Спасибо огромное за подробные рассказы, что-то в этом духе я и ожидал.
Мой опыт организации и участия в подобных действах достаточно велик и вот что мне видится:
Во первых я очень рад, что ваши мнения так разошлись - это гарантия того, что до сих пор существует свежий резерв. Это вы Vader :-) . После десятка подобных акций, а тем более участия в их организации, с вероятностью 99.99 остается то, о чем говорит Палыч. Энтузиазм и чувство возможности прорыва исчезают - остается нудная работа, спектакль для СМИ и накатывающее волнами чувство бессилия. Для многих это фатально. Однако от этого первого десятка акций остается очень важный след. Его личную составляющую описывать не буду, а вот общественная - велика и важна. Именно новопришедшие в подавляющем числе паровозы акций. Те, кто круглый год водят колонны и говорят на митингах одно и то-же редко вносят какой то диссонанс в похоронную процессию.
Что произошло сейчас? А то, что Vader указал на главную причину того, что давит любой митинг и что принципиально отличает наше время от событий 100 летней давности, да и всей истории. Именно полный абсурд ситуации, когда власть санкционирует критику себя самой. Это даже не унижение, нормальный человек просто чувствует себя полным идиотом, причем все это действо отторочивается такими аксесуарами, которые раздавливают человека еще до начала митинга. Рамки и ограждения скоро преспокойно сменят на полный обыск и крытую клетку разделенную на камеры, чтобы не случилось давки...
Как с этим бороться? В некоторых странах можно подавать в суд. И выигрывать. В России это конечно не покатит. Тут я вижу выход в том, что нужно методично топтать и высмеивать эту идею, ассоциируя ее напрямую с правительством, режимом и конкретными именами. Лучше всего пошло бы как серия статей, притч, черного юмора, кратких антиутопий и т.д. Об этом надо писать и писать постоянно. Можно прикинуть сюжеты. Будет вдохновение - постараюсь сам что нибудь накатать. Но вопрос очень важен.
Пришло время напомнить о 1993. "Первая большая кровь" - "полу"санкционированныое шествие 1 мая
Лом сообщил в новостях следующее:137749@kmf...
>
> Спасибо огромное за подробные рассказы, что-то в этом духе я и ожидал.
>
> Мой опыт организации и участия в подобных действах достаточно велик и
вот что мне видится:
>
> Во первых я очень рад, что ваши мнения так разошлись - это гарантия
того, что до сих пор существует свежий резерв. Это вы Vader :-) . После
десятка подобных акций, а тем более участия в их организации, с
вероятностью 99.99 остается то, о чем говорит Палыч. Энтузиазм и чувство
возможности прорыва исчезают - остается нудная работа, спектакль для СМИ
и накатывающее волнами чувство бессилия. Для многих это фатально. Однако
от этого первого десятка акций остается очень важный след. Его личную
составляющую описывать не буду, а вот общественная - велика и важна.
Именно новопришедшие в подавляющем числе паровозы акций. Те, кто круглый
год водят колонны и говорят на митингах одно и то-же редко вносят какой
то диссонанс в похоронную процессию.
>
> Что произошло сейчас? А то, что Vader указал на главную причину того,
что давит любой митинг и что принципиально отличает наше время от
событий 100 летней давности, да и всей истории. Именно полный абсурд
ситуации, когда власть санкционирует критику себя самой. Это даже не
унижение, нормальный человек просто чувствует себя полным идиотом,
причем все это действо отторочивается такими аксесуарами, которые
раздавливают человека еще до начала митинга. Рамки и ограждения скоро
преспокойно сменят на полный обыск и крытую клетку разделенную на
камеры, чтобы не случилось давки...
>
> Как с этим бороться? Тут я вижу выход в том, что нужно методично
топтать и высмеивать эту идею, ассоциируя ее напрямую с правительством,
режимом и конкретными именами. Лучше всего пошло бы как серия статей,
притч, черного юмора, кратких антиутопий и т.д. Об этом надо писать и
писать постоянно. Можно прикинуть сюжеты. Будет вдохновение - постараюсь
сам что нибудь накатать. Но вопрос очень важен.
