От Георгий
К Георгий
Дата 18.05.2006 21:46:32
Рубрики Тексты;

Многодетная семья оказалась на улице, став жертвой собственной доверчивости (*+)

http://www.spbvedomosti.ru/document/?id=14003&folder=428

В бомжи - по закону
Многодетная семья оказалась на улице, став жертвой собственной
доверчивости
Надежда СЕРЕБРЕННИКОВА

Лиха беда начало

Началось все еще в прошлом веке, а именно: в 1992 году, когда неутомимые
родители девятерых (!) детей решили продать свою четырехкомнатную
квартиру, полученную за заслуги по улучшению демографической ситуации в
стране, и перебраться за город - поближе к земле. Еще одну -
однокомнатную - соседнюю, которая была вписана в один ордер с первой,
они решили приберечь для старшей дочери. На тот момент ей было уже 17
лет. А младшему сыну - всего полтора годика.
Вообще-то такие сделки принято оформлять через риэлтерские фирмы.
Поступи так Меньшиковы, возможно, и не было бы беды. Но они решили дать
объявление в газету. На него откликнулась семья Збышевских родом из
Мариуполя - Галина Федосеевна и ее сын Владимир с женой. Люди тепло
пообщались и договорились об оформлении купли-продажи квартиры по
балансовой стоимости. Взамен Збышевские обещали купить Меньшиковым
участок земли в пригороде и построить дом. Все - на те деньги, которые
реально стоила квартира. По тем временам эта сумма составляла 6
миллионов рублей.
Однако при оформлении документов в нотариате в договоре возникла, как
потом объяснили в суде, <техническая ошибка> - туда была вписана и
однокомнатная квартира, которая продаже не подлежала.

- Не будем ничего переделывать, раз они на одном ордере. Оформим пока
так, а потом мы купим вам аналогичную однокомнатную квартиру, -
пообещали покупатели.

И простодушные люди им снова поверили.
Несколько сделок, по непонятным для семьи Меньшиковых причинам,
сорвалось. Потом Галина Федосеевна все же купила на имя главы семьи
Меньшиковых участок в поселке Сосново и начала строительство. Когда дом
был построен на 35%, строительство остановилось. У нее <кончились
деньги>...

- Денег этих мы так и не видели. Никогда не держали в руках таких сумм и
даже как-то боялись этого, - говорит Елена Викторовна, мать семейства.

- Тогда был период первоначального накопления капитала... народ хапал
все, что мог. И мы попали под это, - объясняет Владимир Георгиевич. - Я
в подробности не вдавался. Я простой работяга - плотник-столяр. Крутился
на двух работах, чтобы как-то кормить семью... Люди сразу внушили
доверие. Збышевский - врач. Ну как можно не доверять врачу?

- У меня вообще-то хорошая интуиция, - продолжает его жена. - Внутренний
голос, когда уже передо мной лежала бумага на продажу обеих наших
квартир, почему-то подсказывал мне: не подписывай! Но муж настаивал, и я
подписала. Потом, когда вышла на улицу, было чувство, что сделано что-то
непоправимое...

