От Георгий
К All
Дата 24.04.2001 18:19:04
Рубрики История; Ссылки; Байки;

Интересный исторический нюанс. СПб Ведомости

http://www.spbvedomosti.ru/2001/04/24/pharaon.shtml

Путешествие в страну пирамид. Тайна Эхнатона


В Египетском национальном музее хранится статуя фараона Эхнатона. Экскурсоводы и специалисты музея рассказывают о царе с долей иронии и скептицизма. Еретик, мол, разрушитель не только древней религии, но и культуры Египта. И указывают на статую из песчаника: смотрите, дескать, не фараон, а девица. И впрямь — обращают на себя внимание тонкие черты лица, пухлые чувственные губы, живот и бедра, как у женщин Востока.
Но существует и другая точка зрения. Некоторые считают Эхнатона пророком, создавшим идею единого и абсолютного Бога. Ведь фараон отменил культ множества богов и идолов. «Ты — единственный, только Ты создаешь тысячи и тысячи существ... Ты есть поток жизни, и никто не может жить без тебя... Ты живешь в каждом младенце с зарождения его в утробе матери. Ты осушаешь его слезы... Ты есть Бог всех...»
Вот что известно истории... Эхнатон переносит столицу в район Тель-эль-Амарны. В центре столицы — площадь, от которой расходятся пять улиц. Они образуют прямоугольные кварталы с постройками. Кварталы одинаковы: дом — это жилой блок из трехкомнатных квартир. Дворец фараона тоже прост: покои для детей, для хозяина с женой, комнаты для туалета, столовая, зал для приема гостей. За домом — сад, бассейн. В семье красавица Нефертити, мать шестерых дочерей, равна в правах, она участвует на праздниках и в религиозных торжествах, раздает людям божественные дары.
Жрецы не могли примириться с разрушением храмов и веры, потерей собственных привилегий. Они начали готовить заговор. Узнав об этом, Эхнатон понимает, какая ожидает его участь, назначает своего брата соправителем Фив, а сам исчезает. Нефертити, заботясь о благополучии дочерей, по сути, становится правительницей Египта. Для сохранения своего положения она выходит замуж за старого Эйе и удерживает власть еще четыре года.
Знакомясь с картинами, на которых изображен фараон-еретик с Нефертити, вдруг обнаруживаешь удивительное сходство ее знаменитого портрета работы Тутмеса и скульптуры фараона Эхнатона из песчаника — того же придворного скульптора. Одно и то же лицо! Губы, глаза, улыбка... Снимите у фараона корону, накладную бородку...
Именно Нефертити, скорее всего, и позировала скульптору, облачившись в царские одежды. Она правила страной и у нее был пример для подражания: царица Хатшепсурт, мачеха Тутмоса Третьего. Эта царица фактически отстранила от власти не только пасынка, но и мужа — Тутмоса Второго, официально объявив себя фараоном. Хатшепсурт одевалась в мужское платье, носила накладную бороду. Так и изображали ее художники.
К открытию, что именно Нефертити предстает перед нами в скульптурном изображении, а не сильный и волевой Эхнатон, я пришел в результате разгадки тайны исчезновения фараона-еретика. В Национальной библиотеке Каира ученый-египтолог Ахмед Осман несколько ранее, показывая древние папирусы, в которых повествуется о жизни Эхнатона, заметил:
— Обрати внимание на происхождение фараона...
Оказывается, Эхнатон — второй сын Аменхотепа Третьего и царицы Тэйе, израильтянки. Большую часть юности будущий фараон провел в Восточной Дельте, где издавна обосновались и вели землепашество евреи, верующие в единого Господа. Их притесняли, считали низшей расой, египтянину не полагалось садиться с ними за один стол.
При Эхнатоне евреи были уравнены в правах, становились судьями, главными мастерами, сборщиками налогов и даже управляющими домов царских наместников. В голодные годы евреи тихо скупали у египтян наделы, становились хозяевами земельных угодий и начальниками житниц, распределяя урожаи, отдавая одну часть его фараону, а остальное продавая по выгодной цене.
