спас Крыленко"

Детство будущего прокурора России прошло в городе Темрюке на Азовском море. Его отцом был простой рыбак. Сам он - младший из девяти детей. Учась в школе, подрабатывал: разносил газеты. После революции 1917 года старшие братья отражали атаки белого казачества, а 15-летний Анатолий подавал им патроны. Через два года он сам вступил в часть особого назначения. На одном из комсомольских собраний к нему подошел человек: "Я - начальник штаба по борьбе с бело-зелеными бандами, не хотите зайти к нам завтра?" Так в 17 лет Волин стал начальником секретной части штаба. После рабфака поступил на юрфак Ленинградского госуниверситета. Несмотря на распределение, Волин решил стать преподавателем политэкономии.

- Это был мой последний личный выбор. Потом я себе уже не принадлежал, - вспоминает он. - Через год после окончания университета меня направили в Грузию. Командировка получилась короткой: оказалось, студенты плохо знали русский и преподавать им политэкономию смысла не было. Через два месяца я собрал чемодан и улетел в Москву. В ЦК меня пожурили, но оргвыводов не последовало. Напротив, вскоре назначили завкафедрой, дали квартиру в Ленинграде. Должность есть, жилье тоже, в 28 лет пора и о личной жизни подумать. Невеста уже была - красавица студентка с необычным именем - Фрида Спокойная. Но не тут-то было. Вызывают в обком: решено послать вас на два года в Карелию заведующим сектором культуры. Попытался отказаться - бесполезно.

Конечно, заведовать культурой и народным образованием целой республики, не зная ни местного языка, ни обычаев, мягко говоря, непросто. Хотя, как свидетельствует история, Волин был не первым и далеко не последним. Но поступил он не совсем типично - упросил первого секретаря перевести его в преподаватели. Как и в Грузии, местные студенты разбирали сложные политэкономические термины по слогам и по-русски едва говорили. Волин почти каждую субботу ездил на "Красной стреле" к Фриде, обещая, что скоро вернется. Новое назначение обрушилось, как ушат холодной воды: вместо летнего отпуска и отдыха с любимой на кавказском курорте ему предложили занять пост прокурора Петрозаводска.

Волин | В 1934 году в Ленинграде произошло убийство Кирова. В тот же день был издано постановление ЦИК СССР о террористических организациях. Согласно ему расследование любого теракта должно было быть закончено в 10-дневный срок, а приговор к высшей мере наказания - исполняться немедленно. По стране начались проверки, которые заканчивались массовыми арестами. В 1934-м по подозрению в контрреволюционной деятельности было арестовано 1108 человек, а в 1935-м - уже свыше 26 тысяч.

Российская газета | До Петрозаводска эта волна тоже докатилась?

Волин | Да. Я сам получил выговор: не сигнализировал о прибытии на работу в прокуратуру некоего Нильсона, оказавшегося троцкистом. Хотя мы с ним когда-то вместе учились, но о его убеждениях мне ничего не было известно.

От более серьезных последствий меня спас случай. В январе 1935-го состоялся Всекарельский съезд судебно-прокурорских работников. Прибыли народный комиссар Николай Крыленко, прокурор Ленинградской области Пальгов. Перед отъездом Крыленко спросил, нет ли тут приличного шахматиста. Так как я недавно выиграл первенство города, назвали меня. Уже после первых ходов стало ясно, что уровень у Крыленко недостаточно высок, и я легко выиграл партию. Он смутился, но предложил вторую. Ее я играл так, чтобы не было заметно, что поддаюсь. А после игры я рассказал наркому свою историю: так и так, два года службы растянулись на больший срок, очень жду замену. И вскоре прибыл преемник, которому я передал дела.

А в июле 1938-го Крыленко расстреляли. В памяти осталось, как на совещании он призывал к борьбе с незаконными обысками и арестами.

Как его обманул Вышинский

РГ | Ленинград изменился за время вашего отсутствия?

