Форум С.Кара-Мурзы: Ветка : Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности (В. Сурков)

От	Дионис
К	All
Дата	27.02.2006 00:41:28
Рубрики	Прочее;

Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности (В. Сурков)

Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности

http://www.test.edinros.ru/news.html?id=111148
Стенограмма выступления заместителя Руководителя Администрации Президента - помощника Президента РФ Владислава Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП "Единая Россия" 7 февраля 2006 года.

Добрый день, коллеги.

Думаю, что наиболее удобная форма донести основные идеологические тезисы — это описать новейшую историю в оценках и под тем углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента, и через это сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому, что будет с нами в будущем.

Позволю себе начать немного издалека, с некоторых вещей, которые могут показаться абстрактными. Сразу оговорюсь, что о текущих моментах говорить сегодня не буду. Сегодня мы поговорим именно об общеидеологических установках партии через анализ новейшей истории недавнего прошлого, нашего настоящего и ближайшего будущего.

Начиная издалека хочу сказать, что развитие европейской цивилизации, частью которой является цивилизация российская, показывает, что люди на протяжении всех наблюдаемых эпох стремились прежде всего к материальному благополучию, а кроме того пытались добиться такого устройства собственной жизни, в котором они могли бы быть свободными и чтобы мир по отношению к ним был справедлив. Именно материальный успех, свобода и справедливость составляют основные ценности, которые мы с вами разделяем. Есть много всего, но все это следует из этих трех основных посылок. Не буду удаляться в историю Европы, хотя каждый из вас представляет, что именно так и развивалось общество в Европе, так развивались все народы. Постепенно все большее количество людей получало доступ к знаниям, развивались массовые коммуникации, системы транспорта и связи. Все большее количество людей начинало участвовать в принятии решений, вершиной чего стало появление массовых демократий, не очень давно, 100 лет назад. Напомню, что всеобщее избирательное право, всеобщее право участвовать в политической жизни – это изобретение недавнее. Но мы все вроде бы согласны, что изобретение это прогрессивное, и в таких обществах жить и выгоднее, и интереснее. Естественно, человек, у которого есть знания, человек, который может участвовать в той или иной степени (кто-то больше, кто-то меньше) в принятии решений по демократическим процедурам, у такого человека и больше свободы выбора, и больше чувство собственного достоинства. В связи с этим и социальная технология, и технология власти, и технология самоорганизации общества становятся все более сложными, все более, если угодно, мягкими и изощренными. От принуждения общество постепенно переходит к технологиям убеждения, от подавления – к сотрудничеству, от иерархии к сетям горизонтальных связей. Это не значит, что один элемент исключает другой, но все-таки баланс современной цивилизации смещается в сторону умения убеждать и договариваться, с тем, чтобы как можно большее количество людей осознанно принимало то или иное решение и по возможности добровольно. Все-таки нельзя себе представить современное общество, состоящее, повторюсь, из образованных, умных, развитых людей, которым можно просто командовать, ничего не объясняя.

Хочу сразу предварить вопрос: при чем здесь, собственно, мы? А между тем вещи, о которых я говорю, абсолютно прикладные. Просто демократия в России – это всерьез и надолго, и общественная жизнь в России неизбежно будет усложняться по мере развития демократических институтов, и все большее значение в нашей политической работе придется уделять методам убеждения и разъяснения. Как ни парадоксально, демократическое общество, по моему мнению, сверхидеологизировано, куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею. Поскольку там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова. И насколько "гвоздями вбиты" основные ценности демократии гражданам США, Англии, Франции. Их ночью разбуди – они вам начнут рассказывать про права человека и так далее. Так и в нашей с вами повседневной жизни все большее значение будут иметь общие ценности и умение друг до друга их доносить и побеждать противника в прямом идеологическом столкновении, и все меньше рассчитывать на административные возможности, которыми многие, как правило, любят оперировать. Это все будет во времени заканчиваться, и партия для того, чтобы она могла сохранить свое доминирующее положение в политической системе (а это наша основная задача), должна активнее овладевать навыками идеологической борьбы.

Для начала хорошо было бы объясниться по поводу того, что с нами со всеми случилось при нашей жизни. Все мы застали Советский Союз, все мы застали сложную эпоху 90-х, все мы живем сегодня и собираемся жить завтра. У нас не выработано консенсуса в обществе по оценке недавних событий. Следовательно, не выработан подход к нашему будущему. Я предлагаю начать с себя и попытаться сделать так, чтобы основные оценки стали для нас общими и чтобы мы могли смело ими оперировать.

Никакого секрета не открою, если скажу, еще раз повторившись, что Россия – это европейская страна. И какой бы особенной мы ее с вами не считали, и какой бы странной ее не считали те, кто смотрит на нее со стороны, все-таки, как и Президент указывал в своих выступлениях, мы в целом проходили тот же путь, что и другие европейские страны. Если заглянуть вглубь веков, да, увидим, к примеру, была реформация в западном обществе. Но у нас тоже именно в эту эпоху было знаменитое брожение в Церкви, движение нестяжателей, и все это отражено в исторических документах. И абсолютизм в России достиг своего апогея примерно в то же время, что и во Франции. Ничем мы здесь не хуже и не лучше других. Скажем так, торговлю людьми Россия отменила и запретила даже раньше, чем это сделали Соединенные Штаты Америки. Парламентаризм у нас тоже не на много младше, чем в других странах. Что касается того, что у нас в ХХ веке родилось довольно странное тоталитарное государство, то и здесь следует помнить, что мы не были одиноки, что в той же Европе существовала нацистская Германия, фашистская Италия, франкистская Испания… могу долго перечислять. Мы в этом смысле не уникальны, и мы не должны считать себя какими-то изгоями, у которых не получается то, что получается у других.

Бердяев, наш выдающийся мыслитель, еще в начале прошлого века говорил: "Необходимо стремиться к свободному и справедливому обществу. Без свободы не может быть никакой справедливости. Справедливость требует свободы для всех людей". Это русская мысль, она нами не заимствована ни у Маркса, ни у Гегеля, это наша. И в связи с этим, наверное, было бы важно понять, что представлял собой СССР. Мы, безусловно, должны с уважением относиться к тому, что сделали наши предки. Ни в коей мере Советский Союз не заслуживает какого-то огульного осуждения: это все – наши ближайшие родственники, это все фактически мы сами.

Я бы сказал, что у Советского Союза было два крупнейших достижения: с одной стороны, мощная идеологическая работа, которая была развернута в планетарном масштабе, и Советский Союз тоже оперировал понятием свободы и справедливости. Хотя нам самим не очень поздоровилось от всей этой работы, но на весь мир эта мощная поддержка, как военная, материальная, так и просто моральная, оказала огромное влияние, о котором мы сегодня забываем. Мы забываем, как Советский Союз был популярен среди западных интеллектуалов самого демократического толка. Советский Союз благодаря своим мощным идеологическим усилиям стимулировал освобождение колоний, ускорил гармонизацию социальных отношений в самих странах Запада и этим самым оказал благотворное влияние на мировой ход истории.

С другой стороны – индустриализация. Не будем забывать, что мы живем на наследство, доставшееся нам от Советского Союза, что мы пока мало сделали сами. Наши железные дороги, наши трубопроводы, наше жилищно-коммунальное хозяйство, наши заводы, наши ядерные силы – это все наследство Советского Союза.

При всем этом общество, которое у нас получилось тогда, вряд ли можно назвать свободным или справедливым. Мы, наверное, не должны тут долго разговаривать. Я думаю, все с этим согласятся.

Большая проблема была также в том, что такое замкнутое общество, в котором результаты оценивались скорее с партийно-догматической точки зрения, а не с прагматической, воспроизводило неэффективную элиту. В общем-то, ничего удивительного нет в том, что в самый драматический момент развития Советского Союза на вершине власти оказались личности недостаточно высокого уровня. Может быть, в то время, когда нужны были люди масштаба Петра Великого, пришла к власти малообразованная и мало отдающая себе отчет в своих действиях группа товарищей. Это была "мина", заложенная в самой системе: она не могла воспроизводить другую элиту.

Госсекретарь Шульц пишет в воспоминаниях, что он был шокирован некомпетентностью советских руководителей. Он называет имена, но я не хочу их повторять, чтобы не обидеть людей, которые когда-то руководили нашей страной.

Это общество было не только несправедливым и несвободным. Оно и не решило материальные вопросы, оно явно отстало по удовлетворению потребностей людей в новом качестве жизни от тех же западных стран. Ну и кому нужна была такая империя, которая не могла дать своим гражданам ни хлеба, ни зрелищ? Вполне естественно, что она распалась.

Отказ от такого общества был неизбежен. Не надо считать крушение Советского Союза итогом интриг ЦРУ или заговором партийной верхушки. Это такое бегство от реальности. Был объективный процесс, который, как известно, пошел. Надо сказать, что российский народ сам выбрал такую судьбу – он отказался от той социальной модели, поскольку увидел, что в своих поисках свободы и справедливости он не туда зашел. И он попытался вернуться к демократическим ценностям, которые, замечу, были подробно прописаны в советской конституции. В этом смысле Советский Союз был, безусловно, модернизационным крупнейшим проектом. Он уже нес в себе зачатки демократии, поскольку он ее декларировал и формулировал в словах. И рано или поздно эти слова должны были быть востребованы. Поэтому потеря территорий, потеря населения, потеря огромной части нашей экономики – это жертва, это цена. И невозможно сказать, какая она, большая или маленькая, но это то, что наш народ более или менее осознанно заплатил за выход на верный путь.

Думаю, этот путь не мог быть простым, прежде всего потому, что, конечно, страна была в массе своей не готова и не могла быть готова к жизни в условиях современной демократии. Процитирую Ивана Ильина, который еще в 40-х годах предвидел крушение советской власти и пытался описать то, что произойдет после этого. Он писал так: "Когда крушение коммунистического строя станет совершившимся фактом и настоящая Россия начнет возрождаться, русский народ увидит себя без ведущего слоя. Конечно, место этого слоя будет временно занято усидевшими и преходящими людьми, но присутствие их не разрешит вопроса". Кризис был неизбежным, потому что ведущий слой, в общем-то, исчез. Естественно, остатки старой номенклатуры в рыночных условиях очень быстро сдружились с шустрыми самодеятельными коммерческими коллективами. Государственная власть везде отступала, это было бессистемное бегство от ответственности. Даже провозглашалось, что государство есть зло. Сейчас мы просто это забываем, но на полном серьезе декларировалось, что чем меньше государства, тем лучше. А сведи его к нулю, так вообще станет все хорошо. Естественно, этот вакуум заполнялся, естественно, что именно такие самодеятельные и амбициозные коммерческие руководители подменили собой в ряде случаев власть. Ни для кого не секрет, что целые министерства, регионы, партии находились под контролем отдельных финансовых групп, причем под самым прямым и буквальным контролем. Может быть, ничего плохого в этом и не было бы, если бы это не было абсолютной подменой понятий. То есть вместо того, чтобы двигаться к демократии, мы получили то, что справедливо названо олигархией.

В чем, собственно, проблема олигархии? Прежде всего она нелегитимна по определению, потому что Конституцией не предусмотрено руководство министром со стороны какого-то коммерсанта и не написано, что те, кого выбрал народ, должны работать на тех, у кого больше денег. Там такого не написано. Во-вторых, проблема еще и в том, что это ведь действительно власть не многих. Это даже не тысячи людей. Это единицы людей. Их всех можно по пальцам пересчитать. Они не представляли не только большинства, которое, безусловно, теряло от реформ и переживало их очень болезненно, но они и не представляли, хотя это странно звучит, даже обогащающееся меньшинство. Даже бизнесмены, даже те, кто стал успешно делать карьеру в то время, они не давали им доверенность на то, чтобы они представляли хотя бы их интересы. Такого ведь не было. Они скорее дискредитировали деловое сообщество своими непомерными амбициями.

В результате все основные идеи демократии были искажены. Вместо общественной дискуссии мы получили сплошные придворные интриги. Мы получили манипуляцию вместо представительства. Мы помним выборы 1996 года, может быть, кто-то из присутствующих в ходе них уже и работал, как между турами вдруг в некоторых регионах сказочным образом поменялись предпочтения, причем самым радикальным образом. Комментировать то, как это произошло, мы с вами не будем: понимаем, как. Более того, это публично оправдывалось. Вот что пишет корреспондент Washington Post в 1997 году: один из известных российских либералов "сказал мне, что любые нарушения в ходе избирательной кампании были оправданы. Если прожили 75 лет при коммунизме, как далеко вы пойдете, чтобы не допустить его возвращения? – спросил он". Нельзя не повторить: "любые нарушения в ходе избирательной кампании были оправданы". Говорится публично представителям иностранной прессы. Куда делся закон и что было поставлено во главу угла, на чем основывалось это общество? И вот эти люди нас сегодня учат демократии и рассказывают нам о том, что она куда-то там сворачивается. Если тогда была демократия, тогда я не знаю, что такое демократия.

Коррупция заменила собой конкуренцию. Здесь еще раз процитирую. И тоже западный источник того времени Маршалл Голдман: "Значительными инвестиционными средствами обладали мафиозные группы, нечестные директора предприятий и магазинов, правительственная и управленческая элита, которые могли заранее присвоить себе то, что раньше составляло государственную и партийную собственность…". Это тоже к слову о том, была ли там конкуренция, были ли там реальные рыночные отношения или это все-таки был скорее выбор, густо замешанный на коррупционных подходах. Свобода слова тоже имела особый смысл: ведущие телеканалы стали оружием в руках известных олигархических групп и большей частью использовались для вышибания новых объектов госсобственности и участия в разделе таковых.

Глубина экономического падения вам известна: у нас фактически наполовину рухнул валовой продукт. Чтобы подчеркнуть драматизм той ситуации, могу сказать, что в прошлом году мы вроде бы вышли на уровень 60% зарплаты учителя по отношению к уровню 1989 года. Можно представить, куда мы откатились, если до сих пор наш учитель получает меньше, чем при советской власти.

Приватизация, в целом явление благотворное, в ряде случаев делалась по странным схемам, и, конечно, очень трудно и практически невозможно никому объяснить, чем были залоговые аукционы. Ясно, как кто-то справедливо заметил, это было назначение группы товарищей миллиардерами, то есть вас вызывали и говорили: "Ты назначаешься миллиардером".

