Ценовой бум в городе провоцирует исход среднего класса
Немощеные и неосвещенные дороги забиты транспортом. Поездка на работу в центр Москвы и обратно занимает 90 минут в один конец. Нет магазинов, куда можно дойти пешком. Местное медицинское обслуживание примитивно.
Но Екатерина Коробцова не могла бы быть счастливее.
В декабре Коробцова, ее муж и их трехлетний сын покинули московскую квартиру и переехали в сосновый дом площадью 2,7 тыс. квадратных футов в поселке Переделкино, в нескольких милях за границей Москвы.
"Четыре года назад, когда я была беременна, я обнаружила, что в Москве нет кислорода, – сказала 39-летняя Коробцова, старший менеджер телекоммуникационной компании. – А здесь свежий воздух. Мы можем гулять в лесу. Весной мы услышим, как поют птицы. И не надо нюхать соседскую готовку".
Коробова принадлежит к волне переселенцев, превращающих лесистые окрестности Москвы в начало предместий. Рекламные щиты по всему городу зазывают в поселки с названиями "Навахо", "Монако", "Челси", "Шервуд" и, отдавая дань русскому колориту, "Барвихинские холмы".
Много десятилетий буколические тихие деревни вроде Переделкино были местом летнего отдыха москвичей, бегущих в загородные дома, которые называют дачами. У Бориса Пастернака, автора романа "Доктор Живаго", была дача в Переделкино, и похоронен он здесь же.
Но, как и во многих местах в окрестностях Москвы, прежний облик Переделкино быстро исчезает. Новые многоквартирные дома, городские особняки и группы роскошных вилл за заборами появляются за московской кольцевой дорогой, так как москвичи отказываются от городской жизни.
Сверхбогачи переселились из города первыми. Теперь их примеру следуют представители растущего среднего класса, ищущие более дешевое жилье в более чистом месте.
Эту тенденцию подогревает бум недвижимости, поднимающий цены в городе примерно на 30% в год. Стартовая цена за квадратный фут новой, но не отделанной квартиры составляет примерно 250 долларов. В пригородах – около 100 долларов.
"Москва чрезвычайно дорогой город, фантастически дорогой в смысле недвижимости, – сказал Андрей Трейвиш, профессор московского Института географии. – Пригороды растут не только за счет москвичей, но и за счет людей из других регионов России, ищущих базу рядом с городом".
По официальным данным, в 2004 году строительство нового жилья, включая квартиры, в зоне, прилегающей к Москве, превысило объемы нового строительства в городе.
Отдельные дома на одну семью за пределами Москвы стоят от 500 тыс. долларов до десятков миллионов долларов в эксклюзивных поселках, где на бывших проселочных дорогах стоят автосалоны Ferrari и бутики Dolce & Gabbana.
Россияне на старый манер называют свои виллы "коттеджами", хотя это слово неприменимо к неогеоргианским и неоготическим особнякам, вырастающим в сосновых лесах.
Построенный в поселке с потрясающими домами Вешки, к северо-западу от кольцевой дороги, дом Владимира Кудра площадью 6,5 тыс. квадратных футов может похвастаться сауной, небольшим бассейном в подвале, сводчатыми комнатами, залитыми светом, и большим количеством мрамора.
"Мы ездим верхом, катаемся на велосипедах, у нас есть лес, озеро, свежий воздух, – сказал Кудр, 39-летний предприниматель, занимающийся компьютерными играми, и отец трех детей. – Для семьи это идеально".
Более скромная версия такого образ жизни становится все доступнее для москвичей, принадлежащих к среднему классу, так как ипотека, о которой никто не знал пять лет назад, делает покупку дома осуществимой.
Ипотечные кредиты, по официальным данным, растут на 6 млрд долларов в год по сравнению с 1 млрд долларов три года назад, когда российские банки начали предлагать эту услугу. Правительство побуждает банки снизить ипотечные ставки, которые сегодня составляют 11%.
Другие горожане, такие как Коробцова и ее муж, продают или сдают городские квартиры, иногда приобретенные во время приватизации 1990-х годов, чтобы финансировать жилье большей площади в предместьях.
"Через пять-десять лет Москва будет больше похожа на западный мегаполис", – заявил Олег Репченко, возглавляющий аналитическую группу недвижимости ИРН. По его прогнозу, инфраструктура, модернизированные транспортные коммуникации и школы не заставят себя ждать. "Переселение в предместье переживает младенческую стадию, но ускоряется", – сказал он.
Оптовые магазины вроде Ikea уже появились сразу за кольцевой дорогой, и половина офисной застройки ведется там же, отметил Репченко.
