От Георгий
К Администрация (И.Т.)
Дата 26.02.2004 22:40:39
Рубрики Тексты;

О новом фильме Гибсона "Страсти Христовы" (*+)

http://www.livejournal.com/users/amypp/29619.html


Мои 10 копеек в дискуссию по поводу "Страстей Христовых"
Итак, свершилось - в свет вышла "The Passion of the Christ" - "Страсти Христовы" - именно так, то есть с четким "неполиткорректным"
именованием Исуса Христом, а не так, как это принято у протестантов - просто "Jesus". Вчера, наконец, мы пошли в кино и всей семьей
посмотрели. Американцы осторожно и предупредительно не рекомендовали детям до 17 смотреть - очень страшно, может, дескать, детей
напугать. Но християн так просто не напугать.

Дальше - на Креде: СТРАСТИ ХРИСТОВЫ - ЭТО НЕ ВПОЛНЕ КИНЕМАТОГРАФ...
http://www.portal-credo.ru/site/?act=fresh&id=176


Режиссер - как известно - Мел Гибсон, католический "старообрядец" (католик-традиционалист в юрисдикции еп. Фелле, "лефеврист", что
меня уже априорно настраивает на серьезный лад - попсы, скорее всего не будет. И правда - нет ее. Сравнивать приходится в первую
очередь с протестантским фильмом "Jesus" - так вот, никакого сравнения. У протестантов - слащавая и мультяшная "Детская Библия"
получилась, примитивная и психологизирующая. У Гибсона - другое. Настолько другое, что даже, пожалуй, можно сказать, что это - не
кино, по крайней мере, не голливудское кино. Предмет изображения - 12 часов от Гефсимании до Воскресения, но нет ни радости
воскресения, ни мироносиц, ни тем более апостолов. Фильм сделан максимально аскетично. Христос в нем - это просто икона, образ
никоим образом не наделенный убогой психологичностью, попыткой объяснить, как Он думал и почему. Нет там и обычного для западного
человека "арианства" - вот перед нами человек (ecce homo), и не более... Ну да, конечно, где-то там - он Бог, но мы об этом ничего
не знаем. Ничего этого нет и в помине. Ощущение реального ужаса происходящего перед зрителем возникает именно от того, что Христос -
Богочеловек. Очень осторожно и я бы даже сказал - трепетно трактован образ Богоматери. Майя Моргенстерн (румынско-венгерская
еврейка) создает почти иконописный образ, практически отказавшись от игры. Вот ее портрет ....
Сразу начинаешь копаться в себе - какие недолжные (порицаемые отцами) чувства пробуждает фильм - сентиментальность? Нет. Маловерие?
Тоже нет? Увлечение/развлечение - опять нет? А что пробуждает - желание молиться. Значит, вроде, все правильно...
Но где тут кино? Где специальный язык кино, в чем он проявляется? Главная удача, главный сильный пункт фильма - все происходит на
арамейском и латинском. Писание (в основном псалмы) - на иврите. Это дает потрясающее чувство реальности. В "Jesus" Христос говорит
на английском - и это как-то кукольно. Тут все всерьез. Я понимал где-то 60% арамейского, это при том, что знал "исходный текст",
были английские субтитры, а диалект был мне неизвестный. Латинский зык был очень живой - с итальянским произношением, оттого еще
более живой.
Кино проявляется во введении символического образа диавола - в виде некоторого страшного лысого худого альбиноса с ужасным взглядом.
Сатана присутствует при всех почти сценах и даже искушает Христа в Гефсиманском саду, а после смерти Христа страшно воет от
бессильной злобы побежденный. Это, пожалуй, единственный спорный момент, но он выдержан в рамках символистического языка,
напоминающего отчасти Феллини - фигура-каприччо и создает правильное понимание расстановки сил. Такая подсказка, чтобы не забывали.
Отдельный разговор - отступники. Очень интересно сделан Иуда - его предательство есть частный случай отступничества от Христа,
ведущие его через психоз к суициду. При желании можно рассмотреть в том, как самоубивается Иуда над сгнившим трупом верблюда,
покрытым червями - отношение Мела Гибсона к суициду, искушение котором он пережил как отступничество и от которого, по его же
словам, его спас Христос. Самый главный кинематографический образ - это Пилат. Тут есть и психология и место для драматической
коллизии. Прокуратор Иудеи у Гибсона - персонаж перед выбором почти как у Сартра. Он римлянин (хотя и играет его славянин Христо
Наумов Шопов) и трагический выбор его в пользу "согласия", в пользу "мира сего", в пользу политического компромисса - это выбор
современного мира. Надежда этого мира выражена в образе скорбной жены Пилата - Клавдии Проклес (Клаудиа Джерини), которая развита в
настоящий полновесный, хотя и почти ничего не говорящий (в фильме звучат почти исключительно слова Евангелия) образ Последней
Надежды Западного Мира. Имя этой надежды - покаяние.
О чем же фильм Гибсона? Понятно, что главный предмет - мучения и крестная смерть Спасителя. Но фильм об отступничестве, о том, что
современный мир распинает Христа и отрекается от него - по разным причинам. Отрекается от Упования, от Пути, Истины и Жизни.
В Америке много говорят о том, что фильм - "страшный", "натуралистический". Да, фильм шокирует зрителя натурализмом сцены бичевания,
натурализмом распятия - но это видится оправданным и духовно и художественно. Когда больной может умереть, приходится прибегать к
горьким лекарствам. Современный человек Запада, погруженный в религию консумеризмаа и индивидуализма нуждается в шоке.
Кажется, можно сказать, что "Страсти Христовы" - это не вполне кинематограф. Картина решена почти в иконописном формате, есть
отсылки к богослужебной символике, очень многое напоминает о понятии "канон". И невольно думается - что может предложить
современному миру, не приемлющему Христа, верующий режиссер? Мел Гибсон дал свой ответ. И ответ достойный.