От IGA
К IGA
Дата 14.02.2005 12:47:11
Рубрики Прочее; Россия-СССР;

Наум Хомский и марксизм (II)

http://www.1917.com/Politica/Anarch/1101036764.html

Наум Хомский и марксизм (II)
Была ли книга Ленина "Государство и революция интеллектуальным отклонением?

В своей книге «Государство и Революция» Ленин повторяет анализ Парижской Коммуны Маркса с особым упором на необходимость роспуска постоянной армии и ее замены вооруженным народом, системой выборов и правом немедленного отзыва всех должностных лиц:

«... отмена всяких выдач денег на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы всем должностным лицам в государстве до уровня «заработной платы рабочего». Тут как раз всего нагляднее сказывается перелом -- от демократии буржуазной к демократии пролетарской, от демократии угнетателей к демократии угнетенных классов, от государства, как «особой силы» для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства народа, рабочих и крестьянин???... и c ротацией административных режимов, чтобы все учились управлять.»

Хомский утверждает, что Ленин и Троцкий «использовали в своих интересах народное брожение в России в 1917, чтобы захватить государственную власть. Главным идеологическим оружием, использованным ими, было заявление, что государственные управляющие поведут их собственное общество и мир к социалистическому идеалу; что невозможно, ибо любой социалист (тем более, конечно, любой серьезный марксист) должен был понять сразу (что многие и сделали) эту ложь гигантских размеров, какую история показала с самых ранних дней большевистского режима.» (Хомский. «Советский Союз против социализма», 1986).

Это -- просто фальсификация. Большевики не утверждали, что государственные управляющие поведут мир к социализму. Ленин и Троцкий как «серьезные марксисты» обсуждали не раз, что социализм в России был возможен только в том случае, если уровень экономики и культуры будет поднят до уровня наиболее развитых капиталистических стран, а это было не возможно без помощи мировой революции. Конечно, то отставание, которое было в развитии экономики, заставило их полагаться на администраторов, управляющих, инженеров, и даже большую часть служащих царского госаппарата.

Поэтому, вместо того, чтобы осуществлять идеи согласно тому, как это было описано в книге «Государство и революция», большевики были вынуждены сохранить некоторые привилегии для этих социальных групп. Ленин и Троцкий объясняли открыто, что революция вынуждена брать на себя решения противоречивых задач. Построение основ социализма требовало наличия образованного, квалифицированного и развитого рабочего класса, который не существовал в России. Чтобы развивать культуру, навык и образование рабочего класса, режим впадал в зависимость от «государственных управляющих» старого царского государства.

Троцкий больше чем любой другой марксист обращал внимания на систематический анализ процессов, связанных с развитием Русской и Мировой революции после 1917 года. В 1936 году он написал книгу «Преданная революция», в которой дал анализ того, как и почему революция вырождалась, а так же вероятное направление развития дальнейших процессов, которое будет предпринято сталинистской бюрократией.

Я дам краткий обзор идей относительно книги «Преданная революция», поскольку они имеют прямое отношение к вопросам, поднятыми Ноамом Хомским.

«Материальной предпосылкой коммунизма должно явиться столь высокое развитие экономического могущества человека, когда производительный труд, перестанет быть обузой и тягостью, не нуждается ни в каком понукании, а распределение жизненных благ, имеющихся в постоянном изобилии, не требует -- так ныне в любой зажиточной семье или в «приличном пансионе» -- иного контроля, кроме контроля воспитания, привычки, общественного мнения» (Троцкий, Преданная Революция стр.36).

Состояние России было жалкое; для разоренной войной и голодом нации немедленное введение коммунизма было невозможно. Чтобы развивать экономику до уровня, необходимого для формирования социализма до уровня соответствующего изобилия, капиталистических методов оплаты заработной платы нельзя было бы избежать. Не «от каждого по его способностям -- каждому по потребностям», а только -- каждому по его труду.

