Еду я на <Родину>
Текст: Андрей Колесников. Фото: Reuters
Программу Рогозина - Глазьева можно было бы счесть эклектичным
ретроспективным бредом, если бы не проценты, которые набрал юный
политический блок на выборах.
В стране победившей формулы графа Уварова "Православие, самодержавие,
народность" блок "Родина" смотрится всего лишь неразличимой одной четвертью
парламентской системы под названием "Четыре масти Советской власти". Однако
движение, выглядящее помесью одновременно "Единой России", ЛДПР и КПРФ, и в
самом деле оказалось концентрированным выражением главного политического
тренда современной России - державно-националистического.
В знаменитой песне Юрия Шевчука все правильно сказано про Родину. Пусть,
мол, кричат: "Уродина!", а она нам, вопреки Чубайсу, нравится, спящая
красавица. Красавицу разбудили, и она дружно проголосовала за нерушимый блок
бывшего хамоватого комсомольского работника, бывшего гайдаровского министра,
не вполне удачно сосчитавшего объемы природной ренты, двух бывших генералов
и бывшего председателя Центробанка, который по странному недоразумению попал
в эту веселую компанию.
Весьма показательны два обстоятельства. Во-первых, блок состоял из бывших.
Во-вторых, предвыборный манифест "Родины" назывался "Вернем себе Россию!".
Эти два пункта указывают на то, что в такой чести у избирателя оказалась
партия реванша, на роль которой поднадоевшая и биологически себя
исчерпывающая КПРФ уже не годится.
"Родина" - это будущая КПРФ. В течение следующего политического цикла
стареющих коммунистов сменят пассионарные националисты, вооруженные идеями
передела всего на свете - ренты, собственности, идеологического наследия
1990-х годов.
Их политическая платформа обращена в прошлое, и с этим прошлым, воплощенным
в образе Чубайса, разделывается. Позитивной программы у партии бывших, по
определению, быть не может, равно как нет у реваншистов и интеллектуального
потенциала. Не случайно на следующий день после выборов президент обещал
использовать в практической политике именно предложения проигравших правых -
другого интеллектуального "банка" у страны все равно нет.
А теперь обсудим главный вопрос кампании: является ли "Родина"
национал-социалистическим движением, как уверяли общественность либералы,
или левоцентристским, как доказывают отдельные политологи? Если судить по
программным документам, то ответ четкий и определенный: именно
национал-социалистическим.
Что означает призыв "Обществу должны быть возвращены сверхприбыли"? Что
такое "утверждение ответственности собственника перед обществом за
эффективность использования собственности"? К каким последствиям может
привести "расследование всех сомнительных сделок по приватизации"? Какими
ненасильственными способами можно реализовать "меры по оптимизации желаемых
пропорций экономики"? Речь идет, по сути, о возвращении социалистических
методов хозяйствования с помощью репрессивных методов.
Ультранационалистическим является пассаж о "праве граждан (русских. - А. К.)
на сохранении языковой и культурной среды обитания". С точки зрения
идеологов "Родины", должно быть исключено заселение российской территории
гражданами иностранных государств под предлогом "свободного доступа на
российский рынок трудовых ресурсов". Эта позиция не только противоречит
задаче формирования прочных основ экономического роста (что невозможно без
импорта рабочей силы разного уровня квалификации из ближнего и дальнего
зарубежья), но и представляет собой классический, эталонный образец
фашизоидной идеологии, распространенной в том числе среди крайне правых в
Западной Европе, которая сталкивается одновременно с дефицитом трудовых
ресурсов и потоком мигрантов.
"Русский фундаментализм" проявляется и в программном тезисе о "социальном
партнерстве государства и Церкви". Под "Церковью" понимается, естественно,
православие. Следующим шагом на этом пути может стать объединение
государства и Церкви с соответствующими поправками к Конституции.
Едем на "Родину" дальше: "Наибольшая опасность использования военной силы
против России исходит со стороны блока НАТО". "Конфликтный потенциал", с
точки зрения идеологов "Родины", содержится в политике США, "коалиции
государств Западной Европы", Японии и так далее.
Все это можно было бы счесть эклектичным ретроспективным бредом, если бы не
те процентные пункты, которые набрал юный политический блок на выборах.
Жутковатые идеологемы, низведенные в публичной полемике до плакатной
простоты, привлекательны для массового избирателя.
Лучшего социологического теста на восприимчивость российского населения к
околофашистским ультранационалистическим идеологиям и быть не могло - выборы
дали вполне репрезентативный результат.
Можно, конечно, говорить о том, что сейчас всего лишь качнулся маятник
предпочтений избирателей, которые смели "элиту 90-х годов", что генерал
Варенников не может быть выразителем фашистской идеологии потому, что он
воевал с нацизмом, что Геращенко - приличный человек. Все это серьезные
основания, только вот и предвыборная риторика "Родины", и ее программные
документы, и общая атмосфера в стране, где осуществляются практические
действия на предначертанном националистическим блоком пути, свидетельствуют
о начале реализации самого мрачного из всех возможных сценариев развития
событий.
Разумеется, считается, что "Родина" и то, что появится на ее месте в Думе
и - шире - в политике, не выйдет из-под контроля Кремля и Старой площади.
Советская власть тоже контролировала политические процессы и не допускала
крайностей. Только при Советах люди, открыто выражавшие
ультранационалистическую идеологию, сидели в лагерях в качестве диссидентов.
Теперь диссиденты вышли из подполья во главе с вытащенным из политического
небытия комсомольцем, обладающим, как минимум, амбициями будущего министра
иностранных дел и, как максимум, президентскими претензиями.
Никто Кремль за галстук не тянул - он сам создал себе националистического
Голема, который вышел из-под контроля и управляется теперь "живым
творчеством народных масс". "Дай мне такое дело, чтобы сердце пело", -
выводил в советские годы проникновенный бас, обращавшийся к Родине. Для
полного счастья власть должна дать "Родине" какое-нибудь дело. Вот тогда мы
все и запоем:
