Kризис в современной России - настолько серьёзный, чтобы кардинально изменять само жизнеустройство страны или нет? Граждане России вовсе не едины в ответе на этот вопрос. Некоторые считают, что иначе, чем сейчас, нельзя, так как СССР был настолько плох, что другого пути и не было. Такие люди понимают, что сейчас многое стало хуже, но они настаивают, что кое-что улучшилось, что идёт процесс реорганизации, что нужно время для налаживания жизни. Как правило, эти люди из Москвы или Санкт-Петербурга. Большинство населения в России, особенно те, кто застал СССР и живёт на периферии, всё же согласны с тем, что сейчас "почти всё плохо" и необходимы существенные изменения.
Есть ли кризис?
Так всё-таки есть ли кризис? Казалось бы, внешне всё хорошо, нормально. Есть хлеб, нет случаев массового голода. В большинстве домов относительно тепло, работают школы, театры, кино. Ну, пусть некоторые предприятия стоят - так это, может, и к лучшему: не отравляют окружающую среду. Стало больше машин, хотя и появились пробки. Система микроавтобусов и средних автобусов практически решила транспортную проблему в больших городах. За последние пять лет выросла зарплата, кое-где ослабла крайняя нужда.
Но есть и то, что за пределами взора, и не всякому видно. Не видно, что многие мелкие города в российской глуши медленно откатываются на уровень жизни начала XX века. Не видно, что многие сёла уже практически не видят электричества. Так, в ряде сёл Заволжского района Ивановской области электричество бывает 1 час в день. А ведь без электричества современный человек фактически теряет нормальный облик, деградирует до уровня крестьянина с лучиной начала XX века. Беда наступает медленно, заливая малые и концентрически охватывая средние и большие города. А те, кто в беде, не видны на экранах телевизора - их туда не пускают новые хозяева жизни. И тревожные симптомы множатся. Оборудование большинства предприятий всех отраслей морально и физически изношено. Капитальный и текущий ремонт жилья практически отсутствует. Уже выходят из строя трубопроводы подачи горячей, холодной воды, и города оказываются в лапах холода и отсутствия воды. Создаётся впечатление, что вся Россия сконцентрировалась вокруг Москвы, Питера и Трубы, качающей нефть и газ. Ещё работают ГРЭС, ТЭЦ, АЭС, но заводы, поставляющие оборудование, медленно и верно уходят в небытие.
В глубокий кризис погружаются основные системы жизнеобеспечения населения. В 90-е годы жестокие эксперименты с отключением систем жизнеобеспечения проведены во Владивостоке и Ереване. Из опыта Еревана следует, что отсутствие отопления и электричества ведёт к резкому ухудшению эпидемиологической обстановки, завшивливанию, повышенной смертности среди пожилых людей, которые, чтобы согреться, дольше, чем обычно, лежат в постели. Малая же подвижность стариков приводит к ослаблению организма, воспалениям лёгких, другим болезням и их преждевременной гибели. Самое интересное, что развал жизнеобеспечения - не из тех шоков-вызовов, которые мобилизуют людей на успешное преодоление трудностей: люди смиряются с качеством жизни без благ цивилизации и, соответственно, опускаются. В результате люди даже не могут сохранить прежнюю производительность - не то, чтоб вырваться на новый уровень и обеспечить себе благополучие в столь жестокое лихолетье. В итоге они даже находят хитрые способы выжить, порой с полунатуральным хозяйством: ведь выживали же крестьяне начала XX века и с более низким уровнем жизни. Что сказать о покупательском спросе, например, в гибнущей псковской деревне? Материальные возможности селян легко оценить при посещении почти любого дома в отдалённых от городов деревнях: деревянные лавки вдоль голых стен, ни электричества, ни газа, ни радио, ни телевизора, ни холодильника, ни стиральной машины. Здесь жизнь едва теплится благодаря мизерным пенсиям старух, все скромные средства которых уходят на заготовку дров, обработку огородов и покупку минимума продуктов питания. Если считать, что состояние этих главных систем жизнеобеспечения определяет качество жизни, то сейчас в России (опять же подчеркнём, что мы не имеем в виду Москву и частично другие крупные города-центры пирамид) стало значительно хуже.
И всё-таки, в этой главе мы не будем пытаться убедить каждого читателя, что лично ему стало жить хуже. Голосования жителей на тему, лучше им стало жить или хуже, не проводилось - кто знает, может быть, большинство россиян ценят безделье выше потерянных материальных и духовных благ и, с точки зрения экономической теории, их уровень жизни возрос. Во-первых, мы признаём, что всё зависит от личного восприятия. Грубо говоря, даже вконец деградировавший бомж может чувствовать себя комфортно, потому что ему не надо напрягаться, никто работать не заставляет - и это для него самое ценное. Во-вторых, мы знаем, что книгу будут читать и жители крупнейших городов, которым - судя по статистике среднего потребления - сейчас материально живётся лучше, чем в СССР. Попробуем отложить обсуждение снижения потребления на второй план и оценить геополитические перспективы России при сохранении нынешних тенденций. В этой главе мы попытаемся оценить состояние тех незримых основ государства, которые опираются на проживающих в нём людей, их настроение и поведение. И только в следующих главах, на основе статистических данных, более детально разберёмся с объёмом производства и с состоянием физического капитала в стране.
Технологическое отставание
Мы уже писали, что главным фактором, обеспечивающим благосостояние Золотого Миллиарда является постоянное создание добавочного продукта за счёт непрекращающейся разработки новых технологий, максимального использования этого добавочного продукта в торговле с другими странами. Революция 1991 года прошла под лозунгом преодоления дистанции, отделяющей Россию от благополучного Золотого Миллиарда. Сократилась ли эта дистанция хоть на шаг, хотя бы в одном из аспектов жизнеустройства? Сейчас вряд ли кто станет отрицать, что страна столкнулась с нарастающим технологическим отставанием от своих геополитических противников, которое значительно больше того, которое существовало совсем недавно, в конце 80-х. Именно в советскую эпоху были созданы все заделы для опережающего технологического развития, и в ряде отраслей оно было уже достигнуто, но за прошедшие 15 лет все эти заделы были практически уничтожены; страна зачастую теряет способность просто воспроизвести давно разработанные технологии средней новизны.
