В 1990 году в русских газетах и журналах стали появляться статьи, подписанные "израильский журналист Роберт Давид". Они немало удивили читателя: таинственный "израильский журналист" выступал против уверенно шедших к власти "демократов", не верил, что с победой капитализма весь советский народ заживет, как в Швейцарии, не считал, что нужно уничтожить или хотя бы расколоть "империю зла" - Советский Союз, был против независимости Прибалтики, за продолжение дружбы с Кубой и Ираком, и в то же время - за обновление режима, за демократию и избираемость, за народную законность. Статьи появлялись в разных изданиях - в "Нашем Современнике", "Литгазете", "Дне", "Правде", "Комсомольской правде" и в ряде эмигрантских еженедельников.
Власти пытались найти автора, союзная прокуратура возбудила против него дело. Нескольким журналистам удалось установить его личность, но они согласились сохранить тайну. Только через несколько лет стало известно, что под именем "Роберт Давид" скрывался русско-израильский журналист и писатель Исраэль Шамир. Он родился в Новосибирске, учился в физматшколе НГУ и СОАН, мальчишкой в 60-е годы перебрался в Израиль, где стал известным автором. Он работал во многих газетах, журналах и на радио, от Би-Би-Си в Лондоне до "Гаарец" в Тель-Авиве, и во многих странах мира - в Англии, Японии, Скандинавии, Африке, Индо-Китае, а в 1989 году Шамир приехал корреспондентом влиятельной израильской газеты "Гаарец" в Москву.
Человек, знакомый с Западом и влюбленный в Россию, он приехал, полный оптимизма, но затем разочаровался в горбачевских реформах, понял намерения демократов, не принял на веру их радужные предсказания. В настоящем сборнике собраны его статьи – предупреждения, написанные в те грозовые годы, когда решалась судьба России.
1990
Я приехал в Россию, плененный перестройкой. Мы, эмигранты, понимали ее по-своему, не так, как советские люди. Эмиграция (и западное общественное мнение) делилась на два лагеря: одни, "антисоветчики", считали перестройку - комедией, инсценировкой КГБ, обманом Запада. На этой позиции стояли Максимов, Буковский, Солженицын и многие другие. Они ненавидели Советский Союз и коммунизм, и любые вести о переменах считали обманом. Буковский, по-моему, дольше всех верил в кагэбэшный заговор, направленный на подрыв мощи Запада. Другой лагерь, "просоветский", к которому относились западные социалисты, коммунисты, гуманисты, преемники Рассела и Сартра (среди эмигрантов их – нас - было немного), поддерживал в целом Советский Союз, оправдывал и защищал его действия, но не мог смириться с глупостями советского режима: ограничениями свободы творчества, преследованиями художников и поэтов, отсутствием демократии. Этот лагерь принял слова Горбачева за чистую монету и поверил в грядущее обновление советской системы.
Я верил, что в результате перестройки возникнет обновленный Советский Союз, образец не только для развивающихся, но и для развитых стран, а нам, друзьям Советского Союза, не придется больше стыдиться КГБ и ГУЛАГа. Как выяснилось, мы все - друзья и враги Советского Союза – ошибались. Перестройка не была обманом, не стала путем к обновлению. Она оказалась началом демонтажа социализма, началом крушения системы, началом конца.
Но предвидеть это было нелегко. В отличие от Нины Андреевой и консерваторов, я не был в восторге от всего, что происходило в тогдашней России. Перестройка несла с собой свежий ветер перемен. Как-то в библиотеке Стокгольма я открыл новые советские журналы за 1987-88 года. Они меня потрясли - вместо обычной тягомотины я увидел настоящие дискуссии, появились новые замечательные произведения - от "Плахи" Айтматова до "Ночевала тучка золотая" Приставкина. Мне захотелось в Россию, на мою старую родину, которая, казалось, возрождалась прямо на глазах.
Я приехал в Москву, зачарованный своим видением пробуждающегося гиганта. Перед отъездом меня предупреждали: Георг был уверен, что меня-то, стреляного воробья, большевики на мякине не проведут (он считал перестройку обманом, призванным разоружить Запад), Миша считал, что постигнет меня здесь страшное разочарование и, прокляв гипербореев, сбегу я под сень шатров Израиля, Додик - что сгину в близящейся гражданской войне, мама - что сдохну с голоду, другие - что стану антикоммунистом или покончу собой. Я толком не знал и не помнил России, относил себя ко второму поколению - людям, выросшим в эмиграции, и приехал в Россию, как на "старую родину" - так американцы называют родину предков, откуда приехали их родители или деды. Я приехал с огромной любовью в совершенно неизвестную мне страну.
Моей первой проблемой была identity. Я уехал из Новосибирска за двадцать лет до возвращения, но не чувствовал "Двадцать лет спустя". Я не узнавал давно покинутых мест. Двадцать лет - половина моей жизни, и вырос я уже в эмиграции. Эта эмиграция величала себя Третьей Волной, чтобы отделиться от Первой - пореволюционной, дворянской, белогвардейской, и от Второй, послевоенной, пленников и власовцев. Но кому - Третья, а для меня она всегда была единственной и казалась вовсе не волной, но прекрасным архипелагом в волнах Эгейского лукоморья, по которому так вольно носиться от Калипсо в Лондоне к Цирцее в Мюнхене. Хотя я сроднился с Ближним Востоком, где к хумусу примешивают лотос, я обнаружил, что русский язык поймал и держит меня в своей сфере тяготения, как ловил он и других инородцев от Олжаса до Булата. Я выбрал своей родиной острова русских колоний Парижа, Тель-Авива и Нью-Йорка, и не верил, что - где-то есть другая, неэмигрантская Россия.
И вдруг, как подлодка из-под льда, прорезалась из тумана и мрака подлинная метрополия. Горбачев открыл ворота, и, моя давно забытая мечта - вернуться - вдруг стала реальностью. Я взял жену и двух наших мальчишек и поехал в эту незнакомую страну - мою родину.
Тут я открыл - необычное ощущение! - что в России говорят на том самом русском, на котором я говорил и писал все эти годы. Я считал русский языком интимным, личным, языком своих друзей и врагов на маленьких островах эмиграции, где все всех знают. И вдруг - оказывается, что это язык огромной страны, и все запросто объясняют по-русски как пройти, как в израильском городке Холоне или на Брайтон Биче возле Нью-Йорка. Я настолько не привык к всеобщности русского, что по приезде громко и изумленно помянул кузькину мать, увидев очередь в буфет в антракте. Мой возглас, правда, смутил только меня. Это был не единственный случай, и я до сих пор оглядываюсь, когда заслышу русскую речь.
Москва 1989 года показалась мне поначалу мало привлекательным городом, застроенным современными жилыми домами - "Черемушками". Утешали узорчатые торты сталинских небоскребов в стиле "Ампир по время чумы" и немногие нежно-зеленые дореволюционные дома в пределах бульварного кольца. Улицы были бесконечно широки, шире парижских бульваров и калифорнийских хайвэев, и рассчитаны на быстрый ввод танков. Несколько старых домов, затерявшихся среди новостроек, напоминали об историческом прошлом; сказочный храм Покрова связывался с Катманду и Золотой Ордой; два солдата перед карминовой копией ступенчатой пирамиды Джосера оставались памятью о социалистической революции. Красных флагов в Москве было мало, меньше чем в Тель-Авиве. Москва - город "современный", в несколько устаревшем, как и слово "современный", стиле. Старая Москва была, видимо, легендарно хороша, судя по сохранившимся домам. Жаль, что власти ее беспощадно перестраивали, не заботясь о старине. Ленинграду больше повезло: утратив звание столицы, он сохранил свой архитектурный ансамбль.
Описываемый мной мир изменялся быстро, на моих глазах. Переход от спокойного социализма к бурному капитализму многое изменил. Я описываю уходящую советскую цивилизацию на изломе. При социализме, который я едва застал, обычные москвичи жили в маленьких квартирах, за которые они почти ничего не платили. Много было общественных площадей: зеленые парки и дворы вокруг бетонных корпусов, большие столовые, кафе и рестораны, домовые кухни, в осуществление мечты о равенстве и освобождении от быта. К сожалению, к нашему приезду с бытом в Москве стало трудно, и я могу только представлять, как славно жили русские в легендарное время "застоя", когда все функционировало. Советский социализм отличался равенством, доктора наук и вахтеры жили дверь в дверь на одной лестничной площадке, да и зарплаты были почти одинаковыми, от маленькой в 150 до очень большой в 450 рублей. Докторам наук и интеллигенции равенство не нравилось - этим и отличалась советская интеллигенция от русской, известной нам по классике, которая стремилась к равенству.
Народ любил поворчать. Уборщица в кафе ворчит, что посетители следят, в очереди ворчат, что кто-то лезет вперед. В магазинах ничего нет, говорили москвичи. Видимо, они сравнивали с легендарным застоем, когда "все было", или с западными магазинами, потому что на самом деле, в их магазинах был малый, но необходимый набор продуктов, как в португальской или лаосской лавке, куда больше, чем в Восточной Африке. Были хлеб, масло, молоко, творог, сметана, по дешевой цене, на базаре - овощи. Мясо в магазинах дешевое, но только грубо разрубленное топором. Вдоль больших дорог крестьяне продавали молодую картошку и лук. Придешь в гости - у всех стол ломится, тут тебе и окорока, и рыба, и шашлыки на шампурах, и все жалуются, что, мол, "ничего нет".
Рестораны социалистической Москвы были сказочными. Здесь сохранились роскошные обеденные залы прошлого века, и меню не менялось с тех пор, с его расстегаями с икрой и лососиной и какими-то неизвестными мне разносолами. Когда мы приехали, обед на троих с шампанским и икрой стоил три доллара. Понятно, что при таких ценах попасть в эти сказочные дворцы было трудно - с самого утра перед ними выстраивались очереди.
Социализм работал так: все было очень дешево, но трудно достать. Социальный статус определял способность получить что-либо, а деньги были - так, для украшения. К счастью, я приехал с высоким титулом иностранного корреспондента, иначе мне никогда не удалось бы съесть этот легендарный обед за доллар, потому что желающих было немало. Обед занимал часа три. В советские рестораны ходят не для того, чтобы поесть, а чтобы время провести; официанты считают, что клиент уже получил свыше меры, раз смог попасть в ресторан, и кормить его ни к чему, и обслуживают очень медленно и неохотно.
Затем стали появляться иностранные, полуиностранные, частные рестораны. Большой разницы в качестве не было, но и в эти гораздо более дорогие рестораны тоже трудно было попасть. Я долго не мог понять, сколько на самом деле зарабатывают москвичи. Хотя все они жаловались на маленькие зарплаты, денег у них куры не клевали. Зарплаты действительно у москвичей были небольшими, но работали они (я не имею в виду рабочих) еще меньше, да и числились на нескольких ставках одновременно. Больше всего жаловались самые привилегированные люди. Милая немолодая дама из Кировского балета встретила меня словами: "У нас голод", - она была по пути в Америку, спасаясь от голода и погромов. "Не заметил". – ответил я.
"А что вы ели сегодня?" - спросила она. Я перечислил: борщ с водкой, икра с расстегаями, котлеты пожарские. "Наверно, за валюту?" - "Нет, за рубли". Она рассмеялась. - "Вы - опасный человек, если вы такое напишете, то нас не примут как беженцев в Америке".
Россия начала перестройки была похожа на страны Третьего мира. Есть два Третьих Мира: Третий Мир полусоциалистический, наподобие Танзании, Египта, Бирмы. Это спокойный Третий Мир, где цены дешевые, жизнь благополучная, еды вдоволь, местные продукты в изобилии, а иностранных вещей - мало, сутолоки и деловой активности мало, личных машин мало и они старые. В этих странах люди образованные получают ненамного больше, чем простые рабочие, мечтают о Западе, французском кино и американских сигаретах, и легко становятся диссидентами. Власти их преследуют, а Запад шлет посылки и упоминает по радио. Есть Третий Мир полукапиталистический, - Кения, Таиланд, - в котором много деловой активности, много нищих, проституции, мало местных продуктов и много импортных, много "Мерседесов" последней марки и давка в автобусах. В этих странах образованные люди грустят об утраченной самобытности, возмущаются пропасти между бедными и богатыми, и уходят в оппозицию. Власти пытают их и расстреливают, а Запад приветствует ликвидацию коммунистических террористов.
Россия была похожа на социалистический Третий Мир. Знакомые по Каиру черты - старые, полуразваливающиеся такси (тоже "Лады"), выбоины в асфальте дорог, как на захудалой трассе Серенгети, большие полупустые магазины с очередью в кассу и очередью к прилавку. Глядя в недавнее прошлое, понимаешь, что жизнь у советских людей была тихой и спокойной, в особенности вне Москвы.
Когда мы приехали, главной темой разговора был только что отгремевший Съезд Народных Депутатов, который все неотрывно смотрели по телевидению. СНД был самым демократически избранным парламентом планеты во все времена. На Западе давно научились управлять демократией, и выборы используются лишь для упрочения власти правящего класса. На Западе нет подлинного выбора, потому что там научились создавать мнимый выбор. Там для избирательных кампаний нужны огромные средства, а они принадлежат корпорациям и капиталистам.
В Советском Союзе до 1989 года тоже умели, хотя не так искусно, управлять Советами. Но в последние годы перестройки Горбачев и его соратники приняли за чистую монету разглагольствования западного радио о свободе и демократии и решили применить их в реальной жизни. (Я оставляю за рамками разговора, но не исключаю, предположения об их сознательной диверсии). Поэтому были проведены свободные, практически недирижированные выборы, как в СНД, так и в Советы. Возникла неуправляемая структура. Западные парламенты управляемы, потому что есть приводные ремни - партии и фракции. В СНД и прочих Советах их не было, каждый депутат был свободен поступать по воле совести.
СНД избирался двояко: частично - прямо, а частично - по организациям вроде КПСС или Академии Наук. Именно по организациям были избраны самые радикальные прозападные депутаты, академик Сахаров и его единомышленники. В СНД сложился заметный корпус прозападных депутатов, которые со временем получили название "демократов". Тогда они назывались "Межрегиональный Блок" (МРГ). МРГ пользовался поддержкой Запада, а у Запада были рычаги влияния в Советском Союзе. Западные радиостанции, на которых мне довелось поработать, создавали общественное мнение. Запад старался поддержать близких по духу депутатов, подбрасывая им деньги, оргтехнику, лекционные туры, поездки за границу. Быть "за Запад" стало очень выгодно. Таким образом СНД, свободный парламент, стал подвергаться западному дирижированию. Но прозападных депутатов поначалу было не так много, и еще долго в СНД сохранялся невероятный уровень свободы.
Зрелище было фантастическое. Сама по себе идея тотальной демократии хороша. Плохо то, что советские люди были наивны и невинны, и не знали фактов жизни на Западе и в мире. Поэтому парламент потерял бразды правления и в конце концов погиб.
Я не понимал советских людей. Мне страшно нравился эксперимент с созданием СНД. Когда меня спрашивали: "Нравится ли вам перестройка?" я отвечал утвердительно, и смешил всех. Советским людям перестройка не нравилась, еще меньше им нравился Горбачев. С перестройкой они связывали ухудшение жизни и рост дефицита. Я не знал, что раньше советские люди жили довольно благополучно, потому что приезжавшие к нам на Запад всегда жаловались на свое худое житье-бытье. Но видимо, жизнь при Брежневе была куда лучше, а с перестройкой люди стали жить хуже. К слову "перестройка" советские люди относились, как к слову "коммунизм" двадцать лет назад, и в конструкциях "прорабы перестройки" (Коротич) и "перестроечная лента" (она же "чернуха", например, "Маленькая Вера") немало иронии. Реальностью перестройка стала только в 1989 года во время Съезда Народных Депутатов (СНД).
До тех пор "перестройка" была во многом очередным лозунгом, и так она и воспринималась в провинции. В местах подальше, в моем родном Новосибирске, например, можно было увидеть старомодные лозунги "Проведем в жизнь решения XIX партконференции" или "Перестройка - это звучит гордо" и после августа 1991. До выборов в СНД многим казалось, что все пройдет, как с обгоном Америки. Когда полетели первые секретари обкомов, парторги перестали вывешивать лозунги во славу перестройки, и началась перестройка на самом деле. Беда в том, что она быстро вышла из-под контроля.
Советские люди были полны ненависти и зависти к привилегированной "номенклатуре" с ее распределителями и отдельными школами и больницами. Эмигрантов, привыкших к социальному неравенству, это удивляло. По телевидению в кинотеатрах шел документально-публицистический фильм "Особая зона", разоблачающий "роскошную" жизнь советской элиты. Я не мог понять причин их праведного гнева: дача, окруженная зеленой травкой, была не лучше обычного дома в Пасадене или в Иерусалиме; привилегированная школа, где - о, ужас! - нет рабочих детей, меня не удивила, равно как и магазин и столовая, куда не пускают простых смертных. В этом Советская Россия была похожа на Запад. Претензии борцов с привилегиями были тем более непонятны, что, не переводя дыхания, они выступали против уравниловки. "У них (у номенклатуры) есть колбаса", - таков был боевой клич популистов в начале перестройки. Колбаса у них, может быть, была, но, за исключением самой-самой верхушки, жизнь русского правящего класса была весьма скромной. В это время Ельцин поднял знамя борьбы с привилегиями, на котором было начертано: "Отнимем колбасу у номенклатуры".
Москвичи, которых я встречал, любили Ельцина, именно по той причине, по которой я его не принимал - потому что он был врагом Горбачева. Горбачев был для меня тогда воплощением преобразований и реформ, для народа - символом очередей и отсутствия водки и сахара. Ельцина каждый видел по-своему: так, пламенный социалист Борис Кагарлицкий видел в нем залог социалистического пути развития. (Конечно, со временем и он раскусил подмену). Но главным оружием Ельцина была зависть, призыв к переделу и ликвидации привилегий. Сегодня, когда "новые русские" живут в роскоши нефтяных шейхов, трудно даже вспомнить и поверить, какую злобу и зависть вызывали в людях разговоры о колбасе в обкомовских распределителях и о горкомовских дачах, видит Бог, довольно скромных.
В России была монополия на идеологию, и она стала трескаться после съезда СНД. Власти требовали осуждать привилегии, поддерживать "кооперативное движение", то есть первых частников, осуждать Лигачева, старого консерватора. На уровне символов это выглядело так - с одной стороны техническая и творческая интеллигенция, поддерживающая генсека слева, а с другой стороны, справа - консерваторы, отсталые типы, ретрограды, партийцы с привилегиями. Народу не нравился Горбачев и его перестройка, но озвучить волю народа должна была интеллигенция. В противовес Горбачеву она выдвинула не антиперестроечную фигуру - скажем, Лигачева или Полозкова - но суперперестроечную фигуру Ельцина.
У советской интеллигенции были свои классовые интересы - она могла и хотела править. У нее были газеты, радио, классовое единство, и игра в равенство ей надоела. Равенства в советской России было на удивление много, и разговоры о привилегиях лишь подчеркивали это основное равенство.
В это время в России появились зажиточные люди. Их называли "кооператорами", хотя к кооперации они не имели отношения. Им завидовать было более естественно. "Кооператорами" были торгаши и бизнесмены с сильной мафиозной замесью, хотя в перестроечной прессе создавался облик праведника, тщащегося накормить, напоить и обуть Россию, и самому жить скромно, но достойно, так, как скоро заживут все советские люди. Тут идеологическая интеллигенция нашла свою первую материальную опору и получила сверхзадачу, как сказал бы Станиславский: осудив привилегии номенклатуры с позиций равенства, одобрить привилегии богатых и интеллигенции под флагом борьбы с уравниловкой.
С этой сверхсложной задачей на уровне символов справилась режиссер московского ТЮЗа Генриэтта Яновская. Она поставила спектакль по только что вышедшей в России повести Михаила Булгакова "Собачье сердце", который стал важной идеологической вехой. В системной войне, происходившей в то время в России, идеология играла исключительную роль, и перо можно было приравнять не к штыку, а к баллистической ракете, а спектакль - к ядерной боеголовке. Спектакль был замечательный, смотреть его было - одно удовольствие, но мораль спектакля "Собачье сердце" была людоедской. Не случайно эта повесть не печаталась при советской власти. Повесть Булгакова, написанная под влиянием жизненных неурядиц, была талантливой, но морально ущербной, как некоторые книги Селина или маркиза де Сада. Пролетарий, "народ", у Булгакова - это шелудивый пес, который "заговорил", обрел человеческий облик благодаря интеллигенту, а затем - о, ужас - покусился и на девятикомнатные квартиры интеллигента-демиурга. В наказание интеллигент возвращает его в песье состояние. Хороший мужик - это слуга, швейцар, дворник. Он прислуживает и с благодарностью берет рубль на водку. Плохой жид-комиссар "мутит народ", побуждает пса заявить о своих правах. Но интеллигент - хозяин жизни договоривается с боссом комиссара, и остается хозяином положения. Тогдашний московский интеллигент пришел в восторг от идеи - он, мол, хозяин жизни, а народ - быдло, пес, "Шариков". Этот спектакль стал идеологическим знаменем "нового класса", а поборники равенства были зачислены в Шариковы.
Несколько позднее я увидел замечательный старый советский фильм "Берегись автомобиля", герой которого, Деточкин, современный Робин Гуд, крадет машины у преуспевающих представителей "нового класса", продает их, а деньги раздает по детским домам. И тут я понял, что Шариков - это тот же Деточкин, только увиденный глазами владельца украденной им машины. Для имущих неимущие - это быдло; если быдло требует дележа, его следует вернуть в собачье состояние, кастрировать (операция, проведенная профессором Преображенским над взбунтовавшимся Шариковым, явно смахивает на кастрацию), подавить.
Уже тогда, в 1989 году, я оказался в духовном вакууме: интеллигенция цитировала "Собачье сердце", отстаивая право на неравенство. Когда я заявлял о своем несогласии, меня автоматически зачисляли в швондеры, как будто мир ограничен этой схемой. Социалистов-поборников равенства в России 1989 года было меньше, чем айсбергов в тропиках.
Сейчас, в постперестроечные годы, когда захирели "толстые журналы", когда тиражи "Огонька", "Аргументов и фактов", "Знамени" упали, когда интеллигенты вышли на панель торговать сигаретами и тряпками, можно бы и позлорадствовать: ты этого хотел, Жорж Данден, ты надеялся, что в мире сильных станешь еще сильнее, ты был готов давить слабых и превращать их в кастрированных псов, если они требовали человеческих прав. Поделом тебе и твоя нынешняя беда.
Ленин был прав, говоря о лакейской сути интеллигенции: мои московские знакомые были готовы "идеологически обслужить" побеждающий "новый класс", хотя шансов на место в рядах победителей у них было мало. Они искренне становились на сторону сильных, как лакей искренне защищает своего хозяина от посягательств простого люда. Как они радовались крушению старого порядка с его эгалитарными идеями!
Помню, когда журналы стали самостоятельными. В редакции "Знамени" ликовали - наконец-то миллионы потекут им в карманы, минуя Союз Писателей! Они хотели стать богатыми и счастливыми, обобрав других писателей - vae victis! Они провели закон, позволивший редакторам газет, до тех пор - таким же наемным служащим, как и вахтеры, стать полноправными хозяевами многомиллионного имущества и влиять на общественное мнение. Так прошла первая экспроприация новой буржуазной революции. Вчерашняя собственность советских людей легла в карман новых хозяев. Но прошли два года, бумага подорожала, тираж упал, большая часть сотрудников уволена, основным доходом стала сдача служебных кабинетов в аренду. Им не удалось стать профессорами Преображенскими, мир оказался построен по совсем другой схеме.
А кооператоры, эта смешная публика, ходившая в тренингах самых ярких цветов и кроссовках, оперилась, и при пирожках не осталась. Они быстро поняли, что настоящие деньги лежат не на тернистом пути конкуренции с госпредприятиями, не в том, чтобы кормить и одевать людей своим трудом, а в спекуляции государственными товарами. Они объединились с руководителями государственных предприятий и стали продавать по рыночной цене государственную продукцию, купленную по твердым ценам.
Примерно в это время мастер советского детектива Эдуард Тополь написал роман "Завтра в России", вышедший в свет в 1992 году. Это слабая книга, но в посредственных книгах яснее видны мифологемы века, чем в талантливых. В романе Тополя ясно видны три мифа, бытовавших в пору перестройки.
ПЕРЕСТРОЙКА - ПУТЬ К ПРОЦВЕТАНИЮ
В русской литературе нечто подобное роману Тополя появлялось в XIX веке. "Завтра в России" - новые сны Веры Павловны, демократическая утопия. Она была написана в последние горбачевские годы, незадолго до победы демократов в великой августовской капиталистической революции. Читать эту книгу сегодня так же странно, как социалистические утопии начала века - в дни ГУЛАГа.
Книга "Завтра в России" могла быть написана только эмигрантом - настолько она полна неуемной веры в приносящий всеобщее благополучие капитализм. Действие происходит в конце дней Горбачева, но - о чудо! - кооперативам удалось накормить и одеть страну, перестройка порождает процветание, номенклатура злобствует и неистовствует, а народ ест раков с пивом и гутарит, как хорошо стало жить:
"Новая жизнь (русской деревни) была видна из окна поезда - стада частного скота на пойменных лугах Вятки-реки, аккуратные квадраты полей арендаторов, строительство нескольких новых изб и даже колокольня новой церкви на взгорке. Да, жизнь возвращается в деревни... русские люди превратились в израильских мошавников, живут, как хотят, даже церкви строят, никого не спрашивая!"
Или - вагон-ресторан нашего утописта: "семья из трех-четырех человек, взяв в аренду вагон ресторан, тут же превращала его из стандартно-безвкусной "общепитовской точки" в модерновое кафе типа "Мадонна" или в древний трактир а-ля "Русский теремок". На Украине подавали наваристый украинский борщ, галушки, заливного поросенка с хреном, гречневую кашу со шкварками, на Кавказе - шашлыки, цыплят табака, сациви и т.д."
Все это, нечего говорить, настолько далеко от известной нам не понаслышке реальности частных и арендованных ресторанов, сумевших совместить несъедобность общепита с ценами парижского "Максима", что только эмигрант мог такое написать.
Народ обожает Горбачева: "Миллионы людей идут по улицам, добровольно несут его портреты и сами, своими руками написали: "Мы за тебя, Сергеич!" - это, я думаю, мог написать только марсианин.
ЕВРЕИ - ВРАГИ БОЛЬШЕВИКОВ
Центральное событие книги - успешный переворот ГКЧП. В многочисленных интервью Тополь гордился своим предсказанием августа 1991 года. Победившие ГКЧПисты в его книжке ссылают всех евреев на Дальний Восток и создают там буферную зону на границе с Китаем - страшным врагом ГКЧПистов. (Хотя на самом деле покойный академик Сахаров и его поклонники - а не коммунисты России - были сторонниками разрыва отношений с Китаем.) Еврейская тема круто педалируется в романе, рассчитанном, видимо, на одесских евреев с Брайтон Бича.
Евреи - хорошие, гласит американская догма, которой следует Тополь, а значит, bad guys, плохие парни должны быть против евреев. И у Тополя коммунисты высылают евреев - как будто евреи не занимали командных высот при всех без исключения генсеках компартии от Ленина до Горбачева. К слову, эта же логика и у Лунгина в его "Луна-парке" и в навязчивых заявлениях Вячеслава Костикова, отождествляющего врагов своего президента с врагами еврейского народа. Нет нужды говорить, что и это - вымысел: среди жертв первомайского разгона коммунистической демонстрации в Москве оказались и ветеран войны Борис Моисеевич Дакшицкий, и старый большевик Исаак Львович Когановский, а в реанимации и 67-летний Сальмон Яков Наумович.
(Лишь годы спустя я понял мысль Тополя и Костикова, но это – тема другой книги.)
Израиль - всемогущее государство у Тополя. Любовно выписан израильский супермен с неправдоподобным именем "Бэрол (???) Леви", который "в 24 года с идеальной точностью разбомбил иракский атомный реактор, а в тридцать организовал похищение из Англии Мордехая Ваануну". Этот же супермен в тридцать пять ставит на колени Советский Союз, предварительно купив Японию. Преклонение перед Израилем - часть русско-еврейско-эмигрантской мифологемы.
Есть ли у человека право на измену? Когда диссидентство становится изменой? Можно ли, ненавидя режим, воевать против своей страны? Что происходит на нейтральной полосе между Власовым и Курбским, Генри Торо и Токийской Розой? Это непростой вопрос. Как отвечает на него Тополь - выразитель чаяний определенной части эмиграции? "Дайте мне радиостанцию, и я распущу Советскую Армию и свергну Советскую власть" - предлагает американцам его герой врач Ефим Рабинович - и в этом преуспевает.
В реальной жизни для уничтожения Советского Союза был, действительно, применен патент Ефима Рабиновича: национальная рознь, поощряемая радио "Либерти", комитетом "Карабах" и подобными организациями. "Еврей-эмигрант с израильской визой" посоветовал требовать суверенитет республикам и возможность отозвать своих солдат из Советской Армии - и вот уже "по первому радиопризыву солдаты-мусульмане бросают казармы, захватывают поезда и мчатся домой". Напоминает известный призыв: берите сколько хотите суверенитета...
"Сколько немыслимых, фантастических проектов свержения Советской власти пришлось выслушать (американскому разведчику) от русских евреев-эмигрантов, какую силу ненависти к строю нужно было (им) нести в себе", - пишет Тополь.
Я не поклонник статьи 74 УК РСФСР, погубившей безумца Осташвили, но по Тополю эта статья и впрямь плачет: данный пассаж не только антисемитский, но и способен вызвать антиеврейские эмоции у нормального русского человека. Мало, мол, евреям-эмигрантам, что они уехали, куда хотели, они еще и в ЦРУ бегают, чтобы Россию порушить.
Но Тополь, надеясь польстить своему американско-еврейскому читателю (естественно, патриоту Америки), безбожно врет. Действительно, была категория эмигрантов, которая бегала в ЦРУ, писала проекты и делала предложения - от атомной бомбардировки России до подрывной работы на РС "Свобода". Эдуард Лимонов одним из первых в эмиграции осудил моральную нечистоплотность эмигрантов, поддерживавших врагов России и бравших за это деньги ЦРУ. Но среди тогдашних врагов Советской России евреи не лидировали. Самая злобная антисоветская речь была произнесена в свое время Александром Солженицыным, а Владимир Максимов убеждал, что "лучше быть мертвым, чем красным". Не евреи, а Буковский призывал к блокаде России, не евреи перекидывали мосты к афганским "духам", а НТС. Солженицын признавал (в "Вестнике РХД"), что евреи-эмигранты настроены очень прорусски (а, по-моему, в основном вполне по-обывательски, больше заботясь о заработке, чем о строе в России).
Да, в эмиграции были разные мнения о допустимости и определении измены. Переиздаваемый сейчас эмигрантский вариант "Круга первого" А.И. Солженицына - пример тому. В первом "самиздатском" варианте романа герой Иннокентий Володин срывал провокацию МВД и не давал чекистам выдать медицинскую помощь - за шпионаж. Это бесспорно допустимо и не вызывает моральных затруднений. В "тамиздатском" варианте он мешал Москве овладеть ядерным оружием, то есть, на мой взгляд, делал неизбежными ядерный шантаж и/или ядерную бомбардировку России военно-воздушными силами разрушителей Хиросимы, Багдада и Дрездена.
Поставленный в 1995 году в Малом спектакль по пьесе Солженицына "Пир победителей", написанной для самодеятельности в бараке власовцев Озерлага 1951 года, еще дальше отодвигает границы допустимого. Я не хочу сказать, что оппозиция в дни войны недопустима. Вполне можно быть против войны в Чечне или во Вьетнаме. Но когда "Ганнибал у ворот" - как было в дни Великой Отечественной войны - оппозиция становится изменой. Для того, чтобы оправдать свою измену России, демократы говорили о равенстве Гитлера и Сталина, коммунизма и фашизма. Апогеем этой концепции стала книга Суворова "Ледокол", реабилитирующая Гитлера, но до этого "Московский комсомолец" отчеканил выражение "коммуно-фашизм". На мой взгляд, это нравственно порочная позиция, приравнивающая палачей и воинов. Как говорит герой "Круга первого", простой мужик Спиридон: "Волкодавом - можно, а людоедом - нет". Различие между коммунизмом и фашизмом - это различие между волкодавом и людоедом.
Еще более морально спорной была поддержка афганских "муджахедов", оказавшихся кровавыми чудовищами - они измывались и пытали не абстрактную советскую власть, но реальных Вовок и Колек.
Но эмиграция - от Максимова до Синявского - нашла в себе силы отказаться от апологетики измены и от поддержки Запада и про-западных сил в России после августа 1991, а тем более после расстрела парламента 1993 и – за исключением платных агентов "Свободы" заняла патриотические позиции. Так произошла странная и радостная метаморфоза: теперь я могу присоединиться практически к любой инвективе своего бывшего политического оппонента Владимира Максимова.
Книга Тополя была написана в другое время, в другом месте, и нормальный человек на месте Тополя сегодня постарался бы ее забыть, как не вспоминают Солженицын, Максимов, Буковский своих выступлений времен "холодной войны", как не афишируют деятели "второй волны" сотрудничества с нацистами: быль, мол, молодцу не укор, кто старое помянет, тому глаз вон.
Но Тополь далек от этого. Апофеоз книги - заявление американского президента о том, что "объединенные силы армии, авиации и флота стран НАТО ведут в настоящий момент массовую высадку десантов в СССР... Мы послали в Россию достаточное количество сил... Они получили задание арестовать кремлевское правительство".
Вот такие мечты об оккупации России вынашивала тогдашняя демократическая оппозиция, шедшая к власти. Тема оккупации немало обсуждалась в те дни, и находила свою поддержку в среде демократов. Напомню известные слова замечательного русского писателя Виктора Астафьева, автора "Царь-рыбы" и "Печального детектива", почему-то оказавшегося в стане демократов, о преимуществах оккупации. "Если бы Германия нас победила, мы бы жили, как сегодня живут в Германии" - этот мотив часто звучал в демократической прессе. Демократы тех времен мечтали об американской оккупации, которая привела бы их к власти.
Впрочем, это предвосхитил лучший анекдот брежневской поры, дающий точный портрет таких людей: "Рабиновича исключили из партии, и снится ему сон, что началась третья мировая война и окончилась победой американцев. Рейган на белом коне стоит у врат Кремля и Брежнев выносит на подушечке ключи Москвы. Не надо мне Москвы, говорит Рейган, не надо мне Кремля, только восстановите Рабиновича в партии".
"ОГОНЕК" И "НАШ СОВРЕМЕННИК"
Уже в 1989 году демократы завоевали (или унаследовали) дискурс. Они проводили идею "вхождения в мировое сообщество", конвергенции, приобщения к западным ценностям. Это было «западничество», вера в преимущество западного образа жизни и в его пригодность для России. Последнее советское руководство разделяло это концепцию и навязало ее обществу с помощью тоталитарных рычагов.
Наиболее прозападные газеты и журналы добились невероятного влияния и тиража. Крошечный листок "Аргументы и факты" дошел до неслыханных 22 миллионов тиража и послал дюжину корреспондентов в парламент. "Огонек" властвовал над умами. Их содержание было тривиальным: "Знаете ли вы, сколько получает американский безработный? Сколько это будет в пересчете на рубли по курсу черного рынка? Сколько на эти деньги можно купить товаров в московских магазинах?" Они любили показывать картинки из телесериалов вроде "Далласа" и говорить: "Так живут люди при капитализме, так будут жить и советские люди после победы капитализма".
Со временем, когда капитализм стал реальностью, эти газеты зачахли, бум сменился спадом, и сейчас трудно поверить, что недавно люди стояли на морозе часами и читали свежий номер "Московских Новостей".
Демократам принадлежали почти все издания, разница была только в степени прозападнического рвения. "Правда" была скучнее "Аргументов и фактов", но не противостояла им.
"Советская Россия" стала первой газетой, прорвавшей единый фронт демпрессы, и столкнувшейся с тоталитарным давлением. После письма Нины Андреевой демократы использовали авторитет Горбачева, чтобы подавить "Совроссию" и напомнить прочим, что на их стороне - власть.
В едином фронте демпрессы была малая идеологическая ниша, уцелевшая с брежневских времен - русские националисты. Им принадлежал журнал "Наш современник".
Писатели-"деревенщики" стали единственным противовесом новой перестроечной идеологии "западничества". Мне они нравились - потому что я люблю самобытность, а не американизированную культуру; потому что писатели они были хорошие; потому, что мне очень полюбилась Россия.
Я не сохранил детских воспоминаний о России, но в путешествиях по стране я стал открывать для себя ее красоту, ее природу, ее жизнь. Мы приехали в Россию через Финляндию на микроавтобусе, оборудованном постелью, холодильником, плитой, умывальником и прочим. Благодаря этой замечательной машине "Joker III Westfalia-Caravelle" можно было свободно колесить по России, не раболепствуя перед администраторами гостиниц и метрдотелями.
На "Джокере" мы проезжали по сказочным местам России, на Селигер, в Осташков, через мой любимый город Торжок с его увековеченными Пушкиным Пожарскими котлетами и лучшими в России щами. Что может быть лучше набережной Торжка, возле гостиницы и ресторана, когда за узкой и идиллической рекой открываются купола церквей, монастырь и старые дворянские усадьбы и городские дома.
Дороги – это особая статья. Даже отмеченные на карте Союза шосе зачастую непроходимы для обычного транспорта, и наша "Каравелла" плыла там, как корабль, меж лугов и лесов. Мы приехали в Юрьев-Польский, где в кремле-монастыре меня приняли за иностранца. "Вы говорите не по-нашему" - сказали мне (я не окал, как местные жители). Загорск, Ростов Великий, Переславль Залесский, Звенигород, Суздаль, маленькая прославленная церковь Покрова-на Нерли, Бориса и Глеба в Кидекше, Александровская слобода, Владимир, замечательные белокаменные соборы древней Руси - все это можно было увидеть, путешествуя на "Джокере". Можно было остановиться на берегу речки и состряпать обед, пока наш пес-ньюф по имени Дуби (медведь на иврите), вымахавший в здорового зверя, бегал вокруг. Мы много ездили по Центральной России, и лучше всего было плаванье на байдарках по Угре. Угра - чистая тихая река, городов на ее берегах нет, да и деревень негусто. Это было ближе всего к счастью - медленно плыть среди этой чудесной природы. Нас заносило и на Оку, к Тарусе. Набережная Тарусы напомнила старые советские фильмы, с газонами, скамейками, перилами, а чуть подальше - зеленый бережок и кладбище, где хотела лежать Марина Цветаева. Плавали мы и по Волге. Углич, сказка с его маленьким кремлем на островке, церковью Димитрия-на-Крови, Дивной и массой других церквей; Кострома, белый привлекательный город, а за рекой - Ипатьевский монастырь, церковь на курьих ножках, палаты Романовых, - вот куда стоит перенести столицу Руси. Улицы Костромы просторны, люди приветливы, дома красивы. Ярославль, с его двухсотлетним театром Волкова. Плес, писаный многими художниками. Саратов и Самара, тихие и приятные столицы провинций. Константиново на Оке, есенинские места с их густой травой над спокойной рекой. Коломна - красивее всех, забытая жемчужина.
Эти путешествия по России помогли мне утвердиться в выборе, сделанном еще в Японии. Американская парадигма бесплодна. Я обращался к Японии в поисках прецедента. В середине 19-го века Япония переживала кризис; самоуважение японцев упало до нуля, иностранные консулы правили в Иокагаме и Нагасаки, как в Шанхае; британские канонерки обстреливали Шимоносеки, как сегодня американцы бомбят Ирак. Ответом японцев стала Реставрация Мэйдзи. Во главе «реставраторов» стояли молодые самураи из Мито, из Школы бранных искусств, изучавшие джиу-джитсу, фехтование и "бушидо" - кодекс японского рыцарства. Возмущенные бесилием Японии перед англо-американской угрозой, они обратились к истокам Японии.
Молодые самураи Мито были реакционными революционерами, они были против западного влияния, за «дух Ямато», за подлинную Японию. Японские "современники"? Наверное. Они поняли диалектику судьбы - чтобы восстановить славу Японии и отразить европейских варваров, нужно научиться технике варваров, не поступаясь душой.
Японцы пошли учиться у Запада, сняли мечи, постриглись по-западному, прошли страшный духовный кризис. Через сорок лет на Ялу, через восемьдесят в Пирл-Харборе, и в наши дни – своей передовой техникой японцы показали, что они прошли сквозь кризис, научились у Запада и снова стали японцами.
Россия при Горбачеве оказалась в сходном положении. Шел спор между сторонниками колониального развития, интеллектуальными и коммерческими компрадорами - и националистами. Коллапс коммунисточеского руководства не оставлял иного выбора. Часть российской интеллигенции ориентировалась на Америку, а часть обратилась к росийским корням. И те, и другие в чем-то были правы. Но каждый из нас делает выбор для себя. Эренбург в "Хулио Хуренито" пишет: "Конечно, как сказал мой прапрапрадед, мудрый Соломон, "Время собирать камни и время их бросать". Но я простой человек, у меня одно лицо, а не два". Я сделал выбор.
Лозунги «прорабов перестройки», будущих демократов, меня смешили и раздражали. "Огонек" поднял знамя борьбы со СПИДом, хотя, видит Бог, его почти не было в России. Номера журнала посвящались этой теме, и сыпались письма в редакцию с требованием презервативов и одноразовых шприцов. Ельцин отдал на борьбу со СПИДом половину доходов от лекций в Америке. Это было прямым импортом американского дискурса. В Америке СПИД угрожал богатой и влиятельной гомосексуальной общине. В России «борьба со СПИДом была смешна, как брюки-дудочки стиляг 50-х годов.
Смешило меня преклонение буржуазной интеллигенции перед американскими супермаркетами с их мороженой собачьей едой. Смешили откровения из свободного мира, которые они выплескивали на страницах своих изданий: в Америке полицейский получает пятьдесят тысяч долларов в год! Налог свыше 20 % губителен! В Израиле в это время 50 000 в год и три учителя вместе не всегда получают, и налог платят при этом в два раза свыше «губительного», и ничего!
Советских интеллигентов, поверивших в рассказы "Огонька" о прекрасной жизни на Западе на пособие по безработице, я потом встречал - уже на настоящем Западе, безуспешно сводящими концы с концами на это пособие, которое казалось гигантским, перемноженное на курс доллара, а оказалось крошечным - разделенное на стоимость гамбургера.
Я не сомневался, что время западников пройдет - когда Россия "надышится" воздухом внешнего мира.
"Западники" при Горбачеве смогли так легко победить не только благодаря поддержке властей, но и по более глубинной причине. Процесс уничтожения корней далеко зашел в России - даже в деревнях стояли "хрущобы", а в городах миллионы жили в огромных домах-корпусах. Советские люди не пекли хлеба, даже в деревнях они ждали, пока им привезут хлеб, что меня поражало. На Востоке и на Западе, повсюду где едят хлеб, люди сами пекут свой хлеб. Советские люди были приобщены к массовой культуре. Хотя советская массовая культура была гуманистической, она удушала местный национальный колорит. Это было заметно повсюду, от Бухары до Архангельска.
В Средней Азии проходила не русификация, но советизация, та же самая, что и в русской глубинке: ликвидация всего местного во имя синтетической массовой культуры.