В последние года два начала появляться более скромная городская застройка со стартовой ценой около 300 тыс. долларов, ориентированная на средний класс.
Алексей Ефремов и его жена продали свою московскую квартиру и в прошлом году переехали в дом городского типа в Долгопрудном, к северу от кольцевой дороги. "Никто с грохотом не поднимается по лестнице. Никто не бросает мусор у моей двери. А снег рядом с домом белый, – Сказал Ефремов, 52-летний консультант по менеджменту. – Чувствуешь себя как дома".
<<<
Некоторые наблюдаемые сегодня в нашей стране явления могут быть описаны, объяснены, оценены как колониализм, колонизация, колонии. Тот факт, что эти термины в современной, постсоветской России фактически табуированы, вытеснены из общественного сознания, - не случаен и многозначителен...
Я полагаю, что в использовании земли, окружающей среды, природных и человеческих ресурсов, в миграциях людей, во взаимоотношениях между этносами, между коренными жителями и приезжими в тех или иных регионах, между государственной властью и населением, - наблюдаются многие негативные черты, которые не раз проявлялись при формировании завоевательских империй Древнего мира и Средневековья, а также в процессах глобальной колонизации XVI - XIX веков, инициированных европейскими странами после Великих географических открытий.
Традиционная империя сохранилась
Россия росла как традиционная континентальная империя того же типа, что и древнеперсидские державы, Римская, Византийская, Китайская, Османская империя; встав в круг европейских великих держав в XVIII веке, пыталась вдогонку за ними обзавестись и заморскими колониями, но не удержала американские владения из-за чрезвычайной транспортной разобщённости.
Преодолимым «морем» для нашей колониальной империи оказался Каспий и подобные ему (в качестве барьера) Туранские степи. Колонизация Туркестана шла в конце XIX века не столько по суше, со стороны Оренбурга и Омска, сколько через Каспийское море.
В отличие от других земель, присоединённых к России ранее, Средняя Азия была похожа на заморские колонии Великобритании и Франции: другой климат, другая цивилизация и религия, заметные расовые различия. Туркестан стал для России «своей Африкой и Индией»; рядом с туземными городами и кварталами возникли европейские дублёры (наподобие Нью-Дели - Новая Бухара, Новый Город в Ташкенте), складывались аналогичные отношения с местным населением.
Новоевропейские трансокеанские империи распались в ХХ веке, из традиционных континентальных сохранились Россия, Китай и немногие другие, в которых метрополия и колонии различаются не резко, не разделены природными барьерами, а соединены расплывчатыми промежуточными, переходными зонами.
Этнополитический колониализм сегодня
В нашей стране имеется один главный этнос, тождественный ей по названию и давший государственный язык, и множество других этносов, из коих некоторые имеют свои национально-территориальные автономии, но без права выхода из псевдофедерации, т.е. удерживаются в ней фактически принудительно, под угрозой насилия (что показала война в Чечне). И это при том, что почти все нерусские народы в России - не иммигранты, они не переселились в уже существовавшее русское государство, а наоборот, были им завоёваны, оттеснены, отчасти истреблены и ассимилированы, лишены своей государственности.
Коренные этносы, в начале советского периода составлявшие большинство в своих автономиях, ныне оказались в меньшинстве в результате недавней колонизации, связанной с освоением природных ресурсов, великими стройками, индустриализацией и милитаризацией. Такие затеи, как освоение «целинных» земель, строительство Прибалтийской ГРЭС и Ново-Таллинского порта имели не только экономические причины, но и задачу русификации окраин СССР.
Россияне «нерусского происхождения», претендующие на высокий статус в госаппарате и публичной политике, вынуждены постоянно подтверждать свою особую лояльность; многие становятся ярыми национал-патриотами и шовинистами, демонстрируют приверженность к православию. Такая же картина наблюдалась в царской России.
События в Чечне и Абхазии в 1990-х годах были типичными войнами за сохранение колоний в составе распадающейся империи. Постсоветской России удалось расчленить Молдову и Грузию. Искореняя сепаратизм в Чечне и опасаясь его развития в других субъектах РФ, кремлёвская власть поддерживает сепаратистов в Южной Осетии, Абхазии, на Восточной Украине, в Крыму, в Приднестровье - с надеждой на присоединение этих регионов к России.
Широко применявшиеся в годы глобальной советской экспансии доктрины о праве народов на самоопределение забыты или толкуются неоднозначно. Сепаратизмом и бандитизмом считаются национально-освободительные движения и антиколониальные восстания, неугодные Москве. (Давно ли СССР поддерживал такие движения в Африке и зарубежной Азии?) Заложниками имперской политики «разделяй и властвуй» стали абхазы и осетины, использовавшиеся против других народов Кавказа; об этом напомнила трагедия в Беслане.
Следы недавних аннексий
Россия удерживает и не собирается отдавать десять территорий, которые СССР аннексировал во время и вскоре после Второй мировой войны: четыре куска Финляндии, два куска Эстонии, один уезд Латвии, северную треть бывшей Восточной Пруссии, Туву, Южно-Курильские острова. Приобретения у Германии и Финляндии признаны международными договорами; из прочих некоторые остаются спорными.
Советская цензура запретила упоминать, что Тува до 1912 года входила в Китайскую империю (приказано писать «маньчжурское иго»), но ныне в Москве, кажется, забыли и более свежий факт: в 1921-1944 годы существовала формально независимая Тувинская Народная Республики (ТНР), аналогичная монгольской, имела свои денежные знаки и замечательные треугольные почтовые марки. Туву присоединили тайно, без референдума, без сообщения в центральных газетах. Вопрос о легитимности этого акта не закрыт.
Со всех аннексированных земель, кроме Тувы, почти всё прежнее местное население согнано; разрушены системы расселения, лесопользование, дренажные сети. При этом администрация и граждане Карелии, бывшей Восточной Пруссии и Курильских островов принимают как должную материальную помощь от потомков изгнанников - финнов, немцев, японцев.
При заселении присоединённых земель благонадёжными славянами отодвинуты интересы местных народов: литовцев - вокруг Кёнигсберга, айнов - на Сахалине и Курилах. Корейцы на Сахалине, принудительно привезённые туда японцами, были лишены права на репатриацию, оказались пожизненно на положении иностранцев, ограниченных в передвижении; фактически стали рабами пограничников.
Из-за необратимого, непоправимого отрыва от родины - Кореи, в результате спецпереселений и депортаций, в глубинах СССР сформировался новый русскоязычный этнос - русские корейцы, обогатившие российскую культуру славными именами (Ким, Цой и другие).
Топонимическая агрессия
На присоединённых к СССР территориях и в местах депортации репрессированных народов произошла топонимическая агрессия: почти все прежние географические названия заменены новыми, которые везде, кроме Южного Сахалина и Курил, где потрудился талантливый географ и писатель Ю.К.Ефремов (1913-1999), безвкусны, однообразны, трудноразличимы (Светогорск, Зеленоградск, Советское, Первомайское), скрывают не только историю, но и географические особенности.
Прошлое замалчивается и искажается в средствах массовой информации (СМИ) и в учебниках; тем самым поддерживаются мифы: Выборг основан русскими, пруссы - славяне, Пруссия - Руссия, И.Кант - придворный философ российской императрицы Елизаветы, Кёнигсберг в XVIII веке принадлежал России, а в 1945 году ей по праву возвращён и т.д.
С таким же основанием можно утверждать, что Швейцария и Париж раньше принадлежали России, поскольку и там побывали русские войска. А между тем, криминализованная и грязная Калининградская область - гигантское гнездо контрабандистов, социальный гнойник и позорное пятно на карте Европы. Город носит имя не имеющего к нему никакого отношения «всесоюзного старосты» М.И.Калинина, хотя известно старинное славянское название Кролевец (по-литовски Караляучюс).
Самый известный и многострадальный город на Кавказе носит устрашающее название, совпавшее с прозвищем русского царя-садиста. Такие имена давались в царской России эсминцам и крепостям. Одной из них была крепость Грозная, основанная в 1818 году; кому она угрожала, кого пугала - объяснять не надо…
О колониальных аппетитах империи, о её стратегической, военной географии свидетельствуют такие названия, как Владивосток и Владикавказ. У последнего, впрочем, есть политически нейтральное имя Дзауджикау, бывшее официальным в 1944-1954 годы.
В пылу борьбы с китайскими и псевдокитайскими топонимами в дальневосточном Приморском крае реки получили русские имена, частично совпавшие с названиями посёлков, а также с именами людей. Например, появилась на карте река Арсеньевка (бывшая Даубихе). Дальневосточные произведения самого В.К.Арсеньева, а также М.М.Пришвина и А.А.Фадеева, читать с современной географической картой уже невозможно.
Хозяйственно-демографический колониализм на окраинах
Большую часть России занимают так называемые «районы Крайнего Севера и приравненные к ним». При их массовом заселении, в основном в середине ХХ века, преобладали неэкономические методы - репрессии, депортации, вербовка, переводы по службе. Традиционное землеприродопользование коренных народов нарушено, разрушен прежний культурный (охотничье-промысловый) ландшафт, а новый, устойчивый и биологически продуктивный, не создан; вместо него - деградирующая среда.