Нас поразила одна история (а может легенда, но таких сотни). В Иванове был большой и знаменитый на всю страну Ивановский завод тяжелого станкостроения по производству станков с числовым программным управлением, в прошлом гордость отечественного станкостроения. Нет нужды пояснять, что для советской экономики это и был один из островков технологического лидерства. Им руководил Герой Социалистического Труда В.П.Кабаидзе. Слава о нём гремела по всей Советской стране. В 2002 году после долгого периода отсутствия заказов к ним поступил заказ из Ирака на 16 станков, но они не смогли собрать даже один станок из готовых деталей. Все запасные части и основные узлы станков удалось найти на складе, следовательно, дело не в подкачавших смежниках. А причина в том, что не нашлось рабочих, которые сумели бы собрать станок из готовых узлов и его отладить. Были утрачены бесценные умения и навыки, которые и образуют основную составляющую в производительных возможностях и которые важнее, чем физический капитал. В результате завод вынужден был отказаться от выгодного заказа. Отметим, что это только один из бесчисленного количества таких примеров. Безвозвратно утеряны квалифицированные кадры не только в отраслевой науке и большинстве промышленных предприятий, но и ряде оборонных заводов, институтов и конструкторских бюро. Конструкторские, технологические, научно-исследовательские разработки промышленных предприятий, отраслевых институтов и других организаций выброшены новыми хозяевами на свалку. Вот как быстро страна теряет накопленный десятилетиями человеческий и интеллектуальный капитал.
В российских магазинах многие, даже довольно примитивные товары, не требующие высоких технологий для своего изготовления, имеют иностранное происхождение. Исчезает продукция отечественных предприятий. Например, отечественных утюгов во Владимире уже не купишь. По данным Минпромнауки, в 2002 году импорт машин из-за рубежа по сравнению с 2001 годом вырос на 16%, достигнув $16,5 млрд., в то время как экспорт продукции отечественных предприятий снизился до $9,9 млрд. (-4% к уровню 2001 года). И это с учётом рекордных показателей продаж военной техники и технологий, экспорт которых из России в 2002 году достиг $4,8 млрд. Не относящиеся к ВПК отрасли машиностроения, начавшие было оживать после девальвации рубля в конце 1990-х, вновь начали деградировать (Калюков Е., 2003). В отчёте Минпромнауки даже появился специальный термин «депрессивные направления», к числу которых отнесены станкостроение, строительно-дорожное и коммунальное, тракторное и сельскохозяйственные обрабатывающие производства. «Депрессия» привела к тому, что доля обрабатывающих производств в общепромышленном производстве России вновь пошла вниз, опустившись до 19,7%, тогда как нормой для развитых государств считается показатель от 30 до 50%. Нехватка собственных средств и отсутствие инвестиций со стороны привели к снижению темпов обновления оборудования (65% которого эксплуатируется свыше 20 лет). Следствие - плохое качество продукции и низкая производительность труда, показатели которой втрое ниже средней по промышленности, мизерные зарплаты и вымывание на Запад наиболее квалифицированных кадров.
Россия почти деиндустриализирована, свыше половины доходов федерального бюджета - это доходы от экспорта сырья, и все эти доходы полностью идут на нелепое накопление золотовалютного резерва, залатывание дыр, уплату внешних долгов, кое-какое убогое с хлеба на квас финансирование социальных программ, зарплату госслужащих, учителей, врачей. Итоги 15 лет реформ - это как бы сталинская индустриализация наоборот. Сталин принял Россию с сохой, а оставил с отечественной атомной энергией. Нынешние российские правители приняли передовую космическую сверхдержаву с атомной энергетикой и прекрасным научно-техническим потенциалом, а ведут её в колонию с сохой. В стране совершенно разрушены десятки отраслей современной промышленности, вся отраслевая наука и часть академической. Если после первой пятилетки Сталин мог себе позволить монотонно перечислять те отрасли промышленности, которые у нас появились в результате мобилизационного рывка, то теперь Путину остаётся перечислить те отрасли современной промышленности, которые у нас ликвидированы. Воспользуемся методом Сталина. Как-то, выступая перед войной на одном из съездов партии, он в своём отчетном докладе сообщил: "У нас не было металлургической промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было тракторной промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было авиационной промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было... Теперь есть..." Всё очень просто. Вот как пишет Николай Волынский (2003) о том, с чем пришёл к своему 300-летнему юбилею далеко не бедствующий Петербург: "у нас была прекрасная судостроительная промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была бронетанковая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была электронная приборостроительная промышленность (в частности, производилось уникальное оборудование для "МИГов" и "СУ"). Теперь её у нас нет. У нас была передовая оптико-механическая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была химико-фармацевтическая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была моторостроительная промышленность (в частности, завод им. Климова - вертолётные моторы). Теперь её у нас нет. У нас было мощное производство средств ПВО - знаменитые ЗРК "С-300" и "С-400", которых пуще смерти боятся натовские пилоты, особенно - летающие на самолётах-"невидимках" "F-117а". Теперь его у нас нет. У нас была мощная текстильная и прядильно-ниточная промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была мощная аграрная промышленность. Племенные тёлочки мясо-молочной чёрно-пёстрой породы продавались по всему СССР. Теперь её у нас нет. У нас была сильнейшая наука. Теперь её у нас нет. У нас была прекрасная система образования. Теперь её у нас нет. И ещё таких же 15-20 позиций” ... Если в Китае Дэн Сяопин выдвинул и реализовал на деле лозунг 4 модернизаций: армии, науки, сельского хозяйства и промышленности, в России при Ельцине в кратчайшие сроки провели 4 архаизации: армии, промышленности, сельского хозяйства и науки, к которым добавилась пятая архаизация - человеческого и интеллектуального капитала.
Быть может, эти данные односторонни и не отражают глубинных изменений в использовании Россией новых, ещё более передовых технологий, чем приборостроение и оптика? Что ж, технологический уровень российской экономики можно грубо оценить по интегральному показателю, хорошо работающему в современной экономике, - энергоёмкости ВВП. За 50-80-е годы удельная энергоёмкость ВВП (частное от деления среднедушевого потребления условного топлива на ВВП) устойчиво снижалась, а с началом реформ, на фоне резкого падения ВВП резко упала до уровня 50-х годов. (1968 г. - 0,67; 1973-0,59; 1978-0,57; 1983-0,54; 1988-0,54; 1993-0,83). Эти данные свидетельствуют о том, что технологический уровень снижается абсолютно, а не только в сравнении с передовыми странами.
Будущая гибель существенной части предприятий российской индустрии предрешена из-за принявшего уже необратимый характер недоинвестирования, из-за которого крайне инерционный процесс выбытия оборудования вследствие физического износа стал уже почти необратимым. Россия всё ещё паразитирует на советском наследстве. Оборудование на предприятиях, в инфраструктуре, в ЖКХ в основном всё ещё советское, но оно же не вечное! В 2004-2005 годах оно постепенно начнёт (и уже начало) повсеместно выходить из строя. «Первый звонок» уже был - города, десятки и сотни тысяч людей, которые замерзали без воды и без света две прошедшие (2002 и 2003 годы) зимы. Из доклада Академии наук: «В крайне опасном состоянии находится инфраструктура - технологический парк практически всех отраслей промышленности». Что будет, когда предприятия одно за другим начнут выходить из строя? По мнению экспертов АН СССР, приватизация естественных монополий, в частности, единых транспортных и энергетических систем страны, с большой вероятностью приведёт к «технологическому распаду страны». Отсутствие инвестиций в технологию, в инфраструктуру, в науку являются признаками тотальной деградации общества.
Кризис в России: аналитическая справка---Ч2.