Проблемой была и излишняя централизация России. Всюду, где побеждает центр, гибнет местная культура. Так, Париж придушил Прованс, где был и свой язык, и своя литература, в Японии Токио задавил Каназаву, город со своей театральной традицией. В России Москва отрезала кислород "провинции" - Твери и Нижнему Новгороду, Иркутску и Орлу. Поэтому когда "системный враг" захватил Москву, вся Россия упала в его руки, как спелое яблоко.
Русские националисты, "современники", поддерживали местную культуру, противостоящую общей советской. Они были правы - общая культура позволила Западу одним махом, захватив Останкино, приступить к ассимиляции России. Я соглашался и с прочими их установками: нужно было отстроить храмы, возвратить древние названия городам, помочь России обрести свое лицо, чтобы защититься от вторжения. Нужна была и земельная реформа: не для того, чтобы создать "фермеров как в израильском мошаве", как писал Тополь, но чтобы люди могли жить в своих домах, окруженных своими садами. Если бы мне пришлось жить в Ясенево, я бы сбежал - за границу, в деревню, на Марс, потому что в домах-муравейниках жить нельзя. Советский социализм не был смягчен зелеными, маоистами, индивидуализмом, в отличие от западного.
Компромисс между советской властью и реформаторами был возможен. Сталинский режим был в некоторой форме возрождением феодализма - вплоть до крепостного права для крестьян. Как и во Франции до 1789, в доперестроечной России "аристократ" - секретарь обкома или придворный цекист обладали привилегиями и властью, а "буржуазии", новому сословию, интеллигенции не было пути к власти и привилегиям. Юристам, профессорам, торговцам, программистам, ученым, спортсменам, "яппис", которые были бы богатыми и сильными на Западе, хотелось жить лучше. Общество могло с ними договориться - высвободив часть земли под строительство коттеджей, дав место мелкому бизнесу и сервисам под четким налоговым контролем. Такой "китайский" путь позволил бы России пройти новый НЭП без крушения. В России могло возникнуть более гармоничное развитое постиндустриальное общество, где "изречения Дзонкавы смешает с чистою росой, срывая стебельки купавы, славянка с русою косой".
Но власти уронили поводья, кони понесли, энергию "новых русских" некому было направить на конструктивные рельсы. Новый буржуазный класс России оказался в основном компрадорским, антипатриотическим, враждебным своей стране, изначально коррумпированным. Он занялся спекуляцией и экспортом, его капиталы моментально перебрасывались в западные банки. Сыграла вою роль и еврейская компонента средних классов. Российские евреи-бизнесмены получили поддержку американских еврейских деловых кругов, и переориентировались на Запад. Их поддержали евреи в идеологической сфере. Учитывая огромный удельный вес евреев в российском «среднем классе», их переподчинение Нью Йорку стало решающим. Так разразилась трагедия: Россия пошла не по японскому, а по латиноамериканскому пути.
Меня тянуло к русским националистам, к единственной силе, сопротивлявшейся системному империализму Америки. (Коммунисты - противники Ельцина - были в те времена нейтрализованы генсеком Горбачевым). Я несколько опасался встречи с ними - они считались сторонниками не то сталинизма, не то царизма, и уж точно ненавистниками евреев.
Но прочие газеты и журналы были за демократов и «Запад», мои статьи они не печатали, а мне хотелось поделиться с советскими людьми своими мыслями и наблюдениями, более того - хотелось повлиять. Выбора не было - в критические месяцы обвальной перестройки не оставалось изданий, стоявших за социализм, дружбу народов, поддержку Третьего мира. Московские Новости, Огонек, Новое Время, Литературная Газета, Комсомольская Правда, Столица под плюрализмом подразумевали одно - пропаганду взглядов демократов.
Я не был уверен, что мои статьи подойдут русским националистам: при «старом режиме», когда вся пресса неискренне исповедовала эти три принципа, националисты отстаивали русский национализм и тосковали по дореволюционной России, не принимая коммунизма и социализма. Говоря совсем просто, я был красным, а они - белыми. И тут произошла та историческая рокировка, которая через три года выразилась в создании Фронта Национального Спасения. На уровне мифологем ее выразили Проханов, Зюганов, Глушкова: гражданская война окончилась, у белых и красных оказался один общий враг. На уровне личном - я стал писать для националистических журналов и газет, а они стали меня печатать.
Это было чудо - у "белых" изданий хватило мудрости, глубины, любви к родине, чтобы принять и дать трибуну "красным" в те тяжелые дни, когда измена бывших партийных боссов пудовым замком легла на двери, сердца, умы социалистов. Их утлый кораблик оказался Ноевым ковчегом, спасшим оппозицию от молчания, равного смерти. Не сразу, лишь через несколько месяцев я стал не стыдиться, но гордиться, что оказался в одном лагере с этими людьми - с Куняевым и Казинцевым, с Прохановым и Султановым, с Володиным и Бондаренко - в час испытаний.
Я ангажировался, как сказал бы Камю. Россия - моя родина и Советский Союз - геополитический оплот Третьего мира были одной и той же страной. Националисты совершили огромный поворот - они за несколько месяцев прошли семидесятилетний путь и "признали" Советский Союз и советский коммунизм. Мой поворот казался проще, но и его было нелегко сделать.
Мне все еще нравились некоторые черты перестройки, и в первую очередь ее незлобивость. Ведь я вырос в годы, когда праведный гнев органов был еще живой памятью, когда злоба, "святая злоба" Блока стала злобностью, но не исчезла. При Горбачеве злобы не стало. Что бы ни происходило – эстонцы ли урезают права русских в республике, заявляет ли Литва о независимости - неизменно доброжелательны парламентарии и министры, не слышно рыка и окрика. Не только по сравнению с былыми временами: на Западе такой мягкости нет. Сегодня, после расправы над Чечней, я вспоминаю это время не без легкой ностальгии. В ту пору ни национальные страсти в республиках, ни забастовки - ничто не вынуждало власти топнуть ногой, не то что расстрелять.
Национальная гордость, эта суетная черта, которая культивировалась в дни нашей юности в России, сошла на нет (в отличие от прочих союзных республик). Патриотизма в России было меньше, чем в Америке: Америка рукоплескала вторжению в Панаму и бомбежкам Триполи, Россия рукоплескала выводу войск из Афганистана и Чехословакии и освистывала генерала Родионова. Хотя в целом мне это нравилось, но казалось, что русские перегнули палку. Интеллигенция видела сегодняшний день России в слишком мрачном свете, а прошлое - как черную ночь. Во всех газетах (за исключением нескольких малотиражных националистических) господствовали самые унылые сравнения России с прочим миром. "Мы дерьмо", - таков был их рефрен, "а все остальные молодцы". Немного самоуничижения никому не вредит, но в ту пору его было слишком много. В это время в эмиграции началась переоценка ценностей, и даже вчерашние противники Советской России поняли, что охаиватели идут не туда. Зиновьев, считавший перестройку обманом изменил позицию.
Под руководством Горбачева и Шеварднадзе стал круто меняться курс советской внешней политики. Я написал об этом, и после долгих поисков подходящего издания, отдал статью в "Литературную Россию". "Вы были на стороне ангелов", говорил я советским людям, но они не верили.
ВЫ БЫЛИ НА СТОРОНЕ АНГЕЛОВ
Сжигать вчерашние кумиры и молиться головешкам вчерашних пожаров, видимо, на роду у России писано. Этот юношеский радикализм понятен. Мне, бывшему эмигранту, он бесконечно знаком. Нередко мы - русские колонисты в Израиле, Франции, Америке - встречаем нашу подпитку, свежих эмигрантов из страны победившего социализма, и уже привыкли к их радикализму. Чем свежее эмигрант, тем больше он любит Рейгана и Тэтчер, ненавидит социализм, поклоняется Пиночету; как любимец "Литгазеты" Наум Коржавин, призывает выселить негров из Нью-Йорка в Африку, а арабов из Израиля - в Аравию, во всем винит "левых" и т.д. С годами эмигрант притирается, и немножко снижает уровень нетерпимости, то есть доходит от поддержки Ку-Клукс-Клана до центра Республиканцев.
Сейчас прорезалась "внутренняя эмиграция" советской интеллигенции - они не эмигрировали, но по взглядам не отличались от эмигрантов. Двадцать лет назад это описал Есенин-Вольпин, писатель и завсегдатай психушек. Его спросили, почему все антисоветчики - шизики, и он ответил: "Антисоветчики - все, а шизики - те, кто в этом признается". Сейчас в "антисоветских" взглядах можно признаваться, и оказалось, что и впрямь, все - "антисоветчики". И не в тривиальном кагэбэшном смысле - люди, мол, против диктатуры партаппарата и номенклатуры, а в довольно глубоком - речь идет об антисоциализме. Ссылки на Швецию и западную социал-демократию я воспринимаю, как лицемерие - все еще "не готов" советский читатель к прямому восхвалению Америки Рейгана, Буша и Милтона Фридмана, поэтому его "спускают на тормозах".
Тотальная ревизия коснулась почти единственной чисто положительной сферы советской внешней политики - взаимоотношений СССР и стран Третьего мира. В советской печати все чаще раздаются голоса о сворачивании помощи этим странам и национально-освободительным движениям. Я с тревогой думаю о недалеком будущем, когда исчезнет последняя тень советского противовеса и Третий мир будет отдан в суровые, нежные лапы Мирового Шерифа. Вторжение в Панаму было первой ласточкой новой эпохи - мира без России. Несколько лет назад enfant terrible литературного зарубежья Эдуард Лимонов написал шуточный рассказ, недавно напечатанный и в Москве: что произошло бы в случае исчезновения России с лица земли. Одним из первых последствий, пишет он, было бы американское вторжение в Мексику. Он ошибся только в названии латиноамериканской страны.
Мало кто сомневается, что Советский Союз был предупрежден о готовящемся вторжении и оккупации Панамы, но это не так уж важно - внешнеполитический активизм не в моде в сегодняшней Москве. Несомненно, при нынешнем положении дел кубинский "ракетный кризис" завершился бы вторжением на Кубу, вьетнамская война - покорением Северного Вьетнама, Никарагуа ждала бы судьба Панамы, а Намибия оставалась бы и поныне колонией Южной Африки.
Даже в самые мрачные "застойные" годы Советский Союз хоть немного, но удерживал руку Америки, ограничивал ее имперские претензии. Поставим вещи в должную перспективу. Мощи Советского Союза не хватало, чтобы отразить Америку и ее союзников. Россия не смогла помешать Англии вести войну на уничтожение в послевоенной Греции, Малайе, Омане, не смогла защитить Ливию от американских, а Сирию и Ливан от израильских бомбежек. Даже во время внешнего активизма Россия не смогла помешать Америке практически стереть с лица земли Северную Корею: к концу корейской войны американские летчики возвращались зачастую на свои базы, не обнаружив ни единой возможной мишени для бомб. Россия не смогла защитить Северный Вьетнам от налетов. Список этот можно продолжать.
Отношения между двумя сверхдержавами никогда не были "на равных": Россия не посягала на глобальный авторитет Мирового Шерифа, да может, и к лучшему: иначе Третья Мировая Война не оставалась бы «холодной». Попробовала бы Советская Россия бомбить Чили Пиночета, как Америка бомбила Вьетнам, или блокировать Турцию, как американцы блокировали Кубу. У России всегда было меньше денег для подкупа, куда меньше веры в собственное право править миром.
Если нужно историческое сравнение, Россия была Парфянской империей, слабым, но единственным антагонистом нового Рима - Америки. На парфян полагались (увы, попусту) мои предки в древней Иудее, бунтуя против всемогущего Рима; к парфянам они бежали, когда значки легиона Фретензис вошли в проломы иерусалимских стен. Парфяне были единственной альтернативой Правителю Ойкумены - Риму, но альтернативой слабой и далекой.
Россия, несмотря на отсутствие симметрии, была - символом выбора, надеждой стран Третьего мира на спасение от имперской мощи Штатов. Вспомним о блистательной победе кубинско-советского оружия над регулярными танковыми соединениями ЮАР в Южной Анголе. Это была подлинно судьбоносная победа - после нее южноафриканцы согласились уйти из Намибии, после нее начался процесс реформ в ЮАР, пришел к власти Леклерк, вышел на свободу Мандела. Если бы не мужество кубинских солдат (пусть помнят об этом сегодняшние экономисты, сравнивающие цену кубинского сахара и тюменской нефти в американских долларах) и не самоотверженность советских людей, в Претории по-прежнему правил бы Пик Бота, а то и кто похуже - только поражение заставило южно-африканцев прислушаться к доводам разума.
Еще пример. Вспомним Войну Судного дня, или войну 10 рамадана, попросту - арабо-израильскую войну 1973 года. Если бы не замечательное советское индивидуальное пехотное противотанковое и зенитное оружие, средства форсирования водных преград, армии Садата не удалось бы прорвать линию Бар Лева и войти в Синай. А ведь только ограниченная победа египтян смогла привести к мирным переговорам между Израилем и Египтом. Незадолго до войны тогдашний министр обороны Моше Даян бросил крылатое словцо: "Лучше Шарм аль Шейх без мира, чем мир без Шарм аль Шейха". Израиль отклонял все предложения Египта о мирном урегулировании - пока мощный удар советского оружия в арабских руках не вывел израильскую общественную психику из состояния самоупоения и не привел за стол переговоров. Автор этих строк в те дни сам оказывался не раз на "получающем конце" советских "катюш", что помогло и ему понять, что лучше мир без Шарм аль Шейха.
Каковы цели Америки в несчастном (несмотря на полную победу рынка над планом) Третьем мире? Отец структуральной лингвистики профессор МИТ Ноам Хомски, левый радикал, выступавший против вторжений в Чехословакию и Эль Сальвадор, в Афганистан и Вьетнам, так охарактеризовал американскую внешнюю политику в Третьем мире: "Когда Франклин Д. Рузвельт провозгласил Четыре Свободы, за которые США и их союзники будут бороться с фашизмом (свободу слова, свободу совести, свободу от нужды и свободу от страха) он забыл упомянуть Пятую Свободу, которую грубо, но довольно точно можно определить, как свободу (для США) грабить, эксплуатировать и господствовать. Когда Четыре Свободы не согласуются с Пятой, ими легко жертвуют во имя ее".
Латинская Америка практически не знала ни демократии, ни благоденствия. Ее обирали до нищеты американские компании, а американская армия гарантировала Пятую Свободу - путем многочисленных интервенций, или через своих ставленников - Батисту, Трухильо, Сомосу, Пиночета. Когда Куба, а впоследствии Никарагуа попытались провести социальные реформы, улучшить здравоохранение, разбить латифундии, Соединенные Штаты объявили этим странам неограниченную войну. Цель войны, по Ноаму Хомски, - привести к власти правительства, поддерживающие Пятую Свободу (цель уже достигнута в Никарагуа), на худой конец - сорвать программу реформ, превратить "бунтующую" страну в руины, в пугало, в наглядный пример тем, кто задумает восстать против могущества янки (эта цель достигнута во Вьетнаме).
Хотя в своей сфере влияния сталинско-брежневский СССР вел себя по-империалистически (Чехословакия и Афганистан), за ее пределами, в особенности в Третьем мире, но и в Европе, Советский Союз был защитой слабых, щитом униженных и оскорбленных. Основной прием цэрэушной пропаганды в то время сводился к следующему: ссылаясь на советский внутренний империализм, чернить благородную внешнюю роль СССР. Западная левая привыкла к этому передергиванию и умеет на него отвечать. Но сейчас цэрэушная точка зрения приобретает популярность в кругах советской интеллигенции. Пример цэрэушной журналистики - репортажи корреспондента "Комсомольской правды" Теплюка из Манагуа. Так, например, сообщает Теплюк о сандинистской забастовке: правительство резонно (любимое советское словечко, пережившее изменение курса) требует от сандинистов: вы не смогли справиться с экономическими проблемами, сейчас не мешайте нам. Тут что ни слово - то гнусность. Можно подумать, что сандинистам не мешали, что этой маленькой стране не объявила неограниченную войну сверхдержава, что ее порты не минировали, что Международный суд в Гааге не признал США агрессором, что разруха - не результат блокады, агрессии, нападений "контрас". Такой фразы: «вам не мешали, теперь вы не мешайте» - применительно к Никарагуа не посмел бы написать ни один порядочный американский журналист, разве что "новый правый" вроде Нормана Подгореца.
Вслед за этим Теплюк обрушивается на самое идею забастовки, как районный партийный босс из прошлогоднего Кемерова. То есть мало ему, что сандинисты отдали власть в результате выборов, прошедших под дулами американских пушек - ему хочется, чтобы они голоса не подавали. В его идею демократии вписываются только проамериканские силы.
Результат выборов в Никарагуа понятен: у народа этой страны был выбор между вечной войной с Америкой (а значит, разрухой, нищетой, несправедливостью) и капитуляцией, то есть шансом поесть и отдышаться. (Думаю, что и блокадный Ленинград проголосовал бы за капитуляцию и жизнь). Винить их невозможно, а сейчас, по мере роста процэрэушных голосов в России, следует признать их мудрость: ведь на глазах исчезает единственная в мире защита от американской агрессии.
Я с грустью и без оптимизма думаю о будущем палестинского народа. Против него уже многие годы ведет тотальную войну Израиль, сначала с помощью Сталина, а затем - американским оружием и деньгами. Америка тратит ежегодно миллиарды долларов на войну с палестинцами, не щадит никаких затрат, и Советский Союз никогда, даже в лучшие годы, не мог противостоять этой лавине денег и оружия. Все же СССР хоть немного заступался за них. Сейчас их положение кажется безнадежным - поток советских евреев, идущий туда, скоро доведет их до положения американских индейцев или аборигенов Тасмании. В СССР не звучит ни единого голоса морального осуждения мигрантам-оккупантам, ворующим чужую родину, нет и голоса в поддержку палестинцев. Вместо этого "Огонек" продолжает печатать статьи о "близящихся погромах (в России)" и о красотах киббуцев.
Итак, какой бы ни была внутренняя политика СССР в минувшие годы - а она, бесспорно, заслуживает критики - во внешней политике вы, советские люди, были, как говорят американцы, "на стороне ангелов". Запад - это не только Джордж Буш, Оливер Норт и Маргарет Тэтчер, это еще и социал-демократия Европы, радикалы Америки, освободительные движения Третьего мира. Воистину трагично, что советское общественное мнение впадает из одной крайности в другую, от слепого антиамериканизма кидается к самой проамериканской, неоконсервативной линии.
Сейчас принято говорить, что помощь Третьему миру - не по карману России. Возможно, это так. Но сочувствие - оно-то по карману? Хотелось бы, чтобы сердца советских людей остались там же в этом единственном вопросе, где нет нужды в переменах. А рубли - Бог с ними».
.
Россия реформаторов (в отличие от России работяг) была Страной Дураков: они утверждали, что из скромных, но полновесных золотых Сибсельмаша, Магнитки и Байконура вырастет по вилле для каждого трудящегося, если страну хорошо полить американской помощью. В 1990 году прошла эпидемия "гуманитарной помощи", когда жители Страны Дураков трубили о близящейся голодной и холодной смерти. Образ тысяч и миллионов умирающих всколыхнул мировую западную общественность и в Россию посыпались посылки, как в Сомали.
Это был sting (наколка, на американской фене): помощь была не нужна, помощь не дошла, помощь была разворована. Помощь не была нужна, потому что советский народ не бедствовал. Описания тяжелой жизни старушек-пенсионерок, конечно, угнетали, но такой материал можно было снять в любой стране мира, в Англии, в Америке, в Израиле. В целом у людей было достаточно еды, продукты питания были очень дешевыми, электричество, газ, и отопление были практически бесплатными, равно как и квартиры. Советским людям жилось лучше, чем народу любой страны за пределами Десяти развитых держав. Более того, социальная защищенность советских людей была невероятно высока.
Советским людям не была нужна помощь в нормальном смысле слова. Они хотели получить в подарок вещи западного производства, которых в России было мало – жевательную резинку, джинсы, видики, колготки. Люди Запада, услышав крики о помощи и просьбы о спасении от голодной смерти, собрали и послали в основном такие вещи и продукты, которые посылают бедным умирающим от голода и холода людям. Получавшие такие посылки советские люди оскорблялись: "Нам шлют хлам, как нищим!" Они не подумали, что "нищий лишь просит участья", они всерьез верили, что с ними поделятся, как с близкими родственниками.
Прошло некоторое время, прежде чем на Западе поняли, что это блеф. Японцев возмущали роскошные меховые шапки русских: бедные люди, в их понимании, таких шапок не носят. Со временем поняли это и европейцы, и американцы. Пришедшая помощь была в основном разворована и распродана в ларьках кооператоров. Вещи, дошедшие до пенсионеров, были ими проданы на толкучке. Я читал письма советских людей с просьбами:
"Мы живем ужасно плохо, есть нечего, хоть помирай. Пришлите мне, пожалуйста, видеомагнитофон, только японский, а не корейский", или "Пришлите джинсы, но только "Ранглер" или "Вы, белые люди, должны помогать нам, белым людям, а не всяким неграм". Наивный расизм был не чужд россиянам. На нем впоследствии сыграли демократы, когда они требовали прекратить помощь Кубе и Африке, и натравливали москвичей и казаков на кавказцев и чеченцев. На Западе не понимали этих сентенций: люди, жертвующие на нужды бедных, обычно не расисты. Расисты Запада не считали православных русских - кровными братьями по расе. Все-таки Россия относится к другой цивилизации (по Тойнби) или суперэтносу (по Гумилеву), отличной от западноевропейской.
Одновременно с борьбой за помощь Запада реформаторы прекратили помощь развивающимся странам, хотя помощь была взаимовыгодна. В результате чуть не погибла Куба, а Советский Союз пережил несколько лет перебоев с сахаром. Потом я встречал людей, сделавших капитал на торговле сахаром - это был ходкий товар. Советские люди ели намного больше сахара, чем европейцы или американцы.
Больше всего реформаторы-демократы ненавидели Кубу. Они любили писать о проблеме прав человека на Кубе, хотя права кубинцев в основном ущемляются Соединенными Штатами, а не правительством Кастро. Они позабыли, что Куба столько лет жертвовала собой, предоставляя Советскому Союзу передовые базы в 90 километрах от Флориды. Политика Горбачева-Шеварднадзе была лишь переходной к линии Ельцина, к полной зависимости от США.
Меня по сей день восхищает и изумляет Куба, которой удалось устоять и не рухнуть, когда были свалены все прочие социалистические режимы. (см. мою статью «Куба – любовь моя»).
Оказывать помощь – выгодно, но демократы это замалчивали. Помощь, как правило, дается местными товарами, и способствует развитию страны-донора. Послевоенная программа помощи, план Маршалла, привела к установлению американского экономического диктата в Европе на много лет и вернулась в карманы американцев сторицей. Так, 10% всех средств плана Маршалла пошли на импорт нефтепродуктов. Они перестроили экономику Европы на работу с нефтью (ввозимою из-за границы американскими компаниями) и подорвали местную угольную промышленность. Большая часть средств плана Маршалла была затрачена на субсидии американской промышленности, экспортировавшей свои товары в Европу. В наши дни программа Food For Peace позволила привязать многие страны к Америке, ликвидировала их свободу политического маневра, субсидировала американское сельское хозяйство. Советская помощь развивающимся странам была взаимовыгодна: пока она шла, Россия могла выйти на рынки этих стран, потеснить Англию, Францию, Америку и заработать. Она спасала эти страны от империалистической эксплуатации. Но демократы превратили Россию из донора в получателя помощи.
С другой стороны они вынудили Россию перекачать огромные средства в карманы балтийских республик: через их порты шло на Запад советское сырье, купленное по внутренним ценам. Много десятков миллиардов долларов было потеряно Россией на "балтийском транзите", и часть этих денег осела на швейцарских счетах "новых русских".
Примерно в это время, последним советским летом, демократы в России совершили крутой поворот вправо: от умеренных социал-демократических к жестким проамериканским позициям. Больше не поминали Швецию, социализм вызывал отвращение, любимыми героями стали Джордж Буш и генерал Пиночет. Любовь к Пиночету предвещала расстрел парламента в октябре 1993 года.
Мое положение иностранного корреспондента стало очень зыбким: я передавал не то, что требовалось. Требовались рассказы о голодной и нищей России, которую может спасти только гуманитарная помощь, и конечно, статьи об антисемитизме и "Памяти". На "Память" всегда был спрос, и тема российского антисемитизма появлялась на обложке Тайма и Ньюзвика.
"ПАМЯТЬ"
Без увеличительного стекла "Память" нельзя было разглядеть. По моему, ее сторонников было меньше, чем членов общества Плоской Земли, меньше, чем абонентов филармонии в Литтл-Роке, штат Арканзас (надир культурности, как уверял Меннкен). Тем не менее, рекламу они получали мировую - и конечно, самые оголтелые. Стоило одному из "памятников" сказать что-нибудь против антисемитизма или погромов, как пресса его забывала и переключалась на более ярого. По просьбе редакции «Гаарец» я взял интервью у Васильева - он охотно встретился с представителем израильской газеты. Но прошло немного времени, он сделал несколько умеренных заявлений - и был позабыт. Пошла мода на Сычева, руководителя другой фракции, ярче говорящего о евреях. Сейчас никто и не вспомнит Сычева, но тогда на него всерьез ссылались, чтобы доказать близость погромов.
Мы снимали тогда дачу возле Барвихи, неподалеку от дач Сталина, Брежнева, Горбачева, и нашли квартиру у Никитских ворот, напротив церкви, где венчался Пушкин. На даче было замечательно: вокруг тишина, покой, летом - соловьи у Москвы-реки, зимой - белое безмолвие, прекрасные сосны растут вдоль дороги на Москву, а меж соснами несчетная милиция, по постовому каждые сто метров. Поначалу они останавливали нас по три раза на день, но со временем мы примелькались. На нашу дачу вело Успенское шоссе, лучшее в те дни в окрестностях города, и я доезжал до Кремля за двадцать минут по дороге без единого светофора.
Это была моя первая зима за много лет. Тело не помнило, глаза не помнили, голова не помнила зимы. Белый пушистый снег покрывал землю и ветки деревьев, скрадывал их наготу. В Москве снег образовывал грязно-бурое месиво, темные сугробы - то и дело таяло, морозы не держались. Но у нас, в деревне с хорошим названием Раздоры, снег был бел и чист, и накат машины по утреннему насту напоминал хруст снега под полозьями.
Наши дети, прошедшие прошлым годом двухмесячную "подготовку" к русской зиме в Швеции, были ошеломлены - столько снега, льда, холода в Швеции не бывает. Мы купили двух братьев-щенят - ньюфаундлендов, и они смешно играли в снегу во дворе. Иногда мы брали лыжи и уходили в лес, и щенки бежали за нами. Русская зима прекрасна, а особенно в маленьких русских городках вроде Суздаля, где снег оставался белым и на нем выделялись синие и золотые купола церквей.
К нам в Раздоры приезжали время от времени знакомые русские евреи и говорили о "Памяти" и обещанных на пятое мая или какое-то мартобря погромах, и просили укрыть в нашей заповедной глуши. Странно - пообещали бы им приход коммунизма или колготки или выполнение плана на определенное число - не поверили бы, а в погромы верят. Я их успокаивал, заверял, что погромов не будет, затем проходил назначенный день и евреи были страшно разочарованы.
Причин погромам не было - евреев в торговле и на других местах, где сталкиваются имущие и неимущие, оставалось мало, еврейская миграция в Россию из западных провинций давно окончилась, отток евреев в Израиль продолжался. У слухов, однако, есть причины и распространители. Слухи были на руку сионистам и Израилю. Так, перед массовой эмиграцией из Марокко и Ирака сорок лет назад подобные слухи распространялись агентами Моссада, что было с тех пор подтверждено документально.
Еще более выгодно это было для "компетентных американских органов" - ЦРУ и других, ставивших перед собой цель дестабилизировать и разрушить Советский Союз и его. Евреи занимали важные позиции в советском обществе, и их массовое бегство подрывало Советский Союз, вносило дух неверия в собственные силы во все русское общество. Когда СССР покидали немецкие фермеры из Казахстана или армянские торговцы из Закавказья, это вредило, но не так заметно, как внезапное бегство евреев. Сионистский удар по СССР был спланированной давно задуманной враждебной акцией, а его последствия губительными.
Известный американский еврей-журналист Сеймур Герш (Seymour Hersh), лауреат Пулитцеровской премии, обозреватель "Нью-Йорк Таймс", в своей книге об американской внешней политике и ядерном вооружении Израиля "Выбор Самсона" пишет, что ЦРУ совместно с Моссадом (израильской разведкой) курировал операцию "Крысы бегут" по поощрению еврейской эмиграции из СССР.
"Евреи-эмигранты были лучшим источником информации о Советском Союзе", пишет Герш. По его словам, сотрудничество ЦРУ с Мосадом в целях борьбы с Советским Союзом имело кодовое название "КК Mountain". В этих рамках Мосад получал миллионы наличных долларов, и за это предоставлял свою сеть информантов в распоряжение Америки.
В дни Горбачева сеть Моссада была задействована для нанесения системного удара по СССР. Советские люди дрогнули: "Если евреи бегут, значит, дело плохо" - эту фразу я слышал много раз в России тех лет. Но, чтобы евреи побежали, был необходим толчок - провокационные слухи о погромах и сообщения об антисемитизме.
И тут я не справился с заданием редакции, сообщив, что к погромам дело не идет, а антисемитизма в товарных количествах в России нет. Этого мне не простили - все можно отнять у еврея, кроме святой веры в антисемитизм. Даже Шейлок считал, что его преследуют за антисемитизм, а не за ростовщичество. Впрочем, мои слова ни на что не повлияли: когда все газеты и радиостанции от "Свободы" до "Тайма" предсказывают погром, голос одиночки не слышен.
Крупной провокацией стал «скандал в ЦДЛ», ничтожное происшествие, каких в любом городе мира десятки в год. Полубезумный хулиган обругал евреев на заседании Союза Писателей. «Скандал в ЦДЛ», за неимением лучшего, был раздут вне всяких пропорций. Хулиган оказался в тюрьме и погиб при загадочных обстоятельствах. Как потом шутили авторы "Луки Мудищева XX века": на порции антисемита// евреи делят, разыскав".
Многие русские евреи бросились в Израиль, запуганные провокационными слухами о погромах. За один год двести тысяч советских евреев переехало в Израиль, а всего за годы перестройки – до миллиона человек. Они поддались на пропаганду сионистов, получили одобрение демократов. Зачастую в одной семье часть уезжала в Израиль, а часть - шла в демократическую политику. Конечно, далеко не все евреи пошли путем, указанным Моссадом и ЦРУ, но речь идет о значительном проценте. Они стали частью общей эмиграционной волны - другие советские люди уезжали в Германию, Америку, опасаясь кризиса.
Это было связано с большим недостатком советской системы - советские люди имели слабое представление о внешнем мире. Возможно, Сталин в юности увлекался Платоном. Из платонова идеального государства можно было выехать только на Олимпиаду. Итак, вместо сообщения о погромах, я написал следующую статью.
ЗАГОВОР БЕЗМОЛВИЯ
Советскому человеку, даже бывавшему за границей, трудно понять жизнь "за бугром". И объяснить ему трудно: получается как с остаповым объяснением Шуре Балаганову, что, мол, заграница - это миф. В ответ только слышишь: "Ну и заживу же я!" Экономическую реальность Запада советский человек понимает, как выпускница монастырской школы - реальности семейной жизни.
И мне, пришельцу из легендарного Израиля приходится слышать такие описания западных чудес от обернувшихся туристов - например, что "у них" (или у нас) живешь как король на двести долларов в месяц, а зарплата аж по четыре тысячи долларов в месяц. И остается отвечать, как по анекдоту: "Полметра - это вам повезло, а костяной - это вам показалось".
Раньше эти поверия влияли так же мало, как и представления о загробной жизни, но сейчас, с исчезновением железного занавеса, они реализовались массовой эмиграцией. Проклятый железный занавес, как водруженные Искандером З'уль Карнайном Кавказские горы, удерживал Гогов и Магогов от нашествия на Ойкумену. Хитрые европейцы и американцы смогли загородиться за своими границами, но поток советских евреев, текущий в Израиль, хоть чуточку и замедлился, течет могучей рекой, как будто осуществился проект поворота российских рек в пустыни Востока.
Он начался не так давно: в октябре 1989 года, когда Америка закрыла свои ворота перед еврейскими иммигрантами из России. Американцы сыграли нехороший трюк с русскими евреями: манили, впускали, пока не пошла настоящая безостановочная эмиграционная волна, а затем перекрыли трубу - и привлеченный Америкой поток хлынул в Израиль.
(Эта техника описана Ильёй Эренбургом в "Хулио Хуренито": когда хотят спарить жеребца с ослицей, ему показывают кобылу, а затем завязывают глаза и подводят ослицу).
Американцам это не впервой: в тяжелые послевоенные годы, когда сотни тысяч евреев-беженцев томились в европейских лагерях для перемещенных лиц, Америка приняла около четырех тысяч евреев, меньше, чем было на борту легендарного "Эксодуса". Вместо этого Америка отстаивала право евреев уехать в Палестину.
Недавно я слетал домой, под синие небеса Святой Земли. Не буду описывать ее красоту - все равно самые красивые и прелестные места Палестины обезображены БТРами, солдатами с автоматами, круглосуточным комендантским часом. Даже прогулка по Иерусалиму с его закрытыми лавками Старого города угнетает, особенно когда старые друзья-палестинцы рассказывают о своих горестях. А у израильтян - две темы, две заботы. Одна - нависающая война в Заливе, а другая - спад производства и рост безработицы. В гаражах механики сидят на лавочке и мечтают о клиенте. Новоприбывшие советские евреи пока подстрахованы щедрыми субсидиями - но их дают только в течение одного года, а потом придется начинать жить самостоятельно. (К слову, массовая эмиграция из СССР вытащила Израиль из кризиса, а последующие валютно-сырьевые операции новых израильтян укрепили израильский шекель, погубив при этом рубль. Израиль замечательно заработал на иммиграции - он получил миллиарды долларов от Америки на обустройство беженцев из России, и сами люди оказались полезным материалом. Правда, использовать их на физической работе не удалось, и Израиль приступил к импорту рабочих-румын и таиландцев. Но в 1990 году Израиль переживал острый кризис, спад производства.)
Спад? какой может быть спад? Советский человек ведь точно знает, что кризисы и безработицу выдумали агитаторы райкомов партии. Анекдот эпохи перестройки: ВОПРОС: почему телевидение больше не показывает толпы безработных на Западе? ОТВЕТ: нет у них денег на массовки и статистов. А почему на самом деле? Изменился социальный заказ, теперь хозяева требуют показывать нашу чернуху и западное процветание. Раньше советские журналисты видели только "язвы капитализма", теперь им все нравится: они замечают бурные темпы роста в Южной Корее, они говорят о гнусности Норьеги и о всепанамской любви к американским "маринс", о преступлениях Саддама и доблести саудовских шейхов, они пишут о прогрессе в Индонезии, и повсюду захлебываются от описаний полок магазинов, супермаркетов, колбасных лавок.
Наступила бы перестройка в 1936 году - представляю, как эти певцы изобилия воспевали бы соседнюю национал-социалистическую Германию, где "все есть", и прекрасные дороги, и машины у народа, и шмотки, и колбаса, и порядок. А разговоры о жестоком угнетении коммунистов, загнанных в Дахау еще в 1934, относили бы к "застойным", "способным нарушить новые отношения между нашими странами", а потому и нежелательным.
Впрочем: почему сослагательное наклонение? В апрельском номере "Литературного обозрения" можно найти такой текст: "Докладчик (в школе НКВД в 1937 году) перешел к теме о капиталистическом окружении. Германия - фашисты, гестапо, безработица, пролетариев выбрасывают на улицу, лучших сынов народа - коммунистов - уничтожают... Вечером нам показали антинемецкий (sic!) фильм "Профессор Мамлок", послуживший иллюстрацией к филиппикам нашего оратора по адресу Германии". Вот сколько иронии, явно подразумевающей, что искажал чертов энкавэдэшник светлый образ Германии 1937 года, справившей уже первую годовщину Нюрнбергских законов.
"Как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево", писал Бродский. Советский читатель, этот неопытный потребитель газетного товара, накидывается на сей вчерашний дефицит и жадно поглощает его. Со временем читатель поумнеет, наберется жизненного опыта и станет покупать не только приятный, но и полезный товар - тот, который позволяет ему составить более соответствующее реальности представление о внешнем мире.
Тогда он заметит, что в лишь вчера порвавшей с тоталитаризмом Южной Корее есть причины для народного недовольства; узнает, что на счету нынешнего правительства Индонезии - сотни тысяч убитых и замученных коммунистов плюс геноцид на Восточном Тиморе и Западном Ириане; поймет, почему даже проамериканские режимы в Латинской Америке холодно приняли американского вице-президента после интервенции в Панаме; почему Третий Мир поддерживает безнадежную борьбу иракского Давида с американским Голиафом.
Но есть страна, относительно которой маятник советского общественного мнения залетел вправо до самой стенки – и это Израиль. После многих лет разговоров о всемирном сионистском заговоре и о ближневосточной империи зла в одночасье мы превратились в ангелов. "Негативная информация" об Израиле имеет тот же шанс попадания на страницы либеральных советских газет, что критика в адрес вождя в тридцатые годы.
В журнале "Наш Современник" Наталья Лебедева пишет:
"Среди евреев царит заговор молчания: о своих только хорошее". Боюсь, что она неправа: евреи говорят и пишут много горьких слов "о своих", но в советской прессе эти слова не напечатать. В других странах, где нет столь жесткого единомыслия, голос евреев, выступающих против нарушения прав человека в Израиле, слышен. Упомяну хотя бы А.Леви, пресс-атташе Организации Освобождения Палестины в Париже, Ноама Хомски, массачусетского профессора, автора ряда книг и неутомимого борца за права людей, даже если они - палестинцы, мужественного Ваануну, похищенного израильской разведкой и отбывающего многолетний срок в израильской одиночке за свою борьбу с израильским атомным чудовищем, старого Бейт-Цви из Рамат Гана, открывшего подлинные тайны сговора сионистского истэблишмента с нацистами, работающего в Москве Амнона Капелюка, написавшего правду о резне в Сабре и Шатиле, мудрого иерусалимского профессора Лейбовича, назвавшего Израиль - иудео-нацистским государством. И это не одиночки - существует компартия Израиля, и другие демократические партии и силы.
Дело не в евреях - но в единомыслии, не дающем возможности высказаться. Освещение Израиля коррелируется с внутрисоветской позицией: напечатать горькую правду о событиях в нашей стране смеют только "Наш современник", "Молодая гвардия", "Литературная Россия", а им, естественно, верят только их читатели. "Антисионистской пропаганды" боятся в наши дни больше, чем антисоветской. Ведь недоброй памяти семидесятая статья сгинула, а опасность оказаться в лагере "сил зла" осталась.
Московская "Вечерка" отказалась от статьи ведущего советского еврейского журналиста, вернувшегося с Мадридской конференции: он недостаточно резко (по мнению "Вечерки") ругал палестинских депутатов. "Друзья Израиля" сидят в редакциях почти всех российских изданий, и это не обязательно евреи - самый просионистский журнал Москвы - благонадежное, вроде, по пятому пункту "Новое время".
Силы добра в Израиле существуют, и перестройка впервые дала возможность советским людям встретиться и с их представителями, находящимися вне рамок израильской компартии. Но поддержка сил добра требует и четкого отвержения сил зла, а для этого в первую очередь необходима информация - не пять строчек петитом в сообщении ТАСС о еще десятке раненых, а крупный план без умолчаний, без боязни "сыграть на руку "Памяти".
Мало знают в России об Израиле. Судят по книге "Эксодус" Леона Юриса (израильская "Как закалялась сталь"). Но судить об Израиле, реальной ближневосточной стране, по "Эксодусу" столь же скоропалительно и ненадежно, как составлять себе мнение о сталинской эпохе по фильму "Кубанские казаки". Эта книжка с простотой комикса раскрасила исторические события в Палестине конца сороковых годов в яркие романтические цвета: арабы трусливые и мерзкие, а евреи мужественные, справедливые и великодушные. Этот миф мало привлекает европейцев, справедливо считающих его расистским и далеким от истины, да и в глазах израильтян он безнадежно устарел. Понятно, зачем Израилю нужны русские евреи: премьер министр Израиля Ицхак Шамир выразил надежду, что эта волна сможет вытеснить палестинцев с их земель и сорвать все попытки возродить палестинское государство.
Раньше или позже эмигранты из СССР окажутся в ужасном положении в борьбе между израильтянами европейского происхождения, выходцами из стран Азии и Африки и палестинцами. Война с Ираком не будет первой или последней. Преждевременно "хоронят" палестинское дело, считая, что проиракская позиция ООП делигитимизировала их. Арабский народ поддерживает Ирак в его неравной борьбе со сверхдержавой - кроме компрадорской буржуазии, нефтяных шейхов и воспользовавшихся оказией нацменьшинств от курдов до алавитов. Арабский народ поддержит палестинцев, и те будут продолжать борьбу. Эмигрантам придется еще проводить комендантский час, караулить в концлагерях, пытать в застенках и стрелять по детям.
Советские люди в это не верят. Телезрители всего мира насмотрелись на своих экранах за последние годы на жуткие картины человеческого страдания, жестокости и произвола, транслирующиеся с оккупированных Израилем земель. Известно, что израильская армия проводит политику террора на территориях, что приказом по армии Ицхак Рабин, министр обороны (а сейчас - премьер) велел ломать руки и ноги задержанным детям. Шведская организация милосердия "Редда барнен" ("Спасите детей") опубликовала отчет об убийствах и избиениях палестинских детей - больше половины погибших от рук израильских солдат и вооруженных поселенцев - дети. Гибнут и неродившиеся дети - от избиения беременных женщин в застенках ШАБАКа (израильского НКВД) и еще больше - от газа. Мартиролог восстания уже перевалил за тысячи, и с ними погибло и сложившееся на Западе представление об Израиле - маленькой свободолюбивой и стремящейся к миру державе, окруженной кровожадными врагами, что норовят сбросить евреев в море. Вместо этого у западного читателя и телезрителя возник новый образ, гораздо менее привлекательный.
У западного, но не у советского. Об этом сказал в интервью "Литгазете" (незадолго до ее полного перехода в просионистский лагерь) Меир Вильнер, старый, недавно ушедший в отставку лидер израильских коммунистов. Крик души из такого кремня-человека выбить было нелегко. «Гости с Запада лучше понимают, что происходит у нас, чем приезжие из Советского Союза, - сказал он. - Туристы из России удивляются нашим хорошим дорогам, быстрым машинам, богатым магазинам и парламенту, а тому, что у нас убивают людей ежедневно в нескольких километрах от парламента, никто не удивляется».
Судя по толпам у израильского консульства, по тону еврейских публикаций, по частным беседам, приходится признать, что увлечение Израилем, до недавнего запретный плод, широко распространилось в советском обществе. Одни питают иллюзии об израильском могуществе. Они, видимо, не посмотрели на карту, на размеры Израиля и на его бюджет с доходами из-за границы и расходами на "оборону".
Другим кажется, что Израиль - "остров Крым" одноименного романа Аксенова, заморская Россия без коммунистов, российский Тайвань, где огромный спрос на русскую культуру и литературу и вообще "они нас понимают" и "все там говорят по-русски". Это не так - в Израиле доминируют польские евреи, на подхвате - евреи Магриба. По-русски все знают только вошедшее в разговорный язык, как палестинцев, так и израильтян, еще в начале века, словечко "кибенимат".