Продолжение последовало

Как только Меньшиковым стало ясно, что никакого дома в Соснове, как им
было обещано (только въезжай и живи), они не получат, в 1995 году они
подали исковое заявление в Приморский суд. Этот год выдался трудным для
семьи. В возрасте 14 лет утонул их сын Женя, Елена Викторовна была снова
беременна, потеряла ребенка, и сама была на грани жизни и смерти...
Суды длились почти 10 лет. Все это время Меньшиковы жили в оспариваемой
квартире. 6 лет они судились без адвоката, потом стали брать тех, кто
был более-менее им по карману. На 8-м году неожиданно возник некий
свидетель со стороны Збышевской, который, несмотря на то что путался в
показаниях, когда описывал мелкие детали, все же подтвердил передачу 6
миллионов рублей <в кустах>. В феврале 2002 года в суде потерялись
документы о том, что было разрешение на продажу всего лишь одной
квартиры. Так дамоклов меч в виде реальной угрозы остаться без крыши над
головой навис над многодетной семьей.
30 ноября 2004 года должно было состояться очередное заседание суда. В
тот день Елену Викторовну свалил приступ радикулита. Владимир Георгиевич
тоже чувствовал себя плохо, но все-таки пошел на заседание. Там он три
раза поднимал вопрос о том, чтобы его перенесли, т. к. у него в тот раз
не было рядом ни юридического представителя, ни жены, и из-за резко
поднявшейся температуры он уже начинал плохо понимать, что происходит.
Но судья Баранцева была резка: <Десять лет переносили...>.
Однако в перерыве он, не выдержав, поехал в поликлинику и оформил
больничный. Знай он тогда, что судья в тот день примет роковое для них
решение... о котором Меньшиковы узнали только через полгода -
официальная бумага пришла к ним 1 июня 2005-го. Несмотря на все попытки
Владимира Георгиевича узнать о нем самому, его откровенно, неизвестно по
какой причине, <динамили>: <Прочитаете - узнаете>. 17 августа состоялось
заседание суда по рассмотрению их кассационной жалобы. Обсуждение заняло
буквально минуту. Решение осталось прежним.
С середины сентября 2005-го в квартире отключили телефон. Детей
перестали принимать в поликлинике, младшему Артему отказали в выдаче
паспорта в связи со снятием с регистрационного учета. В один
<прекрасный> день в дверь позвонили электрики с намерением отрезать
свет. Несмотря на то что долгов по оплате не было. Им не открыли. Вот
так, со светом и верой в справедливость, ребятам и их родителям удалось
дожить в уже не своей квартире до февраля нынешнего года.

С вещами на выход!

3 февраля сего года пришла телеграмма без обратного адреса: <Выселение
состоится 8/II 2006 года в 10.00. Ваше отсутствие выселение не
остановит>.
Судебные приставы были пунктуальны, однако почему-то прочитать
официальную бумагу Меньшиковым не дали. Выселение не состоялось. И они
пришли снова уже 15 февраля. Владимир Георгиевич с Еленой Викторовной,
их старшая дочь, 30-летняя Маша, которая к тому времени вернулась к
родителям с 8-летним сыном, и еще шестеро детей от 27 до 15 лет были
вынуждены в темпе собираться и выезжать из квартиры, которую вот таким
подлым образом у них <купили> добрые люди из теплого города у моря.

- И все же не верится, что они профессиональные аферисты. Видимо, просто
увидели, что можно людей обмануть, и воспользовались случаем, - говорит
Елена Викторовна. - Но мы до последнего надеялись на лучшее. Ведь судья
задавала Збышевской вопросы, на которые та отвечала так, что было
понятно, что она врет. Где, по ее мнению, деньги, которые она нам якобы
передала? А та отвечала, что мы их <скушали> за месяц. <Зачем тогда вы
строили им дом, раз деньги были уже у них?> <А я добрая, - отвечала
та. - Да и решила подстраховаться>. <От чего?> - спрашивала судья.
Убедительного ответа не последовало.

Вот мы и думали, что суд все же будет справедлив к нам. Но по бумагам
все было чисто, органы опеки и попечительства дали разрешение, где
написано, что <интересы несовершеннолетних детей (далее по списку) не
ущемляются, т. к. полученные от продажи квартиры деньги будут
использованы для переезда семьи в Тихвинский район>. Вот так. Не
подкопаешься. Напоминает грустный анекдот о том, как больной, которого
везут на каталке, спрашивает: <Сестра, может, все-таки в реанимацию?> -
<Доктор сказал в морг - значит в морг>.
<Санитары> от суда выселение провели профессионально. Было все -
грубость, хамство, крики, сердечный приступ, но зато нужный эффект
наконец достигнут - многодетную семью выселили. В никуда. Младшего,
Артема, почему-то не было в списке. <Ничего, с вами поедет!> - гаркнул
исполнитель буквы закона. Поехал, куда ему деваться. <Делись> в Горскую,
в однокомнатную квартиру матери Владимира Георгиевича, скончавшейся два
года назад. Теперь Меньшиковы с тремя несовершеннолетними Витей, Аленой
и Артемом живут там. Дети ездят в город в свою старую школу. Впятером
спят на одном диване. Все заставлено вещами, не повернуться.

