Ирина Маленко
Не мечите бисера...
...Сегодня меня вызвали для перевода в одну из белфастских школ: мама одной
из учениц говорит только по-русски, а учитель и директор хотели бы
побеседовать с ней, чтобы узнать, чем они могут помочь девочке привыкнуть к
новой обстановке.
После почти 5 лет жизни здесь я автоматически, чисто инстинктивно пытаюсь
угадать по названию школы и по имени директора, католическая это школа или
протестантская. Чтобы знать, какого тона надо придерживаться. Конечно,
разговор будет совершенно нейтральным, но новые люди всегда любопытны, и тон
должен быть таким, чтобы это их любопытство успокоить. Интегрированных школ
(то есть таких, в которые ходят разные дети, вне зависимости от религии
родителей) у нас здесь до сих пор очень мало, и мы, мигранты, подавляющее
большинство которых - не протестанты, но и не католики, попадаем в такое
положение, что вынуждены выбирать одно из двух. Если такой выбор, конечно,
нам вообще предоставляется. Судя по названию и имени директора, школа эта -
протестантская. Название улицы мне не знакомо, но я почему-то автоматически
представляю себе респектабельный южный Белфаст. На автовокзале решаю
разузнать в бюро информации о городском транспорте: где находится Аллайянс
Авеню? Сидящий за стойкой стриженый "под ноль" громила с гуcто покрытыми
татуировками воинственного содержания огромными ручищами - это такой-то
намерен привлекать в город туристов! --, eдва взглянув на клочок бумаги с
названием улицы, равнодушно бросает: "Не знаю," не предпринимая даже ни
малейшей попытки заглянуть в какой-нибудь справочник, в компьютер или
куда-нибудь позвонить, чтобы мне помочь. Сервис в Северной Ирландии -
особенно оказываемый представителями привилегированной общины, считающими,
видимо, что они делают тебе этим большое одолжение- по хамству и грубости
превосходит советский застойного периода. И редкого туриста может привлечь в
город местный лоялистский юмор, вроде табличек внутри такси, "гостеприимно"
встречающих тебя в аэропорту: "Сезон отстрела туристов открыт"! "Хоть бы
подготовили персонал, прежде чем сажать на такое место первого попавшегося
лоялиста!"- громко вслух вздыхаю я. У детины лезут на лоб глаза от ткой
наглости: говорить вслух то, что думаешь, в этой "свободной,
демократической" стране не принято. А я тем временем выхожу на стоянку
такси. Таксисты - народ бывалый и знают все улицы. " Это в Ардойне", - с
ходу бросает мне мой шофер, увидев название улицы. Ардойн? Но ведь Ардойн же
район католический! -- с недоумением размышляю я. "Я, честно говоря, понятия
не имею, где это,"- совершенно искренне отвечаю я ему. Этот ответ
подчеркивает на всякий случай и мою "нейтральность": я же ведь не знаю,
католик или протестант этот таксист, а Северный Белфаст, где находится
Ардойн, на сегодняшний день - самый опасный район города. О белфастских
таксистах можно написать отдельную книгу. Ну, или хотя бы рассказ. В
Западном Белфасте есть даже настенная живопись, посвященная их геройству за
годы войны; очень часто таксисты-католики становились жертвами лоялистских
пассажиров-убийц. Есть стоянки такси или фирмы, о которых ты совершенно
четко знаешь, католические они или протестантские. Одна из самых знаменитых
таких стоянок- на кacтл стрит. Отсюда уходят в католический Западный Белфаст
местные "маршрутки"- черные старые такси лондонского типа, баснословно
дешевые по сравнению с частниками. Они принадлежат WBTA- Западнобелфастской
Ассоциации Такси - своего рода кооперативу, созданному местными жителями в
самый разгар военных действий, когда общественный транспорт перестал
обслуживать эти кварталы. Многие, если не большинство водителей этого
кооператива- бывшие республиканские политические заключенные, которым так
трудно устроиться куда-либо на работу после освобождения. Но та стоянка,
которую я выбрала сегодня, такой четко определенной по своему контингенту не
была. Отсюда и моя подчеркнутая нейтральность. "Я знаю, где это, "-
попытался по дороге было ещё раз завести разговор мой таксист. - " Это
совсем недалеко от школы девочек Холи Кросс - слышали, наверно?" Водитель
намекает на то, что он- католик. Но я все-таки осторожичаю. С другой
стороны, было бы совершенно глупо отрицать, что ты слышала о школе Холи
Кросс - ибо совсем недавно о ней услышал весь мир, благодаря облетевшим наши
телевизионные экраны кадрам с позорной травлей здоровенными лоялистскими
молодчиками и их не менее упитанными и не менее оголтелыми сожительницами
маленьких католических девочек по дороге в школу и из школы. В Америке у
многих это вызвало ассоциации с расистской Алабамой 50-х-60х годов." Да,
конечно же, слышала!" - говорю я. ... Всегда чувствуешь себя как-то
неприятно, как только машине оказывается за ротондой Карлайл Сeркус.
Начинает сосать под ложечкой. Даже погода почему-то вседа одна и та же,
когда я оказываюсь здесь: мрачные низкие тучи разгоняются по небу почти
ураганной силы ветром. На одной стороне площади вздымается ввысь " на
горячем боевом коне " на крыше старого оранжистского холла Вильгельм
Оранский - "добрый король Билли", под боком у него сиротливо-боязливо
притулился индусский культурный центре- без каких бы то ни было ярких
опознавательных признаков, "на вякий пожарный случай", а с другой стороны
узкая дорога уводит в католический квартал Нью Лодж. Дорога, которой идут
отсюда в том направлении шанкильские поджигатели и убийцы....
От Карлайл Сиркус начинается Кромлин Роуд - параллельная Шанкиллу мрачная
улица с развалинами старых кирпичных домов по обе стороны и разрисованными
лоялистами стенами. Лишь кое-где здесь начинаются новостройки. Здесь же
возвышается красивое, но заброшенное здание печально знаменитого суда, в
которoм проходили закрытые судилища над ирландскими политзаключенными конца
60-х-70х годов. Напротив - здание ныне не действующей тюрьмы, в которую их
уводили прямо из здания суда. После нескольких отчаянно-дерзких побегов
осужденных по дороге из последнего в первую власти сделали между ними
специальный подземный переход. ... Ардойн похож на лоскутное одеяло:
лоялистские флаги и красно-бело-голубые бордурчики тротуаров сменяются то
там, то тут ирландскими "триколорами" и настенными призывами освободить
политических заключенных - ирландских республиканских диссидентов. Причем
смена эта происходит самым неожиданным образом и в самых невероятных местах,
так что каждый шаг здесь - как на прогулке по тонкому льду. Школа, в которой
меня ждут, ничем не бросается в глаза. Бросается в глаза другое: то, как
разительно отличается от неё находящаяся совсем рядом школа католическая -
окруженная заборами из колючей проволоки, с укрепленными для защиты от
нападений окнами. Протестантам, в отличие от католиков, судя по состоянию их
школы, опасаться соседей не приходится. Вот бы хорошо привести сюда на
экскурсию тех, кто верит в британские сказки о "равной вине обеих сторон" и
о том, что в Белфасте жизнь идет по принципу "око за око, зуб за зуб"! Ко
мне выходит директор, пожилой седой тихий человечек, внешне так напоминающий
типичного представителя восточноевропейской интеллигенции. Внешность подобня
настолько распространена среди здешних протестантов, что они подчас невольно
кажутся мне земляками. Во всяком случае, пока не начинают говорить.... Я
вспоминаю похожего на этого директора протестантского работника одной из
здешних благотворительных организаций, пожилого мужчину по имени Джон,
радостно встретившего меня в Белфасте как родственницу и поведавшего мне о
том, что его дедушка был раввином под Минском. Когда он эмигрировал, его
обещали отвезти в Америку, но обманули и высадили в Британии, пользуясь тем,
что языка он не знал и "все равно бы не заметил разницы". Так его дедушка
разлучился с братом, оказавшимся в Америке, и они встретились только через
40 лет. Сам Джон родился уже в Англии и в наших краях никогда не был, но с
умилением и даже восторгом относился ко всему восточноевропейскому, и мы
почти час проговорили про борщ и гречневые каши, про суровую нашу зиму и про
классическую музыку. С таким же радушием ко мне отнесся и директор школы, по
имени Сэм. " Леночка учится у нас всего две недели. Она замечательная
девочка - и уже говорит по-английски. С ней для этого занимается особый
учитель. Все дети от неё в восторге. Мы хотели бы поговорить с её мамой,
чтобы выяснить, чем мы ещё можем Лене помочь привыкнуть к новой обстановке,
"- рассказал он мне. В учительскую вошла классная руководительница Лены,
госпожа Моррисон, похожая на Сэма словно родная сестра. А за ней - Ленина
мама, Марина. "Знаете, здесь летом так холодно!"- по-детски непосредственно
обращается она ко мне прямо с порога мягким южным говором. "Это ещё было
теплое лето! Обычно бывает куда холоднее!"- улыбаюсь ей я. ...Почему-то
подавляющее большинство встречавшихся мне за границей бывших россиян- южане
(Ростов, Краснодар, Ставрополь...). Как будто бы им в эмоциональном плане
легче покидать родные края и начинать новую жизнь в неизвестности. Вряд ли в
Нечерноземье жизнь сейчас легче, чем в их краях? Или, может быть там
действительно тяжелее, просто я не знаю об этом? - мелькает у меня в голове,
но спросить об этом у Марины я не успеваю. Марина сияет гордостью за дочь. И
она, надо признать, совершенно права: девочка поразила всех преподавателей
тем, что... просит побольше задавать ей на дом. Здешние педагоги с таким ещё
не сталкивались! "Им же совсем ничего не задают,"- поясняет мне Марина. "А
мы так не привыкли. Уроки тоже какие-то странные - растянуты на весь день, а
не учат их практически ничему!" Впрочем, это она говорит мне, как своему
человеку. Она вовсе не собирается жаловаться на это педагогам такой
замечательной, такой цивилизованной страны (да и, честно говоря, это не
имело бы смысла: они даже и не знают, что образование может быть другим!)
