200 тысяч человек находится в Северной Корее в исправительно-трудовых
лагерях, часто - в невыносимых условиях. Пытки и голод - это повседневные
явления
На прошлой неделе стало известно о новой темной грани сталинского
государства - о существовании огромного Гулага. Расследование американского
Комитета по правам человека в Северной Корее (USCHRK), подкрепленное
фотографиями, полученными со спутника, и свидетельскими показаниями, открыло
существование системы исправительно-трудовых лагерей и политических тюрем,
преддверия ада, достойного кисти Иеронима Босха.
Там содержится от 150 до 200 тысяч человек, которые подвергаются жестокой
эксплуатации и нечеловеческим мукам. Бывшие надзиратели и заключенные,
которым удалось выжить в этих условиях и выбраться оттуда, в деталях
описывают те ужасы, которые стали в лагерях повседневным явлением.
Автор 125-страничного документа - Дэвид Хок, адвокат, специализирующийся на
делах, связанных с нарушением прав человека. Известность он приобрел
благодаря своим стараниям предать суду предводителей красных кхмеров в
Камбодже.
Он представил доказательства существования 36 исправительно-трудовых
лагерей, которые занимают огромную площадь в отдаленных районах Северной
Кореи, некоторые - по 60 квадратных километров. В отличие от нацистских
концлагерей пленники здесь не "уничтожаются". Тут, скорее, как в советском
Гулаге, из них выжимают все соки.
Заключенные находятся на положении рабов. По 72 часа в неделю они
надрываются на рудниках, рубят лес, пашут и сеют, работают в каменоломнях и
на текстильных фабриках. Лагерям отводится существенная роль в
полуразрушенной экономике Северной Кореи: женщины, например, шьют
бюстгальтеры, предназначенные на экспорт в Россию, и вяжут свитера,
продающиеся потом на японском рынке.
Возможно, что продукция, сделанная руками северокорейских заключенных
продается и в немецких магазинах - после "отмывания" через китайские фирмы.
Условия труда бесчеловечны. Сун Ок Ли, которая провела в лагере семь лет,
рассказывает о своей жизни: "Из-за тяжелых условий труда у меня сильнейшее
искривление позвоночника. Теперь мой рост всего 120 или 130 сантиметров. Моя
спина стала круглой, как футбольный мяч, а все кости выпирают наружу. Я
выгляжу как какое-то странное животное".
Ужасные условия труда в сочетании с недостаточным питанием ведут к
"шокирующему количеству смертных случаев". Заключенные, пишет Хок, "в
течение продолжительного времени получают так мало еды, что постоянно
находятся на грани голодной смерти".
В девяностые годы норма питания была еще меньше. Тогда смертность в лагерях
достигала 33%. Кое-кого из заключенных отправляли домой "по медицинским
показаниям". Позже некоторым удалось бежать. Они - лучшие свидетели Хока.
Из своих бесед с выжившими адвокат узнал, что заключенные пытаются обогатить
свой рацион кормами для животных, травой, крысами и змеями. Они, чтобы не
умереть с голода, даже выбирают непереваренные зерна из животных фекалий.
В Северной Корее легко прослыть "политически ненадежным" - достаточно
насвистеть популярную южнокорейскую песенку. Других арестовывают за то, что
они не совсем тщательно вытерли пыль с портрета "любимого руководителя" Ким
Чен Ира, или за то, что они слишком часто смотрят в небо, выдавая тем самым
свою приверженность христианству. В Северной Корее считается, что любая вера
подрывает мощь государства.
Сун Ок Ли попала в тюрьму в 1987 году. "В тюрьме Кэчон было более шести
тысяч арестантов - все политзаключенные, - говорит сегодня 55-летняя
женщина, - не все они были против режима. Многим просто хотелось есть. Но
если они жаловались, то сразу попадали в категорию идеологических врагов".
Подозреваемых в Северной Корее хватают где угодно и приводят на допрос. Там,
часто под пыткой, их вынуждают к "признанию" и без суда бросают в
исправительно-трудовой лагерь. Северокорейская философия "коллективной
ответственности" ведет к тому, что в тюрьме оказываются целые семьи. Это
повелось еще со времен основателя государства Ким Ир Сена. Порой под арестом
оказываются три поколения семьи "преступника" - достаточно простого доноса.
