Уничтожали СССР по Стругацким, восстановим по Рыбакову и Ван Зайчику?
>А теперь для того, чтобы объяснить формирование такой политической ситуации, вернусь к теме Гайдара. Да, выразителем интересов той номенклатуры, которая после поездок на Запад восторженно говорила словами героя Шукшина — "осюсение, мля", действительно был Гайдар. Но это не означает, что Гайдар сам в наибольшей степени концентрировал данный цинизм. Гайдар не циник. Я даже скажу, что в каком-то смысле это, может быть, трагически разорванная фигура. И Гайдар реализовывал вовсе не собственные писания про государство и эволюцию, и не труды Фридмана или Сакса, а (как вам ни покажется странным) модели братьев Стругацких.
>Я не шучу. Что это действительно так — стало окончательно понятно после 93-го года, когда начали писать, что по Белому Дому стрелял десант прогрессоров из космофлота. Прогрессоры двинулись сокрушать этот омерзительный мир, мир сопротивлялся, миру "вклеили" — а он опять сопротивляется. Теория вмешательства, синдром прогрессорства и т.п. — Гайдар в этом был не одинок, это был целый слой, воспитанный в определенной логике, системе ценностей, мировоззренческих установок. Стержень этих представлений и установок был донельзя прост и одновременно достаточно сложен. Попробую его раскрыть.
>Утверждение первое: если некий мир, где время остановилось, где произошло выпадение из Истории (т.е. советский мир), оформился, то нужно вернуть этот мир на рельсы истории, спасать любой ценой.
>Утверждение второе. Такое возвращение не может быть мягким и постепенным, ибо сопротивление мира слишком велико, а возвращение его в систему исторических координат требует высокой степени задействования внутренних ресурсов самого этого мира. Нельзя возвращать мир чужими руками! "Трудно быть богом"!.. Но надо. Элемент революции обязательно присутствует.
>Утверждение третье. Поскольку необходимо вернуть мир на рельсы истории с задействованием внутренних ресурсов самого мира, причем в предельно больших количествах, то надо революционно разрушать имеющееся, а затем предоставить вершить свое дело нормальному ходу истории, т.е. эволюции. Благородные доны, они же "трудные боги", сначала лупят по точкам, мешающим людям нормально жить. А когда они отлупили как следует, сами люди должны заниматься революциями, живым творчеством масс или "невидимой рукой рынка". Но в любом случае должны быть задействованы внутренние ресурсы самой системы.
>Не экономические реформаторы вышли на сцену в 92-м году, на сцену вышли прогрессоры, причем сторонники активного вмешательства в этом прогрессорстве. Они были абсолютно заряжены этим и только этим. Всем остальным могло казаться, что они занимаются монетаризмом и регулированием ценовых показателей. А Гайдар если и занимался ценовыми показателями, то лишь постольку, поскольку у Стругацких Странник говорил Максиму: "Думай об инфляции". Вот Гайдар и думал об инфляции. Он совершенно не собирался заниматься такими скучными стихиями "на полном серьезе".
>Данную позицию можно восхвалять или ругать, но то и другое не по существу дела. Приведенные три утверждения несовместимы — вот главное! Ибо революционные разрушения требуют и революционного созидания. Разрушение без созидания не создает нового исторического движения. А вот прогрессорство как раз основано на том, что, поскольку созидать ты не имеешь права (ты — чужой, не свой), ты можешь только разрушать. Разрушение же без созидания не создает исторического движения! Оно приводит к социальному регрессу, к движению вспять, конверсии исторического времени! Кстати, у Стругацких это тоже имеется: как мы помним, "серые" приводят "черных". Я не буду выискивать похожих персонажей рядом с Гайдаром, но скажу, что доны рэбы имелись в 92-м году, имеются и сейчас, и если бы им дали волю в конце 92-го или в начале 96-го года, то "черные" давно бы пришли во всей своей красе и орденском величии.
>А на указанный тип несовместимости приведенных "базовых утверждений" накладывается еще одно обстоятельство: Гайдар пытался совместить прогрессорство с поклонением Западу. Однако это как раз несоединимо в принципе, т.к. нынешний Запад — это Запад постисторический, он сам о себе говорит, что история в нем кончилась. Редуцировать выпавшую из истории страну (а торжество в СССР застойной номенклатуры, задавившей свободу мысли, вожделеющей западную жрачку, накапливающей социальное время, давало некие основания для разговора о выпадении из истории) к эталонной западной модели, где истории уже нет, и одновременно возвращать ее на рельсы истории — нельзя. Вот тут-то и началась игровая шизофрения Гайдара и все его заскоки и закидоны.