Л.Д. Троцкий специально напоминает:

«После ниспровержения эксплуататорских классов -- он (Ленин) повторяет и разъясняет в каждой главе книги «Государство и революция», -- пролетариат разобьет старую бюрократическую машину, а свой собственный аппарат составит из служащих и рабочих. Причем против превращения их в бюрократов примет «меры разработанные подробно Марксом и Энгельсом:

Во-первых, не только выборность, но и сменяемость в любое время;

Во-вторых, жалование не выше заработной платы рабочих;

В-третьих, немедленный переход к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на какое-то время становились бюрократами, и чтобы поэтому никто не мог стать бюрократом». Не надо думать, будто у Ленина дело идет о задаче десятилетий; нет, это тот первый шаг, с которого "можно и должно начать при совершении пролетарской революции.»

«Материальная власть, вместе с оружием, прямо и непосредственно переходит в руки организаций трудящихся, как Советы. Государство, как бюрократический аппарат начинает отмирать с первого дня диктатуры пролетариата.» (Троцкий Л.Д., «Преданная Революция», Стр. 39-40)

Троцкий видел диктатуру пролетариата, как мост между буржуазным и социалистическим обществами. Государство рабочих призвано подготовить свое собственное упразднение: «Степень усуществления этой «побочной» задачи проверяет в известном смысле, успешность выполнения основной миссии: построения общества без классов и без материальных противоречий. Бюрократизм и социальная гармония обратно-пропорциональны друг другу.» (Троцкий Л.Д., «Преданная Революция», Стp.41) .

«Преданная революция» была написана в 1936 году, и, тем ни менее, согласно Хомскому, Троцкий и Ленин начили предавать революцию сразу с момента захвата государственной власти. Если Вы прочитаете записи Ленина и Троцкого, то они никогда не отходили от перспективы построения бесклассового общества без бюрократического аппарата, да и ... без государства. Каждый тогда вынужден спросить, почему Хомский ложно утверждает, что Ленин и Троцкий стремились якобы создать диктаторскую тиранию с первого дня? Все документальное доказательства в собранных сочинениях Ленина и Троцкого доказывают, что они имели в виду создать общество, описанное в книге «Государство и Революция» до самого своего смертного часа. Таким образом утверждение Хомского, что книга «Государство и Революция» Ленина -- его «огромной либертарной работы» -- было «интеллектуальным отклонением», не может соответствовать истине (не находит своего подтверждения). Эта книга фактически является, вероятно, одним из его самых важных вкладов в марксистскую теорию.

Отставание в материальном развитии и его влияние на русскую Революцию

«Вы, господа, кто думают, что имеете миссию преподать нам 7 смертельных грехов, должны сначала разобраться в основной продовольственной позиции,что сделает вам проповедниками, но это только еще начало». (Б. Брехт. «Трехгрошевая опера».)

Россия встретилась лицом к лицу реальными материальными условиями, какими был голод и экономическое отставание в развитии. Революционное государство должно было стимулировать максимум усилий, используя буржуазные методы выплаты заработной платы:

« ... при коммунизме не только останется в течение известного времени буржуазное право, но даже и буржуазное государство без буржуазии!»

«Государство получает с самого начала двойственный характер: социалистический, -- поскольку оно охраняет общественную собственность на средства производства; буржуазный, -- поскольку распределение жизненно важных благ осуществляется при помощи капиталистического мерила ценности, со всеми вытекающими отсюда последствиями.» (Троцкий, «Преданная Революция», Стр. 43)

«Тенденции бюрократизма, душащих рабочее движение капиталистических стран, должны будут везде сказаться с после пролетарского переворота. Но совершенно очевидно, что чем беднее общество, вышедшее из революции, тем суровее и обнаженнее должен проявить себя этот «закон», тем более грубые формы должен принять бюрократизм, тем большей опасностью он может стать для социалистического развития.» (Троцкий, «Преданная Революция», Стр. 44).

