От Георгий
К Товарищ Рю
Дата 12.05.2001 10:07:12
Рубрики Россия-СССР; История;

Спасибо Вам. Обязательно прочитаю. И еще -

... есть ли в Интернете тексты статьи "Сумбур вместо музыки", постановления 1948 года о "Великой дружбе", и 1958 года, "смягчающего" острые углы?

А доклад Жданова у нас когда-то хранился дома, издания 1948 года. Моя бабушка была как раз в Москве и пошла на его похороны, чтобы посмотреть на Колонный зал.
От Наталия
К Георгий (12.05.2001 10:07:12)
Дата 12.05.2001 10:31:50

Re: Вот одно

http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/USSR/music.htm
От Георгий
К Наталия (12.05.2001 10:31:50)
Дата 13.05.2001 09:26:03

А вот реакция Мясковского (1881-1950на Постановление...

"...На Постановление ЦК ВКП(б) об опере В. И. Мурадели (ученика Мясковского - Г.) "Великая дружба" Мясковский ответил с присущей ему объективностью и одноаременно принципиальностью в отношении критической стороны документа. Запись в Дневнике гласит: "Интересное постановление ЦК ВКП(б) в связи с оперой Мурадели. Позитивно верное, негативно неточное"...
Е. Я. Федоровская (сестра Маясковского - Г.) сообшила мне о телефонном разговоре Николая Яковлевича с Сергеем Сергеем Прокофьевым, при котором она присутствовала, в первые же дни после опубликования Постановления. Привожу ее рассказ дословно, как он у меня записан: "Николаю Яковлевичу прзвонил С. С. Прокофьев. В ходе разговора вдруг Н. Я. заметно изменил тон, как-то сразу стал сух, официален, начал отвечать односложно, затем в несвойственном ему холодном тоне сказал в телефон: "Это Ваше личное дело, и Вы поступайте, как считаете нужным. Мне оправдываться не в чем." На этом разговор окончился
От Георгий
К Георгий (13.05.2001 09:26:03)
Дата 16.05.2001 10:10:44

Еще о Мясковском

http://www.rmic.ru:8100/articles/miaskovsky.htm

Мясковский - не просто один из русских композиторов (каких было очень много в то время). Он - неотъемлемая часть и, одновременно, достойнейший представитель той культурной среды, которая обусловила звёздный час всей русской культуры на рубеже прошлого и позапрошлого веков. Мясковский - эталон того, что именуется термином "школа" в его самом почётном толковании: школа - как синоним высочайшей дисциплины творческого труда. Мясковский принадлежал к поколению людей, которые, встречая и провожая гостя, подавали ему пальто, - без различия пола и возраста. (Композитор Моисей Вайнберг, юношей чудом спасшийся из польского гетто перед самой Войной, вспоминая свой первый визит на квартиру к Мясковскому, утверждал, что именно это потрясло его больше всего: "Вы представляете, он подал мне пальто! Мне, 20-летнему мальчишке!")
Мясковский - сын своей эпохи - композитор глубоко трагический. В Галиции ему довелось пройти фронт Первой Мировой войны поручиком сапёрного батальона (по настоянию отца, генерала русской армии, он получил образование военного инженера в кадетском корпусе). Человек, столько раз видевший вокруг себя жуткую смерть, - когда от людей оставались лишь клочья кровавого мяса, притом смерть совершенно ничем не оправданную, - наверное, и к жизни начинает относиться по-другому. Вероятно, именно поэтому Мясковский никогда не боялся репрессий. Поэтому же Союз композиторов, когда в 1948-м году проводил кампанию беспрецедентной травли самых талантливых советских музыкантов, так и не дождался от Мясковского ни одного покаянного письма (их написали тогда все ведущие композиторы, кроме него одного), - да и вообще не дождался от него ни единого слова жалобы.
Мясковский относился именно к тому духовному типу русских людей, о котором с трагической точностью сказала Ахматова:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