" А вот моя старшенькая ходит в другую школу, и там её недолюбливают:
слишком много знает. Ей 15, а то, что в её классе для 15-летних по программе
здесь проходят, они дома уже прошли, когда ей было лет 12. Ну, ей и скучно,
конечно. Если бы не английский язык, она вообще бы уже первой ученицей в
классе была. Она по-всякому пробовала. Подходит к учителю физики: " А почему
нам по физике задачки не задают?" А он - ей: "Какие задачки? По физике
задачек не бывает!" Ну, а уж когда она свою российскую школьную тетрадку за
прошлый год математичке показала, то та просто в ярость пришла: " Такое
вообще положено только в университете проходить!", - рассказывает мне
Марина. Однако наши собеседники озабочены, оказывается, совсем другим, чем
качество даваемого в их стране образования. Они мнутся, не зная, как
высказаться, и наконец умоляюще обращаются ко мне, как к "эксперту",
предварительно убедившись, что я прожила здесь уже несколько лет и
более-менее в курсе "сложностей" здешней жизни: "... э-э-э-м... Как бы нам
это госпоже К.** получше объяснить?. Видите ли, в чем дело.... Её старшая
дочь посещает другую школу - здесь неподалеку. И иногда она заходит за
сестренкой после уроков в форме этой самой школы. Знаете, мы совершенно
ничего против не имеем. Но мы находимся в таком районе, понимаете.... Мы
просто опасаемся за безопасность ребёнка... Может быть, она обратила
внимание, как смотрят на неё другие дети - нет, не из нашей начальной школы,
а из примыкающей к ней средней?" Марина высоко возводит брови от удивления.
Она здесь - всего 3 месяца. Да, её старшaя дочь заметила, как странно
посматривают на неё другие дети в этой протестантской школе. Но она
абсолютно не поняла, в чем дело. Может, у неё что-то было не в порядке с
прической? Или пуговица была оторванa? Так Марина обычно хорошо следит за
своими девочками, она не какая-нибудь там мать- разгильдяйка, у которой дети
бегают по улице допоздна без присмотра. Она со своими девочками сама
дополнительно занимается. И строгая. Девочки у неё из хорошей семьи, дома
были отличницами, здесь тоже хотят в будущем поступить в университет...
Марина сама - врач по специальности, отработала после института 18 лет, и
здесь она тоже не хочет сидеть сложа руки. Вот подождите, выучит
английский - и обязательно найдёт работу! Но дело-то совсем не в пуговицах и
не в прическе. И даже не в "экзотичности" русских девочек для
северобелфастского гeттo. Дело- в том, что старшая сестренка ходит в
католическую школу, а младшая- в протестантскую. И форма школьная у старшей
девочки - соответствующая. "Я ничего в этом не понимаю,"- признается Марина.
"Мне сказали, что есть два места для девочек, в разных школах. Что? Нет, мне
никто не предлагал никакого выбора. Я была так довольна, что, по крайней
мере, они не так много пропустят с начала учебного года. А вчера в школу
моей старшенькой ворвался какой-то террорист-камикадзе... Говорят, он поджег
6 учительских машин и сам погиб в машине.." "Не погиб. Среди таких людей
камикадзе не бывает, "- "успокаиваю" я её. -- "Для этого они слишком себя
любят." Педагоги намекают на то, что старшая сестра, конечно, может в любое
время приходить за младшей, но только в чем-нибудь другом. Не в этой самой
форме, понимаете ли... А то они, к сожалению, за свою молодежь не
ручаются... Некоторое время стоит тишина. Мне вспоминается рассказ из
учебника "Родная речь " за второй, кажется, класс советской школы: о
маленькой чернокожей девочке, которой папа собирался купить туфельки, долго
копил на это деньги. А когда она в магазине примерила одну пару, и красные
туфельки оказались малы, то хозяин магазина заставлял их покупать и эту
пару - ибо "никто не захочет купить обувь, побывавшую на черной ноге".
Марина, кому ты доказываешь, что мы - культурные и интеллигентные люди? Что
мы - "не какие-нибудь там"? Почему столько россиян страдают этим совершенно
ни на чем, кроме западного бахвальства, не основанным комплексом собственной
неполноценности? Ты только посмотри на окружающих тебя здесь ! Посмотри
вокруг себя. На выпускников университетов, считающих, что столица Венгрии-
Прага. На школьные обеды из отбросов, на которые в Британии тратится в
среднем по 35 пенсов на ребёнка в день (на заключенного в тюрьме тратится
1.74 фунта!). На страницы здешних газет, только-только открывших,
оказывается, что "рыбий жир полезен для здоровья" (мою бабушку заставляли
его пить ещё в дореволюционном детском саду!). На школьные программы, где
единственный предмет, хоть как-то излагающий рудиментные зачатки физики,
химии и биологии, называется громким словом "science" - наука. Не мечи,
Мариночка, бисера перед.... .
...В России сейчас, видела я в "Комсомолке", собираются начать телевикторину
для детей, победителя которой отправят на учебу в "цивилизованную" страну.
Чему можно научить в любой из них нашего вундеркинда, если даже наш средний
ребёнок знает больше здешних учителей? ... Сэм вызвался отвезти меня обратно
в центр города на своей машине: чувствуется, что ему очень хотелось показать
мне город. Он действительно много знает об улицах, на которых вырос, с
чувством рассказывает мне о проблемах своей общины: бедность, бoлезни,
вызванные стрессом, алкоголем и наркотиками. Вспоминает и о школе Холи Кросс
для девочек и прошлогодних погромах - нет, он совсем не гордится тем, что
устроили его собратья по религии, но его задачeй была обеспечить
безопасность детей СВОЕЙ школы. Мы проезжаем мимо ворот отделения школы Холи
Кросс для мальчиков."Вот, видите, с этого все и началось. Эти девочки могли
бы пройти в свою школу через задный ход. Но они, видите ли, хотят ходить
только через парадный... ,"- объясняет он мне. И мне становится до боли
грустно. Сжимается сердце. Даже этот приятный во всех отношениях, культурный
по здешним понятиям человек так ничего и не понял - если он действительно
считает, что "все проблемы начались " с того, что люди отказываются ходить
через заднюю дверь в свою собственную школу. Не мечите бисера перед Западом,
бывшие советские люди.
...Пол всегда брал отпуск в одно и то же время года- и ездил с семьёй на
один и тот же испанский курорт. Удобно и приятно. Он всегда знал, что его
там ждет: с утра- кружка холодного пива под зонтиком около кафе, пока Валери
с дочкой плещутся в море; днём - сиеста после хорошенького жирного бифштекса
с картошкой на обед (надо же его переварить!) ; вечером - дискотека и снова
пиво, на этот раз уже одной кружкой не обойдешься.... Валери он оставлял
смотреть за девочкой, а сам веселился чуть ли не до утра, благо на дискотеке
было на что и на кого посмотреть... xe-хе..... Он с удовольствием вспоминал,
как вели себя там вырвавшиеся только что из-под родительского ока молодые
англичанки.. Валери было ни к чему при этом присутствовать. А если бы она
только посмела пикнуть, он напомнил бы ей, кто заплатил за эту поездку! Не
для того он весь год вкалывал как сумасшедший и почти не пил, чтобы не иметь
права раз в год как следует отдохнуть на свой вкус! Билеты и отель Пол
всегда бронировал заранее, где-то за полгода вперед. А в этом году ему чуть
не испортили все чертовы террористы Бин Ладена: Америка как раз собиралась
бомбить Афганистан, когда он собирался в турагенство, и Пол всерьез
опасался, что из его поездки ничего не выйдет.