Наука и образование в современной России
Но может быть, утеря позиций в технологической гонке с лихвой перекрыта серией научных прорывов, которые позволят России в короткое время установить собственное технологическое лидерство? Нет, на деле в научно-технической сфере России в 90-е годы произошла катастрофа. Последовательно уничтожены отраслевая наука, прикладная, добиваются остатки фундаментальной. То, что распались заводы, НИИ и целые отрасли, это ещё не так страшно. Из науки и техники ушло целое поколение. Хотя в настоящее время в лабораториях и КБ имеются сотрудники возраста до и после 30, однако, основная производственная и научная деятельность поддерживается людьми старше 60 лет. Но и это ещё полбеды. С 1992 года рухнула система научно-технической информации. Закрылись научно-технические журналы, в НИИ уничтожены уникальные библиотеки. Научная литература (монографии) издаётся мизерными тиражами, она дорога и малодоступна. Уже 4 года (данные августа 2004 года) нет поступлений иностранных журналов в Государственную центральную научную библиотеку, да и подписка через Интернет ограничена несколькими названиями. Русские учёные пишут книги для западных издательств на английском языке, а в Россию мало что доходит. Произошло почти полное вымирание биомедицинской науки. Резко ухудшилось библиотечное обслуживание. Библиотека имени Ленина утратила своё значение в качестве научного центра, когда она была доступна для научных работников и имела почти все зарубежные журналы. Система подготовки и издания реферативных журналов практически разрушена. В годы советской власти эта система позволяла быстро и оперативно распространять информацию по всем населённым пунктам СССР. Она работала эффективно и дёшево. Приказала долго жить и система обеспечения предприятий промышленности и научных учреждений зарубежными научными и научно-техническими книгами и журналами. Большую их часть теперь прочитать невозможно, так как нет средств на их приобретение. По сути, страна лишилась информации.
Практически до основания разрушена наука и система проектирования, а их мизерные остатки находятся в положении, близком к опасному состоянию предкризиса. Когда СССР исчез в 1991 году, общие затраты на науку и научное обслуживание упали с 1,03% (1991 г.) в год до 0,5% национального дохода в год (1993) и наконец до 0,3% (1996 г) при спаде национального дохода (Graham, стр.59). За 1992-1996 годы траты на фундаментальные исследования в Академии наук России упали в 10 раз, а сравнительная зарплата учёных упала в 5 раз (Graham, стр.59). По объёму выделяемых для науки средств нынешнюю Россию в три раза обогнали даже Мексика и более бедные страны. Общий объём ассигнований на развитие науки в 2003 г. составляет 1,3 млрд. долл. Это почти в 2 раза меньше годового бюджета Кембриджа. По заключению профсоюзов науки, эта сумма «абсолютно неадекватна тому критическому состоянию, до которого наука доведена руководством России за последние 12 лет». Удельный вес России в мировом ВВП - 1,2%, доля на рынке наукоёмкой продукции - 0,3%.
Кризисное состояние финансирования российской науки наглядно показывает сопоставление доли затрат на науку в ВВП 2000 г. ряда стран (Япония - 2,9%; США - 2,8%; ФРГ - 2,3%; Россия - 0,3%, что соответствует уровню Африки). Сейчас в США 3 100 000, в Японии - 700 000, во Франции - 200 000 учёных. По данным государственного департамента США, только между 1990 и 1993 годами 10 000 учёных и инженеров эмигрировали из стран прежнего СССР в США. По данным одного агентства (ОЕСД) в Париже, к осени 1993 года около 30 000 учёных России эмигрировало во все страны (Graham, 1998, стр.62). Один только Израиль принял к концу 1991 года более 6000 исследователей фундаментальных дисциплин. На каждого эмигрировавшего 10 покинули науку и занялись другим делом (Graham, 1998, стр.63). По данным того же ОЕСД в Париже, число научных и технических работников в прежнем СССР упало на 50% с 1989 по 1993 год, с 1,5 млн. до 600 тысяч. Особенно тяжёлую потерю из-за утечки мозгов понесла русская космическая индустрия. К середине 1994 года потеря составила 30% (Graham, 1998, стр.64).
Отъезд молодых учёных из России продолжается возрастающими темпами. Кузница кадров - российская высшая школа - работает с удвоенной энергией, заполняя академические вакансии уже не только в престижных университетах и научных центрах США, Германии и Франции, но также в Бразилии, Греции, Южной Корее. До ста тысяч других специалистов ежегодно покидают Россию. 35 процентов молодых учёных готовы уехать за рубеж, ибо не видят в России возможности продолжать научную работу. Три четверти российских учёных покинули науку. Многие ушли в «челноки» и прибыльные коммерческие структуры, стали торговать на рынке.
Паскаль в своё время отметил: “Достаточно уехать 300 интеллектуалам, и Франция превратится в страну идиотов”. Если учесть, что Россия с лихвой перевыполнила эту норму, значит... Общий упадок, а в ряде случаев и полное разрушение всех без исключения факторов формирования человеческого потенциала (включая образование, здравоохранение, поддержание общественного психологического климата, культуру, государственное управление), подстегиваемый лихорадочным и в лучшем случае непродуманным реформаторством, лишает российские технологии необходимых для успешного развития человеческих ресурсов.
Высокая капиталоёмкость передовых научных исследований делает их продолжение в России невозможным не столько из-за отсутствия требуемых значительных сумм денег, сколько из-за потери разложившимися системами научного управления способности использовать подобные суммы: ведь и в этом нужно постоянно поддерживаемое умение. Отсутствие культуры доведения научных результатов или опытных образцов до применимых в массовом порядке стандартных технологий делает для российских корпораций более выгодным (с учётом необходимого времени и организационных усилий), а часто и более дешёвым покупку сравнительно дорогих, а часто и менее эффективных, но зато готовых и обеспеченных сервисным обслуживанием западных технологий (но они, как отмечалось, могут быть только устаревшими). Полная утрата современным российским государством способности планировать и руководить развитием науки и технологий, - как, впрочем, и развитием во всех без исключения остальных сферах жизни общества, - делает принципиально невозможными прорывные исследования, которые, собственно говоря, и могут обеспечить конкурентоспособность страны в перспективе.
В кризисном положении находится образование, хотя число студентов и увеличивается. Однако нынешние студенты, в подавляющем большинстве, получают не настоящее высшее образование, а его суррогат, в лучшем случае соответствующий образованию в советских техникумах. Высшее образование предполагает обучение студентов не путём зазубривания учебников, а путём прямого участия в научной работе преподавателя. Дело в том, что настоящее высшее образование во все времена было основано на науке, через передачу студентам опыта путём их работы рядом с преподавателем на рабочем месте. Сейчас же возможности для научной работы преподавателей (мы имеем в виду проведение современных научных исследований, а не их суррогатов) резко ограничены. Поскольку наука в России, особенно в вузах, практически разрушена, высшее образование, по сути, и сократилось до уровня техникума - воспроизводство новых специалистов отражает черты тех, кто их обучает. Поэтому, так как преподаватели не работали в современной передовой высокотехнологической науке, они и воспроизводят специалистов, не готовых работать с современными технологиями и не способных разрабатывать новую технологию. Система образования, существующая в современной России, уже не учит думать и по-прежнему не обеспечивает даже необходимого минимума знания иностранных языков. Структура современного российского высшего образования не имеет ни малейшего отношения к структуре реальной общественной потребности в молодых специалистах. Достаточно указать на то, что абсолютное большинство студентов российских вузов даже и не предполагает работать по получаемой специальности, а безработица выпускников (особенно по «рыночным» специальностям - менеджер, бухгалтер, юрист) стала устойчивым социальным феноменом, ярко контрастирующим с практически тотальным острейшим дефицитом производственных специалистов.
