На наших глазах в начале XXI века стала формироваться новая
геополи?тическая архитектура мира, и объяснить ее в точных и четких
формулировках, к которым привыкли геополитики в XX столетии, уже
невозможно. Действи?тельно, почти весь прошлый век ученые описывали
геополитическую модель мира в категориях "полюсов": биполярный,
однополярный, многополярный мир. После большевистской революции 1917
года более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два
лагеря: социалистический и капита?листи?ческий, -- и ситуацию адекватно
описывала "биполярная модель". С распадом СССР, на рубеже 1980--1990-х
годов, в информационное пространство был запущен миф о "новом
политическом мышлении", обещавший народам "многополюсный и
взаимозависимый мир". Но уже к концу ХХ века в утопию многополярности
перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что
мир стал однополярным.
Можно согласиться с Ю. В. Соколовым, что основной довод, опро?вергающий
мифологему многополярности, простой и жесткий: "...Полюсом может быть
только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые
по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра"*.
В настоящее время действительно нет ни одной страны или сложив?шейся
группировки стран, силы которых были бы хоть в какой-то мере
сопоста??вимы с западным полюсом. Но трудно поверить в то, что
многополяр?ность невозможна и в видимой перспективе, поскольку
экономическая, военная и прочая мощь современных стран не может так
быстро вырасти до уровня мирового полюса**.
Согласно прогнозам американских военных экспертов, к 2015 г. военный
потенциал Китая станет сравним с военным потенциалом США, а в дальнейшем
КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии.
Американские военные утверждают, что Китай уже сегодня стремится в
четыре раза увеличить число межконтинен?тальных баллистических ракет
(МБР), нацеленных на США, стараясь довести их число до ста, а также
внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися
головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления ПРО***.
И хотя МИД КНР всячески опровергает опубликованный ЦРУ США прогноз о
развитии китайских ядерных вооружений, совершенно очевидно, что растущая
экономическая мощь Китая приведет к соответст?вующему росту военного
потенциала и спорить здесь можно только о сроках. По данным российских
экспертов, в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать
только 19 % мирового ВВП, ЕС -- 16%, Китай -- 10%, Япония -- 7%, Южная
Корея и Тайвань -- 5%, Россия -- 2%****.
Итак, прогнозы экспертов свидетельствуют о том, что геополитическая
модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном
состоянии. Лидерство CША никем пока не оспаривается, но гегемон не в
состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и
"обвальные" геополитические процессы на мировой периферии. Размах
конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных
разломах растет год от года, отсутствие международных гарантий
безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе
и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить
ракетно-ядерные воору?жения. Наихудший вариант, который прогнозируют
эксперты, если к ядерному клубу помимо РФ, США, Великобритании, Франции,
Китая, Индии и Пакис?тана уже в ближайшее время присоединятся Иран,
Тайвань и Япония*.
В этих сложных условиях американские геополитики начали лихорадочные
поиски новой стратегической геополитической парадигмы, способной
объяснить гегемонию США в нестабильном, разбалансированном мире как
единственно рациональную модель, альтернативой которой может быть только
хаос и беспредел. И такая модель постепенно, методом "проб и ошибок",
была найдена, и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает
над ее внедрением в СМИ всего мира.
Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактери?зовать
как модель "управляемого хаоса", а официальное название
пропаган?дист?ского мифа Пентагона знают сегодня все -- "борьба с
международным терроризмом". Интересно и весьма важно проследить, каким
образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и
разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях.
Сделать это нетрудно, если обратиться к работам ведущих американских
геополитиков последних лет.
С самого начала было очевидно, что однополярный мир по самой своей
внутренней сущности является нестабильной геополитической системой. В
политике, как и в природе, стабильность обеспечивается, как минимум,
двумя точками опоры; если же центр силы один -- необходимы дополнительные
меры для придания равновесия и устойчивости системе. Нельзя не отметить,
что дополнительные факторы устойчивости закладывались в "новый мировой
порядок" его архитекторами изначально, и именно этим современная Pax
Americana отличается от стихийно сложившихся империй прошлого.