Как любой серьезный марксист знает, так и любой серьезный ученый должен знать, -- существо проблемы относительно того, почему Русская Революция выродилась, не должно быть найдено ни в какой политико-организационной форме, ни в намерениях или в идеях лидеров или в их желаниях доминировать, управлять и тиранить. По словам известного американца «это -- экономическая глупость».

Прежде всего, экономическое отставание в развитии предопределило исход Русской революции. Экономическое отставание в развитии имеет неисчислимые последствия, которые не в последнюю очередь предопределяются также культурным отставанием в развитии, показателями неграмотности, недостаток технических и научных навыков и т.д. Без масс, обладающих такими навыками, они не могли управлять обществом посредством демократических Советов («коммунистических советов»), или любым другим путем. Те, кто имел эти навыки, становился «на защиту» масс. И даже в лучших случаях эти «кто -- то» требовали более высокую плату, лучшие условия, и управляли массами, чтобы обеспечить экономическое развитие.

Большевики не смогли уйти от этого факта. Единственный способ избежать такой дилеммы могло бы стать развитие успеха социалистической революции в Германии и в других более развитых капиталистических странах. Большинство более квалифицированных и образованных рабочих этих стран с новейшей техникой в их руках, были бы способны помочь их русским коллегам быстро развивать современную промышленность. На таком основании, возможно, было бы гармоничное движение к подлинному социализму. К сожалению, революция в Германии и в другом месте потерпела поражение. Это -- отправная точка вырождения русской Революции. Эти «государственные управляющие», к которым Хомский аппелирует, были, конечно, «бюрократией», против которой Ленин боролся до самой его смерти. Троцкий провел весь остаток своей жизни в смертельном бою с этой системой бюрократической диктатуры. Эта консервативная бюрократическая каста находила своего политического представителя в Иосифе Сталине.

Сталинская первая идеологическая новация в 1924 году, напрямую служила только интересам бюрократической касты; она позволяла отказаться от мировой революции в пользу доктрины «построения социализма в одной стране». Она с того времени должна была стать идеологией каждой сталинистской диктатуры. С мировой революцией было покончено, сотрудничество можно было осуществлять с различными капиталистическими правительствами, в то время как «внешняя угроза» использовалась только для того, чтобы оправдать масштабные внутренние репрессии, а диктаторский контроль за массами позволял бюрократии лепить систему, основанную на привилегиях, и расширить ее власть во имя якобы внутреннего «мирного» экономического развития.
Бюрократическая контрреволюция Сталина

«Начиная с момента своего возникновения, Советское государство попыталось использовать энергию своего собственного населения и угнетало людей повсеместно руками личностей, которые извлекли пользу из народного брожения в России в 1917 году для захвата государственной власти.» (Хомский, «Советский Союз против социализма».).

Хомский, кажется, полностью неосведомлен о российской истории. Когда он говорит о том, что личности, пришедшие к власти в 1917 году, оказались в руководстве большевистской партии, то все же каждый студент истории знает, что к 1940 году из всего большевистского Центрального Комитета периода 1917 г., только Сталин и Александра Коллонтай оставались живыми. Остальные все были убиты сталинистским режимом!

Поэтому, для чего Хомскому делать утверждения, будто Советское государство от начала до его развала попыталось обслуживать тех личностей, кто брал власть в 1917 году? Цель Хомского состоит в том, чтобы совершенно однозначно представить сталинизм и большевизм как одно и то же явление. Он игнорирует исторические факты и искажает действительность, чтобы подогнать под эту цель!

Троцкий (и Ленин это также мог ясно видеть) объяснил, что государство в Советском Союзе не было государством рабочих, а было извращенным рабочим государством, сдеформированным из-за конкретных обстоятельств революции, связанных с условиями навязанной гражданской войны, голодом, экономической и культурной отсталостью. Таким образом, все выглядит совсем не так, как излагает Хомский о какой-то «лжи гигантских размеров». Троцкий и Ленин честно объясняли двойственную природу российского Революционного государства снова и снова. Они честно объяснили отсталость не только страны, но также и самих государственных должностных лиц.

По Хомскому мы скатываемся к позиции, будто вся Российская Революция была просто переворотом «Красных Бюрократов», используя слова Бакунина, которого Хомский цитирует аж из 1870 года. Согласно Бакунину, эта Красная Бюрократия доказала бы «самую мерзкую и ужасную ложь столетия». Фактически это как раз такой аргумент, который является сам ложью гигантских размеров. Хомский просто повторяет сталинистскую ложь, будто режим Сталина был просто «дальнейшей формовкой» Советского государства.

Хомский заявляет: «когда всемирные две большие пропагандистские системы договариваются о некоторой доктрине, то такое обстоятельство требует некоторых интеллектуальных усилий избежать ее кандалов. Одна из таких доктрин заключается в том, что общество, созданное Ленином и Троцким и сформировавшееся далее Сталиным и его преемниками, -- имеет самое малое отношение к социализму в сколь-нибудь значащем или исторически точном смысле этого понятия. Фактически же есть только одно отношение, как отношение противное социализму.» (Хомский, «Советский Союз против социализма», 1986).

Даже поверхностный анализ различий между доктриной (с ее приложениями на практике) Сталина и бюрократии, которую он и его преемники представляли, и доктриной и практикой Ленина, Троцкого и большевиков 1917 года, -- показывает действительно «отношение противное социализму» у сталинистов. Сталин приводил доводы в пользу идеи «построения социализма в отдельно взятой стране», которая не имеет никакого «отношения к социализму ни в каких сколь-нибудь значащих или исторически точных смыслах этого понятия.» Ленин и Троцкий никогда не приводили доводы в пользу такой реакционной доктрины. Идея «Социализма в одной стране» проистекала точно из желания со стороны разрастающегося бюрократического аппарата, «государственных должностных лиц», используя выражение Хомского, чтобы объединить их всех посредством создания (под видом обновления якобы позиции Ленина) новой доктрины такой, который удовлетворила и представляла бы их материальные бюрократические интересы.

Мало того, что Сталин и его преемники подменили большевистскую доктрину, люди, которые осуществляли подготовку и проведение революции были физически уничтожены, а их научная доктрина была названа «троцкизмом» и осуждена. Идеи относительно 1917 года были запрещены, и все лидеры 1917 года уничтожены. Было установлено тоталитарное государство, миллионы людей были интернированы, замучены, подверглись чисткам и просто убиты. Хомский называет это «дальнейшей формовкой». Помните пожалуйста, что здесь мы имеем дело с самым известным в мире профессором лингвистики. Поэтому можно было бы предположить, что его лживые слова были выбраны тщательно!

Возможно причиной того, почему Хомский не может найти различия между этими доктринами, состоит в том, что он верит, что социализм может быть создан революцией, где рабочие и крестьяне управляют обществом с первого дня посредством системы самоуправления или советами коммунизма, независимо от экономической отсталости общества. Его новое общество саморегулируется без политического руководства и без государственной власти немедленно. Таким образом, мы достигаем воплощения доктрины анархизма в отдельно взятой стране. В действительности доктрина самого Хомского есть та же самая, что и «Социализм Сталина в одной отдельно взятой стране». Российский опыт, так же как и Китая, Вьетнама и т.д., учит нас, что такая революция, изолированная в отсталой стране, заканчивается в итоге или восстановлением капитализма или бюрократическим (тоталитарным) режимом.
Анархистская мифология вокруг Испанской революции

«(Парижская) коммуна была, конечно, утоплена в крови, также как анархистские коммуны в Испании были разрушены фашистскими и коммунистическими армиями. И можно было бы утверждать, что большие диктаторские структуры защитят революцию от таких сил. Но я очень сомневаюсь относительно этого. По крайней мере, в случае Испании, это кажется мне, что более последовательная либертарная политика, возможно, обеспечила бы единственно возможную защиту революции. Конечно, это может быть оспорено, и есть длинная история...» (Хомский, «Демократия и обучение», Стр. 34).

