Георгий ниже интересные сведения о поведении крестьян приводил
Речь и дет о поведении колхозников сразу после речи Молотова о начале войны:
"В городе паника. Не успел Молотов кончить речь, как уже
образовались очереди в сберегательные кассы и за продуктами, как будто
бы враг уже на подступах к Крыму. "Патриоты" колхозники уже в 2 часа дня
подняли цены на продукты на 100%. "
Вот такие вот солидаристы. Вот такие вот соборные личности эти колхозники. А еще кто то говорил, будто бы индивид - продукт Рефомации и в России якобы этого явления не было, и уж даже близко не было ничего похожего у крестьян. Оказывается было и еще как. Вся страна в войне хоть с голоду подыхай, а мы на этом наживемся. И ведь как оперативно сработали эти "соборные общинники из колхозов" , в считанные часы.
>Речь и дет о поведении колхозников сразу после речи Молотова о начале войны:
>"В городе паника. Не успел Молотов кончить речь, как уже
>образовались очереди в сберегательные кассы и за продуктами, как будто
>бы враг уже на подступах к Крыму. "Патриоты" колхозники уже в 2 часа дня
>подняли цены на продукты на 100%. "
>Отрадно видеть, как русские соседки, мать и дочь, снаряжают бойца — сына и мужа с полным сознанием долга, со слезами, но без ропота, а ведь после него остается трое малолеток. Уже сегодня военкоматы ломятся от массы добровольцев. Это поднимает дух населения, но растерянность и неуверенность преобладают.
и тоже:
>Но уже громко со всех сторон раздаются злобно-торжествующие голоса обывателей: ругают советскую власть, прославляя немцев как наших «спасителей». А в некоторых домах устраиваются пение и пляски под патефон; какой-то сосед обнимает немца; сосед М., очень глупый человек, ораторствует на тему о том, что немцы дадут нам сытую жизнь. И его слушают, и ему поддакивают.
> Вообще большинство окружающих кажутся мне очень глупыми людьми. Не спятил ли я с ума? Ведь еще так недавно я не считал этих людей глупцами. Но вот и нечто грозящее бедной моей семье. Соседки, сестры П., просто захлебываются от радости и громко-злобно-торжествующе угрожают жителям двора «выдать всех» немцам за советские симпатии. Сестер П., бывших раньше большевичками и активистками, ненавидел весь двор, все их сторонились, не разговаривали с ними.
> Теперь же, когда они перекрасились в немецкий цвет, их стали просто бояться, и многие соседи (у нас во дворе до ста жильцов) стараются подружиться с ними. Моя сватья тоже боится их, но настолько презирает, что по-прежнему не пускает их на порог квартиры.
Может быть вы видите только одну сторону явления без взаимосвязи? Кажется, что да. В конце концов страна это очень сложный организм и процессы далеко не всегда однозначны. Внешние проявления далеко не всегда отвечают внутренней сущности. Существует еще национальный фактор. Кто были те колхозники? Может те, чья фотка помещена справа?
Или вот:
>Видел я и русских пленных — более ужасно-угнетающего и позорящего зрелища нельзя себе представить. Я насчитал толпу в 4 тысячи человек — грязных, изможденных, растерянных. Немецкий конвой с грубыми криками, с побоями гнал их как стадо. Несчастные шли спотыкаясь, обращая молящие глаза на прохожих. Ах, это молящее выражение глаз! Столько тоски, столько страдания, столько мольбы было во взглядах этих несчастных, что, боюсь, эта картина будет преследовать меня кошмаром во сне.
> Получалось такое впечатление, что немцы гонят наших пленных на убой, как скотину.
Русские - скоты?
>Вот такие вот солидаристы. Вот такие вот соборные личности эти колхозники. А еще кто то говорил, будто бы индивид - продукт Рефомации и в России якобы этого явления не было, и уж даже близко не было ничего похожего у крестьян. Оказывается было и еще как. Вся страна в войне хоть с голоду подыхай, а мы на этом наживемся. И ведь как оперативно сработали эти "соборные общинники из колхозов" , в считанные часы.
Этот разговор дает мне повод написать о наших женщинах. Много русских женщин с самых первых дней прихода немцев завязало с ними гнусную связь. Это были самые красивые, выхоленные из симферопольских женщин. Мы видели их в первые же дни гуляющими с немецкими офицерами. Затем бабы попроще связались с немецкими солдатами, а после с румынами. Женщины наши настолько доступны, что денщики искали их (да и теперь иногда ищут) открыто и, не стесняясь, спрашивали прохожих: «Где есть женщины? Пусть идут к нашим офицерам, для них будет угощение и музыка».
