В Медиа-центре "Известий" прошел "круглый стол", собранный по инициативе 10-классников московской школы ? 5. Школьники задались
вопросом: нужно ли современным молодым людям знание русского литературного языка, если в подавляющей своей массе они говорят на
примитивном сленге. Участниками обсуждения стали Яна ЧУРИКОВА, ведущая программы "Фабрика звезд" на "Первом канале" телевидения,
Елена ШМЕЛЕВА, старший научный сотрудник Института русского языка РАН ведущая программы "Грамотей" на радио "Маяк", Марина КОРОЛЕВА,
ведущая программы "Говорим по-русски" на "Эхе Москвы", доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ
Анастасия НИКОЛАЕВА и две десятиклассницы - участницы проекта Аня Тяшкун и Катя Минина. Участником "круглого стола" была и
обозреватель "Известий" Наталья ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА.
Без конвоя выломлюсь по трассе
Аня ТЯШКУН: На уроках преподаватели стремятся к тому, чтобы мы правильно и грамотно излагали свои мысли. Но, переступая порог школы,
мы общаемся совсем на другом языке - на сленге. Почему так происходит? Мы провели ряд исследований: проанализировали тексты
современной художественной литературы и язык СМИ, изучили словари, провели социологический опрос. И в результате увидели, какое
огромное влияние на нас оказывает жаргонная лексика.Так вот, как поступать нам, молодым людям? Нужно ли в этих условиях сохранять
классический русский язык или подобные изменения следует воспринимать как тенденцию современной эпохи, с которой нам следует
примириться?
Анастасия НИКОЛАЕВА: Жаргон - везде, и филолог Виктор Шаповал утверждает, что классического русского языка для молодого поколения
уже не существует (он перевел на сленг "Горе от ума").Чего стоят строчки: "Выхожу один я на дорогу", в переводе на язык
"современности" звучащие так: "Без конвоя выломлюсь по трассе". Масса произведений переведены на язык сленга, они пользуются бешеной
популярностью, их покупают, читают. И все-таки это - игра (раньше было нельзя, а теперь можно). Мы не можем сказать, плохо это или
хорошо в глобальном смысле. Тем более мы не можем ничего запретить. Язык - это живой организм, он не подвергается никаким
регламентациям. И все, что можем сделать мы, преподаватели, это на своих лекциях давать какие-то рекомендации.
У каждого поколения свой язык
Елена ШМЕЛЕВА: У меня три сына. И я относительно хорошо владею молодежным сленгом (чтобы понимать своих детей). Я хочу спросить у
девочек, проводивших это исследование: а вам понравилось бы, если бы вашим молодежным сленгом заговорила учительница? ("Я вчера
зависла в гостях, и у меня сейчас такой бодун"). Уверена, что нет. Это как одежда, как мода: все должно соответствовать своему
возрасту, ситуации и среде.
Два года назад я пришла на радио "Маяк", где веду по субботам программу. В Москве "Маяк" слушают немногие, но по стране у него -
многомиллионная аудитория: и школьники, и студенты, и пенсионеры, и работающие люди среднего возраста; бизнесмены и доярки, которые
получают 200 рублей в месяц (как они мне написали). Но, несмотря на такую пеструю аудиторию слушателей, я сразу решила: буду
говорить так, как привыкла. Иначе будет чувствоваться фальшь. Что такое классический русский язык? Язык Пушкина? Или язык
Пастернака? Или язык - это вообще все разное? Но есть некий средний нормативный язык, который никого не раздражает. Общенациональный
язык - это слой нейтральной лексики. Но определяется он не словами, а своим грамматическим строем, словообразованием... И поэтому
жаргонные слова ведут себя так же, как самые обычные. У любого глагола есть настоящее, прошедшее, будущее время. Такие же окончания.
А из совершенно нового, заимствованного слова мы делаем нормальное русское слово (добавляем суффикс, начинаем его склонять). Но язык
остался тот же. Просто в определенной ситуации используется чуть другая лексика.
А в общем, конечно, у каждого поколения немножко свой язык, из которого потом вырастаешь. И говорить так, как вы сегодня говорите в
школе, уже через пять лет будет смешно. Я это знаю точно, потому что сама училась в английской школе, у нас в то время был такой
жаргон английских спецшкол: "чистый флэт", "устроим сэйшн"... И я так разговаривала. Но как только поступила в университет, быстро
переключилась на другой - филфаковский - жаргон. Жаргон есть у всех.