Волин | Первое, что меня потрясло, - это пустота на привокзальной площади. Снесли памятник Александру III. Будущее ничего хорошего не предвещало: из-за замечания по партлинии мне не разрешили закончить аспирантуру. Но опять повезло: благодаря случайной встрече с товарищем я был представлен прокурору Ленинградской области и вскоре назначен районным прокурором. А в 1937 году меня вызвали в Москву - прокурор РСФСР Рычков предложил стать его заместителем.

РГ | Карьера заладилась, несмотря на взыскания...

Волин | А я отказывался. И не раз.

РГ | Почему же?

Волин | Тогда всех трясло, как в лихорадке. К концу 1937-го почти половина всех прокуроров на местах были сняты с работы и исключены из партии. Осудили свыше 280 прокуроров и следователей, из них около ста - расстреляли. Вы, наверное, даже не слышали эти фамилии: Рогинский, Нюрина, Леплевский, Акулов? А тогда они гремели... Из 44 прокуроров республик, краев и областей к высшей мере наказания были приговорены 23. И хотя прокуратура республики, в которой я начал работать, не вела следствия по политическим делам и не осуществляла надзора за НКВД, я имел возможность вдоволь насмотреться, как судьба играет человеком.

РГ | То есть к вашим отказам занять эту должность не прислушались?

Волин | За меня уже решали другие. Весной 38-го года меня вызвал прокурор Союза ССР Вышинский: надо выехать в Ростов - там арестовали прокурора области, и нужно его заменить. Вышинский дал мне слово, что командировка займет не больше двух месяцев, но сам подписал документ о моем назначении прокурором Ростовской области. Моему возмущению не было предела. Я позвонил ему и сказал, что скорее вернусь в Ленинград, чем останусь в Ростове.

РГ | И вас не испугала возможность еще одного выговора?

Волин | Я тогда об этом как-то не думал. Но все обошлось, и вместо выговора в июле 39-го меня назначили Прокурором РСФСР.

По воспоминаниям Волина, это было время, когда авторитет прокуратуры республики был сведен к нулю. Единственное, чем она могла самостоятельно распоряжаться, - фондами на бумагу. Отделы были небольшими, среди сотрудников попадались случайные и необразованные люди, документы иногда готовились так, что возмущались даже машинистки.

Волин | Но вскоре прокуратура стала принимать участие в судебных процессах. Впервые я выступил в Верховном суде РСФСР по секретному делу о заражении людей чумой. Тогда были осуждены трое работников наркомата здравоохранения.

РГ | Жалоб в прокуратуре получали много?

Волин | Огромное количество. Особое внимание уделялось делам об антисоветской агитации. Доходило до психических срывов: директор одного завода, выступая на заседании, так волновался, что закончил свой доклад словами: "Да здравствует товарищ Троцкий!". В зале стояло гробовое молчание, а он сел за стол президиума с видом невинного младенца. В ту же ночь его арестовали, он был осужден к пяти годам. Но решение суда нам удалось опротестовать, приговор отменили. И таких случаев было немало.

РГ | А что вы делали во время Великой Отечественной?

Волин | Работал. В военные годы трудовой день прокуратуры начинался в девять утра, а заканчивался за полночь. Ночевали прямо в кабинетах, постоянно ездили в командировки. Сотрудников не хватало, и нужно было срочно искать замену ушедшим на фронт, готовить молодежь.

Как рассказывает Волин, с кадрами у них всегда были проблемы. Среди прокуроров и следователей встречались разные персонажи. Раз из Ростовской области пришло сообщение: "Срочно задержите утверждение кандидатуры прокурора района N, он пьянствует". А к прокурору Курской области обратилась женщина: сына не приняли в школу из-за 17 ошибок в диктанте, а в ответе районной прокуратуры на ее жалобу она насчитала 75 ошибок!