«Украшениями» пейзажа стали бочки из-под нефтепродуктов, придорожные болота-свалки, жилые бараки и будки. Тайга и тундра изрубцованы следами вездеходов.
Чтобы ежегодно вывозить один-два чемодана с алмазами, изуродована и опустошена площадь не меньше Швейцарии. А как теперь выглядит нефтегазоносная Западная Сибирь - и говорить нечего; это без труда представит себе наш читатель…
Характерное колониальное отношение к земле сложилось в советское время. Почти все обитатели севера и северо-востока нашей страны чувствовали себя там не постоянными жителями, а долговременными гостями; они прибывали туда на срок не более своего укороченного трудового стажа, после чего собирались жить «по-человечески» на «материке» в качестве ещё не старых пенсионеров. За колонистами сохранялись права на жилплощадь и прописку на их родине, а на причерноморском юге СССР многих ждали домики с садами и виноградниками, новые молодые жёны из вчерашних школьниц и… скорая смерть от крутой перемены обстановки.
Аналогичные льготы и радужные перспективы полагались военнослужащим и загранработникам, тоже отбывавшим свой привилегированный трудовой стаж вдали от большой или малой родины. Все наши «северяне», гражданские и военные, жили вне метрополии, находились на государственной колониальной службе. Чуждость поселенцев окружающей среде выражалась и в том, куда они преимущественно ездили в отпуск: к родным, оставшимся в обжитой части страны, и на пляжи Чёрного моря, к которому в постсоветское время добавились моря Средиземное и Красное.
Своеобразна урбанизация северных и восточных окраин России: там очень высока доля городского населения; оно сосредоточилось в центрах областей и республик и в крупных добывающих городах, похожих на агломерации рабочих посёлков. Так, доля горожан в Магаданской и Камчатской областях и в автономных округах Западной Сибири гораздо выше, чем в Московской области.
Типичные для средней полосы России малые города с полусельским ландшафтом отсутствуют на севере и северо-востоке страны; почти нет там и деревни, нет сельской местности в традиционном понимании; вместо того имеются узкофункциональные посёлки, исчезающие после прекращения породившей их деятельности. Покинутые бараки - важный источник дров для оставшихся жителей.
Богатея и достигая европейского уровня комфорта в квартирах и офисах, северо-восточные добывающие города России не сживаются с окружающей природой, а стремятся стать капсулами, изолированными от суровой и невзрачной окружающей среды. Норильск, Мирный, Сургут, Нижневартовск лучше связаны с Москвой и с Дальним Зарубежьем, чем с окраинами своих регионов.
Подорожание авиации отсекло от Большой Земли какую-то часть северных жителей, но большинство авиапассажиров пользуется льготами, летает за счёт государства, своего учреждения и разных спонсоров. Социальный статус «северянина» измеряется числом дней, которые он проводит в командировках в Центр, а некоторые представители сибирских предприятий и компаний живут в столичных квартирах почти круглый год.
Всё говорит о том, что настоящего постоянного населения на большей части России по-прежнему нет. Вопреки усилиям многих отечественных правительств, большинство жителей наших северо-восточных окраин там не укоренилось и не застраховано от насущной потребности в репатриации на внутрироссийскую «историческую родину» в случае очередного социально-экономического потрясения.
В советское время сформировался целый «класс» профессиональных кочевников - геологов, военных, строителей, моряков, рыбаков, которые в сфере досуга, хозяйственной самодеятельности и попутно с выполнением профессиональных обязанностей занимаются браконьерством.
Природопользование коренных малых народов защищать трудно, так как непонятно, кто туземец, а кто колонист; кто местный житель, а кто приезжий; кто горожанин-любитель, а кто настоящий таёжный охотник; как избежать этнической дискриминации. Нередко русские записывались в алеуты, коряки и т.п., чтобы получать преимущества в охоте и рыболовстве, как раньше «национальностью» пользовались, чтобы поступить в вуз без экзаменов или по льготной квоте.
Разрушение окружающей среды в колониальных районах суперутилитарно, т.е. намного превышает производственную и потребительскую необходимость. Вероятно, сказываются психологические причины. Поселенцы, судя по следам их деятельности в ландшафте, осознанно или бессознательно ненавидят чуждую им среду, мстят ей за своё ущербное социальное и географическое положение, хулигански самоутверждаются за счёт беззащитной природы.
Источник благополучия - экогеноцид Сибири
У россиян есть два главных, первичных источника существования - ископаемое сырьё и сельское хозяйство. Паразитический характер и историческая бесперспективность жизни огромной страны исключительно благодаря экспорту газа и нефти общеизвестны и в особых комментариях не нуждаются. Менее очевидно, что и сельское хозяйство у нас вовсю паразитирует на невозобновляемых энергоресурсах.