Русский тусовочный как нерусский
Марина КОРОЛЕВА: У нас на радиостанции две трети работающих - это люди от 18 до 25 лет. Естественно, они говорят на сленге, причем
каждое новое поколение приносит какие-то свои словечки, обороты. Мне, например, это очень нравится: мы с ними выясняем значение,
каких-то слов, выражений, но при этом, конечно же, понимаем, что это - игра. И именно в тот момент, когда я подключаюсь к этой игре,
они начинают осознавать, что на самом деле они делают. Примерно таким же образом употреблению сленга могли бы препятствовать
школьные учителя: не какими-то прямыми рекомендациями и, уж конечно, не запретами, а похожими играми и упражнениями. Буквально два
дня назад я купила замечательную книжку "Русский тусовочный как иностранный". Здесь очень много упражнений: переводов со сленга на
обычный русский, с русского - на сленг (в том числе фрагменты перевода "Слова о полку Игореве" на сленг или "Горя от ума" -
действительно очень смешно). Так вот, в тот самый момент, когда школьники начинают выполнять такое задание, они понимают, что есть
разные стили, разные способы говорить. Пока они этого не почувствуют, им кажется, что между собой они говорят на некоем нормальном
языке.
Что же касается журналистики, то просто должны быть разные издания, разные программы. Я уверена, что "Фабрика звезд" вполне имеет
право на сленг: ведь в сленге не только эмоциональность, но и то, что просто указывает на принадлежность к определенной группе: я
свой, я такой же, как ты. И школьники, студенты используют сленг прежде всего для этого. Но есть какие-то программы, где это, может
быть, не слишком уместно. Сегодня я услышала, как наш президент сказал в прямом телеэфире слово "придурки". Он говорил о
межнациональных отношениях, вопрос телезрителя был из Кабардино-Балкарии (Владимир Владимирович сказал, что люди, которые так
говорят, - либо придурки, либо кто-то еще). Я замерла, потому что представила себе, что сейчас последует цепь таких же выражений в
прессе... Должны ли быть подобные слова в речи такого человека в телеэфире? Это вопрос, на который у меня нет ответа.
Переключая коды
Яна ЧУРИКОВА: Уважаемые девушки-школьницы, инициаторы нашей встречи! Мне очень радостно, что все выступавшие до меня специалисты по
русскому языку не разделяют вашей тревоги относительно его будущего. Молодежь, которая уже прошла через перестройку и
постперестроечный период, - это признанные мастера так называемого переключения кодов. В своей среде вы общаетесь на сленге, а когда
приходите в класс - говорите на том самом русском литературном, на нормативном языке, о котором вы почему-то спрашиваете: нужно его
изучать или нет? И когда вы пойдете поступать в вуз, вам потребуется тот же самый русский нормативный язык, а когда выйдете из
аудитории, то начнете говорить совершенно на другом языке. Причем происходит это переключение в доли секунды, вы даже не отдаете
себе в этом отчета.... Все не так страшно.
Я, конечно, понимаю, как тяжело тем, кто с 1985 года стоит на страже литературной нормы: им пришлось нелегко, поскольку язык пережил
огромное количество заимствований. Но я могу сказать на собственном телевизионном опыте (не столь длительном, но преимущественно
"молодежном"): язык никогда не примет то новшество, которое ему противно. И неудачный новояз не приживется. Как ни старайтесь изо
дня в день нарочито произносить какое-то словцо, которое вам понравится. Все происходит так, как оно должно происходить.
Елена ШМЕЛЕВА: Но, с другой стороны, это же замечательно, что вас это волнует. У нас уже лет десять пытаются изобрести национальную
идею. Но у России есть национальная идея: русский язык. Это вещь, во-первых, надэтническая: я задаю моим слушателям домашние
задания, и мне пишут письма с ответами о происхождении какого-то интересного слова. Я смотрю на фамилии и вижу, что это люди самых
разных национальностей, возрастов, профессий. И им всем интересно, как устроен язык. Я преподавала во многих странах и могу сказать,
что совсем не везде есть представление о едином правильном, нормативном языке. Во многих странах равноправны диалекты, люди говорят
по-разному. А в России существует представление: вот так хорошо. И так мы оцениваем всех - и телеведущих, и политиков. И все
замечаем их ошибки, и потом это долго обсуждаем, злорадно потирая руки при этом. Так что это очень приятно, что молодым людям это не
все равно, им на это не наплевать.
