Стоимость – общественное отношение между товаровладельцами.
У Маркса можно найти кучу удивительных цитат, буквально для подтверждения любой точки зрения. Вот, например, что Маркс нашел в хозяйстве Робинзона.
Робинзонада Маркса занимает 1 страницу (Капитал, т.1 С.86-87). В конце своего описания Маркс делает такое заключение: «Все отношения между Робинзоном и вещами, составляющими его самодельное богатство, настолько просты и прозрачны… И все же в них уже заключаются все существенные определения стоимости».
Только по этим словам может показаться, что Маркс признавал наличие стоимости и в хозяйстве Робинзона. Но это вовсе не так.
Хотя Маркс и описывал хозяйство Робинзона, но делал это исключительно для того, чтобы подчеркнуть, что труд составляет субстанцию стоимости.
Кроме того, подозреваю, что в этом отрывке присутствует не вполне удачный перевод Маркса. Во всяком случае, как сможет убедиться каждый, кто найдет этот отрывок, под «определениями стоимости» Маркс понимал скорее ее элементы или характерные черты: 1. Перечень предметов потребления, 2. перечень трудовых операций, необходимых для их производства, 3. «РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ, которого ему в среднем стоит изготовление определенных количеств этих различных продуктов». Разделение труда и всеобщая торговля не попали в этот список по понятной причине – Робинзон был единственным работником на все руки, производителем и потребителем продуктов своего труда.
Тем не менее, само наличие данных элементов (определений) не привносили в хозяйство Робинзона отношений стоимости, продукты труда, изготовленные Робинзоном, были лишены общественного свойства.
Ну да ладно. Едем дальше.
У Маркса и у Энгельса, действительно, можно найти кучу цитат, подтверждающих как то, что труд раба не производил стоимость, так и то, что производил. Например, определяя прибавочный труд (а следовательно и прибавочный продукт) Маркс пишет: «Только та форма, в которой этот прибавочный труд выжимается из непосредственного производителя, из рабочего, отличает экономические формации общества, например общество, основанное на рабстве, от общества наемного труда» (Капитал, т.1 С.229).
А вот что пишет Энгельс в своей статье «Карл Маркс»: «Таким образом, на службе у капиталиста рабочий не только воспроизводит стоимость своей оплаченной капиталистом рабочей силы, но сверх того производит еще прибавочную стоимость, которая сначала присваивается капиталистом, а в дальнейшем по определенным экономическим законам распределяется среди всего класса капиталистов в целом и образует тот источник, из которого возникает земельная рента, прибыль, накопление капитала, - словом, все те богатства, которые потребляются и накопляются нетрудящимися классами. Тем самым, однако, было доказано, что обогащение современных капиталистов не в меньшей степени, чем это было у рабовладельцев или эксплуатировавших крепостной труд феодалов, происходит посредством присвоения чужого неоплаченного труда и что все эти формы эксплуатации отличаются друг от друга лишь тем способом, каким этот неоплаченный труд присваивается». (К.Маркс, Ф.Энгельс Избранные произведения т.3 С.93.)
Казалось бы из этих цитат можно сделать вывод, что работник (раб или крепостной крестьянин), как и рабочий, создает, а эксплуататор (рабовладелец или феодал) присваивает прибавочную стоимость. Ведь прибавочный труд, прибавочный продукт пролетария – это и есть прибавочная стоимость.
Но нет! И Маркс, и Энгельс, говоря об эксплуатации рабов и крепостных, пишут о прибавочном продукте, а о стоимости пишут, говоря о пролетарии, ибо только пролетарий на рынке труда выступает как товаровладелец (владелец товара – рабсилы) и создает прибавочную стоимость. Точнее только произведенный наемным работником продукт присваивается работодателем, не как натуральный продукт для непосредственного потребления, а как товар, т.е. предмет, соединенный с целью его дальнейшего использования посредством широкого общественного (всеобщего) обмена по круговороту Т-Д-Т или Д-Т-Д. Это характерное свойство товара и имеется ввиду, когда говорится о стоимости как об общественном отношении.
