Катрин Анри ведёт уроки французской словесности в обычном парижском лицее. Ученикам - от 15 до 19 лет, многие дети
мусульман-иммигрантов. Новые <отверженные> французского общества.
В спальных арабских пригородах полыхают автомобили, там боятся появляться полицейские... В Париже тихо. Пока...
- Вы преподаете в школе уже двадцать лет. Что изменилось за это время?
- Раньше многие покидали школу в четырнадцать лет - уходили в подмастерья, в техникум, теперь учатся до восемнадцати. Знают, что
хорошее образование будет гарантией от безработицы.
Это уже другие ученики. С одной стороны, они гораздо взрослее, много знают благодаря телевидению, а с другой - инфантильны, так как
живут в закрытом мире компьютерных игр... Они совершенно непохожи на подростков семидесятых. Преподаватели вынуждены
приспосабливаться...
- Уровень обучения упал?
- Сложный вопрос... Многие считают это очевидным, особенно преподаватели старшего поколения. Но не существует ни одного серьёзного
научного исследования на эту тему! Уровень снизился в некоторых областях - дети хуже знают грамматику, хуже считают... Это
объясняется тем, что некоторым дисциплинам уделяется меньше времени. Например, тридцать лет назад в начальной школе изучали
правописание каждый день, теперь - два-три раза в месяц. Но в то же время ученики сегодня знают то, чего не знали их
предшественники, особенно в области науки и технологий.
- По программе они должны прочитать за год шесть литературных произведений.
- Помимо тематических отрывков. Разумеется, это очень много.
- Шесть книг за год - много?!
- Речь идёт не о комиксах или детективах, а о сложных литературных произведениях XVII - XX веков. Преподаватели вынуждены считаться
с уровнем учеников. Если те не привыкли читать или читают медленно, им предлагают пьесы или рассказы.
Я тоже нередко подбираю короткие тексты - не только потому, что ученики ленятся читать, а и потому, что им это быстро надоедает.
Стараюсь давать им умные, хорошо написанные произведения. Хочу, чтобы они поняли, что усилие над собой, познание нового приносит
большую радость и удовлетворение.
- Ваш лицей находится в неблагополучном районе?
- Нет, я преподаю в достаточно благополучном пятнадцатом округе Парижа. Как происходит отбор учеников? В начальных и средних классах
всё просто - дети поступают в ближайшую школу.
С лицеями дело обстоит иначе. Престижные отличаются от других не качеством преподавания - учителя везде одинаковые, а успеваемостью
желающих в них учиться. Директор отбирает лучших, а оставшиеся подают заявление в другой лицей. Снова отбор. И так далее... В слабый
лицей попадают те, кого никуда больше не приняли. Вот в таком я и преподаю. Тем не менее, программа та же, что и везде.
- Ваших учеников зовут Рашид, Айша... В классе много мусульман...
- В моём лицее представлены 52 национальности, целый мир. В этом году у меня был русский ученик, который живёт во Франции уже три
года. Много детей иммигрантов - так называемые иммигранты во втором поколении. Дома они по-французски не говорят.
- Фактически вы преподаёте французскую литературу как зарубежную?
- Когда меня направили сюда, я вначале огорчилась и завидовала моим более удачливым коллегам. Но чувства неудовлетворённости у меня
нет. Во-первых, я несколько часов преподаю в университете и общаюсь с качественно другой аудиторией. Во-вторых, в лицее тоже бывает
интересно.
Моих учеников нельзя презирать только потому, что они испытывают трудности. Приятно видеть, как они преображаются. В июне я заметила
в коридоре мальчика, погружённого в <Войну и мир>, - а до этого он читал только комиксы! Я всегда пытаюсь перекинуть мостик от
книги к ученику. Хочу, чтобы дети поняли, что литература рассказывает им о них самих.
- Вы не считаете, что французская литература - и культура в целом - оказалась заложницей проводимой правительством иммиграционной
политики?
- Нет, потому что интеграция происходит именно через освоение культуры принимающей страны.
- Ваш ученик Амир находился на нелегальном положении.
- Он чудом получил вид на жительство, сдаёт экзамены на аттестат зрелости и хочет учиться на врача.
- Ему повезло. А другие иностранцы и даже дети иммигрантов знают, что у них мало шансов стать полноценными членами французского
общества... Не испытывают ли они чувства горечи, изучая прекрасные произведения французской литературы?
- Они горят желанием <интегрироваться> и знают, что для этого нужно хорошо учиться. У девочек это получается лучше (сестра Амира -
кандидат юридических наук), они знают, что диплом - залог их материальной независимости. С мальчиками сложнее - наверное, потому,
что у них ностальгия по обществу типа магрибского, где доминирующее положение занимает мужчина. Они прекрасно видят, что во Франции
не так. Изучая основополагающие произведения, особенно эпохи Просвещения, они поражаются тому, что еще триста лет назад речь шла о
свободе мысли, борьбе с предрассудками и неравенством...
Нет, они не испытывают горечи, они скорее потрясены тем, насколько эти произведения сохранили свою актуальность.
- Обучение подвержено влиянию моды?
- Да, хотя я могу говорить только о преподавании литературы. Раньше изучали литературный текст с учётом его субъективности,
интуиции... Затем появились новые методы, такие как стилистика или анализ аргументации...
- Такой упрощенный подход низводит понимание литературного текста на достаточно примитивный уровень.
- Абсолютно с вами согласна. Мне кажется ещё, что существует своего рода инструментализация знаний. Например, сегодня геометрия
считается менее полезной, больше изучают статистику, которая находит применение во многих областях.
- Ощущается ли <политическая корректность> в министерских циркулярах?
- Прежде всего, в желании приуменьшить или замаскировать существующие проблемы.
- Какие именно?
- Например, вопрос неуспеваемости. Больше не говорят <неуспевающий ученик>, а - ученик с <запаздывающей успеваемостью>. То есть
стараются заменить слова с отрицательным значением на положительные. Вместо <болтливый> говорят <ученик с большой потребностью
общения с ровесниками>. А недавно одна практикантка просто ошеломила, спросив после урока, в чём заключался его гражданственный
смысл...
- С каких пор литература несёт прикладную социальную функцию?
- Это появилось недавно. Если раньше были уроки морали, то теперь их нет, но мораль присутствует на всех занятиях. Например, на
уроках биологии объясняют, что такое СПИД и как от него защититься...
- Ученики нередко спрашивают, зачем нужна литература, книги Бальзака или Достоевского не могут помочь найти работу. У вас нет
ощущения, что вы - <последняя из могикан>?
- Бывает... В нашем обществе знание потеряло свою ценность, что нерадостно. Для того, чтобы пробиться, знания не нужны (достаточно
сравнить зарплату научных работников и звёзд футбола). Но культура всё же остаётся своего рода знаком социального отличия... Хотя бы
это...
- Сколько времени, на ваш взгляд, продержится литература в школе?
- Надеюсь, что долго. Любовь к литературе заложена в сознание французов, как и любовь к искусству - в сознание итальянцев.