Третьим племенная верность заслонила верность истине. Иногда кажется, что палестинцы даны евреям Господом для тяжкого испытания, проверить: мы против погромов, или - только против еврейских погромов? Против того, чтобы людей морили голодом, травили псами, изгоняли с родной земли, разрушали дома, убивали по пятому пункту, чтобы национальная культура уничтожалась, святыни осквернялись - или только против того, чтобы так поступали с нами?
Для других дело в глубоком неверии в то, что говорили в пору застоя. Люди помнят махровую ложь тех дней, когда, казалось, ни слова правды не могли сказать напыщенные губы боссов, а тогда ругали Израиль вовсю. Сейчас откликнулось ауканье, маятник покатился в другую сторону.
Хотелось бы больше внимания и чуткости и со стороны либеральной интеллигенции: почему люди, превратившие хулиганскую выходку в ЦДЛ - в событие мирового значения, ни словом не обмолвились по поводу принятия новых расистских законов в Израиле? Почему вы, протестующие против депортации армян в Азербайджане, не подымаете голос против депортации палестинцев? Почему вы, требовавшие независимости Литвы, не выступаете за независимость Палестины? Почему вы, осуждающие кровавый разгон демонстрации в Тбилиси, не говорите о нашей стране, где такие преступления происходят ежемесячно? Почему вы заигрываете с преступным правительством Израиля и требуете отождествления антисионизма с антисемитизмом? На эти вопросы нужно будет дать ответ.
А сейчас несколько слов о пророках. "После падения Храма пророчество дается только пьяным и слабоумным", -учили мудрецы наши. И тут оправдалось это учение. Сколько предсказывали еврейские погромы и гражданскую войну? Но эта голубая мечта сионистов, погромы в России, так и не сбылась. Скандал в ЦДЛ, который окончился смертью несчастного безумца Осташвили - как уцепились за него пророки: вот оно, предсказанное! Но и это обернулось ничем. Как кликушествовали эти люди! Они предсказывали голодную зиму и лавины умирающих беженцев на льду Финского залива - миновало и это. Если бы так работали синоптики, их бы давно уволили. Не пора ли признать, что у людей, старающихся поднять эмиграционную волну, плохо с пророческим даром?
Пророчества были нужны для того, чтобы ускорить эмиграционную волну в Израиль. Мне, прекрасно знающему мощь произраильского лобби в советской политической жизни, легко поверить, что только для того они и делались, и судя по результатам, цель свою достигли. Может быть, пора советским евреям понять, что их гонят, как леммингов, к ближневосточному обрыву с помощью дешевых фокусов?..
И наконец, о верности и измене. Тот, кто уезжает сейчас, бежит из слабой, распадающейся, охваченной кризисом державы в царство благоденствия, созданное американскими долларами и палестинскими руками. Им не избежать сравнения с крысами, бегущими с тонущего корабля. Израиль тоже сталкивался несколько раз с массовым отъездом, в частности, во время тяжелого кризиса 1966 года, когда выковали пословицу "Последний вылетающий из аэропорта Лод! Погаси за собой свет!", и позднее, после войны 1973 года. Но израильское общество относилось к "йордим", эмигрантам, как к дезертирам, с презрением. "Мелкие гниды" - так их называл Ицхак Рабин. Это отношение к беглецам помогло народу сплотиться и пережить кризис.
Советские евреи, уезжающие сейчас, покидают одну из самых свободных и демократических стран мира, где практически нет дискриминации. У них нет никакого довода, кроме доводов инженера Талмудовского. Они подводят остающихся - труднее будет еврею наняться на работу, если в нем будут видеть потенциального дезертира. Очень трудно будет наняться на ответственную работу. Жалко и имиджа: евреи славились своей верностью и эмигрировали только в условиях прессинга, да и тогда с трудом: даже нюрнбергские законы 1936 года привели к эмиграции лишь десяти процентов немецких евреев.
Уезжающие сейчас ставят под сомнение верность былых поколений, верность наших отцов, сражавшихся за Сталинград. Я не сомневаюсь, что они еще обернутся троянским конем в Израиле: они еще побегут и не раз, когда разразится следующий, увы, неизбежный кризис».
Через пару лет стало сбываться написанное мною: началось острое отторжение русских эмигрантов от израильского общества, их материальное положение пошатнулось. Тель-авивские бордели ("салоны массажа") вовсю рекламируют новый живой товар: "чувственных русских красавиц". Легче стало с прислугой, теперь есть кому мыть посуду в забегаловках Тель-Авива и Хайфы. Субсидии кончаются. Эмигранты живут в коммуналках. Многие думают о возвращении и большинство ясно говорит: мы бы не приехали, кабы знали...
Они действительно не знали. Друзья Израиля в советской прессе не давали им узнать. В своих бедах они могут теперь винить истериков и истеричек из Союза писателей и профессиональных замалчивателей из Союза журналистов. Но еще хуже то, что произошло с Россией - если бы не это массовое бегство, возможно, советские люди не так легко сломились бы морально. Сказалось высокое положение еврейского меньшинства в России - несмотря на разговоры об антисемитизме, русские евреи занимали привилегированное положение в советском обществе. Среди них почти не было рабочих или крестьян, но множество руководителей среднего звена, технической интеллигенции, людей с доступом к средствам массовой информации. Их одновременное дезертирство нанесло огромный удар по Советскому Союзу. Их приезд в Палестину дал второе дыхание стареющему на берегах Средиземного моря сионистскому вампиру по имени "государство Израиля". Говорили о "праве на отъезд" - хотя может ли быть право на дезертирство, может ли быть право на незаконную эмиграцию на территорию арабской Палестины?
Евреи оказались в России (в отличие от западных союзных республик) в основном после революции 1917 года. В конце горбачевского правления они показали, что так и не амальгамировались с русским обществом. Сработала обычная динамика еврейской общины – всегда поддерживать свое руководство, всегда стоять за Центр. В советское время, пока евреи считали Москву – центром, эта установка делала их самыми надежными проводниками политики Москвы в союзных республиках. Но в 1990 году в глазах общины Центр переместился в Нью-Йорк, и евреи стали на сторону Америки. Их измена сломила Советский Союз.
(Куда позднее, в 2000 году, я встретил в Иерусалиме московскую еврейскую писательницу А.Г., наиболее рьяно раскручивавшую «скандал в ЦДЛ». Она приехала в гости в Израиль по приглашению и за счет одного из тех, для кого она трудилась. Черной, бывший ташкентский бухгалтер, а ныне житель роскошного пригорода Тель-Авива, стал хозяином всего советского алюминия. Это для него затопили Матеру, для него построили Братскую ГЭС, для него Горбачев и Ельцин разрушали Советский Союз. Он вспомнил о женщине, немало помогшей ему и ему подобным и пригласил отдохнуть в Израиль.
- Вы, израильтяне, - сказала она, - должны поставить мне памятник. Это я привела сюда миллион русских евреев.
Я не успел удивиться – писательница рассказала мне, что она пустила слух о близящихся погромах. В распространении слухов ей помог, по ее словам, Черниченко. Она не смущалась, не расстраивалась, не ведала угрызений совести – она была довольна выполненной работой.)
В 1990 году Ельцин возглавил лагерь радикалов и стал главой парламента Российской федерации. Во время выборов меня еще привлекала "Демократическая Россия". Все еще нельзя было понять, где и в какой момент Горбачев и партия скажут "все, хватит". Я - да и другие обозреватели - еще не верили, что пошел стихийный процесс распада. РСФСР была фикцией, как и профсоюзы. Никто не знал лидеров и главных выборных лиц РСФСР, все решалось на союзном уровне. Идея России принадлежала скорее националистам: Распутин угрожал, что "Россия выйдет из Союза". Так и получилось - ельцинский парламент провозгласил примат своих законов и решений над всесоюзными. Горбачев не посмел жестко отреагировать.
А сторонники Ельцина боролись всерьез. Горбачев был для них врагом, сместить его они не надеялись, ждать перевыборов не хотели. Поэтому они пустили в кювет автомобиль советской государственности, надеясь в ходе аварии взять руль в свои руки. Самым сильным оружием Ельцина стали кредиты российского госбанка. Почти все крупные состояния новых русских возникли в то время с помощью дешевых кредитов. Это простое и верное средство оказалось надежнее динамита: дефицит стал тотальным, любой товар выметался на корню получателями кредитов. Они же скупали субсидированный импорт - американские сигареты и прочий ширпотреб.
В эти дни в России стали заметны богатые люди - уже через несколько месяцев после победы Ельцина на выборах в ВС РСФСР в Москве стало трудно с парковкой, все больше становилось иностранных машин. На улицах стали возникать ранее неслыханные "пробки", в валютных ресторанах было полно клиентов. Москва, как гигантский пылесос, втягивала капиталы и товары всей страны.
Осень в Москве выпала на редкость холодная и мокрая. По России хлестнули табачные бунты, под пару екатерининским "картофельным бунтам". В нехватке табака упрекали Горбачева - якобы он, борец с зеленым змием, хотел справиться и с куревом, и хоть не справился, все ж подорвал. Президент был крайне непопулярен - например, он ввел 5% налог НДС. 5%-немного, в пять раз меньше, чем в Швеции, в три раза меньше, чем в Англии, в пять раз меньше, чем в сегодняшней России. Но народ стервенел. Каждая старушка, отстегивая пять копеек впридачу к рублю, кричала: пусть этим Горбачев подавится! Забавно, что сейчас, отстегивая 28%, ни один россиянин не поминает худым словом своего президента.
Осень 1990 - осень двоевластия. Горбачев и Ельцин встречаются время от времени, о чем появляются коммюнике, как о встрече папы Римского и императора Священной римской империи. Но власть Горбачева тает, власть Ельцина растет. Он обещает все больше и больше тем, кто переходит под его руку - налоговые льготы, лицензии на экспорт. Он обещает не повышать цен, и когда Павлов делает последнее усилие остановить денежную лавину, (обмен 50- и 100-рублевок) не повышая цен, Ельцин возмущается: отнимают последнее у пенсионеров. Повышение цен - снова Ельцин обещает лечь на рельсы, если допустит такое, и лично приостанавливает цены на ряд товаров. Народ любит Ельцина. (Через год он повысит цены в сто крат и отнимет все сбережения всех простых людей.)
Но вот грянула война в Персидском Заливе. Я выступил против американской интервенции в Комсомольской правде, и статья «израильского журналиста Роберта Давида» вызвала немалое эхо. А вскоре вышла в свет моя статья в Нашем Современнике:
ОТ СТАЛИНГРАДА ДО БАГДАДА
Самая страшная картина начала иракской войны уже появилась на экранах: не жертв, не налетов - нет, ликующей толпы американских вкладчиков на нью-йоркской бирже. Это была радость упырей, дорвавшихся до живой крови. Каждая капля арабской крови превращалась для них в доллары. Индекс Доу-Джонса, заменяющий жизненный тонус у нежити, пер вверх. Акции и доллар шли в гору, и с ними - долги Третьего мира и Советского Союза. Падали цены на нефть - арабскую и советскую. Росли цены на американское оружие, показавшее свою силу на жителях Багдада. Падали - на советское оружие, которое после поражения Ирака можно будет продать только Ландсбергису.
Иракская война - это трагедия. Трагедия для иракцев, которых, видимо, немного останется, за что забронировано Джорджу Бушу место в аду рядом с другими видными душегубами. Это трагедия для Ближнего Востока и Третьего мира, превращаемых на еще десять-двадцать лет в американско-израильскую колонию. Это трагедия для честных американцев, видящих, как их народ превращается в нацию упырей. Но для Советского Союза это трагедия втройне: иракская война положила конец существованию СССР как великой державы, отрезала возможность возврата, привела его в кильватер американской политики, и, как показали события в Литве, сделала его как никогда изолированным, одиноким, лишенным друзей и союзников. Его новые "друзья" останутся с ним, пока он выполняет приказы Вашингтона.
Битва за Кувейт - пролог третьей мировой войны. На Багдад сейчас сыплются бомбы, уготованные Москве. Об этом дне мечтал Рональд Рейган, когда он в качестве "пробы голоса" объявил в вашингтонской студии: «через полчаса начнем бомбежку Москвы». Прошло не полчаса - семь лет, и вместо Москвы пришлось его преемнику Бушу отбомбиться по Багдаду.
Мир – сцена, люди – актеры, а значит, в мире соблюдаются и законы сцены. Все по Чехову: ружье, висящее на стене в первом акте, стреляет в последнем. Том Клэнси, американский Юлиан Семенов, любимый автор Рейгана и ЦРУ, описал в одном из своих романов третью мировую войну. Ее ход удивительно похож на происходящее в Ираке: новейшая техника, авиация решает все, самолеты "Стелс", налеты Б-52, разлад в стане противника, и в конце - покорение врага.
Беда в том, что теперь Америку не остановишь. После очередного Вильнюса или Риги появится ультиматум Советскому Союзу: уйти, не то... Советское оружие утратило свой потенциал устрашения в свете иракской войны, и Советский Союз неизбежно станет раньше или позже легко устранимым препятствием на пути Америки к мировому господству.
Вспомним, что и у Гитлера были веские причины для нападения на Россию: он освобождал не Кувейт, но Прибалтику и Украину, от злых большевиков, он защищал Европу и свободный рынок. СССР был уже исключен из Лиги Наций после нападения на Финляндию. Нет сомнений, если бы фюрер не атаковал Францию и Англию, а ограничился Россией, он получил бы и мандат тогдашнего ООН - Лиги Наций. И все же, вспоминая Сталинград, мы знаем, на чьей стороне наше сердце.
Винить некого - Советский Союз сам привел себя к потере союзников, потере доходов, потере репутации. Если бы не рука советского представителя, поднявшаяся в ООН 29 ноября за злосчастную военную резолюцию, войны бы не было: Америка не посмела бы, арабский мир видел бы в России и впредь своего защитника и спасителя, живы бы остались несчетные сотни тысяч иракцев.
29 ноября - несчастливый день для Ближнего Востока. Дважды в этот день Америка и Москва заключали союз против жизненных интересов нашего региона. (Так магия чисел, скрещение планет подтвердили linkage - связку судеб палестинского и кувейтского конфликтов, связку, теперь отметаемую сверхдержавами.) Первый раз - 29 ноября 1947 года, когда создатель ГУЛАГа и губитель Хиросимы приняли в ООН резолюцию о разделе Палестины. Не прошло и года, как три четверти миллиона палестинских крестьян лишились дома, родины, клочка поля при реализации этой резолюции. Четыреста деревень было стерто с лица земли, целые поколения людей были обречены на жизнь в лагерях беженцев. Трагичными были последствия и для евреев - исчезли древние еврейские общины Ирака, Йемена, Магриба, а их члены стали, по словам Бен-Гуриона, "человеческой пылью", стройматериалом сионистской стройки.
29 ноября 1990 года Америка и Москва вновь договорились в ООН и санкционировали массовое убийство сотен тысяч человек. Речь не идет о меньшем - бомбовой удар первых дней был равен по тротиловому эквиваленту двум Хиросимам. Древнему Багдаду, столице халифата аббасидов, уготована участь Минска и Дрездена.
Советский Союз изменил своей многолетней политике, отказался от плодов несчетных трудов советских людей, от позиций на Ближнем Востоке - во имя чего? Во имя помощи, посылок? Не хочется в это верить. Во имя солидарности с Западом? Но Запад - это не только Джордж Буш, Оливер Норт и Маргарет Тэтчер, это еще и социал-демократия Европы, радикалы Америки, освободительные движения Третьего мира. И не случайно лучшие силы Запада - английский Тони Бенн, Даниэль Ортега из Никарагуа, Вилли Брандт, Ньерере, Мандела, американский Джесси Джексон борются за мир в Заливе и за вывод американских войск.
Но в Советском Союзе почти все газеты соревнуются в преданности американским интересам. Говорят о гнусной агрессии, сыплются сравнения Саддама Хуссейна с Гитлером, пишут о благородном демократическом Кувейте, растоптанном советскими танками агрессора.
Скажем сразу, что Кувейт был не более демократичным, чем Ирак. Лишь один из четырех жителей Кувейта считался полноправным гражданином, а три четверти населения были лишены элементарных прав, как московская лимита. Даже хуже - кувейтская лимита была лишена самого элементарного и основного: им не разрешали привозить с собой жен. Нэйпол рассказывает об этом безумном обществе, где пакистанцы и йеменцы могут только мечтать - о надувной резиновой кукле.
И снова связка с Палестиной: большая часть кувейтской лимиты - палестинские беженцы. И они сами, живущие в Кувейте с 1948 года, и их дети и внуки не были гражданами "демократического Кувейта", что, возможно, соответствует эстонским или латышским представлениям о демократии. Сорок лет без паспорта и без перспектив. Сейчас, при Саддаме, вчерашняя лимита получила равные права с прочими кувейтцами. Насмешкой звучат слова резолюций СБ ООН о "законном правительстве Кувейта" - у Кувейта не было законного, легитимного правительства, большинство населения не имело гражданских прав.
Кувейт существовал благодаря английской, а затем американской поддержке, как охраняемая нефтяная скважина. Восхищаться им могли только демократические газеты, друзья Израиля, для уравновешения своей позиции - нельзя все кремя ругать арабов. Так, в день иракского вторжения в Кувейт, "Огонек" поместил длинный репортаж в цвете о прелестях Кувейта и заключил его словами: "Конечно, и у кувейтцев свои трудности, но, как говорится - нам бы их заботы". (Это я считаю лучшим высказыванием года). В своем последнем предвоенном номере "Огонек" помещает слюнявое "письмо кувейтских детей" в лучшей сталинской традиции, где "дети" жалуются, что у них отобрали портрет любимого лидера "папы шейха Сабаха" и дали другой портрет - бяки Саддама.
Поддержка Америки против Саддама стала лакмусовой бумажкой, делящей мир - и советское общество. Не случайно эстонские боевики, занимающиеся установкой пограничных столбов в Псковской области, выразили готовность немедленно отправиться на помощь Америке и подавить бунт мигрантов в Кувейте. Чем правее (а я не могу заставить себя пользоваться выдуманной оруэлловской терминологией, по которой антикоммунисты, сторонники "чистого капитализма" и долларопоклонники называются «левыми»; это слово я отдавать не хочу) газета или политическая сила - тем жестче она требует равнения на американского флангового.
Забудем на минуту об идеологии и совести – все равно не было оснований Советскому Союзу заботиться об американских интересах в Персидском заливе. Америка пошла на войну в Заливе по своим корыстным соображениям, и дело не только в нефти. С исчезновением "советской угрозы" американский ВПК оказался в сложном положении - нужды в нем не стало. Так можно дождаться и сокращения расходов на оборону и дойти, как в России, до переделки танков на тягачи. Поэтому американские военные раздули истерическую кампанию по созданию нового образа врага. Они добились немалого: финансовой помощи Японии и Германии, договоров о продаже оружия Саудовской Аравии и эмиратам.
В Америке далеко не все стремились к войне: левые радикалы и правые националисты были против интервенции, и не только они. До вторжения американский МИД не собирался вмешаться. И тут вновь увязка с Палестиной. Израиль, этот мощный фактор американской (и советской) внутренней политики, решил, что наступил удобный момент разделаться с Ираком чужими руками.
Это не секрет: правый республиканец, комментатор Патрик Бьюкенен, писавший раньше речи президента Рейгана, писал в своей "колонке обозревателя", что только израильское лобби, сионисты в Америке хотят войны на Ближнем Востоке. Для этих сил захват Кувейта - повод, чтобы избавиться чужими, американскими руками от опасного врага. Известные сионисты Розенталь, бывший редактор "Нью-Йорк Тайме", и Фоксман, директор Лиги против диффамации масонско-сионистской ложи «Бней-Брит» выступают за войну, отводя слова Бьюкенена, как "антисемитизм" (Ньюзвик, 1.10.90, стр. 39). Для Израиля уничтожение Ирака - важная цель, так как это единственная сильная и богатая страна на Ближнем Востоке, не ставшая в кильватер американско-израильской политики. Поэтому в последние дни участились разговоры (в том числе и в советской прессе) что мало вывода иракских войск из Кувейта - Ирак нужно разоружить. В Америке есть силы, стоящие против подчинения американской политики израильскому диктату, в том числе известный писатель Гор Видал, но в СССР эти голоса почти не слышны.
Израиль и его лобби в Америке сделают все возможное, чтобы сорвать любые попытки перемирия. Совместное советско-американское заявление - плод визита нового советского министра иностранных дел Бессмертных в Вашингтон только упомянуло о возможности урегулирования палестинской проблемы, как последовал окрик из Иерусалима, и президент Буш немедленно отмежевался, "прояснил свою позицию" - никакого урегулирования на Ближнем Востоке, только американско-израильский диктат.
После первых же налетов американской авиации стали ясны цели войны. Первая цель - уничтожение Ирака. Главная цель впереди - мировое господство. Эта цель манила американцев и раньше, но пока в Ойкумене была дыра - сфера влияния Советского Союза и лагеря социализма. Сейчас дыра затягивается и звездный флаг овевает мир.
Не пристало говорить о недопустимости иракской агрессии - не менее брутальная американская агрессия в Панаме всего несколько месяцев назад не привела ни к санкциям против Вашингтона, ни к блокаде Америки, ни к потоку гневных статей в советских газетах. Другой пример - агрессия Индонезии против крошечного Тимора. Тимор получил независимость после португальской революции, и к власти пришли левые силы. Тимор был немедленно захвачен проамериканской и антикоммунистической Индонезией. Индонезийцы истребили половину населения Тимора и загнали в концлагеря уцелевших, привезли вместо них выходцев с Явы. Вопрос о Тиморе регулярно подымается в ООН уже пятнадцать лет, но никто не ведет речь о блокаде Индонезии.
Можно ли говорить о недопустимости оккупации, когда Палестина, Южный Ливан и Южная Сирия оккупированы Израилем уже много лет? Америка отклонила предложение Ирака - увязать свой вывод войск из Кувейта с освобождением Палестины, а жаль. Помню, как мы радовались - вдвойне - узнав об обмене Володи Буковского на Луиса Корвалана. Такие обмены жертвами просто замечательны. Советскому Союзу следовало бы поддержать идею увязки.
Демократы осудили «захват заложников» - удержание Саддамом Хуссейном американских специалистов. На мой взгляд, расположение американских и английских граждан на иракских объектах было разумной мерой: у американцев и англичан слишком легкое, расистское отношение к бомбежке "чурок", начиная с Хиросимы и продолжая Ханоем и Триполи. Если бы не заложники, американцы бы уже послали тысячи иракцев в рай к гуриям. "Каждый человек равноценен целому миру", учили мудрецы наши, каждый - а не только американец, каждый - и даже "чурка". И поэтому я рад, что белые тела американских господ защищали (хоть до Рождества) иракцев от ковровых бомбежек. Я был бы рад, если бы американские военные преступники - не могу называть военнопленными убийц, уничтожающих мирное население с высоты в тридцать тысяч футов - защитили хоть немного иракцев в ходе этой безнадежной войны.
Саддам Хуссейн - видимо, неприятный человек. Но Альенде или г-жа Бхутто были людьми приятными, что не защитило их от гнева ЦРУ. Кеннеди сформулировал принцип; "Он сукин сын, но это наш сукин сын". Россия забыла об этом принципе.
Почему я "заступаюсь" за Ирак? В 1968 году я писал "Руки прочь от Чехословакии" на стенах моего родного Новосибирска, а в 1973 году попал под огонь иракской батареи в тридцати километрах от Дамаска. У меня нет личных причин быть за агрессию вообще или за Ирак в частности. Но Ирак - это первая независимая сила на Ближнем Востоке с времен Саладина. Наш регион слишком долго и плохо управлялся извне, сначала - турками, затем Англией и Францией, а теперь - неоколониалистской паутиной Америки и ее вассалов. Да, Саддам Хуссейн, возможно, нехороший человек. Но, видимо, нехорошим человеком был и Иван Калита, и Сталин в годы Второй Мировой войны. Ближнему Востоку нужен "собиратель земель", который сможет со временем противостоять неоколониализму и сионизму. А раздел ближневосточных земель, при котором нефть и доходы остались в руках кучки коррумпированных шейхов, служит только империалистам.
Есть и вторая причина - это конец социалистической, альтернативной структуры мира. Мы вступаем в пору единой монолитной американской гегемонии. За Ираком последует Куба, и, боюсь, что через несколько лет и Москве не избежать судьбы Багдада.
Есть и причина третья, внутриизраильская. Ирак нужен Ближнему Востоку для баланса, чтобы уравновесить и сдержать мощь Израиля. Израильские обозреватели (например, Авинери в откровенно сионистском "Новом времени") говорят, что из-за Саддама рухнули попытки урегулирования. Это, к сожалению, ложь. Попыток урегулирования не было, да и быть не могло - Израиль силен и уступать не собирается. Правительство Ицхака Шамира торпедировало все мирные инициативы. Разговоры о них могли действовать какое-то время, в качестве пучка сена, привязанного к оглобле, вне досягаемости зубов тянущего телегу ишака. Но еще не родился такой глупый осел, чтобы тащить телегу вечно только от одного вида сена".
Упреждая события, скажу, что я был прав - ракетные атаки Саддама вынудили Израиль пойти на мирные переговоры, которые привели в Осло, к подписанию договора с Арафатом. Когда первые «скады» полетели в Тель-Авив, я писал:
РУССКИЕ ЕВРЕИ И ВОЙНА В ЗАЛИВЕ
Одной из первых жертв иракской войны в Израиле стал старый советский еврей по фамилии Молдаванский. Умер он, правда, от инфаркта во время ракетного удара по Тель-Авиву, а не от прямого попадания. Надо думать, что он не остался единственным "бывшим советским гражданином", погибшим в ходе конфликта, который начался как война за Кувейт, но быстро превратился в Пятую арабо-израильскую войну. Жалко, конечно, Молдаванского и других, оказавшихся под ударом иракских "Скадов", людей в целом невинных.
Но кто виноват в их смерти? Виновато израильское правительство, желавшее войны, и заманившее в Израиль массы советских граждан. Правительство Шамира - самое реакционное, правое, махровое правительство за всю историю Израиля, сделало все, что в его силах, чтобы сорвать любые попытки мирного урегулирования на Ближнем Востоке и вызвать нынешнюю страшную войну. Видимо, оно останется и единственным победителем в конфликте. С Ираком Израиль не мог справиться сам по себе, и вместо него воюет Америка. Джорджу Бушу уготовано место в аду за массовое убийство, творимое им сейчас в несчастном Ираке, но и тем, кто его подталкивал - в Тель-Авиве и в Вашингтоне - причитается место рядышком.
Ракеты по Тель-Авиву - это удар по подлинному инициатору войны в Заливе. Виновен Израиль и в нескончаемой бойне на оккупированных территориях, в Ливане, в Тунисе - всюду, где живут и умирают палестинцы. Сейчас впервые бомбы упали на головы израильтян - но израильские бомбы сыплются на головы палестинцев уже много лет. Войны на Ближнем Востоке происходят раз в десять лет - когда подрастает новое поколение солдат. Нынешняя война - не первая, не последняя. Их общая причина - нежелание Израиля дать палестинцам спокойно жить на своей земле. Эта причина не исчезнет в ближайшие годы, а значит, и следующая война неизбежна.
Все это знали советские граждане, эмигрировавшие в Израиль. Россия также виновата, потому что массовая переброска советского населения в Израиль, начавшаяся год назад, заколотила последний гвоздь в гроб мирных инициатив. Ни Ицхак Шамир, ни Шимон Перес не пойдут на уступки палестинцам в условиях массивной подкачки людских ресурсов из России. Иммиграционная волна вызвала у арабов острое ощущение неуверенности, разочарования, боли и привела ко вторжению в Кувейт.
Советское руководство защищало массовую эмиграцию ссылками на права человека. Но неужели у советского гражданина из Москвы или Киева больше прав на землю деревни Лифта, чем у уроженца этой деревни? Выходцы из СССР приземляются не в вакууме, а на развалинах палестинских деревень.
Закона о выезде нет, никуда советский человек поехать не может, кроме как в Израиль. Удивительно, что в таких условиях к нам не приехало еще десять миллионов советских граждан.
Скажем без экивоков - из приезжающих к нам евреи составляют едва ли не меньшинство. Ко мне подходил здоровый хлопчик из Запорожья, чистый украинец, и делился планами отъезда в Израиль, "потому что больше некуда ехать". Мне рассказывали, за какую взятку можно получить документы, подтверждающие еврейство. Я видел огромные русские семьи, где была вместо паровоза одна еврейская теща.
Газеты демократов ведут безудержную пропаганду "заграницы": «Ну, конечно, на Западе уровень жизни неизмеримо выше... Можем ли мы себе представить, к примеру, ежедневные бесплатные ланчи, на которых круглый год подают свежую клубнику, салаты из свежих овощей и фруктов?" (ЛГ от 28.11.90)». Только большой неприятный человек вроде Саддама Хуссейна мог удержать еще большую лавину советских граждан - и удержал: за первые три недели года эмиграция в Израиль понизилась до 25 % предвоенной. Уезжающие не сталкиваются с моральным осуждением, их "понимают". Речь идет о прямом участии советских граждан в агрессии, затянувшейся агрессии против народа Палестины. Впрочем, равнодушно принимает общество и эмиграцию в ЮАР, хотя ясно, что Претория ищет поддержки режиму апартеида.
За несколько месяцев до воины я писал: "Я знаю многих уезжающих и мне их искренне жаль. Это хорошие люди, но они сыграют ужасную роль, и боюсь, что уготована им ужасная судьба. Хотелось бы их остановить, но как? Ведь ни один (почти) крупный советский журнал не готов даже написать об этом объективно". Опубликовать эти строки в массовой печати оказалось невозможным: их сочли антисемитскими.
Добавлю: ничего страшного нет, если тот или другой советский человек - русский, еврей, казах - влюбится в камни Святой Земли и переедет в Израиль-Палестину: приезжали к нам люди и раньше. Но массовое переселение народов - это совсем из другой оперы.
Бежавшие от воображаемых погромов попали под всамделишные ракеты. Их, конечно, жаль, но это - плата за моральную неразборчивость. Они не понимали, что Баку и Фергана могут показаться раем, по сравнению с тем, что им предстоит. Пока израильский истэблишмент предлагает им присоединиться к лагерю погромщиков. Последние три года - а то и сорок лет - Израиль вершит непрерывный погром палестинцев. Но роли в этой игре могут поменяться, и сегодняшним палачам не удастся представить себя невинными жертвами.
Важно и нужно говорить об аморальности оккупации, а тем более - изгнания. Я бы посоветовал посмотреть фильм "Ночевала тучка золотая" всем тем, кто собирается колонизовать чужую родину. Некоторые советские гости, побывавшие в Израиле, поняли это сходство ситуаций. У Булата Окуджавы хватило мужества и сердца пожелать огромной аудитории в Тель-Авиве - не строить свое счастье на несчастье других. (С тех пор перековался и Окуджава и в стихах восславил израильских солдат).
Не будем забывать, что самые бредовые идеи "Памяти" уже реализованы в Израиле - применительно к палестинцам, включая процентную норму, ограничение должностей, экономическую блокаду. Например, недавно судья Верховного Суда Израиля потребовал запретить любую партию, выступающую за равноправие (именно так) евреев и неевреев, так как она подрывала бы основы Израиля как еврейского государства.
Не со злорадством ("Мы же вам говорили"), а с болью сердца смотрит израильская левая оппозиция на происходящее. Погибают невинные люди. Но виновны в этом те, кто завел еврейский народ в кровавый тупик.
1991
Война в Заливе была поворотным моментом для СССР: после нее последние остатки силы воли ушли из союзных центров. Для Ближнего Востока война оказалась менее ужасной, чем мне казалось тогда. Хотя в Израиле никто практически на пострадал от ракетных ударов Ирака (было разрушено несколько домов и погибло несколько человек - как при среднем дорожно-транспортном происшествии), шок был немалым, и на последующих выборах пало крайне правое правительство Ицхака Шамира, к власти пришла Рабочая партия, начались мирные переговоры с палестинцами. Рабин, лидер Рабочей партии, пришел к выводу, что раньше или позже такая конфронтация может повториться, если не стремиться к миру. Но в самой войне Израиль выиграл больше всех, как я писал в конце боев:
ЦЕНА СДЕРЖАННОСТИ
Еще не рассеялся черный дым горящей нефти над Ираком, но один из победителей в войне уже определился - Израиль. Можно спорить о достоинствах и недостатках Израиля, но в одном он остается непревзойденным - в искусстве подать, или продать себя, в саморекламе, которую именуют на Западе PR (Public Relations). Каждый день на Ирак обрушиваются тысячи тонн бомб и число убитых арабов наверняка перешло за стотысячную отметку по воле Израиля, и в то же время весь Западный мир хвалит израильскую "сдержанность".
Израиль, действительно, не послал свои истребители и бомбардировщики против Ирака, но только по одной причине - его союзники и так выполняют его работу. Если вы подошлете наемного убийцу к своему врагу, а сами воздержитесь от простого удовольствия отвесить пинок умирающему, вполне полагаясь на финку нанятого профессионала, навряд ли народный суд даст вам медаль за сдержанность и умение владеть собой. Но именно такой логикой руководствуется западная и советская про-американская печать.
"Малэхэт цадиким наасет бэядей ахерим", - гласит талмудическая пословица, то есть "труд праведников вершится чужими руками". По этой пословице Израиль - стопроцентный праведник: его труд, уничтожение самого опасного противника, вершится руками послушной Америки и ее вассалов.
Израильское руководство это понимает - как только возникает опасность примирения на Ближнем Востоке, оно с помощью своих агентов в Америке - а теперь и в Советском Союзе - срывает его. Так произошло после переговоров Бессмертных и Бейкера, где прозвучала робкая нота о необходимости урегулировать палестинскую проблему: премьер-министр Израиля Ицхак Шамир немедленно осудил это заявление и президент Буш не поленился и дезавуировал министров иностранных дел: ничто в американской политике по Ближнему Востоку не изменилось, сказал он. Новый министр иностранных дел СССР Бессмертных не отреагировал на эту пощечину.
Поэтому же был обречен и советский мирный план: Америка не могла принять его, не получив "добра" из Тель-Авива; Израиль никогда не идет на уступки, пока он находится в позиции силы, а единственная арабская держава, которая могла бы стать ему противовесом, уничтожена американскими бомбами при потворстве Эдуарда Шеварднадзе. Линия Шеварднадзе, линия полной покорности Вашингтону и Тель-Авиву, не изжита и поныне: судя по передачам западного радио, помощник президента Горбачева Григорьев сказал, что для прочного мира требуется добиться полного разоружения Ирака.
У Америки Джорджа Буша были и свои дополнительные причины отвергнуть советский план. "Кошку бьют, невестке намеки дают", говорит пословица. Разрушенная Басра - это намек Москве, да и всем прочим странам мира, что впервые с времен Карла Великого у вселенной снова есть один хозяин, и его сил хватит не только на Гренаду и Панаму. Я думаю, что к следующему американскому ультиматуму (Кубе? Йемену? Москве из-за Литвы?) его субъект отнесется серьезнее, чем Саддам.
В мире, построенном по американским планам, может быть только один хозяин. Уже поэтому Буш не собирался дать Горбачеву одержать малую дипломатическую победу: место Советского Союза в Pax Americana - это место парии, благодарящего хозяина за коробку консервов, а не участника мировых дипломатических переговоров.
Обозреватель "Комсомольской правды" (26.2.91) пишет, что "осуществляя ракетно-бомбовые атаки по территории Ирака, Вашингтон наносил удары и по демократическим силам в нашей стране. Ведь курс Шеварднадзе на тесное сотрудничество с американцами однозначно ассоциировался с "демократами". Теперь же "консерваторы" получили лишний повод для критики политики Шеварднадзе и демократических сил в целом".
Это заключение верное, но не до конца продуманное: бомбы и ракеты только показали то, что было ясно "консерваторам" и раньше, а честным "демократам" видно не было. То есть позиция "СовРоссии", условно говоря, оказалась более адекватной реальности, нежели позиция "Комс. Правды".
Тем временем в Израиле произошли поистине зловещие перемены: в правительство включен генерал в отставке Зеэви, по сравнению с которым Осташвили - мягкотелый либерал и демократ. Помог ему войти в правительство Эзер Вейцман, недавно побывавший в Москве как почетный гость Академии Наук, останавливавшийся здесь в гостинице ЦК КПСС "Октябрьская", и которого советская прозападная пресса.
Будущее Ближнего Востока предсказать трудно, но некоторые последствия израильской победы уже видны. Усилятся гонения на палестинцев - их нужно согнать, чтобы очистить место для мигрантов из Советского Союза. До нулевой отметки упадет влияние СССР в нашем регионе. Ирак будет ослаблен и разделен на сферы влияния, американцы оккупируют части страны. (По сей день оккупирован север Ирака). Американские войска останутся в районе Залива и лично примут участие в подавлении революций в нефтеносных странах. В Йемене снова вспыхнет гражданская война на саудовские деньги. (И это произошло в 1995 г). Через десять лет вспыхнет новая арабо-израильская война.
Можно представить последствия и для других регионов: в течение двух лет американцы возьмут Кубу (пока этого не произошло), и войска НАТО войдут в Польшу, Чехословакию, а может, и Прибалтику (а это произошло). На внутрисоветской арене американским союзникам удастся вбить прочный клин между мусульманским и европейским населением Союза. Так сбудется еще одна мечта израильских идеологов: поднять Россию на борьбу с исламом в интересах еврейского государства. Об этом писал, кроме прочих, известный советскому читателю Михаил Агурский в программной статье в израильской газете "Джерузалем Пост". (Война в Чечне стала подтверждением этого прогноза.)
К числу более явных и кровавых преступлений сионизма в последние годы добавилось еще одно: ярая антиисламская, расистская по своей сути кампания, в первую очередь в Америке, а затем и во всем мире. Антиисламский сантимент, сгинувший в западном мире после битвы у Лепанто, был снова возрожден сионистскими идеологами. Так, Леон Юрис, автор сионистской агитки "Экзодус" ("Исход"), где арабы изображались как кровожадные трусы, мечтающие изнасиловать белых еврейских женщин, написал "по заданию партии" еще более гнусный "Хадж", сравнимый только с писаниями гитлеровского "Штюрмера", но нацеленный, конечно, не против евреев, а против арабов. Практически любая книга, любой фильм, сделанный в наши дни с участием сионистов, содержит расистский антиисламский и антиарабский message. Сейчас эта пропаганда доходит и до Советского Союза.
Дело доходит до смешного: в одном из последних идущих в Москве "Джеймс Бондов" "Никогда не говори никогда" изображается толпа диких, алчных, уродливых арабов, торгующих белокурую героиню. Если бы арабский продюсер так изобразил бы евреев, этот фильм наверняка бойкотировался бы, да и не пошел бы широким экраном. Но продюсер-сионист не постыдился создать гнусный образ араба, послушная пресса "не заметила" расизма и фильм пошел по всему белому свету, укрепляя расистский стереотип.
Сейчас годы сионистской антиарабской пропаганды дают плоды: благодаря им Бушу легче убивать сотни тысяч иракцев.
Применительно к Советскому Союзу цель этой пропаганды - посеять вражду между мусульманами и православными и еще больше подорвать мощь СССР. И тут хочется напомнить замечательные слова Л.Н.Гумилева в "Дружбе Народов" за 1990 год, сказанные им на каком-то скучном "круглом столе", посреди жеванных мыслей и заезженных рассуждений обычных авторов этого журнала они сияли своей своеобычностью и несхожестью. По словам Гумилева, кочевники-азиаты приходили с русской армией в Париж и Берлин, их кровь придала русским удаль, и союз с ними - основанный на взаимном уважении и любви, а не ассимиляции и поглощении - необходим и впредь."
В начале 1991 года я в поисках тепла рванул из Москвы в Сухуми. Сухуми оказался мрачным, жутковатым местом. "Самолеты сейчас летают с большими задержками и мой утренний рейс только после полудня приземлился в вечно зеленых краях Абхазии. Зимний день быстро клонился к закату и прохожие советовали мне побыстрее устроиться на ночлег: "В сумерках у нас не ходят". К сожалению, интуристовская гостиница "Абхазия", на которую я рассчитывал, сгорела во время беспорядков, а вторая хорошая, "Рица", была закрыта на вечный ремонт. Мне указали дорогу к уцелевшей гостинице - туда надо было идти по променаде, по набережной, - но предупредили: по дороге пустынно и опасно. Я все же добрался с темнотой до гостиницы. В городе и в гостинице не было света, и с сумерками все померкло. Улицы были совершенно пустынны и население сидело при свечах, хорошенько заперев двери.
Мне дали номер и свечу, но голод не тетка: ресторана в гостинице не было и я решил отправиться на поиски ужина. Швейцар не хотел меня выпускать, наконец, махнул рукой и со словами «Абратна не пущу» отпер дверь. Я шел по темному пустынному городу. У заборов скользили тени, но никто не приближался ко мне. На приколе сгоревшей гостиницы стоял плавучий ресторан. Среди роскоши горели свечи, лился коньяк, боевики кутили, но еды не было. Через полчаса ресторан закрылся, и все разбежались. После долгих уговоров швейцар впустил меня в гостиницу.
Назавтра я уехал в Сочи, где все же были гостиницы, горячая вода и свет. Побережье застыло в летаргическом сне: курорты закрыты, рестораны дышали на ладан, народ был беконечно груб – беды и невзгоды не смягчили мерзкий нрав жителей приморья.
Если у меня оставались какие-то иллюзии относительно перестройки, у людей на местах они исчезли окончательно. Все хором ругали Горбачева и вспоминали, как хорошо они жили раньше, как мирно и дружно ладили с соседями иной национальности.
В Москве тем временем нарастала напряженность между робкими отступающими властями Горбачева и крепнущими силами демократов. Москвичи единодушно поддерживали Ельцина, Попова, Афанасьева и прочих демократических вождей. Мне было трудно понять чувства и мысли людей: все, казалось, были против перестройки и Горбачева, но в качестве альтернативы они видели только Ельцина, то есть усиление и радикализацию перестройки.
Разыгралась короткая вильнюсская интермедия, и я вылетел в Вильнюс. Город был в смятении, баррикады на площади перед парламентом, но настроение немного праздничное: полевые кухни кормили людей, продавалась всякая всячина, в коридорах парламента спали люди, бродили экзотические типы. У телебашни стояла устаревшая бронетехника: таким хилым броневикам, подумал я, место в музее. Солдаты у телецентра держались на отшибе, неуверенно, прятались. Я видал оккупантов, да и сам бывал оккупантом, но мы так робко не прятались. Ситуация была неясная, кто толкал людей под гусеницы, насколько армия виновата - не было понятно. Ясно было одно: Литва нужна Советскому Союзу - и его врагам.
МОЖНО ЛИ ОТПУСТИТЬ ЛИТВУ
В январском номере "Московских Новостей" появилась статья Константина Плешакова, где говорится о возможности возникновения связанного с НАТО и враждебного России блока в Восточной Европе. Плешаков пишет: "Американские войска могут оказаться непосредственно у самых границ Советского Союза, потому что их туда могут позвать Валенса и Гавел". По-моему, прогноз комментатора "МН" верен, чего нельзя сказать о его выводах. Его вывод - Россия (она же "Центр" или "СССР") должна вести себя хорошо, то есть так, чтобы это устраивало ее западных соседей. Более естествен другой вывод - внешняя политика Шеварднадзе по Восточной Европе (и Яковлева по Прибалтике) возвратила Россию к положению ante bellum Germanicum, когда на ее западной границе находилась цепочка враждебных ей государств. Продолжительный отказ Польши дать транзит даже грузам помощи из Германии в Россию - индикатор того, что Польша Валенсы идет по стопам Польши Пилсудского и воссоздает cordon sanitaire в новой форме.