Сегодняшний механизм приёма в российские вузы устроен парадоксально. Все знают о существовании частных соплатежей при поступлении в вузы, знают, как работает отлаженная машина репетиторства, знают, что возможности получить бесплатное образование у детей из наиболее высокостатусных и наиболее обеспеченных групп населения существенно выше, чем у прочих. Следующая группа - менее высокостатусные и менее высокодоходные - вынуждена отправлять своих детей на обучение за частный счёт. Дети из бедных семей идут в армию (Гайдар Е. 2004). Качественная деградация высшего образования скрывается благостными количественными показателями. Высшее образование превратилось в систему спасения юношей от армии. Количество вузов выросло с 680 на весь Советский Союз до более 3000 в одной только РФ, а количество поступающих почти сравнялось с количеством выпускников школ. Иными словами, государство потеряло способность контролировать качество высшего образования при растущем количестве, по большому счёту, липовых дипломов, в большинстве случаев свидетельствующих о бесцельно потраченных студенческих годах и родительских деньгах. Но и большая часть старых университетов в ужасном состоянии, особенно если учесть постоянно растущие по мере научно-технического прогресса требования к носителю высшего образования. Уровень академического теоретического образования заметно упал. Среди тех, кто окончил МГУ в 1995 году по научным специальностям, три четверти не смогли найти работы (стр.72 Graham). В нынешней России резко упало желание студентов идти в науку. Сосед по даче одного из нас, преподающий в частном университете, рассказывал, как одна студентка приехала на шикарной машине «сдавать» экзамен. Ничего не знает. Он ей говорит, что не может зачесть, а она ему: «А за что я вам деньги плачу!?»
Деградация человеческого капитала
Всякая попытка возрождения России будет, несомненно, опираться на те кадры, благодаря которым будет работать экономика. Сегодня правительство РФ гордится ростом экономики на 4-6 процентов и почему-то никак не комментирует данные Госкомстата о дополнительном увеличении при правлении Путина более чем на 10 процентов смертности среди населения, росте числа преступлений (свыше 3 млн.), о снижении их раскрываемости (на 25%), об увеличении числа детей школьного возраста, не охваченных никакими формами учёбы (свыше 2 млн. человек), росте числа молодых наркоманов, алкоголиков, бомжей, больных СПИДом, туберкулёзом и т.п. Современная Россия характеризуется таким ростом преступности, разгулом наркомании, алкоголизма, детской и подростковой проституции и порнобизнеса, социальных болезней (в частности, СПИДа), какого не знала мировая цивилизация.
Важнейшим показателем качества жизни и состояния человеческого капитала является уровень преступности, определяющий уровень и чувство безопасности населения. Россия находится на первом месте в мире (данные ООН) по числу собственных граждан, ежегодно гибнущих в результате актов насилия, - почти 200 тысяч убитых и похищенных, большинство из которых молодые русские парни и девушки. Россия занимает третье место по числу убийств (после Колумбии и Южной Африки). По данным официальной статистики, все виды преступности в России выросли в разы. Весьма информативным индикатором состояния преступности служит её коэффициент, то есть число преступлений на 100 тыс. жителей. Сравним: в СССР в 80-е годы этот коэффициент составлял около 700; в Российской Федерации в 2000 г. - свыше 2000. В 2000 г. в России было зарегистрировано 31 тыс. умышленных убийств, в то время как в Соединённых Штатах, где население вдвое больше, чем у нас, - 24 тыс. То есть Россия Америку обогнала. Реально к правовой ответственности привлекаются 2 человека из 100, нарушивших закон (В.Кудрявцев, 2002).
За 1990-2000 гг. общая преступность увеличилась в 3 раза. В 2001 году зарегистрировано свыше 3 миллионов преступлений, остались нераскрытыми 606 000 преступлений, совершено более 32 тысяч убийств, около 25 тысяч тяжких телесных повреждений со смертельным исходом, более 30 тысяч человек пропало без вести ()
В 1940 году в 190-миллионном СССР было всего 6549 убийств, а в нынешней 140-миллионной России - по 60-80 тысяч в год. А в тюрьмах и лагерях СССР на конец 1940 года находилось 1,8 млн. человек. Между прочим, и в современных США с их 280 млн. человек населения количество заключенных составляет 5,5 млн. человек (в 2 раза больше на душу населения, чем в СССР 1940 года), и это число из года в год растёт.
Россия находится на первом месте в Европе по употреблению наркотиков. Да и в мире её обгоняют только Лаос, Таджикистан и Иран. Россия на втором месте в мире по числу самоубийств на душу населения (после Литвы). Степень наркомании среди молодёжи чудовищна, особенно в больших городах. В крупных городах всё пространство вокруг школ и подъезды буквально усеяны упаковками из-под наркотиков и одноразовыми шприцами. Ещё ближе к критической черте подошла Россия в отношении с алкоголем. Россия вышла на первое место в мире по душевому употреблению алкоголя, обогнав Францию. В начале XX века уровень потребления алкоголя составлял 3,5 литра на душу населения в год, но в конце 1950-х этот показатель начал резко расти. К 1980 году на душу населения приходилось 10,8 литров, что более чем в 2 раза превышало среднемировой уровень. К этому моменту, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в стране насчитывалось 40 млн. алкоголиков и пьяниц. К 2000 году объём алкогольного производства достиг 18,5 литров на душу населения в год, и это без учёта подпольного производства и потребления алкоголя.