"Надеюсь, что к маю они уже разбомбят этот чертов Афганистан вдребезги!"-
поделился он своими заботами с Благовестой. И был удивлен тому, как
изменилось её лицо. "Пол, у тебя же есть дети. Там тоже дети растут!"-
только и сказала она. Дети? Об этом он как-то не подумал. Да, видел он этих
детей- мельком, в газете, - грязные черномазые оборванцы. Неужели он должен
думать о такой ерунде, когда при одном только воспоминании о Косте дель Соль
у него на языке трепетал вкус холодного, щиплющего пива? И когда ещё столько
задач не разрешено в жизни?
Полу было 26 лет, и он был полон амбиций. Ему уже удалось незаметными (как
ему казалось) интригами отделаться от начальника своего отдела, Гарри,
который, неприспособленный к интригам мечтатель, не стал с ним даже
бороться, поняв, что у Пола появились свои люди и свои связи в головном
офисе в Лондоне. Вместо этого Гарри сорвался с места и уехал в Европу. Но
оставались ещё несколько человек на пути Пола к вершине. Для начала он хотел
сделать себя незаменимым на своем посту: специально придумывал новые правила
и процедуры ведения работы - и никого им не обучал, например. Постоянно
ездил в офис в Лондоне и докладывал шефу, мистеру Вилкинсону, через голову
Ханса о том, как идут дела в их центре. О, мистер Вилкинсон доверял ему
больше, чем какому-то там немчуре! Следующим шагом на пути к вершине Пол
наметил... впрочем, не будем раскрывать всех его планов. Ханс был последним
препятствием, которое Пол приберегал напоследок. Для начала надо было
разобраться со всеми, кому были не по душе его взгляды и его методы
продвижения наверх. После сегодняшнего разговора у него было чувство, что
Благовесте он глубоко неприятен. Пол вспомнил, как ему пришлось просить
мистера Вилкинсона официально провозгласить во время очередного визита
последнего в Белфаст, что он, Пол, отныне будет вторым лицом в центре после
Ханса. А что ещё он мог сделать, если когда он пытался вмешиваться в работу
двух других отделов и заставить, например, прекратить этих типов говорить
друг с другом на непонятном ему языке (они-то мотивировали это тем, что
это - их рабочий язык с клиентами, но Пол хотел быть твердо уверен, что они
не говорят о нем между собою!), Благовеста посмотрела на него с таким
отвращением, словно перед ней был какой-то земляной червяк - и сказала ему
прямо в лицо: "Пол, извини, но ты нам не начальник. Если такое распоряжение
поступит от Ханса, то я объясню ему, почему это не кажется мне приемлемым."
Ханс потом рассказывал ему, что Благовеста попросила её предупредить, если
он, Ханс, решит уйти со своего поста, а Пол будет на него кандидатом. Ханс
доверял Полу как родному - наивная душа! Он упорно не видел того, что
становилось все очевиднее большинству из его подчиненных, - что Пол метил на
его место. Но все они, кроме Благовесты, молчали.
Пол был одним из них, Ханс - чужаком. Пол понимал их, когда, например,
Эндрю, выходец из лоялистского гетто, громко отпускал с места шуточки о
грязных пакистанцах (Айша, работавшая секретаршей на полставки, натужно
улыбалась и была готова спрятаться под стол), о девочках с большими сисями и
о том, что бы он хотел с ними сделать, - а заодно и об ирлашках, благо в
офисе был только один католик, осмелившийся было затыкать ему рот, но его
быстренько выжили....
Пол не видел в шутках Эндрю ничего предосудительного: здоровый мужской юмор!
Так он и сказал Хансу, когда тот вызвал его на ковер и сообщил ему, что
Благовеста пригрозила бросить все и уйти из офиса, если Эндрю не прекратит
свои "расистско-сексистские", как она выразилась, выступления.
"А чем он, собственно говоря, её-то задел? Во всяком случае, большие
сиськи - это к ней не относится!" - возмутился Пол.
"Что-то он там такое комментировал из газеты; кажется, про понаехавших сюда
восточных европейцев, Она говорит, что приходит сюда работать, а не
выслушивать расистский бред, "- смущенно ответил Ханс, явно чувствовавший
себя не в своей тарелке. Он прекрасно понимал, что жил в ИХ городе, среди
НИХ и был обязан играть по ИХ правилам - молодец, парень! -- подумал Пол.
"А может, ей не понравилось, что Эндрю говорил про Саддама Хуссейна ?"-
осведомился Пол.
"Э-е-е...Все может быть. Не обращай на неё внимания, я с ней поговорю, "-
промямлил Ханс. "Ты только попроси Эндрю, пожалуйста, чтобы он потише себя
вел, хотя бы несколько дней, хорошо?" С тех пор Пол настороженно относился к
Благовесте. Пытался следить, чем она занимается на работе, какие сaйты
посещает в интернете. Наши люди так себя не ведут! - думал он. Наши девушки
не обижаются, когда мы обсуждаем телок: посмотрите, например, на Ким, она
только и ждет, когда кто-нибудь из нас ущипнет её за бок! А эта странная
фраза насчёт афганских детей! Он жалел, что не обратил внимание на выражение
Благовестиного лица, когда они всем офисом практически бросили работу и
смотрели прямой репортаж 11 сентября из Америки. Надо будет на будущее
установить в офисе скрытую камеру! Ближе к новому году Благовеста тоже взяла
отпуск и поехала в Израиль.
"Сейчас - и туда ехать! Ты не боишься?"- спросил её Ханс.
"Нет, не боюсь. У меня там друзья, ещё со студенческих лет," - улыбнулась
Благовеста. "Конечно же, палестинцы,"- подумал про себя Пол.
Когда Благовеста вернулась, они долго подшучивали на ней и спрашивали, как
там Яссер Арафат. "Прекрасно,"- с нейтральной улыбкой однозначно отвечала
она, так что по этой реакции нельзя было понять, какие же у неё все-таки
взгляды. Но Пол не сомневался: только левого экстремиста могли задеть
ремарки об Афганистане и Ираке. Это надо будет использовать, намекнуть на
это мистеру Вилкинсону, когда он будет очищать для себя дорогу. Чего стоили
одни только её вопросы о том, почему у них в офисе нет профсоюза! По работе
к ней не к чему было придраться, но Пол ухватился за свой шанс. Когда в
жизни этого лопуха-Ханса появилась новая женщина.
Шведка Ульрика, занявшая пост начальника отдела Скандинавских стран. Было
смешно смотреть, как Ханс краснел, и что именно появлялось в его взгляде,
когда он поминутно в течение рабочего дня подходил к столу Ульрики! Пол
хорошо представлял себе, что именно она с ним проделывала, чтобы вызвать
такой взгляд.... Да, это был профессионализм высокого класса! С таким ему
было не справиться.
Потом Ханс, видимо, заметил, как пересмеиваются между собой подчиненные - и
вместо того, чтобы каждые полчаса подбегать к столу Ульрики, начал вызывать
её в свой кабинет. Их ежедневные совещания длились часами. Периодически
из-за двери раздавался звонкий её смех, от которого Пол внутренне скрипел
зубами. Ульрика настолько отвечала стереотипу шведской женщины,
существовавшему повсеместно, что Пол даже удивился, как легко Ханс попался
на её крючок. Видимо, он был очень одинок. Длинноволосая, загорелая
блондинка, цепкая, умная и амбициозная, как и Пол, она явно не намеревалась
остановиться на предложенном ей посту, - и Пол сначала даже испугался. Её
компьютерные квалификации были выше, чем у него самого, и она постоянно
интересовалась тем, как организованы дела у него в отделе: якобы для того,
чтобы научиться новому. Но Пол, который и сам был того же поля ягода, - не
то, что лопух-Ханс,- сразу понял, что она положила глаз на его место! Что
ж... Мы ещё посмотрим, кто кого! Но сначала он её руками расправится с
Благовестой. А потом... потом можно будет использовать против этой "сладкой
парочки" - Ульрики и Ханса - их же собственные любовные отношения.... Пора
была брать быка за рога. И однажды Пол, воспользовавшись тем, что Ульрика
заболела гриппом, перехватил Ханса по дороге на обед. "Пообедаем вместе,
шеф?" - весело бросил он. - "Я приглашаю. Я давно хотел с тобой о чем-то
поговорить...."
Что нам делать с марокканцами?