Видимо, деколонизация Восточной Европы была проведена слишком поспешно и неумело, если к власти в этих странах смогли придти противостоящие России силы. Не следует обольщаться их симпатиями к Ельцину и его альтернативной "России" - это просто поиски союзника в борьбе с Россией настоящей, во главе которой стоит президент Горбачев. Если бы завтра Ельцин стал главой Российского государства, они стали бы и его противниками - разве что он согласился бы возвратить Россию ante bellum Livoniam (с.1570).
Существуют геополитические реалии, и это упорный факт. Так, Тегеран обычно поддерживает Иерусалим со времен Кира Великого до ирано-иракской войны. Противостояние Дамаска и Багдада длится тысячи лет - от войн Хаддада с ассирийцами через конфликт Омейядов и Аббасидов до нынешней вражды Ассада и Саддама. Могут ли Варшава и Каунас быть независимыми и не враждебными России - на этот вопрос нужно найти ответ - и держать ответ в Москве.
Глядя на вещи реалистически, ни одной крупной державе - а "урезанная" Россия остается крупной державой - не удастся быть паинькой, чтобы не рассердить склонных к вражде соседей. Если не конфликт в Прибалтике, найдутся другие причины и поводы, чтобы подпустить войска НАТО, прошедшие боевое крещение и знакомство с советской военной техникой в Ираке, к довоенным рубежам России.
Вопрос о независимости Литвы и Польши не может решаться Россией исходя лишь из прав народов на самоопределение. Следует учитывать и законные интересы России – не оказаться вновь, как было в тридцатые годы, во враждебном окружении. Экономическая слабость России делает ее непривлекательным союзником для бывших западных вассалов, если она не будет поставлять дешевую нефть и сырье.
В советском обществе спор о будущем этих регионов обычно связывается с судьбой переселенцев из России. Но это не так важно: в Польше выходцев из России нет, в Литве их мало, но ответственное правительство Москвы не должно допустить превращения этих территорий во вражеский плацдарм. Иными словами, им можно было бы дать независимость лишь по "финляндскому образцу" 1944 года - с размещением советских военных баз, с правом беспрепятственного военного транзита, с договорами о дружбе и взаимной обороне, с обязательными политическими консультациями - и то лишь при условии, что Россия сильна, потому что такие условия в случае слабости России будут неизбежно нарушены.
Другой либеральный обозреватель МН сравнивает Прибалтику с Алжиром, а русских в Риге и Таллине с французскими pied noir. Его вывод: Россия должна пойти путем де Голля. Но аналогия хромает: Алжир отделен от Франции морем и через него не могут придти во Францию враждебные африканские войска. Итак - западным провинциям можно дать свободу только на условиях их отказа от независимой внешней политики.
В то время как чехословацкое правительство ведет себя сдержанно (да и геополитически не входит в сферу российских интересов), польские и литовские власти явно взяли курс на противостояние Москве. Если уж открылась эта шкатулка Пандоры, следует снова вспомнить договор Молотова-Риббентропа. Сейчас, в свете иракской войны, становится очевидной дипломатическая и политическая гениальность сталинского шага: ведь весьма вероятной была война Германии, Англии, Франции не друг против друга, а против России, против "кровавого диктатора" (недаром либеральные публицисты так любят сравнивать Саддама Хуссейна со Сталиным). Именно на такую войну и рассчитывали довоенные правители Польши и лимитрофов.
Пока страны НАТО вовлечены в бойню в Ираке, и Россия может - и должна - исправить промахи своей слишком поспешной деколонизации бывших провинций империи. Деколонизацию нельзя проводить одним махом, как показывает опыт Африки. В первую очередь следует исправить положение в Польше, дать понять полякам, что советские войска не уйдут из Польши (и тем паче из Литвы), пока существует американская угроза. Опыт Гуантанамо, американской военной базы, торчащей на Кубе несмотря на все протесты Гаваны, может послужить успокаивающим примером для проамерикански настроенных кругов Восточной Европы.
Плебисциты, организованные мятежными правительствами балтов, конечно, дали ожидавшийся результат. Я не сомневаюсь в подобном результате и в случае плебисцита в нефтеносной Тюмени или в окрестностях Алмазного фонда СССР. Но право на самоопределение вплоть до отделения существует лишь в идеале. Мир и jus gentum такого права не знают. Например, население Аландских островов, бесспорно, шведского корня, говорит по-шведски и хотело стать частью Швеции немедленно после отложения Финляндии от России. Вопрос подымался в международном суде и был решен в пользу Финляндии, преемницы Российского суверена, а не в пользу народа спорной территории.
Право каждого народа жить так, как он хочет - в культурном, экономическом, религиозном аспекте - бесспорно, хоть оно отрицается Израилем, любимцем Америки и советских демократов, в отношении палестинцев. Но право на политическое самоопределение и вовсе почти не существует. Ленин выступал за это право потому, что ненавидел империализм и колониализм, - но никто не назовет политику Москвы в Прибалтике - империалистической. Концепция Ленина применима лишь к народам, стремящимся освободиться от империалистического ига.
Призывы Ландсбергиса и некоторых других руководителей к помощи США или ООН уже давно надо было квалифицировать по статье 64 "Измена родине" еще не отмененного уголовного законодательства. Тогда можно было бы избежать кровопролитного столкновения с наивными сторонниками этих лидеров и не создать ложную ауру законности вокруг мятежных правителей бывших российских территорий. Ведь эти правители, называющие СССР "соседним государством" или "Центром", стали мятежниками против законной власти.
Не проявленную вовремя жесткость придется искупать сейчас. Это не безболезненно - но лучше (для России и мира) того варианта, который так убедительно обрисовал автор "Московских Новостей". Этот вариант - при котором следующая встреча в верхах мятежных лидеров произошла бы во Владимирской тюрьме - помог бы избежать кровавого финала Советской России.
Спасение России - насущная задача для всего мира. Я не согласен с Солженицыным и с Шафаревичем, призывающими к самоизоляции России, к ее уходу на обдумывание и обустройство. Мировая политика - не шахматная партия, отложить ее невозможно. Она продолжается, и даже без активного участия России Россия может проиграть. Игорь Шафаревич в статье в "Литроссии" в качестве примера разумного изоляционизма приводит доктрину Монро "Америка для американцев". Но доктрина Монро не была изоляционистской, напротив - она была экспансионистской и означала: Латинская Америка - для Соединенных Штатов. Ее эквивалентом и была доктрина Брежнева: Ялтинская сфера влияния - Советскому Союзу.
Видимо, в современном жестоком мире ее следует сохранить как минимум, но лишь как минимум. И за пределами границ Ялтинской конференции помощь и влияние Советского Союза необходимы. Советская Россия необходима миру, и защитить ее необходимо. А для этого нужно ясно сказать периферийным республикам: вы вправе жить так, как вы хотите, но ваша внешняя политика, оборона и федеральные налоги, а также полноправие всех россиян - дело Москвы.»
Совсем по-другому я воспринял чеченский кризис, о чем я пишу далее. Да и совсем по другому я воспринимал ельцинскую РФ - не так, как Советский Союз. В те дни занял мужественную позицию Невзоров, ленинградский тележурналист. Мне были неприятны его передачи с любованием трупами, но радикальная интеллигенция, московские евреи, поклонники Ельцина обожали его и не позволяли и слова против сказать. Но стоило ему поддержать попытку союзных властей удержать Литву - как "демократы" возненавидели его. Сразу у них нашлись и слова против его почерка в ТВ, и вообще, оказалось, он им никогда не нравился. Было интересно увидеть, как быстро эта рвущаяся к власти прослойка способна отказаться от своего вчерашнего кумира. Мне, впрочем, не нравился его стиль - ни раньше, ни позже. Идейно мы разошлись уже в 1995 году, когда он поддержал чеченскую авантюру Ельцина и написал глупое и напыщенное письмо Проханову в "День". (Проханов очень остроумно ответил на его слова "Это - моя война" - "Война Невзорова - похоже на лошадь Пржевальского").
Вильнюсская история была скорее признаком распада, нежели реальной попыткой союзных властей изменить положение - ведь Горбачев мог справиться с любыми людьми в любой республике, если бы у него была сила воли. Но воли у него не было. Поверивший в свою болтовню о мировой цивилизации, опьяненный почетными званиями западных университетов, он вел державу под нож. В Москве под предлогом "защиты Литвы" поднялась волна демонстраций, все нараставших - вплоть до марта. Можно было понять, что власть рухнет, если не сумеет остановить эту волну. Но власть только отступала. Стоило Горбачеву или премьеру Рыжкову или Павлову попытаться вмешаться, как их решения отменяли - или Ельцин, как правитель России, или Попов, как мэр Москвы, В лагере ельцинцев зрели путчистские настроения, уже в феврале-марте они вели речь о "революционном захвате власти".
И был тот весенний день, когда Горбачев запретил проведение демонстраций в Москве и ввел боевую технику - а ельцинцы ответили на это полумиллионной демонстрацией, и техника применена не была. Ружье совсем не опасно, если нет воли нажать на гашетку, а такой воли у президента Горбачева не было. В тот день была решена судьба Советского Союза и Горбачева. Через несколько дней Белла Куркова жалела, что не было организовано несколько жертв - тогда можно было бы бросить полумиллионную массу на штурм Кремля. Для меня этот мартовский день был трагедией: прямо на моих глазах побеждали проамериканские силы, гибла советская держава, и бессилие властей было непостижимым.
К весне 1991 года я, наконец, стал понимать, что происходит в России, и куда клонят демократы.
КУРС НА БЕЛИНДИЮ
Вот и истек шестой год правления М.С. Горбачева, а поскольку в России завелся японский порядок присвоения имен собственных - эпохам царствований (правление Сталина - "эпоха культа", правление Брежнева - "эпоха застоя"), то начинается Седьмой год перестройки. Год снятия масок. К нашему времени уже слетели многие маски: если раньше демократы говорили об "улучшении социализма", "социализме с человеческим лицом", "власти - Советам", борьбе со сталинизмом и твердокаменной ортодоксией, то сейчас словесную мишуру как ветром сдуло. Выяснилось, что "прорабы" попросту лгали - под лечением и улучшением они подразумевали ампутацию.
Надо признаться, что и я среди облапошенных. И я верил, когда читал "Огонек" и "Московские Новости" в 1987 году, что их авторы и редакторы - борцы за обновление социализма. Оказалось, что меня грубо, по-воровски обдурили. Я верил Дудинцеву и Приставкину, Евтушенко и Вознесенскому, Шеварднадзе и Ельцину. Вместе со мной новая элита смогла обмануть и весь советский народ.
Пожалуй, нигде, как в Советском Союзе последних лет, не практиковалось чисто блатное объегоривание фраеров в таком масштабе. И хотя фраеров уже провели, для потомства стоит составить короткий список обманов.
В 1987 году "они" начали борьбу с привилегиями. Пошли фильмы, статьи в печати, речи, где назывались и показывались школы для детей партийной элиты, роскошные особняки партзнати, боковые двери распределителей. Фраеры вроде меня подумали, что "они" стремятся к равенству. Но прошло время - и в тех же газетах с сочувствием пишут о закрытых платных школах для детей новой элиты, а сами ОНИ отдыхают в Ницце и строят себе дачи посолиднее особняков партийных бонз. Разговор о равенстве и привилегиях был - как передергивание картежной колоды, обман, чтобы натравить народ на старую знать и привести к дестабилизации. Сейчас, когда им указывают на награбленное ими добро, они выступают против "уравниловки". Лозунг "против привилегий" превратился в новый: "Обогащайтесь!".
В 1987 и 1988 году "они" ненавидели слово "Россия", стояли за интернационализм и муссировали слухи о еврейских погромах. Все русское и российское ассоциировалось лишь с "Памятью". Когда Полозков пришел к власти в РКП, "они" проклинали РКП именем компартии Советского Союза. Но стоило их ставленнику Б.Н. Ельцину победить в ВС РСФСР, как ОНИ стали проклинать Союз именем России. И вот уже "Россия" - бранный клич самой антирусской силы, существующей в подлинной России.
Перекличка со Смутным временем бросается в глаза: как и тогда, на престоле непопулярный правитель, который хоть "шестой год царствует спокойно", но народ его "беснуясь, проклинает". Тогда "толпу безумцев привлекло Димитрия воскреснувшее имя", законного царевича из дома Иоаннов, и под его маской Гришка Отрепьев привел поляков в Москву. Сейчас прельщают народ воскреснувшим именем России, старым именем этой державы, и под этой личиной новый самозванец отдает американцам и международному капиталу ключи от Кремля.
Но Гришка - не угличский царевич, и "Россия" - не Россия. Настоящая Россия зовется сегодня "Советский Союз", от Памира до Новой Земли и от китайских морей до Балтики, то есть в тех же границах (с небольшими изменениями), что и при Николае II Александровиче. А поскольку сразу съесть подлинную Россию трудно, ОНИ взяли курс на ее расчленение, чтобы захватить ее по кусочкам. Если бы ОНИ смогли захватить в свои руки союзную власть, ОНИ забыли бы имя "Россия" в тот же день. Но пока приманная личина ИМ нужна и полезна: она сбивает с толку неопытных людей.
Другой обман был связан с призраком голода, поднятым в 1990 году, когда по всем городам и весям Европы и Америки кружили откормленные эмиссары перестройки и рассказывали, как ужасна жизнь в России и что без помощи извне народу не пережить голодную зиму. Прошла бурная кампания, использованная ИМИ на все сто процентов: ОНИ смогли украсть полученную помощь (я не знаю ни одного москвича или москвички, получившего какую-либо помощь) и прибыльно продать украденное, смогли подорвать кредитоспособность Советского Союза и еще больше повысить курс доллара, дестабилизировать положение угрозой голода (если уж немцы делятся с нами сухарями, значит и впрямь дело табак, подумали люди), ценой мелких подачек вчерашний (и сегодняшний) противник уже мыслится другом, и достойный представитель ИХ, Мистер Так Жить Можно, уже призывает "немедленно ликвидировать армию и оборонную промышленность, потому что от кого нам обороняться? От тех, кто жертвует миллиарды на наше пропитание?"
Так, втридешева можно ликвидировать сверхдержаву, послав ее обитателям бусы и зеркальца в подарок: она на это ответит полным разоружением и передачей ресурсов в руки богатеньких благодетелей, по этой логике.
Плата за несколько посылочек была высока - потеря лица, потеря достоинства, дискредитация, усиление визовой защиты от готовых вторгнуться орд голодных русских... Но, главное, все речи о голоде оказались чистой и провокационной ложью. И тут мы снова обратим внимание, что именно ИХ пресса, ИХ эмиссары муссировали слухи о голоде и лили слезы умиления, что добренькие европейцы накормили страждущих. Надо думать, что организаторы этой кампании получили не один миллион долларов благодарности на свои счета в швейцарских банках, потому что: к чему право на выезд без права на номерной счет?
И рядом с ложью о голоде поставим замечательный обман с закупкой товаров широкого потребления (заметьте, даже не заводов, способных выпускать ширпотреб, а ГОТОВОЙ продукции!) План, изложенный, в частности, Яновым в ИХ печати, лег в основу "дела о 140 миллиардах", и его упорно промотировала вся ИХ свора. По этому плану, для того, чтобы не обидеть ворюг-кооператоров и им подобных, нужно покрыть каждый бумажный рубль импортным ширпотребом. А чтобы купить ширпотреб, нужно залезть в долги или распродать ценности. Невозможно даже поверить, что такой план грабежа России и запродажи ее сегодняшнего и будущего - с единственной целью задарить жулье видиками и колготками - мог возникнуть вне компетентных органов западных держав, ведущих тайную войну с Советским Союзом.
Любому здравомыслящему человеку понятно, что этот план помог бы экономике развитых стран Запада, переживающих острый спад, и еще прочнее поставил бы Россию на место сырьевого придатка Запада - без всяких надежд на выздоровление. В ходе бесед с западными бизнесменами я много раз замечал их изумление: почему советские директора заводов тратят с трудом приобретенную валюту - не на закупки оборудования для своих заводов, а на те же несчастные видики и колготки? "Временщики" - таково единственное объяснение.
Для того, чтобы провести в жизнь свой план, ОНИ провели массовую кампанию поощрения консьюмеризма - инстинкта потребителя. Денно и нощно ИХ телевидение, радио и газеты талдычат и показывают, как хорошо потреблять - придти в полный магазин и выбрать желанный импортный товар. Недаром эту кампанию ведут те же люди, что раньше годами морочили головы советским людям - то кукурузой, то БАМом, то брежневской Малой Землей. Они свое дело знают.
Никому и в голову не пришло спорить с этим дурацким планом с экономических позиций - не патриотических, а с позиции простого расчета. Внутренние деньги - это бумажки, которые государство напечатало в большом количестве, а жулики вроде Тарасова рассовали по карманам. Все крупные советские состояния, как знал еще Александр Иванович Корейко, нажиты нечестным путем, и у большинства - это был "путь Янова-Тарасова": экспортировать товар, купленный по "внутренней (субсидированной) цене", не имеющей ничего общего с ценами мирового рынка, и импортировать ширпотреб для свободной продажи. Ничего мистического в этом пути к обогащению нет - он не отличается от торговли субсидированными, купленными в фабричной столовой пирожками - на базарной площади по базарной цене. Он равнозначен краже субсидии, и поэтому мы можем их смело называть ворюгами.
В природе не бывает сотворения из небытия - по крайней мере после шести дней творения, - поэтому понятно, что фантастические доходы Тарасова и других совжуликов были основаны на одном - на краже субсидии, на краже труда советских людей. Весь Советский Союз до перестройки был построен, как одна большая компания, где все - работники и директора, все - служащие в USSR LTD, все получают зарплату, и компания богатеет. Соответственно были установлены и "внутренние цены" - цены "межцехового" расчета или цены на питание в "фабричной столовой". Зарабатывала на всем - компания USSR LTD, и как бывает с такими огромными компаниями, ее служащие ощущали себя отстраненными от ее результатов. Затем, как бывает с компаниями, дирекция приняла несколько неверных решений, ошиблась и привела компанию на грань банкротства. Было принято решение о предоставлении больших прав начальникам отдельных предприятий. Понятно, что они сделали в первую очередь - они стали продавать вещи, полученные по внутренним ценам, за пределы компании и за два года довели дело до ручки, но при этом сами разбогатели.
Любая компания в таком положении сурово пресекла бы попытки украсть субсидию, но наша компания USSR LTD была ослаблена враждебной пропагандой, по которой такое воровство - просто здоровое предпринимательство. По такому принципу работает "Российский Торговый дом", АНТ и прочие монстры.
Но мы все - по-прежнему вкладчики и совладельцы этой огромной компании, и хотя не исчезло чувство остраненности от ее деятельности и ее результатов, все же есть лучше выход, чем отдать свою долю в ней втридешева.
ОНИ собираются прикарманить себе эту компанию. А поскольку у самих силенок не хватает, ОНИ пошли на сговор с другими компаниями - с капиталистами Запада. Как верно описывал Ленин, в таких случаях наверх выплывает компрадорская буржуазия. Вот мы и нашли точное определение - ОНИ - компрадорская, коллаборационирующая с империализмом буржуазия, типичная для стран Третьего мира, находящихся под колониально-империалистическим нажимом.
А теперь можно и описать их цель. В USSR LTD было слишком много - для них - равноправия, и слесарь жил не хуже, чем доцент или актер. ОНИ хотят сами жить, как на Западе, а для этого надо всех остальных отбросить на куда более низкий уровень.
Бразилию иногда называют "Белиндией" = Бельгия + Индия. То есть это страна, где пять процентов живут, как в Бельгии, а 95 % - как в Индии. Такой Белиндией ОНИ хотят сделать и Россию. Не верьте, когда они обещают, что все будут жить как в Бельгии - это просто нереально. Сами ОНИ как в Индии жить не захотят и не будут. Вот к чему сводится программа перехода к рынку, все остальное детали: в пятьсот дней, в три года. Разговоры о всеобщем благоденствии на этом пути - обман, но мы уже поняли, что ОНИ всегда лгут.
ОНИ готовы разорить Россию, развалить ее, разрушить ее экономику, чтобы всплыть наверх прокураторами и ставленниками Империи, в которой не заходит доллар. План Янова был незаменим для этого - массовое вливание советского золота для оздоровления больной экономики Запада, массовое вливание западного ширпотреба для полного развала неконкурентоспособной советской легкой промышленности, подключение огромной страны к западным стандартам, превращение ее населения в потребителей, - лучше не придумаешь. И это - в то время, когда самые слабые и сильные страны, от Америки до Африки стараются заслониться от потока иностранного ширпотреба, уменьшить импорт с помощью таможенных тарифов и пошлин, импортировать только необходимое для развития промышленности.
У НИХ - свои "экономисты", играющие важную роль в деле всеобщего одурачивания. Например, радиостанция "Эхо Москвы" пропагандирует Бориса Пинскера, с позволения сказать, экономиста. Я сам слышал (8.5.91) его выступление, где говорилось, что безработицы не бывает и быть не может, потому что, мол, не все еще дела на земле переделаны. Ну, тогда и голода не бывает, пока земля хлеб родит, и жажды не бывает, пока кислород с водородом соединяются. Незачем в таком случае и зарплату Пинскеру платить, если мир так чудесен.
Но как ОНИ смогли овладеть прессой, радио, телевидением? Также ложью и обманом, с помощью обманного закона о печати. Этот закон, составленный ИМИ по собственному заказу, позволил редакторам газет (занявшим свое место в доброе застойное время за усердное подлизывание или по родственным связям), до тех пор - таким же наемным служащим, как и вахтеры, стать полноправными хозяевами многомиллионного имущества и влиять на общественное мнение. Так прошла первая экспроприация новой буржуазной революции. Так, нанятый Союзом Писателей Бурлацкий стибрил Литгазету. В столь любимом ими капиталистическом обществе за одну мысль о краже газеты у хозяина прогнали бы Бурлацкого и прочих редакторов-захватчиков в три шеи. Да что там - бы: в прошлом году канадский миллионер купил иерусалимскую газету "Джерузалем Пост", редакция не сошлась с новым хозяином, тот указал им на дверь, и все журналисты и редакторы, не согласные с мнением хозяина, пошли на биржу труда.
Вот вам и разговоры о святости собственности! Несколько лет назад все советские люди были собственниками и МН, и КП, и ЛГ, и других газет и журналов. И вдруг - ловкость рук и никакого мошенства - Коротич и Бурлацкий стали миллионерами, а народ лишился своих газет и журналов.
Вот двойная ложь: под разговоры о свободе слова и печати, под речи о святости собственности - проводят захват общей собственности и кладут свободу слова себе в карман. У нового класса, рвущегося к власти, щепетильности немного. Они все и вся продадут и украдут, и история с захватом печати - предупреждение тем, кто в это еще не верит.
Еще одна ложь - "поиски компромисса с компартией", "круглый стол". ОНИ имеют в виду одно - полную ликвидацию компартии и внесение коммунистов в "черные списки" по образцу Польши. Нечего и надеяться на компромисс: опыт стран Восточной Европы показывает, что разработанный американскими спецслужбами сценарий не оставляет места для реформированных компартий.
Скажем более: такого места нет и на политической карте. Во многих странах мира шел процесс реформ компартий. Везде он закончился одинаково - реформированные компартии сгинули, а вместе с ними - честолюбивые реформаторы. Причина: нет в них надобности. Социал-демократы существуют и без коммунистов и уступать место под солнцем для реформистов не собираются.
Так было дело и в Израиле, где в свое время произошел раскол между коммунистами "жесткой линии" (РАКАХ) и реформаторами (МАКИ). Реформаторы хотели и нравиться публике, и принять националистическую платформу, и стать еврокоммунистами, и отказаться от "диктата Москвы". Прошло несколько лет, и МАКИ исчезла - сначала она вошла в более широкий фронт левых сил, а затем и весь этот левый фронт (ШЕЛИ) мирно сгинул, не получив ни одного места в парламенте на выборах. Ни один из реформаторов, разваливших компартию во имя народной популярности, не смог остаться в большой политике. В то же время "жесткая" компартия, несмотря на давление властей, на бойкот и угрозы смогла сохранить свою силу и осталась и по сей день единственной реальной оппозицией.
В Венгрии реформированная компартия исчезает шаг за шагом, а люди, доведшие ее до катастрофы, вышли из нее, отказались и от ее реформированного обрубка - и оказались ни при чем. Реформированная компартия в ГДР оказалась в мгновение ока "вне игры", несмотря на все усилия ее руководства выполнять желания ФРГ и местных антикоммунистических сил.
Руцкой и прочие, более видные деятели КПСС напрасно тешат себя иллюзиями - если им удастся развалить компартию, "мавр сделал свое дело - мавр может уйти". (Это было написано за годы до штурма Белого Дома). Достаточно вспомнить волну нападок на М.С. Горбачева в начале апреля, когда его противникам казалось, что революционный миг созрел, что "вчера было рано, а завтра будет поздно".
Это совсем не значит, что компартии следует прибегнуть к антиконституционным действиям - напротив, ей следует блюсти конституцию. Пока, по конституции, вся полнота власти принадлежит Съезду Народных Депутатов, в котором большинство принадлежит коммунистам. Поэтому компартия, как правящая партия, должна проводить свою, коммунистическую линию, и, конечно, бороться самыми жесткими мерами с теми, кто выступает против конституции, за государственный переворот. Призыв к роспуску СНД - это призыв к насильственному перевороту в интересах компрадорской буржуазии, и с ним должны бороться компетентные органы власти.
Компартия отказалась от Шестой Статьи, но "все же ты ввысь не особо стремись", по словам юного Бродского, то есть самоубийство еще не обязательно: пусть сначала ее противники победят ее на следующих выборах в СНД. А пока - разоблачая ложь, нужно бороться с деморализацией, сохранять боевой дух. Ведь нигде в мире правящие партии не уходят от власти за три года до выборов только потому, что они не по духу оппозиции».
После мартовского дебакля Горбачева мы уехали в Закавказье. Я собирался полюбить Армению, в которой никогда раньше не бывал, но это не получилось.
ПРОЩАЙ, АРМЕНИЯ
На днях я посетил Ереван и Баку, две столицы воюющих закавказских республик. Армянский таксист, который вез меня в аэропорт, недобрым словом помянул Ленина, за то, что тот уступил часть армянских областей Турции, а часть - Азербайджану. Мой русский спутник Николай, живущий в Ереване, смолчал, а потом, на открытом воздухе, подальше от таксистовых ушей, ответил: и впрямь дал маху Владимир Ильич - надо было уступить и оставшиеся армянские области - Турции, Ирану, Америке, кому угодно.
Хоть и не следует спешить с выводами, но и у меня сложилось впечатление, что в огромной бочке дегтя, имя которой - распад Советского Союза, есть все же ложка меда - надежда на уход Армении.
Возможно, одна из подсознательных причин моего разочарования - несоответствие этой земли прекрасному мандельштамовскому званию "младшей сестры земли иудейской". Нет, Армения не похожа ничем на Святую Землю - ее города и села некрасивы, как рабочие поселки осовеченной русской провинции. Все дома - от сталинского ампира-во-время-чумы до стандартных многоэтажек ереванских пригородов и до бетонных кубиков сельских домов - указывают на шизофреническую чуждость народа - земле. Если в Палестине, да и в соседней Грузии, каждый дом в деревне - как выросшее дерево, символ связи народа и его ландшафта, в Армении ландшафт чужд и враждебен людям. В ереванских ресторанах оркестр играет "Есаула", а гостям подают плохонький борщ. На берегу Севана стоят те же бетонные комплексы. Замечательные средневековые армянские церкви и монастыри кажутся забытыми инопланетянами - настолько не связаны они с нынешними постройками. Короче - нет колорита, но только едкий, как кислота национализм, остающийся после гибели подлинного национального содержания.
Да и народ - прямая противоположность и палестинцам, и своим соседям по Закавказью, мягко говоря, мало гостеприимен. Процент чужаков здесь ниже всего - не по Союзу, а в мире, где-то за 98%: за последние годы армяне выжили и азербайджанцев, и курдов - остались только езиды-дьяволопоклонники.
И видимо, не случайно именно армяне, один из двух народов СССР с огромной сестринской общиной в Соединенных Штатах, с самого начала катастройки (копирайт Зиновьева) сыграл роль Троянского коня в советском стане. Ведь первые конфликты под еще безмятежным перестроечным небом были спровоцированы именно армянской стороной. Нагорный Карабах стал первой язвой националистической чумы, а от него зараза переметнулась и пошла гулять по южным и западным окраинам Союза.
В сегодняшней Армении национализм и капитализм победили окончательно. Это единственная республика, превращенная целиком в один гигантский Рижский рынок, в одну большую барахолку, где дети 12-ти лет стоят на улицах и торгуют сигаретами "Мальборо" вразнос, где каждый второй магазин - комиссионный, а в них, по спекулятивным ценам - все, что производят все республики Союза и государства Зарубежья, все, кроме местных товаров, которых просто не существует: вся энергия населения ушла в торговлю и в национализм, на производство уже сил не осталось. Колхозов больше нет, но и сельскохозяйственной продукции тоже нет. В Армении сбылись мечты наших тэтчеристов вроде Ларисы Пияшевой и Селюнина - цены свободны, земля роздана, коммунистическая партия не у дел, но почему-то дефицит здесь острее, чем в прочих республиках Юга и Юго-запада. Но в деньгах нехватки нет - деньги, напечатанные в далекой Москве и выплаченные за труд шахтерам Кузбасса, горнякам Норильска или текстильщицам Иванова, приходят и оседают в солнечном Закавказье. Если бы эти рубли отменил Павлов в ответ на их декларации о независимости - оставшийся русский рубль встал бы плечом к плечу с долларом.
Сейчас, глядя назад, можно ясно сказать, что армяне, выполняя чью-то волю и разжигая огонь вражды в Карабахе, сами и пострадали. Ситуация в Нагорном Карабахе к началу перестройки была не лучше и не хуже, чем в других автономных областях - деньги с трудом поступали из республиканского центра, с национальной культурой было слабо, - но то же могли бы сказать и абхазы, и осетины, и несчетные АО России. Но тогда армяне взяли на вооружение обоюдоострую доктрину: там, где живут армяне - там Армения. Начались требования об отторжении Карабаха и его передаче Армении. Последствиями были Сумгаит, Баку, массовые изгнания армян. И в этих действиях азербайджанцев была своя ужасная логика, дитя той же армянской доктрины: если там, где живут армяне - Армения, значит, нельзя, чтобы жили армяне в другой стране, иначе за Нагорным Карабахом последует Баку, а затем и Тбилиси, где еще во времена "Путешествия в Эрзрум" было, по свидетельству Пушкина, армянское большинство, а там, может, и Кипр, где было армянское большинство в дни Ги де Лузиньяна.
Целые народы - в лице своих элит - совершают ошибки и потом расплачиваются за них большой кровью виновных и невинных. Так ошиблись курды Ирака, дважды за последнее десятилетие попытавшиеся изменить своему сюзерену, первый раз - пойдя на союз с Ираном, второй раз - поддавшись на американские посулы. Так пострадали немцы Палестины, которых англичане лишили кола и двора и выслали в Австралию. Один раз уже пострадали армяне - когда во время Первой мировой войны часть их поддалась на призывы Антанты и выступила против правительства Турции. Вслед за этим курды, тогда еще гордившиеся верностью Стамбулу, вырезали полтора миллиона армян.
Национальный вопрос прост - любая издавна живущая национальная группа имеет право жить на свой лад на любой земле. Она не имеет права распоряжаться этой землей против воли суверена. Армяне могли бы жить еще тысячу лет на берегах озера Ван, и в Диарбекире (где они жили до 1915 г), или в Геташене (до 1991 г) как верные подданные Стамбула или Баку, если бы их элитам не пришла в голову, в обоих случаях - по науськиванию с Запада, урвать кусок Турции или Азербайджана. Я думаю, что, когда пройдет националистический чад, когда нынешние преемники Антанты перестанут подливать масла в огонь, успокоятся и армяне, и их гонители, и армянские села снова будут стоять от горы Кармель и до берега Каспия, хотя - не под флагом Армянской республики.
Я думаю, что без науськивания извне не стали бы армяне четыре долгих года назад рубить сук, на котором они сидели. Их руководителям в Америке был нужен конфликт, было нужно заварить кашу национальной розни в Советском Союзе и эта цель была достигнута - за счет крови тех же армян. И сейчас, четыре года спустя, история снова повторяется, снова армянские протесты заполоняют передние полосы газет и экраны телевидения. Хотя, насколько мне помнится, Армения провозгласила о выходе из СССР и даже ее народные депутаты покидали союзные органы власти - сейчас они же требуют созыва съезда народных депутатов.
У этого может быть только одна причина - внешних и внутренних врагов СССР не устраивает, что пока не удалось вбить клин между мусульманской и православной половинами Союза, что не бурлит Баку и не бросается Согдиана в объятия Шварцкопфа или Ландсбергиса. Покой Азербайджана возмущает американских специалистов и их советских союзников из "ДемРоссии". Им хотелось бы, чтобы Азербайджан тоже провозгласил о выходе из Союза, чтобы и там грозили коммунистам петлей, чтобы там зрела ненависть к "русским оккупантам". Пока этого не происходит.
В Баку чувствуется напряжение. Подтянуты и напряжены молодцеватые солдаты перед гостиницей "Апшерон", где живут следователи прокуратуры. Три подписи на визитке требуется здесь, чтобы подняться в номер. Но азербайджанцы относятся к этим белокурым парням в отутюженной форме куда лучше, чем армяне, которых те пришли защищать. В республике пока нет вражды к иноземцам, хотя нет уже и того замечательного бакинского братства, которое помнится с докарабахских времен.
В Азербайджане, как и в прочих мусульманских республиках Юга, идея Союза с Россией себя не изжила. Этот союз древен, как история Руси - союз славян и тюркской степи. "Русские не навязывали своей культуры тюркам, а устанавливали с ними хорошие отношения. Те же не сливались со славянами, а вступали с ними в симбиоз, основанный на взаимной симпатии". Поэтому татары защитили Новгород в 1269 году от крестоносцев, а в 1406 году защитили Москву от литовцев, башкиры и калмыки помогли Петру победить шведов, кочевники-азиаты приходили с русской армией в Париж в 1815 и в Берлин в 1945, "их вела туда сила искренности, а не расчет". (Гумилев). Союз с ними - основанный на взаимном уважении и любви, а не ассимиляции и поглощении - необходим и впредь. Несмотря на напряжения последних лет, этот союз еще можно сохранить. Поэтому против этого союза и направлены все усилия врагов России. Для этого и зажжена новая вспышка конфликта Армении и Азербайджана.
И не случайно, что недавно учрежденный "комитет российской интеллигенции "Карабах" (КРИК) объединил людей, враждебность которых Советскому Союзу известна: среди них редактор антикоммунистического журнала "Столица" Мальгин, антикоммунисты из "Апреля" Оскоцкий, Нуйкин и Черниченко. Не случайно враг социализма и Союза Старовойтова даже в союзный парламент прошла от армянских националистов. У нее не хватило честности отказаться от этого звания, когда выбравшая ее республика заявила о своем выходе из Советского Союза.
Газета "Голос Армении" (19.4.91) дает подробный отчет о встрече этого комитета. Судя по этому, занимающему целую полосу отчету, члены КРИКа воспринимают борьбу за права армян как борьбу с законными властями Советского Союза. Л.Гозман заявляет: "Конфликт в ИКАО - это антиимперский конфликт, армянские требования - не столько к азербайджанцам, сколько к Империи." И уже обычная провокационная ложь:
"Империя играет деструктивную роль, ей выгодны конфликты на окраинах" - то есть, иными словами, Горбачев со своей командой подталкивает армян и азербайджанцев к конфликту, по идее Гозмана. Мальгин: "Когда я рассказал (журналистам в Швейцарии), что в НКАО распущены конституционные органы власти, люди не хотели верить". Мальгин почему-то не рассказал, что в любимой им Грузии Гамсахурдиа также распущены конституционные органы власти и вместо них назначены префекты.
Позиция врагов Советского Союза с виду непоследовательна: они за автономию армян в НКАО, даже с повышением статуса до союзного, но против автономии осетин в Южной Осетии (см. "Столица" No. 13, 1991). Однако на самом деле логику они знают - они всегда против Советского Союза, и поэтому они за армян (они против Союза) и против азербайджанцев (они за), за Грузию (она против) и против Осетии (она за).
Опасность в том, что в результате бескровного переворота под вывеской Закона о печати проамериканские силы захватили в свои руки львиную долю газет и журналов; за ними, как в свое время за Лже-Дмитрием, идет масса обманутых русских людей; их не без основания опасается Президент. Они хотят одного - чтобы и Азербайджан стал антикоммунистическим и антисоюзным, а тогда они поддержат и его. Понимают это и в Баку, и в случае победы лагеря Старовойтовой, Нуйкина, Мальгина и прочих клин между Россией и мусульманским Югом будет вбит. А это - давняя мечта всех врагов России, и в частности, сионистов. Последним это нужно из своих соображений - чтобы сколотить всемирную антиисламскую коалицию против арабов нужно поднять Россию на борьбу с исламом в интересах еврейского государства.
Чтобы сорвать эти планы, было бы лучше удовлетворить просьбу армян и ускорить выход Армении из состава Союза и немедленно установить таможенный и пограничный барьер между ней и советским Азербайджаном. Тогда Советская Армия будет знать, кого и что ей защищать.
И в заключение стоит ответить тем радетелям союза России с Арменией, которых привлекает ее древнее христианство. Восточные христианские секты - ненадежные союзники. Таковы марониты Ливана - с ними безуспешно пытались дружить Франция, Америка, Израиль и Сирия и соседние мусульмане. Народ бывшей Советской Армении не смог справиться с психологической травмой изгнания и резни начала века, с замкнутостью маленькой общины. Он остался типичной изолированной реликтовой азиатской группой, наподобие самаритян, маронитов, зороастрийцев, несториан, ассирийцев и прочих остатков Византии, каких немало в трудно достижимых уголках Азии. Армения стала российской довольно случайно, и ее независимость будет на руку обеим сторонам. Для Союза взаимоотношения православных и мусульман достаточно сложны и без дополнительного аспекта восточно-христианских анклавов Закавказья. А армянам, видимо, пойдет на пользу жить своим умом, своими силами и по своим средствам».
За эту статью армянская прокуратура возбудила против меня уголовное дело и передала его союзной. Любые антиазербайджанские бредни армянского лобби в Москве (Нуйкин: азербайджанские семьи ритуально приносят в жертву армян) не вызывали интереса прокуратуры. Так Роберт Давид оказался вместе с Осташвили под ударом статьи УК против национальной розни.
Баку удивил нас своей красотой, итальянистыми площадями, роскошными домами прошлого века в колониальном стиле. Но в городе было страшновато. Я вернулся сюда уже после ликвидации Союза - в аэропорту исчезли надписи по-русски, все было написано по-турецки. Видимо, Азербайджан потерян для России навеки.
Грузия была другим сюрпризом. Грузины в горах, в Тбилиси и Мцхете, оказались замечательными людьми, города и села были красивы, жизнь удобна, рестораны дешевы и комфортабельны. В Тбилиси всюду было прекрасное красное вино, за которое в Москве уже просят баснословные деньги - дороже, чем во Франции. А тут - хочешь, пей Телиани, как Мандельштам, а хочешь - Кинзмараули, как Сталин. Мцхета меня пленила: этот городок мог бы вписаться в ландшафт Палестины, с его аккуратными домами, старинными церквами, метеной мостовой, веселыми телятами в городском парке, почтительными школьниками и изобилием пива и хинкали. На берегу, в Сухуми, народ очень груб, но в горах люди красивые и элегантные, совсем не похожи на экспортных грузин, торгашей и хулиганов, известных нам по другим местам Союза. В Тбилиси грузины ведут себя вежливо и предупредительно.
Я пожалел, что не бывал здесь в ранние советские времена, или, хотя бы в 1989 году, перед обвалом. Вернуться в Грузию не довелось - вскоре ее охватила гражданская война. Но когда война кончится, я еще приеду в эту замечательную страну - по Военно-Грузинской дороге, мимо Казбека, через Пасанаури и Мцхету.
Когда мы вернулись в Москву, лето было уже на носу, а с ним - острое ощущение, что Атлантида тонет, и не увиденное в этом году, возможно, мы никогда не увидим.
В середине июля мы уехали в Швецию, и вернулись в Советский Союз через месяц. Мы ехали кругом, через Польшу и Брест. "Польша - одна большая барахолка, где на всех углах стоят паны спекулянты и перепродают импортный ширпотреб. Почему перепродают? С их низкими зарплатами пользоваться этим ширпотребом не по карману, а делать свою продукцию - не по чести. Ни в магазинах, ни на улицах вы не встретите польских продуктов, и даже пиво - почти всюду из Германии. Впрочем, настоящих магазинов, как на Западе, у них нет - одни лотки, результаты поездок на Запад. Как эта несчастная страна, напрочь лишенная всякой прелести, смогла стать мечтой советских людей ("демократы торжественно обещают - мы будем жить как в Польше") - ума не приложу. С едой слабо, телефонная связь - как в Верхней Вольте: из Белостока до Варшавы дозваниваешься полдня. Архитектура - восточноевропейская, одинаковая от Восточного Берлина до Хабаровска. Короче - несимпатичное место.
И вот приезжаешь в Советский Союз. Уже в Бресте больше простора, и в нынешний период увядания и заката ощущается, что тут была совсем неплохая страна. В Белоруссии "перестроечные силы" были наименее успешны - из Союза они выходить не хотели до конца, компартию запретили последними, тут даже сыр в магазинах имеется нескольких сортов. Вандея, да и только! Да и позднее, уже в 1992 году, Минск производил впечатление оазиса - чистые магазины, большой выбор, божеские цены и вежливые люди.
Из Бреста мы поехали на Вильнюс и Лиепаю. Как только мы выехали из Лиепаи, на бензоколонке нам крикнули: "В Москве переворот! Горбачев арестован!". Мы заехали в Ригу в "Интурист" пообедать и подумать о происходящем. Мы сидели в полупустом ресторане, пили пиво и слушали московское радио. Ощущение неуверенности передавалось нам от его дикторов. Было непонятно, что происходит. Мы решили - несмотря ни на что, поедем в Москву. Нам было страшно жалко Горбачева, слабого, но доброго правителя, и мы надеялись, что он жив.
О путче я написал статью через несколько дней и она появилась в первом послепутчевом номере газеты "День".
ПОД ЖЕЛЕЗНОЙ ПЯТОЙ
Я въезжал в смутную Москву вторым вечером "путча". Рижская дорога была пуста, мало кто спешил в беспокойную столицу. Радио говорило о танках и баррикадах, но проехать оказалось нетрудно. Официант в ресторане посетовал на неминучесть гражданской войны и обсчитал нас вдвое. Было страшновато в темном дождливом обшарпанном городе, который и без гражданской войны не очень-то привлекателен.
Знакомые москвичи, все без исключения поклонники Ельцина, готовились идти на баррикады. По их словам, штурм "Белого дома на набережной", ельцинского бастиона, близился с часу на час, но все больше частей, целые дивизии, переходили на сторону Ельцина.
Уже тогда меня смутило, что Ельцин не арестован. Я не мог представить себе заговорщика, да еще и коммуниста и сторонника Союза, который не считал бы Ельцина более опасным врагом, нежели отжившего свой век Горбачева. Как же могло получиться, что Горбачев изолирован, а Ельцин - на воле? Любой сержант, решившийся на переворот, в первую очередь арестовал бы его.