в Альманахе, если целевым образом читать, почти как " в греции - все
есть"
вот вам оранжевые и красные флаги, если уж так много "символистов" на
форуме завелось.(Вообще многие спосоьбны только разводить по два абзаца
бодягу про цвета да символическое значение чего бы то ни было - их бы
туда бы в 1993 если забыли)
Это не конец ноября, это 7 ноября
http://www.situation.ru/app/j_art_628.htm
"В эту, 87-ю годовщину Великого Октября мы в последний раз
собираемся открыто, когда милиция будет охранять нас, а не конвоировать
или разгонять дубинками"
вот именно. Написано тогда же!
...а вот что будет ТЕПЕРЬ с попытками "красных" праздновать 7 ноября, 1
мая и если вы хотите - презреть власти . Обратите внимание на
изуверское провоцирование уже опытной,но невооруженной ничем,даже
палками, колонны на втягивание в борьбу. Обратите, ешкин кот! Оттуда,
с стычки на Калужской, пошла большая кровь!
"Наши потери - 600"
из отчетов о 1 мая 1993
номер "Черный Октябрь"
"Это был наш первый бой. До этого они просто избивали нас. А здесь...
Инженеры и рабочие, преподаватели и ученые, студенты и офицеры, молодые
и пожилые - они с такой яростью шли в бой, с непокрытыми головами - под
дубинки и водометы, отнимая у врага оружие и щиты, вырывая из рядов
врага солдата за солдатом, срывая с них каски и бронежилеты, что
видавшие виды иностранные репортеры были потрясены. Это был не разгон
демонстрации - это был Бой! Эти люди показали, что такое Народ.
Пять месяцев спустя они точно также шагнули под пули...
За этот первый бой власти выставили нам счет: 150 щитов, 110 дубинок, 90
касок, 60 бронежилетов. Да, трофеи у нас были. Плюс 200 солдат
противника, которые "получили свое". Впрочем, им зачли все царапины...
Наши потери - 600"
--------
Полицейские силы численностью до 15 тысяч перекрыли проход к центру
города и в обе стороны по Садовому кольцу. Их плотные шеренги, усиленные
баррикадами из тяжелых грузовиков, укрылись щитами и ощетинились
дубинками. На Крымском мосту ряды щитов и касок сверкали на солнце,
напоминая легионы Красса, ожидающие воинов Спартака. Открыт был лишь
узкий проход на площадку перед Центральным домом художников, против
входа в Парк культуры. Но площадка эта была оцеплена рядами ОМОНа с
овчарками...
Что это?... Разве сегодня не государственный праздник? Разве мы не
уведомили власти заранее, как того требует закон? Почему здесь собаки?
Мы что, уже преступники?
Потом мы узнали, что нам в последний момент "разрешили" пройти маршем к
Дому художников. Но ведь это - издевка! 300 метров маршрута - это
меньше, чем наша колонна! И что там - митинговать в кольце полиции и
собак? Мы что - уже в зоне? Да ведь люди будут в ярости, малейшая
провокация - и будет страшнейшее побоище и давка. Залитый кровью
Крымский мост и плывущие по реке трупы...
Нас около 25 тысяч. Люди, которых ежедневно унижают и оскорбляют, крича
через холуйские СМИ: совки, быдло, фашисты! Люди, которых лишили Родины,
обобрали и ежедневно плюют им в лицо... Они терпят день за днем, стиснув
зубы. И вот - их день, их праздник. Они пришли с детьми и с цветами. И в
этот святой для них день 1 мая им снова плюнули в лицо. Есть предел
унижения, который человек может стерпеть. Потом следует взрыв.
Но мы пришли на праздник, а не драться с ними.
- Товарищи! - говорит Анпилов. - Их слишком много, чтобы идти на прорыв.
Не будем портить себе праздник. Пойдем на Ленинские горы, на смотровую
площадку, там никто не скажет, что мы кому-то помешали, и вид там
прекрасный.
Это обидно - уходить. Но мы знаем, на что они способны. В 1992 они уже
избивали людей на Тверской 23 февраля и 22 июня на проспекте Мира и в
Останкино, где некоторые после этого пропали без вести...
Люди повернулись спиной к полицейским шеренгам и двинулись по Ленинскому
проспекту, движение по которому было перекрыто, в сторону Калужской
заставы. И здесь я увидел то, чего не бывало раньше. В нашей колонне за
первыми двумя шеренгами люди всегда ходили без всякого строя. Но
сегодня, униженные и оскорбленные, они сами, без команд, стали
выстраиваться цепями. И уже не праздничная толпа, а боевая колонна
двинулась по проспекту. Под марш защитников Москвы 1941 года...