Значительная, а в некоторых регионах и большая часть сельскохозяйственной продукции производится на малых клочках земли, обрабатываемых одной семьёй без привлечения наёмного труда. У горожан это пригородные садово-дачные участки, а у настоящих сельских жителей (крестьян) - приусадебные участки под полукриминальной крышей бывших колхозов и совхозов, переименованных во что угодно.
Сады и огороды, мелкий домашний скот и птица - важное подспорье для жителей рабочих посёлков, малых и средних городов, облегчающее выживание помимо легальной занятости и зарплаты. Чем меньше город, тем ближе огород с сараями к основному жилищу, тем меньше и легче постройки на садовом участке и больше его роль в обеспечении семьи продовольствием.
В провинциальных городах - центрах областей, краёв, республик - многих жителей в советское время переселили из снесённых деревянных домов в новые бетонные многоэтажки, вокруг которых выросли не предусмотренные градостроителями гаражи, сараи, огороды, курятники и свинарники. Люди продолжали заниматься своим привычным хозяйством, приспособили его к новому, навязанному им псевдогородскому виду расселения.
Тем временем рванулись на пригородную землю жители больших городов, выросшие в многоэтажных домах, однако на первый план у них выдвигается не огород, а дача для отдыха; сейчас входят в моду стриженые газоны с цветниками.
Москвичи и петербуржцы пользуются удалёнными на десятки и сотню километров дачными участками благодаря удобной, густой транспортной сети и практически бесплатному проезду на общественном транспорте, который дотируется государством за счёт всё тех же невозобновляемых природных ресурсов (прежде всего, газа и нефти). Почти все постоянные посетители своих садовых участков имеют льготы для проезда в электричках и автобусах, а эпизодические пассажиры электричек - зайцы и полузайцы, в худшем случае отделываются от контролёров компромиссными штрафами-взятками, отчасти легализованными. Для поездок на дачи широко используются служебные автомобили.
В возделывании дачных и приусадебных участков во всей России и в хищнической, браконьерской вырубке лесов огромную роль играет бесплатное и дешёвое «левое» пользование транспортом и другой техникой, краденые нефтепродукты, электроэнергия, стройматериалы. Для того и сохраняются крупные аграрные предприятия и леспромхозы, чтобы обеспечивать ресурсами индивидуальное, семейное, частное хозяйство своих работников.
Не только полумифические «олигархи», эти всенародные жупелы и пугала, но и ненавидящие их «простые честные труженики», любители доморощенных огурцов и помидоров, не мыслящие лета без того, чтобы посадить свою картошку, благополучно пожинают плоды грандиозного экогеноцида, охватившего Зауралье. Повседневный образ жизни всех россиян возможен лишь благодаря продолжающемуся разрушению ландшафта, истреблению флоры и фауны, вымиранию малых коренных народов на большей части российской территории.
Колониализм в метрополии
Пережитками и последствиями колониализма выглядят многие хозяйственные и демографические процессы и в коренной, европейской, Центральной России. Перечислим их.
1. Осуществлённая в 90-х годах прошлого века репатриация российских военных из стран, ранее оккупированных советской армией. Понадобились новые полигоны, склады боеприпасов, военные городки, жилые дома, квартиры, дачи, садовые участки, - по возможности, ближе к столице. В Центральной России усилилась социально-бытовая милитаризация. Армия живёт как традиционный советский командно-административный сектор «народного» хозяйства, целиком основанный на принудительном, рабском труде.
2. Приобретение, захват сибирскими добывающими компаниями наиболее ценных земель в Подмосковье и Причерноморье, строительство элитных коттеджных посёлков и своих сельскохозяйственных предприятий. Лесистая Мещёра стала кое-где колонией Воркуты и Норильска, а лучшие сосновые леса вдоль Волги приватизированы руководством Газпрома и туда уже не пускают даже местных жителей. Скупаются бывшие пионерлагеря, дома отдыха, турбазы вместе с берегами и акваторией водоёмов.
3. Исход русских из Ближнего Зарубежья, отчасти провоцируемый мечтами использовать их там как «пятую колонну» для восстановления СССР и подогреваемый соответствующими опасениями туземных этнократов, но также и растущей дискриминацией, давлением соседей, жаждущих поживиться имуществом отъезжающих.
4. Миграция в Россию представителей кавказских и среднеазиатских народов - бегство от безработицы, нищеты, голода, бандитизма, репрессий, военных конфликтов и воинской повинности, - с опорой на уже укоренившуюся диаспору.
