О крокодилах, сингапурах и ягодках
Татьяна Базжина
Дата публикации: 11 Декабря 2003
У меня зазвонил телефон. "Если б мама разрешила, завела бы крокодила,
назвала б его Гаврила, - доносилось из трубки, говорил не слон. - Он лежал
бы в нашей ванне и соседке Марьиванне строил глазки бы заранне, - продолжал
декламировать возбужденный голос моей университетской подруги. - Нет, ты мне
скажи, что это было?" - "Есть подозрение, что стихи", - заметила я робко.
"Никакие это не стихи. Это - учебный текст для первого класса. Мы его три
дня с выражением учим". - "С выражением или с выражениями? И с какими?" -
попыталась остудить я гнев подруги. "Нет, тоже мне поэт, ну писал бы свои
политические памфлеты, а детей-то за что?" - "Ну он не Байрон, он другой,
почти неведомый избранник". - "А зачем он детей к коммуналке приучает?
Почему у него в мозгах до сих пор коллективный быт? Детей-то зачем к этому
приобщать? Что в этой школе-то творится!". - "В мозгах у политрифмоплета я
ковыряться не собираюсь, у него для этого свой штатный мозговед имеется. А в
школе, наверное, учат чему-нибудь и как-нибудь, как завещано", - я не хотела
отвечать ни за поэтические мозги, на за эту школу.
"А ты знаешь, из чего произошла капуста? Не-ет, не знаешь, - ликование в
голосе подруги наводило на мысль, что правильного ответа на этот вопрос мне
не угадать никогда. - От латинского слова "caput", так же как и капитан,
капюшон, капуцин, капитель. А вообще это голова, потому что капуста похожа
на человеческую голову". - "Ага, равно как капеллан, капитал, капкан,
капитулянт и капище", - поддержала я игру в этимологию. - "Тебе все
хиханьки, а дети-то это учат, это же полный капут". - "В смысле всему
голова?" - "Причем тут голова, детям капут. Вот мой сын мне доверительно
сообщил, отучившись первую четверть, что пять плюс один будет пять. В
детском саду считал, в пределах двадцати вычитал и складывал, все было
нормально, два месяца в школе - и нате получите. Что делать? - с привычной
трагической безысходностью задала извечный вопрос моя филологически
остепененная подруга, специалист по древним языкам. - Ну не в школу же идти,
выяснять, как их учат". - "Можно и сходить, можно с учительницей поговорить,
а можно успокоиться тем, что твоего в первом классе хотя бы не заставляют
учить "Мы знаем, что нынче лежит на весах и что совершается ныне", и такое в
учебниках первого класса встречается, книга для чтения называется. Можно
самой сына учить, а можно самой учебник написать, да много чего можно". -
"Можно-то можно, а делать-то что?" - на этой высокой
философско-экзистенциальной ноте мы положили трубки. Я раздумывала над тем,
какой капут пришел детям и где у них голова, - и тут зазвонил телефон.
"Россия не Сингапур", - с пафосом сказала трубка голосом моего
приятеля-экономиста. "И то правда, и может, не будет, он хоть в Индийском
океане, но сильно восточнее того места, где некоторые сапоги собирались
мыть", - поддержала я географические изыски. - "Мы образовательная
провинция, мы не Сингапур, не Финляндия, не Южная Корея, но Штаты тоже
провинция, причем провинция Канады, и Германия - провинция, а вообще по
успехам в образовании можно судить об экономическом росте, там, где есть
экономическое чудо, там в школах полный порядок, нужны не деньги, а частные
инвестиции и образовательные кредиты, тогда поднимем все", - захлебывался
вновь обретенным знанием экономист. - "А Англия чья провинция?" -
поинтересовалась я. - "При чем тут Англия, она тоже на периферии. Наступает
эра экономки, работающей на знаниях, она требует от людей работы со знанием
и информацией, нужны компьютеры, тогда на образование будем тратить мало,
как в Южной Корее и Японии, но эффективно, не как в развитых странах, а как
в странах образовательной элиты", - в голосе экономиста явственно звучала
эйфория.
"А Япония, она неразвитая или в элите?" - я пыталась хоть как-то
воздействовать на горячечный бред экономиста. - "Не ерничай, тебе
пересказывают, что эксперты написали, умные люди, в экономическом журнале, я
и автора знаю, она раньше во Владивостоке, кажется, в школе работала, то ли
школой заведовала, а тут еще и измерения по шкалам, причем не наши, а
западные, то есть четкие и ясные. А потому понятно, что делать нужно и как.
