|
От
|
Георгий
|
|
К
|
Администрация (И.Т.)
|
|
Дата
|
05.03.2004 22:04:31
|
|
Рубрики
|
Тексты;
|
Химическая угроза в Балтийском море: враки все это (*+)
http://www.spbvedomosti.ru/2004/03/05/prizraki.shtml
Призраки над Балтикой
Российский Пагуошский комитет распространил для печати сенсационное сообщение. В самое ближайшее время нашу страну, как и
государства Балтии, ждут неслыханные беды. 400.000 тонн химснарядов и бомб - химическое оружие Третьего рейха, захороненное после
войны союзниками в районе пролива Скагеррак и у островов Готланд и Борнхольм, все более угрожает Европе. В результате коррозии в
боеприпасах стали образовываться трещины, и отравляющие вещества уже начинают поступать в воду. Времени не остается, еще чуть-чуть,
ипроцесс приобретет страшный и непоправимый характер.Я позвонил заведующему кафедрой химии и технологии синтетических биологически
активных веществ нашего всемирно известного Технологического института (Технического университета) профессору Анатолию Никитичу
Лаврентьеву и сказал: <Спешу вас обрадовать. Призрак химической бомбы вновь поднялся над Балтикой>. Он рассмеялся: <Ну что с этим
поделать?..> Кажется, к ОВ ни при каких обстоятельствах нельзя относиться с иронией. Чтобы читателю удобнее было во всем
разобраться, коротко скажем о них.
Справка
Впервые ОВ были применены немецкими войсками 22 апреля 1915 года в Бельгии в районе города Ипр. В годы первой мировой войны от
нового оружия погибли 1.300.000 человек, и оно было заклеймлено как варварское. В 1925 году страны в Женеве подписали протокол <О
запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных им газов и бактериологических средств>.
Но, несмотря на это, ОВ в дальнейшем не только секретно производились в крупных масштабах, но и применялись на полях сражений
(Италия против Эфиопии, Япония против Китая). В годы второй мировой войны наибольшими запасами ОВ располагала Германия - 180.000
тонн.
После разгрома гитлеровской Германии именно этот груз лег тяжелым хомутом на шеи держав-победительниц. Рассматривать его как трофей
было невозможно: такого добра у них самих было хоть отбавляй. А традиционными методами уничтожения ОВ столь гигантскую массу (в
основном иприта) было не переработать. Не хватало ни сил, ни времени, ни средств. Следовало искать совершенно новый способ ее
уничтожения. Над этим работали эксперты, ученые-химики из разных стран. И в результате возникло предложение, самое рациональное и
единственно возможное: немецкие ОВ следует затопить в разных акваториях Мирового океана.
Старая сенсация
<Бомба на Балтике> могла представить интерес, если бы сегодняшняя сенсация не была буквально застарелой и штопаной-перештопаной.
Дело в том, что она с поразительной регулярностью возникает на протяжении более чем десяти последних лет.
И каждый раз кампания развивается по одному и тому же сценарию. Во-первых, ее организаторы изображают обнаружение послевоенных
затоплений химических боеприпасов как некоторое открытие. Мол, мы наконец нашли! Во-вторых, с первого же момента нагнетается паника.
Хватай мешки, вокзал отходит! Каждый раз утверждается, что <времени уже нет, еще чуть-чуть...> Поэтому принимаются декларации,
обращенные к странам мира, к общественным организациям, к предпринимателям. Все это дополняется различными заметками и
свидетельствами очевидцев о том, что <на Балтике что-то булькает>. А сводится все к элементарному призыву: дайте денег!
То же начинается и сегодня. Уже в поддержку сообщения российского Пагуошского комитета дал интервью ИТАР-ТАСС профессор Института
океанологии РАН Александр Городницкий. Он сообщил, что иприт начинает накапливаться в рыбе: <Употребление этой рыбы в пищу человеком
если и не приведет к летальному исходу, то может серьезно отразиться на здоровье>.