В федеративных отношениях царил хаос. Например, конституцией Республики Тыва закреплялось право этой республики выйти из состава Российской Федерации. Некоторые субъекты определяли себя как суверенные государства, ассоциированные с Российской Федерацией. Так было в очень многих случаях. Об экзотических экономических местных законах, странных экономических моделях на местах тоже много смешного можно рассказать. Нигде федеральный закон не считался выше, чем региональный. Апофеоз центробежных настроений – мятеж в Чеченской Республике, поднятый шайкой уголовников, который привел к большим страданиям самого чеченского народа прежде всего и позорной хасавюртовской капитуляции. Согласно хасавюртовскому соглашению определение статуса Чеченской Республики откладывалось на несколько лет. То есть на вопрос о том, входит ли Чеченская Республика в состав России, вы не могли дать утвердительный ответ. Что это, как не нарушение территориальной целостности России?

Внешние заимствования, оправдать масштаб которых очень трудно даже сейчас. И даже издалека уже анализируя, почему так много занимали, и зачем занимали, и зачем были нужны краткосрочные и столь дорогие заимствования, непонятно. Но зато приходилось ежегодно утверждать наш федеральный бюджет в МВФ. Фактически страна была на грани потери государственного суверенитета.

Если то, что я описал, есть демократия и если это есть свободное и справедливое общество, то что же такое тогда Содом и что в таком случае Гоморра? Никакой свободы, конечно, не было и в помине. Сейчас многие говорят, что тогда была свобода. Ну разве был свободен нищий человек? Вообще что такое свобода? Помимо того, что это идея, это то, чем вообще-то надо бы пользоваться. Разве может обнищавший забитый человек пользоваться своей свободой? Только в каком-то разве что разбойничьем смысле. Что касается богатых людей, многие из вас тогда занимались бизнесом, помнят, что количество заказных убийств, количество заказных уголовных дел создавало у любого предпринимателя ощущение зыбкости и непрочности всего, что он делает для себя и для своей семьи. Разве это свобода? Это, может быть, воля, опять же разбойничья — "пан или пропал" и так далее. Но свободой в нормальном, цивилизованном смысле слова считаться такое свинство, конечно, не могло. И такой режим не был жизнеспособным, он был обречен. Но дилемма была простая – либо олигархия, обрушиваясь, утащит за собой весь народ и всю Россию, и мы утонем все вместе, либо она все-таки пройдет как болезнь роста и отслоится, и страна пойдет нормальной дорогой. Могло показаться, что Россия уже кончается, что то, что мы видим, – это просто затянувшаяся агония советской системы.

В общем, стоял вопрос – быть или не быть. Россия, как всегда свойственно российскому народу, ответила: "Быть!". И ответила, в том числе, путем выборов – Президентом был избран Владимир Владимирович Путин и, собственно, он был должен заниматься нормализацией ситуации в стране.

Очень важно подчеркнуть, что 90-е годы (притом что это был действительно олигархический режим) ни в коей мере мы не должны считать потерянными для России, временем сплошных безобразий. Мы не должны забывать, что в 90-е годы были начаты громадные реформы и масса позитивного и, прежде всего, пусть даже в таких извращенных, я бы сказал, условиях, сложных условиях, но осваивались новые социальные практики, люди привыкали к выборам, люди учились работать в рыночной экономике. И одно из самых важных достижений 90-х, мне кажется, то, что в такой достаточно зоологический период нашего развития к ведущим позициям пробились по-настоящему активные, стойкие, целеустремленные и сильные люди, материал для формирования нового ведущего слоя нации.

Что касается первых шагов Президента Путина, то мы помним, что было объявлено о диктатуре закона. Мы помним, что была объявлена политика стабилизации. Я бы все это вместе назвал политикой демократизации. Хочу это подчеркнуть, потому что, когда вам внушают, что кто-то сворачивает демократию, это абсолютное извращение и подмена понятий. Я только что описал то, что мы получили. Все что угодно, но не демократию. Президент возвращает реальный смысл слова "демократия" всем демократическим институтам.

Начнем с того, что его политика пользуется поддержкой большинства населения. Как известно, главный принцип демократического общества – оно устроено и основывается на мнении большинства. Нельзя было этого сказать о режиме 90-х годов.

Что касается дальнейших его шагов, они все описываются очень простым подходом: выполняйте то, что здесь написано, вот Конституция, там написано "это", выполняйте "это". Мне кажется, ничего более демократичного, чем такое требование, придумать нельзя, потому что просто было предложено всем исполнять Закон, а не извращать его смысл. Это есть основа демократического общества. Оно должно быть правовым и должно основываться на законе.

Например (я перечислю некоторые моменты стабилизации, которые вызывали споры), реформа Совета Федерации… "Зачем это сделали? Как же так?" Много было этому причин, но есть одна, с которой невозможно спорить, – Конституция фиксирует разделение властей. В Совет Федерации входили руководители исполнительной власти, они входили в законодательный орган. Это прямое нарушение Конституции. Все приписываемые мотивы – доказать, что Федеральный центр важнее, а регионы вторичны, что-то еще, что-то еще… это все чепуха. Одна причина, которой достаточно, чтобы эта реформа была необходима. И очень странно, что до сих пор иногда об этом вспоминают как о спорном решении. В нем нет ничего спорного. Оно безупречно с юридической точки зрения.

Были приняты законы об ответственности глав регионов. Тоже было подано как некая попытка найти управу и так далее. Хорошо, а почему глава руководящего органа не должен отвечать, если он совершает противоправные действия и нарушает права граждан? Почему он должен занимать эту должность, если он грубо нарушает те или иные законы? Тоже, на мой взгляд, абсолютно нормальное решение в рамках действующей Конституции.

Было предписано всем привести уставы в порядок, чтобы таких статей, которые я процитировал, в местных конституциях и уставах не наблюдалось. Было еще раз повторено, что федеральный закон выше регионального. Но чтобы доказать это и убедить людей в очевидном, понадобилось несколько лет.

Олигархи. Хотел бы напомнить, что олигархи – не просто крупные бизнесмены. Не любой крупный бизнесмен является олигархом, как сейчас почему-то стали думать. Олигархи возникают там и тогда, когда и где крупный бизнес пытается подменить собой государство. Было предложено равноудалиться, не болтаться по Кремлю, не шататься по министерствам и не решать вопросы, не входящие в компетенцию. А так, в целом, ходить вместе и ставить общие вопросы для общего развития рыночных отношений. Было предложено платить налоги. Все мы знаем об освобожденных от налогов фирмах, где работали 50 инвалидов, и через которые проходила вся выручка крупнейших нефтяных компаний. Было указано на недопустимость. Это что? Какое-то подавление бизнеса? Всем известен другой скандал с крупной нефтяной фирмой. Оказывается, они добывали на просторах Сибири не нефть, а скважинную жидкость, которая чудесным образом становилась нефтью, доходя до НПЗ. В чем здесь проблема? Кто здесь прав, а кто виноват? Подобный элементарный вопрос в любой стране мира был бы решен беспощадным, жестким образом, потому что, добывая нефть, не надо всем рассказывать, что ты добываешь скважинную жидкость. А надо говорить: "Я добываю нефть", – и честно платить налоги. Потому что в нашей стране живут еще 140 миллионов человек, у которых нет нефтяной скважины во дворе и которым тоже надо деньги зарабатывать. Социальная справедливость требует не очередного передела собственности (зачем к одной несправедливости прибавлять другую?), а честной уплаты налогов.

Судьба средств массовой информации обильно оплакана мировым сообществом. Напоминаю, Первый канал всегда, и в 90-е годы тоже, был каналом, в котором был контрольный пакет государства. Те, кто влиял на его политику откуда-то со стороны, делали это незаконным образом. Как был этот канал государственным, так он им и остался. Он никогда не был ни общественным, ни частным. В чем здесь проблема, тоже непонятно. Еще один известный частный канал набрал у государственных компаний кредитов больше, чем его собственная капитализация, и возвращать их не собирался. Ему сказали: "Либо верни кредит, либо поступай в распоряжение кредитора…". Нормальная рыночная практика, абсолютно понятная, та, которую невозможно оспорить. Что в этом решении политического? Политическим решением было бы, напротив, оставить канал в той ситуации, в которой он, называя себя рыночной структурой, вел бы себя нерыночным образом. Не возвращать долги – это противоречит законам. Если ты их не вернул, поступай в распоряжение кредитора. Если кредитором оказалась государственная структура, ну что ж… У государства он кредитовался, потому что никакой частный банк не дал бы этой фирме кредитов больше, чем размер ее собственной капитализации. Только государство в минуты своего олигархического безумия могло это сделать. Вот и все! В чем здесь проблема? Где здесь свобода слова? И где здесь несправедливость?

Зарплаты и пенсии стали платить вовремя. Оказалось тоже, что это не очень сложно сделать. Но почему-то до Путина этого никто не делал. Это тоже было выполнение закона, потому что только у нас в 90-е годы можно было себе представить, что человек заработал деньги, но их не получил. Как это так? Я работал на заводе на окладе. Представляю, подхожу к окошку, а мне говорят: "Знаете, нет сегодня денег". Я бы умер через две недели. Вообще как это может поместиться у кого-то в голове? Тем не менее было. И восстанавливая здесь порядок, мы тоже привели ситуацию в соответствие с действующим законодательством, которое не велит не платить денег людям, а велит как раз платить то, что человек заработал. И это, кстати, тоже гарантировано Конституцией. Была приостановлена практика активных и бессмысленных внешних заимствований, и, как выяснилось, ничего страшного с нами не случилось.

Очень важный момент: был проведен референдум в Чеченской Республике и восстановлена территориальная целостность Российской Федерации, и минимизирована активность тех негодяев, которые истребляли и чеченский народ, и нападали на другие регионы страны. Был восстановлен фактически суверенитет российского народа на всей территории Российской Федерации. На всей ее территории стали действовать ее законы.

Мне кажется, все эти действия исключительно демократичны, потому что направлены именно на то, чтобы работали законы демократического государства.

Цифры, которые говорят о достижениях, называть не буду: они опубликованы, напоминаю, в выступлениях Президента и руководства партии. Скажу только, что с 1999 года по 2004 год реальные доходы граждан возросли на 76%. Это много. Но чтобы никто не зазнавался, скажу также, что они по оценкам экспертов составляют 88% от уровня доходов граждан в 1991 году. Сделано очень много, но далеко не все. Мы даже, повторюсь, не вернулись на уровень благосостояния, который был в последние годы советской власти.

О том, что было, мы поговорили вдоволь. Конечно, интересно и важно, что будет. Политика Президента Путина очень ясна. Она изложена и в его посланиях, и в его выступлениях на самые разные темы. Как же может развиваться Россия, какой она должна быть страной в будущем? Прежде всего она должна быть страной процветающей, где люди благополучно живут. Ясно, что просто это декларировать может каждый. Вопрос – как это сделать и что для этого нужно? Думаю, что два стратегических условия должны обеспечить долгосрочное устойчивое развитие – демократия и суверенитет. Необходимость демократии очевидна, ведь только общество, основанное на соревновании и сотрудничестве свободных людей, может быть эффективным и конкурентоспособным. Потому что если в обществе снижен уровень соревновательности, если оно не воспроизводит все время эффективный лидирующий класс, то у такого общества не получится ничего.

Кроме того, немаловажный прагматический момент: если мы не будем открытым демократическим обществом, если мы не будем широко интегрироваться в мировую экономику, в мировую систему знаний, то мы не получим доступа к современным технологиям Запада, без которых, как мне представляется, модернизация России невозможна.

Наконец, мне кажется, в демократическом обществе жить все-таки комфортнее. Может быть, я субъективно рассуждаю. Но мне кажется, оно более приятно для жизни.

Что касается суверенитета: почему мы, собственно, должны все время о нем помнить и его беречь? Есть такое явление — глобализация. Сейчас говорят, что национальное государство устарело, оно слишком большое, чтобы решать маленькие задачи, и слишком маленькое, чтобы решать большие задачи. Есть такое модное рассуждение. Действительно, в процессы глобализации – обмен технологиями, товарами, всеобщий открытый рынок – вовлечены волей или неволей в той или иной степени все народы мира. Но не надо при этом думать, что это такой новый коммунизм. Выгоды от глобализации распределяются неравномерно. Не хочу сказать, что они распределяются несправедливо, хотя многие думают так, но они неравномерно распределяются.

В подтверждение своих слов процитирую великого русского поэта. Он, оказывается, тоже размышлял на эту тему. Иосиф Бродский, работа "Взгляд с карусели", 1990 год: "Подлинным эквивалентом третьей мировой войны представляется перспектива войны экономической. Отсутствие международного антитрестовского законодательства обеспечивает перспективу абсолютно ничем не ограниченного соперничества, где все средства хороши и где смысл победы – доминирующее положение. Битвы этой войны будут носить сверхнациональный характер но…" дальше важно: "… но торжество всегда будет национальным, то есть по месту прописки победителя. Финансовое могущество принимает обычно разнообразные формы экспансии – экономической, политической, культурной. Купить проще, чем убить. Национальный долг, как форма оккупации, надежнее воинского гарнизона. Представляется вполне вероятным, что страны Восточной Европы, высвободившись из-под коммунистического господства, окажутся в положении стран-должников"… то есть стран, оккупированных на новый лад. Это говорит поэт Иосиф Бродский, либерал и не сторонник теории заговора. Думаю, он прав. При всех радостях глобализации, как говорится, дружба дружбой, а табачок-то врозь. И дивиденды американцы считают там у себя, англичане – у себя, канадцы – у себя, ну а мы, грешные, – у себя, а большинство считает убытки… Поэтому когда нам говорят, что суверенитет – вещь устаревшая, как и национальное государство, мы должны все-таки задуматься, а не разводят ли нас.