>В революции 91-го года участвовали те слои общества, которые хотели сбросить номенклатуру, как устарелый класс, и заменить собой, как опережающей технократией. Это и было бы революцией на деле, революцией без дураков. Это дало бы импульс истории, в том числе и мировой. Это могло бы разбудить постисторический Запад и дать второе дыхание замирающему историческому процессу. Действуя так, Гайдар был бы до конца верен Стругацким в их понимании действительного прогрессорства, т.е. понимании, не лишенном неортодоксального коммунистического начала (хотя бы в начальных произведениях). Но Гайдар был ярым антикоммунистом и предельным западофилом. В этих двух ипостасях он революционным прогрессором быть не мог и поэтому в каком-то смысле стал игрушкой, проводником идей той самой номенклатуры с ее "осюсениями, мля", с которой боролся революционный класс. Гайдар невольно и отчасти сыграл роль провокатора. Ибо для номенклатуры цели процесса выглядели совершенно иначе. И сегодня, когда мы все стоим на перепутье и подводим итоги предшествующего периода, понимание этих целей в особенности необходимо.
Согласен, что уничтожали СССР под влиянием Стругацких (Гайдар, говорят, даже зять Аркадия Стругацкого).
Но Стругацкие воспитали и своего могильщика. Из семинара Бориса Стругацкого вышел писатель Вячеслав Рыбаков, который пошел "другим путем" встал на имперский путь. Используя технологии Стругацких, он с каждой книгой уходит все дальше от их идеологии. Последний его роман "На следующий год в Москве" привел к травле "демократической общественностью".
Под псевдонимом Хольма ван Зайчика китаист Рыбаков (с соавтором) выпустил серию из 6 романов "Плохих людей нет. Евразийская симфония" (Дело жадного варвара, Дело незалежных дервишей, Дело о полку Игореве и др.) о фантастической империи Ордусь (Орда+Русь), которая должны понравиться традиционалистам и солидаристам. В Рыбакове еще много осталось пережитков семинара Стругацких, они периодически проскакивают в его романах. Но влияние на молодежь оказать могут.
Подробнее о Рыбакове и его романах рассказано в его сайтах: http://www.rusf.ru/rybakov/ http://www.fantasy.ru/rybak/
Вячеслав Рыбаков. - Известный писатель-фантаст, публиковаться начал с 1979 года, лауреат Государственной премии РСФСР 1987 года за сценарий фильма "Письма мертвого человека", лауреат премии "Старт" (за роман "Очаг на башне"), четырех премий "Бронзовая улитка", премии съезда ФАНКОН
(1995 г., за лучшую публицистическую работу в области фантастики), премии "Меч в зеркале" (1995 г., за роман "Гравилет <Цесаревич>"), премии "За вклад в российскую литературу" Ассоциации русскоязычных писателей Израиля (1997 г.), премии "Интерпресскон" (1997 г., за рассказ "Смерть Ивана Ильича"); член жюри научно-фантастического конгресса "Странник", оргкомитета Беляевской премии в области научной фантастики, член приемной комиссии Санкт-Петербургского Союза писателей, кандидат исторических наук, научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, занимается проблемами средневекового китайского административного права (опубликовано более сорока научных работ, подробнее здесь), переводит на русский язык "Тан люй шу и" ("Уголовные установления Тан с разъяснениями"). Один из консультантов переводчиков на русский язык эпопеи Хольма ван Зайчика "Плохих людей нет".
АВТОБИОГРАФИЯ
Родился в Ленинграде, в январе 1954 года. Сейчас, соответственно, мне сорок пять лет. Многовато. Особенно для того, кого не публиковали в течение десятилетий. Звучит громковато, но это правда! Всерьез заниматься изящной словесностью начал лет в восемнадцать; первой публикации дождался в двадцать пять, а в тридцать имел три вышедших рассказа. Самое продуктивное время жизни прошло с кляпом во рту. Зато теперь до сих пор называюсь молодым писателем. Публиковался в самых разных местах - от Парижа до Хабаровска; и, как правило, случайно. Издал семь авторских книг. Молодой? Не очень. Перспективный? Кто знает...