(Арабская Европейская Лига, Нидерланды)
Нидерландские политические партии, которые всегда были такими "различными",
кажется, объединились по одному пункту: мусульмане и марокканцы в
Нидерландах. Во время обсуждения законопроекта по интеграции представители
голландских политических партий намеренно выступили за демонизацию,
криминализацию, более жесткий подход и лишение прав нашей общины.
По сообщениям одного из наших редакторов,
"Что нам делать с марокканцами? "- таким казался главный вопрос дебатов
вокруг закона об интеграции. .."Марокканские подданные, марокканские
учителя, марокканские преступники, марокканские женщины и Марокко"... Когда
речь заходит об этнических меньшинствах и о марокканцах в частности, здесь
царит консенсус: даже Партия Труда (голландские социал-демократы) в
Амстердаме считает, что надо прижать как следует этих *** марокканцев,
которые "не хотят прислушаться".
В своем энтузиазме ни одна партия не хочет уступить другой. Мы наблюдали
гpaд из предлагаемых поправок. Хирси Али (сомалийская женщина-политик,
используемая голландскими партиями из-за её антиисламских взглядов - прим
перев) хочет сделать практически невозможным создание новых мусульманских
школ, а далее- все как один хотят разбросать мигрантов по стране. Список
Пима Фортауна (голландская крайне правая партия, основанная покойным Пимом
Фортауном- прим перев) делает все от него зависящее для ликвидации различных
социальных субсидий и "ежовых рукавиц для "преступников".
Христианско-Демократический Призыв (правящая в Нидерландах умеренно-правая
партия) выступает за отмену двойного гражданства для третьего поколения
мигрантов (то есть тех, кто уже родился в Нидерландах, и чьи дедушки и
бабушки приехали сюда из других стран- прим перев)...
Когда речь заходит о том, как с нами обращаться, нас проблематизируют и
криминализируют, и это поддерживается самыми невероятными комбинациями из
политических партий в законодательстве. Даже Социалистическая Партия
выступает с предложением прекратить субсидии школам на нужды этнических
меньшинств, что может рассчитывать на самый теплый прием всех крайне правых
партий!
Министр Фердонк, отвечающaя за Мигрантов и Политику Интеграции, отмахнулась
от большинства предложений. Она уже и без того все это делала на практике
или же они были ей по вкусу, но она намеревается проводить их в жизнь
собственными методами, или перепоручить их своим коллегам из министерства
образования.
Да, это правда, что первое поколение мигрантов выполняло самую тяжелую и
самую грязную работу, но ведь им же за это платили! Так что никакого
сочувствия к тем, кто не смог выучить голландский язык или хочет
реиммигрировать! Они, правда, ещё ни о чем не знают, так как они не сидели в
залe парламента, - так же, как и представители мусульманских школ, мечетей и
мигрантскиx организаций. Хотя там присутствовали, например, представители
раввината, антиисламский эксперт по образованию Аралон Фон Форум и масса
журналистов...
В курсе, взятом по отношению к этническим меньшинствам, политика опустилась
до нового исторического уровня. Не только вновь на наших глазах воскресают
идеи крайне правых (крайне глупых), но и подбирается подходящий язык для
выражения этих отсталых взглядов. Министр Фердонк осмелилась использовать
двусмысленный термин "исламский терроризм" в письменных ответах на вопросы
некоторых парламентариев. Соответственно Хирcи Али ("прославившаяся" тем,
что назвала Аллаха "маниaкальным тираном") заявила, что "мусульманские школы
держатся в заложниках у руководителей, импортированных из Марокко или с
Ближнего Востока". Хиpси Али далее процитировала, при поддержке премьера
Балкененде, что "исламские школы могут быть тюрьмой отсталости".
Тогда возникает вопрос, в какой христианской "тюрьме отсталости" обучались
люди для того, чтобы дойти до подобных высказываний?
Наоми Клейн
Ирак - не американский товар
Международное право недвусмысленно заявляет - экономические реформы Пола
Бремера незаконны
Гардиан, 7 ноября 2003 года.
Верните Халлибертон домой! Приостановите все контракты! Отмените сделки!
Разорвите инструкции! Это только несколько возможных лозунгов, под которыми
могут объединиться все противники оккупации Ирака. До сих пор обсуждался в
основном вопрос - требовать ли просто полного вывода оккупационных войск,
или замены американских солдат ооновскими.
Но споры насчет "солдат вон" не принимают в расчет важный факт. Даже если
последний солдат уберется завтра из Персидского залива и независимое
государство придет к власти, Ирак все равно будет оккупирован: законами,
сочиненными в интересах другого государства, иностранными корпорациями,
контролирующими основные отрасли, 70% безработицы, в результате массовых
увольнений в госсекторе.
Любое серьезное движение в поддержку иракской независимости должно призывать
не только к концу военной оккупации, но и экономической колонизации. Это
значит отмену реформ шоковой терапии, проведенных главой американской
оккупации Полом Бремером под фальшивой вывеской "восстановление" и отмену
всех контрактов на приватизацию, вытекающих из этих реформ.
Как достичь этой нелегкой цели? Да просто - показав, что эти реформы прежде
всего незаконны. Они явно нарушают международные договоры, определяющие
поведение оккупационных сил, гаагские условия 1907 года (сопутствующие
женевским соглашениям - оба ратифицированы США), да и собственный устав
армии США.
Гаагские условия устанавливают, что оккупационные войска должны уважать
"если только это не совершенно невозможно, действующие законы страны".
Временная власть коалиции (ВВК) разделалась с этим простым правилом с
веселой наглостью.
Иракская конституция запрещает приватизацию основной госсобственности и
запрещает иностранцам владеть иракскими компаниями. Нет никаких доводов в
пользу того, что для ВВК было "совершенно невозможно" уважать эти законы,
однако два месяца назад ВВК отменила их в одностороннем порядке.
19 сентября Бремер издал печально известный приказ 39. В нем объявлялось,
что 200 госкомпаний будут приватизированы, иностранные фирмы могут владеть
100% иракских банков, шахт и заводов и позволяется этим фирмам вывозить 100%
прибыли из Ирака. "Экономист" (издание английского крупного капитала - пер.)
назвал эти новые правила "мечтой капиталиста".
Приказ 39 нарушает гаагские условия и в других отношениях. Договор
утверждает, что оккупационные войска "должны быть только управляющими и
узуфруктариями общественных зданий, недвижимой собственности, лесов и
сельхозугодий враждебного государства. Они обязаны охранять эту
собственность и управлять ее в согласии с правилами узуфрукта".
Юридический словарь Бовье определяет "узуфрукт" как соглашение, дающее право
одной стороне использовать и получать выгоды от собственности другой стороны
"без изменения сущности предмета". Говоря проще, если вы охраняете дом, вы
можете есть содержимое холодильника на кухне, но не можете продать дом по
частям. Однако именно это и делает Бремер: что может более основательно
изменить "сущности" госсобственности, чем ее продажа в частные руки?
И если у ВВК остаются какие-то сомнения на этот счет, закон армии США о
военных действиях на суше утверждает, что "оккупант не имеет права продавать
или неправомочно использовать (невоенное) имущество". Это достаточно ясно:
если ты что-то разбомбил, ты еще не имеешь права потом это продать.
Разумеется, совершенно не секрет, что ВВК очень даже имеет представление о
беззаконности ее приватизационной схемы. В докладной записке ("утекшей")
генеральный прокурор Англии лорд Голдсмит предупреждает Тони Блэра, что
"введение крупных структурных экономических реформ не будет соответствовать
международному праву".
До сих пор разоблачения по поводу восстановления Ирака сосредотачивались на
разбазаривании средств и коррупции в предоставлении контрактов. Но это -
только верхушка айсберга преступлений: даже если бы распродажа Ирака
проводилась открыто и конкурентно, она все равно была бы незаконной, по той
простой причине, что Ирак не американский товар и США не могут его
продавать.
Даже признание совбезом США и Англии как оккупационных сил не дает никакого
юридического прикрытия. Резолюция ООН, принятая в мае, специально требует от
оккупационных сил "полностью выполнять свои обязанности согласно
международному праву, включая особенно женевские соглашения 1947 года и
гаагские условия 1907 года".
Все большее число специалистов международного права утверждает, что это
означает, что если следующее иракское правительство решит, что оно не желает
быть филиалом Бехтель или Халлибертон, у него будут все законные основания
для ренационализации того, что было приватизировано ВВК.
Жюльет Бланш, глава отдела по международному арбитражу и энергетическим
вопросам юридической фирмы Нортон Роуз говорит, что поскольку реформы
Бремера прямо противоречат конституции Ирака, они "нарушают международное
право и очевидно не применимы". Бланш согласна, что ВВК "не имеет власти или
возможности подписывать эти (приватизационные) контракты", и что
правительство независимого Ирака будет иметь "весьма солидные основания для
ренационализации без компенсации". У фирм, попавших под такую экспроприацию
"не будет юридических средств защиты".