Быть самостоятельной нацией для начала просто выгодно. Если мы не будем управлять собой сами, а передоверим это все, так сказать, транснациональным компаниям, мощным неправительственным благотворительным организациям, которые спят и видят, как бы нас похитрее благотворить и подороже облагодетельствовать, делать им больше нечего... Мне кажется, что в такой ситуации нам будут оставлять на жизнь столько, сколько считают нужным они, а не столько, сколько бы хотели оставить у себя мы. Один известный политолог удачно сказал, что из нас хотели бы сделать службу безопасности по охране их трубопровода, проходящего по нашей территории. Думаю, в целом, это так. Это не значит, что они враги. Нет, они конкуренты. Вот тут, я вижу, бизнесмены есть, они знают, что это такое. Ничего личного. Просто разденут до последних ботинок, политкорректно, при всем уважении. Это нормально. Мы должны к этому спокойно относиться и не обижаться ни на кого. Надо просто самим быть конкурентоспособными.

Суверенитет – это не крепость Россия, как трактуют некоторые наши критики, это не то, что мы с вами взяли и закрыли свои избушки, с утра до вечера пьем водку, дверь на засове держим и знать не знаем соседей, нет! Суверенитет – это открытость, это выход в мир, это участие в открытой борьбе. Я бы сказал, что суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности.

Россия, без сомнения, должна оставаться в числе держав, которые принимают решения по вопросам организации мирового порядка. Здесь причина тоже проста. Есть целое направление либеральной мысли, которое предлагает России уйти из глобальной политики. "Давайте сядем в свой дом и будем его обустраивать", – говорят нам многие. Мы не против обустройства дома. Но, во-первых, дом так расположился, между трех океанов, что если даже мы захотим в нем тихо сидеть, к нам все равно придут и спать нам не дадут. Во-вторых, мне кажется, если Россия уйдет из глобальной политики, перестанет влиять на мировые решения, то скорее всего эти решения будут приниматься ей в ущерб. Это почти очевидно. Что думать о том, кто не может тебе возразить? Его интересы в последнюю очередь, и опять же не потому, что люди плохи или хороши, люди просто таковы. И ничего с этим не сделаешь.

Есть и самая романтическая из важных причин сохранения национального суверенитета: русские, россияне, уже 500 лет являются государствообразующим народом, мы нация, привыкшая к государственности. И в отличие от наших многих друзей по Советскому Союзу и многих других стран мы всегда были носителями государственной идеи. Ясно, что некоторые страны, которые объявляют своей национальной идеей вступление в Евросоюз, очень счастливые страны: им много думать не надо. У них все очень просто. Москали плохие, они во всем виноваты, мы сейчас побежим в Брюссель, и там все будет хорошо. Надо помнить, что все эти нации ни одного дня в своей истории не были суверенными, они не имеют навыка государственного существования. Поэтому вполне понятно, что, когда в Москве не сложилось или сложилось не так, как хотелось, они сразу же, не задумываясь, бегут к другому хозяину. Это нормально. Были провинцией одной страны, станут провинцией другой. Я не представляю себе русских, россиян, которые думают также: "Сейчас мы в ком-то растворимся, к кому-то убежим, и там уж нас обласкают, обогреют и будут нами руководить". И винить нам некого, кроме самих себя, в том, что с нами случилось. И бежать нам некуда, кроме как к себе домой. Вот еще одна, и для меня вообще важнейшая, причина того, что Россия должна быть самостоятельным государством, которое влияет на мировую политику.

Россия должна содействовать выработке справедливых правил глобализации. Надо препятствовать монополии одной или двух стран в любой жизненно важной отрасли, поддерживать создание новых резервных валют, новых транспортных и информационных систем, новых международных центров высоких технологий. Развивая демократию в нашей стране, мы заинтересованы в демократизации и международных отношений. В них не должно быть места диктату. Свободные нации должны соревноваться и сотрудничать по справедливым правилам.

Мы, конечно, восстанавливаем свои позиции в мировом сообществе. Но я бы хотел напомнить, каким образом. Россия является одним из пяти постоянных членов Совбеза ООН, имеет право "вето", как известно. Насколько все это эффективно – вопрос другой, но это очень почетный статус. Хотел бы напомнить, что статус этот добыт не нами с вами – он явился результатом итогов Второй мировой войны, в которой одержали победу наши отцы и деды. Это наше наследство.

Мы также являемся членом "Большой восьмерки", даже председательствуем в ней в этом году. Хотел бы также напомнить, что по экономическим показателям Россия не вполне вписывается в "Большую восьмерку" и в этом смысле нам дали аванс, чтобы нас из виду не упустить.

Вот так мы и живем между наследством и авансом. Мне кажется, проблема нашего поколения в том, что свой вклад мы пока всерьез не внесли. Мы только переходим от политики стабилизации к политике развития. Нет ни одного крупного экономического или социального достижения, которое совершило бы наше с вами поколение. Об этом надо помнить. Уже и апломб появился, уже и миллиардер на миллиардере сидит и миллиардером погоняет и говорит: "Мы самые умные и все понимаем". Миллионеров вообще девать некуда. Люди настолько горды, как будто порох изобрели. Но они ничего не изобрели. Да и голодранцев хватает, которые думают, что они хозяева вселенной, неизвестно, на каком основании. Пока мы не заработали реально, сами, своим трудом статус ведущей мировой державы.

Если мы хотим, чтобы наше общество было устроено демократически, чтобы оно обладало суверенитетом и было действующим лицом в мировой политике, нам нужно развивать нашу демократию, и здесь основные направления видятся в укреплении, конечно же, структур гражданского общества. К ним бы я отнес прежде всего партии как авангард гражданского общества, как инструмент участия общества в политической жизни и во власти; это, конечно, саморегулируемые и некоммерческие организации самого разного типа; это местное самоуправление, которое не является госвластью, как вы помните, а все-таки скорее институт гражданского общества и самоорганизации граждан. И здесь мы с вами много делаем. Реформы 13 сентября, которые были оглашены Президентом после теракта в Беслане, они и направлены на укрепление этих базовых демократических институтов.

Одновременно с обеспечением конституционного принципа единства исполнительной власти процедура наделения полномочиями губернаторов предусматривает согласование их кандидатур с законодательным органом. Таким образом, роль парламентской части нашего демократического механизма, роль политических партий радикально возрастает. Уверен, что инициативы партий в формировании местной исполнительной власти будут нарастать, разных партий, естественно, тех, кто будет побеждать на выборах, поскольку по новому закону эта привилегия партиям дана.

Есть также переход на смешанную систему выборов в регионах, на пропорциональную систему выборов в Государственную Думу, что тоже радикально повышает роль партий в политической системе.

О местном самоуправлении вы тоже наслышаны: сейчас как раз длится переходный период, в течение которого регионы расширяют эту базу самоорганизации нашего общества.

Хотел бы напомнить, что введение пропорциональной системы осложняет для нас с вами задачу на 2007 год. Чтобы партии иметь хотя бы простое большинство, надо набрать больше голосов, чем все остальные избирательные списки вместе взятые. И как вы сами понимаете, это также был шаг по развитию политической конкуренции, усилению оппозиции.

Никто 13 сентября не утверждал, что сделаем так и тут же победим терроризм. Мы исходили из того, что общество, в котором прочны демократические институты, которое опирается на массовую политическую базу, такую, как местное самоуправление, такую, как политические партии, оно просто само по себе более устойчиво к таким угрозам, как экстремизм и его наиболее бандитская форма – терроризм. Это институциональная реформа, а не какая-то починка очередного министерства. И тут говорят: "А чем это поможет в борьбе с терроризмом?" А ровно тем, что не будет так же, как в 90-е годы, когда был триллион партий диванного типа, как их называют, полный хаос, партикуляризация и атомизация общества. И в эту кашу, естественно, влезли любые микробы, любая зараза шла в этот разлагающийся организм. Наша задача оздоровить общество, укрепить его основу, не потеряв при этом преимуществ демократии, соревновательности, сложности нашего культурного устройства и разделения властей. Вот задача тех реформ. Она выполняется, и я уверен, что приведет к позитивным результатам, в том числе и в борьбе с экстремизмом и терроризмом.

Для развития неправительственных организаций этими же реформами было предусмотрено создание Общественной палаты. Старт этой деятельности весьма успешный. Даже наша с вами любимая пресса, которая очень настороженно встретила эту инициативу, сегодня в целом благожелательно освещает деятельность этого нового органа по реализации и развитию возможностей сотрудничества между государственными структурами и общественными организациями.

У демократии есть большой враг – коррупция. И здесь тоже предстоит еще многое сделать помимо того, что с этим должны бороться правоохранительные органы. В прошлом году было расследовано 7000 дел по коррупции. И не верьте, когда говорят, что наше общество как-то в большей степени коррумпировано, чем большинство обществ мира. Нам пытаются вдолбить это в голову, чтобы дискредитировать власть и внушить нам, что мы люди, мало способные к цивилизованной жизни. Это не так. Но зло это есть – оно пронизывает все системы нашего социального организма.

Конечно, не в плюс демократии – бедность. И если мы не снизим всерьез уровень бедности в нашей стране, то, конечно, наше общество не может быть устойчивым. Рентабельность демократии не для всех пока очевидна. Она должна быть выгодна ее гражданам в самом прямом смысле слова. Она должна обеспечивать получение гражданами материальных благ, зарабатывание денег и так далее. Нашей демократии еще предстоит доказывать свою эффективность в этом направлении. Уклонение от уплаты налогов, коррупция подрывают экономическую базу демократии. Устойчивое развитие свободного общества, свободной экономики предполагает более справедливое распределение национального продукта.

Что угрожает суверенитету как составной части нашей существующей и будущей политической модели? Основные угрозы суверенности нашей нации – это международный терроризм; это (к счастью, пока очень гипотетическая) угроза прямого военного столкновения; неконкурентоспособность экономики; мягкое поглощение по современным "оранжевым технологиям" при снижении национального иммунитета к внешним воздействиям. Чуть подробнее остановлюсь на каждом моменте.

Борьба с международным терроризмом – одно из основных направлений работы Президента и вашей работы. Естественно, тут велика роль наших спецслужб. Кроме силы, очень важна работа гуманитарного и экономического характера. Уже многократно говорили о социализации Кавказа, возвращении туда нормальных основ функционирования общества, занятости, восстановлении культурного единства наших народов. Это сложная задача, она на десятилетия, но надо верить в ее реализацию и верить в то, что мы с этой задачей справимся. Не быстро, но нельзя каждый раз при любом сбое в программе опускать руки, и мы, в общем, с вами продемонстрировали, что мы последовательны в решении этой задачи. Важнейшим аспектом является международное сотрудничество в плане борьбы с терроризмом, угрозой для всех, которая имеет корни не только в России, но и по всему миру.

По внешним угрозам военного характера, повторюсь, на сегодня так вопрос, к счастью, не стоит, но мы все реалисты и, к сожалению, должны признать, что всяко может быть, и, естественно, наша армия и военно-морской флот – основа нашего национального суверенитета, в особенности, конечно, ядерные силы. И этому вопросу будет уделяться самое большое внимание и сейчас, и в будущем. Вы знаете, удалось доработать некоторые новые виды вооружения, в том числе и стратегического характера.

Экономика. Не будет у нас, конечно, армии, не победим мы терроризм, ничего мы вообще не решим, если у нас будет "хромая" экономика. Экономический рост у нас большой, довольно впечатляющий, но, опять же, надо вспомнить от какого уровня мы растем и не особо зазнаваться. А во-вторых, не всегда понятно, что там у нас растет. Знаете, бывают такие нехорошие болезни, тоже что-то расти начинает, а потом плохо заканчивается. Я к тому, что, конечно, структурная перестройка экономики, она чудовищно затянулась и рано или поздно эта проблема, плавно ли, жестко ли, но даст о себе знать. И огромные государственные расходы, и неэффективная бюджетная сфера, и слабое развитие передовых отраслей экономики – это проблемы. Естественно, много разговоров, споров о том, что с этим делать. Есть адепты такого либерального мракобесия, которые предлагают просто все либерализовать до крайней степени, и само все вроде как образуется. Конечно, это не так. Так не будет, и общество должно думать и вырабатывать реалистическую модель дальнейшего развития. Собственно, Президент Путин уже обрисовал эту модель, хотя мы находимся в начале пути. Надо использовать свои конкурентные преимущества и развивать их. Потому что если у вас сильные ноги, вам лучше прыгать в длину, а не в шахматы играть. А если у вас большая голова, то, может, лучше и в шахматы играть. И когда мы говорим о высоких технологиях и так далее, мы как-то забываем сказать, откуда они возьмутся. Мне кажется, надо брать то, что у нас и так получается, и просто делать это лучше.

Концепция России как энергетической сверхдержавы, мне кажется, вполне соответствует этому подходу. Все-таки топливно-энергетический комплекс – это главный наш экономический комплекс, который дает львиную долю нашего национального продукта. Естественно, речь ни в коей мере не идет о том, что надо быть и оставаться так называемым сырьевым придатком. Задача не в том, чтобы стать очень большим сырьевым придатком, а в том, чтобы максимально используя наши возможности, развить их и вывести на новый качественный уровень. Возможно, для начала мы должны научиться добывать нефть и газ более современными способами. Не секрет, что мы толком не умеем этого делать, и что мы не умеем сами добывать нефть на шельфе, например, и что у нас, по-моему, нет ни одного НПЗ, отвечающего современным требованиям качества нефтепродуктов (при всей гордости наших нефтяных гигантов и заявлениях о своих достижениях). Для начала мы должны качественно улучшить наш ТЭК, причем не только путем закупки оборудования на Западе, тогда мы действительно станем спецназом, охраняющим их трубу. Мы должны получать доступ к технологиям, экспортируя газ, нефть, нефтепродукты. На мой взгляд, мы должны думать не только о том, сколько денег за это взять (об этом, конечно, само собой надо думать), но деньги, извините за выражение, это бумага. Мы ведь имеем дело с мировыми эмиссионными центрами. Ну что там американцам эти деньги? Они сколько надо, столько их и "нарисуют". Нам нужны знания! Нам нужны новые технологии! Тогда и проблемы Стабфонда не будет, куда сплавить то, что набрали. Если мы получим доступ (в кооперации, конечно, с западными странами, в добром сотрудничестве с ними) к новым технологиям, пусть, может быть, не самого последнего дня, мы потом сами, развивая свою систему образования (мы, в общем-то, не глупые в целом люди), сможем выйти уже на те самые высокие технологии. У нас есть энергомашиностроение, которое, конечно, отстало, но у нас есть база, у нас есть люди, у нас есть специалисты, у нас есть от чего плясать. И это надо обязательно использовать. Конечно, нужно развивать и технологии энергосбережения, развивать новые технологии в области транспортировки энергии, энергоносителей, у нас есть и не утрачены пока, к счастью, хорошие возможности в области атомного энергетического комплекса, и это пользуется спросом. Россия должна в кооперации с другими странами думать о топливе будущего, используя преимущество, что у нас столько углеводородного сырья, нужно уже думать о том, что будет после того, когда это все закончится. И если Россия сможет за счет своих сегодняшних возможностей попасть в международный кооператив, который создаст топливо будущего, тогда наши дети будут жить спокойно. А если мы все проедим сегодня, пропьем, прогуляем, тогда кто ж нам спасибо скажет?

