От Георгий
К Георгий
Дата 01.10.2006 01:30:30
Рубрики Тексты;

Кирилл Мартынов. Наследники душегубов (*+)

http://www.russ.ru/docs/129851111?mode=print&user_session=631cdd73d91e87
f58cbf4cc9bcc0ffad

Наследники душегубов
27 Сентябрь 2006
Кирилл Мартынов

Шестьдесят пять лет назад на нашей земле шла самая страшная в мировой
истории война. В этой войне было много преступлений, предательств и
невинных жертв. А еще в ней были свои герои и победители - советские
люди. И даже говоря о самых трагических событиях Великой Отечественной
войны, забывать об этом нельзя.

Шесть десятилетий - срок по историческим меркам совсем не большой. Но
его оказалось достаточно, чтобы развязать руки тем, кто желает
пересмотреть нашу новейшую историю. Советские карикатуры, рассказывающие
о нацистах, рвущихся к реваншу, могли казаться выдумкой и
преувеличением - до тех пор, пока ревизионисты (Эрнст Нольте в ФРГ,
Виктор Резун в России) не стали главными героями СМИ.

Разрушать память о войне приходилось вместе с разрушением памяти об СССР
и становлением новых национальных мифологий (российской, украинской,
казахской и т.п.). Основная ставка была сделана на "национализацию"
Великой Отечественной. "Национализация" в данном случае - это
превращение единой и победоносной войны советского народа против
нацистских агрессоров в серию национальных конфликтов. Например,
прибалты якобы воевали в этой войне с русскими (именно на уровне всего
народа), а "молодая украинская нация" под предводительством Степана
Бандеры прямо-таки разрывалась в своей борьбе на два фронта - "против
Гитлера и Сталина". Апофеозом этой логики стала интерпретация Великой
Отечественной как "второй Гражданской", в которой "православное русское
воинство" Гитлера и Власова вновь переломало себе зубы об
"взбунтовавшегося хама" РККА.

В этой же перспективе интерпретируется сегодня и трагедия Бабьего Яра, о
жертвах которого мы будем вновь вспоминать в эти осенние дни. 19
сентября 1941 года нацисты вступили в оставленный советскими войсками
Киев. В первые же дни оккупации немецкие власти, столкнувшись с
противодействием советского подполья, начали расстреливать жителей
города, прежде всего евреев (до войны в Киеве их было более 200 тысяч,
однако точное число к началу оккупации определить трудно).

В конце сентября в районе оврага Бабий Яр, находившегося в то время за
чертой города, были начаты хорошо спланированные массовые расстрелы.
Согласно донесению Айнзацгруппы "Ц" от 2 октября, 29 и 30 сентября 1941
года зондеркоманда "4-а" во взаимодействии со штабом Айнзацгруппы и
двумя подразделениями полицейского полка группы армий "Юг" казнили здесь
более 33 тысяч евреев. Как отмечают современные исследователи, среди
этих людей были и представители других национальностей, поскольку
нацисты расстреливали людей семьями, а смешанные браки между евреями,
украинцами и русскими были в те годы явлением вполне обычным.

Расстрелы в Бабьем Яре и прилегающей местности продолжались с разной
интенсивностью в течение двух лет нацистской оккупации Киева.
Противотанковый ров, располагавшийся в верховьях урочища Бабий Яр, еще
осенью 1941 года стал братской могилой для 20 тысяч красноармейцев.

После освобождения города в 1944 году, по данным Чрезвычайной
государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний,
совершенных немецко-фашистскими захватчиками, за годы оккупации в Киеве
было "замучено, расстреляно и отравлено в "душегубках" более 195 тысяч
советских граждан". Более половины казней приходится на Бабий Яр,
ставший символом преступлений нацистов. Массовые расстрелы проводились
также в Дарнице - здесь было казнено более 68 тысяч советских
военнопленных.

На советском мемориале, воздвигнутом в столице УССР в 1976 году,
говорится о памяти убитых "жителей Киева и военнопленных". Такая
формулировка, увы, почему-то устраивает не всех. За Бабий Яр в настоящее
время развернулось настоящее соревнование: кого погибло больше, кто
принес самую большую жертву, чья именно это трагедия. В этом печальном
соревновании участвует не только еврейская община, но и украинские
националисты, а также представители православной церкви, которая,
разумеется, тоже пострадала от оккупантов.

Мы считаем, что Великая Отечественная война была и остается общей
святыней для всех людей, проживавших на территории Советского Союза. Ее
трагедии точно так же суть трагедии каждого из нас. Спор о "национальных
преимуществах" в данном контексте выглядят крайне некрасиво. Как будто
эта трагедия раскладывается на части, как будто ценность жизни человека
измеряется его национальностью, и как будто не было советского народа,
победившего нацизм.

К сожалению, подобные трагедии все чаще становятся разменной монетой в
сиюминутных играх политиков. Год назад президент Украины Виктор Ющенко
уже поставил в один ряд Бабий Яр и так называемый Голодомор, один из
центральных элементов современной украинской мифологии. "Бабий Яр -
такая же трагическая страница украинской истории, как и Голодомор", -
заявил тогда Ющенко. Мы не будем вступать здесь в дискуссии относительно
оправданности таких сопоставлений. Просто заметим, что национализм вновь
показывает в этой перспективе свою фундаментальную ограниченность.
Трагедия, коснувшаяся евреев и цыган, украинцев и русских, военнопленных
и гражданских лиц, коммунистов и беспартийных, превращается в глазах
националиста в элемент национальной украинской истории. Впрочем, понять
это достаточно легко - национальному мышлению свойственно редуцировать
любое явление к его "национальной изнанке". В действительности же Бабий
Яр - предмет внутренней украинской истории в той же мере, в которой
князь Владимир Святой, изображенный на гривне, был князем Украины.

Интерпретация великой войны в оптике "национального мышления"
профанирует ее. История знала множество войн, но по-настоящему ценности
нашей цивилизации были поставлены под сомнение лишь однажды: когда
танковые колонны нацистов двигались на Москву, а их карательные отряды
казнили гражданских лиц - в Киеве, Минске, Смоленске. Бабий Яр следует
ставить в один ряд с блокадой Ленинграда: это интернациональная и
общечеловеческая трагедия. Люди, готовые усомниться в этом, очевидно,
предпочитают жить в мире, в котором Бабий Яр или Освенцим в порядке
вещей.

Ибо "национализация" истории идет рука об руку с этическим релятивизмом.
Вместо общего блага на сцену выходят "национальные интересы". Ценности
больше не задаются по универсальной шкале - и вот в демократической
Прибалтике уже возводятся памятники эсэсовцам.

В век этического релятивизма Бабий Яр становится одним из символов
гуманистической идеологии, утверждающей, что действия нацистов идут
вразрез с самой сущностью человека, а не просто с какими-то культурными
или национальными ценностями того или иного народа.