От Георгий
К Георгий
Дата 01.10.2006 01:23:09
Рубрики Тексты;

Умберто Эко: 'Мы все еще расплачиваемся за распад советской империи' ("Le Figaro", Франция) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/230117.html



Умберто Эко: 'Мы все еще расплачиваемся за распад советской империи'
("Le Figaro", Франция)
Современная Америка не понимает ни смысла истории, ни роли, которую
должна играть страна-лидер


Интервью взяла Мари-Лор Жермон (Marie-Laure Germon), 26 сентября 2006

Итальянский писатель и семиотик выпустил в издательстве 'Грассе' свою
45-ю книгу: сборник заметок, статей и выступлений за период с января
2000 по конец 2005 гг. под названием 'Пятясь, как рак: горячие войны и
журнальный популизм'. Интервью с самым известным литератором из нынешних
полемистов.

'Фигаро': Вы предупреждаете нас об опасности широкого распространения
популизма, который, похоже, охватил уже всю Европу. Как Вы объясните это
явление?

Умберто Эко: Давайте остерегаться поспешных выводов. Так называемое
возрождение националистических настроений, в частности, в странах
Центральной и Восточной Европы, является логическим следствием распада
советской империи. Кружась в вихре современности, мы забываем о вековой
Истории. Я попросил Жака Ле Гоффа (Jacques Le Goff), отвечающего в
издательстве за секцию истории Европы, чтобы он заказал книгу о том,
чего стоит нам конец той или иной империи. Это настолько обширный сюжет,
что никто, к сожалению, пока еще не рискнул его осветить. А ведь такая
книга могла бы заложить основы для понимания современного мира.
Балканские страны, к примеру, продолжают испытывать нас себе последствия
конца Римской империи. А Ближний Восток до сих пор переживает распад
Оттоманской. Пройдет не одно десятилетие, пока наконец не сгладятся все
негативные следствия краха советской системы. Современный западный
национализм уходит своими корнями в тектоническую динамику империализма;
после удара, провоцирующего распад, нередко проходят века, прежде чем
стабилизируются национальные 'тектонические плиты' и затихают ударные
волны.

- В Вашей последней книге 'Пятясь, как рак' Вы пишете, что современный
популизм не имеет ничего общего с народом. Почему?

- Да просто потому, что этого самого народа не существует! Или это
просто языковой казус, обозначающий все население страны, мнением
которого интересуются только в день выборов. Но здесь речь идет скорее
не о народе, а об электорате, простой статистической единице. Популист
опирается не на народ, а на идеальную, выдуманную проекцию некой
совокупности людей, полностью поддерживающих его идеи. Их основной
функцией является одобрение его действий. К тому же популист
систематически избегает любого настоящего столкновения с народом.
Берлускони никогда не выступал в Парламенте, его речи предназначались
исключительно для СМИ. Интерес, который французские СМИ и интеллигенция
проявляют к 'делу Берлускони' свидетельствует прежде всего о том, что
они опасаются повторения такой же ситуации во Франции. Сейчас часто
говорят о том, что на следующих президентских выборах сразятся Николя
Саркози (Nicolas Sarkozy) и Сеголен Руаяль (Segolene Royal), и их
оружием скорее станет виртуозно выстроенная кампания в прессе, чем четко
выстроенная программа. Пусть же пример Берлускони хоть чему-то научит
французов!

- Избыток информации не вызывает у Вас доверия?