Как вскоре выяснилось, немецкое командование разрешало немецким воинам иметь связь с русским женщинами, но запрещало иметь связь с караимками, армянками и татарками: имелось в виду появление арийского потомства, а какой же ариец произойдет от армянки или от татарки? Румыны подошли к делу попроще, они не брезгуют ни армянками, ни татарками. Румыны стараются поближе сойтись с населением: например, они охотно идут крестить русских детей, покупают для крещения крестики, часто играют с детьми. Но все-таки наши женщины предпочитали и предпочитают отдаваться немцам: немцы как полновластные хозяева страны снабжают своих любовниц и одевают их лучше, чем румыны, «немецкие проститутки», как их называет народ, ходят великолепно разряженными. Почему, в самом деле, наши женщины так доступно и откровенно отдаются немцам?
Что здесь любовь не имеет места — это очевидно: слишком уж скоропалительно и массово завязываются связи, причем в подавляющем большинстве случаев вступающие в связь не понимают один другого. Действует ли здесь гипноз победителей, имеют ли немцы личное обаяние? Может быть, на наших женщин производит впечатление выправка немцев, их белая кожа и чистота тела, за которой они так тщательно следят?
Может быть, неотразимое влияние производит военный мундир, может быть, немцы умеют как-нибудь особенно обращаться с женщинами? А может, здесь имеет место влияние «моды», новости, любопытства, желание изведать новые неизвестные и неожиданные ощущения? Или здесь имеет место, как утверждает Иван Иванович, простой практический расчет — с помощью любовника покрасивее одеться, получше обставиться, щегольнуть перед подругами, послаще покушать?
Несомненно, случается и насильное принуждение, но думаю, что это последнее бывает очень редко: «Сука не схочет, кобель не вскочит» — как выразилась одна соседка. Как бы там ни было, но последствия этих связей не замедлили проявиться летом этого года. Забеременевшие женщины толпами повалили к докторам за абортами. Это ясно означает, что наши женщины не имеют ни особой любви, ни привязанности к своим любовникам и не желают нести обязанности по отношению к своему потомству.
Но не тут-то было! Немецкое командование все предвидело и приняло свои меры: всем докторам было объявлено строжайшее запрещение делать аборты женщинам, забеременевшим от немцев, под угрозой тяжелого наказания как абортирующему, так и абортируемой. Вот так фунт! Что тут делать? Неужели придется возиться с такой обузой, как ребенок? А вдруг еще наши вернутся, как все громче и увереннее утверждают эти несносные русские мужчины, которым только и дела что заниматься вопросами о какой-то там родине? И вот полузнакомые мне женщины стали обращаться ко мне с просьбами дать от «малярии» десять порошков хинина.
Я много лет болею малярией и когда-то запасал хинин в большем, чем следует, количестве. Конечно, я не мог отказать страдалице в помощи, тем более что сам страдаю от этой ужасной болезни. Но когда я увидел, что мой запас катастрофически уменьшается, я задался вопросом: почему обращаются именно ко мне, частному лицу, за хинином, когда могут достать его в аптеке. Почему заболевают малярией исключительно женщины? Почему у меня просят именно 10 порошков, не больше? Ответ на все вопросы понятен: хинин нужен для самовольного аборта. Я объявил, что у меня хинина нет. Иван Иванович не одобряет моего отказа женщинам в хинине, он одобряет аборты, он не желает появления в СССР немецкого потомства. Я считаю, что нам необходим прирост населения, хотя бы и от немцев: страна обезлюдеет и неоткуда будет достать новое поколение, так необходимое при общем росте других менее пострадавших от войны народов. А что новое поколение будет наполовину немецким, то это не имеет значения: оно растворится в общей массе русского поколения, а воспитание в духе демократии и братства не даст произрасти нежелательным фашистским чертам.
Но интересно разобрать вопрос, почему немцы запрещают аборты. Немцы сами дали ответ на это. В помещенном в «Голосе Крыма» приказе значится: «Все родившиеся у русских женщин от немецких воинов дети будут считаться немцами, таким детям германское правительство окажет помощь при кормлении и воспитании, воспитание же будет проводиться в немецком духе!»
Вот оно что! Немцы уничтожают наши народы не только для того, чтобы освободить для себя жизненное пространство, но и с целью вообще искоренить их. Однако пространства СССР настолько обширны, что для заселения их не хватит наличности немецкого племени, которое и само сильно разредится от войны, следовательно, необходимо пополнить количество немцев за счет родившихся от русских женщин детей.
Ведь русские женщины, хотя и не немки, все-таки арийки, следовательно, потомство от немцев будет носить все признаки «высшей расы», а впоследствии даст ему характер «благородный», чисто немецкий. Дальновидные люди! Интересно только знать — кто окажется прав: немцы, ожидающие от русских женщин немецкого потомства, или я, ожидающий от немецких солдат русского потомства?
Из всей этой галиматьи с деторождением пока ясно только то, что немцы выработали определенный план не только завоевания нашей страны, не только порабощения ее, но и полного, совершенного онемечивания.