Карьера матери
Новая русская мама ломает стереотипы
Инна Супрунова
Первый раз опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) 28.11.2003
В Москве наметился бум рождаемости. Детей рожают с удовольствием и надеждой. И это становится модным. Что из себя представляет
современная мать? Что делает? Что думает? Как воспитывает ребенка? Какой сегодня утвердился "стиль материнства"? Наш корреспондент
отправился в гости к "новой русской" маме.
Алина из тех, кого называют женами новых русских. Квартира на Рублевском шоссе со многими комнатами. Дача с бассейном. Муж - адвокат
с высокооплачиваемой работой...
Никакого расчета не было в том, что маленькая Лиза появилась в жизни Алины Кабо в тот удачный момент, когда необходимость иметь
ребенка совпала с возможностью стать ему полноценной мамой. Ей было 29 лет, это возраст осознанного материнства. Именно в такие годы
чаще всего рожают в "цивилизованных странах".
Период кенгуру: кормление на скоростной трассе
- Первые полтора года я посвятила только ей, - говорит Алина.
Они были в буквальном смысле неразрывны: большую часть времени девочка, как детеныш кенгуру проводила у Алины на животе, в
специальной сумке.
Каждый их день был распланирован и выстроен. Так четко день распланирован, пожалуй, лишь у бизнес-вумен. Из бассейна - в кружок
"танцы с мамами". Оттуда - на сеанс мануальных игр в "потягушечки".
И никаких нянь, никаких кормилиц, - вообще никаких заменителей! Так решила сама Алина. Хотя уж у нее-то была возможность выбрать
любое из 160 видов искусственного грудного молока самых престижных фирм мира. Но она выбрала натуральный способ вскармливания,
которым пользовалась еще ее мама.
- Если время кормления заставало нас в дороге, - объясняет Алина, - я без проблем пользовалась своей "молочной кухней".
Останавливала автомобиль прямо на обочине скоростной трассы и кормила дочь грудью.
Долой домработницу и да здравствует шанс!
Когда Лиза начала ползать, Алина отказалась от домработницы.
- Знаешь, я почувствовала, что сама должна мыть пол, по которому ползает мой ребенок. Только тогда я спокойна, - объясняет она.
Не потребовалось подмоги и когда Лиза начала ходить. Алина с ней гуляла сама. И, как правило, в одно время с вечно курящей особой,
которая выгуливает чужого ребенка. Это называется почасовая няня. Не поднимаясь со скамейки, она то и дело выдает приказные посылы в
сторону пятилетней девчушки: "Маша, не лезь в лужу. Спустись с лестницы".
А у Алины особое негативное отношение к слову "нельзя".
- Нельзя говорить ребенку "нельзя" - убеждена она. - Оно подавляет и загоняет его в угол. Нельзя, значит, нет выхода, нет шанса. А
надо всегда оставлять человеку шанс.
Не знаю, вычитала она где-то или это ей жизненный опыт подсказал, но Алина уверена, что лучше всего воспитать в ребенке систему
ограничений возможностью выбора. Поэтому когда они с Лизой идут в магазин, Алина говорит: ты можешь выбрать только одну игрушку, или
одну конфетку. И запрет превращается в игру "выбери сам".
Детсад полезен всем
Другие свои жизненные наблюдения Лиза делает в детском саду. И не в каком-нибудь частном-элитном, а в обычном муниципальном, да еще
в группе с так называемым смешанным социальным статусом, в которую ее привели совсем недавно.
Алина считает,что в три года уже надо знать, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Что есть в жизни моменты,
когда надо решить самой, например, как делить общие игрушки. Как вести себя за одним столом. Пусть хоть по три часа в день ребенок
постигает такие нужные правила коллективного поведения.
Именно на три часа Алина оставляет ребенка в садике, но не для того, чтобы принять ванну с жасмином. Они для ... "Гражданского
права", которое Алина зубрит перед экзаменами в Юридической академии. Зубрит назло тем, кто думает, что диплом - это такая синенькая
корочка, которая продается в переходе метро. И что при желании, не щадя содержимого мужниного кошелька, можно купить сразу несколько
профессий. Даже юриста высшей категории. И при этом не ударить ни одним наманикюренным пальчиком о другой. Можно, но Алина в самом
деле очень хочет стать юристом. Потому что состоятельный человек и состоявшийся, как говорят на ее родной Украине, - две большие
разницы.
Два рассказа для взрослой дочери
Когда Лиза вырастет, Алина собирается рассказать дочери, как однажды, когда она уже жила в Москве, и у нее уже было то, чего не было
у большинства других людей - шубы, деньги, драгоценности, к ней в дверь вошли совершенно посторонние люди. Они вошли без разрешения
и забрали все деньги, шубы, драгоценности.
Алина ничего не смогла сделать против грабителей. А когда такое случается, обязательно спрашиваешь себя: кто ты есть? Какова твоя
личная ценность?
В тот момент она не смогла себе ответить на этот вопрос. Юридическая академия - возможность для Алины определить в будущем эту
самоценность.
Мама и ее колесо
А когда умерла мама, Алина поняла еще и то, что злое, сильное и безжалостное входит не обязательно в дверной проем. Оно может
вломиться в жизнь и унести из нее самое дорогое, оставляя мучиться чувством вины и неоплаченного долга, который психологи называют
синдромом сироты.
Алина Кабо родилась в украинском городе, в неполной семье мамы-начальницы. Они с братом выросли во времена торжества общественного
стереотипа воспитания "обуть-одеть-накормить", а остальное сделают школа, комсомол, бригада коммунистического труда. И вот в этом
замкнутом круге проблем как белка в колесе металась советская женщина. Ей казалось, что чем быстрее она "перебирает лапками", тем
больше шансов, что этот круг разомкнется. Надо только живее крутить колесо "обуть-одеть-накормить". Так, наверное, думала и мама
Алины, стараясь, чтобы дети были обеспечены. И они действительно были обеспечены. Им не хватало только главного - самой мамы.
Но и это в те времена было нормальным. Государство считало, что взяло на себя львиную долю материнских функций. Поэтому от женщин
требовалось, чтобы высвобождаемое от детей время она посвящала общественно полезному труду. А чтобы на трудовом фронте страны все
было в порядке, то армию трудящихся масс надо было правильно выстроить. А значит, дать правильные команды. Дети жили такой же
солдатской жизнью, что и их родители. Первый год их службы были ясли.
- Вставали рано, - вспоминает Алина, - как на побудку. И в строго регламентированное время, с еще не открытыми как следует глазами,
упаковывались в безвозрастные шубки. Потом, перепоясанные пуховыми платками, как патронташем, семенили за вечно спешащей на работу
матерью.
А рядом шеренгами шли такие же пары. Вечером они же устремлялись в обратную сторону, домой. Где по команде "отбой", которой служила
передача "Спокойной ночи, малыши", дети роняли головы на подушки. Чтобы утром опять вставать по команде "подъем". Так проходило
розовое детство.
В школе другими стали только команды и пароль. Дежурный вопрос мамы: "Уроки сделала?". Дежурный ответ "Ну". Отбой-подъем.
Обуть-одеть-накормить. В сорок лет наши женщины были похожи на загнанных белок. Государство разрешило им иметь детей. А за это
отняло их у детей...
Поэтому, когда стало ясно, что Алина станет матерью, она решила быть матерью всегда, везде, во всем. Она ушла в материнство, как
уходят в бизнес. В карьеру. В любовь.