"Таких, как я, расстреливали"

РГ | Вы Сталина видели?

Волин | И видел, и слышал на протяжении 15 лет - на приемах, на заседаниях. Впервые - в августе 48-го года на Политбюро, когда утверждали мою кандидатуру на пост председателя Верховного суда. Сталин вошел во время доклада и спросил: "А не молод ли товарищ Волин?" Я ответил, что мне недавно исполнилось 45, хотя на вид мне давали на десять лет меньше. Тогда он спросил: "Не трудно ли вам будет, товарищ Волин?" Говорить избитую фразу о том, что я постараюсь оправдать доверие партии, не хотелось, и я сказал: "Сознаю, что нелегко, товарищ Сталин". И правда, было непросто: проводя первое совещание с аппаратом, я видел, что моложе меня никого нет.

РГ | Про Сталина написаны сотни книг, чуть ли не каждый год снимают фильмы. А каким он запомнился вам?

Волин | Невысок, в лице - смесь серьезности и лукавства. Говорил мало, на заседаниях часто остроумно комментировал выступающих. Но не жалел людей. Я и сейчас считаю социализм лучшим устройством человеческой жизни, но признаю, что методы были бесчеловечны.

РГ | Тем не менее его приказы выполняли, в том числе и вы?

Волин | Их нельзя было не выполнять. Тем не менее многие стремились поступать по совести в любых ситуациях. С другой стороны, с 39-го года физическое воздействие на подозреваемых стало официальным - по линии НКВД вышло соответствующее распоряжение. Пытки, шантаж и угрозы заставляли людей наговаривать на себя и на близких. Даже такой закаленный человек, как Акулов (в 1933-1935 гг. - прокурор Союза ССР. - "РГ"), на следствии говорил по поводу своих показаний: "Я лишился воли". А что же говорить о других?

РГ | От физического уничтожения не спасали ни высокое положение, ни связи. А вам самому не было страшно, как тогда, в 37-м, когда вас назначали замом прокурора РСФСР?

Волин | Опасности были, но сказать, что я жил в постоянном страхе за свою жизнь, нельзя. Хотя вспомнить есть что. В 1950 году первый заместитель Генпрокурора СССР Мокичев обратился к Маленкову с письмом, в котором говорилось о моей "серьезной политической ошибке". Речь шла об обвинении 19-летней Алешиной, которая как-то сказала: "Сталин довел страну, а нет людей, которые могли бы убить его". Ее осудили на 7 лет за антисоветские высказывания, но Мокичев настаивал на том, что это было подстрекательство к террористическому акту. Он требовал посадить эту девушку, почти ребенка, на 25 лет! На заседании военной комиссии мне предложили покаяться, но я утверждал, что Алешина не покушалась на жизнь вождя.

То же повторилось на втором заседании. Только тогда я понял, куда все клонится. Тогда еще продолжалось "дело ленинградцев", в ходе которого расстреляли 14 человек и арестовали еще нескольких. Я хорошо знал многих, встречался с Кузнецовым, Родионовым. Соблазн добавить к этой группе председателя Верховного суда был велик. И вот на последнем заседании комиссия разрешила вопрос не в пользу подсудимой. Если бы тогда меня арестовали, то ни о каких лагерях речи бы не было: таких, как я, расстреливали. Меня спас секретарь ЦК Пономаренко, мой товарищ по рабфаку. После смерти Сталина я вынес это дело на Пленум Верховного суда и девушку освободили.

"Вину Сталина разделяю"

Волин | Бывало, я инкогнито посещал московские и периферийные народные суды. Насмотрелся разного - судьи "плавали", как студенты на экзаменах: листая пухлое дело, не то чтобы руководить, но даже следить за ходом процесса не могли.

Многие законы 40-х годов вызывали негодование. За самовольный уход с работы, за опоздание наказывали месяцами тюрьмы. И не только взрослых, но и подростков: тех, кто ушел или кого исключили из училищ, отправляли в трудовые колонии сроком до года. Но разве они были виноваты, что у них не было ни жилья, ни денег?