Заём или займ
Марина КОРОЛЕВА: Вот у меня, например, в последнее время больной вопрос. Он связан со словом "заём". Везде, повсюду вместо "заём"
сегодня говорят "займ". Ну нет "займа" в русском языке! Но мы повсеместно видим рекламу, где в разных вариантах употребляется это
слово. Я не знаю, что с этим делать, потому что так в головы внедряется явное искажение. Реклама его миллионнократно тиражирует, и
бороться с такими вещами очень трудно.
Елена ШМЕЛЕВА: Я считаю, что должна быть лингвистическая экспертиза рекламы, некоторая лингвистическая цензура. Реклама - вещь,
сильно вбивающаяся в мозги (она так специально устроена). Эффект усиливается и многократными повторами. Подобная экспертиза могла бы
еще касаться и текстов песен.
Неоправданный оптимизм
Наталья ИВАНОВА-ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Мне показалось, что наши гости, лингвисты, чересчур оптимистически смотрят на проблему языковой
нормы... Если бы вы послушали как разговаривают между собой 13-летние дети - учащиеся московских школ, то пришли бы в ужас. Словарь
Эллочки-людоедки неизмеримо богаче. Например, слово "реально" или "нереально" приобретает совершенно иные смыслы (и зависят они от
контекста и интонации). Я случайно включила в воскресенье телевизор: там шли мультфильмы в "Дисней-клубе". Их смотрят дети, начиная
с трех лет. И я с ужасом услышала, каким языком изъясняются персонажи мультсериала об античном Геркулесе! Они говорили и на фене, и
на сленге и на чем угодно. Взрослые способны понять, что это сделано специально, "для смеха и прикола"". Но трехлетний ребенок не
понимает, что это - не норма, а просто "прикол". Он считает: если так говорят по телевизору, значит, это правильно. То же самое
можно сказать и о большинстве "реальных шоу". Вот Яна Чурикова со своими молодыми героями говорит на потрясающем литературном языке,
иногда "подпускает" их словечки, но делает это очень органично...
Не кажется ли вам, что понятие языковой нормы стоит как-то формировать?
Марина КОРОЛЕВА: Действительно, есть несколько областей, где внимание к языку должно быть особенно пристальным и, может быть,
закрепленным законодательно: это дети и реклама. Все остальное не так опасно. Детские передачи - то, что формирует человека в самом
начале. И ребенок тут оказывается беззащитным. И, конечно, тут очень важен фактор средств массовой информации, электронных особенно.
Что же касается нашего "излишнего оптимизма", то оптимизм этот - исторический. Да, мы знаем, что всегда существовал сленг, жаргоны,
на них всегда говорили. Но все новые поколения, вступая в определенную возрастную или социальную группу, от этого избавлялись.
Поэтому у этого оптимизма - исторические причины.
Что такое "норма"
Елена ШМЕЛЕВА: Языковая норма - это словари. Я работаю в институте, который выпускает академические словари русского языка. Был
такой замечательный лингвист Михаил Викторович Панов. Он говорил, что, когда мы, лингвисты, видим изменения нормы, мы их фиксируем,
но не вводим в словарь. До последнего, пока возможно, стараемся сохранять в нем старую норму. Но в какой-то момент, когда так
начинает говорить большинство образованных носителей русского языка, приходится в словарь эти изменения вводить. Причем в
современные словари стараются внести не одну-единственную норму, а указывают допустимые варианты. Например, заимствованные
иностранные слова типа "пальто" или "кофе" были вначале мужского рода. Потом постепенно, мы начали говорить "мое пальто". Это стало
нормой. В мужском роде из этих слов у нас остался только "кофе", (изначально это был "кофий" мужского рода). Мы держим этот бастион.
Но сейчас действительно большинство образованных носителей русского языка употребляет средний род.
Елена ШМЕЛЕВА: Есть вещи стилистически раздражающие. Многие говорят "звОнит". Нормой это, конечно, не стало. Мы пока всячески
пытаемся это отстоять. Но я не могу вам обещать, что через 20 лет эта норма не войдет в словари.
Марина КОРОЛЕВА: Могу вам только обещать, что на бастионе "звонИшь" мы с Леной будем отстреливаться до последнего.