Так что единственный выход для ВВК - сделать все, чтобы следующее
правительство было абсолютно зависимым. Оно должно быть достаточно покорным
для ратификации незаконных законов ВВК, что будет потом отпраздновано как
счастливая свадьба свободного рынка со свободной нацией. Когда это
произойдет, будет слищком поздно: контракты будут завершены, сделки сделаны
и оккупация Ирака станет постоянной.
Именно поэтому антивоенные силы должны использовать немногое оставшееся
время для требования освободить следующее иракское правительство от оков
этих реформ.
Мы не смогли остановить войну, но еще есть время не дать завоевателям Ирака
поживиться добычей, ради которой они и начали войну.
Еще не поздно отменить контракты и похерить сделки.
Примечание переводчика. Разумеется, статья известной канадской активистки
продиктована лучшими намерениями, именно поэтому она и являет собой яркий
пример того, что можно назвать "юридическим кретинизмом", или мягче - верой
в то, что закон не есть функция правящих классов, а некая абстрактная
сущность, имеющая самостоятельную силу. Если что-то и может предотвратить
грабеж Ирака, то только иракское сопротивление, при поддержке международных
активистов, которая, разумеется, не повредит. Бандит потому и бандит, что
ему плевать на законы, а если он не стесняется убивать, почему ему не
забрать имущество убитого? Эта статья, однако, интересна не только важными
деталями новейшей главы империалистической истории грабежа. Российскому (и
вообще бывшему советскому) читателю она предлагает пищу для размышления по
поводу вполне внутренних дел. В конце концов, приватизация СССР произошла
при несколько иных обстоятельствах, но так ли велики отличия?
Письма Роджера Флетчера
Глядя со стороны, похоже, что центральные власти в СССР потеряли связь с
народом. Есть поговорка, возможно вам она знакома, что дорога в ад вымощена
благими намерениями. Многие из нас понимают, что молодой Советский Союз
столкнулся с ОГРОМНЫМИ трудностями, и у государства было много внутренних
врагов.
У меня есть книга, изданная в 1995 году - <Диалектический биолог>,
написанная двумя американскими учеными. Это глубокая и вызывающая раздумья
книга... как и должно быть, судя по названию. Один из авторов, обсуждая
<дело Лысенко>, заметил, что биологи, поддержавшие Лысенко безоговорочно,
все были участниками февральской революции, но не приняли Великий Октябрь.
Вывод из этого - в молодом и неокрепшем государстве было много таких, кто,
по меньшей мере, не соответствовал требованиям эпохи, и почти несомненно,
некоторые активно способствовали его падению. Мы знаем об этом, разумеется,
из сталинских судов перед Второй Мировой войной. (Между прочим, тот же
биолог напомнил, что дарвиновское согласие с идеей <выживания наиболее
приспособленного> исходит из того факта, что сам Чарльз Дарвин нажил
неплохие деньги игрой на бирже. И тот же биолог в той же книге указал на то,
что <все люди>, которые были <созданы равными> в 1776 году (речь идет о
преамбуле к Декларации Независимости США -пер.) были исключительно белые
мужчины-собственники. По крайней мере во время Русской Революции всеобщее
избирательное право значило именно это - равно для мужчин и женщин, с 18
лет. Хотя английские власти пытались внушить мне в школе, что я живу в
демократическом государстве, я не имел права голоса, когда в 1956 году они
пытались послать меня в Египет, отобрать Суэцкий канал...для
англо-французской <Компании Суэцкого канала>.
Я уверен что горбачевщина была результатом ...империалистических махинаций,
действий внутренних врагов, отчужденной молодежи, неисправленных ошибок
компартии и недостатков части советской промышленности. История СССР полна
великих достижений, и легко нам критиковать, сидя в странах, ограбивших
большую часть мира для достижения нашего уровня материального богатства. Но
мы всегда должны помнить, как рисковал СССР для защиты Кубы.
Однако тут были интересные различия. Когда контрреволюционеры и недовольные
пытались начать бунт на Малекон (во время массового бегства в США1981 года),
они пригласили иностранных журналистов, чтобы получить всемирную рекламу. Но
именно рядовые граждане пришли, разогнали их и передали зачинщиков в руки
милиции. Что важно, это были члены строительных бригад Блас Рока, люди,
которые буквально строили новую Кубу...и они не собирались позволить всяким
паразитам и сторонникам прошлого разрушить то, что они делали. ЭТА сторона
революции НИКОГДА не была описана в <свободолюбивой> прессе.
Меня и многих моих единомышленников потрясло то, насколько слабо было
сопротивление предательству Горбачева. Куба воспитывает свою молодежь,
посылая ее на работу в страны, которые до сих пор пытаются пробить себе путь
из колониального болота, в то время как <путеводные огни> в СССР - Георгий
Арбатов или Брежнев - посылали своих отпрысков для обучения в Вашингтон.
Тут, мне кажется, и зарыта собака, эта ошибка или предательство
провозглашенных интересов этих советских деятелей....
Ты пишешь, что твоя мать печальна в годовщину революции, я ее вполне
понимаю, мы чувствуем то же самое. Но вся Европа и большая часть остального
мира ведут себя, как лунатики, со времен окончания Второй Мировой войны.
Однажды я с товарищем стоял в пикете у местного супермаркета, протестуя
против продажи французских продуктов из-за испытаний Францией ядерного
оружия в Тихом океане. Один покупатель сказал мне, проходя мимо: <если бы не
атомная бомба, мы бы все говорили сейчас по-русски>. Я ответил ему: <если бы
не Красная армия, мы бы все говорили сейчас по-немецки>. Мой товарищ до сих
пор, спустя несколько лет, рассказывает об этом знакомым и весело смеется.
И, конечно, я до сих пор в это верю, и теперь готов защищать это убеждение
еще сильнее, чем тогда.
Пожалуйста, скажи своей матери, что растущее число людей на <западе> и
бывших колониях, как и в бывших странах СЭВ начинают приходить в себя.
Иногда людям приходится долго чему-то учиться, из-за сильнейшего промывания
мозгов...но иногда они учиться ОЧЕНЬ быстро, на опыте...и это они могут
забыть только ОЧЕНЬ медленно. Если жить в комнате смеха, не так скоро можно
составить правильное представление о своем виде. Так и происходит в
потребительском обществе, вроде нашего. Но реальность ВСЕГДА пробивается
наружу. Я несколько лет изучал воздействие ионизирующего облучения (в
основном атомного) на живые организмы. И удивительное дело - не важно,
какими бы уродливыми ни были мутации, биологическая норма обычно
восстанавливается, даже если на это требуется несколько поколений.
Я верю, что это относится к социоэкономическим формациям. Нынешнее почти
абсолютное господство империалистической системы явно нарушает равновесие
( как и ее главный противник) и многие начинают сомневаться в устойчивости
системы.
То, что случилось в СССР и других социалистически ориентированных странах -
чудовищное преступление...но это было преступление не только действия, но и
бездействия.
Если я говорю тебе, что в СССР были недостатки, это не критика. Ленин
сказал, что тот, кто никогда не ошибался, никогда ничего не делал. СССР
НАВЕКИ разрушил представление, что правящий класс каким-то образом самый
умный, самый лучший организатор, что без них общество не может существовать.
После 1917 года капитализм был ВЫНУЖДЕН примером Советов на уступки рабочим.
Конечно, строительство социализма было КОЛОССАЛЬНО трудным. Это была работа
первопроходцев, а капиталисты не дремали. Они брали с нас налоги, с третьего
мира дешевую рабсилу и сырье и использовали для подрыва ВСЕГО, что социализм
пытался сделать.
Я видел карикатуру, на которой карманник говорит тебе - <гляди, вор>, пока
очищает твой карман. Это приемы капитализма.
Сейчас капитализм стал очень шатким, несмотря на всю военную мощь, то же
относится к империализму в целом. Динозавры были самыми бронированными
животными в истории. Однако они вымерли, и довольно быстро.
Социализм, хотя это может и не быть таким уж утешением для твоей матери,
утвердится вновь. Уже некоторые страны Латинской Америки начали воплощать
отдельные идеи кубинской революции. Я не верю в <неизбежность> или в
<уверенность>. Но что я знаю, так это то, что некоторые вещи статистически
более вероятны, и главная из них - социализм. Я считаю Горбачева
архипредателем потому, что он предал не только советский народ, но и права
рабочих всего мира.