В 1956 году министерство юстиции было ликвидировано, и Верховному суду СССР была передана вся судебная статистика. Эти данные тогда были изучены впервые: с 1940 по 1952 годы было осуждено 32 миллиона служащих и учащихся! Проанализировав документы, я обратился в Совет Министров с предложением отменить ряд указов 40-х годов. Последовали бурные возражения, но при поддержке председателя президиума Верховного совета товарища Ворошилова это удалось сделать.

Похоже, для тех лет многие его предложения действительно были слишком смелыми. Так, Волин написал в ЦК записку о роли защиты в суде - адвокат, по его мнению, должен был участвовать в следствии с того момента, как человеку предъявлялись обвинения. С ним согласился Хрущев, но руководители правоохранительных органов выступили против. Он предлагал дать краевым и областным судам право пересматривать приговоры суда народного, создать президиумы верховных судов союзных республик. Из-за позиции аппарата ЦК это было сделано лишь в 1954 году.

В 1956 году, вспоминает Волин, его должны были переизбрать председателем Верховного суда на третий срок. Хрущева в Москве не было, на заседании Политбюро председательствовал Микоян. А с ним у Волина был конфликт - еще при Сталине Микоян заявил, что все граждане должны сотрудничать с НКВД. И не мог простить Волину фразы: "Я никогда не призывал людей быть осведомителями каких-либо органов, как это сделали вы в свое время". В итоге Волина тихо передвинули на менее значимую должность.

РГ | И Сталина видели, и были лично знакомы с людьми, жизнь которых теперь так обросла мифами, что непонятно, где ложь, где правда.

Волин | Мне приходилось много работать с Вышинским. Убежден: хотя он и погребен у стен Кремля, о каком-то его служении социализму и речи быть не может. Главное для него было - возвыситься. Любыми путями. С Буденным мы общались много раз, с ним было интересно, Семен Михайлович был начитан, любил поэзию.

РГ | Анатолий Антонович, сегодня, когда эти страшные годы давно позади, как вам спится?

Волин | Моя совесть чиста. Я всегда стремился защищать человека. В то же время не был согласен со многими решениями Сталина, не поддерживал его, но его вину разделяю.

Тем не менее я жил деятельной жизнью. И не отказался бы прожить так еще раз.

Досье "РГ"

Анатолий Волин. Родился 09.07.1903 в г.Темрюк Кубанской области (ныне - Краснодарский край). Русский. Член КПСС с октября 1925 г. Образование высшее.

В 1920-1923 гг. - рабочий рыбозавода в г.Темрюк. В 1923-1926 гг. студент рабфака в Краснодаре. В 1926-1930 гг. - студент Ленинградского университета. В 1930-1931 гг. - аспирант Коммунистической академии в Ленинграде. В 1931-1932 гг. - преподаватель политэкономии в институте в Ленинграде. С 1932 г. - преподаватель политэкономии, завкафедрой в Петрозаводском университете.

В 1933-1935 гг. - прокурор Петрозаводска. С 1935 г. - прокурор Сокольнического района Ленинграда. В 1937-1939 гг. - заместитель прокурора РСФСР. В 1939-1948 гг. - прокурор РСФСР. В 1948-1957 гг. - председатель Верховного суда СССР. С 1957 г. - заместитель Главного арбитра Госарбитража при Совете Министров СССР. С 1969 г. - персональный пенсионер союзного значения.




Опубликовано в Российской газете (Неделя) N4360 от 11 мая 2007 г.

От Almar
К Руслан (14.05.2007 14:29:35)
Дата 14.05.2007 15:14:05

то есть палач

>РГ | Анатолий Антонович, сегодня, когда эти страшные годы давно позади, как вам спится?
>Волин | Моя совесть чиста. Я всегда стремился защищать человека. В то же время не был согласен со многими решениями Сталина, не поддерживал его, но его вину разделяю.