Для Хомского Испанская революция -- лучший пример анархизма в действии. Анархисты работали в Испании со времени Бакунина. К 1919 году ведомая анархистами Национальная Конфедерация Рабочих (CNT) имела более чем один миллион членов. На своем конгрессе в том году они приняли политику «либертарного) коммунизма». Первоначально сочувствуя Русской Революции, они послали представителей в Россию в 1920 году, которые по возвращению в Испанию, рассказали CNT о «диктатуре» Ленина, Троцкого и большевиков. Анархисты были раздроблены на умеренные (после революции 1936 года вступившие в буржуазное правительство и служившие министрами) и ультралевые фракции, некоторые из которых сохранили свою антиполитическую и антигосударственную позицию до конца.

В 1927 году была сформирована Федерация Анархистов Иберии FAI. CNT предложила ей «Борьбу только в просто экономической области, которая является прямым действием, непрепятствующим любым политическим или религиозным предубеждениям.»

«В то же время, если все анархисты FAI были членами CNT, то не все члены CNT были анархистами. Т.е. те в CNT, кто отклонил идею относительно революции и движения во главе со смелым меньшинством, вроде FAI, начали исключаться. Результатом было то, что с 1932 года по крайней мере, половина испанского профсоюзного движения велась только посвященным анархистским ядром -- мечта Бакунина о секретном авангарде осуществилась.» (Петер Маршалл, «Требование невозможного», Стр. 457)

Хомский хвалит FAI за принятие всем сердцем методов Бакунина:

«Фраза «спонтанное революционное воздействие» может вводить в заблуждение. Анархо-синдикалисты, по крайней мере, принимали замечание Бакунина очень серьезно, что рабочие организации должны создавать «не только идеи но также и факты будущего непосредственно» в предреволюционный период.» (Хомский, «Заметки о Анархизме»).

Через некоторое время умеренные фракции отдалились, «критикуя диктатуру FAI».

«В рядах FAI (Федерации Анархистов Иберии) числятся не только преступные элементы, но также и группы пуританских идеалистов, которые были первыми, чтобы защитить поджигателей церквей и исполнителей показательных казней священников и мужчин-проституток в течение Гражданской Войны»

При всем их объявленном антиавторитаризме «FAI несомненно имела авангардистские тенденции», признает Маршалл. Бегство от политики (CNT воздержался от выборов в 1933 году), «несомненно привело к формированию правительства правого крыла», в то же самое время поднимался крайне левый лозунг «Нет избирательным урнам, даешь Социальную Революцию». (Маршалл, Стр. 458)

В 1936 Народный фронт был избран тайным голосованием с большой частью представителей от CNT. Как самая мощная рабочая организация разнообразных течений, рабочее движение получило выражение в рамках и посредством CNT, несмотря на тайный альянс, управляемый руководством FAI. Но реформистские элементы продвинули CNT в Национальный конгресс в Сарагосе в мае 1936 года и делали попытки, чтобы заключить союз с реформистским Профсоюзом UGT.

Хомский продолжает:

«Осуществление народной революции в Испании, в частности, базировалось на многолетней терпеливой работе по организации и обучению, одной компоненты из долгой традиции исполнительной дисциплины и боевитости. Решения Мадридского Конгресса в июне 1931 года и Сарагосского Конгресса в мае 1936 предвестили многое на пути революционных действий революции, равно как и несколько различных идей, делавших наброски по Санто-Рождеству в его довольно специфическом названии той общественно-экономической организации, которая будет создана революцией».