Деградация человеческого капитала привела к соответствующему состоянию трудовой этики, особенно в провинции. Вот типичный случай. Одно предприятие из Москвы решило восстановить добычу торфа в г. Южа Ивановской области. Выделило деньги, купило японские машины, грузовики. Всё начальство взяли из Иваново - в Юже никого подходящего не нашлось. Оно работало вахтовым методом. Вопрос был за малым - найти водителей. Из всей двадцатитысячной Южи нашлось ровно 10 шоферов по числу машин. Остальные уже забыли все навыки водителей или окончательно спились. Начали работать, и всё было бы хорошо, да вот беда: настали праздники. Оставшись без начальства, заставляющего не пить, один из водителей поехал за сигаретами на бензовозе стоимостью несколько десятков тысяч долларов и уронил его в кювет. Взять у него нечего: дом его покосился и стоит копейки. Теперь и водители тоже работают на основе вахтового метода, из Иваново. Сходная ситуация с фермой. Когда наняли местных, с хорошей зарплатой, много больше, чем у соседей, то они ферму разворовали через месяц. А ведь могли и дальше безбедно работать. Теперь и на ферму берут рабочих и привозят из Иваново. Они, конечно, воруют, но много унести не могут - далеко. Зарплату им приходится платить гораздо больше, чем у первых местных, но что делать? К чему же это приводит на селе, в малых и средних городах? Приводит к усугублению нищеты основной массы населения, а нищета эта, как уже говорилось, не заставляет людей напрячься, а напротив, стимулирует их дальнейшую деградацию. Живёт-то большинство населения побогаче, чем при Сталине, но вот Королёвых и Гагариных из сельских жителей не вырастет. Нищета основной массы населения намного больше той, которая должна бы быть даже при упавшем уровне производства. В Восточной Европе и Прибалтике, при сопоставимом уровне ВВП, уровень дифференциации доходов намного меньше российского и, значит, нет такой деградации человеческого капитала, к которой ведёт нищета.
Здравоохранение и сокращение населения
В 1999 году в России только один процент новорождённых был признан практически здоровым. Россия занимает второе место в мире (после Румынии) по числу абортов. Первое место по темпам роста заболеваемости СПИДом. Заболеваемость сифилисом возросла (по разным источникам) от 40 до 70 раз. Произошёл спад рождаемости до европейской и рост смертности до африканской; при этом средняя продолжительность жизни мужчин в стране составляет 58-59 лет, то есть на год меньше начала пенсионного возраста. Пока ещё в России держится здравоохранение, но оно основано на старых советских принципах круговой поруки, ответственности всего врачебного коллектива за больного. Круговая порука работала даже в условия нехватки лекарств и оборудования. Здравоохранение держится также на энтузиазме медперсонала и прежде всего врачей, но качество медицинского обслуживания из-за недостаточности средств и низких зарплат стремительно падает. Эта система также быстро деградирует под действием стимулов, идущих из платной медицины. Повсеместным стало остаточное финансирование здравоохранения. Многие лекарства стали сейчас настолько дорогими, что практически не используются или используются неэффективно. Раковые, туберкулезные больные и сердечники не долечиваются. Нарастает число осложнений от лекарств. Например, первый курс химиотерапии раковые больные получают бесплатно, но затем им требуется оплачивать хотя бы часть цены химиопрепаратов. Большая часть больных этого сделать не могут - они прекращают лечение и, следовательно, то лекарство, которое было использовано во время первого курса химиотерапии, фактически оказывается выброшенным на ветер. Из-за отсутствия денег машинам скорой помощи в провинции не хватает бензина. Имеют место случаи, когда медицинские работники, манипулируя нехваткой того или иного, отказываются выполнять свои служебные обязанности. Так, народный художник России Чапкин из г. Южи (Ивановская область) погиб от инфаркта, поскольку скорая в ответ на вызов ответила, что нет бензина (Смирнов). Но, как потом было установлено, бензин был - просто они не хотели ехать. Практически повсеместным стало взяточничество во врачебной среде. В советское время в центре России этого практически не было (мы не говорим здесь о Юге СССР, а также Западе Украины и некоторых клиниках Москвы, которые и в советское время были поражены данным пороком). Существенно свёрнута система переподготовки медицинских кадров. Теряется преемственность поколений. А ведь в советское время всех заставляли учиться, и передовой опыт был широко доступен. Сейчас же наличие платной медицины и конкуренция заставляет специалистов резко ограничить передачу своего опыта молодежи.
По оценкам "Бюро по народонаселению" США, презентовавшего 22 июля 2003 г. в Вашингтоне свой прогнозный доклад, население России, составляющее сейчас около 145 млн. человек, должно к 2025 году сократиться до 136,9 млн. человек, а к 2050 г - до 119,1 млн. человек. По данным Госкомстата РФ, на 1 января 2003 г. постоянное население Российской Федерации насчитывало 143,1 млн. чел. и за истекший год уменьшилось на 856,7 тыс. чел., или на 0,6%. Увеличение числа родившихся отмечалось в 84 субъектах России, в то же время в 78 - повышение количества умерших (в 2001 г., соответственно, в 72 и 60 субъектах). В целом по стране превышение умерших над родившимися, как и в 2001 г., составило 1,7 раза, причём в 24 регионах - 2-3 раза. Увеличение смертности населения происходило по большинству заболеваний, травм и отравлений. Естественный прирост населения зафиксирован только в 16 регионах, как и в 2001 г. Рост числа разводов за 2002 г. превысил рост числа браков примерно в 5 раз . Люди 50 лет и старше составляли в 1979 году 43,1% взрослого населения, а в 1989 - 37,8%; люди 60 лет и старше - соответственно 24,1 и 21%.
Падение рождаемости и высокая смертность - это результат действия нескольких факторов. Почему падает рождаемость? По мнению многих, во-первых, достаточно высокие стандарты уровня жизни в СССР и нынешнее ухудшение уровня жизни основной части населения. Люди имели доход, достаточный для жизни и прокормления семьи, их дети получали среднее и высшее образование бесплатно. Теперь всё это требует огромного количества денег. "Плодить нищету" люди не хотят. Но так ли это? Например, на одного москвича пришлось за годы реформ в разы больше финансовых поступлений, чем на среднего россиянина. Тем не менее интенсивность вымирания жителей столицы России оказалась в два раза выше общероссийского показателя (Апанасенко, 2004). Второй фактор можно назвать "культурным стрессом". Большинство людей не видят будущего улучшения жизни, поэтому не хотят рожать детей из страха перед будущим. Третий фактор - западные культурные установки, которые сейчас навязываются России, - это карьера, желание "пожить в своё удовольствие" (то самое, за счёт чего снижается количество населения в благополучных Западных странах) - препятствуют созданию семьи и рождению детей.
Нынешние условия жизни мало совместимы с культурными установками русского народа. Отсюда огромный стресс и повышение смертности. Более того, нынешняя убыль населения страны почти эквивалентна убыли населения в результате войн. Осуждение на расстрел шестисот тридцати тысяч человек "тоталитарным режимом" с 1922 года по 1953, часто ставящееся на первое место в обвинениях против советской системы, смотрится в таком случае несоизмеримо меньшим злом по сравнению с тем, сколько людей вымерло в России либеральной. И ныне, в эпоху новых либеральных реформ, сколько миллионов наших стариков и малоимущих людей умерло раньше времени от плохого питания и отсутствия медицинской помощи? А сколько погибло в межнациональных конфликтах и разгуле преступности!