Обратим внимание на то, как описывает "новый мировой порядок" один из
его главных стратегов -- Збигнев Бжезинский: "... Гегемония влечет за
собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур,
предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере
власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом,
подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально
опоясывает весь мир... Ее основные моменты включают:
-- систему коллективной безопасности, в том числе объединенное
командование и вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский
договор безопасности и т.д.;
-- региональное экономическое сотрудничество, например АРЕС, NAFTA, и
специализированные глобальные организации сотрудничества, например
Всемирный банк, МВФ, ВТО;
-- процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию
решений, даже при доминировании США;
-- предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
-- рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от
Международного суда до специального трибунала по рассмотрению военных
преступлений в Боснии)"**.
Особенно важен главный вывод З. Бжезинского: в отличие от империй
прошлого американская глобальная система не является иерархической
пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной,
такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование,
диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть
происходит в конце концов из одного источника, а именно: Вашингтон,
округ Колумбия.
Однако, несмотря на все перечисленные выше дополнительные факторы по
приданию устойчивости американской гегемонии, З. Бжезинский с самого
начала был преисполнен пессимизма по поводу судьбы одинокой
сверх?державы. Он первый среди теоретиков атлантизма произнес эти
роковые слова, и они сразу же стали популярным афоризмом среди
геополитиков: "После последней мировой сверхдержавы"*.
Так было положено начало дискуссии о том, как продлить век
амери?кан?ского могущества. В рамках этой дискуссии был дан точный и
ясный анализ главных факторов, дестабилизирующих американскую гегемонию.
Исследование этих факторов и привели стратегов Пентагона к формированию
концепции "управ?ляемого хаоса".
Что же дестабилизирует империю?
Во-первых, имперской мобилизации Рax Americana мешает демократия. Нигде
и никогда в истории популистская демократия не достигала мирового
господства. Погоня за абсолютной властью несовместима с демократическими
устремлениями. Об этом свидетельствуют и опросы общественного мнения:
только 13% американцев выступают за то, что "как единственная оставшаяся
сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в
решении международных проблем". Подавляющее большинство американцев
(74%) предпочитают, чтобы "США в равной мере с другими государствами
решали международные проблемы"**.
Во-вторых, по мере того как США все больше становятся обществом,
объединяющим многие культуры, им труднее добиться консенсуса по
внешнеполитическим вопросам, кроме возникновения ситуации общей внешней
угрозы национальным интересам. Такой консенсус существовал в США во
время Второй мировой войны и даже в годы "холодной войны". Не в
последней мере той же цели служит агрессия против Ирака.
В-третьих, доминирующая в США массовая культура больше тяготеет к
развлечениям и гедонизму, что привело к явному падению патриотических
чувств. СМИ играют здесь очень важную роль, формируя у людей сильное
отвра?щение к применению силы, если оно влечет за собой даже
незначитель?ные потери.
Вывод напрашивается сам собой: для того чтобы Рax Americana не
разва?лилась под тяжестью трех этих дестабилизирующих факторов,
необходимо срочно нивелировать их новой геополитической стратегией
Вашингтона. З. Бже?зинский написал об этом более обтекаемо, но каждый
вдумчивый читатель может обнаружить его глубокое внутреннее беспокойство
между строк: "необходимо создать геополитическую структуру, которая
будет способна смягчить неизбежные потрясения и напряженность, вызванные
социально-политическими переменами, в то же время формируя
геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром
без войн"***.
В поиски новой американской геополитической стратегии включились все
"мозговые центры" Пентагона, и постепенно обозначилось несколько
основных моделей решения проблемы. Все они так или иначе были
апробированы в американской внешней политике последнего десятилетия:
-- достижение геополитического равновесия с помощью стратегии под?держки
гегемоном в каждом из международных центров силы второй по значимости
страны против регионального лидера (Британии против Германии, Украины
против России, Аргентины против Бразилии, Пакистана против Индии, Японии
против Китая);
-- в центральном геополитическом балансе сил создание преобладающих
коалиций по "правилу Бисмарка": "постарайся быть среди трех в мире, где
правит баланс пяти";
-- политическое и экономическое объединение Западного полушария --
Северной и Южной Америки -- под эгидой США (начало этому процессу положил
"саммит двух Америк" в апреле 1998 г.);
-- концепция "нового изоляционизма" США: гегемон должен прежде всего
заботиться о сохранении своих ресурсов и энергии, поскольку все империи
прошлого погибли от "перенапряжения сил";
-- создание внутри западной цивилизации более сплоченной "коалиции
англо?саксов" -- тесного круга подлинных союзников, которые разделяют
американские ценности (Великобритания, Канада, Австралия, Новая
Зелан?дия, Ирландия, островные страны Карибского и Тихоокеанского
бассей?нов). Основной принцип коалиции: единый язык -- единые ценности --
единое прост?ранство*;
-- усиление оборонной мощи: создание "оборонительного щита над Амери?кой"
-- ПРО стратегического масштаба, которая могла бы "закрыть" не только
США, но и всю Западную Европу, Персидский залив и Восточную Азию.
