От Георгий
К Администрация (И.Т.)
Дата 02.03.2004 21:31:34
Рубрики Тексты;

Подлинная причина бед России - в неорганичном характере ее культурного наследия (*+)

http://www.russ.ru/politics/20040302-biry.html


Русский Журнал / Политика /
www.russ.ru/politics/20040302-biry.html

Cумерки постмодерна
Сергей В. Бирюков

Дата публикации: 2 Марта 2004

Проявлениями патологии российского общества являются очевидный кризис национальной идентичности, утрата чувства исторической
перспективы и понижение уровня самооценки нации, за короткий срок превратившейся из "народа-мессии" в "глобального изгоя". Единое
духовное пространство "континента России" оказалось разорвано, и был утрачен национальный консенсус по базовым культурным и
нравственным ценностям, превратившимся из незыблемых основ жизни в предмет дискуссии. Возникшая (или сознательно организованная?)
вследствие крушения коммунистической доктрины "деидеологизация" постепенно размыла сами механизмы идейной консолидации общества.
Резко снизилась роль институтов, традиционно выполнявших в обществе нравственно-регулятивную и "социализирующую" функции: семьи,
религии и церкви, армии, школы и др. Следствием массированной дискредитации предшествующего исторического опыта России стали
колоссальный мировоззренческий разрыв между поколениями, тотальная демонизация национальной истории и разрушение механизмов передачи
культурного опыта.

Итогом углубляющегося ценностного кризиса стала утрата значительной частью российского общества ценностей традиционной
("соборно-коллективистской") морали, права, образования и науки, вместо которых под ширмой "демократии и свободы" в обществе
утвердились антисоциальные нигилистические установки. Многочисленные маргинальные комплексы, худо-бедно сдерживаемые "умеренно
репрессивной" советской системой, были, подобно джинну из бутылки, выпущены на свободу пришедшими к власти радикальными демократами.
В результате "сорвавшееся с цепи" "антинациональное гражданское общество" закономерно оказалось в состоянии "войны всех против
всех", продемонстрировав полную неспособность выстроить более-менее цивилизованную и гуманную систему социальных отношений. В период
торжества на Западе разрекламированной "cooperativness" (то есть прагматической в своей основе гражданской солидарности) в России на
место "соборности" пришли доведенные до логического конца атомизация и партикуляризм.

Их проявления в российском обществе весьма многообразны. Так, по утверждениям социолога Ю.Левады, россияне все меньше воспринимают
себя гражданами своего государства, а само государство - как "законного" представителя своих интересов". В итоге самоутверждающийся
вопреки прессингу корпоративно-коррумпированного государства (посредством абсурдистской налоговой системы, финансовых манипуляций,
рэкета правоохранительных органов и т.п.) "человек лукавый" все более освобождается от "государственнических рудиментов"
(необходимости платить налоги, служить в армии, соблюдать законы и др.). Торжество вожделенной "демократами первой волны" privacy
фактически свело рядового россиянина к сугубо "приватному" существованию, замкнутому в мире частных и семейных интересов.

Одновременно с деградацией социальной структуры произошла и архаизация российской экономики. Капитализм так и не сумел стать
господствующим экономическим укладом России (искючение - лишь группа мегаполисов). Напротив, расцвели и утвердились архаические
формы экономических отношений (бартер, рабовладельческая экономика в Чечне, все более архаичное и натуральное сельское хозяйство,
ставшие основой выживания миллионов небольшие подсобные участки и т.п.). В результате все больше утверждается модель экономики, для
которой, по справедливому замечанию, не нужны 150 миллионов человек - и все меньше "ниш" остается не только для представителей
низших слоев, но и для выходцев из среднего класса.

Помимо духовной культуры, тяжелый урон понесла и сфера "обыденной жизни". Криминализация, алкоголизация, наркотизация,
беспрецедентный рост бытового насилия - лишь следствия фрустрации и анемии, духовного ваккума, вызванного крушением традиционных
ценностей и уклада жизни. Своего рода квинтэссенцией этого процесса (и российского постмодернизма в целом) стало показанное
телеканалом ТВ-6 скандальное шоу "За стеклом", главной целью которого было подталкивание общества к отказу от последних нравственных
табу и запретов, к принятию состояния постмодернистского распада как единственно возможной социальной реальности (не случайно, что
само название шоу очевидно резонирует со столь любимым постмодернистами образом "мухи на стекле"). В результате подобного
культурного и морального упадка не имеет прочной "почвы" в России ни одна идеология.

Российский "постиндустриализм" в итоге обернулся колоссальным откатом в архаику в области социальных отношений, экономики и
культуры. И речь идет не о "третьем мире", а о самом выживании общества и государства.

Далее вполне очевидно встает вопрос об общем диагнозе ситуации. Изначально можно согласиться с утверждением о том, что все
происходящее является следствием торжества в России социального Постмодерна. Его неотъемлимыми атрибутами становятся формирование
экономизированного и космополитического общества, крайняя "партикуляризация" индивида, бездумные гедонизм и потребительство
("консьюмеризм"), подмена христианских начал человеколюбия и справедливости неоязыческим культом силы. Главная же болезнь
постмодернистского общества (в его российском и любом ином варианте) - неспособность к созданию высших духовных ценностей, новых
идей, могущих обеспечить качественный прорыв во всех сферах жизни общества (то, что в свое время Ф.Ницше пророчески определял как
"нигилизм" европейской культуры).