Гуерин пишет: «испанская революция была относительно созревшей как в умах либертарианских мыслителей, так и в народном сознании». И организации рабочих, существовавшие со структурами, опытом, и пониманием, когда предприняли задачу по реконструкции общества всвязи с переворотом Франко, началась суматоха 1936 года взорвавшаяся в социальную революцию. В ее отражении в коллекции документов о коллективизации в Испании, анархист Августин Сойчи пишет: «Много лет анархисты и синдикалисты Испании называли своей высшей задачей стать социальными преобразователями общества. В их организации синдикатов и групп, в их журналах, в их брошюрах и книгах, проблемы социальной революции обсуждались постоянно и систематически. Все это осталось позади непосредственных достижений, конструктивной работы Испанской революции.» (Хомский, «Заметки об анархизме»).

Действительность была, однако, таковой, что замечательные формулы свободного коммунизма в мае 1936 года, и «терпеливая работа организации и обучения» не предотвратили диктаторское руководство анархистов FAI для быстрого переключения от политики воздержания к политике в направлении к участию в капиталистическом правительстве. Посмотритекак анархисты действовали в городах.

Почти немедленно после неудачи фашистского восстания во главе с Франко, революционная власть была ими взята, и к тому же историк Хьюго Томас обращает внимание на то, что:

«Власть в то время дала Барселонским анархистам ощущение ответственности, которая поразила их членов безмолвием средних классов в городе. CNT (Национальная Конфедерация Рабочих) приказывала, чтобы все ее члены вернулись к работе. Все же власть самой CNT теперь была значительна. Она обладала своей собственной радиостанцией, восьмью ежедневными газетами, неисчислимыми еженедельниками, и периодическими изданиями, имеющими дело с каждым аспектом общества... Это было единственным случаем в истории, когда движение анархистов управляло большим городом. Примечательно то, как мало использовали анархисты дел из такой возможности.» (Томас, «Испанская Гражданская Война», Стр. 188,)

После 19-ого июля 1936 года власть в Барселоне была в руках революции. Комитет Антифашистских Милиций был настроен представить организации рабочих и различные политические партии и группировки. Только 7 дней спустя «26-ого июля CNT от Каталонии формально проинструктировала своих членов «не рассматривать ничего в дальнейшем, кроме одного -- победы над фашизмом».» (Там же, p.189).

Этот аргумент был в точности использован сталинистами, чтобы оправдать крушение всех революционных действий с момента, когда они получили достаточную власть. Когда, столкнувшись с проблемой распада Генералитета -- Капиталистического Временного Правительства Каталонии, лидеры CNT-FAI предприняли критическое решение оставить его нетронутым и поддержали Президента Люиса в его компании:

«Решение сотрудничать с каталонским правительством, однако, стало существенным тормозом в развертывании социальной революции. В течение двух месяцев Комитет Антифашистской Милиции был ликвидирован. 27-ого сентября 1936 анархистские лидеры CNT-FAI вступили в правительство Генералитета...» (Маршалл, Стр. 461).

Участие анархиста в капиталистическом правительстве парализовало движение к «коммунизму советов» и «рабочему контролю.»

Гуерин пишет: «Самоуправление было также испытано в промышленности, особенно в Каталонии, наиболее промышленно развитой области Испании.» (Гуерин, «Анархизм», Стр.136).

Фабрики, предприниматели у которых сбежали, управлялись комитетами «революционных рабочих» в течение «более чем четырех месяцев».

24-ого октября 1936, анархистский министр в капиталистическом правительстве Каталонии выпустил декрет, который гарантировал, «компромисс между капитализмом и социализмом» (Там же, Стp.137). В самоуправляемых фабриках, управляемых организаторскими комитетами из 5 и 15 человек, «комитет назначил управляющего из того, кому он делегировал все или часть своих собственных полномочий. На очень больших фабриках выбор управляющего требовал, чтобы его одобрила контролирующая организация ... правительственный контролер был назначен на каждый комитет самоуправления.»