Очевидно, что все перечисленные выше модели не оригинальны, были
исполь?зо?ваны в прошлом разными "империалистами" -- от римских цезарей
до Бисмарка и Гитлера, но нигде и никогда не привели к подлинному
укреп?лению и процветанию империй. И что самое главное, все эти
стратегии оставляли без изменений разрушительное действие трех
дестабилизирующих факторов, подрывающих основы американского имперского
могущества -- расслабляющий климат популистской демократии, всеобщее
стремление к удовольствиям и гедонистической расслабленности и
убежденность в отсутствии реальных внешних врагов у США.
И тогда геополитики обратили внимание на то, что, по данным институтов
по изучению общественного мнения, американцы воспринимают внешние угрозы
следующим образом:
-- международный терроризм -- 80%;
-- применение химического и биологического оружия -- 75%;
-- возникновение новых ядерных держав -- 73 %;
-- эпидемии -- 71%;
-- превращение Китая в мировую державу -- 57%;
-- поток иммигрантов в США -- 55%;
-- конкуренция Японии -- 45%;
-- исламский фундаментализм -- 38%;
-- военная мощь России -- 35%**.
Хочется подчеркнуть, что приведенные выше данные относятся к весне 1999
г. (сегодня угрозу международного терроризма как первую по значимости
называют уже свыше 90% американцев: заработала пропагандистская ма?шина,
и результаты не заставили себя ждать). Так была "найдена" и
актуали?зи?рована в общественном сознании с помощью СМИ реальная угроза
извне, которая могла бы стать основой для достижения американцами
национального консенсуса по международным проблемам. Терроризм оказался
также силой, способной стать реальным противоядием от гедонистической
расслабленности и мобилизовать нацию, без лишнего шума переведя
управление страной на режим военного или, точнее, предвоенного времени.
11 сентября 2001 года -- день, о котором сегодня помнят все или почти все
в мире. Оставим на суд историков вопрос о том, кто в действительности
произвел эти теракты 11 сентября. Гораздо существеннее для понимания
новой геополитической картины мира тот факт, что именно в этот день
Вашингтон начал глобальную информационную операцию по борьбе с
между?народным терроризмом, которая стала важнейшей частью его новой
геопо?литической стратегии -- стратегии "управляемого хаоса", с помощью
которой сегодня происходит новый геополитический передел мира.
Успех этой стратегии очевиден. Под риторику о необходимости укрепления
национальной безопасности перед угрозой терроризма США мягко, без
особого скандала вышли из американо-российского Договора по
противо?ракетной обороне (ПРО), объясняя это тем, что нужны новые
нетрадиционные средства защиты нации и ракеты здесь уже не помогут.
Началась ускоренная модернизация американских вооруженных сил, на
которую были отпущены значительные средства. Специалисты по "связям с
общественностью" так обработали общественное мнение, что некоторого
ограничения гражданских свобод и усиления полицейского контроля никто
даже не почувствовал -- наоборот, все приветствовали идею внутренней
мобилизации нации.
Но подлинный успех новая информационная стратегия принесла Вашингтону
во время военной операции в Афганистане. Если операция в Югославии не
нашла поддержки международного общественного мнения и военные акции
американцев осуждались даже в стане союзников, то военные действия в
Афганистане получили всеобщее одобрение. (Впрочем, агрессия против Ирака
снова -- и весьма существенно! -- подпортила имидж Америки.)
