Ровно 70 лет тому назад, 26 января 1934 года, речью товарища Молотова открылся XVII съезд ВКП(б), известный как знаменитый "съезд
победителей". Партийный конгресс открывал год Большого Пиара, который подготовил эпоху Большого Террора.
Сталин был выдающимся политтехнологом и пиарщиком. Циничным, терпеливым, дальновидным. Возможно, эта профессия была единственной,
которой он владел в совершенстве. Сначала было "закрытие" НЭПа. Высылка Троцкого в Алма-Ату. Первая пятилетка, выполненная за четыре
года. Спустя некоторое время - расстановка своих кадров взамен ненадежных. Мощная пиаровская артподготовка через органы печати -
словесное оформление эпохи. И элегическая кода - съезд победителей, окончательная монументализация и обронзовение режима.
Начинавшийся "бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию с возгласами "Ура!", "Да здравствует наш Сталин!",
1934 год закончился пиаровским убийством Кирова, давшим старт громким пропагандистским процессам над представителями всевозможных
уклонов. Потом был тот самый Большой Террор, чье начало умело приглушалось переключением внимания страны на гражданскую войну в
Испании и радости ускоренной экономической модернизации.
Практически ни одного прокола. Стройная, логичная схема, ритмически распределенная по годам. Это вам не депутатам проплачивать и
черные заметки размещать...
Стенографический отчет XVII партсъезда, давшего свое имя множеству советских профсоюзных здравниц, занимает более 700 страниц.
Каждый из докладов высших начальников - нечто невероятно длинное и нудное. Но делегаты сидят и слушают, время от времени подают
реплики "Правильно!", смеются, восхищаются, клеймят позором ("Смех, голос: "Как же ты мог стрелять в классового врага, если ты
стрелял в нас, в партию?"), цитируют Ленина и Сталина, каются, журят ("Каганович: "Ты что, по всем докладам преешь, что ли?").
Употребляется и волшебное слово "консолидация", в котором нет ничего плохого, кроме исторических аллюзий, которые гонишь в дверь, а
они лезут в окно...
Важнейший элемент съездовского пиара - покаянные речи одумавшихся отступников и уклонистов: к тому времени все "антипартийные
группировки" были разбиты. "Доказывать нечего, - снисходительно заметил Сталин в отчетном докладе, - да, пожалуй, и бить некого".
Каявшихся следовало презирать, а не физически уничтожать - но это только до поры.
Выступает Преображенский: "Я помню, как на этой трибуне я распинался в 1928 году в защиту демократии в тот момент, когда самой
главной... задачей партии было сплочение единства... Вот что означает ослепление, которое бывает в политической борьбе".
Наукообразно выступает Бухарин, сбиваясь на покаянный лепет: "Ясно, далее, что товарищ Сталин был целиком прав, когда разгромил...
целый ряд теоретических предпосылок правого уклона, формулированных прежде всего мною". Зиновьев: "Никто не может сказать, что у
меня была какая-нибудь одна конкретная политическая ошибка. Это было бы еще с полбеды. У меня была цепь ошибок". Каменев: "Я считаю
того Каменева, который с 1925 по 1933 год боролся с партией и с ее руководством, политическим трупом". Радек изощренно издевается
над самим собой: "Я был партией послан, немножко недобровольно (смех), на переучебу ленинизму в не столь отдаленные города... То,
что не вошло в разум через голову, должно было войти с другой стороны. (Взрыв хохота.)". Томский пытается каяться не слишком
прямолинейно: "Мы оказались с начала и до конца неправыми... Наш голос, хотя мы и не выходили за стены партийной легальности...
(Голоса: "О-го-го!". Шум в зале.) нашел фактически и не мог не найти... (Движение в зале.)".
Правые уклонисты равномерно распределены по всему временному и тематическому пространству съезда, их выступления всплывают то тут,
то там, нередко даже заканчиваются аплодисментами, а вот поименную оценку им всем дает один человек - Киров. Романтизированный
любимец партии, согласно сценарию, завершает прения по отчетному докладу Сталина и посвящает правым уклонистам самую отвратительную
часть своего выступления ("О тех, кто просидел в обозе"): "Вот возьмите Бухарина, например. По-моему, пел как будто бы по нотам, а
голос не тот (Смех. Аплодисменты.)".
События 70-летней давности показывают: любая новая эпоха начинается со стилистики. Последующие стилистические разногласия с
советской властью заключались в недовольстве ее словесным строем. Нынешнюю "Единую Россию" выдает узнаваемая стилистика - перебор
пафосной сплоченности, консолидации и стабилизации. Гордость победителей. Коммунизм проиграл, а стиль 70-летней давности остался.
Потому и тошнит...