Самой удивительной чертой этого уникального "путча" была - его бескровность, вегетарианство. (Несколько человек погибло при довольно случайных обстоятельствах, неизбежных при использовании тяжелой техники в городе - они нападали на отступающие танки и попали под давшую задний ход машину). По дороге я слышал по радио призывы Ельцина арестовать "путчистов", и с каждым часом, с каждым проеханным мною километром все больше смелели его друзья и подруги. Это были счастливые дни для демократов: они смело называли законных вице-президента, премьер-министра и министра обороны - "кровавой фашистской хунтой" , а кровавая фашистская хунта только утиралась. Дай-то Бог не видать никому хунт кровавее этой.
Итак, хунта бездействовала. Не совсем: она скрежетала зубами и закатывала глаза, она окружила танками пресс центр МИДа, чтобы журналистам было легче сфотографировать ее звериный оскал. "Лает, но не кусает", - говорят про такие чудища. К третьему утру путча стало ясно как Божий день, что и не укусит. "Путч" оказался липовым.
История знает немало переворотов. Были и наталкивавшиеся на упорное неприятие народа, защищавшего избранные структуры, но большой проблемы для армии это никогда не представляло. Наполеон Бонапарт разогнал парламент знаменитой командой Мюрату: "Выбросьте мне этих болтунов", а когда при другой оказии народ попробовал возмутиться против властей на паперти святого Роха в защиту изгнанного законного правителя (Людовика XVI), Наполеон расстрелял огромную толпу из пушек. В наши дни кумир Коржавина Аугусто Пиночет обошелся расстрелами на стадионе. Сумела армия взять власть и в Греции, и в Турции, и в Бразилии, а когда бывали неудачные попытки переворотов, то жертв было немало. Путчей вроде московского августовского не бывает, потому что их не может быть: любая армия в силах совладать с населением, любой заговорщик начинает с ареста врага и захвата его структур.
Достойным финалом этой комедии было возвращение пленного Горбачева в Москву. Со временем мы узнаем, кому принадлежал план этого имитированного путча, был ли он неумело поставлен Горбачевым (как, по сообщениям, считал Шеварднадзе и прочие "защитники Белого дома"), или в содружестве с Ельциным. ("Ельцин - это Горбачев сегодня"). Мы узнаем, как удалось уговорить друзей и назначенцев Горбачева - Янаева, Язова, Лукьянова - сыграть роль в опасной только для них комедии. Кто из них знал, что заговор - понарошку, а кого завлекли и подставили? Как получилось, что Ельцин переиграл мастера интриги Горбачева? Только будущее, видимо, неблизкое, ответит на эти вопросы.
Но сразу за комедией началась вторая, трагическая фаза этих событий, подлинный антиконституционньй антикоммунистический путч.
Сразу лопнул мыльный пузырь легализма и лойялизма. Если до возвращения Горбачева демократы вели пропаганду под знаменем спасения законного президента от "твердокаменных" путчистов, и получили естественную поддержку многих структур и лиц, после 21 августа эта маска была отброшена: Горбачев предстал перед ельцинским парламентом как шалун перед педсоветом, как узник пред судилище. Ельцин всенародно вручил ему список членов нового правительства, чтобы подчеркнуть: с этого момента Горбачев будет только послушным винтиком в его руках - или ничем.
Впрочем, жалеть Горбачева не приходится. Шесть лет назад он стал лидером партии и государства и командующим армии. Государство считалось сверхдержавой, а в партии было 18 млн. человек, армия впечатляла мощью. Ровно за шесть лет он привел к ликвидации всех трех. Добро бы - развалил партию, но укрепил державу. Добро бы - развалил державу, но укрепил партию. "Потерять обоих родителей представляется злостной рассеянностью", - как говорил персонаж Оскара Уайлда. Об армии и говорить не приходится - еще до опереточного переворота влиятельный журнал "Экономист" писал (17.8.91): "Дюжина ракет поставит Советский Союз на колени", а после переворота это покажется слишком лестной оценкой. Государство ликвидировано, от Советского Союза останется меньше, чем от Священной Римской империи германского народа, а от КПСС - меньше, чем от гвельфов. Если бы Якокка привел "Крайслер" к банкротству - он тоже получил бы Нобелевскую премию мира?
Мою симпатию Горбачев утратил только в час своей капитуляции перед Ельциным. У него не хватило мужества пойти ко дну вместе с тонущим кораблем. Его решение ликвидировать компартию изнутри, роспуск ЦК было последним черным предательством этого современного Азефа. Утешает только то, что ему предстоит еще не одна Каносса, если не келья и клобук, не говоря о загробных муках седьмого круга дантовского ада, где уготовано место изменникам. Моя лично оценка Горбачева изменилась на 180 градусов в эти августовские дни, когда он "сдал" партию и социализм. До этого момента я надеялся на его спасение, полагался на его мудрость и расчетливость. После этого - я понял, что ошибался.
Образ Горбачева предвосхитил великий славянский поэт Адам Мицкевич в Конраде Валленроде, враге ордена крестоносцев, обманом ставшим его великим магистром и приведшим могучий орден к поражению. Мой американский друг, большой любитель детективного жанра, почти всерьез убеждает меня: "Когда через пятьдесят лет раскроются архивы ЦРУ, наши дети, возможно, узнают, что близкий к этой организации автор бестселлеров Том Клэнси ("американский Юлиан Семенов") опирался на факты в своем "Кремлевском кардинале" и с 1985 года во главе Советского Союза стоял платный агент американской разведки".
"В течение нескольких лет Ельцин пытался доказать американцам, что он будет еще более эффективным агентом, чем Горбачев, уже отыгравшим свои карты. И после долгих задержек в умах стратегов ЦРУ сложился план передачи власти Ельцину и тотальной ликвидации Советского Союза, построенный по сюжету другого видного разведчика и писателя, Ле Карре. В его классическом "Шпионе, который вернулся с холода" западная разведка играет сложную игру в ГДР, предает всех и вся, чтобы укрепить своего ставленника, своего агента - главу секретных служб ГДР. По этому плану Горбачев втравил своих коллег-патриотов в дурацкое представление военного переворота, переворота, который не кусает, не стреляет и не задерживает противников. И тут ЦРУ задействует все свои коммуникации, радио, телевидение, прессу - весь мировой аппарат воздействия на умы единодушно требует возврата Горбачева и поддерживает Ельцина. Ельцин легко побеждает, а Горбачев, как герой Ле Карре, оказывается "мавром, сделавшим свое дело". Тут-то и начинается настоящий путч: без всяких ссылок на конституцию победители ликвидируют законные структуры власти, распускают правительство, арестуют противников, закрывают все оппозиционные газеты и запрещают компартию". Так говорит мой Друг, поклонник Ле Карре, находящий в реальной жизни подобие детектива. Подобную версию предложил и Павел Шипилин в "Московском комсомольце": по ней Горбачев с самого начала хотел взорвать изнутри коммунистическую партию и Советский Союз и действовал, как Штирлиц, как шпион среди врагов, тихой сапой, спровоцировав "путч", чтобы добиться этого результата. В общем, эдакий Иван Сусанин.
Победители устроили пышный спектакль. Им была нужна победа над врагами, кровь, жертвы, чтобы оправдать введение диктатуры. Несчастные обманутые Ельциным-Горбачевым "заговорщики" никого не арестовали, ни в кого не стреляли, но победители устроили пышные похороны трем беднягам, погибшим при дорожном происшествии. На панихиде звучали требования возмездия, нагнетание страсти шло целый день. "Я бы изрезала их ("путчистов") на мелкие кусочки", говорит кассирша в кино своей подруге.
Умело нагнетается ненависть. Создан миф о штурме, который якобы чудом сорвался, о неудачных попытках арестовать Ельцина, хотя даже газета "Коммерсант" признает, что никаких попыток штурма не было. По газетам прокатилась волна мерзкого доносительства. Все ельцинские издания охотно приводят высказывания оппонентов, сделанные в дни "путча". Особенно они набросились на союзное радио и телевидение, как будто дикторы и редакторы были обязаны предпочесть республиканскую власть союзной. С победой полетели (пока фигурально) головы в независимых от ельцинцев средствах массовой информации: АПН перешла под их прямой контроль, а ТВ и ТАСС - через посредство ставленников Ельцина.
Плюрализм и свобода не долго существовали в России - года два от силы, с июня 1989 года по август 1991. До этого почти не было оппозиции, а после этого оппозиция лишилась голоса. Во время "путча" были запрещены ельцинские издания - явно для того, чтобы потом, во время подлинного путча, закрыть оппозиционную коммунистическую печать. Но во время липового путча и запрет был липовый и ельцинские газеты выходили в виде листовок и расклеивались на улицах города, а солдаты и милиционеры "кровавой хунты" этому не мешали. Во время настоящего путча и запрет настоящий: редакции закрыты, имущество конфисковано.
Россия вернулась к своему обычному единогласию и единодушию. Просто противно, насколько все сейчас говорят и думают в унисон. Даже люди, явно стоящие в оппозиции к ельцинской диктатуре, не смеют прямо сказать об этом. С победой правого путча окончился и лоялизм и преданность конституции. Собчак призывает разогнать Верховный Совет СССР, если он не удовлетворит требования ельцинцев. Горбачев выглядит пленником. По телевидению призывают к захвату Белоруссии, "потому что там много ядерного оружия".
Вслед за большим переворотом последовали малые. В Союзе писателей СССР собралось одиннадцать человек (из семидесяти членов секретариата), объявили себя новым правлением, во главе поставили Евтушенко и захватили таким образом в свои руки многомиллионную собственность СП с его дачами и газетами. Евтушенко с друзьями также потребовали закрыть оппозиционные "толстые журналы", которые даже не успели выступить с поддержкой путчистов.
Распад Советского Союза, эта мечта Америки, наконец-то осуществился. Трудно поверить, что "союзный договор" будет более обязывающим, чем общее соглашение о ненападении.
Когда-то, целую вечность - целый год - тому назад я был на пресс-конференции в роскошном отеле ЦК КПСС, где встретились представители компартий Восточной Европы и КПСС. Это было уже после падения Варшавского договора. Меня интересовал один вопрос: объяснят ли эти эмиссары из затонувшей Атлантиды своим советским коллегам, что привело их к гибели, научат ли, как ее избежать?
Не объяснили, а если объяснили - те не поняли объяснения. Перестройка окончилась, и как многие предрекали, она окончилась диктатурой, но диктатурой не армии и большевиков, а новых победивших буржуазных сил: это они, мелкие хозяева из кооперативов, кинулись на защиту Ельцина в дни путча, они и стяжали плоды его победы.
Плюрализмом и не пахнет: Яковлев, редактор "Московских новостей", и Яковлев, архитектор перестройки, и Захаров, редактор "Независимой газеты" стоят за закрытие оппозиционных газет. На протяжении двух долгих бесцензурных лет все "демократические" издания (от "Огонька" до "Комсомолки", от "МН" до "Курантов") не жалели чернил, восхваляя Пиночета в Чили и Франко в Испании и диктаторов Южной Кореи и Тайваня и расистов Южной Африки и Израиля. Не все понимали, что не праздное стремление к оригинальности движет ими. Молодые волчата Ельцина искали и нашли для себя достойных учителей.
Не позабыт и ведущий антикоммунист века. Когда Белла Куркова сняла фильм о поездке Ельцина в США, она практически плагиаризировала известный фильм Лени Рифеншталь "Крылья над Нюрнбергом", вплоть до раскадровки. В фильме Лени Рифеншталь Гитлер летит в Нюрнберг, в фильме Беллы - Ельцин в Вашингтон, но отношение женщин-режиссеров к своим кумирам идентично: трапы самолетов, мужественные и вдохновленные лица героев, вид сверху и почитатели внизу. Такой плагиат навряд ли может получиться бессознательно. "Комсомолка" дала короткую реплику по поводу этого фильма: "Перегнули палку". (В благодарность Куркова была одарена ленинградской телекомпанией.)
Ельцин и его клевреты практически ликвидировали выборную систему местного самоуправления и заменили ее своими назначенцами, "префектами". Так Россия вернулась к сталинским временам, когда верховный вождь назначает правителей областей по своей воле по принципу личной преданности. Но даже Сталин старался обставить это фикцией "выбора на месте". Ельцинцам это уже ни к чему.
Да, любопытный парадокс - во всем винят сейчас коммунистов, но, как выяснилось, во главе Советского государства уже давно стояли антикоммунисты вроде д-ра Яковлева или некоммунисты вроде лауреата Нобелевской премии мира президента Горбачева. В свете этого странно звучат, например, слова Николая Шмелева (Известия 21.10.91):
"Страшную ошибку или страшное преступление совершили те, кто по дурости и вопиющему невежеству затеяли антиалкогольную кампанию... За одно только это большевики в слезах и позоре должны были бы сами сойти с исторической сцены". Позвольте, г-н Шмелев! Не большевики, а ваши антикоммунистические друзья, Горбачев, Яковлев, Ельцин правили Россией в те дни. Может, им стоит уйти "в слезах и позоре", а настоящим большевикам - вернуться к власти?
Болгарская социалистка дала замечательное определение происшедшего в Восточной Европе: "освободительная революция -освобождение номенклатуры от идеологии". Но ведь в этом - и освобождение идеологии от номенклатуры, не так ли? Разгон официальной КПСС может еще оказаться blessing in disguise: с утратой партийного имущества правящие антикоммунисты-реформаторы" утратили и интерес к членству в коммунистической партии. Ненавистная народу номенклатура перебралась в новые властные структуры. Снова в президиумах сидят те же члены старого горбачевского Политбюро. Настоящие коммунисты оказались там, где им и следовало быть в это трудное время - с народом.
ПОЧЕМУ Я РАССТРОИЛСЯ
Двадцать с лишним лет тому назад, когда я, молодой диссидент, получил безвозвратную выездную визу, в последний момент я затосковал и замандражил. Отъезд был в те дни делом редчайшим, боязно было покидать родину, где я чувствовал себя вольготно и мог объясниться - хошь с подавальщицами в рабочей столовой, хошь с академиками. Мне - уроженцу Сибири - приходилось сталкиваться и с теми, и с этими. И вдруг - совершенно неожиданное разрешение на выезд. Было от чего заколебаться. И тогда мой московский дружок Санька усадил меня в такси и попросил шофера покружить по площади Дзержинского, под немигающим взором Железного Феликса и объективов из здания "напротив Мира Детского". К третьему орбитальному витку у меня сняло упережающую ностальгию и поездка в Шереметьево прошла без помех. И потом тень КГБ так же излечивала меня - напоминаниями о посаженных в тюрьмы и психушки.
Но вот Москва, август-91, и за углом от меня сшибают памятник Дзержинскому. Я пошел было, увидел издали черную, беснующуюся толпу - и повернул назад. У меня сжалось сердце. Я чувствовал себя, как обычный либеральный интеллигент в восемнадцатом году, не монархист, голосовавший за кадетов или эсэров - увидевший, как свергают памятники царей с конных пьедесталов. Было в этом что-то мерзкое, оскорбительное: живые ослы из басни пинали мертвого льва.
Так чувствовал Мандельштам: "С миром державным я был лишь ребячески связан, // Устриц боялся и на гвардейцев смотрел исподлобья - // И ни крупицей души я ему не обязан, Как я ни мучил себя по чужому подобью...// Так отчего ж...
И впрямь, отчего ж так раздражает неуемность вечных комсомольцев, готовых выкатить на площадь раки святых и глумиться над их прахом? Не нужно быть истово верующим ленинцем, чтобы возмутиться кощунством. Так возмутился несчастный Андре Шенье выброшенной раке Людовика Святого.
Сегодня я подошел к изуродованному постаменту, где стоял памятник первому еврею - президенту Советской России. Сколько безудержной злобы, ненависти обрушилось на эти благородные красные камни. Их рвали, кололи, щепили, мазали грязью и краской, а сверху установили деревянный крест, чтобы отбить след еврейского духа. И это сделал ельцинский демократический авангард!.. Они использовали евреев в своих целях - запугали их погромами, угрозой "Памяти", даже учинили кощунственный телеспектакль религиозных похорон убитого в августе еврея - в субботу, а когда настало время: черные силы оказались союзниками не коммунистам с их "Интернационалом", а "демократам" с их Россией, единой и неделимой. Идет муссирование темы убийства царя Николая и звучат анафемы "безбожным большевикам" - в демократических изданиях, из уст демократов. Надоело закавычивать это слово, а надо бы: как замечательно они похерили местные выборы и вообще всю власть на местах и заменили - назначенцами. А доводы их по цинизму превосходят все слыханное мною: "если будут выборы, мы проиграем, а поэтому - никаких выборов". Ну, с таких позиций и Сталин был прав, что не допускал свободных выборов.
Но если с этих людей, в общем-то, взятки гладки, особенно противны мне стали российские интеллектуалы вроде Марка Захарова, директора и режиссера театра Ленинского Комсомола, публично сжегшего свой партбилет. Так отступники в средневековой Японии топтали распятие. Вчера он клялся именем Ленина, а сегодня расписывается в многолетней лжи.
Захаров пишет (НГ 23.10.91) :"Ленин задолго до штурмовых отрядов группенфюрера СС" или "Гитлер, Сталин пытались рассчитать количество расстрелов исходя из санитарных норм, Ленин же не побоялся беспредела". Верный сын армянского народа Андрей Нуйкин называет правительство Ленина и Свердлова 1921 года "террористическим правительством и преступной партийной кликой".
Яростная борьба с Лениным повлияла на многие умы. Редактор московского журнала цитировал мне известную записку Ленина о расстреле "реакционного духовенства" (ее цитирует и Захаров) и кричал: "Как можно теперь относиться к Ленину!". Господи, неприятные цитаты можно выудить у кого угодно - например, у Иисуса, сравнившего всех неевреев - с псами (Ио., 15:26), да и смерти ГУЛАГа меркнут по сравнению с убийствами на религиозной почве от крестовых походов до инквизиции и до недавних дней, но с религией сейчас - полный порядок. Но, может, сейчас борцы с Лениным вроде сжегшего свой партбилет Марка Захарова перечтут Евангелие от Матфея и отнесут и Иисуса к "числу выдающихся преступников" (как Захаров назвал Ленина)? Сомнительно. Живые ослы всегда знают, кого лягать, когда ударить по пилатчине, а когда - по ленинизму. А я на днях впервые за многие годы открыл Ленина, и меня - человека, в компартии не состоявшего и от оной денег не бравшего - он восхитил. Вот, например, начало статьи "Как организовать соревнование":
«Буржуазные писатели исписали и исписывают горы бумаги, воспевая конкуренцию, частную предприимчивость и прочие доблести и прелести капиталистического порядка. Социалистам ставили в вину нежелание понять значение этих доблестей. Но на деле капитализм давно заменил мелкое товарное самостоятельное производство, при котором конкуренция могла в широких размерах воспитывать предприимчивость, энергию, смелость почина - крупным и крупнейшим фабричным производством, с подавлением предприимчивости и энергии массы и финансовым мошенничеством».
Как из сегодняшней газеты! Ленин, в отличие от нынешних певцов рынка, жил при капитализме, и довольно развитом и семьдесят лет назад предвосхитил доводы Пияшевой, Селюнина, Шмелева и прочих. Мне, жившему при капитализме, Ленин кажется более адекватным реальности, чем "новые кремлевские фантазеры". Как сказал царь Соломон, "бывает нечто, о чем говорят: смотри, вот это новое, но это было уже в поколениях, живших до нас" (Екк., 1:10).
Да и внешнюю политику Ленин понимал лучше, чем творцы "нового мышления": «Капитализм выделил теперь горстку (менее одной десятой населения земли) особенно богатых и могущественных государств, которые грабят - собирая проценты по займам - весь мир».
Захарову, Яковлеву, Попову и прочим расстригам невдомек, что Лениным зачитываются во всем мире - не под давлением Кремля, но потому что он точно описывает наш мир.
Для того, чтобы ценить Ленина, не обязательно быть коммунистом. Но до того меня довела антикоммунистическая возня, что в эти дни - впервые - я стал называть себя коммунистом.
А как к этому отнеслись сами коммунисты? Судя по реакции, куда легче, чем я. Пожалуй, самое странное в этой истории - это гробовое молчание коммунистов. Как будто снежным пуховым платом покрыли страну и от ее пятнадцати миллионов членов партии не осталось ничего. Горбачев распускает ЦК, Ельцин запрещает компартию, разнузданная чернь низвергает памятники основоположников (правда, пока только инородцев), демократические нувориши рыщут по банкам и карманам, в республиках арестовывают партийных руководителей - а коммунисты молчат.
В 1968 году, когда советские войска вошли в Чехословакию, нашлось семь смельчаков, которые вышли на Красную площадь с протестом. Им выбили зубы, отбили почки, гноили потом по лечебницам - они были готовы к этому. (Даже юныйавтор этих строк написал многометровое "Руки прочь от Чехословакии" набелом камне новосибирского Академгородка). В апреле 1991, когда властизапретили митинг демократов и ввели БТРы на Манежную площадь, сторонникиЕльцина и Попова вывели полмиллиона человек на демонстрацию протеста. Идаже во время дурацкого августовского "путча" нашлись сначала сотни, а потомтысячи людей, готовых рискнуть жизнью и свободой за свою идею.
Но среди русских коммунистов, в партии Сергея Лазо и Александра Матросова не нашлось ни одного смельчака, хотя и риск был не так уж велик - не паровозная топка и не амбразура вражеского дзота.
Верхушка партии давно переродилась и развратилась, стала современным эквивалентом развращенного римского сената времен Империи, который поклонялся коню Калигулы и выносил "варварам регалии Равенны". Молодые карьеристы перебежали в Президентский совет в стены Кремля, старые честолюбцы ушли в Белый Дом на набережной. Падение ЦК оказалось сродни падению Зимнего дворца - не было сопротивления, только мышиная кучка, разбежавшаяся при появлении новых хозяев. Дух Брута, дух Республики покинул Сенат.
Мы с Амноном К., израильским коллегой, зашли в "Правду" к одному из начальников отделов. Он, насладившийся всеми привилегиями старого режима, столп пропагандного аппарата, сейчас охотно рассказывает, что уже десятилетиями не верил в дело коммунизма, считал социализм - исторической ошибкой, а то и преступлением. Он и сейчас жалуется на зажим - что ему не дают громче всех бить себя в грудь и обличать компартию на страницах бывшей партийной печати. Как в старом анекдоте сталинской поры, на указ о всенародной порке номенклатура выходит под лозунгом "Мы требуем, чтобы нас секли первыми". Такие люди в суетной борьбе за политическое выживание не осознают, насколько они мерзки: из их признаний следует, что они либо лжецы, либо трусы, либо и то и другое одновременно.
Видимо, годы нездорового партийного развития, когда нонконформисты тщательно отсеивались, дали себя знать - у власти в партии были конформисты и сикофанты.
Пока я оплакивал народное безмолвие, другие действовали. Виктор Анпилов, бывший сотрудник иновещания Радио Москва на Латинскую Америку создал "Трудовую Москву" и "Трудовую Россию", и первым смотром его успехов стала демонстрация 7 ноября.
"Седьмое ноября - красный день календаря, как мы учили в школе, и таким он и остался и в этом году. В Москве потеплело после нескольких ледяных дней, стаял налетевший за день до этого снег, выглянуло солнце, о котором в гиперборейской столице уже и позабыли. Я пошел на Красную площадь - впервые, по-моему, в жизни на ноябрьскую демонстрацию. Улица Герцена была разворочена, как после артобстрела, зияли воронки и открытые колодцы канализации, редкие машины с трудом форсировали водные преграды. Огромная очередь перед хлебным магазином расходилась - на двери повис плакат "Хлеба нет".
На площади перед Манежем стояли в две шеренги милиционеры, маршировали сторонники новой власти г-на президента Ельцина - с хоругвями, иконами, трехцветными флагами, лозунгами "Убрать красный могильник с Красной площади". Они направлялись к бассейну "Москва", сооруженному, как известно, на месте храма Христа Спасителя. На Красной площади было полно: и не только старички и старушки, которых можно увидеть по субботам перед музеем Ленина (они защищают музей от попыток мэра Попова загнать его "за валюту" или освоить под еще одну канцелярию мэрии). Рядом со мной стояла молодая хорошенькая девушкав простом пальто, к которому был приколот комсомольский значок и красный бантик - к сожалению, она была с кавалером. Народ дружно кричал "Мишку - на север" и пел "Интернационал".
Вот еще один парадокс судьбы! В моих первых же письмах из России я писал,что угроза "Памяти" надумана и про-памятные элементы никак не являются альтернативой демократической линии, не поддерживают коммунистов. Никто мне не верил, все ждали погромов, создали страшный "цимес мит компот" из выходки Осташвили, подняли огромную эмиграционную волну (что я считаю несчастьем для эмигрантов, для палестинцев и для Израиля), мобилизовали евреев всего мира -и России - на поддержку Ельцина и его "демократов". Здешние евреи страшно сердились на меня за эти письма в "Панораму" - такие заявления мешали им просить политического убежища в Соединенных Штатах. Но мое мнение ни на что не повлияло, не удержало евреев ни от эмиграции, ни от поддержки ельцинской команды.
Уехавшие пропустили настоящую бонанзу, почище аляскинской. Любой пройдоха с апломбом может получить в банке кредит на пару миллионов рублей под один-два процента в ГОД – при инфляции пять процентов в НЕДЕЛЮ. Для этого нужны лишь связи - если у вас есть хотя бы десятая часть этого капитала, остальное вам даст российский банк! А затем уже дело темперамента. Если у вас спокойный и честный нрав - поменяйте свои миллионы на доллары и подождите, пока инфляция съест долг. Еслиу вас бурный нрав - займитесь коммерцией, купите любой товар и продавайте за три цены. Если лень суетиться - объявите себя банкротом - так поступает более половины должников - и спокойно уезжайте на Ривьеру, поплевывайте трюфелями в салфетку и посмеивайтесь над дураками, ищущими себе нелегкое счастье в Америке."
С 22 августа Ельцин правил своевольно всем Союзом и вызвал антагонизм республик - кроме прибалтийских, уже ушедших из-под руки Москвы. Распад Союза, похищенного ельцинской командой, стал вопросом времени. Гниение коснулось и Москвы. В 1989 году она еще напоминала симпатичный Третий Мир: простор, дешевые цены, скудный выбор, относительный порядок, вся продукция - местного производства, интеллигенты стонали, что живут не лучше рабочих. За это время все переменилось: вместе с Дзержинским уничтожили и все местные товары, появились богачи и нищие, в редакциях обретших независимость журналов начались увольнения, толкучки выросли на углах, мостовые стали - как дороги в Серенгети.
В начале декабря 1991 жители Москвы приглашались на празднование первой свечи Хануки на ступенях Белого Дома. Ханука - зимний еврейский праздник, "наш ответ Рождеству". Мой местный друг-журналист из "Еврейской газеты" говорил мне о близящемся торжестве без особого восторга. В эти голодные и холодные дни, говорил он, нам, евреям, не хватало только убедить весь народ, что в Белом доме сидит наше правительство. Видимо, его устами рек глас народа. Я подъехал заблаговременно к белой лестнице в холодную Москву-реку, где наверху торчала обглоданным рыбьим хвостом огромная ханукия (восьмисвечник). Все там было - дипломаты, туристы, г-жа Боннер, этот символ вечной дружбы еврейского и армянского народов и их преданности делу демократии и борьбы за права человека, была там пресса, прожекторы, телевидение, все-все - кроме евреев. Советских евреев там было меньше, чем в суверенном Биробиджане.
К этому времени дышащие на ладан союзные власти обменялись послами с Тель-Авивом. К этому запоздалому признанию - или, для точности, возобновлению дипотношений между СССР и Израилем - трудно относиться серьезно, благословлять его либо проклинать. Это, скорее, тихий заключительный аккорд симфонии "новой политики", прозвучавший после рева труб и грохота литавр, когда спешащие слушатели уже кинулись в гардероб за калошами. Для израильтян есть в нем нечто, напоминающее грустный рассказ Финна, столько лет добивавшегося любви Наины и добившегося... "Конечно, я теперь седа, немножко, может быть, горбата" - мог сказать посланец Горбачева в Иерусалиме. Да, не о таком признании, не такого Советского Союза мечтали израильтяне. Нынешняя советская, с позволения сказать, дипломатия - ну, не закавычивать же каждое слово - сродни столоверчению: Панкин вызывает дух мощной сверхдержавы и глаголет именем и гласом духа. Конечно, этот успех израильской внешней политики не должен быть последним: Иерусалиму следует заключить мир и союз со Священной Римской Империей, а то и с Золотой Ордой Чингисидов, право же, не уступающими Советскому Союзу ни былой мощью, ни призрачностью нынешнего существования.
Пока не видно просвета в сплошной тьме декабрьской Москвы, и эту тьму не разогнать даже ханукальным свечам. Я пошел в кино на "Русский Дом" по роману Ле Карре и вдоволь поплакал. Еще в 1988 году интерес к России был огромным, издатели печатали каждую новую выходящую в Москве книгу, разведчики предлагали не верить в гласность и перестройку, КГБ (была такая организация) ловил изменников, а те украдкой передавали свои материалы, вместо того, чтобы печатать их на страницах "Известий". Еще в 1988 году к иностранцу приставали с вопросами о Боге и судьбе, а не с просьбой о долларах. Еще в 1988 году была надежда... Неужели я с ностальгией гляну из будущего и на 1991 год?.."
В Таджикистан я полетел поздней осенью, в преддверье выборов президента уже независимой республики. В 1991 году ликвидация Союза ССР еще не казалась бесповоротным фактом. Московские демократы активно вмешивались в дела республик. Я думаю, что выборы на союзном уровне в 1991 году восстановили бы власть КПСС. Так считали и демократы в Москве, поэтому для них уничтожение Союза было необходимостью. Таджикистан хотел остаться в Союзе, и мне было интересно, как там пойдут эти процессы. Народ проголосовал за своего бывшего руководителя Набиева, в свое время смещенного перестроечником Горбачевым. Его противником был экзотический исмаилит-памирец Худоназаров, кинорежиссер и друг Сахарова. За него стояла демократическая Россия и вся ее мощь, за него безудержно агитировали демократические московские газеты, радио и телевидение, (по-русски, по крайней мере, пропаганда за Худоназарова превосходила любую другую многократно), и все же - о чудо - это не помогло. И таджики, и русские проголосовали за Набиева, которого ельцинская Москва иначе, как партократом и не называла. Народ сделал выбор - за порядок, а может - за доброе старое время. Впрочем, и в России я не сомневаюсь, что Брежнев побил бы Ельцина на выборах. На память о старом режиме у таджиков осталось много электричества - каскад ГЭС на горной реке, и его они смогут экспортировать в соседние страны. Я сидел в чайхане под развесистым платаном, вдали были видны снежные горы, пил зеленый чай и неплохое марочное вино и ел замечательный плов. Отсюда не было видно Москвы с ее липкой черной грязью и бескормицей, а видны были местные женщины, самые красивые в Средней Азии. "Вай, - сказал я самому себе, - послюшай, какую замечательную страну развалил этот Горбачев".
Победа на выборах не помогла Набиеву - оппозиция, пользовавшаяся поддержкой и Москвы, и Афганистана, свергла его и война пошла вовсю. Я слышал в Таджикистане страшные истории о паяльной лампой выжженных спинах и лицах, о проткнутых шампурами висках, о средневековых пытках - это было результатом дестабилизации, вызванной московскими демократами. Таджикистан постигла судьба Союза ССР: он был растащен на куски силой, которая не смогла победить на всеобщих выборах. В Москве демократы не могли надеяться на большинство в Верховном Совете СССР, поэтому они взбунтовались и ликвидировали СССР. В Таджикистане произошло то же самое зло, но республиканского масштаба. Это им не помогло: в декабре 1992 года "коммунисты" победили в Таджикистане. Страна потеряла сто тысяч человек - убитыми, ранеными, беженцами, чтобы утвердить волю большинства вопреки воле московских компрадоров.
Сейчас московские демократы умерили свои порывы, но поначалу, после августа, они активно добивались падения "старых режимов" в республиках. Так им удалось дестабилизировать Азербайджан, Таджикистан, Грузию. Не признавали они и законности властей в Москве - ни союзных, ни российских, - если те не выполняли их волю. Указы Ельцина стали выполнять волю победившей буржуазии лучше любых законов и конституции. Я убедился, что для них вопрос с законностью однозначен: они - законны, а кто против них - незаконен.
ЛЕГИТИМНОСТЬ
"Как подкова, кует за указом указ" - Мандельштам предвидел законотворчество президента Ельцина, одним махом разоружившего парламент и запретившего оппозицию под флагом соблюдения конституции и законности. Для человека непредвзятого это был незаконный акт: во многих странах, в частности в Израиле, парламент охраняют собственные "гвардейцы"; запрет оппозиции ни в какие ворота не лезет: оппозиция по опеределению должна стремиться к власти. Что имеет в виду Ельцин и его советники, когда они говорят о «незаконности» оппозиции?
Для "демократов" вопрос с законностью прост: они - законны, а кто против них - незаконен. В уголовном мире говорят проще: они - "в законе". Любая угроза их интересам во времена Горбачева провозглашалась ими "незаконной", и их поддерживали их западные покровители. И сейчас: те, кто требует их смещения - незаконны, для них же вполне законно ежедневно муссировать идею о разгоне парламента.
Несчастный Таджикистан - пример такой "законности". Так, всенародно избранный президент Таджикистана Набиев и его сторонники ни разу не были названы российским телевидением - "законными властями". Когда Душанбе захватили демократы-исламисты - их немедленно именуют "правительство", а их противников - мятежниками и головорезами. Трагедия Таджикистана - достижение московских демократов. Их именем выжигают глаза паяльником или пробивают головы шампуром в Курган Тюбе; потому, что они не могли смириться с победой Набиева.
Они и их заокеанские союзники отказывали в признании законно избранному президенту Грузии Гамсахурдиа, но немедленно признали и приняли в ООН правительство узурпатора Шеварднадзе. Они оспаривали законность чрезвычайного положения, введенного законными властями СССР, но признали законность беловежского путча. И сейчас они обвиняют Фронт Национального Спасения в незаконности и антиконституционности, и в то же время готовятся разогнать парламент России. Говоря о легитимности, законности президентства Ельцина, они передергивают - избрание на пост Президента РСФСР не давало ему мандата на ликвидацию СССР и превращение в суверенного владыку России. Нарушив конституцию СССР и РСФСР, Ельцин не может считаться легитимным президентом.
Но и тут нет ничего нового - московские демократы применяют главный принцип американской внешней политики, по которой легитимно только то правительство, которое они поддерживают. По определению, в современном мире - он же "цивилизованное сообщество" - единственный источник легитимности - это воля американских корпораций. Поэтому незаконным было правительство сандинистов в Никарагуа, победившее на всенародных выборах в 1986 году. Но антисандинистское правительство, победившее в 1991 году, стало уже законным, в той мере, в которой оно боролось с сандинистами. Для них незаконно народное правительство Кубы, но законно правление диктаторов от Сомосы и Батисты до кувейтского шейха.
Пародией на законность являются и действия российской прокуратуры, этого орудия классовой борьбы победившей буржуазии с прочим народом. Распродажа архивов, выдача следственных тайн, лицеприятный суд - это разоблачает фикцию буржуазного правопорядка. Если бы законность была одна для всех - Степанков оказался бы в тюрьме за торговлю тайнами следствия, потому что ничем иным издание его книги назвать нельзя.
Демократы пришли к власти под знаменем борьбы с Лениным, но их собственная практика подтверждает: Ленин был прав - не бывает "законности вообще", может быть только законность буржуазная, компрадорская, опирающаяся на американское господство, и законность народная, пролетарская, выражающая волю подавляющего большинства народа. Коммунисты проиграли в 1991 году именно потому, что забыли об этом, поддались на удочку "законности вообще", которую закинули их победоносные противники. А для тех разговоры о законности были вопросом тактики.
События последних дней показывают, что правящий режим, видимо, не пойдет на выборы, не ликвидировав или нейтрализовав оппозицию. Они не захотят отдать власть, а закон - как они понимают - всегда на их стороне. Российские победители 1991 года - часть той всемирной темной силы, что была выпестована в американских лабораториях и спущена на народы мира. После победы они сдружились с другими представителями темных сил - с "непримиримыми" в Афганистане, с кубинскими "гусанос" во Флориде и с "Унита" в Анголе.
Главарь "Униты" Савимби, африканский Малюта Скуратов, заплечных дел мастер, произвел в свое время большое впечатление на вдохновителя московских демократов и палача Абхазии Эдуарда Шеварднадзе. "Умница, образованный, обаятельный человек", писал о нем бывший вождь грузинских чекистов. Савимби получил несчетные миллионы долларов от США и ЮАР, залил кровью Юг Анголы, и если бы не мужество кубинских добровольцев, захватил бы всю страну. Сейчас на выборах под контролем ООН ангольский народ отверг его - как отвергал его на протяжении двадцати лет силой оружия. Он не смирился с вердиктом и снова перешел к военным действиям. Савимби - собрат московских, таджикских, афганских, латиноамериканских "контрас" - а они признают волю народа, лишь если она - за них. В противном случае они берутся за американское оружие.
В Афганистане не скоро забудут соглашение, подписанное Москвой с афганскими "непримиримыми" около года назад. Это соглашение привело к свержению законного правительства Наджибуллы и к нынешнему кровавому витку гражданской войны.
Нынешние московские правители не слепы - они всюду поддерживают родственные им силы и рассчитывают на поддержку извне. Достаточно проследить, какие документы выплывают из московских архивов: сначала удар по Кекконену, затем - по английским лейбористам. Поэтому они поддерживали палача Багдада - Джорджа Буша и не верили в победу Клинтона, который в юности выступал против американской интервенции во Вьетнаме и в прошлом году - против войны в Заливе. Они вели поиски компромата на Клинтона, для чего, видимо, в Москву приезжал лично главный кукловод московских марионеток, босс ЦРУ Гейтс. Конец политической карьеры Буша - это первый, но не последний неприятный сюрприз для них: "правая волна", поднявшаяся на Западе в конце 1970-х годов, разбилась о риф тяжелейшего экономического кризиса 1990-х. Но в Москве этого не замечают. Отсюда полноводной рекой идет компромат на зарубежные компартии. Он, правда, такого низкого качества, что не впечатляет: выяснилось, что КПСС отделывалась копейками от братских партий. Один бюджет радио "Свобода", кормивший московских демократов, превышал в несколько раз затраты Москвы на все европейские и азиатские компартии.
Для темных сил характерно пренебрежение законностью и неудержимое стремление к власти. В марте 1991 года, когда Горбачев спасовал перед митингами своих противников, вожди демократов публично сожалели, что не пролилась кровь. Они получили немного живой крови в августе 1991 и превратили ее в пиршество панихид, отпевании и процессий. Страх кровопролития их тоже не остановит - остановить их может только объединенная воля народа.
Победа литовских коммунистов указывает нам, что хочет народ. В Литве прошли свободные выборы, право на участие имели почти все граждане (в отличие от расистских режимов Латвии и Эстонии), внешние силы в Америке и их союзники в Москве проморгали, поддавшись на собственную пропаганду, - и народ проголосовал по своему разуму. Несомненно и во всем Советском Союзе обновленные коммунисты в блоке с патриотами, очищенные от прилипал, перевертышей и изменников, победили бы сегодня на свободных выборах."
Я вернулся в Москву из Таджикистана под занавес, поприсутствовать при спуске флага: в декабре Ельцин отменил Советский Союз и выгнал Горбачева. Представитель Ельцина заявил, что красный флаг будет опущен в Новый Год, но победители не дождались, и опустили его аки тать в нощи. Прощай, великая держава! Я рад, что хоть краем глаза, хоть немного застал твое присутствие. В Книге Иова не внемлет страдалец всем объяснениям и резонам, пока не является сам Господь. Вроде бы Господь ничего особенного не сказал Иову; почему же согласился с ним Иов, спрашивали мудрецы наши и отвечали: не сравнить увидевшего с услышавшим, то есть - одно присутствие убеждает. И поэтому я знаю - не кризис, не внутренние противоречия, не "неизбежность" погубили Союз, так же как не были неизбежными гибель «Титаника» и банкротство Максвелла.
В январе власти взялись вплотную за цены - они были повышены раз в двадцать за ночь. Простые люди потеряли все, что у них было. У правительства был выбор - бороться со спекуляцией или обесценить деньги. Бороться со спекуляцией они не хотели и не могли - спекулянты были их основной социальной базой.
23 февраля была большая демонстрация, но на площадь никого не пускали: мы подошли к вечному огню, там только несколько офицеров возлагали венки. На Пушкинской была давка и нескольких человек избила милиция. Демократы относились с подозрительностью к воспоминаниям о Великой Отечественной. Особенно в первые годы буржуазной контрреволюции они оспаривали ее законность и целесообразность. Действие любимого демократами анекдота происходило в очереди за пивом, где ветеран войны просит, чтобы его пропустили без очереди, а молодой демократ ему отвечает: "Если бы не ты, мы бы сейчас баварское пиво пили". Вера в то, что нацистская оккупация была бы благодетельной и гуманной, была широко распространена среди демократов.
Мой дед, в последние годы жизни - профессор математики в Новосибирске, а ранее занимавший важный пост в Госплане Белоруссии, рассказывал мне, что в июне 1941 многие его родные отказались эвакуироваться из Минска. Они помнили мягкую немецкую оккупацию в Первую мировую войну, когда евреям с их постоянными прогерманскими симпатиями было совсем неплохо, и уезжать не хотели. "Как вы можете верить большевистским россказням о нацистских зверствах?" - говорили они моему деду. Дед взял семью, ушел на Восток и спасся. Оставшиеся погибли.
Поэтому меня сердило, когда демократы - в том числе и московские евреи - говорили, что "нет разницы между коммунизмом и фашизмом". Мне это казалось черным предательством Красной Армии, предательством, которое не просто оправдывало пакт Молотова-Риббентропа, но и ставило под вопрос оправданность войны с нацизмом. Если спасенные не видят разницы между своими палачами и спасителями - не стоило их спасать ценою множества русских жизней.
Уже потом, в 1995, тот самый режим Ельцина, который начал с издевательства и расправ над ветеранами, который приравнивал коммунизм к фашизму, - устроил пышное торжество пятидесятилетия Победы. Разрушив старый мир до основания, они стали строить свой мир заново - и в нем нашлось место объединяющей народ традиции 9 мая. Но в 1992 году демократы еще ненавидели и боялись ветеранов.
На 17 марта было намечено созвать "посмертный" съезд народных депутатов СССР, и мы тоже пошли на это историческое событие. Утром семнадцатого марта Москву замело чистой белой порошей, шел рождественский снежок, совсем как на сцене театра Кабуки, когда ставят знаменитую пьесу "Чушингура" о сорока семи верных самураях: в такой же снежный день они собрались отомстить убийце своего князя. У японцев чистый снег символизирует верность, не верность мужчины женщине, ибо эти узы не переживают смерти и перевоплощения, но верность рыцаря своему князю, ибо эти узы переживают три смерти. Как бы сама природа подтверждала замысел последних рыцарей Советского Союза, собравшихся в этот день бросить вызов погубителю своего сюзерена.