Согласно Гуерину: «казалось на практике, что рабочее самоуправление имело тенденцию производить своего рода узкий эгоизм, как разновидность »буржуазного кооператорства« ... »каждая производственная единица относилось к себе только исходя из своих собственных интересов. Были богатые коллективы и были коллективы бедные".

К декабрю 1936 профсоюзы начали составлять планы, «чтобы избежать вредной конкуренции и распыления усилий...»

«Однако, промышленная централизация под контролем профсоюза не могла быть развита так быстро и в полной мере, как того могли бы желать планировщики от анархо-синдикалистов... В то же время, кредиты и внешняя торговля оставались в руках частного сектора, потому что Буржуазному Республиканскому правительству было жаль его (этого сектора), так как ... CNT должен был (по идее) заключить частников в тюрьмы Народного фронта, а оно (правительство) не осмеливалось идти так далеко, как они» (Гуерин, Стр.136-137).

Не добившись впечатляющих результатов в Барселоне, анархистская мифология должна была найти другой источник силы в испанской Революции, и она ищет ее... в крестьянстве Так Гуерин пишет, что в Испании благодаря, «либертарной образованности и коллективистской традиции» крестьяне поворачивались «непосредственно к социализму... Казалось, что социальная сознательность была в сельской местности даже выше, чем в городах.» (Гуерин, «Анархизм», Стр. 131).

Гуерин продолжает, что даже при том, что в коллективизированных деревнях, «казались единичными применения коллективистских принципов оплаты трудоднями, они все-таки были более надежны в сравнении с теми совсем немногими случаями, когда пробовали слишком быстро установить полный коммунизм, не беря в расчет безмолвного индивидуализма (эгоизма), глубоко внедренного в человеческом характере особенно среди женщин ... невыгодность парализующая самостоятельность делала себя повсюду довольно чувствительной.»

Что игнорировалось здесь, так это то, почему «либертарная образованность» и «коллективистская традиция» не соответствовали интересам многих мелких фермеров. Хотя мероприятия по перераспределению земли, поддержка демократических деревенских комитетов, обеспечивающих обобществление систем производства были похвальны, они часто составляли в целом не более, чем буржуазные мероприятия земельной реформы. Кроме того, «обывательский социализм не был работой одних анархо-синдикалистов, как предполагают большинство людей ..., сторонники самоуправления были часто »либертариями, не понимавшими либертарных идей". (Гуерин, Стр.134)

Таким образом, крестьянам фактически не потребовалось «либертарной образовыванности и коллективистских традиций». Фактически они поддержали коллективистские мероприятия там, где это удовлетворило их интересам, а не там, где они были обучены либертарианскому коммунизму различными анархистами. В Каталонии, где анархисты имели свою самую глубокую основу, их работа среди крестьян оказалась полностью неэффективной.

«Каталония была регионом ферм маленьких и средних размеров, и крестьянство имело сильную индивидуалистические традиции, поэтому здесь оказалось только несколько экспериментальных коллективов», -- разъясняет Гуерин (Стp.133). Основа власти анархистов создала не больше, чем «несколько экспериментальных коллективов» в сельской местности.
Мировая революция

Без идеи мировой революции мысли Ленина, изложенные в книге «Государство и Революция» (то есть, «либертарный коммунизм» -- используя слова Хомского) были и будут невозможны для понимания.

Большевистская революция наделила мощным стимулом к революционному недовольству среди солдатских отрядов и населения Германии и в других местах в Первую Мировую войну. Она выполнила свое назначение вывести Россию из войны.

9-ого ноября 1918 года революция вспыхнула в Германии. Ленин и Троцкий всегда полагали, что немецкая революция будет иметь намного больше возможностей для создания социализма, чем русская. Германия должна была стать основной моделью для развития мировой революции, и тут совсем было почти стало все получаться согласно плану.