Маркс и Энгельс, а вслед за ними и советские политэкономы, действительно рассматривали стоимость, как категорию общественную и историческую.
Вот что пишет Маркс о феодальном хозяйстве: «Личная зависимость характеризует тут как общественные отношения материального производства, так и основанные на нем сферы жизни. Но именно потому, что отношения личной зависимости составляют основу данного общества, труду и продуктам не приходится принимать отличную от их реального бытия фантастическую форму. Они входят в общественный оборот в качестве натуральных служб и натуральных повинностей. Непосредственно общественной формой труда является здесь его натуральная форма, его особенность, а не его всеобщность, как в обществе, покоящемся на основе товарного производства… Таким образом, как бы ни оценивались те характерные маски, в которых выступают средневековые люди по отношению друг к другу, общественные отношения лиц в их труде проявляются во всяком случае здесь именно как их собственные личные отношения, а не облекаются в костюм общественных отношений вещей, продуктов труда.» (Капитал, т.1 С.87-88).
«При среднеазиатских, античных и т.д. способах производства превращение продукта в товар, а следовательно и бытие людей, как товаропроизводителей играют подчиненную роль, которая, однако, становится тем значительнее, чем далее зашел упадок общинного уклада жизни. Собственно торговые народы существуют, как боги Эпикура, лишь в межмировых пространствах древнего мира или – как евреи в порах польского общества.» (Капитал, С.89).
В первой главе Капитала можно найти еще несколько цитат, позволяющих объяснить Марксов взгляд на проблему стоимости. ИМХО можно отметить следующее:
Внутри рабовладельческих и феодальных хозяйств продукты труда рабов и крепостных выступали в своем «натуральном» качестве: сено – как сено, просо – как просо. Продукты эти шли в первую очередь и главным образом на поддержание существования самих рабовладельческих и феодальных хозяйств. На внешний рынок выводились продуктовые излишки, которые и становились товарами. Однако вряд ли товарное производство, особенно феодальное, имело главенствующую роль над производством для самообеспечения. Иными словами, внутри феодального и рабовладельческого хозяйства отношений стоимости не было, они проявлялись лишь на рынке, на котором рабовладелец или феодал, или иногда и сам непосредственный производитель выступал как продавец. В этих продуктах труда, ставших товарами, внутри них сидела эта самая стоимость – как выражение затраченного на их производство труда.
И тут возникает вопрос: чей труд рассматривался как всеобщий эквивалент?
Маркс неоднократно подчеркивал, что существующая в феодальном и рабовладельческом обществах личная зависимость непосредственных производителей не позволяла говорить о возникновении в таких хозяйствах отношений стоимости. Труд лично зависимых людей лишен многих тех качеств, которыми обладает труд свободных производителей-собственников (например, лишен целеполагания для самого производителя). Внутри рабовладельческих и феодальных хозяйств между производителями и хозяевами не возникало товарообмена, как такового. Их труд составлял стоимость, но, если так можно выразиться, не напрямую учитывался в ней, а опосредованно, через труды других людей.
Как Вы сам пишете «ИМХО, овеществленный общественный труд - и есть стоимость.»
Рабы – не члены общества, они вещи, орудия производства. Для рабовладельца были безразличны трудозатраты его рабов. Как станок не создает новой стоимости (он только переносит на продукт часть своей стоимости, амортизируется), так и раб не создавал стоимости, он амортизировался.