Сегодня хорошо известно, что информационный конфликт составлял
важней?шую часть американской операции по разгрому антиталибских сил.
Накануне министерство обороны США провело ряд конференций и
симпо?зиумов, посвященных стратегии и тактике информационной войны.
Стратегия базировалась на массированном пропагандистском ударе с
использованием всех видов СМИ при одновременной блокаде любой
разоблачающей инфор?мации с места боевых действий. Основные электронные
СМИ США фактически ввели жесткую самоцензуру. Ожесточенной критике и
"опале" подвергались все журналисты, допускавшие "отклонения" от
основной линии. Театр боевых действий можно было описывать только двумя
красками -- черной и белой: в виде сражения Добра и Зла, и исход этой
битвы был предопределен.
Многие ведущие американские аналитики не могли скрыть тайного ликования
и гордости. В. Сокор -- ведущий аналитик Джеймстаун Фаундейшн -- писал:
"Высадка возглавляемых США западных сил в Центральной Азии несет в себе
скрытый смысл и означает геополитическую революцию глобального значения"*.
Борьба с терроризмом оказалась удобным информационным прикрытием для
проведения геополитических операций, которые в "старой" геополити?ческой
картине мира прошлого столетия означали объявление войны -- и войны
мирового значения. В. Сокор не скрывает, что истинная цель американской
операции в Афганистане -- лишить главные континентальные страны, Китай и
Россию, их стратегического тыла -- оборонного плацдарма в Центральной
Азии: "Доступная раньше лишь силам континентальных империй Центральная
Азия находилась в глубокой изоляции от западного мира. Эта изоляция
означала также бесценную стратегическую глубину евразийских соперников
Запада, от Чингисхана до царей и комиссаров"**.
Результаты афганской операции на геополитической карте Центральной Азии
выглядят более чем впечатляюще: США закрепились на военных базах в
Узбекистане, Киргизии, Таджикистане и создали стратегические укрепления
в самом Афганистане; им удалось также упрочить военный союз с
Пакистаном. По существу, американцы уже окружили Китай кольцом
военно-воздушных баз, и поступают сообщения о том, что США планируют
развернуть на юге Афганистана элементы ПРО для перехвата китайских
баллистических ракет***.
Под предлогом борьбы с терроризмом США усилили свое военное присутствие
на Южном Кавказе. Было объявлено о снятии ограничений в военной помощи
Грузии, Азербайджану и Армении. В этих странах появились американские
военные специалисты, США подписали двусторонние договоры о военном
сотрудничестве со всеми тремя странами Южного Кавказа: началась
модернизация азербайджанских ВВС и обучение азербайджанских офицеров в
Военной академии США, в Армении запланирована организация Центра по
разминированию, в Грузии достигнуто соглашение о принятии участия США в
военных операциях на севере страны.
Со времени начала информационной операции Вашингтона по борьбе с
терроризмом прошло немного времени, но за это время американское военное
присутствие во всех стратегически важных регионах постсоветского
прост?ранст?ва усилилось в несколько раз: неплохие стратегические
результаты, причем достигнуты они в большинстве случаев без единого
выстрела. Однако особого внимания заслуживает анализ новой военной
доктрины США.
Хочется подчеркнуть, что новая военная доктрина США принципиально
по-иному определяет противника в условиях актуализации "нетрадиционных"
угроз. Международный терроризм вездесущ и официально не
институционали?зирован, что позволяет бороться как с известными, так и с
неизвестными источни?ками угрозы, которые могут находиться в разных
районах мира. Причем военная доктрина США оставляет за Пентагоном право
определять эти районы.
Под предлогом борьбы с терроризмом традиционные ядерные вооружения не
планируется усиливать: только сохранять в существующем объеме
(межкон?ти?нентальные баллистические ракеты наземного базирования,
стратеги?ческие бомбардировщики, баллистические ракеты на подводных
лодках). Главное значение сегодня отводится так называемой "малой
стратегической триаде", которая состоит из наступательной,
оборонительной частей и инфраструктуры. Вашингтон предполагает, что в
инфраструктуре главную роль будут играть "информационные операции"*.