- Тесно, конечно, - смущаясь, говорит Алена. - но мы на боку...

Остальные - кто где. Кто у знакомых, кто снимает. Часть вещей тоже у
друзей, остальные просто неизвестно куда делись в таком
хаотически-спонтанном переезде.

- В ГБР нашли полную тезку Елены Викторовны Меньшиковой того же года
рождения. И у этой женщины есть квартира на улице Лени Голикова. Когда
мы говорили в суде, что нам некуда уезжать, судья помахала издалека
бумагой, сказав, что вот, у нас есть и эта квартира, и в Горской, и куча
участков, - делится удивительными подробностями Владимир Георгиевич. -
Какая куча? Откуда? Только тот, что в Соснове - с недостроенным домом.
Мы и рады бы его достроить своими силами, но даже если продать квартиру,
в которой мы сейчас живем, средств не хватит.

Он даже съездил к тезке своей жены, объяснил ситуацию, та написала
бумагу о том, что она не та, за кого ее приняли. Но это уже было никому
не нужно...

А судьи что?

Признаюсь честно, до того, как познакомиться с семьей Меньшиковых, лишь
просто узнав об этой ситуации, я их осудила. Мол, кто ж виноват, только
сами. Разве можно было вот так очертя голову поверить кому-то на слово и
фактически отдать единственное ценное, что у них было?
Но когда увидела этих людей... Они ведь действительно - СЕМЬЯ. В полном
смысле этого слова. И эту ценность они не потеряли. Да, может быть, в
них нет здорового цинизма и практической хватки... Но, возможно, если б
эти качества у Меньшиковых-старших были, у них бы не было стольких
прекрасных детей. Они были бы менее сентиментальны и доверчивы и более
трезво относились к жизни. Тогда, может, и не потеряли бы квартиру...
Не повезло. Попался на их пути нехороший человек.
Но неужели за 10 лет (!) судебных заседаний наши судьи не поняли, на
чьей стороне правда? Как можно было выселить в никуда несовершеннолетних
детей из квартиры, которую им дало государство? Бумаги - да, но
человеческий фактор... А его тут так много!
Неужели пословица <Закон, что дышло, как повернешь, так и вышло>
сработала? Таки повернули.

- Когда мы уезжали, я сказала Збышевской: <Неужели вы думаете, что Бог
не накажет вас за то, что вы лишили крова такую семью?> - рассказывает
Елена Викторовна, мать семейства.

И я с ней полностью согласна. Накажет. Но пока он наказывает их самих.
За доверчивость. За простоту. И суд наш ему в этом помогает.

- Вы сдались? Смирились или будете бороться дальше? - спросила я их.

- Мы написали начальнику Главного управления Министерства юстиции РФ по
Северо-Западному округу А. И. Бастрыкину. Он был в ужасе от нашего
положения и написал ходатайство в прокуратуру. Та обратилась с надзорной
жалобой в городской суд, но он отказал. Еще в январе мы подали жалобу в
Верховный суд. Недавно оттуда пришел ответ. Тоже с отказом...

В 1997 году по одному из подобных дел Судебной коллегией Верховного суда
РФ было принято определение, что наличие согласия органа опеки не
является для суда достаточным подтверждением законности сделки. Главный
критерий - реальное соблюдение имущественных прав ребенка. Почему же в
данном случае это определение было позабыто?