О его особенностях корреспонденту <Отечественных записок> Наталье АБАКУМОВОЙ
рассказал министр РФ по национальной политике Владимир ЗОРИН.
<Исламский фактор> играет в мировой политике все более важную роль. Для
многих людей мусульманскую окраску приобрел терроризм. А насколько важна
роль ислама в российской внутренней политике?
В последнее время в России значительно возрос авторитет всех, а не только
исламских, религиозных объединений. По данным различных социологических
центров, верующие составляют сегодня от 43 до 57 процентов населения России.
Если в 1992 году было 4 846 религиозных организаций, то в 2001 году их стало
уже 20 215. Количество зарегистрированных конфессий за десятилетие возросло
с 23 до 69. Ислам - вторая по числу верующих религия в стране после
правосла- вия. Мусульман в России сегодня, по экспертным оценкам
отечественных уче- ных, от 12 до 15 миллионов человек, что составляет
примерно восемь-десять процентов населения. Мечетей в 2000 году
насчитывалось уже более семи тысяч (в 1991 году их было 870). Проблема
исламского фактора в стране весьма актуаль- на. Во-первых, мусульмане играют
ведущую роль во многих сферах экономики и культуры. Во-вторых, большое
значение имеет развитие событий в странах Ближнего Востока и Юго-Восточной
Азии. Наконец, существует угроза проник- новения в нашу страну экстремизма и
терроризма под знаменем ислама. И здесь важна совместная работа многих
министерств, ведомств России и мирового со- общества. Нужна помощь МИД во
взаимодействии духовных управлений рос- сийских мусульман и руководителей
мусульман в других странах. Надо активнее участвовать в мероприятиях ОБСЕ по
борьбе с экстремизмом. Очень позитивно следует оценить усиление наших
контактов с Организацией исламских госу- дарств (ОИГ).
Создается впечатление, что государство сегодня, наоборот, старается как
можно меньше вмешиваться в деятельность религиозных объединений, отчего, на-
верное, в России появилось огромное количество различных сект, в том числе
зару- бежных.
Было время, когда государство во все вмешивалось. Это, слава богу, мы пере-
жили. Сейчас в сфере конфессиональных отношений происходит примерно то же,
что и на заре рынка: государство ушло оттуда, оставив все как есть в
надежде, что само образуется. Нет, само оно не образуется. Я сторонник
активного взаимо- действия государства с религиозными объединениями.
Доминанта этого взаимо- действия - объединение совместных усилий в целях
стабилизации ситуации в обществе, защиты мира и гражданского согласия,
решение социальных задач.
Когда стоит вопрос о формах противодействия различного рода экстремизму, в
том числе и под религиозными флагами, это можно сделать только вместе с на-
шими конфессиями, сверяя позиции, ведя дискуссии. Простой пример: внедряется
земельная собственность, решается вопрос о налогах на землю. Ясно, что
конфессии надо поддержать, облегчить налоговое бремя на церковные земли. Для
этого необходимо выработать систему взаимодействия с религиозными объ-
единениями. Такое взаимодействие может быть чрезвычайно полезным в сфере
борьбы с наркотиками, помощи больным и ВИЧ-инфицированным, детям-бес-
призорникам, оздоровлении атмосферы в Вооруженных силах. Ведь было в свое
время министерством обороны, другими силовыми ведомствами подписано сог-
лашение с религиозными объединенями, но его надо привести в соответствие с
законодательством. Еще одна область взаимодействия - пенитенциарная си-
стема. Кто позаботится о том, чтобы заключенные разного исповедания получи-
ли духовное окормление и облегчение? Это - общие задачи государства и раз-
личных конфессий. Возникла настоятельная необходимость законодательно
регламентировать предпринимательскую деятельность благотворительных орга-
низаций, создаваемых религиозными объединениями. Они должны обладать
возможностью максимально зарабатывать и привлекать средства для самофинан-
сирования. Но под контролем государства.
Так, наверное, и должна строиться работа государственных структур и религи-
озных объединений. А на самом деле насколько эффективно взаимодействие
органов государственной власти с исламской общиной?