В 1976 году окончил Восточный факультет Ленинградского университета, поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения. В этом институте работаю доныне. Круг научных интересов - средневековая бюрократия Китая и законы, регулировавшие ее деятельность, обеспечивавшие ее стабильность и эффективность. Опубликовано более 40 научных работ, главным образом посвященных культурологическому анализу свода уголовных законов китайской династии Тан - "Тан люй шу и". Недавно в издании Центра "Петербургское Востоковедение" вышел первый том моего перевода этого интереснейшего и знаменитейшего памятника на русский язык.
Кандидатскую диссертацию написал еще в 1980 году, и к этому же времени относятся мои первые трения с тайной полицией. Некий доброхот - возможно, их было несколько - сообщил, куда следует, о том, что существует в природе рукопись антисоветской повести "Доверие", написанной Вячеславом Рыбаковым. Действительно, первый вариант "Доверия" я написал еще на пятом курсе университета, в 1976 году. И давал читать, как и все остальное, написанное в ту пору, любым друзьям-приятелям, кто просил; а те, в свою очередь - своим друзьям-приятелям... Ну, позвали к себе, подергали нервы. Похоже, основываясь на полученных от доброхотов сведениях, стражи духовного порядка ожидали гораздо большей антисоветчины, чем в конце концов им была мною представлена. Так что повесть у меня хоть и отобрали, но отпустили работать дальше. Но вплоть до Горбачевских времен включительно позванивали, напоминали о себе, вопросики о житье-бытье спрашивать пытались... Шесть лет спустя, по черновикам и по памяти я повесть восстановил и опубликовал. Поздно, поздно...
Эпизод этот меня, скорее всего, обогатил. Впечатления есть впечатления; поначалу, казалось бы, дело к инфаркту, а потом смотришь - к новой повести. Кое-что из тогдашних ощущений вошло потом в "Не успеть"; персонажу повести, офицеру КГБ, я даже дал инициалы того человека, который со мной "работал". Но, пожалуй, больше мне этого материала не надо. Нервы уже не те.
В апреле 83-его года познакомился с молодым - о! это слово! - режиссером Константином Лопушанским. Результатом знакомства явился совместно написанный сценарий фильма "Письма мертвого человека", который был первым полнометражным фильмом Лопушанского и как ему, так и мне, в сущности, пробил дорогу для дальнейшей творческой жизни. Фильм получил массу призов, в частности - Государственную премию РСФСР 1987 года. Получали мы ее в нынешнем Белом Доме прямо из рук товарища Воротникова. Честно говоря, очень унизительная была процедура. Но именно с этого момента Косте начали давать снимать, а мне начали давать публиковаться.
Полтора года назад по просьбе Кости написал ему еще один сценарий по его идее. Не фантастический. Киноповесть, сделанная мною по этому сценарию, опубликована в февральской "Неве" за 1998 год. В фильме, который сейчас пытается снимать Костя, из этого сценария, вероятно, что-то будет использовано.
Ничего не могу с собой поделать - переживаю. Знаю, что дело это неблагодарное, как правило - бессмысленное, но переживаю все равно. Забавно - пока жил в тоталитарной сверхдержаве, отгороженной от внешнего мира "железным занавесом", переживал за все человечество. Теперь, когда "занавес" лопнул и сгнил, и Россия якобы принялась вливаться в мировую цивилизацию - переживаю главным образом за нее, сердешную. Ну, и за конкретных любимых людей, конечно. И прежде, и ныне. По произведениям, по-моему, это видно.
Вячеслав Рыбаков 11.02.99
http://www.fantasy.ru/rybak/rybak_imena.html О Рыбакове
В целом же Вячеслав Рыбаков исключительно важен для российской литературы.
Он единственный у нас - и, пожалуй, в мире - автор, который пишет фантастику духовно-социальную. За это ему можно простить и некоторую экзальтированность прозы, и непоследовательность в логике построения мира (что заметно, например, в том же "Гравилете" или новелле "Давние потери").
http://www.rusf.ru/rybakov/pages/guestbk.html
ВНИМАНИЕ! ВОПРОС!
Андрес-Эухенио, Мексика - Thursday, December 25, 2003 at 07:22:44 (MSK)
----------------
Уважаемый Вячеслав, давно здесь не отмечался. Вот теперь решил в связи очередным
высказыванием о Вас Бориса Натановича в его он-лайн интервью. Могли бы
прокомментировать? Я, кстати, от это Вашего нового романа в восторге. Итак - из
интервью, вопрос и ответ:
--------
Уважаемый Борис Натанович!