По убеждению автора, главное средство борьбы против торжествующего постмодерна - историко-философская и цивилизационная рефлексия,
способная обнаружить истинные социокультурные корни российских бед и выработать прежде всего социокультурные способы разрешения
российских кризисов.

Приняв указанную выше точку зрения, следует задаться вопросом о том, какая методология наиболее эффективна для полноценного диагноза
социокультурной ситуации в России. Очевидно, что в этой роли не может выступать идеология марксизма, ибо лежащая в ее основе идея о
приоритете материально-экономического базиса над политической и культурной надстройкой снова "тычет" нас лицом в наше экономическое
и социальное неблагополучие. России таким образом "подбрасывается" очередная фальшивая дилемма: обеспечьте сначала нормальный
материальный достаток гражданам, а потом уже говорите об "особом русском пути и русской идее" (при этом с изрядной долей лукавства
игнорируется тот факт, что без социального консенсуса по основополагающим ценностям и целям невозможны никакая политическая
стабильность и материальное благополучие).

Не подходит на эту роль и антипод марксизма - современный либерализм, отдающий односторонний приоритет интересам и правам
обособленного индивида перед интересами, правами и ценностями "большого общества". Подобный подход означает лишь усиление энтропии и
кризиса. Решить проблему, исходя из дихотомии материально-производственного "базиса" и социокультурной надстройки невозможно,
поскольку для того, чтобы общество было жизнеспособным, культура, мораль и религия должны быть заложены в "базис" через воспитание.
Однако подобная "перемена точки зрения" на общество требует принципиально иной методологии, нежели марксистская.

Рассмотрим в качестве такой методологии теорию социального действия Макса Вебера, акцентирующего именно культурный и ценностный
аспекты социальной жизни. Напомним вкратце, что, согласно Веберу, социальное действие (то есть действие, направленное на других
индивидов, задевающее их интересы и предполагающее их определенную реакцию) бывает четырех видов: 1) целерациональное, если в основе
его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве
"условий" или "средств" для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели; 2) ценностно-рациональное, основанное на
вере в безусловную - эстетическую, религиозную или любую другую самодавлеющую ценность определенного поведения как такового,
независимо от того, к чему оно приведет; 3) аффективное, и прежде всего эмоциальное, то есть обусловленное аффектами или эмоциальным
состоянием индивида; 4) традиционное, то есть основанное на длительной привычке. Выстраивание развитых и устойчивых общественных
отношений возможно на ценностно-рациональной основе с добавлением других типов социального действия.

"Здоровое общество", по мнению автора, нуждается в постоянном конструировании универсальных смыслов, в создании "большой
национальной идеи", в которой бы отразились исторический опыт и культурное своеобразие народа. Ставка же на примитивно понятый
индивидуализм, игнорирование любых стоящих над личностью целей и ценностей (и прежде всего духовных) ведет к прямому скатыванию
общества в хаос и архаику (неслучайно поэтому, что вместо обещанного либеральными реформаторами процветания Россия была ввергнута в
широкомасштабную деградацию).

Но как же может быть использована эта схема по отношению к России? Очевидно, что, покусившись на "русскую идею" и "русскую
особость", российские либералы 90-х тем самым поставили под сомнение вообще любую "большую идею", поддерживающую жизнеспособность
"большого" российского общества. Этим, на взгляд автора, и были вызваны переживаемые ныне распад и атомизация.

Главная же вина "архитекторов" российских реформ конца ХХ века - постановка явно ошибочного диагноза российских бед и несчастий.
Так, в качестве причин социально-экономических проблем России либералы традиционно называли консервативно-традиционалистский
характер культуры российского социума и прежде всего его неспособность усвоить ценности демократии, гражданского общества и рынка.
Решение проблемы они видели в преодолении "двойственного" (евразийского, азиопского и т.п.) характера российской культуры с
сохранением лишь ее либерально-западнической компоненты. В качестве средств для достижения этой цели ими предлагались "слом
культурного кода России" (философ А.Ракитов, бывший в начале 90-х гг. советником президента Б.Ельцина), полное ее растворение в
"западной цивилизации" в рамках глобализационных процессов (И.Хакамада). В этих расчетах либералов проявляется не только
игнорирование культурно-цивилизационного плюрализма, но также непонимание ими России и прежде всего Запада. Либерального Запада,
переживающего серьезный дискомфорт из-за постепенной утраты духовных оснований своей цивилизации и ее базовых институтов в рамках
постмодерна и "общества массового потребления". Как писал по этому поводу знаменитый американский неоконсервативный социолог
Р.Нисбет, "творцам конституций, складывавшихся на западе в начале ХIХ в., новая либеральная демократия представилась бы совершенно
бесперспективной в отрыве от социального устройства, укорененного в семье, местных связях, добровольных объединениях, не говоря уже
об иудео-христианской, традиционной, в широком смысле слова, морали, впитанной с молоком матери".

В действительности же, на взгляд автора, подлинная причина бед России (и до, и после "либеральных реформ") состояла в другом. Прежде
всего - в неорганичном характере ее культурного наследия (сочетающего в себе элементы "патриархальной архаики", вестернизированного
модернизма плюс целые "пласты" маргинального сознания), в неспособности осознать свои духовные основания, стать полноценной и
органичной цивилизацией.