Это надо испытать на себе. Я впервые видел эту девочку в кожаной куртке
слева от меня и старика-ветерана справа, и этих женщин в цепи перед
нашей, но я знал, что мы - Товарищи, мы - одно целое.
Репродуктор на грузовике в голове колонны заиграл что-то праздничное,
майское, и дети сидели на плечах отцов, как однажды сидел я сам на
Красной площади. Мы еще не знали, что сегодня - день "Варшавянки"...
Мы еще не знали, что, когда колонна ушла с Октябрьской площади, ОМОН
хотел погнаться за нами на грузовиках, но 300 наших товарищей перекрыли
своими телами мостовую за нашей спиной, не пропустив карателей, как те
ни топтали их сапогами. Тогда машины рванулись в обход, по Шаболовке.
Когда мы прошли половину пути до площади Гагарина, из динамика раздался
тревожный голос: - Товарищи! Впереди перегораживают улицу! Шире шаг,
попробуем проскочить!
Но слишком много детей и пожилих в колонне, мы не можем быстрее, нам не
суждено проскочить...
- Впереди баррикада! - раздалось из динамика через несколько минут. -
Женщины и дети, отойдите в тыл! Мужчины - вперед!
- Идите, сынки! - тихо говорит пожилая женщина рядом со мной и я выхожу
вперед - туда, куда один за другим устремляются те, кто считает себя
мужчиной.
Терпеть не могу драки. Мне не по себе, когда на моих глазах кого-то
бьют. Но не шагнуть вперед - как?! В этот миг на меня смотрели не только
те, кто был рядом, в колонне. Очень многие взглянули на меня в этот миг.
Бойцы Фронта Фарабундо Марти, считавшие меня своим, мои друзья - Орландо
и Матиас, Фернандо и Давид, Хуан и Хосе, команданте Рикардо и погибший в
бою Федерико. Испанец Висенте и колумбиец Нельсон, Карлос из Гондураса и
Бренда из Никарагуа... Отец моего брата и сестры, погибший в 1942 под
Калинином, когда поднимал в атаку батальон, комиссаром которого был. И
многие, многие другие - те, кого я знал, те, о ком я только слышал или
читал, и те, кого я создал сам в моих книгах. Как я мог под этими
взглядами не шагнуть вперед - туда, где перед баррикадой из трех рядов
тяжелых грузовиков замерла прикрытая щитами и касками полицейская цепь?
Поступить иначе означало - предать. Всех и себя самого.
Первая в моей жизни баррикада, которую надо взять. И над ней -
транспарант: "С ПРАЗДНИКОМ, ДОРОГИЕ РОССИЯНЕ!"
Эти сволочи рассчитали все - это оказалось последней каплей,
переполнившей чашу терпения.
Сцепившись локтями, мы цепями шли на баррикаду, скандируя: - По-зор!
По-зор! По-зор!
Я был в четвертой цепи на правом фланге. Оставалась еще надежда, что они
расступятся, как 23 апреля, ведь их не так много - всего один ряд...
Но они не расступились. Наша первая цепь ударила в них грудью. Тут же
взвились дубинки и в первый раз услышал я грохот шитов и дубинок в
рукопашной схватке.
Черт возьми, надо снять очки! В карман их!
Ага, их цепь уже прорвана, один из наших уже на баррик
Раздается грохот. ОМОН, стуча дубинками о щиты, выдвигается вперед,
закрывая выход на площадь. Женщины идут ему навстречу, пытаясь убедить,
что негоже издеваться над людьми в их праздник. Иду вместе с ними -
может, удастся убедить этих медноголовых...
С таким же успехом можно было взывать к совести фонарных столбов. На всю
жизнь я запомнил лицо их лейтенанта - лицо робота и убийцы.
В конце концов я достаю рубль и в сердцах леплю его им на щит - в оплату
трудов по охране воров от народа. И тут происходит взрыв.