5. Приобретение состоятельными выходцами с Кавказа и Ближнего Востока недвижимости в больших городах и пригородах, часто через подставных лиц; обзаведение полигамными семьями и гаремами; формирование мощной и замкнутой диаспоры, фактически не охваченной российскими законами (от «правоохранительных» органов за всех откупаются вожди общин); переход торговли и некоторых отраслей производства к этническим группировкам, далёким от европейских способов ведения бизнеса.
6. Формирование этнических кварталов и посёлков в городах и пригородных зонах. Наиболее богатые иммигранты, сохраняя влияние на своих соплеменников, сами в этих «гетто» жить не собираются, а селятся среди местной русской элиты.
7. Чрезвычайно агрессивная субурбанизация - расширение городов и пригородных зон, дальнейший захват земель под садовые участки, строительство дач и коттеджей, даже в водоохранных зонах и городских лесопарках; замена зелёных насаждений гаражами и торговыми центрами, превращение лесов и оврагов в свалки.
8. Ситизация - превращение ядер городов в деловые, увеселительные, торговые центры с выселением оттуда прежних жителей. Вместе с тем в прицентральных зонах больших городов появляется новое элитное жилье. (Главный стимул сноса старых, ещё не обветшавших зданий - потребность в подземных гаражах).
9. Принудительная ликвидация полусельской, усадебной, дачной застройки в городах, насильственное выселение жителей, чтобы отвести резко дорожающую землю под элитную, коммерческую, прибыльную застройку. Участились и стали привычными поджоги деревянных строений, в том числе памятников архитектуры - с той же целью.
10. Вытеснение социально не защищённых, экономически лишних людей (бедняков, стариков, инвалидов, сирот) из элитных, престижных частей городов на окраины, в пригороды, в провинцию, на социальное дно (в бездомные, безработные, беспризорные) и из жизни вообще.
11. Переселение и истребление мёртвых - перенос и уничтожение захоронений, селекция останков («бесхозные» покойники выбрасываются), массовая ликвидация и застройка кладбищ.
12. Уничтожение памятников истории и культуры, археологических объектов и захоронений, относящихся к нерусским этносам и к военным противникам, если нет зарубежных опекунов и спонсоров. Почти исчезли во всех городах России особые неправославные кладбища. Бывало, что археологи, раскопав не столь уж древнее неславянское городище, поспешно закапывали его, чтобы не перечить господствующим представлениям. Так в русле постоянной фальсификации истории происходит этническая зачистка исторического прошлого, славянизация, русификация земли и почвы.
Колониальный (в худших значениях) характер многим из вышеперечисленных процессов придают: игнорирование поселенцами и новыми хозяевами сложившегося землеприродопользования и регулировавших его обычаев, в законах не закреплённых; бесправие местных жителей, лишение их достойной, а чаще всего - любой компенсации; разрушение природного и культурного ландшафта; отсутствие преемственности в использовании территории, смене людей и культур и как следствие всего этого - случайность, неожиданность, насильственность перемен, происходящих в той или иной точке пространства.
И, наконец, что должно нас волновать больше всего, - колониальный способ приобретения земельных участков. Местный администратор, как туземный вождь или царёк, то ли продаёт, то ли уступает за взятку землю, которой распоряжается, не спрашивая разрешения у местных жителей. Сфера земельных отношений в больших городах и их окрестностях настолько коррумпирована и криминализована, что все причастные к ней или обладающие важной информацией предпочитают помалкивать, опасаясь за свою жизнь. Эта тема в СМИ фактически игнорируется.
Банкротство пригородной фабрики здоровья
За пригородными зонами в советских градостроительных нормах и правилах были закреплены важные природноресурсные и санитарно-экологические функции, в том числе снабжение питьевой водой, накопление чистого воздуха для проветривания городов, обеспечение кратковременного подвижного отдыха горожан. Теперь всё это опрокинуто. Земля, включая и лесные площади, отводится во владение «элитному» меньшинству без того, чтобы зарезервировать в интересах большинства населения какие-то зоны отдыха, природные парки, заповедники. Государство отказалось от всяких социальных обязательств в сфере экологии, да они нигде внятно и не сформулированы.
Без массового, давно сложившегося самодеятельного активного отдыха и туризма инженеров, техников, интеллигенции, студентов, научных работников наше государство не получило бы тех мозгов, которые оно использовало в военной промышленности, упиваясь успехами при освоении космоса.
Стихийная, народная пригородная фабрика здоровья закрылась, никем не поддержанная; сменилась мусорными свалками в местах нерегулируемых стоянок автомобилей у водоёмов. Вместе с доброкачественной рекреационной средой исчезает и возможность формирования в ней известного слоя физически и нравственно здоровых людей. (Тут я выступаю и как туземец, нуждающийся в резервации.)