Но затем обычная московская слякоть вступила в свои права, и когда к восьми утра я добрался до гостиницы "Москва", пороша уже исчезла под шинами и подошвами и начались будни. Фойе было набито сорока бочками журналистов, кидавшихся на каждого известного народного депутата. Дольше всех говорил с народом огромный и добродушный Коган. "Что будете делать с независимостью Эстонии?" - спросили его. "Сами придут", ответил он. Затем Голик рассказал о срыве всех организационных усилий найти помещение и транспорт. Арендовать помещение им так и не удалось - без государева добра нельзя даже зал снять в Москве. Депутаты могли бы сказать, как Иисус: у лисиц есть норы, у птиц небесных - гнезда, а нам негде преклонить голову (Лука 9:58).
Наконец нашлись автобусы, и депутаты поехали в Подольск, где рассеялись, как испанская Армада. Гаишники взяли на себя несвойственную им роль эльфов, слуг Оберона, и стали сбивать прессу с пути истинного и посылать во все окрестные села в поисках потерявшихся автобусов с депутатами. Поэтому так мало верных самураев добралось до своей цели в селе Воронине, которое отныне вышло из безвестья и может занять место в будущей истории рядом с Тушиным, Александровой слободой и прочими временными столицами.
Несчетные синие "Вольво" с выдающей себя литерой К (корреспондент) метались по окрестностям, как герои "Сенсации" Ивлина Во в поисках войны. "Где тут съезд?" - спрашивали мы у мужиков и баб, но все без толку. Охотники за Снарком так и не узнали, был ли он Буджумом.
А тем временем съезд все же состоялся - при свете свечей и телеюпитеров добравшихся до цели телевизионщиков. Был ли в этом смысл? Видимо, такой же, как в стихах Цветаевой о чешском офицере, в одиночку идущем на вермахт: значит, страна так не сдана, значит, война все же была. Советский Союз оказался более живучим, чем казалось "беловежским пущистам", и это подтвердили сотни тысяч митинговавших в Москве.
Суровая перетряска этих месяцев показала, кто из чего сделан. Сажи Умалатова, эта Пассионария Союза, несомненно, оказалась настоящим лидером, явно лучшим, чем суровые мужики в формах и без. На первый взгляд, их дело так же бесперспективно, как и попытки собрать Учредительное собрание после его разгона большевиками. Диктор телевидения, по виду недавний комсомолец, ядовито говорил о "съезде бывших", как лет семь назад говорили о собраниях эмигрантов или недобитых дворян - даже обороты были те же, включая обязательное "Не выйдет, господа хорошие" и подчеркивание незаконности съезда.
Но это не очевидно. Сколько бы ни говорили новые власти о том, что старые упразднены, - как в свое время Советы отменили "Учредилку" - на стороне старых властей подлинная легитимность конституции и первых и единственных свободных выборов в стране. Из легитимности еще не следует власть, как могут рассказать и законные наследники русских монархов, и их бесталанные предшественники вроде Иоанна VI или Петра III. Да, сегодня народные депутаты СССР смогли бы присоединиться к описанному Вольтером застолью изгнанных суверенов. Но и безвластие не убавляет их легитимности, о которой кричат нам еще не сбитые гербы Союза. А новой власти не прибавляет легитимности ее бескомпромиссная беспощадность: монополия на теле- и радиовещание, подачки послушной прессе, монополия на истину, уверенность, что они "знают, как надо", готовность автоматом зачислить своих оппонентов в бациллы коричневой чумы, с которой, понятно, стесняться не приходится, угрозы разогнать даже свой ручной парламент России. Только поспешные вчерашние комсомольцы могут выдавать выборы президента РСФСР за народный мандат на ликвидацию СССР, на капитализацию народного хозяйства, на подчинение Америке и на пятидесятикратное увеличение цен.
Только новые всеобщие выборы смогли бы решить этот вопрос: при условии свободы информации, демонополизации телевидения и прессы и под контролем уважаемых людей, которые удержали бы правительство от попыток силового давления вроде тех, свидетелями которых мы стали 23 февраля и семнадцатого марта. Но на выборы без изменения конституции они вряд ли пойдут".
Тут я оказался прав - демвласти пошли на выборы только после расстрела парламента и только на основе новой конституции, практически превратившей парламент в пустую говорильню, по меткому выражению Владимира Ильича.
Тем временем стала четко вырисовываться социальная база режима Ельцина, поначалу - мелкие торговцы, а позднее криминальная мафия вкупе с крупными бизнесменами. Во всем мире мелкие торговцы покупают товар у оптовиков и продают его потребителю. В России ситуация была другая: спекулянт покупал товар по госцене и сбывал по вольной. Это было временное явление: при капитализме спекулянтов не бывает. Ельцин использовал спекулянтов для уничтожения остатков социализма.
СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА
Основная база правительства Ельцина - спекулянты. Единственная свобода, предоставленная демправительством народу: свобода спекулировать. Даже право на выезд за границу осталось в наследство от Горбачева и союзного парламента.
У спекуляции немало защитников в прессе. Артемий Троицкий недавно написал, что в рядах "Трудовой Москвы" нет трудяг - те, мол, в свободное время барышничают, а не на демонстрации ходят. Его перещеголял другой претендент на орден Спекулянтской Славы, Анатолий Стреляный, золотое перо радио "Либерти". Он написал, что спекулянт куда лучше рабочего, потому что рабочий производит никому не нужные гайки, а спекулянт продает то, что люди хотят купить. Конечно, его предвосхитил Козьма Прутков, точно заметивший, что луна важнее солнца, потому что светит ночью, а днем и без того светло.
Обсудим подробнее этот распространенный порок. Представьте себе, что вы живете в маленькой дружной деревне, где все всех знают. С утра вы заходите в сельпо, покупаете все привезенное в село молоко, становитесь перед магазином и продаете его за две цены. Если у ваших односельчан кровь горячая и южная, вас задавят бульдозером через пятнадцать минут. Если у них северная холодная кровь, то к вам и вашей семье отнесутся как к прокаженному, как к проклятому ростовщику. В тесно спаянной общине такого человека в церкви не отпоют и на кладбище не похоронят. И ведь правы будут! Даже у ростовщика больше оправданий, чем у спекулянта, даже вор лучше - уж тем, что прячется от людских глаз и других в соблазн не вводит.
Нет, никакого умиления и жалости не вызывают у меня старушки перед магазином, перепродающие молоко, сахар, водку: нет, пожалуй, худшего греха - в силу его всенародности, открытости, как бы законности. Спекулянт - это вирус общественного СПИДа, указатель на то, что общество утратило здоровый иммунитет, что общество - погибло, и вместо него возникла толпа чужих друг другу людей. Христианская мораль, равно как и основанный на ней моральный кодекс строителя коммунизма, утверждали братство между людьми.
Общество существует только постольку, поскольку есть узы взаимного братства, и даже самые кровопролитные революции - Великая французская и Великая октябрьская - сохраняли идею братства, ибо стремились реорганизовать общество, но не уничтожить его.
Тотальность происходящей сейчас в России революции не знает себе равных, поскольку ее проводит меньшинство в своих эгоистических интересах, меньшинство, которое даже не прикрывается общественно-полезной функцией, как делали в свое время аристократы и буржуа. Но и оно, эти Артемы Тарасовы и иже с ними, не смогло бы развернуться, так беззастенчиво обкрадывать народ, если бы сохранялось общество. Член общества не допустил бы кражи общественного имущества, потому что оно его тоже. Для победы им нужно разрушить общество и общественную спайку.
Им это удалось. Недавно я беседовал в магазине грампластинок с молоденькой продавщицей: я видел, как она и ее коллеги отдали "за навар" дефицитные пластинки спекулянту, который тут же расположился для торговли. Она даже не поняла, что меня возмущает. А ведь эти изъятые у производителя пластинок - у общества - деньги через год-другой сделают ее безработной и выведут на панель, они свернут производство пластинок, они задушат ее же магазин, они разрушат общество. Она была слепа, она поддержала лозунг "Каждый за себя", чтобы украсть копейку - но другие украдут под тем же лозунгом у нее - ее будущее.
Мне бесконечно мерзки все перекупщики и спекулянты, все щуки барахолок и акулы бирж. Признаком оздоровления общества я счел бы их всенародный бойкот, отчуждение их от народа, чтобы им не давали воды напиться, а их детей не пускали в школу, как поступало общество с катами и ростовщиками. Если бы казаки или милиция заставляли бы каждого увиденного ими спекулянта тут же продать свой краденый у общества товар за цену покупки - общество бы выздоровело.
Гайдаровское 100-кратное повышение цен и его ужасные социальные последствия были неизбежны при соблюдении права спекулянта спекулировать. Если спекулировать можно, тогда повышение цен неизбежно. Конца этому нет, и каждая переплаченная сегодня сотня за бензин приближает нас с неизбежностью к еще более чудовищному скачку всех цен, к вымиранию слабых и к бунтам обездоленных.
Страшна вина идеологов распада и каннибализма, Стреляного, Пияшевой, Пинскера: они дали обоснование, они подвели базу, они идеологически вооружили акул, рвущих на куски общество. Русское общество, привыкшее слепо верить своей интеллигенции, поверило им, что так и надо, что так и обстоят дела в "цивилизованном обществе". Конечно, это была ложь: пусть попробует Стреляный, во время очередной поездки на "Либерти" купить все молоко в одном из мюнхенских магазинов и продать его перед входом на пфенниг дороже. Если его не побьют добрые баварцы, то за нарушение налогового законодательства придется ему познакомиться с местными тюрьмами. И это еще цветочки: в Японии за спекуляцию рисом или даже за создание запасов риса можно засесть на много лет.
Не бывавшие за границей советские люди поверили ему и его коллегам, о которых сказано: "Кто соблазнит одного из малых сих, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили в глубине морской" (Мф., 17:18) .
Пияшева запомнилась мне потрясающей статьей в "Литгазете", где она мечтала об освобождении цен (на дворе стоял 1989 год) и выражала железную уверенность, что цены не подымутся, а упадут и в течение года полное изобилие обрушится на Россию (будем жить, как в Швейцарии, писала она). И после гайдаровской реформы она не застрелилась, не ушла в монастырь, но даже собирается бороться за должность мэра. Ее супруг, с позволения сказать, тоже экономист Борис Пинскер, провозгласил в радиопрограмме, что безработицы быть не может, потому что в мире так много несделанного-непеределанного. Он забыл добавить, что и голода быть не может, раз так много еды на свете, и жажды - раз Байкал полон. Вот такие горе-экономисты давали обоснование спекуляции.
Общество взаимосвязано: подбросьте камень вверх и он упадет вам на голову; поощряйте спекуляцию и вы пожнете безработицу, повышение цен и социальную вражду. Это понимали законоучители всех вер. Спекуляция (не путать с торговлей) запрещена христианам (Мф., 6:19, 24), она запрещена иудеям (Лев.,25:36 Талмуд, Баба Мециа, "Ребит") и мусульманам (Коран). Она запрещена коммунистам, она запрещена Уголовным кодексом и на простом русском языке означает "лихоимство". Как правы были Моисей, Иисус и Магомет! Верьте им, а не г-ну Стреляному!»
Но власти не только легализировали спекуляцию, они сделали ее основой нового общественного строя, что и привело к социальному расслоению, а потом - к падению производства. Для того, чтобы приостановить падение и коллапс, демократы решили следовать указаниям международного валютного фонда. С жуткими последствиями деятельности МВФ мне приходилось сталкиваться во многих странах Третьего мира. Эта организация защищает коллективные интересы империалистов. Если бы все зависело от МВФ, Третий мир стал бы прекрасным полупустым местом, где разводят экзотические фрукты для первого мира, куда идет недорогой туризм, а в стороне работают трудоемкие отрасли промышленности невысокого класса. Жители Третьего мира попросту бы вымерли. Об этом я писал:
МВФ и стабилизационный фонд
Сколько раз, проходя по Новому Арбату, я видел эту сцену - провинциал засматривается на игру в "три листика". Он не знает, что в этой игре фраерам, вроде него, выигрыш заказан, он видит, как выигрывают другие, не понимает, что это - приманка, и ставит свои трудом заработанные деньги на кон. Москвичи легко проходят мимо - они знают, что в этой игре выиграть невозможно.
В позе такого провинциала, готового вступить в игру, стоит теперь Россия, ведомая лучшими интеллектуальными силами свердловского обкома. Имя игры - займы МВФ и стабилизационный фонд валюты. Обе части равно безвыигрышны, причем это не секрет для "горожан" - для западных финансистов. Крупнейшая финансовая газета Запада, "Уолл Стрит Джорнэл" посвятила передовую статью идее "стабилизационного фонда", в которой фонд описывается так: "Страна Мумбо-Джумбо решает повысить курс своей национальной валюты - ракушек - по отношению к доллару. Она занимает доллары и выкупает ракушки по высокому курсу. Через некоторое время у нее остаются ракушки и большая дыра - долларовый долг. В результате долларовый курс ракушек падает, а долги остаются. Это произойдет и в результате "стабилизации рубля". А поскольку все доллары из фонда все равно осядут в сундуках швейцарских банков - туда их принесут новые российские бизнесмены - было бы справедливо, если бы эти банки его и финансировали. Остерегайтесь, господа бывшие товарищи - пишет орган "акул Уолл стрита" - это капиталистический заговор".
Этот процесс уже идет вовсю. С января реальный курс рубля поднялся в несколько раз - учитывая 500, а то и 1000-процентную инфляцию. Усилия правительства Гайдара повысить рубль вызвали ожидаемые последствия - за последний месяц экспорт из России упал на 22 %, а импорт вырос на 25%. Речь идет не о полезном импорте - промышленных линий для производства, а лишь об импорте ширпотреба. Деньги, которые льются в российскую казну, идут на финансирование европейской и азиатской легкой промышленности и губят и без того дышащую на ладан легкую промышленность России. Когда деньги окончатся, у России не будет промышленности, но будет огромный многомиллиардный долг.
В этом нет ничего нового. Посмотрите на схему номер 2 из английского финансового журнала "Экономист", занимающего в целом протэтчеровские, монетаристские и прогайдаровские позиции. Она описывает, что происходит со странами-получателями "помощи". Сначала они получают кредиты, и деньги идут к ним, но на условиях кредиторов - открыть рынки для западных товаров, западной идеологии, компрадорского капитала, создать возможности для вывоза капитала. Затем деньги разбазариваются, промышленность разрушается, а кредиты надо возвращать. И тут кривая становится целиком отрицательной - начинается обратный трансфер денег от должника кредитору. Так, за последнее десятилетие богатые страны и банки (не считая частных компаний!) вывезли из бедных стран-должников 1300 миллиардов долларов - куда больше, чем ввезли, пишет Виктория Бриттэйн в английской газете "Гардиан". Отчет Программы развития ООН за 1992 год подводит итог: ежегодно сальдо перекачки денег от бедных к богатым составляет 21 миллиард долларов.
Но и вложенные Западом деньги не остаются в бедных странах - их расхищают богатые и властные граждане бедных стран. Первый вкус этого яблочка Россия уже попробовала: за последние пять лет Советский Союз взял неизвестное, но немалое количество миллиардов долларов в долг. Долг остался, и его признало правительство Ельцина. Но сами деньги "удрали" - по газетным сообщениям за это время около 200 миллиардов долларов было вывезено советскими и российскими гражданами за границу в западные банки. Мало кому стало лучше жить за эти годы, но эти немногие смогли замечательно нажиться. Расплачиваться придется народу - в этом и есть смысл долгов.
Богатым российским гражданам стал выгоден относительно высокий курс рубля: сейчас их несчетные миллионы рублей, полученных на обналичивании государственной безналички и на махинациях от торговли водкой до взяток, можно превратить в "настоящие деньги". Им-то и нужна "конвертируемость рубля" - видимо, самый большой обман народа со времен грандиозных планов Сталина. "Конвертируемость" губительна для не очень богатых стран: Франция "конвертировала" свою валюту лишь несколько лет назад, Финляндия этого не сделала и поныне. В Израиле ввели конвертируемость в 1977 году с победой правых партий на выборах, и за три года инфляция перешла 1000-процентный рубеж, и если бы не массированная и безвозмездная помощь Америки, страна так бы и не оправилась, хотя "конвертируемость" была ликвидирована довольно быстро.
Особенно вреден поддерживаемый высокий курс обмена денег для экономики страны. Нигерия, самая большая и богатая страна Черной Африки, с огромными запасами нефти, одно время держала высокий курс найры, местной денежной единицы. Лагос был сказочно дорог для иностранцев. Прошло несколько лет, в течение которых расторопные министры и бизнесмены, пользуясь высоким курсом найры, вывозили валюту чемоданами из страны. Это не образное выражение: в лондонском аэропорту Хитроу поступали жалобы от нигерийцев, терявших чемоданы с несколькими миллионами наличных. В результате найра упала до земли, Нигерия разорилась и стала очень дешевой для иностранцев, ее жители по сей день возвращают долги, а бывшие министры и бизнесмены живут теперь на берегах Женевского озера, поближе к своим деньгам.
На Филиппинах покойный диктатор Маркое, один из самых богатых людей планеты, загнал свою страну в долговую яму, и сегодня Филиппины возвращают 6 миллионов долларов в день своим богатым кредиторам. Половина госбюджета страны идет на возврат долгов. Чтобы выплатить такие суммы, страна рубит леса, уничтожает сельское хозяйство, давит на бедных. Во имя долга каждый час умирает филиппинский ребенок - деньги, которые пошли бы на еду и лекарства для него, идут на Запад, людям, с которыми Ельцин хочет сыграть в "три листика".
Посмотрите на рисунок из "Экономиста": так распределяется мировой доход. Из почти пяти миллиардов населения земли первому принадлежит 83% общего продукта. В I960 году их доля была "лишь" 70%. Причем основным механизмом для этого "перераспределения" были кредиты, "гуманитарная помощь" и политика Международного Валютного Фонда. Эти схемы помогают нам понять нынешнее положение России - сегодня Россия переживает не кризис, а расцвет, она идет по восходящей, положительной кривой денежного трансфера. Об этом свидетельствует и лавинообразное увеличение импорта, несмотря на падение производства. Кризис по-настоящему начнется только через несколько лет, когда кривая станет отрицательной.
Но к тому времени люди, заманившие народ на этот путь, уже будут жить на берегах Женевского озера».
НОЯБРЬСКИЕ ТЕЗИСЫ
Вот и снова наступила зима, вторая зима ельцинской власти, зима 1992. Несмотря на страшное понижение уровня жизни, несмотря на массовые демонстрации, власти все еще держатся. (Гайдар уже заявил, что "человек стал жить лучше, увереннее в завтрашнем дне". Надо думать, что он этого человека знает лично). Неудача первого натиска оппозиции на всю королевскую рать Ельцина заставляет серьезно задуматься о вопросах тактики и стратегии борьбы в России. Для этого откажемся от идеи уникальности и неповторимости российской судьбы и обратимся к опыту других стран.
Короткий исторический экскурс, чтобы понять, где нам искать для себя пример. Пятьсот лет назад несколько западноевропейских стран смогли вырваться вперед и стать колонизующими, или развитыми. Они стали "мировым городом". Страны, которые им удалось колонизовать, стали "мировой деревней" и были обречены на вечное отставание: во имя упрочения своего господства развитые страны душили все зачатки независимого развития. Так, навеки отсталой осталась первая колония Англии, Ирландия, а вслед за ней и Восточная Европа. Колонизация губительна, и вырваться из ее паутины крайне трудно, как мы видим на примере Филиппин. Страны, которые колонизовать не удалось, еще имели шанс: Россия, Япония, Таиланд, Китай, Эфиопия. В прошлом веке настал их черед.
Самостоятельность России была сломлена в ходе Крымской войны, этой "Бури в пустыне XIX века". Там, под Севастополем, России показали, что она должна слушаться приказов "мирового города" хотя бы в основных чертах. А через несколько лет после этого "черные корабли" коммодора Перри "открыли" Японию. Китай был "открыт" в результате Опиумных войн: отсталые китайские власти, находясь в плену административно-командной системы, не разрешали странам Запада вести на китайской территории свободную торговлю опиумом, и этим нарушали золотое право либеральной свободной торговли.
Россия смогла уйти от новой колонизации только после Октября, хотя "город" не признавал и не признает за ней право на развитие: этому последнее доказательство - американский бойкот Главкосмоса за сделку с Индией. Но и для нее процесс колонизации возобновился при Брежневе и пошел ускоренными темпами с августа 1991. Китай колонизовался вплоть до победы Мао в 1949 году. Поэтому у председателя Мао было больше революционного опыта, чем у современных ему советских лидеров. Обратимся к китайскому опыту.
Китаю, второй большой и многонациональной евразийской державе, следовавшей независимым курсом, удалось (пока) уцелеть и процветать, и судя по жесткости Тяньаньмыня, Пекин не скоро падет вслед за Москвой. Западные державы лицемерно осуждали Китай за разгром контрреволюционеров, хотя они же не заступились за законный российский парламент, расстрелянный Ельциным. Но не только решимость пекинского руководства помогла Китаю - в наследство от Мао у китайцев осталось несколько положительных достижений. Чему можно поучиться у них?
ДАВИ НОМЕНКЛАТУРУ
Китаю помогла "культурная революция", то есть объявленная Мао всенародная война против переродившейся номенклатуры, той самой номенклатуры, которая и в Китае, дай им только волю, пошла бы по пути Горбачева-Яковлева-Ельцина. Китайские Горбачев и Ельцин были вырваны вовремя из обкомовских кресел и возвращены на колхозное поле или к станку на завод. В Советском Союзе этого не произошло, номенклатура и ее пособники в рядах интеллигенции укрепили свои позиции, рамки идеологии стали их стеснять, и произошла контрреволюция. К сожалению, этот урок Мао уже поздно применять сейчас, но не поздно учесть на будущее.
СТОЛИЦА - ЭТО ВРАГ
Мао правильно понял - еще в тридцатые-сороковые годы - что население столиц в относительно бедных странах абсолютно коррумпировано. Вместо того, чтобы добиваться власти в столице, как сделали русские большевики (им помогли война и бессилие и слабоумие Временного правительства), Мао взял власть в дальней провинции, создал там "освобожденную территорию" и уже оттуда двинул войска на столицу. Впоследствии этот опыт нашел подтверждение во Вьетнаме и Камбодже, где столицы последними попадали в руки народа. Столица - это место встречи мира богатого и мира бедного, и там со стола богатых перепадает немало крох и на пол, для бедных. Бедняки столицы сравнивают свое положение с бедняками по всей стране и видят, насколько им лучше живется. Экономически они становятся компрадорской люмпен-буржуазией и поддерживают крупную компрадорскую буржуазию.
Иллюзией тешились те, кто надеялся на успех митингов в Москве. Противостояние столицы - стране вещь естественная во всех странах "мировой деревни", а в Москве она началась еще при Лжедмитрии. Любая власть - и власть МВФ тем более - может позволить себе подкупить жителей столицы.
Мао верил в духовное здоровье Китая и в его способность переродить компрадорские элементы, сделать их национальными. Красные Кхмеры в Кампучее (Камбодже) не видели возможности справиться с огромным городом-упырем, население которого привыкло жить за счет оккупационных войск и гуманитарной помощи, и выслали жителей столицы в провинцию на перевоспитывание.
Между строк заметим, что "ужасы Красных кхмеров" - в основном "утка" ЦРУшной прессы. Большинство погибших в Камбодже погибли от налетов американской авиации - страна была подвергнута самой интенсивной бомбежке со времен Корейской войны и до войны в Кувейте, что по плотности превосходило бомбежки Германии - и в результате голода, эпидемий и разорения, вызванных этой бомбежкой. Инициатор слуха о "двух миллионах убитых Пол Потом", француз Жан Лакутюр (Lacouture), отмежевался от этих цифр, заявив (в New York Review of Books), что "погибли только тысячи человек", т.е. в тысячу раз меньше. Красные Кхмеры были азиатским вариантом Пугачева и Разина, они несли крестьянскую войну в коррумпированную столицу, и так и по сей день к ним относятся в Камбодже.
Итак, восстающему народу нужна новая столица - и время покажет, станет ли ею Нижний Новгород, Свердловск или другой город России».
Я переоценил революционный потенциал российского общества - народ не собирался восставать, многие еще надеялись выиграть в крапленой игре капитализма. Осенью 1992 года произошел сдвиг в общественном сознании. Власти залихорадило. Впервые за все эти годы моя точка зрения совпала с большинством народа - раньше народ верил Ельцину и его демократам. Я употребляю это слово, хотя к сожалению "демократы" оказались чем угодно, но не демократами.
ДЕМОКРАТИЯ
Печальный аспект положения в России заключается в том, что "демократы" оказались недостаточно демократическими. По приходу к власти они позабыли свою установку на буржуазно-демократические свободы. Я пролистываю в памяти минувший год с гаком и не могу вспомнить ни одну новую свободу, ни одно новое право, дарованное правительством, за исключением права на спекуляцию. Так, с первого января советские граждане смогут выезжать за рубеж без выездной визы. Но и это - последний подарок Горбачева и союзного парламента. Новые "демократические" власти не приблизили этого дня ни на минуту - в частности потому, что они и их друзья в соответствующих структурах прекрасно зарабатывают на выездных визах.
Впрочем, спасибо и на том, что этот подарок не отобрали. Ведь отобрал бывший мэр Москвы Попов другой дар союзного парламента - ликвидацию варварской полукрепостной системы прописки. Отобрал, чтобы прекрасно заработать на прописке: его мэрия брала по полмиллиона за прописку в Москве.
При всей моей любви к доброму старому времени не могу не признать: со свободами, гнилыми буржуазно-демократическими свободами в России всегда было слабо. Так уж повелось и никак не выводилось. Что ввел Сталин, что осталось от Ивана Грозного. И, конечно, эта смирительная рубашка мешала и не была нужна.
Я не ожидал добра от победы демократов ни во внешнеполитическом плане, где они всегда подыгрывали Америке, ни в экономическом, где они восторженно перепевали Адама Смита. Но я надеялся, что хоть буржуазно-демократические преобразования они смогут сделать. А видит Бог, в этом была нужда. Демократы могли бы: отменить внутренние паспорта, отменить прописку, ликвидировать трудовые книжки, довести ГАИ до нормального уровня, ввести налоговую инспекцию для всех, обеспечить выборность во все органы власти, добиться независимости и объективности телевидения и радио, упрочить положение парламента как высшей структуры власти. Если бы они развалили экономику (так, как они это сделали на самом деле), но дали бы эти свободы народу, их правление не было бы абсолютно бесполезным и вредным.
Мы не спросим в этой статье, почему они не были талантливыми экономистами или почему они завели внешнюю политику страны в тупик, мы спросим - почему они не были демократами? Более того, они все сделали наоборот: при них прописка покупается и продается за пяти-шестизначные суммы, рабочие остаются в рабстве, на дорогах действуют отряды вымогателей в формах, налоги взимаются только с производителя, но не с перекупщика, на местах правят назначенцы из Москвы, телевидение стало снова тоталитарным, парламент дышит на ладан и ждет разгона.
Они внушили народу прочную ненависть к самому слову "демократия". Когда это правительство падет, у его преемников не будет стимула провести нужные демократические реформы. Жаль, раньше или позже (и лучше раньше) это следует сделать. Смешно, что русскому человеку проще и дешевле переехать в Тель-Авив, чем в Москву или Петербург, что наниматель может записать любые замечания в трудовую книжку рабочего, что жители областей не могут сами выбирать все свое руководство, но должны покоряться представителям президента.
Ленин был прав: на определенном этапе буржуазия изменяет провозглашенным ею же свободам, и рабочим и крестьянам приходится доводить до конца дело буржуазной революции. Оппозиция должна четко сказать народу, что она принесет с собой не ограничение, но развитие демократии, что, забрав одну свободу, данную "демократами" - свободу спекулировать, она даст все прочие свободы, обещанные, но так и не данные.
К этим свободам относится и доступ к средствам массовой информации - телевидению и газетам, и право на передвижение и выбор места жительства, право на выбор работы и забастовку, право на равное налогообложение и справедливый беспристрастный суд. К этим свободам относится и выборность властей с правом отзыва депутатов.
Свобода слова, практически достигнутая при Горбачеве, опасно скукожилась при власти "демократов" - за неподходящие мнения власти карают, кого - привлечением к уголовной ответственности, а кого - лишением фондов на бумагу. Да и что стоит свобода слова, если по всем каналам телевидения вещает одна четырехглавая гидра и разница между головами заметна только специалисту по гидрам. Только сейчас мы начинаем ценить Горбачева: при нем все же по телевидению можно было услышать живую разноголосицу. Слишком расширительно и избирательно толкуется и статья 74.
Запрет партий - еще одно отступление от буржуазно-демократических принципов. Ельцин начал с парализованной КПСС, но теперь перешел и к основной оппозиции. Демократы поддержали оба начинания. Победившему народу придется пойти по пути парижских студентов 1968 года, писавших вместо defence de fumer (запрещено курить) defence de defence (запрещено запрещать).
Суверенитет народа и парламента - важный буржуазно-демократический принцип. Покушение на суверена - парламент или СНД - первый шаг к диктатуре. Обидно, что многим, как в оппозиции, так и вне ее, кажется, что сейчас в России - разгул свобод, и требуется "твердая рука", в то время, как на самом деле со свободами очень туго, а "рука" достаточно тверда.
Семена будущего чеченского конфликта были посеяны еще в 1992 г. Уже тогда наметилась основная ошибка тех, кто потом поддержит Ельцина в его войне в Чечне. Тогда шел спор о Черноморском флоте, но речь шла об отношении к лозунгу "Единая и неделимая Россия".
ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ
Распад, постигший Советский Союз, грозит теперь и Российской Федерации. Слышны голоса, зовущие к России единой и неделимой. Многие противники режима Ельцина выступали за сохранение Черноморского флота в руках России, против Чечни и др. Но они не учитывают - пока центральное правительство выражает интересы компрадорских сил и американского капитала, единая и неделимая Россия - это проамериканская Россия Ельцина. А значит, следует на этом этапе поддерживать стремление территорий, республик и областей вырваться из-под власти Москвы (читай: Ельцина).
Черноморский Флот в руках Ельцина - это вспомогательные суда Шестого флота США. (Посылка двух кораблей под русским флагом в Персидский залив - подтверждение тому.) Бороться за российский контроль над Флотом, совершенно ни к чему. Так же неуместна борьба за Крым: советскому народу все равно, правит ли Крымом г-н Ельцин или г-н Кравчук. Более того, на этом этапе даже прибалтийские республики и Кавказ можно предоставить своей судьбе.
Каждая область России, стремящаяся к самостоятельному развитию, уменьшает силовую базу режима Ельцина. Чисто тактически стоит поддержать их - от генерала Дудаева и до губернатора Федорова. Крепнущий Союзный Центр - или другая альтернативная народная власть - должна провозгласить принцип глубокой федерализации, по которому у каждой области будет столько же прав, сколько и у союзных республик.
Федерализация нужна России: унитарность России и Советского Союза отрицательно влияет на культуру и развитие жизни в стране. Отток талантов из русских городов в столицу уже обескровил многие города, которые до революции, при меньшей подвижности населения, играли важную роль, были местными столицами. Вместо неудачной идеи нынешнего правительства: повысить статус "национальных республик" в составе России, сохранив прежний статус "русских" областей, нужно выдвинуть тезис равных и значительных прав всех образований, кто бы в них ни жил - коми, мордва, русские, сибиряки или эстонцы.
Далеко не исчерпана роль Союза ССР, преждевременно похороненного в Беловежской Пуще. Народ сможет усилить единственно подлинную законную власть в стране - СНД СССР. СНД следует завершить затянувшийся процесс междуцарствия и избрать президента СССР (Умалатову?) В преобразованном Союзе смогут реализоваться мечты не только абхазов и поляков Вильны, но и сибиряков, пермяков и поморов.
В 1992 году власть демократов все еще не стала окончательной и прочной. Как мне потом рассказывали новые русские бизнесмены, только после расстрела парламента они поверили в необратимость реформ - власть была тогда повязана на крови. Путь к расстрелу начался в те дни. 10 декабря 1992 года Ельцин пустил пробный шар - попытался совершить государственный переворот. Переворот не удался, но и не вызвал большого возмущения в стране и за рубежом.
КОРОЛЬ ГРУЗОВИКОВ
Зримым символом попытки путча, устроенной президентом Ельциным, стали грузовики, кружащие по Красной Площади. Если бы эти грузовики по брусчатке перед Мавзолеем пустил Горбачев или гекачеписты, мы бы их видели по сей день и далее в каждой программе новостей из Москвы и Лондона, как напоминание о злокозненности коммунистов. Ельцинские грузовики на голубых экранах крутиться не будут - телевидение подвластно ему и его заокеанским патронам. Они должны кружить в наших умах массивным многотонным вещдоком - попытка путча была . К счастью, президент Ельцин оказался не более решительным, чем вице-президент Янаев, да и располагал еще меньшим арсеналом - после присяги съезду, данной министрами обороны, безопасности, внутренних дел и вице-президентом Руцким у Ельцина остался в распоряжении только женский батальон Денисенко-Курковой-Якунина.
Декабрь 1992 Ельцина подобен марту 1991 Горбачева, когда тяжелая техника и грузовики стояли на Манежной площади, но оказались не признаком мощи, а доказательством политической импотенции президента. Как говорил Франсуа Рабле об одном из своих героев - "он панически боялся ударов". Недостаток решительности и неверный расчет подвели Горбачева в марте и Ельцина в декабре. С этого прокола может начаться обратный отсчет до неминуемого падения навязанного России августовского режима. (Тут я, конечно, ошибся - не прошло и года, как Ельцин, стоявший перед выбором: капитуляция или расстрел парламента, решился на злодейство, которого боялся Горбачев.)
Но для того, чтобы падение режима не обернулось хаосом, патриотические силы должны извлечь уроки из съездовской катавасии. Почему, собственно, авантюра "обращения к народу" окончилась жалким авторалли у стен Кремля? Ровнехонько по одной совершенно технической причине: Ельцину не удалось увести со съезда достаточное количество депутатов, чтобы там не оставалось кворума.
КВОРУМ. Бывают чисто технические, конституционные дефекты, способные пустить государство под откос, как поезд с бракованным подшипником. Польское королевство рухнуло в XVIII веке, потому что каждый шляхтич - "народный депутат СНД Польши" - мог выкрикнуть "не позвалям" и наложить вето на решение съезда. Технический дефект привел к слабости Третьей республики во Франции, и примеров можно приводить множество.
Унаследованная конституция РСФСР и СССР включает в себя технический дефект совершенно смертоносного свойства, ликвидировать который - приоритетное дело парламентариев. Я имею в виду практически неизвестное другим парламентам мира требование кворума . По советским и российским законам законодательный орган неправомочен принимать решения, собственно - не является законодательным органом в отсутствие кворума, и даже выборы не могут быть завершены выборами депутата при отсутствии кворума. Это правило позволяет недобросовестному меньшинству делегитимизировать парламент.
На что рассчитывал президент Ельцин? На уход значительной части депутатов со съезда, такой части, которая лишила бы оставшихся кворума и таким образом оставшееся большинство уже не было бы съездом, но лишь - группой депутатов, которую и разгонять не обязательно. Чудом это ему не удалось, но, наверное, удастся в следующий раз. Можно сказать больше того: если бы требование кворума было бы в США, там давно бы установилась президентская диктатура республиканцев. В Америке последних лет в парламенте было демократическое большинство при республиканском президенте, и это большинство блокировало некоторые шаги президента. Так, из-за несогласия парламента (конгресса) с войной Рейгана и Буша против Никарагуа президентам пришлось торговать наркотиками, а на выручку покупать в Израиле оружие для "контрас". Если бы в США действовали российские законы, Рейган (или Буш) мог бы просто увести своих сторонников-республиканцев из конгресса и далее принимать решения единолично.
Мне в свое время приходилось работать в израильском парламенте (кнессете). Как и другие парламенты мира, он не знает кворума. Если меньшинство обидится и уйдет, хлопнув дверью - тем лучше для большинства. Даже пять (из ста двадцати) членов парламента, заседающих в зале в положенное для заседаний время вполне правомочны принимать законы, да и двух-трех хватит, хоть так мало депутатов при мне не бывало.
Демократия - это правление большинства с уважением прав меньшинства. Но и только - с уважением. Требование кворума дает меньшинству возможность отобрать у большинства власть, а это уже противоречит самой идее демократии.
Слово "кворум" должно быть вычеркнуто из российских законов с той же последовательностью, с которой вычеркивалось имя СССР. Это касается и законов о выборах. На недавних выборах на Кубани патриот, коммунист и достойный человек получил огромное большинство голосов избирателей, но не прошел, потому что не было кворума. Если бы такое условие было бы в Америке, Джордж Вашингтон был бы и по сей день президентом США, потому что с тех пор кворума избирателей по российско-советской мерке там не наблюдалось. Везде есть люди, не желающие идти голосовать. Можно пойти по пути некоторых стран, считающих отказ от участия в голосовании преступлением и круто штрафующих за это. Тогда будет кворум, но будет много случайных голосов. А проще дать возможность голосовать тем, кто хочет, и им же дать возможность решить результат голосования. Проще говоря - отменить самое понятие "кворум", вернуть его в учебники латыни и истории, вместе с ius primae noctis.
СЕРДЦА ТРЕХ
Второй урок из неудавшегося авторалли г-на Ельцина связан с тем, почему этот прокол ему так легко обошелся. Подумать только, через несколько дней он уже сумел лишить патриотов почти всех плодов победы и уже говорит о продолжении курса Гайдара, то есть курса на колониальное подчинение России и на тотальное обнищание народа. Причина украденной победы - соглашение Ельцина-Хасбулатова-Зорькина. Этот сговор триумвиров возмутителен именно тем, что они незаконно распорядились волей суверена - парламента. Ни один спикер ни одного парламента мира не примет решения такого порядка, не посовещавшись с лидерами фракций. Ведь спикер - только распорядитель, а никак не отец родной и не выразитель воли парламента. Некоторые решения могут быть приняты и отработаны лидерами фракций, и только ими. А затем уж - дело спикера поставить вопрос на голосование и дело "загонщиков" обеспечить голосование членов своих фракций. Нормально функционирующие фракции никогда и не позволили бы спикеру заключать соглашения от их имени: ведь парламент не един и не может быть един, в нем есть различные фракции, и каждая проводит свою особую политику. Пост спикера важен, как пост швейцара в ресторане, но не швейцар определяет меню, готовит блюда и принимает заказы.
Эта невиданная в мировой практике роль спикера парламента связана с еще одним структурным дефектом советской и российской демократии, возникшим на выборах 1989 года. Выборы в первый союзный и республиканский парламенты были сугубо личными и непартийными и породили крайне фрагментированные парламенты. Я помню первый съезд союзного СНД - на нем было столько же мнений, сколько и депутатов, что не давало ему возможности функционировать. Эта болезнь была присуща почти в той же мере и российским законодательным структурам. На фоне этой рыхлости и аморфности выявились два явления. Во-первых, преувеличенная и неконституционная роль спикера. При всем почтении к гг. Лукьянову и Хасбулатову замечу, что они не имели народного мандата на проводимые ими ежедневно манипуляции. Они знали и чувствовали это, запутывались в своих интригах и в конце концов оба сдавали позиции парламента перед давлением исполнительной власти. Во-вторых, единственная сплоченная сила активного и хорошо проинструктированного меньшинства - "межрегиональников" и "Демроссии" смогла добиться победы в парламентах, сломив волю раздробленного большинства.
Победа "демократов" была обусловлена, как многократно доказывалось с тех пор, огромной иностранной, в первую очередь американской помощью. Помощь выражалась двумя формами: во-первых, шли деньги на дестабилизацию Советского Союза, причем поощрялись все дестабилизаторы от националистов Нагорного Карабаха до внештатных корреспондентов радио "Свобода", а во-вторых, будущие правители получали профессиональную тренировку и инструктаж. Одним из первых советов, полученных и исполненных ими, было создание собственной фракции в союзном парламенте ("межрегиональной") и собственного движения ("Демроссия").
Это происходило на фоне кризиса КПСС, тотально утратившей волю к власти и даже волю к жизни - ибо не сильная здоровая партия была подкошена в цвете лет президентами Ельциным и Горбачевым, но политическое подобие меровингской династии, безвольная и аморфная масса, которую даже унижение августа не вывело на улицы и не бросило на баррикады.
Победа прозападных сил представляется сейчас особенно шаткой - народ наконец-то увидел, в какое светлое будущее его влекли Старовойтова и Ельцин, Заславский и Куркова, Попов и Якунин. Но это ощущение народа нужно перевести на язык цифр: четкого патриотического парламентского большинства. Для этого требуются две вещи. Первая - нормализация роли спикера и возврат власти в руки фракций из рук рефери. Как сказал бы Евгений Шварц: "Тень, знай свое место!" И дело не в том, хорош или плох Хасбулатов или Лукьянов - они просто берутся не за свое дело и неизбежно "подставляют" российскую демократию. Второе требование времени: укрупнение и упрочение патриотических и антикомпрадорских фракций парламента и создание на их базе сначала постоянно действующего Комитета лидеров патриотических фракций, а затем всероссийского блока партий с единой фракционной дисциплиной. Назовем его условно-Народный Союз.
Борьба против Шестой статьи конституции (о ведущей роли КПСС) не была бы такой разрушительной для всего Союза, если бы антикоммунистам не удалось дискредитировать идею фракционной дисциплины. (Сами они, естественно, не собирались от нее отказываться, и на последнем декабрьском съезде проводили строжайшую дисциплину, вплоть до того, что от нестойких депутатов требовали сдавать бюллетени и голосовать не прямо, а через надежных членов фракции).
Фракционная дисциплина - вещь необходимейшая и принятая во всех парламентах. В английском парламенте в каждой фракции есть Whip - "загонщик", который занимается только поддержанием дисциплины. В израильском парламенте "загонщики" ("мацлиф") фракций исполняют важную роль. Выделение времени для выступлений и любые решения должны проводиться только по воле фракций. Член фракции обязан голосовать по воле фракции.
Патриотические издания немало веселились, описывая, как г-жа Боннер или г-жа Куркова приказывают депутатам-демороссам, как голосовать. Но полно смеяться - дисциплина необходима и в патриотическом лагере.
ПРАЙМЕРИЗ.
Внезапный распад КПСС вызвал вакуум партийных структур. Новые коммунистические партии и их союзники-социалисты и патриоты разных толков разрознены, в отличие от натасканного американцами и овладевшего телевидением и радио противника. Но и тут есть демократический путь к победе патриотов - проведение праймериз в избирательных округах. На праймериз - предварительных выборах - должны выставляться кандидаты-претенденты от патриотических фракций. Проигравшие снимут свои кандидатуры во время настоящих выборов в парламент и таким образом обеспечат победу одного кандидата от Народного Союза.
Большое количество потенциальных лидеров оказалось не у дел с ликвидацией союзного парламента. Они смогли бы найти себе путь обратно в политическую жизнь в ходе праймериз. Условием для участия в праймериз было бы и подчинение дисциплине фракции в случае избрания.
Конечной задачей было бы создание сильной национальной социалистической партии, заботящейся о национальных интересах России и включающей в себя сильные коммунистические и патриотические элементы, партии с широким идеологическим спектром, но с жесткой внутренней дисциплиной на парламентском уровне. Речь идет о реформированной КПСС, партии-преемнице старой структуры. На данном этапе чисто коммунистическую правящую партию в России представить себе трудно, но более широкая партия с безусловно антиимпериалистическим, антикомпрадорским настроем может победить.