Если бы ещё пару десятилетий назад кто-либо официально заявил, что Россия (тогда одна из республик СССР) будет занимать одно из первых мест в мире по количеству самоубийств, никто бы в это не поверил. Однако сегодня дела обстоят именно так. 60 тысяч самоубийц ежегодно - это превышение показателей, признанных ВОЗ критическими (20 человек на 100 тысяч населения), почти вдвое (в России средний показатель - 38 человек), для российских мужчин критическая норма превышена втрое (60 человек)! (Самоубийственная Россия). Растёт алкоголизм, который уже поразил до 40% мужчин России и до 17% женщин. ( Отчёт Carnegie Corporation of New York под названием "Россия: перед лицом будущего" (2001 г.).
Рост дифференциации доходов
Резкое социальное расслоение общества приводит к отбрасыванию большей части населения в бедность и даже в прямую нищету. В 1985 году уровень бедности в СССР был близок к нулю. С 1989 по 2000 год уровень бедности вырос в 10 раз. Вот коэффициент фондов - отношение доходов 10% населения с наиболее высокими доходами к доходам 10% беднейшего населения. В СССР даже через три года после начала реформ, в 1991 г., он был равен 4,5, тогда как в США - 5,6. Но уже к 1994 г. в РФ он подскочил до 15,1. Согласно данным учёных РАН, которые учли скрываемые богатыми доходы, реально коэффициент фондов в России в 1996 г. был 23. А группа экспертов Мирового банка, Института социологии РАН и Университета Северной Каролины (США), которая ведёт длительное наблюдение за бюджетом 4 тысяч домашних хозяйств (большой исследовательский проект Russia longitudinal monitoring survey), приводит коэффициент фондов за 1996 г. - 36,3! Подобное перераспределение доходов привело к тому, что потребление основной массы населения почти не выходит за рамки необходимых продуктов питания и удовлетворяется в основном продукцией отечественного производства.
В России, по экспертным оценкам, на долю 85 процентов населения приходится 7 процентов национального богатства, включая доходы, товары длительного пользования и недвижимость. Остальное сосредоточено в руках 15 процентов граждан. По итогам первой половины 2002 года "десять процентов богатых" получали 29,3% всех денежных доходов и лишь 2,1 процента - на долю 10 процентов самых бедных. Ещё более выразительной получается картина, если вместо 10% посмотреть на владения 20% самых богатых россиян. По данным ФСГС, эти люди уже получают почти половину всех денежных доходов российских граждан. Разница в обеспеченности доходами "верхних" и "нижних" 10 процентов - более чем десятикратная. Численность населения со среднедушевым доходом ниже прожиточного минимума (2047 рублей в месяц) - 37 2 млн. человек, или 26,1 процента жителей страны. В августе 2001 г. средняя начисленная зарплата составляла по России в целом 3376 руб., в газовой промышленности - 17397 руб. и в сфере образования - 1519 руб. В нынешней России 15% наиболее богатого населения покупают 98% закупаемой валюты и имеют 85% всех сбережений (с.20. Львов Д. 2004).
Высокая дифференциация доходов была бы объяснима, если бы была направлена на поощрение высокоэффективного труда на благо России - создание новых технологий, стахановские достижения и т.д. Но где те новые технологии и успехи в производительности, которые поощряются с помощью этой дифференциации? Удивительно, но в нынешней России такая дифференциация производит обратный эффект. Так, если в 80-е годы производительность труда в нефтяной отрасли СССР превышала соответствующий показатель в США в 2,5 раза, то теперь, после 15 лет поощрения нефтяной отрасли высокими доходами, она отстаёт от американской в 2,5 раза! Высокие доходы обусловлены не деловыми качествами, а тем, что волею судеб или знакомых, или в соответствии с местом проживания кому-то досталось доходное место.
Ухудшению же качества работы на доходных местах способствует закрытие каналов вертикальной социальной мобильности, которое означает приобретение обществом кастового характера. В современной России дети социальной верхушки (банкиров, крупных правительственных чиновников, генералов и т.п.) обречены на то, чтобы стать частью этой верхушки (новым поколением министров, генералов, банкиров); дети из семей средних слоёв обречены на то, чтобы влиться в эти средние слои (или, разорившись, опуститься на дно общества, но ни в коем случае не подняться наверх); дети рабочих и крестьян обречены стать рабочими и крестьянами (или заключёнными, или бомжами). Для того чтобы изменить свой социальный статус к лучшему, необходимо не только получить исключительно хорошее образование, что возможно только при наличии больших денег, но и иметь связи внутри социальной верхушки, а это для большинства населения нереально. Таким образом, талантливым молодым людям, не принадлежащим к “верхним” 5%, искусственно не дают и не дадут возможности реализовать себя как личности.
Особенностью социальной дифференциации в России является то, что она очень связана с дифференциацией в благосостоянии регионов, о чём мы более подробно будем говорить в следующей главе. Барро и Сала-и-Мартин (2004), опираясь на большую статистику, показали, что если рынок формируется и страна успешно развивается, то должна происходить с определённой скоростью конвергенция, то есть исчезновение различий между регионами. Если этого нет, то экономика страны больна. В США изначально бедные штаты растут быстрее. Анализ основан на штатах США, префектурах Японии и в ЕС. Миграция неквалифицированной рабочей силы в богатые области ведёт к конвергенции. Они же показали, что наиболее успешные Азиатские тигры всегда огромное значение придавали развитию современной технологии, причём государство помогало и заставляло. Роль технологии в успешном догоняющем развитии достигает 100%, если этого компонента нет, то рост страны паразитарный и страна не имеет будущего.
Абстрагируясь от массы цифр, большая часть из которых мало что значат, если значат вообще, кратко состояние нашей нынешней экономики можно описать так. Есть сырьевики, имеющие некие пределы добычи сырья, продающие это сырье за рубеж, получающие валютную выручку и продающие указанную государством часть от нее на валютной бирже. На валютной бирже выручку покупают государство и банки. Государство занимается регулированием рынка и пополнением своих валютных запасов, банки, в свою очередь, участвуют в системе оборота валюты, продавая ее населению и торговым компаниям, занимающимся ввозом в страну промышленных товаров — от шариковых ручек до “мерседесов”.
Остатки прибылей, которые государство не забирает в качестве налогов, сырьевики тратят на свой комфорт или вкладывают в банки. Весь комфорт от подтяжек до “бумеров” и “мерсов” завозится из-за бугра, а те, кто торгует им, тоже не особенно любят отечественные машины или одежду, так что этот кусок капитала, извлеченного из недр земли, безвозвратно уплывает из страны.
Банки, в которых “крутятся деньги”, занимаются тем, что помогают обустраивать комфорт, кредитуя “элитное жилищное строительство” и возведение бесконечных торговых комплексов в обеих столицах. Они же, вместе с частными бизнесменами, держат массу мелких лавок, лавочек и лавчонок, создающих ту непередаваемую атмосферу прожигания жизни, какую нынче можно наблюдать в наших столицах, переполненных людьми и деньгами, двигающимися, впрочем, без особого смысла.