В той же Канаде министр образования - вообще должность выбираемая". -
"Должность не бывает выбираемой, выбирают кандидатуру на эту должность", -
на автопилоте поправила я. "Не к словам цепляйся, а к умным людям
прислушайся. Вот они пишут, что в Корее установили риски в образовании, один
из рисков - чрезмерное рвение к образованию. Для снятия и нивелирования этих
факторов риска реформирование образования началось в рамках подхода
удовлетворения потребителя. Цитирую тебе текст. Вот как надо. В XXI веке
государство более не является производителем образования. Экономисты пишут,
с научным, аналитическим подходом".
"Аналитик, анаша, анабиоз... Все, хватит. То, что Штаты - провинция Канады,
я еще снесу, но от этого блуда про новую экономику на знаниях и информации
избавь. Что, по-твоему, до этой эры вся экономика была основана на чувствах
или, может, на интуиции? Когда государство производило образование, окстись!
Как можно риск чрезмерного рвения к образованию устранить при помощи
удовлетворения того потребителя, который чрезмерно же и рвется? Разве что
только убедить его, что образование не нужно вовсе. Я не знаю, как там кто
считал и чем, но что-то я не слышала, чтобы кто-то послал своего ребенка
получать образование в Сингапур. В Англию - да, и в Штаты, и в Швейцарию, и
в Германию, и во Францию, а вот в Корею - разве что изучающие корейский язык
едут. У нас что, по-твоему, все люди с деньгами слабоумные или детей своих
не любят, вот и шлют их черте куда, в провинцию, во всякие там Гарварды и
Оксфорды, во все эти швейцарские закрытые школы. И вообще в том же журнале
умный человек про эконометрику не так давно написал, что наука она, конечно,
точная и сведениями ее пользоваться можно, но только стоит помнить, что
оценки эти почти так же точны, как если судить о количестве соитий по
количеству детей. В общем, в наш век все как в "Нашем веке": "Не плоть, а
дух растлился в наши дни, и человек отчаянно тоскует...". Кстати, и про
лямбду исследователя не забывай, про этот человеческий фактор любой
аналитики", - и на этой рационалистической ноте положила трубку. И все же
министра выбирать - это хорошо, думалось мне в плотоядной мечтательности. И
тут зазвонил телефон.
"Что такое канон, какой еще канон в образовании, что все обсуждают, я тут
выпал из контекста, - шелестел из-за океана голос коллеги, - да теперь все
равно, все накрылось медным тазом, или белой тряпочкой, если тебе так больше
нравится". - "Мне больше нравится капут всему голова", - отбрехнулась я. -
"Причем тут капут, какой еще капут, - коллега в Бостоне никак не мог впасть
в контекст, - я говорю: теперь уж и обсуждать нечего, все равно, - с
присущим интеллигентским оптимизмом обсуждал он перспективы, - ну ничего,
здесь мода на русское школьное образование, буду экспертом по традициям и
принципам русской школы". - "Канадская провинция, одно слово, чего с них
взять. Звали бы лучше специалиста из элитного Сингапура, а не из России.
Тогда б у них не то что школа в норму пришла, но доллар бы окреп, экономика
бы выправилась, дефицит бюджета снова профицитом бы сменился, зажили бы как
люди". - "Я в Бостоне, - с расстановкой и нажимом сказал окрепший
заокеанский голос, - тут все в порядке. А у вас что, новый вызов времени, но
все прежняя разруха и в сортирах, и в головах", - констатировал въехавший в
контекст коллега. - "Не, уже не в сортирах, но еще в головах", - на этой
антропософско-сантехнической ноте мы прагматично положили трубки.
И тут память услужливо извлекла ягодки из "Цветочков святого Франциска" -
про тот самый виноградник, который давал двенадцать мер вина, а когда его
вытоптали, вконец испортили и обобрали так, что осталось в нем только
несколько гроздьев, дал он двадцать мер самого лучшего вина. Обобранный
виноградник дал обильную жатву вина. Так, может, и нашим экспертам стоит
тщательнее наши образовательные виноградники обирать, чтобы обильнее жатву
давали, но, обирая, повторять - "Приди на помощь моему безверью". Телефон не
звонил.