Также мы имеем определенные навыки в освоении космоса. У нас есть оборонный сектор. Финансирование научно-исследовательских работ в оборонке возросло в разы за последние годы. Здесь тоже мы не должны утрачивать наши возможности, причем, полагаю, что даже в оборонной промышленности по некоторым направлениям можем кооперироваться с другими странами.

Транспорт и связь. Само расположение России делает ее хорошей дорогой между Востоком и Западом. Здесь тоже есть к чему стремиться и есть с чего начинать.

Спрашиваю одного знакомого: "Что так мало дорог строим?". Он говорит: "Да не возят же ничего, чего их строить?" Говорю: "А ты построй, может, повезут?" Мне кажется, тут есть проблема "курицы и яйца". Конечно, когда человек сидит дома, думает: "Сейчас поеду, там ухабы, свалюсь куда-нибудь да помру". А если хорошая дорога, вокруг прекрасная инфраструктура, он поедет просто так. То же самое и с грузопотоком: надо создать привлекательную инфраструктуру – повезут. Надо только показать, что здесь нормально, комфортно, и безопасно, и удобно.

Что касается средств связи, то только прямое участие российских компаний в создании глобальных информационных сетей сможет обеспечить место России в приличном обществе. От этого зависит наш суверенитет, и кто мы в мировой паутине – пауки или мухи.

В некоторых отраслях ради сохранения суверенитета необходимо преимущественное влияние национального капитала. Национальный – не обязательно государственный. Но ТЭК, стратегические коммуникации, финансовая система, оборонная сфера должны быть преимущественно российскими. Остальные отрасли нужно открывать по максимуму для зарубежных инвестиций, для глубокой модернизации. Мы должны стремиться к участию в глобальной экономике в составе новых мультинациональных корпораций. Именно многонациональных, а не транс-, сверх-, над- и вненациональных. Экономическое будущее не в исчезновении великих наций, а в их сотрудничестве…

Что касается мягкого поглощения, это тоже вполне реальная угроза суверенитету. Как это делается, известно: размываются ценности, объявляется неэффективным государство, провоцируются внутренние конфликты. "Оранжевая" технология это вполне наглядно показывает. Не могу сказать, что вопрос этот снят с повестки дня, потому что если у них это получилось в четырех странах, почему бы это не сделать и в пятой? Думаю, что эти попытки не ограничатся 2007 – 2008 годами. Наши иноземные друзья могут и в будущем как-то пытаться их повторить. Здесь есть одно лекарство, по большому счету, – формирование национально ориентированного ведущего слоя общества.

У нас ведь бизнес, который вырос в бурное время 90-х, который родом из советского времени, когда за лишние 100 рублей могли посадить на 100 лет, и господствовала совсем другая мораль, он у нас запуганный, с одной стороны. Да и с другой стороны – тоже. Сложилась такая психология, что называется "оффшорная аристократия": вроде хозяева жизни, но при этом они видят свое будущее, будущее своих детей не в России. Один из них написал: "Мы воспринимали Россию, как зону свободной охоты…". Промысел такой. "А сейчас поеду на плантацию, как там они?". И дело не в том, что он имеет счета в оффшорах, пусть имеет. Но живет он ментально не здесь, не в России, и держаться за нее такие люди не будут, и заботиться о ней тоже не будут. То есть у них не только деньги в оффшоре, но и голова там же.

Если наше деловое сообщество не трансформируется в национальную буржуазию, то, конечно, будущего у нас нет. Причем даже называя многих этих людей "оффшорной аристократией", отнюдь не нужно считать их врагами: все эти графы Бермудские и князья острова Мэн наши граждане, у которых есть масса причин так себя вести. Эта проблема не решится каким-то одним усилием, одним законом. Можно сколько угодно говорить о том, что собственность незыблема и так далее. Но пока это не уляжется в головах у людей, пока не поверят, что здесь можно работать долго, всю жизнь и оставить все детям, и дети будут здесь тоже жить хорошо, и никто не придет к ним и ничего не отнимет, и не скажет: "Вот ты негодяй, какой! Мы тебя наконец нашли!". Здесь нужно сотрудничество бизнеса и остальной и большей части общества. Я специально не говорю "государство". Государство – это способ самоорганизации общества. Когда говорят о противоречиях бизнеса и государства, это глубочайшее заблуждение. У бизнеса противоречия с обществом, потому что чиновник воспринимает сигналы от общества. Не только у чиновника претензии. Эти претензии распространены более широко. В этом ничего хорошего на самом деле нет, потому что если отношения между богатыми и не очень богатыми людьми в нашей стране не нормализуются, у нее нет будущего. И мы должны с вами все сделать для того, чтобы эти отношения гармонизировать, хотя это очень трудно. Гораздо проще стать на популистскую точку зрения: "Бей богатых! Все отнять и поделить". Ни в коем случае нельзя этого делать при всей кажущейся соблазнительности. Лишние 2% на этом заработать? Я имею в виду рейтинг. Не стоит овчинка выделки, потому что последствия будут гораздо хуже. Мы должны беречь наш бизнес-класс, лелеять его и заботиться о нем, а они – платить налоги и уважать общественную традицию и мораль.

Другая мощнейшая часть ведущего слоя – это, конечно, бюрократия. И она должна проделать свой путь от полусоветской, полукомпетентной, привыкшей к поражениям бюрократии к эффективному, конкурентоспособному сообществу государственных служащих, потому что мы и здесь проигрываем соответствующим корпорациям других государств. Я бы сказал, что Госдеп при любом к нему отношении эффективнее пока, расторопнее работает и даже прямо у нас под боком, а мы пока, в целом, не успеваем. Есть такая американская поговорка: ковбои бывают двух видов – быстрые и мертвые. Мне кажется, в наше время надо быстрее все делать, быстрее.

Трансформировав оффшорную аристократию в национальную буржуазию и постсоветскую бюрократию в современную, успешную, гибкую бюрократию, общество может быть спокойными за будущее нашей страны. Здесь требуются нелинейные подходы и долгосрочные усилия по созданию в России атмосферы сотрудничества и стремления к успеху.

И здесь крайне важна проблема образования и, конечно, культуры. Такова хрупкая инфраструктура воспроизводства национальной элиты – образование и культура. И в области образования нам пока есть куда стремиться. Мы любим говорить, что оно у нас лучшее в мире, это не совсем так, между нами говоря. Наши вузы не имеют достаточной материальной базы, они не всегда еще хорошо оснащены и современным интеллектуальным продуктом. Я бы, честно говоря, звал бы и иностранных преподавателей, не стеснялся бы этого. Нам очень важно модернизировать образование, чтобы те, кто заканчивает наши вузы, были по классу не хуже выпускников Гарварда и Массачусетского технологического университета. Я не говорю, что здесь у нас все плохо, здесь, опять же, у нас есть конкурентное преимущество, у нас неплохая система образования, но надо ее развивать, четче ориентировать и, что очень важно, она должна воспроизводить национально ориентированную элиту. У нас же в некоторые вузы зайдешь – там такое услышишь на лекциях о России, там какие-то просто, с позволения сказать, неправительственные организации, а не преподаватели работают, которые, кажется, вот только что деньги пошли из какого-нибудь посольства взяли.

У образования много значений. Создание образа человека и народа. Образа мыслей. Образа будущего. Образование, то есть создание нации, организация ее жизни, ее культура. Образование как возможность прорыва в экономику знаний. Это далеко не все причины, по которым образование, наука, культура требуют особенного к себе отношения. "Битву при Садовой выиграл прусский учитель", – сказал Бисмарк. "А при Сталинграде – учитель русский", – добавим мы. А получает русский учитель, вы помните, 60% от советской зарплаты. Вот и думайте, платить ли налоги или обождать?

Итак, если мы решим все эти задачи, Россия, на мой взгляд, станет суверенной демократией. То есть выйдет на путь устойчивого развития. Будет экономически процветающей, политически стабильной, высококультурной. Будет иметь доступ к рычагам влияния на мировую политику. Будет свободной нацией, совместно с другими свободными нациями формирующей справедливый миропорядок.

Есть ли абсолютная уверенность в том, что все будет так? Абсолютной, конечно, нет. И это благодушие, что у нас стабильность, у нас это, у нас то… Иногда даже с партийцами говоришь: "Что вы не боретесь с оппонентами у себя в области?" – "Ну мы же выше борьбы, мы будем делами что-то там доказывать…". Коллеги, отсылаю к началу своей лекции: по мере развития демократии информационная борьба обостряется. Борьба за умы. Хорошо бы это понимать и не надеяться на то, что вегетарианство и непротивление отправят нас в рай. Ничего подобного.

Ведь есть и другие подходы к будущему России. Их очень много, но в политическом спектре я бы выделил два основных течения, которые оппонируют нам и которые борются с нами. Кто мешает тому, кто идет вперед? Тот, кто идет назад.

У нас есть политическая сила, которая предлагает нам сделать шаг назад. Я бы назвал ее партией олигархического реванша.

Не нужно забывать, что в 90-е годы при всем том бардаке, который существовал, очень многие политики, массу которых мы наблюдаем и сейчас в активной политической жизни, жили на самом деле очень хорошо. Те, кто называл себя либералами, что-то бесконечно там делили. А те, кто называл себя державниками, сидели в парламенте, имея большинство, и тоже себя неплохо чувствовали.

Был такой удивительный симбиоз. Между ними вроде было много противоречий, но при этом все они были как бы в доле, потому что оппозиция получала свою статусную ренту со всего происходящего, а правящий, но почему-то находящийся в меньшинстве отряд революционеров имел что-то свое. Естественно, у этих людей дикая ностальгия по тем временам. Приносили им деньги для решения различных вопросов. Ведь можно только представить, насколько упала капитализация некоторых партий, извините за грубость. Ведь раньше они влияли на решения, теперь, честно говоря, особо не влияют. Много мотивов у людей повернуть время вспять. Ностальгия.

Есть и потенциальные политические лидеры у этого направления политической мысли. И зарубежные спонсоры. Безусловно, мы не можем допустить реставрации олигархического режима, потому что, повторюсь, это путь в никуда, это нежизнеспособная система, ведущая к мгновенной утрате суверенитета и демократии. Какие бы выводы все эти деятели из прошлого ни сделали, они, как сказано было о Бурбонах, ничего не забыли и ничему не научились. Но потенциальная опасность их возвращения существует, не надо ее сбрасывать со счетов.

Второе направление политической реставрации, я бы сказал, – это партия двух шагов назад. Назову их изоляционистами, потому что слово "патриот", которое они сами к себе прилагают, я бы не пачкал об них. Это такие почти нацисты, люди, которые муссируют дешевый тезис, что и Запад – это страшно, нам Запад угрожает, и китайцы на нас наступают, и мусульманский мир нас подпирает, Россия для русских, Татария, видимо, для татар, Якутия для якутов, видимо, по этой логике… О Кавказе не буду, потому что окажется, что они заодно с Басаевым. Мне кажется, что если национал-изоляционисты придут к власти в нашей стране, возникнет ухудшенная копия советского, недосоветского, бюрократического государства, причем даже без советского величия. Это просто будет смехотворная пародия, которая также ввиду своей абсолютной несостоятельности приведет нацию к демографической катастрофе и к политическому краху. Я уж не говорю о том, какие последствия это может иметь для наших граждан, потому что межнациональные конфликты провоцировать в нашей стране очень опасно. У одних во всем русские виноваты, у других – евреи, у третьих – татары, мы так далеко зайдем. Я не пытаюсь кого-то там призвать к любви и нежности в отношении друг друга. Мы с вами не учителя жизни, а практикующие политики. Предложил бы подумать с прагматической точки зрения, к чему это может привести. Благо все примеры у нас в недавнем прошлом. Один раз нам внушили, что казахи, украинцы и другие товарищи – это обуза на шее России. Я хорошо помню статью в одной влиятельной газете на заре перестройки. Украина – убыточная республика. И там нам расписывали про эти убытки, как из нас кровь сосут все наши недавние братья. Поверил, наверно, кто-то в это. И чем закончилось? Мы потеряли полстраны, полнаселения, пол-экономики и так далее. Если мы и сейчас поверим в то, что во всем виноваты те-то и те-то, мы потеряем еще полстраны, еще пол-экономики. Можно и так. Кому как веселее. Считаю, что мы с вами должны быть жестко против. Мы за Россию, которая для русских, татар, мордвы, осетин, евреев, чеченцев, для всех наших народов, для всей российской нации.

Вот два основных направления, две основных противостоящих нам политические силы. Они могут оформляться в разные партии, коалиции и так далее. Но именно с ними нам придется иметь дело в ближайшем будущем, в 2007 – 2008 годах, и именно у них нам надо вырвать победу.

И это не просто. Пути демократии не всегда прямые. И не только в России. Демократии угрожают олигархические и национал-изоляционистские группы во многих регионах мира. Добавьте терроризм, международный криминалитет. Трудности становления демократии в нашей стране, двойные стандарты западной политики дают стимул для разочарования в демократических ценностях. Едва ли способствуют популярности демократических идей секретные тюрьмы ЦРУ в Европе, незаконное насилие в Ираке, антиконституционные оранжевые перевороты в соседних странах. Такие вещи на руку как раз контрдемократам всех мастей.