У меня три вопроса, но очень важных.
1. Читали ли Вы новый роман В.Рыбакова <На будущий год в Москве>? Если
читали, то не считаете ли, что хрестоматийный гуманист Рыбаков (нарочно или
нечаянно?) с его постоянными антиамериканскими и антидемократическими
выпадами превратился в некоего неопатриота-мракобеса?
Светлана, Москва, Россия - 12/21/03 23:12:00 MSK
Б.Стругацкий: Нет, не кажется. Но взглядов его на эти (и подобные) вопросы не разделяю.
Рыбаков:
Борис Стругацкий, прочитав "Гравилет", заметил: "Рыбаков продолжает описывать очень хороших и совершенно невозможных людей. Вы, Славочка, хоть и написали "Прощание славянки с мечтой", сами, видимо, ефремовец до мозга костей. Вы
верите в возможность некоей чрезвычайно мощной этики. И, по идее, я должен был бы в вас эту веру поддерживать. Но очень уж врать не хочется".
Андрей Столяров постоянно уверяет меня, что "Гравилет" - вещь очень слабая, это, дескать, общее мнение питерских писателей; в глаза мне этого никто не говорит, но в разговорах друг с другом оценивают роман весьма низко.
Один знакомый журналист - имя его ничего не скажет любителям фантастики, поэтому я его и не называю - сформулировал свои ощущения так: "Ранних
Стругацких или Булычева читаешь - и понятно, что сказка, такого мира и таких людей быть просто не может. А у тебя люди вроде совсем как мы, только чуть-чуть добрее - ан это "чуть-чуть" оказывается, если подумать, настолько
непреодолимым, что тоска берет, хоть вой".
--------------------------------------------------- http://www.rusf.ru/rybakov/pages/publ19_2.html
В.Рыбаков
ЖИЗНЬ САМА ПЛЫЛА НАМ В РУКИ...
В феврале 2004-ого на съезде фантастов ко мне подошла молодая красивая женщина, автор одной из статей обо мне - пространной и имевшей массу шансов оказаться хорошей. Подошла с извинениями. Скрытой магнитофонной записи я, понятное дело, не вел, но суть запомнил и терминологию тоже, женщина сказала примерно следующее: "Оказывается, у нас до сих пор есть цензура. Из моей статьи без спросу выкинули все хорошее, что в ней было о вас, оставили только плохое.
Я и не знала, что вас надо ругать. Простите меня. Желаю вам благополучно пережить нынешнюю травлю".
Во как оно, оказывается. А я опять ничего не заметил. Думал - просто плывет своим чередом литературный процесс.
Получится Российская Империя, монархия.
Он реальных коммунистов не любит. Хотел бы видеть их социально-нравственной религиозной сектой. Описал такую в романе "Гравилет Цесаревич". Там у него в Симбирске сидит патриарх коммунистов, а по всей империи разбросаны "звездочки" - духовные центры. И вообще там не было Великой Октябрьской Социалистической революции. Продолжает править император и все летают на гравилетах.
Хольм ван Зайчик стал самым популярным фантастом России. Действие романов ван Зайчика происходит в гигантской евроазиатской империи, включающей в себя все территории, завоеванные некогда монголами. В прекрасной, гуманной Евразии живут на равных православные, буддисты, конфуцианцы, иудеи и мусульмане; обилие китайских реалий не заслоняет сочных русских характеров. Утопическая сага об империи, называемой Ордусь, содержит не так уж много вымысла. Византийско-славянско-исламский плавильный котел кипит себе мирно, не взрываясь, - и это единственный фантастический домысел на всю шеститомную теперь уже эпопею.
Сегодня ван Зайчик раскрывает свою тайну перед читателями "Вечернего клуба". Впрочем, то, что под маской ван Зайчика скрывается известный питерский Вячеслав Рыбаков, - секрет не зайчика, но Полишинеля; над "переводом" сочинений таинственного голландца он работает вместе со своим близким другом Игорем Алимовым.