Стоит добавить, что организаторов этих кампаний никогда не смущало то обстоятельство, что составленные ими прогнозы, основанные на
<подлинно научном анализе>, не сбывались. Несмотря на <еще чуть-чуть>, предрекаемый <взрыв> так и не происходил, и организаторам
кампании приходилось вновь и вновь предрекать его заново. Причем, как можно заметить, начало очередного кликушества всегда
связывалось с какой-то военной датой, юбилеем или с политическим событием типа встречи глав государств в Петербурге. Нынче же все
явно приурочено к предстоящему 60-летию Победы.
Ученые и сердятся, и смеются
<Могу с уверенностью сказать, что в данном случае мы имеем дело с политиканством, которое замешано на некомпетентности и имеет
далеко идущие и не вполне чистоплотные цели. Никакая <экологическая бомба>, как обещано, в 1995 году (обратите внимание на дату! -
Ред.) не взорвется. Этого просто не может быть>.
Это выдержка из интервью, которое дал нашей газете 15 октября 1992 года (так что к <бомбе на Балтике> мы причастны давно) поистине
замечательный человек, который жил и работал в нашем городе, - Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной
премий, доктор технических наук, профессор-химик Евгений Андреевич Сиволодский.
Он был одним из столпов отечественного ракетостроения и космонавтики, хотя его имя по сей день не упоминается ни в энциклопедиях, ни
в других изданиях. Такая судьба. Он работал в ГИПХе, который являлся головным институтом по ракетным топливам, и был ведущим
специалистом в этой области, входя в этом качестве в совет главных конструкторов при МОМе (Министерстве общего машиностроения), на
котором решались главные проблемы покорения космоса. И в силу этого и он, и его институт, для которого спецслужбы даже создавали
легенды прикрытия, дольше других оставались <закрытыми>.
Беседа с Евгением Андреевичем занимала целую полосу и называлась <Иприт. ОВ: неизвестная история, эхо которой звучит в дне
сегодняшнем>. Впервые очень крупный ученый на личном опыте (он сам, в годы войны работая на одном из оборонных химических
производств, был поражен ипритом и стал инвалидом) рассказал о том, что и как было во время Великой Отечественной, привел совершенно
новые данные и цифры, проанализировал систему международных договоров и всю ситуацию с ОВ в мире. Все это вызвало эффект, который
можно назвать бесшумной шумихой. Все представительства иностранных государств молча начали <перекачивать> газетную страницу за
рубеж, домой, и ныне, как можно смело предположить, она находится на серверах соответствующих ведомств в очень многих странах.
Что же касается <эха в дне сегодняшнем>, то наша беседа проходила в то время, когда тоже бурно вздымалась истерия по поводу <бомбы
на Балтике>. Евгений Андреевич назвал эту кампанию <очередным жульничеством>, а ее организаторов <людьми, которые пропускали уроки
химии в школе>.
Но, как было замечено выше, <бомба> обладает способностью возрождаться словно Феникс из пепла. И когда в следующий раз, в 2000 году,
очередная кампания вновь достигла апогея, мы обратились в Техноложку к профессору Анатолию Никитичу Лаврентьеву, специалисту
предельно компетентному во всем, что касается ОВ. Большая беседа с ним, посвященная тому, что происходило и происходит на Балтике,
тоже была опубликована на страницах <СПб ведомостей>. В ней ученый последовательно и доказательно разложил все по полочкам.
Досталось при этом аферистам и кликушам от экологии, да так, что впору им было бы со стыда сгореть.
В силу вышеизложенного сегодня остается только руками развести. Опять к профессору Лаврентьеву обращаться? Но ведь неловко просить
ученого говорить о том, что им давно сказано. Да и в одной из последних наших бесед профессор заметил: <Крайне надоело повторять
прописные истины, оппонировать людям, не владеющим азами химии даже в объеме школьной программы, а порой демонстрирующим полное
умственное убожество>.