Все знают о веймарских ротозеях, которые допустили к власти Гитлера. Демократическим способом. Предлагаю рот не разевать и не зевать. И не дать сторонникам олигархии разрушить демократию с помощью демократических процедур. То же касается и поклонников национал-диктатуры. Всех противников народного суверенитета.

Хотел бы также напомнить, что наши оппоненты способны на многое. Один из вождей олигархической оппозиции призывает к силовому захвату власти, другой заявил в Британии, что вообще российскую нефть нужно продавать по 20 долларов за баррель. Видно, так хотелось понравиться западным гражданам. Просто хочется сказать этому человеку: "Не англичане будут вас избирать, а русские вас уже, видимо, не выберут после таких заявлений". И эти все песни, что Россию развратила цена на нефть. Представляете, вам заявят: "Что это ты зарабатываешь 20 000 рублей в месяц? Тебя это развращает. Давай-ка ты будешь зарабатывать 2000 рублей в месяц". Это же абсурд. Как можно собственному народу желать меньших доходов. Нельзя, конечно, допустить, чтобы мы действительно почивали на лаврах. Но и желать падения цен на нефть России по меньшей мере глупо.

Так что задача на 2007 год у нас серьезная. И задача у партии "Единая Россия" не просто победить в 2007 году, а думать о том и делать все, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10–15 предстоящих лет. Именно для того, чтобы те силы, о которых я говорил, не сбили Россию с того пути, по которому ей предначертано идти сегодня. Если собьют, мы откатимся на шаг - на два назад и уже с совершенно неясными последствиями. Напомню, что японская либерально-демократическая партия около 40 лет доминировала и до сих пор является основной партией Японии. И шведские социал-демократы находились у власти непрерывно с 1932 по 1976 год. Ничего, нормально.

Что касается основных задач партии, я прежде всего хотел бы выделить еще раз и еще раз подчеркнуть: овладевайте ее идеологией, вы ее знаете, но она слабо вербализована, мы мало ей уделяем внимания. А у наших оппонентов как раз нет идеологии. Хотя они вам говорят: "У вас ее нет". У них ее нет. Не понимаю, как могут левые говорить о демократии и нести одновременно портреты Сталина. Как могут либералы говорить о либеральной судьбе России и одновременно идти в общем строю с нацистами. Мне это непонятно. И это говорит о том, что у них нет идеологии, у них есть только паранойя: они к власти хотят вернуться любой ценой. Или как один известный политический мусорщик и его соратники: то они призывают запретить все еврейские организации, то вдруг приглашают на работу евреев, чтобы вместе бороться с ксенофобией, а заодно борются с олигархами на деньги олигархов. Так ты реши, за что ты борешься. Вот их идеология. Это не идеология, это цинизм, замешанный на страшной жажде порулить. А как раз у нас идеология есть, и, повторю, она очень четко очерчена в многочисленных документах, и партийных, и президентских. Вы просто побольше этому уделяйте времени, особенно те из вас, кто непосредственно отвечает за идеологическую работу.

И поскольку по мере развития демократии сила силы сменяется на силу слова, прошу развивать возможности для нашей пропаганды в каждом регионе. В том числе активно работать по вопросам местного патриотизма. Надо, чтобы все видели, что партия знает местные проблемы и реагирует на них.

Нужно создавать целый класс агитаторов, которые способны примерно, хотя бы как я сегодня, изложить наши позиции, обсудить, подискутировать.

Развивайте внутреннюю дискуссию, не стесняйтесь обсуждать между собой, если что-то непонятно, спорьте. Конечно, не в ущерб партийной дисциплине. Но партийная дискуссия должна развиваться. Если ее не будет в партии, то ее не будет и вовне. Если вы не будете спорить между собой, как вы сможете переубедить других, я не очень себе это представляю.

Забудьте о том, правые вы или левые. Партия общенациональная и здесь синтезированы, как и в обществе, разные интересы. И у нас есть место и бизнесменам, и рабочим, и учителям, и врачам, и военным – всем.

В ключевых регионах, в крупнейших регионах, надо создавать постоянные группы по пропагандистскому обеспечению борьбы с политическими противниками. И в каждом регионе должны быть люди, которые получают за это зарплату, которые с утра и до вечера думают о том, как насолить конкурентам, как им возразить, как их поставить в глупое положение. И только так можно одержать победу в политической борьбе.

Уличная технология. Не в каждом регионе у нас партия легкая на подъем. Сам с этим сталкивался, знаю, о чем говорю. Если сохраняется хотя бы один шанс из ста, что в нашей стране ее недоброжелатели могут применить уличные технологии, мы должны быть готовы мирными, законными способами ответить им тем же. Улица должна быть наша и в Москве, и в других крупных городах. Не забывайте, что улица – это тоже метод политической борьбы в виде мирных демонстраций, мирных шествий, и такое право гарантируется нашей Конституцией. Так что чаще бывайте на свежем воздухе. Полезно, уверяю вас.

Молодежь. В партии есть планы по активизации работы с молодежью. Хочу только подчеркнуть, что если в 2007 – 2008 годах партия не продемонстрирует, что она является партией обновления, что она создает вакансии, что она привлекает новых людей в свои ряды и обещает им новые возможности в жизни, то о победе можно будет думать с большим трудом. Партия должна быть дверью, а не стеной. К сожалению, в некоторых структурах, прямо чувствуется, бронзой отливают партийные лидеры, и видно, что, конечно, трудно пробиться к ним простому трудящемуся с накопившимися вопросами. Надо в этом смысле быть, мне кажется, поконтактнее и создавать дополнительные возможности для молодежи в своих рядах.

Надо работать со сторонниками и привлекать всех тех, кого только можно привлечь, если это, конечно, не экстремисты и не какие-то жулики. Я бы сказал так, что все те, кто не против нас, тот за нас. Такова специфика политического момента. Я прошу уделять работе с внешними организациями непартийного толка больше внимания.

Также там, где это выгодно и возможно, прошу вступать в альянсы, в коалиции и с оппозиционными партиями: одно другому не мешает. Надо бороться с ними, но при необходимости там, где наши действия могут быть солидарными, надо участвовать и в совместных акциях. Ничего страшного в этом нет, наоборот, это полезно.

Естественно, прошу не забывать и про реализацию национальных проектов. Хочу еще раз подчеркнуть, что это не раздача денег, это попытка выработать новые подходы в реализации политики по основным направлениям. Вы знаете: жилье, образование, здравоохранение и, наконец-то, село. В кои-то веки перестали говорить, что там все украдут, и наконец отнеслись более серьезно к сельскому хозяйству. Мы должны добиться того, чтобы на селе, и в нашей высшей школе и в средней школе, и в медицинских учреждениях мы бы смогли за этот период уже показать какой-то результат. И для этого все у нас есть.

Еще раз попрошу вас активнее изучать идеологические документы Президента и партии. Хочу вас поблагодарить за то, что вы с нами, что вы поддерживаете Президента Путина. Спасибо вам большое. Успехов.

От	chvvl
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	24.03.2006 14:44:39

Re: Суверенитет –...

А если смысл разговаривать о том, что мелют Сурковы. Разве эти люди хоть что нибудь делают для укрепления суверенитета, кроме общей болтовни. Разве хоть, что нибудь делается для укрепления конкурентноспособности. Не им трепаться

От	Мак
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	16.03.2006 17:52:57

В. Сурков третирует партию патриотов (Завтра)

Завтра, №11 (643) от 15 марта 2006 г.
http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/06/643/31.html

Денис Тукмаков
ЖЕСТКИЙ ПРЕССИНГ
Кто и зачем третирует партию патриотов
--------------------------------------------------------------------------------

Весной прошлого года, перед пятым съездом "Родины", будущее этой партии вырисовывалось светлым — это признавали даже официальные политологи. Мы были свидетелями непривычной для российской политики вещи: "проект Кремля" уплывал из рук Администрации президента, вчерашний "спецназ президента" на глазах превращался в самостоятельную политическую силу.

Сначала была нашумевшая голодовка пятерых депутатов фракции против монетизации и переход "Родины" в оппозицию к правительству и "Единой России". Затем началось стремительное формулирование партийной идеологии, социал-патриотизма — симбиоз левых взглядов и почвеннического патриотизма. Весной 2005 года "Родина" была уже одной ногой в мировом социал-демократическом движении, вступление в которое на уровне Социнтерна означало бы признание партии уже на мировом уровне.

Прошел год, и Кремль еще раз подтвердил, что признает "Родину" серьезным противником: он задумал убить партию. За последние четыре месяца "Родина" подверглась такому массированному давлению со стороны власти, которое не испытывала еще ни одна парламентская партия в стране за всю постсоветскую историю. Кремль окончательно решил исключить "Родину" из пула партий, допущенных им к политической активности в России, и наступление на партию Рогозина повел сразу по нескольким направлениям.

В продолжение декабрьских накатов за ее предвыборный московский телеролик началось тотальное шельмование "Родины" как партии "русских фашистов и ксенофобов". Владислав Сурков в своем нашумевшем февральском докладе назвал Рогозина "политическим мусорщиком". За нежелание подписывать лицемерный русофобский "антифашистский пакт" лидеры "Единой России" объявили "Родину" "нерукоподаваемой".

Партию обвинили даже в том, что в День защитника Отечества в хвосте колонны, возглавляемой "Родиной", несколько провокаторов пару раз прокричали "Зиг хайль!" - этого оказалось вполне достаточно, чтобы уже думские провокаторы призвали "Родину" к ответу за "организацию фашистской колонны в центре Москвы".

Казалось бы, чего проще: дайте "Родине" объясниться. Но вот уже почти полгода партия отключена от всех телеканалов, а ее лидер распоряжением из Кремля объявлен на ТВ "персоной нон-грата".

"Родину" всячески выдавливают из легальной политической борьбы, низводя общероссийскую парламентскую партию до уровня маргинального "кружка по интересам". 12 марта в восьми регионах страны прошли выборы в заксобрания — "Родина" была снята со всех восьми (!) выборов по смехотворным, надуманным поводам — и восстановлена в одном лишь Горном Алтае в самый последний момент. Для сравнения скажем, что КПРФ не только не была нигде снята — против нее за время этих выборов не был возбужден ни один судебный процесс. Вполне возможно, впрочем, что столь щедрый альтруизм Кремля в отношении КПРФ объясняется именно желанием, во-первых, "оттенить" "Родину" как "гадкого утенка" на общем фоне, а, во-вторых, столкнуть лбами две патриотические организации, чтобы они выясняли между собой, кто же из них оппозиционнее.

В Горном Алтае, единственном регионе, где "Родине" удалось участвовать в выборах, она заняла второе место, набрав около 11% голосов. Стоит заметить, что этот результат показан в национальной республике; в исконно русских областях у партии, которой инкриминируют "русский национализм", он, очевидно, был бы намного выше. Нельзя не отметить, что буквально на днях даже глава Центризбиркома Вешняков высказал озабоченность тем, что повальное снятие “Родины” с выборов имеет “слишком скоординированный” характер.

Но "Родине" от этого не легче. Выдворяют ее из политики столь циничными методами, что приходится недоумевать, зачем власть так откровенно подставляется. В Курске одним из обвинений в адрес "Родины" стало "разжигание социальной розни" — такую реакцию вызвал коллаж в предвыборной партийной газете, в котором "Родина" призывала остановить поборы в судах, военкоматах, автоинспекции, в паспортных столах и при поступлении в вуз. Оказалось, это "слишком большие социальные группы", которых "скопом оскорблять нельзя". В Ханты-Мансийске "Родину" сняли за филологический казус: ее кандидаты лишь "дополнили" сведения о себе, тогда как нужно было не "дополнять", а "уточнять". По этому делу на сторону "Родины" перешел даже прокурор — но Верховному суду это не помеха! А в Калининграде "Родину" сняли за то, что несколько сборщиков подписей, заверяя подписные листы, в графу "место жительства" вписали адрес из своего паспорта, который начинается со слова "Калининград", — в то время как, по мнению облизбиркома и облсуда, нужно было писать "Калининградская область".

До партийного съезда "Родины" осталось всего десять дней, и наибольшую силу набирает новый накат на партию, в котором главная атака ведется персонально на Дмитрия Рогозина. Сегодня в России сложно отыскать политика-аналитика-эксперта-политтехнолога, который бы в своих прогнозах загодя не "снял" бы Рогозина с поста председателя партии "Родина". Очевидно, что подобное хамское отношение к общероссийской политической партии является спецоперацией противников "Родины" и направлено на раскол ее рядов в преддверии партсъезда.

Логика здесь иезуитская. "Смотрите, — льют елей такие "эксперты", — Рогозин не справляется. Поглядите, как при нем мочат партию! Разве "Родина" заслужила такое? Дмитрию Олеговичу стоит отдохнуть, и как только внимательные товарищи проявят о нем заботу, так тут же неисчислимые преференции воссияют перед ними. Берите пример с "правильных" партий: их и с выборов не снимают, и телеэфир им дают, и с финансами у них все ОК." При этом "экспертов" ничуть не заботит реноме партии, которую они склоняют к остракизму лидера за навешанных на него собак.

Моральные тонкости не приветствуются в политологической тусовке. Посему эксперты расходятся лишь в оценках того, что, по их мнению, "вот-вот произойдет". Одни с нескрываемой радостью чают полной диссоциации "Родины" после столь оглушительных ударов со стороны Кремля. Другие полагают, что после "зачистки Рогозина" партия "вновь вернется туда, где ей самое место", в "президентский спецназ". Встроится в "отдельный сегмент политического ландшафта", где бы она "сильно не отсвечивала". Третьи, напротив, списывают "антирогозинский сектор" партии и призывают Рогозина выйти из этой "протухшей предательством шайки", забрав с собой "все здоровые силы партии" и организовав на голом месте "по-настоящему независимый оппозиционный проект". Но с тем, что предстоящий съезд окажется для "Родины" переломным, соглашаются все "прогнозисты".

В такой ситуации не возникает никакого желания "прогнозировать". И всё же несколько вещей очевидны.

За 2005 год партия "Родина" стала ведущей оппозиционной силой в России. Сегодня уже несерьезно относиться к "Родине" как к "спецпроекту Кремля, которого не жалко, пусть помирает". И дело здесь не в бессмысленных, ничего не решающих голосованиях "против" в стенах Госдумы, а в тех идеях, замыслах, концепциях развития, которые за этот год озвучивались "Родиной".

