>>потому что этническая принадлежность вещь подсознательная.
>>А в сознание пролезают крохи в виде определения идентичности чрез "свой-чужой"
>
>Даже интересно стало: почему это Вы считаете этническую принадлежность "подсознательной вещью"?
Потому что закладывается в раннем детстве, неосознанном. Ну а за подробностями к Гумилеву.
> Человек ее что, не осознает?
Осознает, когда делает сознательный контактный выбор.
Для того что бы принимать правильные решения в обществе, нужно знать кто свой, а кто чужой.
Но бывает патологии: космополит и ксенофоб. У последнего подсознательное доминирует над сознательным, а первый лишен жизненных ориентировок.
>>Что имеем: Русофобию, правда в слабой форме.
>Да что Вы, какая там фобия! Я русских совсем не боюсь.
И тем не менее вы настороженно относитесь к человеку заявляющему что он русский, безосновательно сомневаетесь в его способностях и предрекаете трудное будущее.
>И тем не менее вы настороженно относитесь к человеку заявляющему что он русский, безосновательно сомневаетесь в его способностях и предрекаете трудное будущее.
Я настороженно отношусь к идее получения хоть каких-то преимуществ людям, которым государственная инстанция позволила быть русскими по паспорту.
>>И тем не менее вы настороженно относитесь к человеку заявляющему что он русский, безосновательно сомневаетесь в его способностях и предрекаете трудное будущее.
>
>Я настороженно отношусь к идее получения хоть каких-то преимуществ людям, которым государственная инстанция позволила быть русскими по паспорту.
В ПОСЛЕВОЕННЫЙ период русофобская позиция Ленина наиболее отчетливо проявилась в его известном письме “К вопросу о национальностях или об «автономизации»”, продиктованном после первого поразившего его инсульта в самом конце 1922 г. Внешне это письмо было вызвано так называемым “грузинским делом”, состоявшим в том, что грузин Серго Орджоникидзе – председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б), будучи по партийным делам в Тбилиси, в ответ на слова местного партаппаратчика, назвавшего его “сталинским ишаком”, дал тому пощечину, а поляк (по матери, по отцу – крещеный еврей. – Ред.) Феликс Дзержинский, расследовавший этот инцидент, и грузин Иосиф Сталин, ставший к тому времени генсеком ЦК РКП(б), не нашли в этом ничего преступного. Ленин же странным образом истолковал это дело как наглядное проявление “великорусского шовинизма”. В болезненном раздражении он заявил о существовании “моря шовинистической великорусской швали”, назвал русских (великорусов) “угнетающей нацией”, “великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда” и призвал не только “соблюдать формальное равенство наций”, но и осуществить такое неравенство, “которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической” (т. 45, с. 457-460).