Ещё пару замечаний
Некоторые процессы, описанные здесь в территориальном разрезе как проявления и пережитки колониализма, можно рассматривать и как периодические переделы собственности, органически присущие российской квазифеодальной социально-экономической системе, когда владельцы назначаются и смещаются как чиновники и нет большой разницы между экспроприацией и отставкой.
Социологические исследования последних полутора десятилетий подтверждают, что язвы и опухоли колониализма продолжают расширяться и углубляться.
Вызывающие тревогу болезненные для России социально-экономические процессы протекают на фоне всемирного экологического кризиса, при обострении контрастов между богатыми и бедными регионами, под усиливающимся демографическим давлением многолюдных и густонаселённых стран на малолюдные и редконаселённые, после краха надежд на всеобщее разоружение и мирное сосуществование, на планете, охваченной вооружёнными конфликтами, перенасыщенной оружием и людьми, приученными и желающими убивать.
В Жилищном кодексе может появиться специальная глава о малоэтажном строительстве. Такой законопроект уже внесен в Госдуму. Эксперты утверждают, что с его помощью можно будет решить проблему нехватки жилья для малообеспеченных граждан.
Однако специалисты, подтверждая актуальность этого документа, сомневаются, что его воплощение в жизнь - дело реальное. По крайней мере пока не решены как технические вопросы, так и главный - выделение земли под малоэтажное строительство.
Алхимия цен
Почему нужен такой законопроект? Сегодня "линия отсечения", то есть уровень доходов, ниже которого уже никакую квартиру не купишь, даже влезая в кабалу с ипотекой, составляет в Москве примерно 2500 долларов в месяц на семью и 1000-1500 долларов в других городах. Ниже этой линии оказалось на сегодня подавляющее большинство россиян, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Причем если в Москве у небогатых семей есть шансы дождаться социального жилья или переселения из ветхих домов, то в других городах надеяться, как правило, не на что.
Для сравнения. Квадратный метр площади в московской новостройке экономкласса стоит 4000 долларов. И это еще без отделки! А в Берлине при гораздо более щедрых зарплатах строителей метр жилья того же класса почему-то стоит 800 долларов. И с отделкой. Арифметикой эти вещи не объяснишь. Тут высшая математика, алхимия и черная магия без разоблачения. Осенью прошлого года Федеральная антимонопольная служба проверила строительные организации Московского региона и Санкт-Петербурга "на предмет ценового сговора при реализации вновь возводимого жилья". И сговора не обнаружила. Но установила, что средняя цена реализации квадратного метра (не только в названных регионах, но и в целом по стране) более чем в два раза превышает среднюю стоимость строительства. Так бывает, когда на рынок не пускают "чужих". А допущенные "свои" строят мало, и потому выходит дорого. Тем временем, как с оптимизмом отмечается в аналитической записке ФАС, "в строительном комплексе началось формирование прозрачных конкурентных отношений". Это, конечно, здорово. Но одновременно с такими радостными известиями пришли другие: во всей стране дружно, разом подорожал цемент. Сразу на 50 процентов. А следом еще быстрее дорожает лес. Так что себестоимость строительства многоэтажек теперь растет как бы законно. Ловкость рук, и никакого сговора.
В то же время положение с "квартирным вопросом" в стране отчаянное. Это признают все. По информации руководителя Росстроя Сергея Круглика, улучшить свои жилищные условия мечтают более 60 процентов россиян. Чтобы обеспечить их потребности, необходимо построить 1,6 млрд. "квадратов". Но ведь в стране полным ходом реализуется программа "Доступное и комфортное жилье". Может, не о чем теперь беспокоиться? Увы. Программа, спору нет, хороша, но никто не скрывает, что у нее не тот масштаб: даже если благодаря программе будут запущены все механизмы ускорения и нигде ничего не сорвется, то к 2010 году в России удастся увеличить ежегодный ввод жилья с 50 до 80 млн. квадратных метров. Это очень мало. Кстати, в одной канадской провинции Онтарио строят в год 40 млн. квадратных метров.
Тема "одноэтажной России" до последнего времени если и возникала при обсуждении перспектив решения жилищного вопроса, то лишь в качестве возможного подспорья, ручейка, откуда-то сбоку впадающего в мейнстрим. Пока окружающая действительность мало способствует формированию даже у продвинутых россиян понимания преимуществ загородной жизни. Поскольку, вложив 200-300 тысяч долларов в подмосковный коттедж, наш человек получает корявую, а в распутицу и вовсе не проезжую дорогу, которую за его же и других жителей поселка деньги никак не засыплют щебенкой. Он получает также проблемы с электричеством и с газом, а магазин окажется, скорее всего, километрах в трех от дома, аптека - в пяти. Про школу с детским садом и вовсе не будем.