Кан Чоль Хван был одним из тех детей, кто оказался в исправительно-трудовом
лагере в качестве члена семьи так называемого преступника. Его деду
предъявили обвинение в шпионаже, поскольку он однажды хорошо отозвался о
японском капитализме.
Кана арестовали, когда ему было 9 лет, его семью продержали в лагере 10 лет.
Он уже больше никогда не увидел своего деда, его отец погиб в лагере.
Сегодня Кан работает журналистом и пишет статьи для одной южнокорейской
газеты.
"Когда мне было 10 лет, нас заставили копать глину и строить дом, -
рассказывает он. - Там были десятки детей. Когда они работали в карьере,
случился обвал. Все погибли. Их тела были изуродованы. Их хоронили тайно,
чтобы родители этого не видели".
Беременных женщин заставляли делать аборты, тем самым "искореняя" новое
поколение диссидентов. Сун Ок Ли рассказывает, как обращались с
родственницами заключенных: "Они закачивали в живот беременным женщинам
соленую воду, даже если они уже были на девятом месяце. Если младенец
несмотря ни на что рождался живым, надзиратели давили его ногами".
Заключенных также использовали в качестве подопытных кроликов при испытании
биологического и химического оружия. Сквозь слезы Сун рассказывает о 50
товарищах по несчастью, которым как-то дали по куску вареной капусты. Через
несколько минут их начало рвать кровью, а через полчаса все были мертвы.
В многочисленных изоляторах на китайской границе содержатся люди, которые
попытались убежать в соседнюю страну, - китайцы безжалостно возвращают их на
родину.
О существовании подобной системы наказаний в Северной Корее в США известно
уже давно. Но до сих пор тема прав человека на переговорах с Северной Кореей
не затрагивалась - теперь же, после публикации материалов Хока, все громче
становятся голоса, которые как условие оказания экономической помощи
выдвигают требование прогресса в вопросах соблюдения прав человека наряду с
остановкой программы ядерного оружия.
Между тем северные корейцы всячески отрицают существование лагерей. Все
обвинения в их адрес, говорят они, - "клеветническая попытка навредить
репутации страны". Однако в самой Северной Корее о страшном Гулаге известно
всем и каждому. "Даже трехлетние дети знают, что существуют тюрьмы, -
рассказывает Сун Ок Ли, - если они плачут, родители их пугают: "Если ты не
перестанешь плакать, ты окажешься в лагере!" И они сразу замолкают".
=========== http://www.inopressa.ru/details.html?id=15350
28 ОКТЯБРЯ. The Wall Street Journal.
Почему я скучаю по холодной войне
Арнольд Бейхман
В своем ли я уме, когда говорю, что скучаю по холодной войне?
Было время, скажем, лет десять назад, когда я, ни секунды не колеблясь,
почти наверняка сказал бы, что по холодной войне не скучаю. Но когда в
аэропорту я надеваю ботинки, застегиваю ремень, запаковываю компьютер и
смотрю, как сотрудницы службы безопасности шарят по бюстгальтерам
пассажирок, у меня возникает странная мысль: в самые худшие периоды холодной
войны, даже во время кубинского ракетного кризиса, вы просто предъявляли
билет и проходили в самолет. И если ваш самолет захватывали на Кубе, это
означало лишь короткую задержку для дозаправки и возвращение домой без
единой царапины.
Скажу проще: я никогда не думал, что мои воспоминания о холодной войне будут
теплыми, как это ни странно. Допускаю, что те, кто живет в России, Польше,
Восточной Германии, Венгрии, Чехословакии, Болгарии и странах Балтии, не
разделяют моих чувств. Но сегодня даже этим странам приходится думать об
исламских террористах, потому что в их столицах есть посольства западных
государств.
Мир в эпоху холодной войны XX века отличается от мира в веке XXI. Мы живем в
условиях войны кого-то против всех, в состоянии постоянной уязвимости. Мы
перешли из мира двухполярной псевдостабильности в мир двухполярной анархии.
Трансформация качественно изменила нашу жизнь так, как холодная война
никогда не меняла жизнь тех, кому посчастливилось оказаться за пределами
железного занавеса и Берлинской стены.