Видимо, именно в этот миг внедренные в наши ряды провокаторы МВД (что
доказано) инсценировали атаку на ОМОН - солдаты вдруг словно сорвались с
цепей. Стоявших рядом со мной женщин просто смело, а на меня обрушились
четверо. От первого я уклонился, но они взяли меня в кольцо - тот
лейтенант и еще трое. С четырех сторон обрушились дубинки и сапоги. К
счастью, один из первых ударов - по затылку слева - отключил разом все
болевые ощущения. Поэтому, когда врезали по селезенке и левой почке,
особой боли я не ощутил. Можно было, конечно, попробовать удрать, но мне
и в голову не пришло, что я могу себе позволить отступить перед этими
подонками. И никакой это был не героизм - просто я не мог поступить
иначе.
Им удалось сбить меня с ног. Перекатываясь по асфальту, я старался
прикрыться от их дубинок и сапог. Левая рука, плечо и бок были потом
всех цветов радуги.
Наконец они бросились на кого-то еще. Вернувшись к своим рядам, я присел
на подоконник, вертя головой, в которой гудело, как в чане. Женщины
смотрели на меня с немым ужасом.
Гул понемногу утих. А чего я, собственно, расселся? Вон наши парни
выкатывают из баррикады самосвал. Встать, старший лейтенант! Ведь это
бой! Вперед!
Десятки рук вцепляются в самосвал и катят его - тараном на напирающих
карателей. Вперед! Вперед! И они шарахаются от нас!
Еще один грузовик. Вперед!!! И снова мы их отбрасываем!
Наконец в баррикаде проделан проход, колонна начинает втягиваться в
него. И тут на нее обрушивается сильнейший удар. Солдаты разом бросаются
вперед, круша направо и налево, разбивая головы самым беззащитным -
старикам и женщинам. Ревя мотором, выдвигается водомет и через мою
голову в проем баррикады бьет струя воды и пены.
Колонна приходит в ярость. В ход идет все, что попадается под руку -
гаечные ключи и цепи из грузовиков, лежащая в их кузовах стальная
арматура - ее уложили туда заранее эти мерзавцы, заявив потом, что все
это мы принесли с собой. Как и коробки с подшипниками - я сам видел их в
кузове одной из машин.
Женщины и дети кинулись во дворы, в Нескучный сад - найти хоть
что-нибудь для мужчин. Сучья, камни, кирпичи, взломанный голыми руками
асфальт и облицовочная плитка - после боя проспект был завален ими так,
что было объявлено, что нам это, мол, подвозили грузовиками. Это по ими
же перекрытым улицам?!
Плечо ломит все сильнее. Отхожу на тротуар, забираюсь на капот грузовика
и смотрю...
Четверо подонков в касках бьют дубинками по голове старика. На лицах их
злоба и азарт.
- Что же вы делаете, негодяи! - кричит им стоящая на бампере рядом со
мной девушка в замшевой куртке. В ответ ее бьют по ногам.
- Сволочи! - плачет девчонка, пытаясь оторвать антенну, чтобы драться
этим прутиком.
- Эх, девушка, - говорю я, - разве их этим проймешь. Был бы АКМ...
Но АКМа нет. Гремят дубинки и щиты, летят во все стороны кирпичи и
подшипники, ревет водомет, стелется дым от горящего грузовика, на
асфальте - камни, вода, кровь...
Что это? Где мы? Какой нынче год?...
.......
это был первый наш бой. И они не смогли победить нас.
8 мая. Особняк на Садовом кольце. Инструктаж. - Получены следующие
сведения. " ...мая всемосковская сходка уголовников приняла решение 9
мая внедрить своих людей в нашу колонну и оттуда "бить ментов". Это -
провокация на руку властям. Наша задача - сорвать ее. Капитан обучит
вас, как действовать в толпе соответствующим образом.
Задача - не допустить крови, показать на деле, кто виновен в том, что
произошло 1 мая. Если колонна будет атакована - наша задача встать цепью
между колонной и атакующими. Е., правда, обещал, что ОМОНа не будет,
но...
- Ты идешь?
- Да. Но с фотоаппаратом. Чтобы заснять всех, если они что-то устроят.
9 мая. День Победы. Е. солгал - ОМОН здесь, сидит в засаде недалеко от
Манежной. За его спиной к тому же - дивизия МВД и курсанты милицейских
школ, все в полном снаряжении, с водометами. Ими забиты все дворы и
подворотни вокруг Кремля и на Тверской. Они готовы.