Только что ван Зайчик стал финалистом премии братьев Стругацких и угодил в лонг-лист Букера. Но не этим он мне дорог, а тем, что когда-то, ровно одиннадцать лет назад, брал я у Рыбакова первое в его жизни интервью. Только благодаря этому нам и удалось договориться о новой беседе, с разоблачением некоторых тайн, которыми окутана вся жизнь великого и загадочного ХЗ.
- Тебя не обижает, что Хольм ван Зайчик гораздо известнее Вячеслава Рыбакова?
- Почему это должно меня обижать? Людям нравится читать про доброе и светлое, я вполне разделяю их предпочтения. Литература должна не только раздражать и печалить, не ее дело - раздувать противоречия. Ей надо их примирять, снимать напряжение...
- Экая благостность. Ты действительно думаешь, что плохих людей нет?
- "Плохих людей нет" в названии цикла - не столько констатация, сколько изначальное условие. В этой книге, в этой вселенной плохих людей нет. Меня интересовала сама коллизия, способность рассмотреть социальные или, допустим, религиозные отношения в чистом виде. Чтобы не отвлекаться на частные людские несовершенства. Что же до того, существуют ли плохие люди... Конфуций и его последователи несколько веков бились над вопросом, рождается ли человек плохим или таким его делают обстоятельства. Лично я считаю, что это вопрос безответный, потому что некорректный. Человек рождается никаким. Ни плохим, ни хорошим. Все разговоры о предопределении - не для меня, я предпочитаю термин "предрасположенность". Все прочее зависит от воспитания.
- Тебе часто ставят в вину утопическое мышление. Только что одна видная критикесса разгромила ван Зайчика за это - и еще за то, что в твоей империи слишком легко уживаются разные религии. Якобы этим ты предаешь христианство...
- Я люблю утопии. Их появление - всегда предвестие резкого исторического рывка. Мы антиутопиями объелись. Всякое появление утопий предвещает скачки в развитии. Отказ от утопии - это в принципе отказ от исторического усилия вообще. Легкое, доступное скептическое неверие в то, что у нас может и должно быть хорошо. Я этого отказа не понимаю и не люблю. Вспомни творчество ранних Стругацких - с каким наслаждением все мы читали "Полдень, ХХII век"! Чистая утопия, но какой обаятельный и, главное, реальный мир там описан! Всем хотелось бы работать в той обстановке, в которой творят тамошние педагоги или летают межпланетчики. Достигается все очень просто: у людей должно быть общее Дело и не должно быть очень уж явного хищничества. Ну интересно же работать вместе, ну прекрасно же жить в мир, где все друг к другу расположены! Цинизм этот, заранее поджатые губы и полное неверие в будущее - это вот где уже...
Что касается христианства. Я не атеист. Более того: когда один прогрессивный петербургский писатель в редсовете "Невы", куда я тоже вхожу, стал говорить, что пора бы нам стать антиклерикальным и вообще антирелигиозным изданием, - я резко воспротивился: ну а вдруг все правда, и есть и рай, и ад? Тогда гореть в аду будет не только "антиклерикальный" автор (ему-то хоть есть за что), но и его издатель, который ни в чем не виноват... Просто - горе христианству, если за него сегодня надо проливать кровь. Я так думаю. Вообще это российская беда - вечно выбирать одно из двух, трех, пяти, когда спасение на самом деле только в синтезе... Мир "Евразийской симфонии" ван Зайчика - как раз в таком синтезе Европы и Азии, России и Орды, православия и буддизма... В пятом романе цикла - "Дело победившей обезьяны" - существуют даже условные коммунисты и условные либералы, которым, как выясняется, тоже нечего делить. Этот синтез возможен, Россия по природе своей есть явление синтетическое.
- И потому она способна быть только империей? Ты ведь начал за свою имперскую идею получать по голове задолго до появления ван Зайчика...
- Имперская идея не обязательно тоталитарна. Более того: как показал исторический опыт, тоталитарная империя эффективна только на коротких дистанциях. Вот почему я вовсе не идеализирую советские времена. Да, сейчас вспомнишь 1979 год - Боже, как было комфортно! Спокойные прогулки по ночам. Почти безнаказанная фронда. Гарантированная зарплата. Журнал "Химия и жизнь". Но откроешь журнал "Химия и жизнь", а в нем полномера занимают материалы очередного съезда, и такой вонью, такой затхлостью пахнет оттуда!.. Эта империя была более-менее комфортна лишь в свои последние годы, когда уже распадалась, когда сквознячком тянуло во все ее щели... Такой исторический промежуток повторяется редко - надо, чтобы воздвиглась и начала рассыпаться новая страна. До этого в любом случае долго. Такова была, наверное, Австро-Венгрия году в четырнадцатом...