Здесь проблем масса. Разобщена сама мусульманская община, и на федераль- ном
уровне приходится работать с 46 объединениями. Самые авторитетные из них
Кавказское, Московское и Уфимское духовные управления. Но между ними су-
ществуют некоторые, я бы сказал, трения и противоречия, отчасти объективные,
но чаще субъективные. Руководители этих духовных управлений входят в состав
общественного Совета руководителей наших конфессий при президенте. Прихо-
дится проявлять гибкость в работе с ними, но они, по сути, не антагонисты. А
ру- ководители остальных духовных управлений? Думаю, должен быть создан
посто- янно действующий Координационный совет муфтиев России, который
объединил бы все действующие течения, которые строятся на традиционном ис-
ламе. В России множатся филиалы разных зарубежных религиозных, благотвори-
тельных организаций. Иностранные миссионеры зачастую активно распростра-
няют радикальные и политизированные течения ислама, в том числе ваххабизм,
особенно на Северном Кавказе. Анализ деятельности зарубежных экстремистских
центров показал, что они пытаются вовлечь российских мусульман в политиче-
скую жизнь, противопоставить их интересы интересам государства. И даже ини-
циируют в регионах с преобладающим мусульманским населением выход из со-
става РФ для создания новых государств, ориентированных, в первую очередь,
на сближение со странами исламского мира. Исполнительные власти не всегда
пра- вильно выстраивают отношения с иностранными миссионерами, а иногда
просто уходят от новых проблем. Церковь, конечно, отделена от государства,
но общест- ву не безразлично, какие идеи разрабатываются в стране. Потому
что иногда ме- стные религиозные объединения мусульман в России попадают в
материальную зависимость от подобных организаций, становятся проводниками
идей тех, кто платит. Очень остро стоит проблема духовного образования.
Государство должно оказывать поддержку среднему и высшему религиозному
образованию, чтобы россияне не уезжали учиться в исламские страны, в первую
очередь в Саудовскую Аравию, на выделяемые королевством гранты. Кроме того,
необходимо вырабо- тать унифицированные образовательные стандарты для всех
религиозных образо- вательных учреждений в России и одновременно создать
условия для изучения традиций и обычаев народностей, населяющих данный
регион.
Предположим, рядом живут, к примеру, молокане, мусульмане и буддисты. Как
разница в вере влияет на отношения людей?
В Калмыкии встречается ровно такое сочетание, причем практически в со-
седних селах. В других регионах тоже - Башкирии, Туве, например. Вся история
России отличается тесным взаимодействием культур и конфессий. В мире идет
разговор о взаимодействии цивилизаций, неизбежности конфликтов между ни- ми.
Американский ученый Самюэл Хантингтон вообще считает, что классовые
конфликты сегодня заменяются культурными, в основе которых лежит религия.
Исходя из этого, он строит теорию о неизбежности межцивилизационных очагов
напряженности и религиозных конфликтов. Я убежден, что это - ошибочная
теория. Реальным ответом на эту теорию может стать опыт России, где
исторически не одну сотню лет проживают вместе представители разных
конфессий и религий. В Манеже проходит интересная фотовыставка <Сердце
Евразии>, где на примере Башкирии показан диалог между людьми разных
национальностей и разного вероисповедания, который реально идет каждый день.
А возьмите под- готовку к празднованию тысячелетия Казани. Его эмблема: в
панораме казанско- го кремля рядом стоят два храма - мечеть и православная
церковь. Есть такой термин: <российский ислам>. Сейчас у нас идет дискуссия,
существует ли вообще такой ислам. Жизнь подтверждает - да, существует.
Мусульмане Поволжья сво- ей ментальностью, образом жизни отличаются от
жителей иных чисто мусуль- манских стран - Саудовской Аравии, Пакистана,
Ирана. Даже в архитектуре, к примеру, традиционной татарской мечети видно
взаимопроникновение двух храмов - христианской православной церкви и
исламской мечети. Этническое, конфессиональное многообразие в России было
всегда, сотни лет, но проблемой оно становится только тогда, когда институты
власти и гражданское общество не понимают друг друга, допускают ошибки.