Производство в стране, реальное производство, и развивалось бы, да вот беда — любители побыстрее и с прибылью обернуть деньги завозят в страну столько иностранных товаров и полуфабрикатов, что отечественный производитель оказывается задавленным конкуренцией. Банковский кредит дорог для него, промышленное производство просто не дает такой прибыли, выживают только те, кому есть что эксплуатировать из оставшегося еще с советских времен. Расширь производство — еще больше собьешь цену и разоришься, рынок-то и так завален иностранщиной.
Сельское хозяйство в таком же незавидном положении — низкие цены ему невыгодны, потому что с ними любые, тем более большие, урожаи себя не окупают, а высокие цены перебиваются дешевым импортом. В результате из четырех крестьян трое должны пить и бездельничать, чтобы четвертый мог работать, обеспечивая 30% потребности страны в продуктах, в то время как остальные 70 обеспечивает импорт. Если в нынешних условиях будут работать все четверо — цены упадут и все четверо разорятся и не смогут выплатить процент по все тем же банковским кредитам.
Во все времена такие проблемы решались государственным регулированием и не доводились до такого хронического состояния. Но, видимо, учебник истории наше правительство не любит еще больше, чем учебник экономики и оно не в курсе таких исторических событий как “навигационный акт” Кромвеля, “континентальная блокада” Наполеона и Гражданская война в Америке, причиной которой была исключительно необходимость единого экономического развития Севера и Юга страны. Суть всей жизни сегодняшней России — это шпаргалки вместо учебников. Попытка применить в решении задач чужие готовые формулы, подсунутые соседом по парте, без их понимания и осмысления. (Не исключено, что руководство на самом то деле всё понимает, и разрушает страну осознанно). Увы, из-за хронической неадекватности стратегического руководства политикой и экономикой, из-за пребывания народа в блаженном неведении относительно достаточно простых экономических механизмов, в стране сложилась парадоксальная ситуация — приток в страну валюты от сырьевиков не приводит ни к чему хорошему, а отсутствие этого притока или просто снижение приведет к немедленному краху. 50, 60, 80 долларов за баррель приведут к тому же, к чему приведут 15 или 20. То есть к тому, к чему вообще приводит экономическая жизнь чисто сырьевую экономику — к краху.
Механизм кризиса, предзнаменованием которого является рост цен и инфляция, был запущен нефтяными прибылями, которые в России банально некуда было вложить, если под вложением иметь в виду производящую сферу. Именно производящая сфера, заполняющая внутренний рынок товарами, поддерживает рост объема капитала в стране или хотя бы сохраняет тот капитал, что есть. Если в такой экономике государство, купив у сырьевиков валютную выручку, вбросит в экономику напечатанные рубли, то вброшенные рубли с каждым годом будут становиться все более обеспеченными, потому что отношение наличных денег к капиталам и товарам выравнивается за счет работающего производства. В нашей экономике, из которой капитал вытекает, как вода из дырявой бочки, с каждым днем, месяцем эти рубли обесцениваются все больше, отсюда и инфляция. Обесценившиеся рубли, выпущенные в свое время в обмен на доллары, давят на экономику, создавая предпосылки для инфляции.
Дополнительная подкачка долларов нефтяной трубой работает в этом случае как катализатор — государство должно выкупать все больше и больше долларов, чтобы удержать курс рубля от роста, так как рост курса рубля будет означать и рост расходов государства применительно к нефтяной выручке, приходящей в долларах. В результате инфляция раскручивается еще быстрее и единственный способ сдержать ее, не меняя структуры экономики, — “стерилизовать” денежную массу при помощи так называемого “стабилизационного фонда”.
Что такое “стерилизация”, объяснить достаточно просто. Деньги, которых якобы так не хватает нашей экономике, те самые инвестиции о недостатке которых принято плакаться на каждом углу, “выводятся в резерв”. На 1 января 2005 года так “стерилизуют” 417 миллиардов рублей, через год — уже 795 миллиардов. То есть 15, а потом и 28 миллиардов долларов наших, российских денег будут просто где-то лежать, скорее всего в чужих ценных бумагах под низкий процент, а правительство будет заманивать иностранных инвесторов, хотя бы на миллиардик-другой. И, естественно, не заманит — кто будет вкладывать деньги в страну, в которую не вкладывает собственное правительство? Почему не вкладывает? Объяснить нетрудно — если сбросить эти деньги в экономику через нынешний бюджет, просто увеличив каждую из его статей пропорционально увеличению бюджета, то очень скоро, так как массовое производство в стране не развивается, инфляция сделает еще один скачок, и понадобится как-то вытянуть из экономики еще больше денег, чтобы их “стерилизовать”.
Стабфонд, чуть-чуть замедливший инфляцию в этом году, — это чудовищно неэффективное использование денег, которое просто оттягивает крах нынешней экономической программы, которой, за исключением общих слов, в общем-то и нет. Оттягивает он крах, естественно, ценой увеличения размеров краха, иначе нельзя. И стабфонд — это не подушка на случай обвала, это — одна из его причин, его большущий краеугольный камень, который не покатит лавину, но, когда лавина начнется, прогромыхает вниз громче всех.
Стабфонд — последний и самый очевидный знак полнейшего отсутствия ответственности и политической воли у нашего правительства.
“У нас есть деньги. Мы не знаем, что с ними делать. Что нам надо? Правильно! Еще денег!”
Государство последовательно изымает деньги из различных источников — выгребает все из регионов, берет по полной программе налоги с олигархов и просто крупных компаний типа недавно прижатого “Вымпелкома”… и ему все равно мало! Почему? Да потому что если не выгрести достаточно, то система рухнет сегодня, а так можно протянуть еще чуть-чуть. А уж найти, кто и когда у нас не платил налоги — пара пустяков.
Говорят, что некоторых олигархов потрошат за то, что они вмешиваются в политику. Естественно, они вмешиваются. Когда нет никаких шансов достаточно доходно вложить свои олигархические прибыли в стране, а вывезти их не разрешают, олигархи вкладывают в политику все деньги, свободные от задач по созданию себе комфорта, с единственной целью — пробить себе возможность вывезти деньги и вложить их на западе или задавить конкурентов, чтобы отнять для себя выгодные проекты здесь. Государство, на самом деле, просто защищается. Оно знает, что, если олигархи выиграют, результат будет тот же, что и в случае, если рухнет текущая система. Основная проблема олигархов — такая же, как и у государства. Стремясь загрести под себя как можно больше денег сегодня, они теряют назавтра еще больше. А уж сколько в сумме проедает российских денег вся система сдержек и противовесов “олигархи-государство” — сказать страшно.