Тоталитарная Россия в эпоху Сталина-Хрущева-Брежнева-Адропова была пугающим
примером социализма в действии. В эпоху холодной войны было немало страшных
моментов: советское вторжение в Чехословакию, сбитый по ошибке советской ПВО
1 сентября 1983 года корейский пассажирский самолет, но нас никогда не
волновали чужие ботинки.
Несмотря на свирепость советской дипломатии, Запад участвовал в программах
культурного обмена с СССР. Нам удалось добиться хельсинских соглашений по
правам человека. Мог ли Кремль за своими границами быть цивилизованнее, чем
Усама бен Ладен вне своей мечети?
Вполне возможно, что, как пишет Рональд Стил, "холодная война, хотя и в
извращенном виде, была силой стабильности". Ничего себе стабильность,
скажете вы. Утопленные в крови восстания в ГДР, Венгрии, Польше и
Чехословакии, вторжение в Афганистан, КГБ всюду и везде. Но все это мало
сказывалось на повседневной жизни в демократических государствах.
Конечно, и у нас был терроризм: в Германии Bader-Meinhof, в Италии "Красные
бригады", в Америке Weathermen, в Перу "Сияющий путь", но каждая из этих
группировок имела специфику своей страны. А советские убийцы охотились либо
за шпионами вроде бежавшего на Запад генерала Кривицкого, либо за жертвами
чисток вроде Вилли Мюнценберга, а не взрывали супермаркеты.
Насколько мне известно, в КГБ не было террористов-смертников. Невинными
жертвами становились обычные советские граждане, которых делали
информаторами или просто арестовывали по подозрению.
Отличительной чертой советской стратегии во времена холодной войны была
кампания по дезинформации, известная как "активные мероприятия" и
направленная против западных демократий, прежде всего США.
Так, КГБ публиковал в азиатских и африканских газетах статьи о том, что
американцы убили Улофа Пальме и Индиру Ганди и пытались убить папу Иоанна
Павла II. 30 января 1987 года газета "Известия" обвинила американское
правительство в убийстве 918 членов Народной церкви в Гвиане (на самом деле
это было массовое самоубийство), чтобы помешать им эмигрировать в СССР.
В 1984 году во время Олимпийских игр в Лос-Анджелесе спортсмены из стран
Азии и Африки получали письма с угрозами якобы от Ку-клукс-клана, но в этих
письмах были грамматические ошибки, характерные для перевода с русского
языка на английский.
Советская политическая война, которая велась под прикрытием Всемирного
совета мира и при содействии западной академической элиты, "агентов
влияния", стоила СССР 4 млрд долларов в год. Но люди на этой войне не гибли.
(Вовсе не из-за социалистического гуманизма. Ленин считал массовый террор во
имя диктатуры пролетариата оправданным, а Сталин оказался его достойным
учеником.)
Еще интереснее то, что в истории немало имен смелых оппонентов режиму:
Сахаров, Солженицын, Буковский, Гинзбург, Мандельштам, Пастернак, Ахматова,
Булгаков, Замятин, Зощенко. Где в исламском мире противники Усамы?
История с бен Ладеном и его ортодоксальными последователями совсем другая.
Все, что нужно, - читать проповеди в мечети. У исламистов нет желания
обратить Запад в ислам. Их не интересуют "борьба за сердца и умы",
переговоры, саммиты, соглашения о разрядке, культурные обмены и пакты о
ненападении.
"Аль-Каида", которая в собственном представлении является сверхгосударством,
сверхправительством, сверхказначейством и сверхсудом, сама решает, кому
жить, а кому умирать.
Оглядываясь назад, мы видим: холодная война кончилась после избрания
Рональда Рейгана и прихода Михаила Горбачева. Буш - достойный преемник, но
кого можно предложить на роль мусульманского Горбачева? Даже если такой
человек появится, сколько он проживет?
Во время холодной войны у обеих сторон было оружие массового уничтожения, но
им никто не воспользовался. В войне с исламистами каждый из немусульман -
заложник бен Ладена, его сторонников и последователей. 11 сентября 2001 года
исламисты показали нам, что они могут сделать без оружия массового
уничтожения. А когда оно у них будет? Война продолжается, и конца ей не
видно.