Мы тоже. Нас - 90 тысяч! Увидев, как нас встретили 1 мая, еще 70 тысяч
вышли и встали рядом с нами. Многие приехали для этого из других
городов. Вы надеялись запугать нас, господа? Нас? Народ? Вы просчитались
И разом смолкли голоса на Тверской, когда из динамика нашего грузовика
грянул тот марш, под который мы шли 1 мая:
В атаку стальными рядами Шагает решительный строй, Родная столица за
нами, Рубеж нам назначен судьбой...
Над двинувшейся вперед огромной колонной - Красное знамя Победы и рядом
с ним - черно-злато-белый стяг России. Рядом с Андреевским флагом -
багряное знамя Руси со Спасом нерукотворным...
Мы не дрогнем в бою За столицу свою, Нам родная Москва дорога,
Нерушимой стеной, Обороной стальной Разгромим, уничтожим врага!
Впереди цепью охранения - депутаты Моссовета. За ними - цепь милиции,
за нею - три цепи дружинников ФНС, Трудовой Москвы, Союза офицеров, а за
ними - море людей и цветов.
На марше равняются взводы, Гудит под ногами земля, За нами - родные
заводы И красные звезды Кремля...
Именно так! И это - наш День, наша Улица, наша Победа!
Мы не дрогнем в бою За столицу свою, Нам родная Москва дорога,
Нерушимой стеной, Обороной стальной Разгромим, уничтожим врага! Враг - здесь, рядом, он наготове.
Они - в подворотнях - готовы, они ждут... Их люди - в наших рядах и
поэтому тысячи глаз нашего охранения - начеку. Это чертовски
утомительно - непрорывно контролировать всех вокруг себя, все балконы и
окна. Но если что - мы должны успеть...
- Провокаторы! - кричит динамик. - Мы знаем, что вы здесь! Но только
попробуйте, только посмейте!...
Для счастья своими руками Мы строили город родной, За каждый
расколотый камень Отплатим мы страшной ценой!
Первая провокация - попытка вклинить в колонну сотню "крутых
металлистов" - пресекается за полминуты. Вторую попытку - во время
митинга на Маяковке взорвать всех вестью об исчезновении Анпилова -
срывает лидер Союза офицеров Терехов, оборвав шнур микрофона. И колонна
движется дальше.
Мы не дрогнем в бою За столицу свою, Нам родная Москва дорога,
Нерушимой стеной, Обороной стальной Разгромим, уничтожим врага!
Перед колонной - сотни журналистов, они на всех столбах и заборах.
Тысячи глаз и сотни объективов держат под контролем все.
Тысячи, тысячи людей на тротуарах и балконах. И 90 тысяч в колонне,
шагающей по Главной улице Москвы.
Не смять богатырскую силу, Могуч наш заслон огневой, Зароем фашиста
в могилу В туманных полях под Москвой! Вот уже Центральный телеграф.
В подворотнях ревут моторы - это снимается и уходит дивизия МВД. Ее
командование сказало "нет!". ОМОН не кажет носа из подворотни. Им ясно -
атаковать невозможно. Не удалось! Ну так на ком кровь 1 мая, господа?
Колонна вступает на Манежную площадь.
Мы не дрогнем в бою За столицу свою, Нам родная Москва дорога,
Нерушимой стеной, Обороной стальной Разгромим, уничтожим врага!
>Как с этим бороться? В некоторых странах можно подавать в суд. И выигрывать. В России это конечно не покатит. Тут я вижу выход в том, что нужно методично топтать и высмеивать эту идею, ассоциируя ее напрямую с правительством, режимом и конкретными именами. Лучше всего пошло бы как серия статей, притч, черного юмора, кратких антиутопий и т.д. Об этом надо писать и писать постоянно. Можно прикинуть сюжеты. Будет вдохновение - постараюсь сам что нибудь накатать. Но вопрос очень важен.
Угу. Я вот подумывал, а не написать ли гнусный памфлет о том, как Дзержинский или Джугашвилли выпрашивает у какого-нибудь полицейского ротмистра разрешения на демонстрацию протеста. Однако, после того, что здесь на форуме про бога (на загробные темы) пишут, возмездия боюсь (со стороны Железного Феликса).