В общем, подтверждается старый тезис о том, что если у вас есть деньги, но вы не умеете ими пользоваться, то можете считать, что у вас их уже нет. Не у правительства, а у тех граждан, которые безропотно следят за его действиями только потому, что им временно дали сытно пожить, обеспечив работой в банках, сфере услуг, в рекламных агентствах, средствах массовой информации. “Офисный планктон” считает, что его благоденствие будет вечным, что деньги будут всегда, однако никто не понимает, что реального капитала, то есть прибавочной стоимости, в стране всё меньше — она выкачивается день за днём, и в результате чего сами деньги стоят все меньше — долларовая инфляция сокращает реальную зарплату офисников, получающих ее, зачастую, просто наличной “зеленью”. Таков естественный механизм регуляции этого кризиса. Конкуренция в перегретых инвестициями сферах экономики — сфере обслуживания, на рынке недвижимости, в торговле и медиа такова, что для получения хоть какой-то прибыли приходится если не сокращать зарплаты, то уж точно не повышать их. И, конечно же, брать кредиты, обещая вернуть их с процентами от прибыли, которой еще нет…
Из-за оттока капиталов, явного и неявного (в виде денег за импортные товары), реальная покупательная способность в стране практически не растет. Кто-то беднеет, кто-то становится чуть богаче, но национальное богатство не прирастает, а улетучивается. И улетучивается чем дальше, тем больше, несмотря на декларацию роста экономики, ВВП и других отстраненных статистических показателей. Если вместо одного человека, пинающего балду за 1000 долларов двое будут пинать балду за 1000 долларов — это рост экономики? Рост, потому что балды напинано на 2000 долларов. Это рост ВВП? Рост. А вот о росте реальной доходности говорить не приходится. Напинанная балда в зачет не идет, ее продавать за рубеж не получится, берут только нефть, газ, лес, алюминий...
Пагубность излишнего перегревания какого-либо сектора рыночной экономики инвестициями и, следовательно, конкуренцией, была доказана еще промышленным кризисом 1929 года, обрушившим экономику США и погрузившим мирового лидера, а за ним и весь мир, в десятилетнюю депрессию. Сегодня такая угроза нависла над гордостью российского правительства — экономикой общества потребления, взращенной в двух наших столицах на базе банковских и коммерческих структур, “вертящих” деньгами и государственных структур, угадывающих, под каким же наперстком шарик в этот раз.
Если представить в качестве шарика взаимные долги, растущие в нашей экономике как снежной ком, то грядущий кризис предстанет перед нами в виде игры в наперстки, при которой после каждого переката от наперстка к наперстку шарик растет, становясь все больше и больше. Перекатили из нефтяной сферы в банки — подрос, перекатили из банков в недвижимость — подрос, перекатили из недвижимости в торговлю — подрос, из торговли опять в банки — опять подрос. Рано или поздно шарик уже не будет помещаться ни под одном из наперстков, и в результате кто-то будет вынужден признать себя банкротом. Или сырьевые компании, или банки, или государство — кто-то окажется с этим разбухшим шариком на руках, а днем позже окажется, что должен он не кому-нибудь, а всем остальным игрокам. Которые тоже друг другу должны. Иначе и не бывает при том гигантском несоответствии денежной массы и реальных ценностей в стране, которое внезапно обнаружится.
Ведь что такое реальные ценности? Например, является ли недвижимость реальной ценностью? Вроде бы да. Иначе бы люди не вкладывали в нее деньги. Почему они вкладывают? Надеются получить доход. От чего? От того, чтобы продать ее дороже или сдать в аренду. При каких условиях это можно сделать? При условии, что завтра совершенно точно найдется больше желающих купить или арендовать. Когда обеспечивается такое условие? Когда растет экономика, появляются новые богатые, которые хотят или открыть новый бизнес или купить себе “элитное жилье”. Если же роста суммарных реальных доходов в стране нет, то рынок этот растет только за счет вложений людей, надеющихся потом продать подороже то, что покупают сейчас. То есть за счет спекулянтов. Когда цены на рынке расти перестают, спекулянты начинают сбрасывать купленное, что, естественно, сбивает цену. Если же спекуляций и спекулянтов, надеявшихся на дальнейший рост рынка, слишком много, то цена падает очень резко, превращая недвижимость из ценности, каковой она является в случае экономического роста, в обузу, каковой она является в случае экономического спада.
Как только рынок недвижимости в России начал тормозить свой рост, достигнутый в предыдущие годы, правительство бросилось его спасать при помощи ипотеки, в очередной раз перекатывая шарик под новый наперсток. Людям предлагается покупать квартиры в кредит, выплачивая его постепенно — подразумевается, что у людей после покупки лет 10-15 будет такая же высокая зарплата, как и сейчас. Шарик долгов таким образом перекатывается от дельцов, оперирующих недвижимостью в банк, а от банка — к тому, кто берет кредит. Куда же потратят эти деньги банки и торговцы недвижимостью, если исключить траты на поддержание собственного комфорта? Правильно — они снова вложат получаемые деньги в те же самые махинации, которые хороши, если реальная экономика страны растет, если в стране прибавляется хорошо образованных или хотя бы просто трудолюбивых людей, что-то реально производящих. Но когда население страны тает и деградирует год от года, а деньги из экономики деньги утекают рекой — это именно перекатывание шарика до того момента, пока он не станет слишком большим. А потом — новое 17 августа. День, когда все узнают, что у них, на самом деле, нет денег, потому что они были пропиты и потрачены на всевозможные стеклянные бусы в предыдущие семь лет.
И ипотека, и стабилизационный фонд — все это припарки мертворожденной “свободной рыночной экономике в России”, ненадолго оттягивающие крушение за счет того, что в страну влезает волосатая лапа иностранного капитала, прибирающего к рукам те же сырьевые компании за малую долю тех денег, которые уплыли из России за границу. Кризис, который обрушит эту финансовую пирамиду, составленную из множества более мелких пирамид, по масштабам превзойдет 1998 год в разы, если не на порядки. Суммы невыплаченных долгов и неполученных прибылей будут намного превосходить те, семилетней давности, а на фоне того, что произойдет с “эффективным менеджментом” нашей “развивающейся экономики”, сталинские “кадровые чистки” покажутся детской забавой.
Кризис очень много отнимет у всех, в особенности у “офисного планктона”, считающего себя средним классом и строящего планы о поездках на курорты, о покупке новых иномарок или. У кого-то этот день отнимет карьеру, у кого-то семью, у кого-то, может быть, жизнь. И все те, кто эти семь лет старательно прожигал национальное достояние страны, станут, наконец-то, настолько бедны, что вспомнят о Родине. О том, что если достаешь из кармана страны — достаешь из своего кармана. О том, что если причиняешь стране убыток — причиняешь убыток себе. О том, что “все эти люди вокруг” — народ, неотделимой частью которого ты являешься и на который ты должен работать, чтобы в трудную минуту он тебя поддержал, а более всего для того, чтобы этой трудной минуты не случилось.
Если вы, граждане, не хотите купить национальную идею за рубль, вы или умрете, или купите ее позже, за два рубля, когда поумнеете. И если кризис разразится в 2005-м году, его еще можно будет переварить без большой крови. Но вот начиная с 2007 года без концлагерей и ударных строек национал-социализма уже будет не обойтись. Слишком много прольют пота и слез к этому времени одни, слишком много дорогого коньяка выпьют другие.
Так что ешь ананасы, рябчиков жуй, дорогой наш офисный планктон.