Так что же происходит?
Давайте, уважаемый читатель, еще раз вернемся к тем оценкам, которые дали два крупных профессионала химика.
ЛАВРЕНТЬЕВ: <Решение о затоплении принималось трехсторонней (США, Великобритания, Россия) комиссией. Без консультаций со
специалистами, с ведущими химиками тут не могло обойтись и не обошлось. А решение было действительно оптимальным, поскольку
позволяло в кратчайший срок ликвидировать опаснейший потенциал самым безопасным способом.
В акваториях были выбраны участки с глубинами более ста метров. Комиссия учла возможность сильнейших бурь, смерчей и других
природных катаклизмов. А данные глубины обеспечивали 100-процентную безопасность. Хотя вообще-то отравляющие вещества гораздо
тяжелее воды и всплыть в ней не могут>.
СИВОЛОДСКИЙ: <И если вы читаете заметку о том, что на Балтике <булькают> предположительно выделяющиеся ОВ, не верьте. Это брехня.
Удельный вес воды - 1, а, например, иприта - 1,3. Поэтому <булькать> тут ничего не может...>
Кстати, по словам обоих ученых, все районы затопления боеприпасов давно известны: в интересах безопасности мореплавания и
рыболовства они сразу же были внесены в морские лоции. Наши военные специалисты сбрасывали их на намеченные подводные площадки
<россыпью>. Ныне они покрыты слоем донных отложений и обнаружены быть не могут. Американцы и англичане затапливали их вместе с
судами и баржами. Их с помощью современной глубоководной техники найти нетрудно - только зачем?
ЛАВРЕНТЬЕВ: <ОВ ведь закладывались не на <вечное хранение>. После того как оболочки емкостей разрушаются от коррозии, происходит
постепенное истечение ОВ в воду. Они начинают с ней реагировать и распадаться на вещества, не приносящие вреда. Идет хорошо знакомый
всем процесс гидролиза.
Известно, что третья часть всех затопленных ОВ состояла из химических снарядов и бомб, две трети были упакованы в бочки и
контейнеры... Тонкостенные емкости давно разрушились (ведь прошло более полувека), и две трети этих залежей уже самоликвидировались,
не принеся ни Балтике, ни расположенным на ее берегах странам никакого вреда. То же будет и с оставшейся третью>.
А как же тогда с утверждениями, что ОВ попадают в планктон, которым питается рыба, рыбу едят птицы, а на конце этой биологической
цепочки неизбежно оказывается человек?
ЛАВРЕНТЬЕВ: <Не надо путать химию с ядерной физикой. Накапливаться и передаваться могут радионуклиды, но никак не ОВ. Последние
имеют направленное действие и могут наносить ущерб далеко не всем формам жизни. И даже если это происходит, весь процесс
локализуется в одном организме и никаких <цепочек> при этом не возникает>.
Столь же скептически оценивает ученый и высказываемую некоторыми авторами идею строительства саркофагов на месте затопления ОВ:
<Авторы подобных идей рассчитывают, что международное сообщество <для затравки> отстегнет им по паре миллионов долларов на каждое
такое сооружение. Но возводить их не имеет никакого смысла не только в силу огромных технических трудностей. Под саркофагом
продолжится тот же процесс гидролиза. Только он резко замедлится и приобретет менее предсказуемый характер>.
Таким образом, утверждают специалисты по боеприпасам, все вопли по поводу <бомбы на Балтике> представляют собой обыкновенную панаму.
За минувшее десятилетие сформировалась группа лиц, советов, организаций, объединений, для которых спекуляции на сей счет стали
способом существования, возможностью выколачивать из общества деньги для собственных нужд.
СИВОЛОДСКИЙ: <Вообще, если потребуются разведка, исследовательские работы на Балтике, то они могут быть поручены только
профессионалам, например химическим войскам Министерства обороны. Всякого рода непрофильные организации, акционерные общества и
<совместки> тут нельзя допускать на пушечный выстрел>.