Основной замысел партии "Родины" — объединить вместе левую, социалистическую "философию обобранного большинства", идею социальной справедливости с идеологией "национального возрождения народа", и прежде всего, русского, государствообразующего народа — является, на наш взгляд, важнейшим идеологическим плацдармом для возрождения России.

Собственный национальный проект "Родины", "Сбережение нации", задуманный как альтернатива мелкотравчатой правительственной подачки "четырех нацпроектов", нацеленных на выборы 2007-2008 годов, — это наиболее адекватный ответ тяжкому демографическому вызову, стоящему перед Россией. Сбережение нации подразумевает, в том числе, и нещадную борьбу с нелегальной, противозаконной иммиграцией, корни которой — в российской коррупционной власти и компрадорском бизнесе.

Ген имперской экспансии, заложенный в государственническую идеологию "Родины", отстаивающей интересы России в СНГ и мире, ратующей за воссоединение разделенного русского народа, за присоединение пророссийски настроенных Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, — это то, что отличает "Родину" от всех остальных.

Творческий потенциал партии и фракции "Родина", имеющей проработанную экономическую программу и четкие законотворческие инициативы буквально по всем важным вопросам современной России — это тот интеллектуальный багаж, который нельзя так просто сдавать в утиль из одной лишь прихоти чьего-то накокаиненного ума.

Эти концепции и сферы куда важнее кулуарных склок и внутрипартийных разборок. На их фоне ничтожными выглядят игры в того, "кто больше понравится Администрации президента". В конце концов, если эти направления окажутся свернутыми "Родиной", лишь бы "перезимовать до лучших времен", то какая разница, чья подпись окажется первой под партийным грифом "Прекратить и забыть!"?!

С горестью приходится наблюдать за тем, как в очередной раз народно-патриотические силы страны оказываются не в состоянии договориться, забыв амбиции и взаимные обвинения в предательстве, и объединить усилия в широком политическом блоке. Лишь только широкая коалиция патриотов смогла бы, наконец, сообща предложить измученному обществу альтернативу развития, и если не взять власть, то, по крайней мере, вынудить тех, кто у власти, развернуть курс государства в верную сторону. Но о какой коалиции партий и движений можно говорить, если даже в их внутренних делах царят разногласия? Совсем недавно Рогозин назвал "Родину" "профсоюзом патриотов России". Очень не хочется, чтобы всеобщий раздрай, столь свойственный патриотическому движению, стал также и хронической болезнью "Родины".

Мы — реалисты и понимаем, что нынешняя политическая ситуация в России предельно насыщена противоречиями. Главное из них давно сформулировано: "как быть патриоту-государственнику, который желает послужить России, но не хочет при этом ни зависеть, ни усиливать находящихся у власти компрадоров?"

Вопрос этот решается по-разному. Можно беситься и ненавидеть "такую власть", не подавать ей руки в знак протеста, уходить в подполье, в секту-междусобойчик, в "гражданское неповиновение", в "непримиримую оппозицию", лишь бы подальше "от антихриста". Только ведь для бегства такого все последние лет триста поводов было предостаточно. Бежать от батогов и острогов, от "воров немецких", от фаворитов, от "хранцузских бар", от "Николая Палкина" и "немытой России", от "Салтычихи", от "Скалозуба" и "Манилова", от распутинщины, от "еврейских комиссаров" и репрессий, от кукурузы и "развитого социализма"... Бежать-бежать-бежать. Города не строить "такому вот режиму", в войнах не участвовать "за царя-кровопийцу", научные открытия "для этой страны" не делать, детей не рожать, которых потом "в армию заберут, где ноги режут". При этом исповедовать принцип "чем хуже, тем лучше" и желать правительству "поражения в империалистической войне". Но если все побегут, кто останется-то?

Можно пытаться "встроиться в режим" с мыслью: "Нужно поиметь с этих гадов хоть что-нибудь!". Это очень просто — окрестить "Россией" отдельную партию, корпорацию или семью и, сдав всех остальных, рассуждать: "что хорошо для нас, хорошо для всех". Можно сделать своей профессиональной обязанностью угадывание любых пожеланий Администрации президента и десятилетиями жить в политике по принципу "лишь бы выжить!"

Но кажется, правильнее будет и человеку, и политической партии вести себя иначе. Для человека это означает — стоять стойко и "строить свой город", здесь и сейчас. Для партии — не бежать от власти, не биться без конца в ее закрытую дверь, но самой становиться властью, здесь и сейчас. Реализовывать свой собственный проект. Подталкивать общество на свой собственный путь. Выращивать из себя альтернативный "источник политической энергии". Идти впереди государства там, где оно, при нынешней власти, никогда не скажет и слова.

От	Мак
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	16.03.2006 16:28:52

Авторитеты КПРФ о выступлении В. Суркова (Правда)

http://www.gazeta-pravda.ru/pravda/pravda023.html#С%20эпохой%20не%20в
Отрывок из статьи:
С эпохой не в ладу...
Некоторые итоги дискуссии о 50-летии ХХ съезда КПСС

Консервативный проект Кремля — прощай?

Не потому ли при всей своей любви порассуждать о чем-то социал-демократическом нынешняя “партия власти” вовсе не спешит открыто провозгласить себя таковой. Хотя политика ее и правда очень даже близка социал-демократии. По крайней мере тем, что национальные интересы России последовательно сдаются Кремлем и ставятся в зависимость от интересов Запада.

Казалось, антикоммунистический по форме и антироссийский по сути демарш в ПАСЕ пробудил что-то от здравого смысла в умах российского руководства. Оно вроде бы осознало, что под прицел попадает именно Россия как страна — продолжатель СССР. И потому уравнение Советского Союза с фашистской Германией раз и навсегда отбрасывает нашу страну вместе с ее нынешними господами на презираемые задворки мира.

Вот только протрезвление длилось недолго. И уже по ходу вояжа президента Путина в Венгрию и Чехию зазвучали заявления, вполне вписывающиеся в антикоммунистическую линию ПАСЕ. Они реабилитируют, по сути дела, профашистский путч 1956 года в Венгрии и осуждают Ю.В. Андропова, руководившего действиями Советской страны. “Мы несем моральную ответственность за то, что произошло в августе 1968 года”,— заявил неожиданно для зарубежной публики Путин в Праге, успев произнести нечто подобное и в Будапеште.

И хотя президент России как бы понадеялся, что возникшая из его высказываний проблема чудесным образом само собою рассосется — якобы “старые трагедии не могут быть использованы для нынешних политических целей”,— реакция на Западе оказалась ожидаемой. Высказывание Путина немедленно стало употребляться там именно для текущих политических целей. Оно оказалось “благосклонно” подхвачено западными комментаторами и аналитиками, тут же поставившими Россию рядышком с нацистской Германией: “Немецкая или российская вина не вечна. Вечны Катынь и “Циклон-Б”, — утешили европейские СМИ россиян.

Причем речь здесь идет не просто об одном из очередных неудачных выступлений Путина. В новый вираж, или штопор, пошел весь курс “партии власти”. Немало поговорив за последнее время о патриотизме и даже прозрачно намекнув о готовящемся повороте в сторону некоего таинственного “консервативного проекта”, Кремль резко затормозил и повернул совсем в другую сторону.

Своим главным противником в период грядущих федеральных выборных кампаний — помимо неких отдельных олигархов — он провозгласил некую партию “двух шагов назад”, патриотов, которых нельзя назвать патриотами. В этой партии “двух шагов назад” легко угадывается тот образ, который сейчас прорежимные СМИ формируют вокруг Компартии. “Назову их изоляционистами,..— чуть приподнял завесу тайны над перечнем врагов “Единой России” в 2007—2008 годах заместитель руководителя администрации президента В. Сурков.— Это такие почти нацистЗы, люди, которые муссируют дешевый тезис, что и Запад — это страшно, нам Запад угрожает, и китайцы на нас наступают, и мусульманский мир нас подпирает, и Россия для русских…”

В самом деле, знакомые утверждения. Ведь это их совсем еще недавно, в 2005 году, в скандальном интервью германскому журналу “Шпигель” развивал сам же В. Сурков. “Цель Запада — разрушение России и заполнение ее огромного пространства многочисленными недееспособными, квазигосударственными образованиями. Главными задачами интервентов является уничтожение российской государственности…” — всё это установки самого В. Суркова. Так что же произошло?

Очевидно, что речь пошла об отказе режима от государственнических амбиций. Посулы поставить в центр очередной новой национальной идеи какие-то “воспоминания об имперской мощи СССР” тут мало что меняют. Наоборот, они скорее подчеркивают легковесность заявлений. Ибо строить национальную идею на воспоминаниях просто-напросто невозможно.

Об этом же говорит и другое утверждение В. Суркова, этого, пожалуй, наиболее профессионального представителя администрации Путина, выдвинувшегося на роль идеолога “партии власти”: “Что касается того, что у нас в ХХ веке родилось довольно странное тоталитарное государство, то и здесь следует помнить, что мы не были одиноки, что в той же Европе существовали нацистская Германия, фашистская Италия, франкистская Испания”.

Вот всё и сошлось. Заявления Кремля и по духу, и чуть ли не по букве совпали с антироссийской и антикоммунистической резолюцией ПАСЕ. Советский Союз оказался уподоблен нацистской Германии и фашистским режимам Муссолини и Франко. Слабенькая фронда Кремля в отношении Запада кончилась, не успев начаться. Точка зрения Запада оказалась безоговорочно принята в Кремле вопреки национально-государственным интересам.

“Антифашизм” коричневатого оттенка

Мало того, казенный антикоммунизм в России, явно вдохновляемый и синхронизированный с демаршем правых европейских сил в ПАСЕ, приобретает всё более фашизоидный характер. Симптоматичны игры вокруг так называемого Антифашисткого пакта, подписанного “Единой Россией” и такими прорежимными партиями, как ЛДПР, СПС, “Патриоты России”, АПР. Пакта, изначально задуманного как далеко идущая провокация. Ведь, как известно, КПРФ даже не была приглашена на обсуждение его содержания, ее не пригласили и к подписанию. Более того, в самом пакте ничего толком не говорится о борьбе с русофобией, составляющей, наряду с антикоммунизмом, главную суть того же нацизма. Зато уравнивается понятие “фашизм” с национализмом и разжиганием социальной розни. Получается так: требуешь, чтобы тебе выплатил зарплату твой хозяин,— ты фашист. И ату тебя!

В итоге неучастие в пропагандистском шоу “Единой России” коммунистов, которые кровью миллионов членов своей партии заплатили за победу над фашизмом, стало преподноситься официальной пропагандой как потакание фашизму, как очередное “доказательство” наличия в рядах КПРФ неких фашистов, антисемитов и ксенофобов. В общем, пошла работа на образ партии “двух шагов назад”, определенный Сурковым в качестве главного врага “Единой России”.

Хотя даже либеральные СМИ вынуждены были дать такие определения пакту: “Государственный антифашизм в форме борьбы с политическими конкурентами”, “Партия власти” будет бороться с “новыми фашистами”, а заодно — с политическими конкурентами”. И всё же прорежимная печать продолжает отрабатывать спецзаказ по поиску “фашистов” в среде коммунистов. И пошло-поехало…

Даже участие в манифестации 23 февраля в Москве — в одной из колонн партии “Родина” — представителей некоей крохотной радикальной группировки тут же было навешано на коммунистов как доказательство их “профашистскости”. “В тесном строю, почти плечом к плечу прошли по столичным улицам записные либералы, коммунисты-интернационалисты и лево-правые экстремисты всех цветов и мастей”, — живописал “Московский комсомолец”. А когда на митинге КПРФ 4 марта на Октябрьской площади с трибуны выступил некий лидер движения против нелегальной имиграции, то это тут же было использовано для новой волны криков: “Зюганов наступил на коричневое”, “После событий 23 февраля и 4 марта КПРФ совершила Большой Прыжок, перескочив одним махом весь умеренный центр и оказавшись на крайне правом фланге российского политического спектра”.

То, что играми вокруг Антифашистского пакта коммунистов начали “подводить под статью”, сделалось очевидным. С обычной для него картинностью сие открыто продемонстрировал В. Жириновский, заявившийся на стрельбище чуть-чуть поразвлечься: “Взяв автоматический пистолет Стечкина, депутат вспомнил, что забыл очки,— рассказывают “Новые известия”.— Надо было портреты врагов повесить,— заявил он.— Зюганов, Рогозин, Немцов, Явлинский, Хакамада. Чтобы был стимул стрелять”. Такой вот антифашист, мечтающий поставить к стенке всех “кто не с нами”, а, следовательно, “против нас”. В очень знакомый по гитлеровской Германии манере, подведя под расстрел всех — от коммунистов до либералов.

Впрочем, по сообщению той же газеты, ситуация сложилась по принципу “не в коня корм”. Сделав десять выстрелов, вождь ЛДПР угодил в мишень лишь однажды. А это символично, поскольку и вся антифашистская истерия в стране явно проваливается.

По данным проправительственного ВЦИОМ, подавляющее большинство (51%) граждан просто не видит в российском обществе никакой фашистской опасности, никаких ее реальных проявлений и никаких потенциальных носителей. Даже такая структура, как Национал-большевистская партия, постоянно подаваемая обществу как “коричневая угроза”, идентифицируется в этом качестве лишь 15 процентами населения.

Тогда как к КПРФ ничто фашистское, несмотря на все старания противников, не липнет. Именно ее подозревают в “коричневых” поползновениях в самую последнюю очередь. И делает это лишь один процент населения (тогда как “антифашистскую” ЛДПР трактуют фашистской вчетверо больше россиян).

В общем, из очередной полосы испытаний Компартия выходит ощутимо окрепшей. Процесс восстановления ее позиций в преддверии нового избирательного марафона только усиливается. Похоже, что начинает работать и тот политико-психологический механизм “негативного консенсуса”, который всегда оборачивал любые нападки на коммунистов им же на пользу. В начале текущего десятилетия он дал сбой, а затем и вовсе перестал действовать. Сегодняшние атаки на КПРФ восстановили его заново.