Но в реальной жизни даже обычные бытовые неурядицы могут в конечном ито- ге
приобрести окраску религиозных конфликтов.
У нас нет религиозных конфликтов. Даже попытка чеченских сепарати- стов
придать религиозную окраску, характер религиозной войны противостоя- нию с
федеральным центром провалилась.
Но существует ваххабизм, провозглашающий экстремистские лозунги джихада,
борьбы с неверными и даже <неправильными> мусульманами.
Это другое. Мы говорили о цивилизациях. А если террористические органи-
зации пытаются прикрываться религиозным знаменем, например ваххабизма, это
совсем другая история. Кроме того, ваххабизм - нетрадиционное учение для
российских мусульман. Относительно широкое распространение ваххабизма -
результат семидесятилетнего атеизма. За это время наше население стало
невеже- ственным в религиозном отношении. Не лучше и руководители, на высшем
уров- не принимавшие в свое время руководителей международных авторитарных
сект просто потому, что не понимали, с кем имеют дело. На этой волне под
маркой ис- тинного ислама к нам и проник ваххабизм, который создает
напряжение в среде верующих-мусульман. Ведь ваххабиты отрицают даже обряды
нашего традици- онного ислама, которые сформировались в результате
совместного проживания людей разных религий. В Дагестане,
Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и даже Чечне есть
понимание необходимости противодействия этим явлениям. Но экстремисты - это
не ислам. Экстремистских религий не бывает. Ни одна мировая религия не
выдвигает экстремистских лозунгов. Ислам считает, что Бог един, и все
создатели мировых религий - его пророки. И Коран, и шари- ат основываются на
принципах мира, взаимопонимания и взаимотерпимости.
Вы говорили о том, что руководители иногда не умеют различать сущность
учений, распространяемых иностранными миссионерами. Но это означает, что и
правительственные чиновники, и каждый мэр должны хоть немного разбираться в
различиях в вере, обычаях.
Совершенно верно. Сегодня появилась необходимость ликвидировать рели-
гиозную неграмотность не только - даже не столько - у населения, сколько у
управленческого аппарата. Нужны опытные эксперты, способные определить
направленность тех или иных учений в исламе, христианстве, иудаизме и
буддиз- ме. Сейчас в Академии государственной службы при президенте РФ
группа чи- новников проходит переподготовку по теме <Религиозные и
этнические отноше- ния>. В последнее время появилось немало пособий,
справочников по этим вопросам. У нас же раньше чиновников учили только
сдерживать религию. Ведь до смешного доходило. Мне однажды пришлось
чиновнику, отвечающему за ра- боту с религиозными объединениями, объяснять
разницу между суннитами и шиитами. Он потом сказал: <Если бы я раньше знал,
мне это помогло бы:> Учить надо госслужащих, и будем их учить.
Все, о чем вы говорите, требует денег, которых в нашем государстве нет. Мо-
жет быть, стоит начать с чего-нибудь не столь дорогостоящего?
Начать надо с подготовки Концепции государственно-конфессиональных
отношений. Она нужна как воздух. Обсуждаются несколько вариантов докумен- та
и, видимо, скоро документ будет готов. В нем отразились бы все изменения в
религиозном мире за последние годы, были бы намечены пути совершенствования
закона <О свободе совести и религиозных объединениях>. Основные на-
правления и приоритеты госполитики по государственно-церковным отношени- ям
можно сформулировать так: сохранение стабильности конституционного строя;
обеспечение гражданского мира и общественного согласия, территориаль- ной
целостности; нейтрализация причин и условий, способствующих возникно- вению
конфликтов на религиозной почве. Концепция стала бы своего рода долгосрочной
программой работы государства с традиционными и не традици- онными
религиозными объединениями. Чем-то вроде руководства к действию для
чиновников и ориентира для гражданского общества. А пока мы будем отно-
ситься к государственно-церковным отношениям как к чему-то десятистепенно-
му, мы будем периодически получать неприятности.