Итак, стратегия "управляемого хаоса" уже вполне определена. В
инфор?ма?ционном обществе борьба за пространство будет разворачиваться в
инфор?мационном поле: именно здесь передовой край геополитики. Но если в
традиционных пространствах -- наземном, водном, воздушном -- границы и
правила цивилизованного поведения давно определены и контролируются
Советом Безопасности ООН, международными документами и соглашениями, то
в информационном пространстве сегодня -- полный беспредел.
Военные эксперты США определяют информационно-психологическое оружие как
"нелетальное оружие массового поражения", способное обеспечить решающее
стратегическое преимущество над потенциальным противником. Его главное
преимущество над остальными средствами поражения состоит в том, что оно
не подпадает под принятое международными нормами понятие агрессии.
Вот как определяет информационную войну директор информационных сил
министерства обороны США: "Информационная война состоит из действий,
предпринимаемых для достижения информационного превосходства в
обес?печении национальной военной стратегии путем воздействия на
информацию и информационные системы противника с одновременной защитой и
укреп?лением нашей собственной информации и информационных систем.
Инфор?мационная война представляет собой всеобъемлющую, целостную
стратегию, призванную отдать должное значимости и ценности информации в
вопросах командования и управления вооруженными силами и реализации
нацио?нальной политики"**.
В 1996 г. в США создана президентская комиссия по защите критической
инфраструктуры, которая призвана разрабатывать наступательные планы
информационных войн. В ЦРУ появились Группа критических технологий и
Отдел транснациональных проблем, где внимательно анализируется вся
информация стратегического характера, поступающая из-за рубежа. В
министерстве обороны США организовано Бюро стратегического влияния, в
задачу которого входит обеспечение "позитивного восприятия" во всем мире
внешней политики и военных операций США.
Традиционная геополитика сильно "отстала" в средствах своего научного и
прикладного анализа от стремительного развития высоких технологий,
которые сегодня определяют развитие любой науки. Если раньше
стратегическое значение имели военная разведка и контрразведка, то
сегодня -- анализ информационных потоков, среди которых важно
своевременно выявлять и разоб?лачать агрессивные разрушительные
информационные фантомы. Инфор?мационная революция давно перевела понятие
"поле боя" в понятие "боевое пространство", куда помимо традиционных
целей поражения давно уже включены и виртуальные -- эмоции, восприятие и
психика противника.
Информационный фантом под названием "борьба с терроризмом" -- один из
главных стратегических мифов США, с помощью которого сегодня ведется
геополитический передел мира. Найдется ли хотя бы одна страна, которая
может гарантировать своим гражданам мирное будущее в условиях угрозы
терроризма?
Давно пора закрепить в международных нормах понятие "информационной
агрессии" наряду с другими важными категорями информационного общества.
Сегодня уже очевидно, что одной из главных задач международных
миротвор?ческих организаций являются своевременные акции, призванные
разоблачать информационную агрессию, если она способна привести к
разжиганию любых конфликтов -- конфессиональных, этнонациональных,
территориальных, культурных, военных.
В структуре Совета Безопасности ООН должны появиться и Комиссия по
защите критической инфраструктуры мира, и Группа критических
контр?технологий, призванные обезопасить мировое информационное
пространство от всех видов информационной агрессии. Совершенно очевидно,
что защитить современного человека от информационной агрессии могут
только соответст?вующие технологии. Они не так уж и сложны. Давайте
попробуем?
Если дать точное правовое определение понятия "терроризм", то мы получим
категорию, с помощью которой сможем достаточно точно определить все
акты, которые подпадают под это определение. Итак, терроризм -- это
политическая борьба, осуществляемая путем применения незаконных
насиль?ст?венных мер, вплоть до физического уничтожения. Если эксперты
ООН согласятся с таким определением, то тогда террористом окажется не
только бен Ладен, но и все те, кто пытается его уничтожить с помощью
применения неза?конных насильственных действий.
Международному сообществу сегодня необходимо единое видение наиболее
острых и взрывоопасных проблем современности. Иначе информа?ционные
войны способны разрушить самое главное достояние человечества -- его
положительные эмоции, целостное восприятие и здоровую психику. Мы
сегодня как никогда близко подошли к воплощению в жизнь оруэлловской
антиутопии, в которой задачей Министерства Правды была пропаганда
лозунга "Мир -- это война".
<<<