Не случайно, согласно последним социологическим замерам, президентский рейтинг Г. Зюганова прочно, хотя и с большим отрывом, держится на втором месте после путинского. И если нынешний президент не сможет “вырулить” на третий срок правления, шансы лидера КПРФ, даже по сегодняшним данным, сразу поднимутся до 19 процентов вероятных голосов определившихся граждан (по данным февральского опроса Левада-Центра). Это почти уравнивает его положение в делах политики с лидером списка Ю. Лужковым, располагающим 21 процентом аналогичных симпатий. Г. Зюганов заметно превосходит по влиянию даже такого раскрученного “преемника”, как министр обороны С. Иванов.

* * *

В общем, политические кампании последнего времени, особенно дискуссия вокруг уроков ХХ съезда, всколыхнув общественное мнение и немало напомнив стране, побудили людей многое обдумать и многое заново оценить. И результат этой работы мысли оказывается не в пользу властей. Последние всё больше замыкаются в скорлупе своих политических грёз, всё меньше обращают внимание на жизненные реальности. Они всё реже и боязливее соприкасаются с миром народных надежд, побуждений и ценностей. Всё больше и больше выпадают из нашей эпохи.

Сергей ВАСИЛЬЦОВ.

Доктор исторических наук, директор Центра исследований политической культуры России (ЦИПКР).

Сергей ОБУХОВ.

Кандидат экономических наук,

заместитель директора ЦИПКР.

От	Мак
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	14.03.2006 17:57:55

Официальные полномочия и биография В. Суркова

http://www.kremlin.ru/state_subj/27815.shtml

Сурков Владислав Юрьевич

Заместитель Руководителя Администрации Президента - помощник Президента

Осуществляет организационное и информационно-аналитическое обеспечение деятельности Президента по вопросам внутренней политики, федеративных и межнациональных отношений.

Координирует деятельность самостоятельных подразделений Администрации Президента по вопросам внутренней политики.

Обеспечивает согласованную деятельность помощников и советников Президента по вопросам, отнесенным настоящим распоряжением к его ведению.

Осуществляет общее руководство деятельностью Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике.

Обеспечивает взаимодействие Президента и Администрации Президента с Советом Федерации, Государственной Думой, Центральной избирательной комиссией, политическими партиями, общественными и религиозными объединениями, профессиональными союзами.

Обеспечивает взаимодействие Администрации Президента с органами государственной власти субъектов Федерации и органами местного самоуправления.

Обеспечивает совместно с пресс-секретарем Президента по поручению Президента или Руководителя Администрации Президента взаимодействие Администрации Президента со средствами массовой информации.

Координирует обеспечение деятельности совещательных и консультативных органов при Президенте.

Распоряжается бюджетными средствами в соответствии со сметой Администрации Президента, подписывает от имени Администрации Президента гражданско-правовые договоры.

Координирует деятельность полномочных представителей Президента в Совете Федерации, Государственной Думе и Конституционном Суде.

Согласовывает проекты решений Президента о присуждении государственных премий Российской Федерации и премий Президента в области образования, культуры, литературы и искусства.

Организует обеспечение деятельности Совета при Президенте по культуре и искусству, Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте, Комиссии при Президенте по Государственным премиям Российской Федерации в области литературы и искусства.

Утверждает должностные регламенты федеральных государственных гражданских служащих, замещающих должности федеральной государственной гражданской службы в Управлении Президента Российской Федерации по внутренней политике и в Управлении Президента Российской Федерации по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами.

О распределении обязанностей между должностными лицами Администрации Президента

биография
Родился 21 сентября 1964 года в селе Солнцево Липецкой области.

Окончил Международный университет. Магистр экономических наук.

В 1983–1985 годах служил в Советской Армии.

В период с середины 80-х по начало 90-х годов – руководитель ряда организаций и предприятий негосударственных форм собственности.

В 1991–1996 годах занимал руководящие должности в Объединении кредитно-финансовых предприятий «Менатеп», в дальнейшем - банка «Менатеп».

В 1996–1997 годах – заместитель руководителя, руководитель Департамента по связям с общественностью ЗАО «Роспром»; первый заместитель председателя Совета Коммерческого инновационного банка «Альфа-Банк».

В 1998–1999 годах – первый заместитель генерального директора, директор по связям с общественностью ОАО «Общественное российское телевидение».

В 1999 году – помощник Руководителя Администрации Президента Российской Федерации.

С августа 1999 года – заместитель Руководителя Администрации Президента Российской Федерации.

С марта 2004 года – заместитель Руководителя Администрации Президента Российской Федерации – помощник Президента Российской Федерации.

От	Мак
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	13.03.2006 16:19:04

Русский журнал о выступлении В.Суркова

http://www.russ.ru/docs/112415240?mode=print&user_session=69581359a43e518f9163eb544
Министерство правды
Андрей Ашкеров
Седьмого февраля 2006 года произошло событие, которое не должно было стать примечательным с точки зрения истории и философии. Заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков выступил перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП "Единая Россия". Однако случилось совсем другое: комментаторы зафиксировали серьезные идеологические сдвиги.

Основанная на отречении от недавнего прошлого, прежняя идеология Российской Федерация была идеологией процесса. В течение долгого времени данный процесс именовался "реформами". На самом деле он представлял собой движение из ниоткуда в никуда. Интенсивность этого движения увеличивалась только одним способом: окончательным стиранием координат начальной и конечной точки. В речи Суркова путинская Россия если и не достигла самосознания, то, по крайней мере, восприняла необходимость его достижения как проблему.

Система координат нашего бытия получила наконец свое определение. Безбрежная процессивность, посредством отсылки к которой определялось наше "здесь-бытие" со времен перестройки, уступила место диалектической поступательности: ельцинская эпоха была окончательно задвинута в прошлое, советская семидесятилетка получила частичную реабилитацию.

Главным же посылом сурковского выступления стала заявка на возвращение функциональной единицы "секретаря по идеологии", который являлся бы поставщиком эксклюзивного идеологического продукта. Линии партии со всеми ее будущими колебаниями.

Вперед в СССР?

Речь Суркова свидетельствует о намерении осуществить переоценку наследия Советского Союза, восприняв себя как его наследников: "Ни в коей мере Советский Союз не заслуживает какого-то огульного осуждения: это все наши ближайшие родственники, это все фактически мы сами".

Впервые со времен своего распада СССР удостоился статуса всемирно-исторического феномена из уст представителя "новой власти": "Советский Союз благодаря своим мощным идеологическим усилиям стимулировал освобождение колоний, ускорил гармонизацию социальных отношений в самих странах Запада и этим самым оказал благотворное влияние на мировой ход истории".

Однако, заново открывая СССР, Сурков порывает не только с ельцинской традицией избавления от "проклятого совка", но и с советской традицией избавления от "пережитков прошлого" (из которой непосредственно вырастает отношение к советской цивилизации, сложившееся в эпоху ЕБН). Соответственно Россия воспринимается отныне не только как "правопреемница" Советского Союза, но и как государство, которому последний передал по наследству свое могущество: индустриальное и идеологическое.

Сурков признает, что индустриальная инфраструктура РФ до сих пор остается советской, а уровень жизни пока не достиг показателей 1991 года. Помимо этого он констатирует, что "Советский Союз тоже оперировал понятиями свободы и справедливости". В этом "тоже" чувствуется момент снисходительности: "нам самим не очень поздоровилось от этой работы". Однако тут же звучит оговорка: "…на весь мир эта мощная поддержка, как военная, материальная, так и просто моральная, оказала огромное влияние, о котором мы сегодня забываем".

В итоге, оттененные все еще необходимыми оговорками, очевидные вещи, высказанные Сурковым, принимают характер откровения. Неужели и впрямь речь идет если о не полной, то хотя бы частичной реабилитации Страны Советов? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит раскрыть смысл сурковских оговорок. Да, действительно, говорит нам Сурков, СССР оставил нам индустриальное и идеологическое наследство, но лишь потому, что прекратил свое существование раньше, чем успел его пустить по ветру. То же самое можно сказать и относительно "свободы" и "справедливости", на которых в речи Суркова делается особый акцент: эти принципы лишь провозглашались, но так и не стали работать.

Итог закономерен: в 1990-е, которые воспринимаются как время агонии советской системы, они просто окончательно стали никому не нужны. Вкупе с неспособностью советской власти порождать "эффективную элиту" и решать "материальные вопросы" подобные факторы могут свидетельствовать только об одном: СССР был обречен.

"Советский Союз, - рассуждает Сурков, - был, безусловно, крупнейшим модернизационным проектом. Он уже нес в себе зачатки демократии, поскольку он ее декларировал и формулировал в словах. И рано или поздно эти слова должны были быть востребованы". Иначе говоря, то, что в Советском Союзе существовало лишь в виде словесных деклараций, теперь возникло на деле. Демократия погубила Страну Советов по логике магического заклинания: многократно произносимые фразы вдруг взяли да и материализовались.

Можно спорить с сурковскими суждениями об СССР, можно с ними соглашаться. Важно другое: в выступлении Суркова содержится программа символической приватизации советского наследства. Не прошло и пятнадцати лет, как государственная бюрократия (благодаря одному из самых прозорливых своих представителей) поняла наконец, что без этой символической приватизации никогда не будет легитимной экономическая приватизация 1990-х годов.

В ельцинскую эпоху схватили то, что плохо лежало: советскую индустрию (парадоксальным образом так и оставшуюся "тяжелой" во всех смыслах этого слова). В "нулевые годы" пришла пора присвоить то, что может оказаться по-настоящему неподъемным: эфемерный груз "идеологической работы" по-советски (без освоения которой Россия так никогда и не станет цивилизованной наследницей советской цивилизации).

Пересмотр итогов?

Понимание того, что цивилизоваться "Эрефия" может только в том случае, если она осуществит символическую приватизацию советского наследства, составляет главное открытие Суркова. В отсутствии понимания подобной необходимости состоит главный упрек Суркова руководству 1990-х (и в первую очередь Ельцину, имя которого легко читается между строк сурковского доклада): "…Остатки старой номенклатуры в рыночных условиях очень быстро сдружились с шустрыми самодеятельными коммерческими коллективами. Государственная власть везде отступала, это было бессистемное бегство от ответственности. Даже провозглашалось, что государство есть зло. Сейчас мы просто это забываем, но на полном серьезе декларировалось, что чем меньше государства, тем лучше. А сведи его к нулю, так вообще станет все хорошо. Естественно, этот вакуум заполнялся; естественно, что именно такие самодеятельные и амбициозные коммерческие руководители подменили собой в ряде случаев власть. Ни для кого не секрет, что целые министерства, регионы, партии находились под контролем отдельных финансовых групп <…>. То есть вместо того, чтобы двигаться к демократии, мы получили то, что справедливо названо олигархией".

Бессистемное бегство от ответственности помимо всего прочего означает неспособность видеть вызовы. Главный вызов, который ощущает Сурков, состоит в умелом (или, как принято говорить в соответствующих кругах, "грамотном") освоении и присвоении богатств советской эпохи. Сурков прекрасно отдает себе отчет: лиши эти богатства того символического ореола, который окружал их с самого начала, и они обратятся в ничто. Это почти уже произошло во времена рокировщика Ельцина. Достояние Советской республики было воспринято лишь как материальная ценность. Единственное предназначение материальных ценностей, лишенных символического наполнения, быть "легкой добычей". Чтобы они не лежали "мертвым грузом", их можно только украсть. Иной формулы их использования просто не существует.

Не принимая такого отношения к материальным ценностям бывшего социалистического отечества, Сурков вовсе не принадлежит к числу ностальгирующих по временам развитой совдепии. Напротив, скорее всего, ему, как и большинству представителей его поколения, причастных к "административному ресурсу", эти времена непонятны и чужды. Однако он прекрасно отдает себе отчет: лишить любые (советские здесь не исключение) ценности какого-либо смысла - значит сделать абсолютно неэффективным их использование. (Нельзя же эффективно использовать то, что сам считаешь "барахлом".)

Иными словами, Сурков такой же экономикоцентрист, как Чубайс, Гайдар и другие его предшественники из ельцинской когорты. Однако сурковский экономикоцентризм претерпел значительный (и потому легко заметный) апгрейд. Перед нами новая версия экономического мышления: экономика символических форм. Однако она никак не соотносится ни с пересмотром итогов приватизации (против этого Сурков категорически возражает: заплатите налоги - и спите спокойно), ни с метафизикой тасования духовных сущностей, бестелесных субстанций и прочих идеальных объектов.

Напротив, речь идет о том, чтобы окончательно легитимировать уже свершившееся перераспределение советских материальных ценностей. Чтобы это произошло, осталось сделать самую малость: приватизировать смысл "добра", накопленного соввластью.

Школа политстиля

Нужно отметить, что логика приватизации смысла распространяется не только на экономические, но и на политические авуары распавшейся империи. В последнем случае Сурков учит, как с ними обращаться "на личном примере". Его выступление содержит два важных стилистических заимствования, которые становятся важными атрибутами его политстиля.

Первое стилистическое заимствование - самокритика и критика собственного поколения. В ней легко угадывается старый сталинский мотив "головокружения от успехов". Сурков, в частности, сетует на то, что страна живет "между наследством и авансом". Рефреном выступает сожаление по поводу оставшихся нерешенными задач и ничем не подкрепленной гордыни: "Нет ни одного крупного экономического или социального достижения, которое совершило бы наше с вами поколение. Об этом надо помнить. Уже и апломб появился, уже и миллиардер на миллиардере сидит и миллиардером погоняет и говорит <…>. Миллионеров вообще девать некуда. Люди настолько горды, как будто порох изобрели. Но они ничего не изобрели".

Помимо сталинского "головокружения" в арсенале Суркова оказывается еще один заимствованный ход. Он связан с хрущевским мотивом "разоблачения культа", сопровождающимся, как водится, последующим устранением связанных с ним "перегибов" и "извращений". Впрочем, в применении этого заимствования есть известная доля изобретательности. Подвергается "разоблачению" не просто непосредственный предшественник Путина, даже не просто двойник Хрущева в советской и постсоветской политике. Воскресший, в отличие от Никиты, после политической смерти Ельцин стал "удвоенным Хрущевым": действующим не только "за себя", но и "за того парня".