Сам Эхнатон открыто встал на сторону соплеменников. Он разрушал храмы жрецов, старался укрепить свою власть и власть единого Господа, истребляя тех, кто проповедовал культ старых богов Египта. Окружая себя новыми, всем ему обязанными и послушными его воле людьми, тем самым поощрял доносы, подкупы и взяточничество.
«Сердца злы, — жалуется летописец, — каждый грабит ближнего, человек с ласковым взором убог, добряком везде пренебрегают. Человек, на которого надеешься, бессердечен. Земля — пример злодеев... Попраны предначертания богов, плач повсюду, номы и города в скорби. Тяжело молчать, опасно говорить невежде. Инородцы сделались повсюду египтянами, простолюдины получают драгоценности; не имеющий сандалий сделался обладателем закромов...»
Естественно, что жрецы и богатые египтяне не могли долго терпеть. Предчувствуя скорую расправу, Эхнатон тайком перебирается на Синай и живет в храме неподалеку от горы, у подножья которой стоит ныне монастырь Святой Екатерины. Живет под именем Моисея.
Египтолог Ахмед Осман, собирая и сопоставляя исторические, археологические, хронологические и географические данные, старается подтвердить это предположение в своей книге «Моисей. Фараон Египта». В Национальной библиотеке в Каире мне показали древнюю рукопись на арабском языке, в которой есть такие слова: «Эхнатон, бежавший из Египта, женился на арабке. Имя ему Моше (пророк)...»
Сразу многое проясняется в жизни пророка Моисея и его Пятикнижии. Особенно в книге «Исход». Именно Моисея, согласно библейской истории, благословил Яхве (Господь) на возвращение в Египет и освобождение евреев от рабства.
Власть в стране к этому времени взял в свои руки верховный военачальник Хоремхеб, бывший друг Эхнатона. Он уничтожает все следы веры друга, евреев посылает на тяжелые работы, заставляет строить новые города, А что же Эхнатон? Жизнь вдали, потеря трона, разрушение святынь, которые возводил и которыми дорожил, — все это бередит сердце и побуждает действовать. Именно он, зная Египет, имея еще сторонников веры в единого Бога, должен вернуться туда и помочь многострадальному народу.
В книге «Исход» поражает жестокость Господа, который безжалостен к народу Египта, не жалеет ни младенцев, ни стариков, насылая на них беду за бедой, отравляя реки, обрушивая град и огонь. «И побил град по всей земле Египетской все, что было в поле, от человека до скота...» Но самое страшное, когда читаешь: «И умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле, до первенца рабыни, которая при жерновах...»
Не Господь так мыслил, а Эхнатон, в котором жила обида и звала его, фараона, к отмщению, водила его рукой, когда он писал поучения. Будь его воля, предал бы он огню и мечу ненавистную землю от дельты Нила до первых порогов, превратил бы в руины храмы и города, подчинил бы непокорных своей вере.
Но Эхнатон не был бы Эхнатоном, ярым проводником своей веры в Господа, если бы только вывел израильтян за Красное море. Его беспокоила дальнейшая судьба нового вероучения, ему нужны были последователи веры. Не единицы, а раса.
Живя на Синае со своими сторонниками, Эхнатон-Моисей продумал свое верование, составив каноны жертвоприношения и молитвы. Он являлся ярким проповедником идей Торы, писания которой со скрижалями были известны задолго до Эхнатона. Исход израильтян из Египта для пророка Моисея явился единственной возможностью, для того чтобы воспитать верующих граждан, которые даже в самом малом не подвергали бы сомнению сказанное от имени Господа, следовали ему без колебаний. Синай стал своего рода полигоном для нескольких поколений, которых он, Моисей, сорок лет водил по пустыне.
...По предполагаемому пути следования израильтян из Египта мы отправились на верблюдах. Из поселения в сопровождении вооруженной охраны вышли задолго до рассвета. Охрана придается путешественнику — будь то поездка в Каир или Луксор, в Абидос или Абу-Симбел на границе Судана — после того как воинствующие бедуины остановили автобус с немецкими туристами и перерезали всех до единого. Не расстреляли, как сообщала пресса, а именно перерезали. И скрылись в пустыне. Говорят, что вроде как догнали их и уничтожили. Так ли, никто не знает.