Но ему НЕОБХОДИМЫ были сторонники в Верховном Совете и плодородная почва для
его предательства. И ЭТО - также недостаток советской системы. Как мы можем
обеспечить, после революции, чтобы молодой человек, никогда не испытавший
дореволюционной несправедливости, понимал, что стоит на кону. Как нам
создать и использовать действенную вакцину на переходный период, пока мы не
создадим общества, которое достаточно опередит капитализм, чтобы на каждого,
кто захотел бы вернуться к прошлому, смотрели бы приблизительно так же, как
на коммунистов сегодня.
Надеюсь, мои слова о советской системе лишены снисходительности. В массе
вещей эта система была куда более передовой чем то, о чем мы могли лишь
мечтать. Но, к сожалению, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потерпела поражение...и мы
должны продолжать отсюда, рационально оценивая, ПОЧЕМУ, и как сделать все
лучше.
В 1994 году Нельсон Манделла был избран первым черным руководителем <новой
многорасовой, многокультурной и демократичной ЮАР>. Нынче в 2003 году в
Соуэто, где шли когда-то решающие бои с апартеидом, у жителей отключают
электричество и водопровод тоже становится былой роскошью. Частные охранные
фирмы выбрасывают жителей из убогих домов. В 1999-2000 годы начался рост
протестов против безработицы и приватизации коммунального хозяйства. Ответом
правящего Африканский Национального Конгресса (АНК) стало усиление репрессий
.
В 2002 году частные охранники стреляли боевыми пулями, чтобы разогнать сотню
демонстрантов против отсоединения электричества, собравшихся у дома мэра
Иоханнесбурга Амоса Масондо в шикарном пригороде Кенсингтон. АНК, дабы
преподать наглядный урок, арестовал демонстрантов, отказал им в освобождении
под залог и посадил их в Сан Сити - печально известную тюрьму строгого
режима рядом с Иоханнесбургом, где раньше держали борцов с апартеидом. Эта
<новая> ЮАР все больше скатывается к хорошо знакомой <старой>.
Однако в <новой> репрессии не призваны поддерживать расистское государство.
Нынче АНК подавляет оппозицию своей политике, которая привела к ярко
выраженному застою в экономике. Рост ВНП колеблется между 1 и 3 % с начала
1990-х. Безработица в большинстве провинций поднялась до 50% с конца 90-х. И
финансирование здравоохранения было урезано, несмотря на эпидемию СПИДа.
Кто в этом виноват? Как обычно - МВФ и ВБ
Обещания свободной, демократической, процветающей и мирной ЮАР, которые
казались такими выполнимыми после конца апартеида, быстро сошли на нет. На
смену надежде пришли боль и слезы. Неомеркантилизм, ответственный за
продолжающийся экономический и социальный беспорядок в ЮАР, пустил глубокие
корни задолго до падения апартеида. В самом деле, когда правительство
апартеида было уже обречено, в условиях международного протеста и санкций в
разгар холодной войны в 1989 году, международные финансовые организации
(МФО) вступили в игру. Они намеревались повлиять на силы, выступающие за
социальные и экономические перемены, в интересах мирового бизнеса. В начале
1990-х ВБ послал советников в ЮАР для введения неолиберализма с обещанием
экономического роста. В 1993 году МВФ выдал ЮАР заем в 750 миллионов
долларов на условии проведения неолиберальной политики.
Хотя сейчас и модно именовать идеологию МВФ <неолиберальной>, на деле это
чистый неомеркантилизм. Она олицетворяет централизованный контроль
корпораций над развивающимися экономиками путем соглашений о <свободной>
торговле, позволяя либерализацию только в отраслях, где экономика развитых
стран и их корпораций уже полностью господствует, как, например, в
международном движении капитала.
Глобализация, которая нынче вводится через ВТО, региональные торговые
соглашения и структурно-приспособительные программы (СПП) МВФ, на деле
отбрасывает развивающиеся страны в эпоху колониализма позапрошлого века.
Теперь, как и тогда, сырье имперских владений на периферии направляется в
метрополии - в наши дни это Европа, Северная Америка и Япония.
Свобода торговли - мечты и реальность
На самом деле либерализованная мировая экономика - не более чем
теоретическая галлюцинация либеральных экономистов девятнадцатого века,
вроде Адама Смита или Давида Рикардо. <Свобода торговли> - теоретическая
модель, не имеющая никакого реального основания. К сожалению, Нельсон
Манделла и новое руководство АНК в ЮАР с энтузиастом приняли
неомеркантилисткие рецепты для своей первой послеапартаидской программы,
именуемой <Программа реконструкции и развития> (ПРР). В ПРР содержались
некоторые элементы перераспределения, но они были быстро забыты ради чисто
неолиберальной программы, под названием Рост, Занятость и Перераспределение
(РЗИП) принятой в 1996 году под растущим влиянием неолибералов в АНК.
РЗИП была составлена почти целиком пятнадцатью <неолиберальными>
экономистами, отобранными МБ, неолиберальными институтами и различными
Африканскими Банками Развития. РЗИП делал упор на коммерциализации с
последующей приватизацией всей госсобственности ЮАР. Резко сокращались
государственные расходы и налоги на прибыль корпораций. Значительно и
навсегда снижались тарифы, призванные оградить зарождающуюся промышленность
ЮАР, особенно текстильную и сельскохозйственную- перерабатывающую.
РЗИП также либерализировала контроль капитала и валюты, что сделало ранд и
экпорт-импорт ЮАР легкой добычей постоянно меняющегося положения на
международных рынках капитала. Так ЮАР, новая полуразвитая экономика, была
принуждена принять экономические стандарты либерализации, которые ни одна
развитая экономика, включая США, не смогла применить с успехом.
РЗИП закручивает гайки
Следующий президент Табо Мбеки, избранный в 1999 году, был даже еще более
рьяным сторонником неолиберальной политики, чем Нельсон Манделла, и именно
он был одним из тех, кто стоял за принятием РЗИП. РЗИП привела как раз к
противоположным результатам по сравнению с обещанным. Хотя МВФ восхваляет
результат ее принятия - 3% экономический рост в 2003 году, Конгресс
Профсоюзов Южной Африки (КОСАТУ) и сам АНК признают, что ЮАР необходим рост
как минимум в 6-8% чтобы хотя бы минимально снизить безработицу.
Хотя РЗИП обещала создание 120 000 постоянных рабочих мест в первый год ее
принятия, ЮАР потеряла в тот год более 100 000 рабочих мест. Из оставшихся
одиннадцати миллионов работающих в ЮАР в 2003 году не менее 4 миллионов были
заняты в неустойчивом, низкооплачиваемом неформальном секторе на временной
работе, занимаясь чем угодно от проституции до мелкой уличной торговли. Под
властью АНК произошло колоссальное имущественное расслоение. ЮАР заслужила
сомнительную честь в 2003 году - бОльший разрыв между доходами бедных и
богатых, чем во всем остальном мире, за исключением Гватемалы.
Самое удивительное в послеапартеидных экономических программах - их горячее
принятие АНК. ЮАР, с ее относительно небольшим внешним долгом (около 5%
всего бюджетного дефицита в 1990-х), не была так уж зависима от давления
МВФ. В то время как глубоко увязшие в долгах страны Африки были вынуждены
под давлением принять СПП, ЮАР согласилась на нее добровольно.
Вода, вода везде - за хорошие деньги
Патрик Бонд, профессор университета Витвастерсранд в Иоганнесбурге назвал
эту политику АНК <доморощенным структурным приспособлением>. Самая грустная
и тошнотворная сторона всего этого в том, что последствий этих программ
можно было бы практически полностью избежать. Сейчас южноафриканцы вынуждены
иметь дело с добровольно принятой корпоративно контролируемой глобализацией.
Им приходится прибегать ко все более отчаянным мерам, на что им отвечают
ужесточением репрессий. Хотя согласно конституции всем южноафриканским
гражданам гарантированны <достаточное количество пищи и воды> в
Южноафриканском Билле о Правах, АНК, с подачи советников ВБ, начала по всей
стране приватизацию государственного водоснабжения. АНК дал контракты на
управление водопроводом крупным ТНК, вроде французской Суэц, чьим
единственным интересом, разумеется, является прибыль.
АНК совершенно не заинтересовалась более реальными, надежными и законными
способами обеспечить доступность воды для всех южноафриканцев. Гораздо проще
было бы организовать небольшие местные компании по водоснабжению и
контролировать систему по всей стране, чтобы малообеспеченные слои имели
доступ к воде, который они не могут получить при новых <приватизированных>
ценах. Результаты этой пожарной приватизации в стране, где большинство
трудоспособных - безработные, оказались прямо катастрофическими.