ЛАВРЕНТЬЕВ: <И если у государства есть деньги, их следует направлять на предотвращение реальной опасности, а не на жульнические
проекты, рассчитанные на наивных людей>.
Где лежит бомба
Беседа с профессором Анатолием Никитичем Лаврентьевым, опубликованная в нашей газете в 2000 году, называлась <Не ищите бомбу на
Балтике. Она лежит в другом месте>. В каком же месте? И что там лежит?
Речь идет о вполне реальных 40.000 тонн отечественных ОВ, подлежащих уничтожению. Аналогичные запасы существуют и в других странах
мира. То, что это исторический анахронизм, стало понятно уже давно. И несколько лет назад была подписана международная конвенция,
запрещающая не только применение, но и разработку, производство ОВ, предусматривающая их уничтожение. Международное сообщество
рукоплескало этому глубоко гуманному акту.
В соответствии с международными обязательствами у нас в России была создана программа уничтожения ОВ на 1995 - 2009 годы. Прошло
пять лет, с участием международного контроля были подведены итоги. Программа не выполнялась. Не были уничтожены даже первые 400
тонн.
Хотя, с точки зрения науки и техники, никаких проблем нет. Американцы уничтожают крупные партии ОВ методом их сжигания в плазме с
последующим захоронением <хвостов>. Наши ученые не считают это последним словом науки. Они предложили технологии промышленного
активного гидролиза, не только утилизирующие ОВ, но и позволяющие получать из них вещества сугубо мирного назначения, повышающие
качество пластмасс, резин и других материалов.
Технологии есть, денег нет. По этому поводу начальник войск радиолокационной, химической и биологической защиты генерал-полковник
Станислав Петров заявил тогда, что программа финансировалась на 3 - 4 процента от необходимого. А директор Российского агентства по
боеприпасам Зиновий Пак публично отметил, что при таких темпах на уничтожение ОВ нам потребуется не 10, а 100 лет!
Сейчас Зиновий Пак уже не возглавляет агентство, а заметки об ОВ, довольно часто появлявшиеся в информационных потоках, исчезли.
Однако, как говорят, земля слухом полнится. Сегодня говорят, что в этой области что-то сдвинулось к лучшему. Однако сомнений в том,
что одна из тяжелейших для страны проблем остается, тоже нет.
Производства отечественных ОВ традиционно сосредоточены в бассейнах Большой Волги, склады находятся в регионах с немалой плотностью
населения. Запасы стареют, хранилища и оборудование ветшают. Предотвращение протечек и выбросов требует много средств. А случись тут
серьезная авария, как говорится, не дай бог... Военные специалисты разных стран не раз высказывали мысль о том, что химическое
оружие даже опаснее, чем ядерное.
Эхо войны
В заявлениях представителей российского Пагуошского комитета, которые явно были задуманы как сенсационные, содержится и утверждение,
способное буквально поразить читателя. В нем, в частности, говорится, что после войны Финляндия сбрасывала ОВ в Ладожское озеро,
которое является источником водоснабжения нашего города.
Честно говоря, про то доподлинно неизвестно ни общественности, ни политикам, ни историкам и даже специалистам по Финляндии. Поэтому
пока можно лишь предположить, что это утверждение является выдумкой членов комитета, рассчитанной на подогрев общественного мнения.
Хотя и по этому поводу есть о чем поговорить...
Со времени второй мировой войны прошло полвека. О ней написаны в разных странах тысячи работ, созданы многотомные истории. Но ни в
одной из них вы не найдете упоминания о том, что на протяжении нескольких лет мир балансировал на грани войны химической, которая
была способна увеличить число жертв на порядок. А это было так. Образно говоря, курок был постоянно взведен, а к спусковому крючку
пальцы гитлеровских бонз протягивались неоднократно.