500 тысяч долларов за домик в деревне
Чтобы жить в подмосковном поселке, мало-мальски похожем на Канаду, требуется потратить минимум полмиллиона долларов. А с меньшими деньгами пожалуйте на рынок городской недвижимости. При нечеловеческих ценах на квартиру там все же не будет проблем с асфальтом, с газом, со светом и отоплением.
Однако есть опыт соседнего с нами Казахстана. Президент Назарбаев тоже смотрел, смотрел на дикий рост городских цен на недвижимость, слушал умные объяснения про "объективные причины" и "законы рынка", а потом взял и раздал в окрестностях казахстанской столицы 100 тысяч земельных участков. Бесплатно. Таким образом, многие жители Астаны, нуждавшиеся в улучшении жилищных условий, получили по 10 соток на семью. К участкам тоже бесплатно (за счет бюджета) подводят асфальтовые дороги, электричество и воду. Запланировано строительство детских садов и школ. Теперь в окрестностях города начинается "одноэтажный бум". Бригады строителей наперебой предлагают свои услуги. Оказалось, что по сравнению с квартирой в многоэтажной башне дом на земле построить намного дешевле и проще, этот рынок практически невозможно монополизировать.
Но самое интересное, что те же самые казахстанские аналитики, которые обосновывали "объективность" высоких цен на городские квартиры и бесполезность борьбы с этими ценами, сейчас говорят прямо противоположные вещи. Они выказывают серьезную озабоченность тем обстоятельством, что активное развитие загородного строительства и низкие цены в этом секторе рынка (кирпичный особняк площадью 100 квадратных метров со всеми удобствами, оказывается, можно построить за 40-60 тыс. долларов, а пеноблочный и вовсе за 30), приведет к обвальному падению цен на городское жилье. Это создаст серьезные проблемы для строительной индустрии и для банков. Поэтому надо бы, советуют аналитики, с раздачей участков притормаживать... А теперь скажите, что Назарбаев выбрал нерыночный способ решения жилищной проблемы? Да рыночней не бывает! Он ломает монополию в строительном бизнесе и расчищает русло именно для рыночных законов. Что же мешает России присмотреться к этому пути?
Земля раздора
Из 1,7 млн. гектаров сельскохозяйственных земель, которыми располагает Московская область, под застройку потребовалось бы от силы 250 тыс. гектаров. Их никак не могут найти. Большинство опрошенных "РГ" экспертов решительно высказались за более масштабный перевод нерационально используемых земель под застройку. Но пока на это нет политического решения, дело вряд ли продвинется. Хотя от нас не требуется "изобретать колесо": в мире загородное строительство - давно и четко отработанный бизнес. И с выделением земли проблем нет.
"Я год работал в Канаде и хорошо знаю, как там решаются вопросы с загородным строительством, - рассказал мне генеральный директор крупной строительной компании Евгений Новиков. - У них земля тоже в основном находится в частной собственности. На ней нет никаких коммуникаций и инфраструктуры. И вот принимается решение, как правило, в рамках какого-нибудь архитектурного или градостроительного проекта о том, что эти земли идут под застройку. Их выкупают у фермеров и продают через тендер строительным компаниям. Большими массивами. Это очень важный момент. Если нам дают сразу 70 гектаров, то можно затраты на инженерный комплекс пропорционально разделить между застройщиками. А если мне выделен гектар, а остальная земля ждет своего часа, я точно ничего не сделаю, потому что нет никакого смысла тянуть туда сети. Причем строитель должен иметь возможность закладывать эти серьезные площади в банке и вообще использовать в качестве некоего финансового рычага, чтобы получать кредиты. Вот и все. У нас же проблему искусственно усложняют, чтобы поставить строителя в зависимость от чиновника.
Что касается цен на загородное жилье, думаю, в тысячу долларов за квадратный метр можно вписаться. Со всеми коммуникациями и с отделкой. Это реальные цены для Подмосковья".
Дмитрий Львов, академик РАН:
- Я хорошо знаю людей, которые готовы строить благоустроенные дома в Подмосковье в несколько раз дешевле, чем стоит жилье в Москве. Но им не дают такой возможности. Причины, по которым это происходит, совершенно очевидны. Это местные монополии, получающие сверхдоходы. Именно тут главный тормоз. Я по Москве знаю, какие безобразия творятся в строительной сфере. И это действительно одна из серьезнейших проблем, за которые надо браться.