Чуть ли не дословно воспроизводя риторику знаменитого хрущевского доклада, Сурков впервые откровенно признает нелегитимность культа "первого президента", основанного на "искажении идей демократии". "Вместо общественной дискуссии мы получили сплошные придворные интриги. Мы получили манипуляцию вместо представительства. Мы помним выборы 1996 года… когда между турами вдруг в некоторых регионах сказочным образом поменялись предпочтения. <…> Комментировать то, как это произошло, мы с вами не будем: понимаем как. Более того, это публично оправдывалось. Вот что пишет корреспондент Washington Post в 1997 году: один из известных российских либералов "сказал мне, что любые нарушения в ходе избирательной кампании были оправданы. Если прожили 75 лет при коммунизме, как далеко вы пойдете, чтобы не допустить его возвращения? - спросил он". Нельзя не повторить: "Любые нарушения в ходе избирательной кампании были оправданы". Говорится публично представителям иностранной прессы. <…> И вот эти люди нас сегодня учат демократии. <…> Если тогда была демократия, тогда я не знаю, что такое демократия".

Анализируя сталинско-хрущевские реминисценции сурковского доклада, понимаешь, что приватизация смысла советской политики не прошла даром. Новая бюрократия нашла наконец, у кого учиться. Обретя, таким образом, школу политстиля.

Впрочем, кажется, только в случае с Сурковым это обретение явилось самостоятельным и осознанным выбором.

Нация агитаторов

Многие обратили внимание на то, что в сурковском выступлении многое свидетельствует об идеологическом дрейфе. Однако самое важное не в том, что установки изменились, а в том, что именно трансформировалось.

А трансформировалось отношение к идеологии. Теперь идеология вновь стала предметом приложения усилий, область совершенно определенной работы. Работа - это серьезно. Она требует ответственности. Ответственность, в свою очередь, выступает эвфемизмом политического надзора. Отныне в качестве задачи политики вновь становится создание идеологической (словесной) реальности (возможность которой связана с бдительным удержанием "реалий" в слове).

В отличие от горбачевской "гласности" (и тем более ельцинской "свободы слова") ответственность обозначает просто саму возможность говорения. Она означает необходимость ответа. Ответом более не может служить простой набор слов (символизировавший в эпоху перестройки "глас народа"), или "базар" (воплощающий во времена Ельцина криминал зарвавшихся "понятий"). Речь идет о культивировании сознательного отношения к слову, причем это сознательное отношение имеет характер политической решимости. Адресат выступления Суркова не партийная аудитория "Единой России"; его "партией" являются те, для кого сознательное отношение к слову может быть предметом культивации.

Вместе с этой культивацией будут культивированы и они сами, "поскольку по мере развития демократии сила силы сменяется на силу слова, прошу развивать возможности для нашей пропаганды в каждом регионе. <…> Нужно создавать целый класс агитаторов, которые способны примерно, хотя бы как я сегодня, изложить наши позиции, обсудить, подискутировать. Развивайте внутреннюю дискуссию, не стесняйтесь обсуждать между собой, если что-то непонятно, спорьте. Конечно, не в ущерб партийной дисциплине. <…> Если вы не будете спорить между собой, как вы сможете переубедить других, я не очень себе это представляю. Забудьте о том, правые вы или левые. Партия общенациональная, и здесь синтезированы, как и в обществе, разные интересы. И у нас есть место и бизнесменам, и рабочим, и учителям, и врачам, и военным - всем".

Обретение "Единой Россией" общенационального статуса непосредственно совпадает с конструированием нации. Из кого она состоит? Кому суждено выступить ее "базовым элементом" (и воплотить все ее "основные инстинкты")? И что "собственно национального" в этой нации? Наконец, кто выражает в себе нечто среднее между "правым" и "левым", "бизнесменом" и "рабочим"? Следуя мысли Суркова, это "агитатор", пропагандист и живое воплощение демократических идей. "Партийная дискуссия, - говорит Сурков, - должна развиваться. Если ее не будет в партии, то ее не будет и вовне". Без партии нет дискуссии, без дискуссии нет демократии, без демократии нет нации. Российская нация в данном случае не что иное, как нация "агитаторов". Призыв к партии стать фабрикой агитаторов есть одновременно попытка постулировать идентичность нового гражданина (или нового "среднего человека", по Ортеге-и-Гассету).

Субъективный выбор образцового "агитатора" ("нужно создавать целый класс агитаторов, которые способны примерно, хотя бы как я сегодня, изложить наши позиции, обсудить, подискутировать") заключается при этом в представлении о том, что демократия комфортна. "Мне кажется, - заявляет Сурков, - в демократическом обществе жить все-таки комфортнее. Может быть, я субъективно рассуждаю. Но мне кажется, оно более приятно для жизни".

Подчеркивается, что эти слова выражают лишь "частное мнение" (idios logos). Однако не будем забывать о том, что именно "частное мнение" составляет форму гражданского самосознания. Это единственное, в чем оно, говоря языком Гегеля, "находит свое определение". Более того, это единственное, за что гражданин может нести ответственность.

Невыносимая комфортность бытия

Итак, новая эпоха не просто требует нового мировоззрения, но и начинается с возвращения (если угодно, даже "второго пришествия") сознательности. Сознательность дарует возможность обретения экзистенциальной и политической (или, если угодно, экзистенциально-политической) суверенности. Конечно, можно сказать, что в любом возвращении есть что-то пародийное и даже "фарсовое", однако совершенно точно возвращение полностью отменяет то, к чему возвращаются. Замыкаясь, круг становится спиралью.

Именно поэтому содержание сознания гражданина "новой России" в корне отличается от содержания сознания гражданина Страны Советов. Несущей конструкцией менталитета теперь уже бывшего "дорогого россиянина" должны стать представления о комфорте: удобно или не очень. Иными словами, чтобы обладать демократическим сознанием, гражданин должен уметь отличать комфортное от дискомфортного, приятное от противного, удовольствие от неудовольствия. Ясно, что для многих это умение оборачивается незаменимым навыком отличать редьку от хрена. Однако важна именно возможность проводить различия, в ней-то и заключен самый цимес.

Вопреки Дж.С.Миллю, демократия удовлетворительна не потому, что удовлетворяет, а пока удовлетворяет. "Ну и кому, - вопрошает Сурков по поводу причин распада Советского Союза, - нужна была такая империя, которая не могла дать своим гражданам ни хлеба, ни зрелищ? Вполне естественно, что она распалась". Отметим про себя, что это вполне резонный вопрос, однако резонен он только с точки зрения отождествления демократии с "потребительским обществом". В Советском Союзе перспективы подобного отождествления избегали до последнего, вплоть до прихода к власти Горбачева (на первых порах тоже декларировавшего принципы советской аскезы).

Гражданское сознание советского человека не было потребительским. Это значит, оно не сводилось к мировоззрению, основанному на онтологии максимизации удобств. Напротив, социалистическая сознательность была замешана на подозрительном отношении к потаканию потребностям. В том числе и самым "естественным". Существом, подчинившим свою жизнь удовлетворению "естественных" потребностей, должен был стать в глазах советского человека западный homo oeconomicus. Возникший в эпоху Нового времени, homo oeconomicus, с одной стороны, воплощал порочный физиологизм, животность, а с другой - казался совершенно искусственным именно с точки зрения своего "естества", более близкого к плодожорке, нежели к человеку-с-большой-буквы. Последний должен был руководствоваться ценностями духа и сводить свое существование к тому, чтобы постоянно раздавливать в себе животное - как гадину.

Кризис "советского образа жизни" в эпоху зрелой перестройки совпал с реабилитацией потребностей и потребления. В ходу оказался лозунг о невозможности переделать "человеческую природу", обернувшийся твердой санкцией на одобрение наиболее животных качеств и проявлений. Были запущены вначале провезенные контрабандой, а потом спешно экспортированные с Запада "машины желания": "Мы тоже люди, мы тоже хотим. И секс у нас должен быть. Чтоб все, как у людей". Заемные "техники" оказались очень быстро усвоенными. В итоге в головы бывших советских людей оказался накрепко вбит принцип: нет ничего более "естественного", чем потреблять и получать от этого удовольствие.

Современная демократия в России - прямая наследница перестроечной. Как и детище Горбачева, она является демократией потребительского удовольствия. Поэтому в том, каким образом описал Сурков преимущества демократического правления, нет ничего удивительного. Это даже нельзя назвать проговоркой. Демократия - это выбор. Причем выбор безусловно политический. Однако политика подобного выбора полностью ограничена политикой потребления, а политические возможности, которые он открывает, - потребительскими возможностями.

Проще говоря, выбор совершается в супермаркете, ресторане, салоне красоты, ночном клубе. Выбирать можно между телевизионными каналами, популярными брендами, диджеями, блокбастерами, музыкальными исполнителями, глянцевыми изданиями, Устиновой и Дашковой, Дэном Брауном и Паоло Коэльо, Пугачевой и Киркоровым, "Сбарро" и "Макдональдсом", "МК" и "Комсомолкой", "Мегой" и "Ашаном". Чем меньше различий, тем более захватывающим делается их поиск: теперь их не десять - их намного больше.

Упразднение реальности

Но чем больше различий, тем более виртуальными они становятся. Потребительское удовольствие - это удовольствие от виртуализации жизни. Удовлетворение от демократии - удовлетворение от превращения выбора виртуальности в сознательный политический выбор. Демократическое правление, понятое как практика насаждения комфортного существования, открывает человеку переливающееся радужными огнями царство виртуальных различий. Однако за пределами, на которые распространяется принцип удовольствия, эта демократия кончается. "По ту сторону" принципа удовольствия она представляется карточным домиком: тронь - и его больше нет.

Не сложно догадаться, что "потустороннее царство", раскинувшееся за пределами виртуального мира, и есть пустынное (привет Жижеку!) царство реальности. Последняя вообще-то крайне "неудобна", и неудивительно - ведь создана она вовсе не "для блаженства". Все свои неприятные свойства реальность проявляет, когда от нее это менее всего ждут. Забывая о том, что она вообще существует. При этом, что бы мы ни хотели выбрать, "в конечном счете" выбирать нам приходится именно реальный мир. Однако российская демократия никак не соотносится с этим выбором. Именно поэтому демократия в России вряд ли будет иметь какое-то отношение к реальности. Реальность в ней в лучшем случае испаряется, в худшем - подвергается истреблению.

В этой постановке вопроса давно уже нет ничего нового. Однако никогда она не выражалась настолько откровенно, как сейчас у Суркова. "…Демократическое общество, по моему мнению, сверхидеологизировано, куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею. Поскольку там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова". И далее, в конце выступления, Сурков возвращается к идее "информационной борьбы": "Россия, на мой взгляд, станет суверенной демократией. <…> Есть ли абсолютная уверенность в том, что все будет так? Абсолютной, конечно, нет. И это благодушие, что у нас стабильность, у нас это, у нас то… Иногда даже с партийцами говоришь: "Что вы не боретесь с оппонентами у себя в области?" - "Ну мы же выше борьбы, мы будем делами что-то там доказывать…". Коллеги, отсылаю к началу своей лекции: по мере развития демократии информационная борьба обостряется. Борьба за умы. Хорошо бы это понимать и не надеяться на то, что вегетарианство и непротивление отправят нас в рай. Ничего подобного".

Обозначая перспективу обострения информационной борьбы по мере развития демократии, Сурков вновь оказывается верен своему выбору советской школы политстиля. В сурковском тезисе ощутимо присутствует не столько даже сталинское "обострение классовой борьбы по мере продвижения к социализму", сколько шестидесятническое перетолкование фразы "вождя народов": острота борьбы со сталинизмом есть борьба за искушенность "сердец и умов".

Сделав (точнее, просто воспроизведя) ставку на подобную искушенность, Сурков испытал на себе соблазн превращения в "секретаря по идеологии" от интеллигенции. Однако, будучи удовольствием для искушенных, роль идеолога оказалась сопряженной со значительными издержками: реальность стала исчезать из виду. Опять-таки в самый неподходящий момент.

Возвращаясь, она уже не казалось реальностью, а только лишь происками идеологических оппонентов: "партии олигархического реванша" и "партии политической реставрации". В манере маоцзедуновской пропаганды Сурков называет первую "партией одного шага назад", вторую - "партией двух шагов назад". Кого он относит к олигархам, и так ясно. Суждения о второй партии интереснее. Речь идет о неких "национал-изоляционистах", которые, придя к власти, восстановят "худшую копию советского, недосоветского, бюрократического государства".

Реальность, однако, совсем в другом: "худшая копия" давно восстановлена. Ей стала современная "Эрефия" как способ, с помощью которого произошло превращение советской бюрократии в постсоветскую. В ходе этой трансформации бюрократы всех уровней - от жэковского до федерального - исполнили мечту, которую втайне лелеяли с хрущевских времен (и не смогли осуществить даже при Ельцине).

Они стали партией власти.

Отправив в изгнание не ставших "своими" олигархов, партия власти не порушила, а достроила олигархическую вертикаль 1990-х. В итоге экономика "Эрефии" так и не стала национальной. Объединение бюрократии в "Единую Россию" лишь усилило этнопрофессиональное размежевание: чиновничество превратилось в титульную нацию страны, как и прежде стесняющейся собственной идентичности.

За темным контуром этой реальности скрывается реальность-двойник, в которой Россия предназначается русским. Высвечиваясь временами из-за диска первой реальности, вторая реальность, подобно таинственной сестре двойной звезды, ужасает и вызывает интерес.

Но это предмет уже совсем другого исследования…

--------------------------------------------------------------------------------

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2005.

От	Мак
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	13.03.2006 15:44:50

Радзиховский о выступлении Суркова (НГ)

От	Мак
К	Мак (13.03.2006 15:44:50)
Дата	13.03.2006 16:06:59

"многие граждане стали по-иному выражаться после выступления Суркова"

http://www.vedomosti.ru/newspaper/opinions.shtml?2004/10/04/81641
Это довольно давнишнее наблюдение (2004 г.), высказанное на одном из форумов, должно сработать и после этого выступления Суркова, ИМХО. Его новые формулировки тоже войдут в моду.

От	Администрация (И.Т.)
К	Дионис (27.02.2006 00:41:28)
Дата	13.03.2006 00:20:45