Эта партия была бы верна принципам дружбы народов, уважения к труду и рабочему человеку, гражданских свобод, идеям равенства и помощи ближнему, уважения религиозных чувств, поощрения национальных культур и т.д. Но на первом этапе, немедленно уже можно приступить к созданию блока фракций и партий на основе принципа партийной дисциплины и согласия с проведением праймериз. Право голоса на праймериэ (как это принято и в Америке) имели бы только сторонники патриотического блока на местах.
Идея праймериз была применена в Израиле Рабочей партией в уходящем году и принесла замечательные результаты - партия оживила связь с массами и победила на выборах впервые с 1977 года. Думаю, что она могла бы сработать и в России. 1993
После неудачной попытки переворота в декабре 1992 в России на повестку стал вопрос перевыборов парламента. Этого требовал Ельцин и его сторонники. Я поддерживал парламент и предлагал свои услуги в деле организации пропарламентского радио и телевидения. Но лидеры парламента не были на высоте. Они считали, что парламентский час вполне достаточен, хотя смотреть прямые передачи из парламента очень трудно в любой стране. Они упускали инициативы, не смогли провести импичмент президента, не воспользовались непрочной поддержкой армии и силовых министров, не формировали правительство. Поэтому весь 1993 вплоть до расстрела Белого Дома прошел в арьергардных боях. А победа была так близко!.. Из-за этого разгильдяйства трудно было однозначно поддерживать парламент РФ, в котором у коммунистов не было сильной фракции.
НАУКА ПОБЕЖДАТЬ НА ВЫБОРАХ
На наших глазах власть уплывает из рук августовских диадохов - силы, ставившие на развал Советского Союза, находятся сегодня в отступлении от Душанбе и Баку до Киева и Минска. В России, ключевой и основной части Союза, президент Ельцин и его сторонники пытаются упрочить свои пошатнувшиеся позиции и готовы пойти на досрочные выборы. Они полагаются на свою отменную пропагандистскую машину, на организационную помощь с Запада, на деньги - государственные и "приватизированные". Оппозиция, поддерживающая высший законный суверенный орган страны - Верховный Совет - считает необходимым выступать против досрочных выборов. Но на мой взгляд эта позиция устарела и не подходит для данного момента. Сторона, отказывающаяся от выборов, проигрывает инициативу, объяснить такую позицию народу - трудно, и наконец, президент может попросту навязать выборы в удобный для него момент. Инициативу можно перехватить, на выборы можно пойти и на выборах можно победить - при условии серьезной оргработы.
Это будут первые выборы в новых условиях, во многом напоминающих западные. Впервые российский избиратель столкнется с отработанной пропагандистской избирательной машиной западного образца, так же мало напоминающей старую советскую схему, как "Кадиллак" - "Жигули". Это будут очень дорогие выборы, когда для победы, как на войне, кроме правоты, потребуется еще и много техники. Ельцин надеется, что оппозиция попросту не сумеет овладеть этой техникой и будет разбита, как партизаны со старыми трехлинейками при столкновении с современной армией. У этой надежды есть основания. Чтобы победить, оппозиции необходимо учесть и использовать опыт стран Запада.
Главное в этом опыте: создание электорального блока и проведение предварительных выборов для определения кандидатов. Было бы трагедией, если бы кандидатам от "демократического" блока противостояли бы разрозненные кандидаты патриотов. Это привело бы к расщеплению голосов патриотов, а демрадикалов - к победе.
Для борьбы с режимом Ельцина требуется тактика Народного Фронта тридцатых годов - создание широкой коалиции партий и групп, не приемлющих диктатуру криминальной компрадорской буржуазии. В нее смогут войти, наряду с коммунистами, и круги национально настроенной буржуазии, и подлинно демократическая интеллигенция, и "красные" и "белые". За последние недели определился и правый рубеж патриотического фронта - с выходом оголтелых антикоммунистов Лысенко из ФНС и с переходом васильевской "Памяти" на сторону Ельцина. Конечно, есть немало противоречий между различными патриотическими элементами - но выяснение этих разногласий можно отложить до победы над общим врагом и до возрождения подлинно независимой России. Поэтому необходим широкий электоральный блок - но такой блок будет эффективным только при проведении предварительных выборов.
В российских условиях предварительные выборы проводились бы следующим образом: все кандидаты патриотов в каждом избирательном округе проводят между собой раунд выборов, причем их выбирают только сторонники патриотов в данном округе. Победивший кандидат становится единственным и официальным кандидатом патриотов в данном округе на парламентских или президентских выборах. Так, если мы говорим о перевыборах президента, на предварительных выборах граждане России патриотической ориентации - и только они, за чем должны следить местные патриотические организации! - выберут своего кандидата. Кто бы это ни стал - Руцкой или Зюганов, Умалатова или Анпилов - он должен получить всю поддержку всего патриотического блока.
Эта система уже давно принята в Америке, где она называется "праймериз". У нее есть свои недостатки - слишком большую роль играет телевидение, при ней нет места на вершине "серым кардиналам" и гениальным аппаратчикам. В Европе с ее отлаженными партийными организациями она не привилась. Если бы компартия России (или ФНС) была прекрасно организована, и могла бы сама разобраться в деле выдвижения кандидатов, можно было бы обойтись и без предварительных выборов. Но дело обстоит совсем не так - патриотический блок, состоящий все же из очень различных групп и партий, не имеет организационной структуры для отбора кандидатов.
Год назад в Израиле противостояли друг другу два больших блока. Во главе правого блока Ликуд стоял премьер-министр Ицхак Шамир, типичный "аппаратчик". Бывший подпольщик и сотрудник разведки, очень маленького роста, незаметной внешности, начисто лишенный харизматического ореола, он был, естественно, против предварительных выборов. Он предпочитал, чтобы решения о кандидатах принимались в комнатах за семью замками, а уже затем утверждались послушным съездом. Левый блок находился в оппозиции с 1977 года - пятнадцать лет подряд. Он и оказался в оппозиции во многом из-за борьбы двух лидеров партии - в те годы популярный в партии, но непопулярный в народе Шимон Перес победил Ицхака Рабина и привел партию к поражению. На этот раз партия обратилась к избирателям. Все те, кто мог бы проголосовать за левый блок, приняли участие в предварительных выборах - и победил Ицхак Рабин. Перес смирился с волей народа, и на всеобщих выборах левый блок пришел к власти. Видимо, на подсознательном уровне предварительные выборы убедили многих израильских избирателей проголосовать именно за партию, проведшую эти выборы, а Рабин получил немалую дополнительную легитимацию. Предварительные выборы стали и машиной для мобилизации потенциальных сторонников левого блока.
Чисто тактически предварительные выборы позволили левому блоку овладеть и драгоценным телевременем. Конечно, в странах Запада не может быть такого безобразия, с которым мы столкнулись во время последнего референдума в России - когда все средства электронной информации поддерживали одну сторону, отказавшись даже от видимости объективности. И все же у правящей партии всегда больше возможностей покрасоваться на голубом экране. Уже в силу своего официального положения премьер, президент или министр сможет найти основание выступить в программе новостей или другим образом обратить на себя внимание избирателя.
Предварительные выборы нейтрализовали это преимущество: телевидение подробно сообщало о ходе предварительных выборов и у избирателей появилась возможность заметить кандидатов левого блока, чего иначе попросту могло и не быть. Этот момент сработает и в России - даже коррумпированное российское телевидение будет вынуждено сообщать о таком событии.
Успех предварительных выборов левого блока произвел большое впечатление на израильских политиков. Сразу после поражения и правый блок провел предварительные выборы. И даже выборы мэров городов были проведены с предварительными выборами - и всюду с большим успехом. На выборах мэров был использован интересный прием: кандидаты, участвующие в предварительных выборах, выставляли крупную денежную сумму в залог того, что они смирятся с полученным результатом и не выставят своих кандидатур на "настоящих" выборах, если проиграют на предварительных выборах. И этот опыт, возможно, стоит использовать в России, чтобы проигравшие не смогли раскалывать голоса патриотов.
Первым шагом к проведению предварительных выборов было бы создание местных и всероссийской избирательных патриотических комитетов по избирательным округам. В них вошли бы представители коммунистов и других патриотических партий и организаций. Комитеты провели бы регистрацию избирателей-патриотов и патриотических кандидатов в депутаты в данных округ. Если бы удалось зарегистрировать хотя бы десять процентов всех избирателей, можно было бы говорить о большом успехе и важном шаге к победе, но как в Америке, так и в Израиле и шесть процентов зарегистрированных избирателей - вполне приемлемое количество.
Верховному Совету следует установить жесткий финансовый предел допустимых затрат в избирательной кампании, чтобы толстосумы попросту не скупили голоса избирателей на корню.
Такая опасность вполне реальна - бредовый результат выборов "президента Калмыкии" подтверждение тому. У вчерашних советских граждан нет иммунитета и критического отношения к предвыборным обещаниям миллионеров и провести их слишком просто. На этом сыграл несколько лет назад крупный международный жулик Флатто-Шарон: спасаясь от преследований французской полиции, он воспользовался гарантированным правом каждого еврея и бежал в Израиль, выставил там свою кандидатуру на выборах в парламент, обратился преимущественно к русским евреям - новым эмигрантам из России, пообещал им золотые горы - и победил на выборах. Так он спасся от угрозы выдачи за границу. Конечно, обещания свои он и не думал исполнять. Израильская Фемида все же добралась до него и осудила за подкуп избирателей, но это заняло несколько лет.
Верховный Совет должен организовать очень жесткую бухгалтерскую проверку всех электоральных затрат всех кандидатов. Возможно, следует пойти на такой чрезвычайный шаг, как введение института государственных ревизоров-бухгалтеров, которые должны обладать правом второй подписи на всех платежных инструментах всех предвыборных кампаний. Надо исключить возможность траты государственных средств на партийные нужды - что, несомненно, попытаются сделать проельцинские кандидаты в депутаты. Кроме этого хорошо использовать американский опыт - там запрещается кандидату принимать в дар от одного лица более пяти тысяч долларов - средней двухмесячной зарплаты. На этом же уровне - скажем, ста тысяч рублей, - следовало бы установить и "потолок пожертвований" в России.
Еще один хороший американский опыт: там лица, получающие поддержку из-за рубежа, должны зарегистрироваться в качестве "агентов иностранной державы". Их права на участие в выборах может быть ограничено. Позаимствовав американский опыт, Россия отнесла бы к числу "армянских агентов" Старовойтову, а если верны обвинения газеты "День" о перекачке денег Анатолию Шабаду и другим видным демократам через сионистские каналы, то и этим людям пришлось бы зарегистрироваться в качестве "израильских агентов" и оставить российский парламент. В Америке к этому относятся довольно строго - стоило Билли Картеру, брату президента Джимми Картера, принять подарок от ливийцев, как от него потребовали зарегистрироваться в качестве "ливийского агента" со всеми последствиями.
Еще одна хорошая норма американского избирательного права, которую мог бы принять и Верховный Совет: в Америке кандидаты обязаны раскрыть все свои источники дохода и все свое имущество, где бы оно ни находилось. Сокрытие имущества и доходов является достаточным основанием для снятия кандидатуры и для возбуждения уголовного дела. Иными словами, если уж "новые богачи" постараются попасть в парламент, они должны будут выложить все свои карты на стол и рассказать о всех своих счетах в швейцарских банках.
В предвыборный период необходим жесткий контроль над электронными средствами информации. В Израиле, например, запрещается показывать кандидатов в депутаты по телевидению в телепрограммах за месяц до выборов: они могут выступать только в специальных рекламного типа программах, время которых определено. Таким образом, ни одному кандидату не удается получить телевремя "на халяву". В предвыборный период в Израиле особо внимательно следят за телевидением, и специальная комиссия из представителей партий контролирует телепрограммы, чтобы избежать злоупотреблений.
Верховный Совет уже пошел по этому пути, но сделанного явно недостаточно в предвыборный период: в это время не должно быть передач вроде "Итогов" Киселева, замечаний Митковой или филиппик Курковой и прочих партийных программ. Надо сказать, что в Израиле работники вроде этих трех не имели бы доступа к эфиру в предвыборный период - за пределами отпущенного на агитацию телевремени. Это вполне разумно: телевидение в этот ответственный период должно давать объективную информацию, а пропаганда и агитация должна вестись в отпущенное для этого время.
Оппозиции надо задуматься о работе с телевидением. В Израиле - как и в Америке - предвыборная пропаганда ведется путем демонстрации "клипов" (роликов), подготовленных партиями. Как показала апрельский референдум, сторонники Ельцина активно используют западный опыт для создания современных зрелищных клипов остро политического содержания. В то же время пропаганда Верховного Совета ведется устарелыми методами. Редкий поклонник Хасбулатова способен смотреть "Парламентский час" или прямую передачу прений из парламента. Такие передачи незрелищны и не увлекают. Уже сегодня на базе этих близких к оппозиции структур нужно создавать современное бюро телепропаганды, уоторое готовилось бы к созданию клипов быстрого реагирования.
К сожалению, в нашем мире, пока не достигнут контроль над телевидением, ничего сделать нельзя. Оппозиция может быть сто раз права, но если она не сможет это передать по телевидению в яркой зрелищной форме - она проиграет на выборах.
Технология предвыборной пропаганды - клипы, джингли и прочее применение приемов коммерческой рекламы в области политики - детально разработана на Западе. На ближайших выборах команда Ельцина задействует весь этот арсенал приемов. Оппозиция должна готовиться к этому, создав немедленно команду для ведения телеагитации. Но если электоральный блок должен быть как можно более широким, то телепропаганда должна вестись более направленно: нет смысла делать один фильм, агитирующий и сторонников компартии и романтиков белого дела, хотя они могут голосовать заодно, против нынешнего режима.
Оппозиции пора готовить и листовки и постеры для расклейки, наружные рекламные щиты - речь идет о больших расходах и больших усилиях, но вполне выполнимых. Надо только понять, что 1993 год не похож на 1989, когда люди часами могли слушать речи депутатов, и не похож на 1991, когда новые формы еще не проникли на телевидение и в сознание масс. Сейчас, после двух лет рекламы, на сознание людей придется действовать новыми методами, учитывая западные разработки. Старомодность не годится для рекламы, в том числе и для политической пропаганды.
Команды оппозиции должны создавать теле-, кино- и фотоархивы для использования в своих программах. Слова, не подтвержденные изображением, с трудом воспринимаются зрителем. Вспомним фильм Говорухина "Так жить нельзя": это грубая, неприкрытая агитка, которая, казалось бы, не может повлиять на разумного человека. Как можно показать пьяного мужика, спящего у забора в России, а потом - сияющие Елисейские поля в Париже и сказать за кадром: так, как у нас - жить нельзя, а надо - так, как у них. Сейчас всем стала очевидна ложь за этой агиткой: в нынешней России легче уснуть под забором, чем жить, как на Елисейских полях. Но на людей это влияет и в свое время миллионы поддались на этот первый образец политического пропагандистского клипа.
Нельзя забывать и то, что американцы называют grassroots. Нужно возродить объединения избирателей, возбудить активность масс на уровне районов и жилмассивов, привлечь как можно больше агитаторов. Деньги будут решать во многом судьбу кампании. Для их получения лидерам оппозиции нужно встречаться с руководителями промышленности, иностранными инвесторами, новыми богачами -многие из них охотно пожертвуют в избирательный фонд оппозиции хотя бы для страхования своих позиций.
Оппозиция должна предложить Верховному Совету отменить закон об охране достоинства президента. Такие законы принимаются в демократических странах лишь для охраны имени беспартийных глав государств наподобие королевы английской. Ельцин не относится к их числу и соответственно данный закон дублирует недоброй памяти 70-ю статью УК РСФСР, отмененную еще при Горбачеве. Ни один активно действующий политик в странах Запада не пользуется такой защитой. Во время апрельского референдума демрадикалы уже требовали возбудить уголовные дела против своих оппонентов на основании этого закона.
Итак, впереди - трудная кампания в новых условиях. И все же победить можно - только не следует пускать вещи на самотек и полагаться на "авось". Коммунисты России, эта великая организующая сила, смогут сыграть решающую роль в ее проведении и в достижении победы."
Я писал это в дни после ельцинского провала в декабре, когда возникло ощущение, что его власть ослабевает, и что свободные выборы смогут произойти. Но выборы, как известно, произошли куда позднее, уже по новой конституции и после расстрела Белого Дома. Предваряя последующее, скажу, что ельцинские власти смогли побить все рекорды нечестного ведения избирательной кампании. У меня на столе лежит отчет Джеймса Хьюза из Лондонской Экономической Школы о российском телевидении на выборах 1993 г. Хьюз пишет: "Государственное телевидение неприкрыто поддерживало проправительственный блок Выброс.Таким образом поддерживаемая правительством партия получила субсидию за счет налогоплательщика. Новости, репортажи, интервью - все включало в себя политический мессадж Выброса. Но перед роликом Вольского или Гражданского Союза диктор подчеркивал, что телевремя "приобретено", и что поэтому зрители не увидят популярный американский фильм, указанный в программе. Были основания подозревать, что деньги американского правительства шли в казну Выброса. И, наконец, самый яркий пример предвыборной подлости в эфире был подан передачей 11 декабря фильма "Ястреб", грубой попытки уничтожить политика, изобразив его маньяком и тираном".
Хьюз подчеркивает тотальную продажность ельцинского телевидения: "На российском канале с 12 по 21 ноября Гайдар имел 62 минуты эфирного времени, а Зюганов и Явлинский - ноль. Независимая группа западных наблюдателей нашла "серьезный структурный дефект" в освещении выборов в русском ТВ: большинство тележурналистов, в особенности на канале "Останкино" участвовали в грубой пропаганде в пользу Выброса". Его заключение: избирательная кампания в России "американизируется", как я и предсказывал за год до этого.
Но вернемся пока к концу 1992 года, когда Ельцин снова стал круто брать бразды правления.
ПОСЛЕ ПУТЧА
Прошло две недели после поражения декабрьского путча Ельцина, как стало ясно, что главный "декабрист" полностью восстановил и упрочил свои позиции. Ельцин ликвидировал даже последнюю видимость компромисса, восстановив Полторанина и сохранив кабинет Гайдара. Бывший первый секретарь свердловского обкома, видимо, не понимает слово "компромисс". "Хозяин возвращается" - сказал он о себе, примеряя сталинскую фуражку, если не шапку Мономаха.
Нечто подобное уже было описано в Библии (I/III Царей, 12). После смерти царя Соломона воцарился его сын Реховоам, и пришел к нему народ и сказал: слишком тяжелое иго возложил на нас твой отец, облегчи наше бремя и мы будем тебе покорными слугами. Молодой царь попросил три дня сроку и обратился за советом к старцам. Старцы сказали: уступи народу, и он покорится. Обратился царь за советом и к своим молодым друзьям. Молодые сказали: ни за что не уступай, наоборот, задай им по первое число. И через три дня сказал царь народу: Мой мизинец толще ляжек моего отца, он возложил на вас тяжелое бремя, а я сделаю его стократ тяжелее, мой отец порол вас розгами, а я отстегаю скорпионьими бичами.
Когда он договорил, встали представители народа и сказали: от этого царя нам ждать нечего, да и не царь он нам. По шатрам своим, о Израиль! И разошлись по своим шатрам. И осталась у царя только столица и прилегающий столичный округ. На этом и окончилось существование федеративного израильского государства.
Как повторяется история! Послесъездовский Ельцин, как молодой царь, не послушал ни криков народа, требующего облегчить свою участь, ни увещеваний оппозиции, стремившейся к компромиссу, ни советов опытных старцев из Америки, Европы и из дому - достичь компромисса, замириться с народом. Он слушает лишь совета молодых своих интриганов: у меня предсъездовского Полторанин был только министром, а у меня послесъездовского он станет диктатором печати и телевидения, до съезда я отказывался от некоторых советников, а после съезда я приближу их к себе, до съезда я был президентом, а теперь стал Хозяином! Мой мизинец толще ляжек Сталина!..
Алла Латынина гениально сравнила Ельцина с графом Монте-Кристо, только Ельцин из мести Горбачеву уничтожил - не банк, не гостиницу - великую страну. Травкин был прав: Ельцин не может не разрушать. Этот человек с диктаторскими замашками секретаря обкома не способен учитывать чужие интересы, не действовать грубо и нагло. Есть такие люди, с которыми осиновый кол - единственный способ заключения компромиссов. Вспомним только, как его грубость заставила даже кротчайшие среднеазиатские союзные республики уйти из Союза.
Интриганство и путчизм - основные свойства его натуры. Первый путч - август 1991 года, когда он навязывает пленному президенту СССР свою власть. Второй путч - декабрь 1991 года, когда он распускает СССР и захватывает верховную власть. Третий, неудавшийся путч - декабрь 1992 года. Главный вывод - невозможен компромисс с человеком, не признающим компромиссов. В этом оказалась права "непримиримая оппозиция".
Но 1993 год прошел под знаком безуспешных попыток оппозиции ужиться с Ельциным. Сам же Ельцин стал на путь непрерывного нарушения конституции, в чем он был поддержан и демократической прессой.
В январе 1993 к власти в Вашингтоне пришел президент Клинтон, но под занавес президент Буш успел еще раз отбомбиться по иракцам. Добавил и Клинтон, чтобы его не приняли за уступчивого друга арабов. Таков был "новый мировой порядок" в действии, особенно несправедливый применительно к Ближнему Востоку. В то же время Израиль выслал сотни палестинцев за границу - вопреки всем законам и декларациям о правах человека. Совет Безопасности принял резолюцию 799, требующую возвращения депортированных палестинцев. Израиль пренебрег ею, как и всеми предыдущими резолюциями СБ и ООН. И тот же самый Совет Безопасности, повелевший бомбить Ирак за какое-то мельчайшее нарушение условий капитуляции, на этот раз даже "фу" не сказал.
Я попытался представить себе ход событий, если бы мир относился одинаково, на равных, к евреям и арабам:
РЕПОРТАЖ ИЗ ДРУГОГО МИРА
(От нашего собственного корреспондента при ООН, из Нью-Йорка) Вчера авиация Соединенных Штатов при поддержке англо-франко-русской эскадры нанесла ряд бомбовых ударов по военным объектам в Израиле. Американский представитель в ООН объяснил этот шаг следующим образом: "Израиль провоцирует мировое сообщество и отказывается выполнять решения Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи. Иначе нельзя понять упорство израильского правительства: Израиль отказался принять обратно незаконно высланных палестинцев - несмотря на специальную резолюцию СБ ООН. Продолжается оккупация Палестины, Южной Сирии, Южного Ливана - несмотря на принятые СБ ООН резолюции. Израиль продолжает наращивать свою военную мощь, и в то время, когда весь мир идет по пути ядерного разоружения, создал большой ядерный арсенал, сделавший его пятой ядерной державой мира. Поскольку все усилия мирового сообщества убедить Израиль выполнять волю ООН оказались тщетны, наши ВВС нанесли ряд хирургически точных ударов по израильской военной машине. Разрушен завод по производству атомных бомб в Димоне и военные аэродромы, предприятия, связанные с военной промышленностью."
В авианалетах принимали участие сотни самолетов ВВС США, и в то же время тяжелые крейсеры "Миссури" и "Энтерпрайз" стали против берегов Тель-Авива, готовые обрушить всю мощь снарядов своего главного калибра, если израильтяне попытаются обороняться. Случайно выпущенный снаряд попал в отель Шератон, что было использовано израильтянами в целях пропаганды.
В нью-йоркских газетах, а особенно в проарабской "Нью-Йорк Тайме" (половина ее редакции - этнические арабы или мусульмане, заселившие Бруклин в начале века) появились статьи с заголовками вроде "Ицхак Рабин - палач из Тель-Авива", в которых подробно описывалась военная и гражданская карьера этого лидера: проведенное им в 1948 году изгнание палестинцев из Рамле и Лода и недавний приказ израильским солдатам ломать руки и ноги палестинским детям и юношам, заподозренным в участии в интифаде.
"Наша цель - сместить кровавого Рабина, - провозгласила передовица "Нью-Йорк Таймс". - Его место должен занять Чарли Битон, или, на худой конец, Ишаягу Лейбович. Необходимо добиться полного разоружения Израиля. Чтобы прекратить зверские нападения израильтян на палестинцев и ливанцев, весь Израиль провозглашается "нелетной зоной", в которой израильским самолетам запрещается подниматься в воздух".
Израильский представитель осудил "нарушение израильского суверенитета". Но посол России в ООН заметил, что в соответствии о "доктриной Буша", принятой в 1992 году в качестве основного документа ООН вместо Хартии и Устава этой международной организации, суверенитет страны соблюдается только в той степени, в которой он соответствует интересам Соединенных Штатов.
"Давно пора было вмазать Рабину и его банде, чтобы перестали задирать общественное мнение и стали делать то, что велено", - в этом стиле сообщили о событиях менее солидные американские газеты.
На встрече с прессой израильский представитель попытался раздать фотографии "невинных жертв американской бомбежки", по его словам. Но, зная готовность Рабина и его банды пойти на любой обман, пресса отнеслась со скептицизмом к этим материалам. "Евреи понимают только язык силы", - сказал ведущий специалист госдепартамента Абу Али Перл Муттер". Да, хватит, наверное, вести этот фиктивный репортаж из альтернативного мира. Подобные санкции Израилю пока не грозят: ведь в администрациях Клинтона и Ельцина полно евреев и совсем нет арабов. А готовность ООН смириться с израильским непослушанием показывает в очередной раз миру то, что все и так знают: что ООН - это орудие в руках Америки, а санкции - способ борьбы с непокорными странами Третьего мира. Если Бутрус-Рали это не понимает - ему объяснят.
Вот чем плохи санкции: они обрушиваются избирательно, на чужих и непокорных, по тем принципам преступного мира, что стали в последние годы нормами международного права.
Пример этому - прошедшие в январе американские бомбежки Ирака "за невыполнение решений СБ ООН". "Нелетные зоны" были установлены, правда, не Советом Безопасности, а Америкой, но это уже нюанс - с тех пор, как в Кремле сидят ставленники Вашингтона, Совет Безопасности все равно стал каучуковым штемпелем для одобрения решений американского президента.
Беда в том, что не только Ирак и не только Израиль можно покарать, и найдется, за что. Практически любое государство нарушает понемножку нормы божеские и человеческие: французы подрывают яхту "Гринписа" в Новой Зеландии, американцы блокируют Кубу, англичане ведут колониальную войну в Северной Ирландии и т.д. Но поскольку наказать государство труднее, чем выпороть Васисуалия Лоханкина, был изобретен суверенитет: каждое государство суверенно в своих пределах, и по-отечески наказывать его может только Господь Бог.
До Октябрьской революции считалось, что суверенитет, как белая кожа и синие глаза, может быть только у европейцев. Победившие большевики отказались от всех неравноправных договоров, ущемлявших права Китая, Турции, Ирана и провозгласили революционную идею равенства белых, желтых и черных народов. Эта идея распространилась и после второй мировой войны стала общепризнанной, казалось, навеки.
Но, как оказалось, продержалась она недолго и исчезла вместе с ликвидацией последствий Октябрьской революции. Мир вернулся к началу двадцатого века, когда белые люди правили миром, а цветные знали свое место, и если забывали - европейские и американские канонерки свободно обстреливали прибрежные города и порты стран Азии, Африки и Латинской Америки. Тогда к их числу относилась и Япония - ее южный порт Шимоносеки был подвергнут бомбардировке кораблями британского флота за убийство британского подданного в Иокогаме. Политика канонерок снова стала нормой нового международного порядка. Имя этому порядку - терроризм.
Американский налет на Ирак - акт терроризма, то есть беззаконного нападения на граждан для устрашения и достижения политических целей. Как ни определяй это слово, оно все равно охватит поступки вроде американских бомбежек Ливии, Камбоджи, Вьетнама, Кореи и Ирака. Во всех этих странах американцы бомбили и убивали невинных граждан даже без войны (не говоря о том, что убивать гражданских лиц и на войне считается военным преступлением). Блестящий американский еврейский ученый, лингвист и политолог Ноам Хомски (или Чомски, как произносят американцы) относит такие поступки, совершенные государствами, к разряду "оптового терроризма", в отличие от мелкого "терроризма в розницу", которым тешатся слабые.
Действительно, самые удачливые террористы нашего времени (видимо, итальянские правые экстремисты, взорвавшие вокзал в Болонье или неизвестные, рванувшие бомбу в Нью-Йорке в январе) не сравнятся ни по силе огня, ни по числу жертв, ни по цинизму с американскими гостеррористами. Очень противно было видеть по CNN довольных американских летчиков, разбиравших технические подробности своего налета. Так же, наверное, немецкие асы обсуждали налет на Минск, при котором погибла половина нашей семьи. Это были люди, окончательно переступившие через запрет "Не убий".
За этими преступлениями стоит бывший президент Соединенных Штатов. Джорджу Бушу Саддам напоминает Гитлера. Мне Буш напоминает второстепенный персонаж из романа Рэймонда Чандлера ("Плэйбэк"), злобного богатого старика, старающегося изо всех сил и всеми средствами насолить молодой женщине. Но у Чандлера в конце романа появляется двухметроворостый начальник полиции и пресекает старика:
"Ты шпана (punk). Шпана обычно - парни с трудным детством, из бедных семей, с приводами, колониями. Первый раз я вижу такого богатого и влиятельного человека со всеми замашками шпаны, злобой, дуростью, подлянкой, мстительностью. Дуй отсюда, пока я не засадил тебя в каталажку". В жизни такого не происходит - и Буш отомстил иракцам за веселье по случаю его провала на выборах. А для того, чтобы не думали мы, что все дело в Буше, Клинтон тоже бомбил Ирак в первый же день своего президентства.
Когда-то диссиденты от Максимова до Буковского любили называть кремлевских правителей "паханами", и в этом была доля правды. Паханы Кремля были грубы, жестоки, со своим кодексом чести и четким чувством своей территории. Но нынешний мировой владыка - Америка, эта больная страна-страна с замашками даже не пахана - но шпаны. А у шпаны нет никакого кодекса чести, нет ощущения территории, есть только опьянение всевластием и вседозволенностью и жестокость малолетки. Поэтому мне кажется, что это пугало нашего детства - третья мировая война - становится близкой реальностью. Шпанистость вызывает войны. Израиль всегда отличался замашками шпаны - начиная с депортации 1948 года, и потом через 1967 год, ливанские воины, блокаду Бейрута, бомбежку Туниса и недавнюю депортацию. И он неизбежно получал в ответ войну. Но Израиль все же маленькая страна, и войны возникали локальные. Шпанистость Америки, мирового лидера неизбежно приведет к мировой войне.
Мы пока еще не можем предсказать, в какую форму она выльется - гигантского ли ядерного противостояния с пост-ельцинской Россией и Китаем, или затяжной войны с Японией, Германией, Ираном - с новыми-старыми врагами Америки. Но ясно, что мир вступил в полосу неустойчивости, и возможно, на нашем веку сбудутся страшные предсказания астрологов, сулящих всемирную катастрофу до конца века."
Ельцинские силы целиком приняли эту американскую концепцию расистского суверенитета, как мы увидели в 1995 году во время интервенции в Чечне. Но не будем упреждать событий.
В 1993 демократы показали свое банкротство: жизнь для россиян становилась все хуже, все ненадежнее. Но порочность их пути можно было понять и по их установкам, заданным изначально. Я обратился к истоку демократической мысли - к книгам Андрея Сахарова и к трудам его великого современника и оппонента - Льва Гумилева, скончавшегося в это время.
ДВА МЫСЛИТЕЛЯ: САХАРОВ И ГУМИЛЕВ
К началу 1993 года полное банкротство демократов стало очевидным: за короткий срок они развалили Советский Союз, вызвали цепочку гражданских и этнических войн, подчинили Россию американской внешней политике, уничтожили промышленность, довели население до голодного существования, возвратили государственно-партийную монополию телевидения, зажали оппозиционную прессу и ликвидировали даже зачатки демократии, начавшей складываться при Горбачеве. В то время, как практика демократов была испытана временем и испытания не выдержала, с теорией дело обстоит не так просто.
Всегда появляется искушение сказать, что идея-то была хороша, да исполнение неудачное. Но я хочу оспорить именно теоретические предпосылки демократической революции, разработанные ее предтечей, святым и отцом основателем - А.Д. Сахаровым, сравнивая их с мыслями Л.Н. Гумилева и в то же время не соглашаясь с позицией эпигонов обоих мыслителей.
Недавно в журнале "Знамя" завершилась пространная публикация мемуаров покойного академика, растянувшаяся почти на год. Она началась в смутный период перестройки и завершилась уже после победы буржуазной революции. Значение и влияние Сахарова резко упали после августа 1991 - победителям, запретившим компартию и отменившим выборы уже не были нужны призывы к соблюдению прав человека и к гражданским свободам. Бесполезно гадать, как Сахаров отнесся бы к новой власти, и смог ли бы он ужиться с гг. Ельциным, Хасбулатовым и Бурбулисом: в любом случае приведший их к власти академик в ответе перед историей. Мне интересно было прочесть мемуары этого уникального человека, все благие намерения которого неуклонно вели в ад.
Когда-то, целую вечность назад, в 1968-99 гг. я, молодой диссидент, организовывал кампанию по выдвижению А.Д. в Верховный Совет. Но человека наказывают исполнением его желаний - и я дожил до Сахарова в Верховном Совете и до его посмертного культа. Где-то с середины семидесятых годов он утратил (конечно, не заметив) мою симпатию. Он был слишком любим Америкой, той самой Америкой, что поддерживала Пиночета в Чили, Сухарто в Индонезии, д'Абиссона в Сальвадоре и прочих мастеров пыточных дел. Изобретатель оружия д-р Сахаров сам стал орудием - в американских руках.
Его бунт был - бунтом привилегированного и защищенного, и даже слава его зиждилась в основном на термоядерных заслугах и титулах. (Впрочем, в "диссиде", этой интегральной части иерархического советского общества, всегда высоко ценили титулы - профессор, академик, заслуженный артист, или сын министра или генерала). За Сахарова заступался весь западный мир и не жалел затрат, чтобы скрасить ему дни ссылки. Он был похож на лидера Фронды - советского принца Конде.
Можно сказать, что в смутные времена история выдвигает два типа лидеров - Лжедмитриев и Мининых, лжелидеров, ведущих народ громким именем и титулом, - и подлинных лидеров, как Deus ex machina возникающих в народной жизни. Иностранные державы неизменно ставят на первых, как на знакомое имя - так они и в Москве пьют Кока-Колу, а не квас. Американцы в этом плане неисправимы - они всегда держатся за громкие имена, будь то в Бирме (вдова национального героя) или в Камбодже (принц, которого они сами в свое время сместили) или в России. Бывший член Политбюро и первый коммунист Москвы, а также создатель русской водородной бомбы - типичные лжедмитрии смутной эпохи, все еще не давшей своего Минина.
Напечатанные в "Знамени" его воспоминания дали мне возможность снова проверить и сопоставить с реальностью "феномен Сахарова". (Сразу оговорюсь, что здесь и далее идет речь о журнальной версии, данной в печать Е. Боннер, и возможно, обработанной в соответствии с ее вкусами). Больше всего в них режет слог - бедный, чахлый, банальный. Говорят, что стиль - это человек. Тогда Андрей Дмитриевич был человеком банальным и плоским. Хуже написанных мемуаров мне встречать не приводилось. У покойного академика полностью отсутствовало чувство слова и почти любая фраза мемуаров годится в качестве примера. Хоть подряд с начала: "Осенью Люся отпустила Таню и Рему с Мотей на несколько недель отдохнуть на юг... Пообедали в ресторане на пристани, чокнулись пепси-колой... Моте очень нравился этот шипучий напиток, нам тоже, его только что начали производить в южных городах в качестве одного из результатов разрядки" и так далее, сотни страниц мещанского описания мещанского быта.
АФГАНИСТАН
Но не только стиль подвел академика - он и по сути оказался почти во всем неправ. Не знаю, нарочно, или нечаянно - но в тех же номерах "Знамени" за 1991 г., где помещены его мемуары, было напечатано подробное "журналистское расследование" Д.Гая и В.Снегирева "Вторжение" об Афганистане. Конечно, в журнале "Знамя" могла появиться статья только с демпозиций, но тем она и примечательна.
Сопоставим тексты двух публикаций в том же журнале. Сахаров пишет: "В декабре 1979 года СССР ввел свои войска в Афганистан... В многочисленных советских заявлениях говорится, что советские войска вступили в Афганистан по просьбе его законного правительства, (но) глава государства Амин не мог требовать введения советских войск, которые его же и убили. Фактически Амин стремился к независимости, и именно поэтому был неугоден советским руководителям" (стр.123) .
ГиС пишут в наши дни, на основе разбора документов и бесед с участниками событий: "Афганские руководители просили о вводе (советских) войск на территорию Афганистана... Таких обращений было двадцать, причем семь из них исходили от Амина (правившего только сто дней)". ГиС приводят эти просьбы и запросы, не оставляющие места для сомнений: ввод войск произошел по просьбе законного правительства Афганистана. Амин потому и не сопротивлялся советским, пришедшим его убить, что он был уверен - это вызванные им для его защиты войска. Это важное открытие, не оставляющее камня на камне от мифа о "советской интервенции в Афганистане".
Иными словами, вся позиция Сахарова по Афгану покоилась на фактически неверном допуске. Он был мужествен, как Джордано Бруно и готов пойти на костер за свои убеждения - что земля покоится на трех китах. Отсюда - легкая комичность всего повествования, жития мученика за неверное - не морально, а фактически - дело. Впрочем, расследование ГиС является отповедью не только Сахарову, но и многим другим - в России и на Западе - выступавшим против афганской "интервенции". Сейчас можно считать доказанным, что кампания против афганской войны была успешной американской пропагандистской уловкой, затеянной сторонниками Рейгана-Буша с целью свержения "перестроечника" Джимми Картера и усиления "образа врага" - московской империи зла. Соответственно ошибался - фактически - Сахаров, писавший в своих мемуарах: "Истинная причина советского вторжения в том, что оно - часть советской экспансии... Афганистан мыслился как стратегический плацдарм для установления советского господства в обширном прилегающем районе". Мы видим, что Сахаров принял американскую пропаганду за чистую монету: как известно теперь, СССР и при Брежневе, а тем более после него, не планировал выхода за указанные Ялтой границы (Афганистан по Ялте относился к "совместной сфере"), в то время как именно Америка установила свое "господство в обширном прилегающем районе".
Вышесказанное не означает, что советская сторона не совершила тактических и стратегических ошибок. Главная тактическая ошибка: ликвидация законного правителя Афганистана, кровавого Амина, одновременно с вводом войск. Хотя Амина, видимо, следовало бы унять - за убийство Тараки и пытки и казни многих других - но с этим нужно было повременить, чтобы не давать враждебной пропаганде возможность говорить об интервенции. Через какое-то время после ввода войск можно было заменить Амина на более мягкого Бабрака Кармаля.
Главная стратегическая ошибка Афгана, видимо, свойственна советской стратегической школе, ибо ее совершили и Садат в 1973 и Саддам Хуссейн в 1991. Иногда видишь эту стратегию в уличных драках, когда один драчун, подобродушней, наносит удар другому и ждет, что же тот сейчас сделает. Ждать не надо - этот суровый урок уличных драк особенно важен для тех, кто связывается с Америкой и проамериканскими силами. А вот и примеры:
Во время войны 1973 года президент Египта Анвар Садат форсировал Суэцкий канал, занял плацдарм на азиатском берегу в Синае - и стал ждать. Он ждал 24 часа, а то и больше, не развивая наступление, боясь ловушек - и дождался. Израильская армия отмобилизовалась, дошла до Канала, прорвала его оборону и окружила Третью Армию.
В 1990 году Саддам Хуссейн захватил Кувейт и стал ждать. Если бы он нанес удар по Дахрану, американскому предмостному укреплению в северной Саудовской Аравии, интервенция "многонациональных сил" вовсе бы не состоялась. Саддам мог бы дойти до Катара, до Омана, соединиться с Йеменом, не оставить Америке плацдарма на полуострове и вынудить Америку пойти на уступки. Его бы бомбили В-52 с Диего Гарсии, но они его отбомбили и так, а пострадать больше, чем пострадал Ирак, все равно технически было невозможно.
Но может быть, наши советы аморальны? Напротив, такими принципами руководствуется любимая страна А.Д. Сахарова и всех российских "демократов", "единственный образец демократии и морали в Азии" - Израиль. Израиль с его блестящей стратегией никогда не ждал, а всегда развивал свой успех: в 1967 году, разбив силы Египта и Иордании, он не стал ждать, а разделался и с Сирией. При борьбе с палестинскими партизанами Израиль не останавливался, тупо глядя на государственную границу Ливана, Иордании, Сирии - но наносил удары по базам противника на территории противника.
Итак, стратегическая ошибка СССР в Афганистане - отказ от переноса войны на территорию Пакистана. Если Пакистан по воле Америки решил служить базой для атак на Афганистан - надо было создать очень трудную жизнь для Пакистана, включая открытие второго фронта на индийской границе. Тогда в течение нескольких месяцев Пакистан перестал бы поддерживать моджахедов и война была бы завершена.
Я не берусь спорить, нужно ли было вводить войска в Афганистан (может, и не надо было) - речь идет только о том, что, если уж ввели, то нельзя было останавливаться. "Не вынимай кинжала. Но если вынул, то бей! Бей так, чтобы разрубить коня вместе с всадником", - сказал кавказский поэт, и конечно, был прав.
Ошибкой был и безусловный вывод войск из Афганистана - под такой шаг можно было получить прекращение блокады Кубы и Никарагуа, прекращение поддержки УНИТА в Анголе, да на худой конец, прекращение всякой поддержки моджахедам. Подобные условия поставлены не были, и недаром все были удивлены тому, как долго продержалось правительство Наджибуллы. Оно пало только после прямого сговора режима Ельцина с американцами и с афганскими "непримиримыми".
Конечно, говорить об ошибках советской стратегии можно только до 1991 года. После иракской войны, а тем паче после августа внешняя политика российских властей свелась к выполнению команд из Вашингтона. Так, решение Москвы принять все условия малоизвестной кучки афганских партизан, вплоть до блокады "кабульского режима", в обмен за их согласие посетить Москву, уже нельзя считать ошибкой - таких ошибок не бывает.
ПРАВО НА ВЫЕЗД
Ошибался Сахаров и в своем споре с Солженицыным. Сейчас, с учетом опыта минувших лет, ясно, что не следовало придавать такое огромное значение праву на эмиграцию. Это право беспокоило в первую очередь людей, которые были готовы легко нарушить чужие права - эмигрирующих в Израиль. Его реализация не помогла ни чуточку народу России: для большинства право на эмиграцию относится к той же категории прав, что и право на номерной счет в швейцарском банке. Сахаров же поставил его во главу угла, как и подобает вождю буржуазной революции.
Универсальный характер это право имело только с виду, а на деле речь шла о двух довольно связанных категориях людей - евреев, готовых вытеснить палестинцев в пустыню во имя своего материального благополучия, и космополитической интеллигенции, стремившейся поскорее продать Америке свои полученные в советских вузах знания. Сейчас уже понятно, что вся тема (еврейской) эмиграции была поднята Израилем и Америкой в своих целях: сионистами для привлечения эмигрантов, американцами для дестабилизации советского общества. Как только цель - свободная эмиграция - была достигнута и железный занавес поднят, на его место немедленно опустился пластмассовый - с той стороны. Сейчас выезжающих не впускают в ту самую Америку, что добивалась их свободного выезда. Не впускают даже с приглашениями - боятся, что останутся. Спрашивается, зачем была нужна поправка Джексона-Ваника? Только для того, чтобы поманив Америкой, погнать тронувшихся с места советских евреев в Израиль?