Эмиграция была внутренне исключена для Мясковского - решительно и навсегда. Прокофьев, не называя своего друга по имени, напишет о нём в дневнике: "Напрасно один мудрый человек говорил: "Не убегайте от событий, события не простят вам этого: когда вы вернётесь, вас не будут понимать". Я не внял его словам".
Всю жизнь Мясковский был замкнутым, погружённым в себя человеком. В девять лет он потерял мать - её портрет висел над столом у него в кабинете до последнего дня. Личная жизнь Мясковского не сложилась - женат он не был ни разу. Тщательно сторонившийся шумной советской композиторской тусовки, он жил особняком, полностью сосредоточенный на преподавании и творчестве.
Мясковский - автор двадцати семи симфоний: случай уникальный со времён Гайдна. Двадцать семь симфоний - двадцать семь жизней; все они прожиты Мясковским абсолютно честно - так же, как прожил он свою "внешнюю" жизнь. Среди всех его симфоний особое место занимает Шестая - звёздный час композитора и, одновременно, первый настоящий триумф русской музыки после революции. В 1923-м году именно Шестая симфония принесла Мясковскому мировую славу.
Это был единственный период, когда Мясковский как бы "вышел из тени". В юности его заслонял гений Скрябина (у которого он очень многому научился). Когда Мясковский стал молодым человеком, вперёд уверенно вышел Стравинский. Не успел Стравинский покинуть Россию, как о себе громогласно заявил Прокофьев. И вот настали 20-е годы: Стравинский в эмиграции, Прокофьев в "продолжительной творческой командировке" (выражение наркома Луначарского), а Шостакович - пока ещё только талантливый подросток. Мясковский находится в зените творческой зрелости: ему исполнилось сорок, и в русской музыке на родине именно он - самый крупный композитор, самая авторитетная музыкально-общественная фигура.
20-е годы - историческая концовка Русской Революции, эпоха её выстраданного осознания. Шестая симфония Мясковского - это симфония о революции, о любой Революции вообще. В этом музыкальном произведении диалектика Революции явлена гораздо глубже и откровеннее, чем в ином историческом или философском романе. Всё своё глубочайшее понимание Революции Мясковский безошибочно вложил в обобщённые музыкальные символы. Грандиозный финал симфонии открывается темами весёлых уличных песен Французской революции - знаменитых в то время "Карманьолы" и "Ccedila ira". Сначала их мелодии исполняются попеременно, затем накладываются друг на друга, всё быстрее закручиваясь в безумном вихре. Но в какой-то момент они уже перестают звучать как песни: начинается дикая вакханалия - вакханалия Революции, - от которой становится по-настоящему страшно┘ и которая закономерно сменяется средневековой секвенцией "Dies irae" - традиционным лейтмотивом смерти в европейской музыке.
Среди всех вокальных жанров Мясковский предпочитал романс: при такой замкнутости и самоуглублённости композитора, хоровая музыка была для него чересчур публична. Финал Шестой симфонии - единственное исключение: после темы "Dies irae" Мясковский вводит архаический заупокойный раскольничий стих "О расставании души с телом", который звучит в исполнении хора низких голосов. Именно этот скорбный текст завершает самую трагическую русскую симфонию ХХ-го века:

Что мы видели?
Диву дивную,
Диву дивную
Телу мёртвую.
Как душа-то с телом
Расставалася,
Расставалася
Да прощалася.
Как тебе-то, душа,
На суд Божий идить
А тебе-то, тело,
Во сыру мать землю.

Ни до, ни после Мясковского ни один русский композитор не посвящал Революции столь эпохального и безысходно трагического полотна. И, конечно же, кроме Мясковского, ни один советский композитор никогда не осмелился бы ввести в свою симфонию тему заупокойного католического песнопения одновременно с темами уличных революционных песен┘
Счастье, что Мясковский успел обнародовать свою симфонию в первой половине 20-х годов, - иначе не сносить бы ему головы! Это инакомыслие ему припомнили лишь четверть века спустя, в 1948-м: по мнению руководства Союза советских композиторов, Мясковский "в своём симфоническом творчестве уделял недостаточное внимание русской народной песне"(!)┘ У Мясковского, смертельно больного раком, уже не было сил реагировать на эту пошлость - и он просто погрузился в молчание. А тогда, в 1923-м, на премьере Шестой симфонии московская публика провожала её стоя. Четверть часа Мясковского вызывали кланяться, но вышел он нехотя, всего один раз. (Он всю жизнь стеснялся поклонов и оваций.)

От Георгий
К Георгий (13.05.2001 09:26:03)
Дата 13.05.2001 09:31:12

Продолжение...

"...Оказывается, речь шла о письме, в котором наиболее крупные музыкальные деятели (композиторы) в ответ на постановление, выражали согласие с решением. Как известно, среди них был Прокофьев. Подписи Мясковского не было (записано 26 марта 1966 г.). А когда спустя несколько дней после постановления к Мясковскому на квартиру (композитор был тогда болен) приехали из Союза композиторов с просьбой выступить на общемосковском собрании композиторов и музыковедов, посвязеннои обсуждению постановления ЦК, Николай Яковлевич ответил с присущей ему краткостью и точностью мысли: "От нас ждут сейчас не слов, а дела. В этом главная наша задача, ее и надо выполнять"...."

Иконников А. Художник наших дней Н. Я. Мясковский. М.: СК, 1982.
с. 291-292.
От Георгий
К Наталия (12.05.2001 10:31:50)
Дата 13.05.2001 09:18:27

Большое спасибо! (-)