Немецкий рабочий класс устанавливал рабочие советы и боролся за власть с ноября 1918 года вплоть до 1923 года. К сожалению, убийство его вождей Розы Люксембург и Карла Либкнехта имело очень отрицательное влияние на судьбы революционной борьбы. Руководство является столь же решающим в революции, в классовой войне, также как это есть в обычной войне.

Ленин и Троцкий знали и неоднократно объясняли, что не было возможностей по строительству социализма в России, иными словами, не было возможности для рабочих и крестьян России управлять обществом самостоятельно и поднимать материальное благосостояние всех в условиях экономической отсталости. Ленин и Троцкий утверждали, что эта отсталость могла быть преодолена только революциями в Западной Европе, особенно -- в Германии.

Советская Германия создала бы объединенный план производства с Советской Россией. Такой план преодолел бы российскую экономическую отсталость. Когда Немецкая революция оказалась потерянной в 1923 году, то левая Советская Россия оказалась в изоляции. Советские массы были истощены, и идея относительно Советской Демократии, казалось, становилась утопической мечтой. Бюрократия наращивала свою власть в Советском Союзе с каждым шагом поражения Мировой революции. Далее поражения последовали в Великобритании в 1926 году, в Китае в 1927 году. Наконец безумная политика Сталина по расколу немецкого рабочего класса, осудившая Социал-демократию как «социал-фашистов» привела непосредственно к победе фашизма в Германии.

Хомский утверждает, что «непременно, мощное революционное движение возникнет в США, если будут какие-либо разумные возможности для демократического социального изменения радикального сорта где-нибудь в капиталистическом мире и сравнимые замечания, я думаю, несомненно подходят для Российской империи. Ленин до конца своей жизни подчеркивал идею, что »элементарной марксистской истиной является то, что победа социализма требует объединенных усилий рабочих во многих наиболее развитых странах«. По крайней мере, она требует, чтобы крупным центрам мирового империализма препятствовало давление изнутри для предотвращений контрреволюционного вмешательства с их стороны в революционный процесс. Только такие возможности разрешили бы любой революции принудительно свергать свои собственные государственные аппараты, поскольку только это позволит поставить экономику под прямой демократический контроль и управление». (Хомский, «О демократии и обучении», Стр.135).

На этот раз Хомский, кажется, по крайней мере, соглашается с Лениным! Давайте вообразим, что Венесуэльская революция начала экспроприировать банки и монополии под управление и контроль рабочих. Венесуэла была бы способна установить социализм, если бы ее оставили в покое?

Сравнительная экономическая отсталость Венесуэлы и ее изоляция неизбежно подразумевали бы бюрократическое вырождение такого общества -- это было бы возможно даже, если бы ей позволили вообще выжить. Пока что не распространение революции предполагает ограниченность государства, следовательно тенденции к бюрократизму возникли бы рано или поздно, независимо от того насколько хороши или нет намерения ее руководства. Фактически этот же самый процесс будет справедлив даже для самой правильной революции, изолированной от Соединенных Штатов Америки, самой мощной страны в мире.

Хомский сделал себе имя и это восхищает многих леваков. Несомненно, он написал много статей и книг, и делал много речей, которые несут некоторую полезную информацию.

Однако, когда он сталкивается с подходом к анализу задач рабочего класса, то тут он попадает в ловушку. Он впитал слишком много идей о марксизме и Русской революции, которые оказались совершенно ложными. Делая это, он делает плохую услугу себе и рабочим и молодежи мира, ищущих путь из существующего кошмара, созданного капиталистическим обществом. Он как и любой другой имеет право на высказывание своих воззрений. Никакой подлинный социалист или коммунист не отрицали бы такого. Но он не имеет никакого права искажать и даже фальсифицировать то, на чем стоит подлинный Марксизм. Если он делает такое, он только помогает врагам подлинного социализма. Капиталистические историки, капиталистические СМИ, постоянно работают над тем, чтобы попытаться запутать умы миллионов рабочих и молодых людей. Наша задача состоит в том, чтобы сражаться со всеми этими попытками.

Хейко Хао