Здоровье граждан в опасности
В 2001 году началась эпидемия холеры, распространившаяся из сельских районов
провинции Ква-Зулу Наталь до пригородов Иоганнесбурга. Сотни тысячи больных
и не менее трехсот умерших, в результате питья грязной воды, потому, что им
нечем было платить за приватизированную водопроводную воду. Эта эпидемия
обошлась правительству ЮАР в миллионы долларов, на сдерживание ее
распространение, лечение и очистку воды.
В провинции Восточный Мыс цены на воду выросли на 300% в городе Форт-Бофорт
и то же самое произошло во всех городах ЮАР. Сейчас в 2003 году по всей
стране муниципальные советы пытаются отменить контракты с водными ТНК. Они
обязаны по закону платить долги ТНК, чего бедные и безработные явно не могут
позволить. Несмотря на это, АНК продолжает незаконно лишать людей воды,
невзирая на их конституционные права.
Подавление протеста и сопротивления
Государство продолжает аресты граждан и членов общинных организаций. Среди
последних - Антиприватизационный Форум (АПФ) и Кризисный Комитет Соуэто по
Электроэнергии (ККСЭ). Активисты против выселения неплательщиков также
рискуют быть арестованными и посаженными, если они пытаются снова подключить
электричество, предотвратить насильственное выселение и уничтожить водяные
счетчики, установленные так, что воду получают только заплатившие вперед.
Председатель АПФ Тревор Нгване - бывший член АНК, исключенный из партии за
оппозицию приватизации. Его арестовали и держал, не выпуская под залог в
2002 году за участие в протесте у дома мэра Иоганнесбурга. Нгване сказал :
<Корпорациям нужна прибыль от природных ресурсов, поэтому они никогда не
сделают ничего ради обездоленных>.
ЮАР в смирительной рубашке <свободной торговли>
Вместо того, чтобы принять во внимание низкий уровень доходов в ЮАР и нужды
ее нищего большинства, правительство АНК решило полностью приватизировать
основные коммунальные услуги. Такой централизованный
корпоративно-меркантилистский захват южноафриканских богатств еще более
упрочился согласно соглашениям о <свободе торговли>, уже подписанных или
готовых для подписания, с США и Евросоюзом. ВТО признает, что полуразвитые
страны вроде ЮАР нуждаются в <специальных> и <отличающихся> условиях,
позволяющих сохранить пошлины и другие защитные механизмы для развивающейся
экономики. Но нынешние двусторонние соглашения не принимают во внимание эти
предписания ВТО, как и состояние промышленности, сельского хозяйства и
рабочей силы в ЮАР.
Например, соглашение о <свободной торговле> с Евросоюзом заставляет ЮАР
открыть 90% ее торговли для Евросоюза. В ответ Евросоюз дает ЮАР доступ к
50% своего рынка. Вдобавок Евросоюз вводит дополнительные протекционистские
меры в торговле с ЮАР, например, нормативы здоровья и безопасности, которые
преграждают путь многим южноафриканским товарам в Европу.
Соглашение с Евросоюзом поощряет ЮАР экспортировать дешевое сырье вместо
готовой продукции, что еще больше закрепляет положение ЮАР как зависимой,
периферийной экономики. ЮАР также начала переговоры о <свободной торговле> с
США наряду с другими полуразвитыми южноафриканскими странами, входящими в
Южно-Африканский Таможенный Союз (ЮАТС), как Намибия и Свазиленд. Завершение
переговоров намечено на конец 2004 года.
Торговое соглашение с США также усиливает корпоративный контроль над
южноафриканской экономикой, сырьем и рабочей силой. Для того, чтобы
удостоится чести вести <свободную> торговлю с США, все южноафриканские
страны должны либерализировать всю свою экономику, включая социальные
службы. Налоги на корпорации должны быть урезаны или отменены. Корпорациям
должно быть позволено покупать коммунальные службы, землю и сырье оптом у
правительства. В то же время налоги и пошлины на товары из США должны быть
резко снижены.
Концентрация богатства разрушает национальное развитие
США, Евросоюз и ТНК намерены выжать как можно больше уступок из ЮАР путем
этих торговых соглашений, при этом стараясь не дать взамен практически
никакого доступа на свои рынки. ЮАР не может даже начать конкурировать с
развитыми экономиками. Так что экономическое развитие ЮАР потерпело крах.
Хотя экономический рост наблюдается в области ценных бумаг и недвижимости,
они имеют значение только для меньшинства богатых.
К несчастью, правительство АНК продолжает пренебрегать политикой,
направленной на избавление черного большинства от бедности. Согласно
Движению Безземельного Народа (ДБН), хотя правительство по конституции
обязано это сделать, оно не начало даже ограниченной земельной реформы в
пользу черных бедняков. В 2003 году 86% земли в ЮАР остается во владении 120
000 белых фермеров или правительства.
Экономическая политика правительства предпочитает стратегии роста,
нацеленные на повышение корпоративной прибыли и сокращения роли государства.
Это значит, что зарождающаяся промышленность ЮАР не может расти и черное
большинство выбрасывается на обочину. Крайняя степень концентрации
богатства, разрушение социальных служб, бурный рост проституции,
преступности, городского терроризма и войн между бандами, эпидемия СПИДа -
все это означает конец надеждам на лучшее будущее. Мечты миллионов
южноафриканцев после конца апартеида обернулись общенациональным кошмаром
без видимого конца.
Автор - активист движения социальной справедливости из Вашингтона, США.
Примечание переводчика: Почему, пока я переводила эту статью о
южноафриканских делах, я все время вспоминала российские дела - только не с
1994 года, а года этак с 1989?
Вследствие обнародования декларации, обязывающей покупающих квартиру в
проекте Кфар Давид в Иерусалиме подписывать заявление о верности государству
Израиль, член Кнессета Азми Бшара (БАЛАД) обратился за разъяснениями к
министру строительства Эфи Эйтаму. В письме министру Бшара требует ответа на
вопрос, есть ли ещё в мире государство, которое связывает право граждан на
жильё с заявлением о верности и с этническим происхождением.
Письмо Бшары основано на публикации в газете <ХаАрец> 11 ноября сего года.
Согласно этой публикации, супружеская пара новых репатриантов из России,
приехавшая в Израиль на основании Закона о возвращении, отказалась подписать
названную декларацию. Государственная строительная компания <Карта>
поставила подписание декларации условием приобретения квартиры. Бшара сказал
журналисту <ХаАрец>, что <Кфар Давид - это расистский проект, и условия,
которые обязаны подписывать приобретающие квартиру - <антигражданские>.
Член кнессета Роман Бронфман (МЕРЕЦ) намерен вследствие обнародования
декларации проекта Кфар Давид обратиться в судебные инстанции, если он не
получит удовлетворяющего объяснения от министра по делам Иерусалима Натана
Щаранского.
В письме, посланном Щаранскому, Бронфман касается заявления юриста компании
<Карта>, который утверждает, что <у государства, как владельца земли, есть
право продавать квартиры в районе только евреям, преданным государству>.
Бронфман спрашивает, считает ли Щаранский, что это утверждение выдержит
испытание судом, в свете решения Высшего суда Справедливости по делу
поселения Кацир, и что именно он собирается по этому поводу предпринять.
Касательно того, что требование подписать декларацию было предъявлено новым
репатриантам из России, Бронфман сказал: <Особенно возмутительно отношение к
новым репатриантам, которые по собственному желанию решили связать свою
судьбу с судьбой этой страны, и поэтому, разумеется, не должны доказывать
свою преданность. Это - ещё один опасный пример подавления основ демократии
под маской заботы о безопасности государства>.
Элиза Брехм
В Аризоне шериф организовал женские команды колодников
19 ноября 2003 года.
Недавняя газетная заметка дает возможность взглянуть на ту сторону жизни в
США, которую обычно не считают подходящей для печати. В ней описываются
женские команды колодников. И они существуют не в сельской глубинке южного
штата, а в округе Марикопа в Аризоне, который включает трехмиллионный
Финикс, один из крупнейших городов США.
Согласно корреспонденту <Рейтерс> Алану Элснеру: <В 6 утра 15 женщин
сковывают за ноги, по пять человек. Их сажают в машину и везут на рабочее
место - кладбище в пустыне. Женщины должны хоронить бедняков, умерших на
улицах или в больнице без семьи и денег заплатить за похороны. Первый труп -
младенца, в крошечном белом гробике, у него даже нет имени.
Католический священник прочитал молитву и 23 псалом (заупокойный -пер.),
пока некоторые женщины молча плакали. Затем они засыпали могилу и
отправились дальше. Всего они похоронили 6 человек, из них двух младенцев.>
Согласно этому репортажу, одна из женщин - Дефонда Мак-Инелли - отсиживает 8
месяцев за подделку чека. Она сказала: <Я думала, пока гроб опускали в
могилу: Где его мать? Я думала о моем сыне, Чазе. Ему 3 года. Я ужасно по
нему скучаю. Я не хочу, чтобы он меня навещал тут. Он знает, что его мама в
тюрьме и я не хочу, чтобы он видел маму полчаса через стекло, а потом его
оттащили>.