- Может, китайский вариант тебя больше устраивает?
- Дэн Сяопин был безусловно умнее, талантливее и гуманнее всех архитекторов нашей перестройки, вместе взятых. Но... Видишь ли, о Китае я могу судить только как китаист. Причем ни разу в жизни не побывавший в этой стране, даром что я занимаюсь Китаем больше двадцати лет. Только что, после долгих проволочек и заморочек, издан второй том моего главного научного труда - перевода китайского уголовного уложения восьмого века... Так вот, зная Китай и сочиняя о Китае, я никогда его не видел своими глазами. Что, может быть, и к лучшему - большое видится на расстоянии. Существование большей части китайского населения вполне сносно - во всяком случае, если мерить традиционным для Китая мерилом (а это самый правильный способ измерения). Партийное руководство, как ни странно, оказалось достаточно эффективным. Хотя, конечно, с определенной точки зрения страна, в которой расстреливают за хранение наркотиков, вообще не может рассматриваться как счастливая... И потом, бонзы, начальники, сановники.
- Но главный герой "Симфонии", как и "Гравилета "Цесаревич", - тоже сановник!
- Да. Но это мой любимый тип сановника-трудяги. У меня есть рассказ "Давние потери" - о том, что этот тип утрачен. Там - опять-таки утопический рабочий день Сталина, доброго Сталина, которому действительно интересны опыты Мичурина и есть дело до проблем стенографистки, зато нет дела до культа личности... Это вещь немного издевательская, я ведь понимал, что он не мог стать таким.
- Ты работаешь сейчас в жанре альтернативной истории...
- Да, и сколько ругани наслушался в ее адрес!
- Мне вспоминается лучший, по-моему, твой "дозаячий" роман - "Дерни за веревочку". Ты в самом деле полагаешь, что от одного случайного поступка зависит ход истории? У тебя, собственно, и Ордусь возникла из-за того, что побратим Александра Невского не был отравлен в Орде...
- "Дерни за веревочку" - мой самый первый роман из тех, что опубликованы. Ему тридцать лет скоро, первый вариант был написан в 75-ом. И тогда это была еще почти реалистическая книга. Но что касается хода истории - да, тут я фаталист, я верю в то, что случай может влиять на судьбы мира. Потому что говорить, что конец в любом случае один, что все давно предопределено - это тоже взгляд скептический и неплодотворный. Иногда довольно дернуть за веревочку, чтобы мир закрутился в другую сторону. Такое отношение к жизни не только помогает придумывать сюжеты, но заставляет более ответственно принимать решения.
- А что делает Рыбаков, пока ван Зайчик без устали катает свои детективы?
- Приятное дело - писать о приятных людях; ван Зайчик тратит на написание текста романа от трех недель до двух месяцев. У него скоро выйдет еще одна книга - "Дело судьи Ди", а будет ли седьмая - пока неизвестно. Рыбаков же тем временем собирается в Коктебель - придумывать новый роман, который он должен написать к концу года. Это будет фантастика (как всегда), и довольно мрачная (как почти всегда). Остальное - тайна.
- Откуда, собственно, взялся псевдоним "ван Зайчик"?
- Господи, ну это же так просто! Почему никто не знает припевку "зайчики-гулики"? Есть ван Гулик, замечательный автор классических восточных детективов. Мы заменили Гулика на Зайчика, только и всего.
- Ты читаешь нефантастическую литературу? Толстожурнальную, например?
- Редко. Я избалован фантастикой. Ее потому и вытесняют искусственно на обочину, потому и игнорируют "серьезные" критики, что она давно и радикально превзошла все эти унылые повествования о том, как кто-то поел каши, пошел на работу... Все ощущение какой-то помойки, какого-то серого и тусклого мира. Ну сравни ты проблематику современной реалистической прозы и фантастики, сравни масштаб тем и масштаб дарований! Кто умеет сейчас писать так смешно, как Успенский, так динамично, как Лазарчук, так увлекательно, как Дяченки, кого еще так часто обзывают руссофашистом, как ван Зайчика?
- И что ты делаешь, когда тебя так обзывают?
- Женщине, намекнувшей на это в критической статье, преподнес букет цветов.