Отношения стоимости (учета личного трудового вклада) возникали у рабовладельца с другими людьми. В отношениях между свободными гражданами рабовладельческих государств, между которыми собственно и велся товарообмен, существовали отношения по учету их собственных трудозатрат, но не в отношениях между свободными гражданами и рабами. Очень грубо: стоимость товаров определялась тем, во сколько оценить «труд» легионеров для того, чтобы они обеспечили вовлечение в производство такого количества рабов-станков, обладающих необходимой производительностью труда, чтобы труд этих рабов-станков и привел к производству данного количества товара (данного количества прибавочного продукта). Но это был лишь «цифровой» показатель, реальное же наполнение этого показателя осуществлялось живым трудом рабов, которые и производили столько прибавочного продукта, чтобы его хватало на все те цели, которое рабовладельческое государство перед собой ставило (завоевание новых рабов, содержание рабовладельцев и т.д.). Но стоимостной, так сказать «цифровой» учет этого труда и прибавочного продукта (т.е. общественные отношения стоимости) проводился не по труду рабов, а по труду легионеров, необходимому для замены выбывших (полностью самортизированных) рабов-станков.
Поэтому ИМХО только равный труд (труд людей, находящихся в равном общественном положении) может быть эквивалентом для всеобщего общественного товароообмена. Труд общественно неравноправных людей не может составлять критерий всеобщей соизмеримости товаров, обмениваемых полноправными товаровладельцами.
Именно в этом ИМХО заключается историчность категории стоимость.
И именно потому, что стоимость – категория историческая, нам сейчас сложно понять, как так раб не производил стоимости, если производил прибавочный продукт. В нашем сознании продукт и стоимость, прибавочный продукт и прибавочная стоимость стали настолько тождественными понятиями, что мы не можем заметить их различий. Мы уже не можем мыслить категориями нетоварного производства. Собственно вот это проявление нашего сознания и является подтверждением того, что стоимость – категория (явление) историческое.
Честно говоря, мне бы самому хотелось бы услышать возражения на эти мои рассуждения. А пока прокомментирую другие Ваши слова.
В другом постинге ( https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/135477.htm) Вы пишете:
>Совершенно неясно как при таком шикарном положении способ производства основанный на рабском труде (когда на товар переносится только стоимость раба (разовый платеж), при этом интенсивность труда и его продолжительность ограничены только физикой) мог с треском проиграть такому "расточительному" для эксплуататора способу, как капиталистический (когда издержки на зарплату рабочему переносятся на товар регулярно, интенсивность труда и продолжительность рабочего дня подвержены законодательным ограничениям).
>Раб, помимо стоимости как орудия, имеет так же и постоянные издержки на жизнеобеспечение: он, так же как и рабочий, должен кушать, одеваться, воспроизводиться. Раб (автономный платеж + периодические издержки) стоил дороже чем Рабочий (периодически издержки), что и обусловило полное вытеснение раба рабочим.
Во-первых, капитализм выиграл у рабовладения как раз потому, что обеспечивает более высокую производительность труда, чем рабство.
Во-вторых, содержание раба все-таки значительно дешевле, чем содержание наемного рабочего. (Если бы было иначе, мы бы не наблюдали постоянные рецидивы рабства.) Рабовладельцу не надо тратиться на «самовоспроизводство» рабов. Но вот на что классу рабовладельцев надо тратиться, так это на содержание армии – добытчика и поставщика дешевой рабочей силы - рабов. А вот это уже значительно дороже. Ведение захватнических войн – вообще дорогое удовольствие. И это занятие помимо естественной географической ограниченности имеет и другое препятствие: низкопроизводительный труд рабов не обеспечивает получение прибыли, необходимой для покрытия растущих военных расходов.
Так или иначе, надеюсь, что я как-то ответил на Ваш вопрос:
>Т.е. источником стоимости выступает патриций? Возлежит он на ложе, смотрит на арбуз и размышляет создать стоимость или не создавать. Ну и каким целям служит эта казуистика, когда ясно сказано "стоимость = труд"? И нафиг это затуманивание сути, вообще, нужно?
Источником прибавочного продукта выступает труд, в том числе труд рабов. Источником стоимости, цены, в которой этот прибавочный труд оценивается, выступает не патриций, а легионер – производитель рабов.