- Эта гипертрофированная публичность началась тогда, когда Кеннеди
выиграл выборы у Никсона, опираясь не на свое бесспорное политическое
превосходство, а благодаря приятной внешности, резко контрастировавшей с
внешностью его соперника, не умевшего даже как следует побриться! Вот
точка отсчета, когда все началось. Раньше, в мире без СМИ, у народа не
было контакта со своими лидерами. Люди видели своего короля раз в жизни,
когда после помазания на царство он объезжал свои владения и исцелял
подданных от золотухи. Но как только политик стал появляться на людях,
он превратился в актера. Честному политику сейчас очень трудно самому не
быть обманутому системой.
Сегодня самые свежие свои идеи политики представляют на телевидении, а
не в парламенте, хотя там они могли бы углубить и лучше аргументировать
свои предложения. Здесь и начинается популизм. Отдавая предпочтение
общению с прессой, политики сами сводят свои речи к одному единственному
лозунгу. Такого рода упражнения стали обязательными. Отказаться от этих
методов - значит поставить крест на своей политической карьере. На
протяжении всего своего премьерского срока Берлускони постоянно
противоречил сам себе, забывая о том, что обещал еще вчера. Но время в
прессе несется так быстро, что подобная забывчивость даже поощряется.
Именно для того, чтобы противостоять этой тенденции, я на всю свою жизнь
остался в университете, ведь это особое место, где у молодежи
воспитывают долгую память, неторопливость и чувство исторической
хронологии.

- Чувство истории, которое, по вашим словам, сейчас не в почете по ту
сторону Атлантики, особенно у неоконсерваторов. . .

- Современная Америка не понимает ни смысла истории, ни роли, которую
должна играть страна-лидер. ООН тоже похваляется все более
конформистским взглядом на вещи, отдавая приоритет праву на войну. Ее
идея состоит в том, чтобы навязать престиж американской империи через
локальные конфликты - все это мы уже слышали в XIX в. Современная
Америка скатилась далеко назад, как из-за острого недостатка культуры,
так и из-за своей невоздержанности. Которая, впрочем, была характерна
для всех крупных европейских держав эпохи Луи Филиппа. При Буше США
сделали огромный шаг назад в идеологическом плане. Страшно подумать,
ведь всего несколько десятков лет назад, в 1940 г., собираясь воевать с
японцами, американское руководство выясняло у антрополога Рут Бенедикт
(Ruth Benedict) особенности их менталитета. Сейчас они гонятся за
величием бывшей британской империи, и не считают нужным беседовать о
чем-либо с крупными востоковедами перед тем, как развязать войну на
Ближнем Востоке.

- Чем же объяснить подобное бескультурье?

- Вспомним и о наших недостатках! Характерная для США эпидемия потери
чувства истории, к сожалению, распространяется на все новые европейские
поколения. Спросите у молодого англичанина, или француза, или итальянца,
кто руководил их страной в 1950-е гг. - он ответит не сразу, в отличие
от школьника моего поколения. Раньше школа представляла историю, как
связь поколений. Самое тревожное, что симптомы этой эпидемии проявляются
даже в университетах. На факультете философии в Принстоне один мой
коллега предупредил своих слушателей, что запрещает посещать свои
занятия 'историкам философии' - этим все сказано! Американцам кажется,
что мир был создан из ничего, и все предыдущие памятники слова, всю
накопленную веками мудрость они считают чисто европейским извращением.
Так же, как и нашу любовь к истории. Можно даже предположить, что
американцам уже сейчас угрожает потеря коллективной памяти. Принципы
Энциклопедии, то есть совокупности знаний, которая в любом обществе
играет двойную роль: сохранение памяти и отсеивание исторических
анекдотов, в результате которых для потомков остаются лишь факты, в
Америке уже не действуют. Царство интернета, предоставляющего нам доступ
к куче никак не классифицированных элементов лишь ускоряет потерю
исторической перспективы. Однако, избыток информации так же опасен, как
и ее нехватка. Борхес показал в своем рассказе 'Фюнес - чудо памяти',
что можно умереть от гипермнезии, что переполненная память делает жизнь
невыносимой.

- И все же интеллектуальная жизнь в США богата и разнообразна!

- Но у этой интеллигенции нет никакого влияния! Она разделена на мелкие
группки и кружки, живущие в роскошных гетто - университетских кампусах.
На страницах крупных американских газет никогда не увидишь профессорских
комментариев. А когда они решают заняться политикой, то забрасывают
академическую работу, как Бжезинский и Киссинджер. Скандал вокруг
Гюнтера Грасса, которого считали совестью нации, невозможно представить
себе в США по той простой причине, что ни один мыслитель не обладает
подобным статусом. Нельзя сказать, что в Европе всегда считаются с
манифестами, подписанными интеллигенцией, но и просто проигнорировать их
тоже нельзя.

_______________________________________________________