все это чушь собачья. Люди, занимавшие такое положение как эта мразь не могли не быть не виновными в преступлениях сталинизма. А следовательно ни о какаой "чистой совети" речь тут идти не может.
Судьба же людей, действельно сохранивших остатки совести была совсем иной.

Вот, к примеру.

===========================================================================
сожаления заслуживает судьба Аарона Сольца, которого называли "совестью партии". Сольц на протяжении многих лет возглавлял высший партийный суд - партколлегию ЦКК и долгое время действительно хранил верность нравственным принципам. ЦКК (Центральная контрольная комиссия) осуществляла так называемые «чистки» партии, но не являлась таким же зловещим репрессивным органом, как знаменитые «тройки». Члены ЦКК настойчиво и последовательно отрицали всякое сравнение своей деятельности с партийным судом, всегда до последнего противились применять крайнюю меру – исключение провинившихся из партии. Функции ЦКК были главным образом воспитательные, товарищески-увещивательные. Возможно, поэтому ЦКК и просуществовала только до 1934 года – ведь её деятельность слабо вписывалась в предстоящую политику большого террора. Однако какой-то вклад в травлю оппозиции ЦКК и лично Сольц все же успели внести.


Тем не менее, когда дело репрессии коснулись тех, кого Сольц знал лично, он хоть с опозданием, но осознал весь ужас происходящего. Как описывает В.Роговин, в 1937 году Сольц, занимавший пост помощника прокурора СССР по судебно-бытовому сектору, пытался получить доступ к следственным делам некоторых старых большевиков. Знавший Вышинского ещё по учёбе на юридическом факультете, Сольц потребовал от него показать материалы дела своего соратника по большевистскому подполью и нарымской ссылке Трифонова. В ответ на выраженное Сольцем сомнение в виновности Трифонова Вышинский произнёс обычную в те годы фразу: "Если органы взяли, значит, враг". На это Сольц закричал: "Врешь! Я знаю Трифонова тридцать лет как настоящего большевика, а тебя знаю как меньшевика". Осенью 1937 года Сольц выступил на собрании Свердловского районного партактива с требованием создать комиссию для расследования деятельности Вышинского. После этих слов часть зала замерла от ужаса, но большинство стало кричать: "Долой! Вон с трибуны! Волк в овечьей шкуре!" Сольц пытался продолжать речь, но его стащили с трибуны. В феврале 1938 года Сольц был уволен из прокуратуры. Он пытался добиться приёма у Сталина, с которым во время работы в подполье ему приходилось спать на одной койке. Когда Сталин отказался принять его, Сольц объявил голодовку. После этого его поместили на два месяца в психиатрическую больницу. В 1945 году Сольц умер, ни одна газета не поместила о нём некролога. Так партия постепенно лишалась своей «совести».


От Руслан
К Almar (14.05.2007 15:14:05)
Дата 14.05.2007 15:36:03

Re: то есть...

А зачем, по вашему мнению, были массовые репрессии?
От Almar
К Руслан (14.05.2007 15:36:03)
Дата 14.05.2007 16:51:00

Re: то есть...

А зачем, по вашему мнению, были массовые репрессии?

на этой неделе выложу на сайтах свою статью о сталинизме. Там все написано.
От Руслан
К Руслан (14.05.2007 14:29:35)
Дата 14.05.2007 14:31:48

1940 по 1952 годы было осуждено 32 миллиона служащих и учащихся!

Столько не было :) Опечатка?
От SergeyV
К Руслан (14.05.2007 14:31:48)
Дата 14.05.2007 20:11:42

Re: 1940 по...

>Столько не было :) Опечатка?

Вот-вот. Эти и некоторые другие перлы мешают доверять этим откровениям, уж очень они в русле нынешней "генеральной линии".