На рассвете в пустыне холодно, приходилось одеваться потеплее. Караван двигался по сухому руслу бурлившего когда-то потока, многие спутники дремали, покачиваясь в удобных мягких сиденьях. Занималась заря, небо бледнело и поднимало свою иссиня-темную завесу. На светлеющем небосклоне гасли звезды. Когда совсем рассвело, холмы безмолвствующей пустыни озарились невидимыми лучами восходящего солнца и стали красными.
Перед заходом солнца бедуины разбили лагерь. Натянув палатки на месте, на котором и до нас устраивали привал, погонщики в первую очередь бросили верблюдам охапки зеленого клевера, который прихватили с собой в мешках, а затем развели костер и занялись ужином. На верблюжье толстое одеяло положили овсяные лепешки, овечий сыр, помидоры и зеленый лук. Достали халву («халяву» по-местному).
Пламя лениво пожирало сухие сучья карагача и бурьяна. Отблески пламени озаряли людей, падали на холм, наши тени вытягивались по песку до бархана, подобные великанам. В стороне тявкала лисица-фенек.
К исходу вторых суток пришли к берегу Чермного (Красного) моря. Утром я увидел то, что и предполагал. Море медленно отступало, обнажая песчаное дно с сетью дыр от морских червей и коралловыми наростами на камнях. Кораллы источали смерадный запах. Начинался отлив, к полудню песчаная коса протянулась до острова.
Ничего сверхъестественного Моисей не придумал, когда вел израильтян по морю. Конница фараона, преследуя бегущих, опоздала и оказалась на середине моря, когда начался прилив. Естественно, ее захлестнуло водой. Тем более что проходил отлив при сильном восточном ветре, который, как пишет Моисей, дул всю ночь. И сделалось море сушею. Затих ветер, хлынули воды обратно. Не грех тут вспомнить для сравнения наши наводнения.
Знал Моисей пустыню, по которой водил евреев, пользовался этим умело для устрашения недовольных и сомневающихся в его правоте. Начинал народ роптать, Моисей испытывал страждущих, вразумлял страхом, а за послушание давал хлеб и воду, зная, где все хранится.
Расположились евреи станом в Рефидиме и начали роптать, изнемогая от жажды, мол, уморить решил и нас, и детей наших, и стада... Привел их к скале пророк, ударил посохом по камням, и пошла вода, и напился народ. Есть деталь, которую упускает автор, рассказывая о происходившем, но забыв о дотошном читателе. Знал он место с родником под валуном, ведом был ему и ориентир, потому для пущей убедительности и говорит, мол, Господь сподобил: « Я стану перед тобой на скале...»
Сорок лет Моисей водил народ по пустыне, готовил его к дальнейшей жизни, служению Господу. Годы давали себя знать, управиться с тяжелой работой становилось все труднее. Решил Моисей переложить бремя ответственности за дело на других, ссылаясь опять на Господа: « Ты один не можешь исправить его. Посредником будь, сам же выбери из народа людей способных, правдивых, ненавидящих корысть...» Не так ли поступал он, будучи фараоном? И выбрал людей, и поставил их начальниками и письмоводителями.
Видны черты египетского фараона в облике пророка Моисея — это подтверждают многие исследователи. Но пророк был человеком сильным, прожившим десятилетия в суровых условиях, и он решительно отличается от облика Эхнатона, каким представляют его скульпторы в статуях. Во-первых, прошло сорок лет со времени его ухода из Египта. Во-вторых, правила страной Нефертити, а о ней и о сходстве ее портретов мы уже рассказывали.
...С моими доводами был согласен игумен монастыря Святой Екатерины с церковью Неопалимой Купины. Мы беседовали у подножья горы, на которой явился Моисею Господь и дал ему десять заповедей, Десятословие. Возле крепостной стены монастыря переговаривались монахи, они спешили на молитву. В южном небе ярко светили звезды. Жизнь продолжалась на земле и во Вселенной...

Виктор Сенин