О том, что действующий вермахт имеет в своем составе части, готовые к немедленному применению химического оружия, стало известно
вскоре после нападения Германии на Советский Союз. 15 июля 1941 года наши войска захватили имущество и секретные документы 52-го
минометного германского химического полка. В том числе запечатанные пакеты, которые командир части должен был открыть по команде
<Индантрен!>
23 июля об этом говорилось в утреннем сообщении Совинформбюро. В тот же день в Москве состоялась внеочередная пресс-конференция для
иностранных журналистов, которым были предъявлены неоспоримые доказательства того, что Германия готова развязать химическую войну.
Затем на протяжении трех дней <Правда> печатала фотокопии захваченных немецких документов. А затем все было оттеснено тяжелыми
осенними боями, осадой Ленинграда, угрозой Москве. И до конца войны отечественная печать к этой теме больше практически не
возвращалась.
Однако руководители государств антигитлеровской коалиции не забывали об этой угрозе никогда, она была для них постоянной головной
болью. В марте 1942 года Уинстон Черчилль <лично и секретно> писал Сталину:
<...Правительство Его Величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружия против России точно так же, как
если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не
преминем использовать эти бомбы на все подходящие объекты в Западной Германии начиная с того момента, когда ваши армия и народ
подвергнутся нападению подобными средствами...>
По нашему городу
Поразительное открытие совершил в 1986 году историк из Гессена Гюнтер Геллерман. В военном архиве Фрайбурга он обнаружил подробно
разработанный план уничтожения блокированного Ленинграда с помощью ОВ. Этот документ имел высший гриф секретности. Не были даже
указаны, как обычно, адреса рассылки и ключ дешифровки
Операция планировалась в два этапа. Срок подготовки и исполнения - месяц. Первая атака должна была состоять из 720.000
артиллерийских снарядов, снаряженных ОВ. А всего в ее ходе были бы использованы 1.350.000 таких боеприпасов, которые уничтожили бы
все живое внутри блокадного кольца на площади, превышающей 200 квадратных километров. Начать операцию предполагалось 1 апреля 1943
года.
Однако этого не произошло, команда <Индантрен!> так и не прозвучала. Почему? Большинство историков и журналистов, которые
сталкивались с этой историей, склонны считать, что главную роль тут сыграло суровое предостережение, вынесенное союзниками
руководителям фашистской Германии. Некоторые германские исследователи полагают, что Гитлер не смог решиться на применение
химического оружия, поскольку знал его не понаслышке. Еще в первую мировую войну под Вервиком во Фландрии 29-летний ефрейтор Адольф
Шикльгрубер пережил <многочасовой барабанный бой> английских газовых гранат с желтым крестом.
Позднее он писал в <Майн Кампф>, что многие его соратники погибли, а он в госпитале мечтал о том, что <когда-нибудь вновь обретет
зрение хотя бы в той незначительной степени, чтобы обрести хоть какую-нибудь профессию>. Еще факт: известно, что лейб-врач фюрера и
генеральный комиссар медико-санитарных служб Карл Брандт (казненный впоследствии как военный преступник) хвастал в узком кругу, что
именно он отговорил Гитлера от <последнего акта отчаяния>. Как видите, свидетельств немного. Наверное, потому, что никто всерьез
этим еще не занимался.
Вопрос к соседям
Для всех, кто знает и изучает историю героической обороны Ленинграда, открытие Гюнтера Геллермана имеет огромное значение. Оно не
только придает новые черты ленинградской эпопее, но и заставляет задумываться над возникающими важными вопросами. Ведь блокаду
осуществляли не только немецкие, но и финские войска. Мог ли вермахт осуществить грандиозную и преступную операцию по уничтожению
города и его населения без консультаций со своими союзниками? Или они должны были действовать согласованно, вместе?