Условия в тюрьме такие невыносимые, что все женщины-похоронщицы сами
вызвлись на это, лишь бы выйти из-под замка. Они заперты в камере 2.5 на 3.5
метра на 23 часа в день. Если они проработают 30 дней в кандалах, собирая
мусор, пропалывая сорняки или хороня, их выпускают из камер - в палатки.
Более 2000 из 8000 заключенных округа сидят в <палаточном городке> под
аризонским солнцем, при температуре прошлым летом от 40 до 50.
Шериф, заправляющий тюрьмой округа, зовется Джо Арпайо. Его выбрали в 1992
году, когда он пообещал быть нетерпимым к преступности, и он рассчитывает
быть избранным на третий срок в будущем году. Его многочисленные планы
включают организацию 2300 <добровольных помощников>. Официальный сайт округа
приглашает желающих и требует только: <члены, желающие носить оружие должны
пройти 73-хчасовую подготовку, психологический тест и сдать анализ мочи для
получения звания Законно Вооруженного Добровольца...кандидаты должны быть не
моложе 18 лет, граждане США, с законными водительскими правами штата, жители
округа и пройти проверку личности и анализ на наркотики>.
Заключенные округа должны работать 6 дней в неделю. Их кормят только дважды
в день, не дают кофе, сигарет, соли, перца и кетчупа. Они не имеют никакого
организованного отдыха. Они должны платить 10 долларов за прием у медсестры,
и писать родным на специальных открытках с портретом шерифа. На свиданиях
они видят близких только через стекло или по видео. Большинство заключенных
отсиживают сроки в год или меньше за относительно небольшие нарушения, или
ожидают суда, поскольку у них нет денег на залог. Они должны носить
черно-белую полосатую одежду.
<Это очень нелепо - когда тебя все видят скованную, одетую в полосатое. Люди
сигналят клаксонами или кричат на нас>, - говорит Тилиша Чуинг, посаженная
за нарушение правил условного освобождения после того, как взяла в аренду
машину и не возвращала 2 месяца.
Недавно, посещая палаточный городок, Арпайо хвалился: <Я сократил цену
кормежки до 40 центов в день на заключенного. Полицейских собак кормят на 1
доллар 15 центов. Сейчас я сокращаю рацион заключенных с 3000 до 2500
калорий в день>.
Несколько заключенных пожаловались на гнилую пищу. <Сыр залежавшийся. Мясо с
зелеными пятнами. И еще эта жара - нет мочи>, - говорит Том Силха, 42 лет,
отсиживающий 9 месяцев за мощенничество. Недавно Арпайо похвастался в
интервью амстердамскому радио (Голландия), что в будущем году, он собирается
включить несовершеннолетних в кандальные команды. <В моей тюрьме я собираюсь
научить их, как управлять уборкой мусора...Они будут на улицах Финикса,
скованные, собирать мусор.> Аризона начала использовать кандальные команды в
1995 году, Алабама и Флорида скоро присоединились. Последний раз они
применялись в США более 40 лет назад (в эпоху законов против прав
негров -пер.), и их сторонники утверждают, что они отпугивают потенциальных
преступников, хотя тому нет никаких доказательств. Многие штаты пользуются
бесплатной рабсилой с большой выгодой.
Международная Амнистия заявляет, что <использование кандальных команд
представляет жестокое, негуманное или унизительное обращение (формула в
американском законодательстве, запрещающая таковое -пер.), в нарушение
международных правил обращения с заключенными>. Возрождение все более
жестоких методов наказания в тюрьмах - еще одно свидетельство упадка
демократических прав в США и решения социальных проблем полицейским
способом.
В США уже рекордное количество - 2 100 000 заключенных. Процент заключенных
в США выше, чем в любой другой стране в истории, и их общее число - 25%
мирового количество, хотя в США живет только 5% мирового населения.
Заключенные в США - в основном части за ненасильственные преступления - по
большей части бедные, несовершеннолетние или умственно нездоровые.
Джефф Рили
Налет вооруженной полиции на школу в Южной Каролине
12 ноября 2003.
Десятка полтора полицейских вломились в забитый старшеклассниками вестибюль
средней школы в городке Гуз Крик (Гусиный ручей -пер.) утром 5 ноября,
заставив 107 школьников лечь лицом вниз под дулами пистолетов.
Этот десантный налет был частью операции против наркотиков в Страффордской
средней школе в городке с тридцатитысячным населением к северу от
Чарльстона. Школьные камеры слежения - всего их в здании 48 - сохранили
изображение напуганных учеников, на 14 из которых полиция надела пластиковые
наручники, съежившихся под оружием, нацеленным им в головы, пока полицейские
собаки вынюхивали марихуану.
Никаких наркотиков не было найдено и никто не был арестован. На одной из
видеокассет можно видеть полицейского, хватающего сидящего школьника,
бросающего его на бок и прижимающего к полу.
Ученики и родители были вне себя от негодования. Один из родителей -
Натаниэль Оди -отправился утром в пятницу в полицейский участок подать
жалобу на обращение с его сыном-баскетболистом, которого приволокли из
другой части школы и заковали в наручники. Он сказал, что его сын жаловался,
но наручники на него все равно надели.
Четырнадцатилетний Аарон Симс рассказ журналистам : "Они наставляли на них
оружие, ставили их лицом к стене, хватали их портфели и обыскивали. Они
просто ворвались и схватили моего друга, даже не сказав, в чем дело и что
будет...Я испугался."
Полицейская операция вызвала бурю протестов против нарушения гражданских
прав старшеклассников. Грэхэм Бойд, руководитель отдела "борьба с
наркотиками" Американского Союза за Гражданские Права (АСГП) заметил
"совершенно непозволительно напускать полицейских с обнаженным оружием на
школу". Он пояснил, что полиция имеет право преследовать только отдельных
студентов, против которых есть четкие доказательства деятельности, связанной
с наркотиками.
Это наглое покушение на конституционные права старшеклассников произошло не
в вакууме, а в конкретной социально-политической обстановке Южной Каролины.
Экономический спад трех последних лет произвел на регион опустошительное
воздействие.
Уровень бедности в штате рос быстрее, чем почти во всех остальных южных
штатах. Согласно недавней оценке американского бюро переписи, 13.5%
южнокаролинцев живут сейчас за официальной чертой бедности. Это около 540
000 человек всех возрастов, включая стариков, матерей-одиночек и детей.
Уровень бедности определяется в 12 400 долларов в год для семьи из двух
взрослых и одного ребенка. Бюро переписи сообщает что 26.4% черного
населения штата живет ниже этого уровня.
В обстановке сокращения шансов найти работу и исчезновения надежд на лучшее
будущее, старшеклассники тянутся к армии и резервной службе как
единственному средству продолжить образование и получить возможность на
приличную работу и жизнь. Южная Каролина - среди наиболее тяжело затронутых
потерями в войне с Ираком.
Менее чем в 100 километрах от Гуз Крик - Оранжбург, городок вполовину меньше
по размерам, но в остальном - очень похожий.Экономический кризис оставляет
всему молодому поколению мало возможностей, за исключением военной службы.
В Оранжбурге меньше 13 000 жителей. За последние три месяца, три выпускника
средней школы Оранжбург-Уилкинсон погибли в Ираке. Самый последний из них -
армейский специалист Дариус. Т. Дженнингс, выпускник 2000 года - один из 16
погибших в сбитом вертолете Чинук, везшем солдат в отпуск.
Мать Дженнингса - Харриет Е. Джонсон сказала журналистам: <Я просто не
понимаю, почему они там. Они там говорят, что не хотят нас там и они будут
убивать американских солдат...Так почему их не забрать оттуда?> Она
рассказала, как ее сын пошел в армию после школы и хотел пойти в колледж,
стать фотографом и учить детей.
В школе Оранжбург-Уилкинсон 85% из 1300 школьников имеют право на бесплатный
или уцененный обед, полагающийся детям из семей с низким доходом. Более 10%
школьников сейчас участвует в подготовке к службе в национальной гвардии.
Политическая атмосфера, при которой полиция чувствует себя вправе совершить
налет на школу с оружием наголо в Гуз Крик, тесно связана с американской
политикой в целом, включая резкое сокращение гражданских прав под предлогом
<борьбы с терроризмом>.
Более того, безработица и бедность в регионе и в большинстве США,
сопровождаемая ростом недовольства ежедневными потерями в ходе незаконной
войны в Ираке, вызывают все большую напряженность, что выражается в том
числе в полицейском насилии.