Долгое время было известно лишь следующее. 29 марта 1942 года Сталин писал Черчиллю:
<...По нашим данным, не только немцы, но и финны могут начать применение ядовитых газов против СССР. Я бы хотел, чтобы сказанное в
Вашем послании о Германии насчет ответных газовых атак против Германии было распространено также на Финляндию...>
Тут надо учесть особенности сталинской переписки с главами государств-союзников. Сталин, как политик, о многом молчал. Но если
говорил, то никогда не лгал, не передергивал факты, не блефовал. И если он ссылался на <данные> о готовности Финляндии к участию в
газовых атаках, то они у него, безусловно, были. Поэтому отрывок из подлинного документа представляется весомым. Хотя и не более
того.
Так мы к этому отрывку и относились. До той поры, пока не стали появляться сообщения о различных находках на территории Финляндии и
в окружающих ее водах. Они обычно передавались агентством <Эфир-дайджест> со ссылкой на Радио Финляндии. В одном из них, в
частности, говорилось, что буквально в километре от южной оконечности Хельсинки аквалангист-любитель обнаружил около полусотни
бочек, пустых, полуразвалившихся, но совершенно необычной формы. С величайшими предосторожностями (бочки еще на дне упаковывались в
специальные мешки) их поднимали военные водолазы. А уничтожались они на специальном заводе для переработки проблемных отходов в
городе Римхимяки.
Ни министерство обороны, ни исследовательский центр оборонительных сил Финляндии долгое время подобную информацию никак не
комментировали. Но не без давления прессы были вынуждены признать: да, боеприпасы затапливались. Но только обычные, а не снаряженные
ОВ. В 1960-х и первой половине 1970-х годов устаревшие мины, снаряды и бомбы затапливались в Ботническом заливе, в частности в
районе Кокко- ла, где под водой захоронено 2500 тонн боеприпасов. Когда местное население стало выступать с протестами, суда с
боеприпасами начали направлять в другие акватории, подальше от финских берегов...
Все это тоже наводит на определенные размышления. Потому что метод уничтожения больших партий обычных снарядов и бомб затоплением
мировой практике неизвестен. Их перерабатывают, содержимое регенерируют, в случае невозможности этого - уничтожают подрывом. Так
какая нужда была финским военным гонять корабли за сотни миль, вплоть до Бискайского залива, да и сбрасывать боеприпасы именно на те
площадки, которые страны-победительницы использовали для захоронения химического оружия?
Когда таких вопросов набралось много, мы обобщили их в проблемной статье, смысл которой прост: <Так было или не было?> Немедленно
через Генеральное консульство в Петербурге получили официальный протест из финских правительственных кругов с требованием
опровержения и принесения извинений. Пришлось вежливо ответить, что опровергать нам нечего, поскольку все факты, приведенные в
статье, взяты либо из исторических документов, либо из финской прессы. По прошествии стольких лет, конечно, мы не ставили вопроса об
исторической ответственности, а лишь обращали внимание финских историков на существующее <белое пятно>.
Не стоит скрывать, что мы стремимся ознакомиться с теми данными, на которые опирался Сталин, обращаясь к Черчиллю. Пока успеха не
добились. Речь, понятно, идет об архивах ГРУ, и сложности, трудности тут неизбежны. Хотя и не все надежды потеряны...
Во всем, что касается оружия массового уничтожения - ядерного, химического, бактериологического, - нет мелочей. Оно еще не укрощено,
требует знаний, оценок и бдительности. Многое в нем нельзя понять без исторической перспективы, ибо тут прошлое, настоящее и даже
будущее переплетаются самым причудливым образом.
Это оружие и сегодня создает в мире самые сложные политические коллизии - достаточно вспомнить вторжение США в Ирак, повод для него
и дальнейшее развитие событий. Оно все больше используется террористами. Об этом свидетельствует не только известный инцидент в
токийском метро, но и все более частые задержания боевиков, оснащенных не обычным оружием, а средствами для массового уничтожения
людей И с этим нельзя бороться, если не видеть мир таким, какой он был и есть.
Игорь Лисочкин