Если же мы говорим о праве на туристские поездки за границу, то оно сродни праву на видеомагнитофон или на японский цветной телевизор - то есть и оно заботит только людей состоятельных. Пропагандистская кампания в демпечати с ее радужными описаниями рабочих, едущих в отпуск не в Сочи, а на Ривьеру, была призвана только помочь людям со связями на Западе - при нынешнем курсе доллара нечего и думать, что рабочие поедут отдыхать на западные курорты.
Западная печать сотворила кумир из права на выезд, поскольку страны Запада богатеют от возможности принимать гостей или стоящих экспертов из стран Третьего мира. В то же время никто не говорит о праве на въезд в эти страны - даже о праве на посещение.
И тут, как и в прочих вопросах, А.Д. Сахаров пошел прямо по пути, указанному западной прессой, западным "аранжированным" общественным мнением. Возможно, как намекал Солженицын, он поддался пагубному влиянию своей жены. Сахаров подробно цитирует Солженицына: "Давние, многомесячные усилия Сахарова в поддержку эмиграции из СССР, именно эмиграции, едва ли не предпочтительней перед всеми остальными проблемами, были навеяны... волей его близких, уступая чужим замыслам" (183,2,91).
Г-ЖА БОННЕР
Облик Елены Боннер ясно вырисовывается на страницах мемуаров, и это облик еще менее симпатичный, чем можно было ожидать. Сахаров рисует свою "Люсю" как истеричную, припадочную, упрямую женщину типа Новодворской: они обе страдают астеническим синдромом, как сказала бы Кира Муратова, легко дают волю рукам и склонны к совершенно безумным заявлениям. Обе считают, что вплоть до августа мы жили в эпоху коммунистической диктатуры, когда коммунистические боссы ежедневно тащили на казни и пытки невинных диссидентов. Иными словами, их восприятие реальности явно неадекватно таковой.
Г-жа Боннер, судя по тексту, старалась испытать до предела терпение тогдашних властей. Например, ее не пускали в зал суда: "В этот момент Люся сильно ударила по лицу штатского здорового верзилу", а когда ее задержали, "стала требовать врача освидетельствовать нанесенные ей (так в тексте) побои". (118,3,91). Или "Люся стала требовать посадки в самолет. В выражениях она не стеснялась". (121, там же). Или "Люся оттолкнула милиционера: Пусти, фашист!" (155, 2,91). Ее притязания на копирайт на Сахарова уже после его смерти, судя по тексту, основаны на ее полном господстве над Сахаровым при жизни. "Люся сразу отругала меня, за то, что я согласился вести беседу без нее". (131,4,91) Так, "в мае 1984 и начиная с 16 апреля 1985 года" великий борец "проводил голодовки с требованием разрешить Люсе поездку за рубеж для встречи с матерью, детьми и внуками и лечения" (4,9.91). Есть в этом что-то анекдотичное, как и в его голодовках за выезд свояченицы, о чем в свое время так зло писал Александр Зиновьев. Еще один анекдот - ее попытка отказаться от Нобелевской премии мира от имени покойного мужа, когда лауреатом стал Горбачев.
Но, хотя конечно, она виновата, но и сам Сахаров не безвинен: ибо ни один муж не дает жене править собой, если его это не устраивает (как сказал один парижский эмигрант применительно к Синявскому с его супругой).
ВАЛЛЕНБЕРГ
Сахаров "клевал" на все приманки западной пропаганды. Он даже занимался поисками Рауля Валленберга, этой антисоветской чаши св. Грааля. Сейчас, когда доказано превыше всех сомнений, что Валленберг умер еще в 1947 году, как и говорили НКВДисты, особенно ясно, что и этот миф поддерживался в основном западными и израильской разведками. Было в этом мифе что-то глубоко аморальное: два шведа, близкие к шведской королевской семье, спасали евреев в оккупированной Европе, оба погибли, но один забыт, а именем другого названы несчетные улицы и парки. Валленберг сотрудничал с американской разведкой и погиб в подвалах КГБ. Бернадотт, спасший куда больше евреев, попытался под флагом ООН примирить палестинцев и израильтян, и был убит террористической группой ЛЕХИ, руководимой недавним премьером Израиля Ицхаком Шамиром. Различие их посмертной судьбы показывает, что творцам мифа была безразлична судьба евреев в дни нацизма, безразлична и судьба Бернадотта и Валленберга - шла речь только о борьбе с Советским Союзом и о поддержке планов Израиля. И тут мы говорим о фактах - Сахаров был неправ фактически, когда носился по бездорожью в поисках давно почившего Валленберга, как выяснилось в наши дни.
АРМЕНИЯ
Кровавой ошибкой А.Д. Сахарова была поддержка сепаратистов Нагорного Карабаха, потому что она привела в конце концов к резне в Сумгаите и Баку а потом и к войне. Без поддержки извне армяне не посмели бы затеять свою опасную игру. Нагорный Карабах стал первой язвой националистической чумы, а от него зараза переметнулась и пошла гулять по южным и западным окраинам Союза.
Малым народам лучше держаться подальше от политики, что когда-то понимали евреи: за века было несколько случаев политической ориентации еврейской общины (поддержка Педро Жестокого в Испании или поддержка революции в России), и те кончались скверно. Армяне этого не учли и поддержали лагерь Старовойтовой, Сахарова, Ельцина.
Сахаров поставил весь свой авторитет на армянскую карту. Еще в марте 1988 года он "поддерживает требования армянского населения Нагорного Карабаха о переходе НКАО в Армянскую ССР" (37,9,91). Вместе со своей полуармянской супругой он полностью становится на армянские позиции, и даже Горбачева считает "откровенно проазербайджанским".
В его антураже появляется Г.В. Старовойтова, в будущем - депутат от Армении, и Зорий Балаян, впоследствии связанный с группой убийц советского офицера в Ростове. Г-жа Боннер, как всегда, не знает удержу. На Героя Советского Союза академика Буниятова она кричит: "Заткнись", главе республиканской компартии Азербайджана она говорит: "Восточные люди славятся своей широтой, подарите армянам Нагорный Карабах". Поддержка Сахарова, духовного отца зарождавшейся тогда новой российской власти, воодушевила армян и загубила всякую возможность компромиссного решения проблемы. В наши дни его линию продолжает полуеврей-полуармянин Шабад, "Сахаров сегодня", собственноручно помазанный Еленой Боннер.
ИЗРАИЛЬ
Сахаров поддерживал Израиль, без чего он, конечно, не получил бы американской поддержки, и даже сотни убитых палестинцев, женщин и детей не смутили его. Израильский диссидент Уди Адив отсиживал свой восемнадцатилетний срок в изоляторе Рамле - никто из защитников Сахарова не заботился о нем. Потом, уже в самый расцвет славы А.Д. к нему, "отцу советской водородной бомбы", тщетно обращались за помощью Моти Вануну, другому израильскому диссиденту, раскрывшему секреты израильской атомной бомбы, похищенному израильской военной разведкой и сидевшему в одиночке - он не стал ссориться со своими произраильскими сторонниками.
Зато разгон демонстрации в Тбилиси, событие, по нашим израильским меркам, достаточно ординарное (столько людей у нас каждый месяц, если не неделю, убивает армия) возмутило его. Сейчас мы знаем, что его - и других демократов - позиция по Тбилиси породила "тбилисский синдром", обернулась кровью в Оше и Фергане, и других местах.
Произраильская позиция Сахарова является индикатором влияния сионистских кругов на советскую интеллигенцию. Так уж получилось, что после гражданской войны и массовой эмиграции русской интеллигенции и дворянства грамотные евреи во многом заняли ее место и стали новой русской интеллигенцией. Пока Израиля не существовало, пока сионистское движение было маломощным, не возникало противоречия между интересами России и этого нового класса. Но как только сионистское движение окрепло, выявилась слабина: ограниченная лояльность нового образованного класса.
В эпоху тотального господства сионистов в западных и в первую очередь американских средствах массовой информации возникла спайка между внешними сионистами и внутренними российскими демократами. Только стопроцентный сторонник сионистов получал положительный фидбэк. Для России это грозило погибелью - ее образованный класс, в котором евреи составляли огромный процент, изменил интересам своего народа. В этом смысле символично, что с помпой названная аллея Сахарова в Иерусалиме ведет на городское кладбище.
Культ Сахарова в демдвижении был неизбежен: он почти единственный в этом движении принадлежал в прошлом к диссидентству, а не к ЦК или аппарату ЦК, как прочие влиятельные демократы. Наверное, он был лично порядочным человеком, но и он страдал, как и другой, куда более важный политик времен перестройки, от "синдрома Садата" (по словам одного израильского журналиста): его опьяняло внимание американской прессы, он приходил в упоение от "радиоголосов", воспевавших его подвиги. Они хвалили его, окружали его отъезжанты - и эти два фокуса сил полностью вовлекли А.Д. в свою орбиту.
Только на последнем году жизни Сахаров столкнулся с теми, кто незримо вел его уже многие годы, со своими кукловодами - американцами. Тут он мог бы понять, что его использовали в политической борьбе, вовсе не интересуясь его взглядами. Он пытался отговорить американцев от СОИ, но они его, конечно, не слушали. "Рейган произвел на меня впечатление обаятельного человека. Я пытался говорить с ним о проблеме СОИ, но он как-то отключался от моих аргументов и повторял одно и то же - что СОИ сделает мир более безопасным... Основное, что движет Теллером - бескомпромиссное недоверие к СССР". Не удалось ему повлиять и на Буша: на сахаровский призыв отказаться от применения ядерного оружия первыми Буш только показал ему семейное фото и сказал: я же не хочу их гибели. Опыт иракской войны, когда Америка готовилась к нанесению ядерного удара по Ираку, показал, что стоит такая демонстрация семейных фоток. Итак, Сахаров мог влиять только у себя в стране, где он все более ощущал себя - представителем Запада. Чего стоит хотя бы такая сцена (87,10,91): Горбачев отказывается встретиться с беженцами-турками, так как он спешит на встречу с канцлером Колем. Сахаров кричит по телефону: "Передайте МС, что он никуда не поедет, я обращусь к Колю, чтобы тот отменил визит Горбачева".
Только одну вещь не успел сделать академик Сахаров - смерть помешала ему поссорить Советский Союз и Китай. После Тяньаньмыня он выступал с требованием отозвать посла из Пекина и осудить Китай. После его кончины эта важная для Америки задача так и осталась невыполненной. Но - только она. Все прочие задачи были осуществлены: Союз распался, компартия ушла, оборона разрушена, эмиграция свободно течет в Израиль.
Поэтому, думаю, вполне естественно, что имя Сахарова увековечено в Америке и в Израиле - ибо в основном им на благо и старался усопший академик.
АТОМНАЯ БОМБА
Академик Сахаров немало старался загнать ядерного джинна обратно в бутылку. Было время, когда и я приветствовал бы такое решение: ведь тогда на стороне слабых и угнетенных мира сего стоял стеной мощный Советский Союз. Тогда советской ядерной мощи было вполне достаточно. Но сейчас, когда вторая ядерная кнопка планеты попала в руки пособников Вашингтона, ситуация изменилась. Иракская война показала, что теперь ничто не связывает руки Америке. А поэтому распространение ядерного оружия также стало важной и позитивной целью.
И в этом нет ничего аморального - ведь почитаемый демократами Израиль владеет сотнями единиц ядерного оружия, в том числе и нацеленными на Одессу, Баку, Москву. Академик Сахаров никогда не требовал ядерного разоружения Израиля, атомная мощь которого уже превосходит силы Франции и Англии, и уступает (покамест) только Америке и России. Ядерные силы Израиля, возможно, будут использованы первыми на планете со времен Хиросимы: Израиль угрожал атомным оружием Египту в 1973, Ираку в 1991. Хотя Египет и Ирак подписались под договором о нераспространении ядерного оружия, их никот не защитил от ядерного шантажа Израиля. В этих условиях, когда нет советского противовеса, для ограничения американско- израильской экспансии необходимо дать странам Третьего мира свои независимый (от Америки) ядерный щит. Бомба нужна и другим бывшим и будущим друзьям России - Ираку, Ливии, Кубе, чтобы сдержать руку американских агрессоров.
Сегодня Россия распалась на десяток государств: среди них Русь Киевская, Русь Московская, Русь Белая и Средняя Азия. Враги России хотели бы поссорить между собой эти государства-преемники. Для этого затеян спор о Черноморском флоте, хотя понятно, что ни один из диадохов не может претендовать на все богатства убитого им государства: "Ты убил, ты же и наследуешь?" - как спросил пророк. Цинизмом веют слова Ельцина: "Черноморский флот был и будет российским" - как будто Киев, Рига, Тифлис, Берлин и Варшава были менее российскими, нежели Черноморский флот. Нет, не равна Россия В Скобках (как назвали свой улус Ельцин и Хасбулатов) России. Но главная цель врагов России - поссорить россиян и народы Востока.
Еще до августовского переворота я писал: "В случае победы лагеря Старовойтовой, Нуйкина, Мальгина и прочих клин между Россией и мусульманским Югом будет вбит. А это - давняя мечта всех врагов России, и в частности, сионистов".
Сейчас московские диадохи стараются дестабилизировать азиатские республики: преданные им телевидение и пресса вызвали гражданскую войну в Таджикистане, и нет сомнений, что они ненавидят и прочих правителей мусульманских республик. Они ссылаются на демократию, но демократия тут ни при чем: когда, как в Алжире, в мусульманской стране побеждают антикомпрадорские силы, американско-израильский блок стремится к их свержению. Один из идеологов израильского лобби в Америке профессор Амос Перлмуттер написал в программной статье в "Вашингтон Пост" (21.1.92): Движения протеста (против американского и компрадорского господства) в мусульманских странах не следует путать с демократией, даже если за них голосует подавляющее большинство: их следует давить, пока они маленькие".
Этот принцип несомненно будет применен и к России, если в случае следующих выборов победят патриотические антикомпрадорские силы: им никогда не дадут придти к власти. А поскольку неизвестно, где будет прорван антикомпрадорский фронт, еще более нужной становится тактика распространения ядерного оружия для защиты будущего России.
Китай, хоть и граничит с Россией, во взаимодействие с ней не вступает. Видимо, поэтому даже покойному академику Сахарову не удалось создать конфликт между ними. Надо думать, и впредь китайская граница останется пределом нашей евразийской ойкумены.
АНТИТЕЗА
Антитезой западнику Сахарову был умнейший человек России наших дней - Лев Николаевич Гумилев. В отличие от Сахарова, он никогда не высказывался на актуальные темы. Я (и другие) несколько раз пытался потянуть его за язык, но он всегда отказывался. Единственное исключение - идея Союза Востока с Россией, древнего союза славян и тюркской степи, которую он четко выразил в "Дружбе Народов" №.6 (стр. 190) за 1990 год, на каком-то скучном "круглом столе", посреди жеванных мыслей и заезженных рассуждений обычных авторов этого журнала, где его слова сияли своей своеобычностью и несхожестью. По словам Гумилева, "монголы-татары оставили России свою степную доблесть и верность, что и обеспечило победу России над Наполеоном и грядущий расцвет русской литературы. Русские не навязывали своей культуры тюркам, а устанавливали с ними хорошие отношения. Те же не сливались со славянами, а вступали с ними в симбиоз, основанный на взаимной симпатии".
Гумилев приводил примеры, когда эта дружба приносила плоды: татары защитили Новгород в 1269 году от крестоносцев, а в 1406 году защитили Москву от литовцев, башкиры и калмыки помогли Петру победить шведов, кочевники-азиаты приходили с русской армией в Париж в 1815 и в Берлин в 1945, "их вела туда сила искренности, а не расчет". Союз с ними - основанный на взаимном уважении и любви, а не ассимиляции и поглощении - необходим и впредь, заключал Гумилев.
Мне очень нравилась эта концепция - ведь я вырос в Святой Земле, где православные и мусульмане - две основные группы коренного населения (кроме эмигрантов-евреев), не просто прекрасно ладят друг с другом, но не ощущают различия между собой. В Святой Земле почти все коренное население было православным до победы ислама, и, хотя большинство перешло в ислам, хорошие родственные отношения сохранились и поныне. Когда в мае 1995 года израильский солдат расстрелял четыре обоймы из своего автомата "Галиль" по иконам и крестам яффской церкви, яффские мусульмане вышли с демонстрацией протеста. Во всех палестинских организациях мусульмане и христиане всегда выступали вместе.
Палестинские евреи раннего средневековья стояли за ислам, против христианства, но в наши дни сионистские круги сделали ненависть к исламу своим знаменем. Чтобы оправдать свою стратегическую значимость для западного империализма, Израиль с помощью просионистской прессы создал в наши дни жупел воинствующего ислама. После разрушения Ирака его новая цель - разрушение Ирана. Сионистам пошло на руку и разрушение Чечни: после бомбежек Грозного трудно будет России надеяться на автоматическую поддержку и симпатию мусульманских народов.
НАРОД И ЛАНДШАФТ
Сахаровской концепции "свободы эмиграции" Гумилев противопоставил идею связи народа и ландшафта. По Гумилеву, человек - часть этноса (народа), а народ - одно целое с ландшафтом. По его мнению, переселения народов и групп вызывают катастрофические последствия, когда эмигранты попадают в чуждый им ландшафт. Гумилев был в основном прав - так, эмигранты из Европы разрушили ландшафт Северной Америки и погубили ее фауну. В Святой Земле, так пострадавшей от массовой - по Сахарову - эмиграции, палестинцы составляют одно целое с ландшафтом, а эмигранты-евреи ландшафту противостоят и уничтожают его. (Примеры связи палестинцев с ландшафтом Святой Земли, с одной стороны, и разрыва между израильтянами и тем же ландшафтом даны в большом количестве в моей книге "Сосна и Олива" (Иерусалим-Стокгольм, 1987).
Умные специалисты-чужаки нанесли большой урон русской природе и ландшафту, затопив поймы рек. Они же разорвали связь народа и земли, борясь с "неперспективными" деревнями, укрупняя колхозы, централизуя выпечку хлеба и строя многоквартирные дома на селе. Господство чужеземного элемента в русской высшей школе привело к тому, что и чисто местные специалисты обучались думать по-западному: без этого нельзя было стать специалистом.
В наши дни иноземные специалисты из Международного Валютного Фонда уничтожают ландшафт и культуру всех стран Третьего Мира, не способных противостоять их диктату: ведь они абсолютно чужды местному ландшафту и местному этносу, и цель их совсем иная: подчинить страны Третьего мира Западу. Это не новое явление: в свое время были вытеснены с земли крестьяне Италии, и созданы латифундии. Тогда погиб Рим и их место заняли колонисты из Сирии. В Византии были вытеснены крестьяне Анатолии, чтобы создать выгодные овцеводческие хозяйства. Затем в Анатолию пришли турки и заняли опустевшие земли. В наши дни экспортные культуры вытеснили традиционное хозяйство почти повсюду в Третьем мире: это принесло голод и разрастание дикого мяса городов и вызвало волну эмиграции из стран Третьего мира в Европу.
Эмиграция из стран Запада в страны Третьего мира - это форма империализма. Так были захвачены Америка, Австралия, Палестина, страны Африки. Гумилев объясняет, почему империализм губителен на уровне экологическом, а не только экономическом. Но вредна и эмиграция из стран Третьего мира в страны Запада. Успехи фашистских партий в странах Европы среди рабочего класса не случайны - именно эти партии выступили против эмиграции из стран Третьего мира, а эта эмиграция конкурирует с местными рабочими и понижает их уровень жизни. Эмиграция бедняков выгодна для буржуазии, так как она позволяет понижать зарплату и усиливать конкуренцию на рынке труда. Буржуазия не несет и социального бремени, связанного с культурным разрывом: только пролетариат живет в тех же районах, где живут эмигранты. Для рабочих и бедных слоев населения западных стран эмиграция бедняков оборачивается катастрофой: так внутренний пролетариат превращается в пролетариат внешний.
Хотя расизм отвратителен сам по себе, он выполняет защитные функции для живого организма народа. Расизм - это болезненная реакция отторжения чужеродного тела. Если бы не расизм, народы Западной Европы уже погибли бы под натиском эмиграционных волн. Непонимание этого можно считать исторической ошибкой компартий как выразителей чаяний пролетариата. Впрочем, и расизм в странах Третьего мира выражает антиимпериалистические настроения народов этих стран. Учение Гумилева позволяет понять это и исправить ошибки.
ВОЗРАЖЕНИЯ
Некоторые идеи Л.Н. Гумилева мне лично неприятны - вне зависимости от того, верны они или нет. Он считал экзогамию (смешанные браки) губительной для народов и ландшафтов, и именно это называл причиной гибели Оттоманской империи. Я думаю, что он имел в виду и Россию, хотя он в беседе со мной отрицал это, говоря, что здесь смешанные браки не играли такой роли и их дети оставались в русле русской культуры. Мне, еврею, женатому на шведке, конечно, не нравилась его концепция.
Я писал Гумилеву: "Не является ли эндогамия куда более губительной: практикующие ее греческая и турецкая общины Кипра, евреи Израиля (по отношению к палестинцам), католики Ольстера, английские колонии в Африке обречены на вечную войну, а экзогамическая Бразилия живет в расовом мире. Венгерский еврей Милош, ставший английским юмористом Майлсом, чрезмерной добродетельностью кипрских дев объяснял тамошние войны".
Я думаю, что люди, вступающие в смешанные браки, отличаются от обычных эмигрантов именно готовностью принять местную культуру и раствориться в ней. Недаром сионисты так ненавидят смешанные браки, что израильский премьер Голда Меир однажды сравнила смешанные браки с Освенцимом - они так же уменьшают число "чистых" евреев.
Концепция пассионарности ("drive") ставит больше вопросов, нежели дает ответов. По этой теории, пассионарность индуцируется воздействием из космоса на определенные регионы земли в течение короткого времени. Я спрашивал Гумилева, подразумевает ли он влияние Бога или внеземных цивилизаций, но он отрицал это и называл причины - естественными. При этом остается вопрос: как увязать явный пассионарный подъем восточно-европейского еврейства в прошлом веке, концепцию территориальности воздействия и факт отсутствия пассионарности у соседних народов черты оседлости (украинцев, белорусов, поляков)? Гумилев объяснял это искусственным поддержанием высокого уровня пассионарности в еврейском суперэтносе в течение веков. Это исторически неверно - не было высокого уровня пассионарности в еврействе до конца XVIII века.
Его выбор даты пассионарного толчка тоже представлялся мне произвольным: например, зарождение России он датирует царствием московского князя Ивана, а Киевскую Русь относит к предыдущей цивилизации, хотя, по моему, крушение Советского Союза без войны и без всяких видимых причин - доказательство того, что история русской цивилизации начинается все же в восьмом, а не в первом веке и завершается не с падением Киевской Руси, но на наших глазах. На мой взгляд, переход от Киевской к Московской Руси был подобен переходу от Киото к Камакуре при Иоритомо в Японии XII века, то есть смене столиц, а не смене цивилизаций.
Отношение к евреям у Л.Н.Гумилева было, на мой взгляд, неисторичным. В книге "Древняя Русь и Великая Степь" очень большое место и много страсти уделены анти-еврейской полемике: гнусности Хазарского каганата и проискам евреев Прованса. В прилагаемой хронологической таблице евреям уделено непропорционально много места. Я писал Л.Н. Гумилеву и спрашивал его: "в какой степени это - результат исторических изысканий и в какой - результат личного опыта, наблюдения над современными процессами, иносказание о роли евреев в послереволюционной России? Вы пишете (стр.141) об "уникальной войне на истребление" тюркской знати в Хазарском каганате, но позднее в этой же книге неоднократно пишете об истребительных походах, при которых гибла вся знать побежденного этноса. Настолько ли это отличалось от Сицилийской вечери или Варфоломеевской ночи и прочих достижений человечества? Или: вы пишете о жестокой сверхэксплуатации хазар евреями и тут же: об отсутствии подлежавших отчуждению товаров ("Хазары не производят ничего", стр. 145). Не очевидно ли, что торговые пошлины могли быть единственным источником дохода для хазарских (и иудео-хазарских) властей, а никак не "дешевая рыба Итиля" или рабский труд хазар? Или: в ДР стр. 96 Вы пишете о "крайне жестоком завоевании" Ханаана и "сопротивлении филистимлян". Современная историография считает, что завоевания не было, и уж давно известно, что филистимлян в те времена в Святой земле не было (появились позднее). Нет ли в этом попытки "создать образ злодея" с самого начала?" Гумилев отрицал это, но ощущение неисторичности его в этом пункте у меня осталось.
Впрочем, если откорректировать некоторые оценки Гумилева в свете современных исторических представлений, многое станет на свое место. Хотя завоевания Ханаана не было, был миф о завоевании Ханаана. Этот жестокий и кровавый миф повлиял самым ужасным образом на историю человечества. Пользуясь этим мифом, как руководством к действию, европейцы уничтожили коренное население Северной Америки и Австралии, обрекли на рабский труд африканцев. Причем протестантские народы, принявшие Ветхий Завет на вооружение (в отличие от католиков и православных, знавших в основном Новый Завет), проявили куда больше жестокости, чем другие народы Запада. В завоеванной католиками-испанцами Южной Америке индейцы сохранились, и смешавшись с завоевателями, стали основой современного населения этих стран. В завоеванных православными странах нигде не было геноцида - вплоть до наших дней, когда война в Чечне ведется по "западному, американскому образцу". В завоеванной протестантами Северной Америке индейцы были уничтожены под знаменем мифа о завоевании Ханаана.
Еврейство не только не сохранило искусственным образом свой пассионарный потенциал, но и исчезло почти без остатка с времен Хазарии. Если бы не обращение в иудаизм различных славянских и тюркских племен, еврейского народа сегодня попросту не было бы, считает современная историческая наука. Иными словами, современный еврейский народ - не древний носитель постоянного злого начала, как получается по Гумилеву, но довольно новое этническое образование, принявшее реликтовые остатки древних евреев и создавшее свою мифологию "древнего происхождения". Гумилев принял этот миф за чистую монету.
Мы слишком мало знаем о Хазарии, чтобы утверждать наверняка, будто там возникла иудео-хазарская химера. Но сама конструкция химеры реализовалась в наши дни в Соединенных Штатах. Там химера стала реальностью: иудео-сионистское лобби практически правит Америкой вопреки интересам прочих американцев. Америка выплачивает по воле этого лобби около семи миллиардов долларов а год прямых платежей (в том числе более двух миллиардов долларов Египту в вознаграждение за сепаратный мир с Израилем). Америка теряет до 50 миллиардов долларов в год по воле этого лобби, осуществляя бойкот стран, неугодных сионистам: Ирака, Ирана, Ливии. Самый бедный американец платит тысячу долларов в год на строительство концлагерей для палестинцев и вилл для еврейских поселенцев.
Америка задействована целиком в интересах иудео-сионистского лобби: страны Восточной Европы получают или лишаются кредитов в зависимости от скорости возврата конфискованного еврейского имущества, хотя в еврейском государстве не только не возвращают, но и продолжают конфисковывать имущество и земли не-евреев. На Россию оказывается огромное давление, чтобы атомное оружие не оказалось в Иране, где оно может угрожать Израилю. По этой же причине Америка чуть было не уничтожила Северную Корею. Если до гибели Советского Союза поддержку Америкой Израиля объясняли геополитическими соображениями, в наши дни никаким рациональным объяснением это не объяснишь. Иными словами, сейчас иудео-американская химера в Северной Америке действительно существует.
Неисторичность Гумилева заключается в том, что он переносит эту современную реальность в далекое прошлое, о котором нам так мало известно. Нет никакого извечного еврейского зла, есть сегодняшнее сионистское зло, с которым можно справиться.
Были у Гумилева и другие странности: гнев, с которым он говорил об антиномизме (он называл его антисистемой) Средних веков, можно было понять, лишь если считать это зашифрованной полемикой с современными течениями. Его ученики говорили и писали об "антисистемности (снтиномичности) коммунизма", но в разговоре со мной Гумилев не подтвердил этой интерпретации.
Она и глубоко неверна - коммунизм абсолютно гуманистичен и его ценности вполне позитивны. Неисторичность Гумилева заставила его сделать исключение для одного ересиарха-Маркиона, ненавидевшего Ветхий завет и Господа Бога Израиля, хотя он был антиномичен.
ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ
В свое время было модно называть Вознесенского "дурно прочитанным Пастернаком". В этом же ключе (и не желая обидеть) я бы назвал И.Р. Шафаревича "дурно прочитанным Гумилевым". Так, составившее известность Шафаревичу выражение "малый народ" было взято им не прямо у Кошена, но, думаю, у Гумилева (ДРиВС).
Как это ни парадоксально, Шафаревич - очень еврейский мыслитель. Его трактат против социализма - это Померанц наоборот, а что может быть более еврейским, чем Померанц, эта сумма поспешно прочтенных книжек, подводящих базу под заранее намеченный тезис? Нашумевшая "Русофобия", пожалуй, самая еврейская его книга - это вывернутое наизнанку и примененное к русским традиционное сионистское сочинение о вечности антисемитизма и коварных гоях, только Шафаревич заменил антисемитизм - русофобией.
Автор известного в начале века труда "Пол и характер" Отто Вайнингер, крещеный еврей, по его собственным словам, "бесконечно далекий от юдофильства", (по обычным еврейским представлениям, просто заклятый антисемит), замечал (гл. XIII): "В агрессивном антисемите всегда наблюдаются известные еврейские свойства, отражающиеся даже на его физиономии, хотя бы он был чужд по крови семитской расе... Не может человек ненавидеть то, что не имеет ни малейшего сходства с ним... Арийцы, сознающие свое арийство, не бывают антисемитами. Самых ярых антисемитов можно встретить среди евреев".
Я совершенно не хочу касаться вопроса об антисемитизме (или отсутствии оного) у Игоря Шафаревича, но еврейства - не крови, но платоновской идеи еврейства, как говорил Вайнингер - в нем немало. Еврейская фамилия ("Шафар" - лучший, отменный, "шофар" - рог, в который трубят в синагогах) в сочетании с оперными русско-славянскими именем и отчеством как бы усугубляют это.
Основной тезис "Русофобии", по-моему, ошибочен в той части, где автор, калькируя доводы сионистов, утверждает извечность и внеисторичность ненависти к русским. На мой взгляд, приведенные им примеры этой ненависти вполне вписываются в более скромный сюжет: "Запад" (группа стран Западной Европы и Северной Америки, этот "мировой город", как говорил Мао, или "империалистические страны") для господства над прочим миром вырабатывает идеологию, обосновывающую свое господство. В частности, он дегуманизирует население "прочего мира" ("мировой деревни"). Люди вроде Янова не выражают извечные чувства евреев к русским, но просто обслуживают империалистов, давая им идеологическое обоснование оккупации России.
Замечательный палестинский ученый, профессор Колумбийского университета и уроженец Иерусалима Эдуард Сайд объясняет в своем знаменитом труде "Ориентализм", что изучение Востока Западом - не наука, но в первую очередь знак, символ подчиненности Востока Западу. Он описывает, как трудно арабскому палестинскому ученому в Америке бороться с предрассудками и с "простодушной дихотомией свободолюбимого демократического Израиля и злых, тоталитарных арабов-террористов": в то время, как ученому в Америке "разрешается" отождествлять себя с сионизмом, отождествляющий себя с арабами перестает считаться ученым. Он объясняет, что уже не одну сотню лет (почти) все, написанное на Западе о Востоке, имело целью разъяснить, для того, чтобы подчинить.
Для "Запада" нет разницы между арабским и православным Востоком. Исторически православие воспринималось западными европейцами, как вариант ислама, а не как братская церковь (покорение Константинополя крестоносцами и походы тевтонов на славян иллюстрируют это). Более того, к "Западу", как разъясняет Тойнби в своем многотомном труде, не относится даже Дальний Запад Европы - Испания, Португалия, Ирландия. Поэтому и Латинская Америка является жертвой того же отношения, которое Сайд обозначил "ориентализмом как знаком господства", а Шафаревич назвал "русофобией". Назовем это проще - обслуживанием империализма.
Если бы Янов и прочие советологи не занимали позицию империалистов, если бы они не обосновывали оккупацию, им не платили бы зарплату их империалистические хозяева. Ведь только для этого и нужна советология. Мне - уроженцу Советского Союза, правду говоря, так же неприятно встречаться с советологом, как мне-еврею - с редактором "Штюрмера", как мышке с вивисектором. Слушать советы советолога может только человек, искренне желающий посадить свои народ в железную клетку империализма.
Шафаревич не смог понять этого. Он совершил недопустимую для математика ошибку - он не обошелся достаточным объяснением (Запад пытается представить русских, как и арабов, китайцев, мексиканцев, - как нелюдей, чтобы господствовать над ними, а помогают ему оторвавшиеся от своих корней люди, интеллектуальные власовцы-капо), а ударил излишним и мистическим объяснением. На мой взгляд, антиисторизмом является и спрямление бед России от хазарского каганата через Троцкого и детей Арбата к прорабам перестройки, как у Кожинова. Таких мировых констант не бывает. Троцкий, Дзержинский, Сталин и другие воины революции, возможно, не щадили русской крови, но они сражались с империализмом за свободу России. И во многом счастливые и беспечные годы недавно сгинувшего социализма стали возможны благодаря анти-империалистической борьбе тех лет - так же как нынешняя разруха и нашествие Яновых произошли из-за идеологической победы империализма.
Хоть не хотелось этого говорить, но из песни слова не выкинешь - есть в этом подчинении империализму немалая вина и антикоммунистов-националистов вроде Шафаревича или Говорухина. Им не нравился забор - они сломали его, и враги ворвались внутрь. В то же время более мудрые русские националисты от Глушковой до Кара Мурзы поняли то, чего не понимал Шафаревич и пошли на удивительный шаг. Еще семь лет назад сама мысль о союзе "белых" - русских православных националистов и монархистов - и "красных" - коммунистов и социалистов - даже в кошмаре не могла бы придти в голову ни тем, ни другим. И тем не менее этот эпохальный союз возник - и не только из чисто тактических соображений, но и по сущностным причинам: и тем, и другим дорога Россия, и превращения ее в американскую колонию они не желают. (Кстати, этот же союз уже возникал в годы Великой Отечественной войны, когда потомки "белых" сражались и молились за советскую Россию.)
Аморальность антикоммунизма Шафаревича видна в его поддержке американской агрессии против народа Вьетнама, как антикоммунизм печатавшейся в "Новом мире" советолога Доры Штурман отразился в оправдании фашистской диктатуры Пиночета и сионистской оккупации Палестины. Спор о социализме или капитализме в наших условиях - это спор о независимости России или ее подчинении американским корпорациям, и это начинают все больше понимать люди России. И тут все концепции заговора не идут на пользу - хотя бы из-за их вздорности.
Пример тому - замечательный последний роман итальянского ученого, эрудита, лингвиста, культуролога Умберто Эко (известного русскому читателю по роману и фильму "Имя розы") "Маятник Фуко". Это рассказ о человеке, из озорства выдумавшем "вековечный заговор Темплиеров-храмовников", в котором нашлось место для масонов, кабалистов, рыцарей, богумилов, катаров, охранки, сионских мудрецов, сатанистов и прочих. К его ужасу, на него выходят полубезумные и совсем небезопасные группы конспираторов, игравших в познание гностических тайн - они уверены, что он и впрямь знает секрет вековечного заговора, который они не смогли раскрыть.
Выясняется, что с людьми, верящими в заговор, спорить невозможно: для них отсутствие доказательств заговора само по себе суть доказательство заговора, да еще и хорошо законспирированного. Сколько герой ни клянется, что все это его выдумка, ему не верят: вся жизнь верующих в заговор зиждется на этой вере.
Я лично вполне могу представить себе дворцовый заговор (убийство Павла I или Кеннеди), или сговор между руководителями нескольких организаций (скажем, ЦРУ и ЦК КПСС). Но мирового векового заговора я представить не в силах, а поэтому я, как правило, не интересуюсь теориями заговора, оставляя это любителям. Для меня нет разницы между уицраорами Андреева ("Роза мира"), орденом атлантистов Дугина ("Аспекты") или лемурами Блаватской. В общем, не верю я в секреты гностиков, а они требуют веры, ибо единственное доказательство их верности - полное отсутствие доказательств.
Поэтому я не интересуюсь книжками о масонах, гагтунграх и атлантистах. Остроумный Честертон сказал как-то: когда не верят в Бога, начинают верить во все, что угодно. Человеку верующему нет нужды верить в гностические секреты для посвященных. Как говорится в Талмуде (Хагига 2:1), тому, кто задумывается о четырех вещах, лучше бы не родиться: о том, что свыше (о божественной сфере), о том, что ниже (о демонах), о том, что было до (сотворения мира) и о том, что будет потом (о конце света).
Но в теориях заговора есть одно общее - антиисторизм. Попытки объяснить полторы тысячи лет европейской истории-тайной святого Грааля и борьбой прямых потомков Иисуса за корону Меровингов (как у Ли и Линкольна) - это антиисторизм. Но такой же антиисторизм - представить человеческую мысль от Платона до Брежнева с борьбе с (или за) социализм.
ТАДЖИКИСТАН КАК МОДЕЛЬ СОЮЗА
В марте 1993 я снова посетил Таджикистан. Не равнодушным наблюдателем я летал в Душанбе. Уже давно я заметил, что эта маленькая дальняя республика - как бы точная модель всего огромного Советского Союза, и идущие в ней процессы повторяются затем по всей стране. Бывают такие модельные районы и в других странах - так, в Америке говорят, что побеждающий на выборах в крошечном штате Нью Хэмпшир, победит и во всей стране. В Таджикистане идут те же процессы, что и повсюду в СССР - но убыстрение и усиленно. -Переболев "демократией", Таджикистан вернулся под власть патриотических сил. Именно здесь началось крушение августовских режимов, а уже потом рухнула власть Эльчибея в Баку и Ландсбергиса в Литве, заколебались режимы пущинских триумвиров Ельцина, Шушкевича и Кравчука.
Эту связь заметили и другие. Есть люди, которые во всем противостоят нашим позициям, так, что их можно использовать вместо компаса, указывающего на юг. Один из таких людей - г-жа Боннер. Что бы она ни сказала - обычно нужно поступать наоборот. (Чечня оказалась первым исключением из этого правила). Таджикистан удостоился нескольких лекций и ценных указаний "бабушки русской демократии". Она, естественно, потребовала прекратить оказывать всякую помощь "неокоммунистическому режиму Душанбе". Объяснила она это, со свойственной ей циничной лживостью - заботой о крови русских солдат-пограничников. Но мы-то знаем и помним, что m-me Боннер охотно пролила бы всю русскую кровь в защиту Армении или просто по просьбе НАТО и США, а поэтому ищем подлинную причину. Г-жа Боннер незаменима, потому что ее устами вещают прямиком и без обиняков враги России. Если она - против помощи Таджикистану, значит, враги России надеются сломить Таджикистан и продолжить свой "дранг нах Норден" на Москву, чтобы потом стравить мусульман и православных на благо западному империализму.
Таджикистан - одно из самых привлекательных мест Средней Азии, и, не обижая его соседей, тут - самые красивые люди в регионе и самая замечательная природа. Я приехал на этот раз уже после победы народных сил. Была весна, небо-синее и ясное, на главный весенний праздник - Навруз - было устроено шествие в национальных костюмах, было похоже на старорежимное празднование Первого мая: тысячи радостных людей на улицах, переполненные парки, всюду готовят плов и жарят шашлыки по смешным ценам, народ одет по-праздничному на старый лад. Люди были счастливы, как будто миновал страшный кошмар и жизнь взвратилась в свое старое русло.
Память о себе демократы оставили самую ужасную. "Я за эти три месяца (правления демократов) похудела на 15 кило-рассказала мне горничная в гостинице, - было страшное время. Милиции не было, власти не было - каждый делал, что вздумается. После работы возвращаешься домой и идешь как по минному полю: захватили квартиру или нет? Глядь - а дверь цела. Значит - не захватили! Тут и обрадуешься!"
Преподаватель Валя рассказывала мне, как по-разному выглядели стороны в гражданской воине: "победили "демократы" - ходят эти типы все в "фирме", упакованные в белые кроссовки "Адидас" и в "Монтану" (спортивные костюмы, считающиеся шикарными в провинции). Ходят и все тащат - машины, мебель. А потом наконец их прогнали, выхожу я из дому, а на бульваре сидят победители-кулябцы: в фуфаечках, ботиночках, беднота драная. И отлегло от сердца".
Инженер Виктор рассказал мне, что "демократы" утащили с собой в Афганистан все, что было можно. Его столетний "Запорожец" уцелел только потому, что не завелся. Все же недаром сторонники московского режима поддерживали своих собратьев: оба действовали по одному принципу - все украсть и переправить за рубеж.
Встретился я и с народным вождем революции - Сайгаком (это было за несколько дней до его убийства), напомнившим мне Санчо Вилью, легендарного крестьянского вожака мексиканской революции. "Почему ты не хочешь стать президентом, - спросил я его. - Я необразованный, - ответил он скромно. Он "обучался" в тюрьмах, отсидел четверть века, женился на вчерашней школьнице и стал отцом восьми детей. Младший остался сиротой в возрасте одного года.
Победители снесли мерзкие кооперативные ларьки, вернули милицию на улицы, навели порядок. Во всем было заметно стремление к примирению. Начальник республиканского КГБ сказал мне: "они не демоны, мы не ангелы, нужно помириться". Провозглашена амнистия. Новая власть не желает мстить. Набиев так и не вернулся к власти - он был слаб, этот "Горбачев", сдал свои позиции без боя, а мог опереться на кулябцев и предотвратить гражданскую воину.
В это время радио передало сообщение о новой попытке Ельцина произвести переворот. Зорькин и Руцкой бросили это слово в лицо Ельцину. Но и тут парламент не смог отмобилизоваться и поставить заговорщиков вне закона. Противники Ельцина были больны болезнью Керенского: хотя закон и конституция были на их стороне, они не решались действовать. Так парламент РФ шел проторенной союзным парламентом дорогой к своей погибели.
Первого мая впервые пролилась кровь в Москве. До этого бывали лишь незначительные столкновения на 23 февраля. Но первого мая ельцинские охранники заманили в ловушку мирную демонстрацию и обрушились на ее участников. Среди пострадавших было много стариков, по традиции шедших отпраздновать Первомай. Вопреки распространенным представлениям, среди них были и евреи-коммунисты. Был похищен Анпилов, ему с трудом удалось спастись. В отличие от 23 февраля 1992, на этот раз "Трудовая Москва" взяла в руки традиционное оружие пролетариата - булыжник. Камни летели в ОМОН, в витрины, в машины милиции. Мне это напомнило интифаду, палестинское восстание на оккупированных Израилем территориях. Там тоже долготерпению народа пришел конец - и в угнетателей полетели камни. И там власти ответили с крайней жестокостью. Демонстрация, собравшаяся на Октябрьской площади, была направлена на широчайший Ленинский проспект, а там ее уже поджидали ОМОНовцы. До сих пор неизвестно, погиб ли кто-либо из демонстрантов, но многие были тяжело ранены.
Летом Ельцин стал реализовывать свои план ликвидации парламента. Было созвано так называемое Конституционное совещание. Это было попранием демократии - при живом парламенте Ельцин созвал своих ставленников, никем не избранных назначенцев, для одобрения своего проекта единовластия. Там были люди, никого не представлявшие-вроде вора и взяточника Гавриила Попова, бывшего мэра Москвы. Совещание сразу показало, на чьей стороне оно стоит - Хазбулатова зашикали, Слободкин был вынесен из зала. Председательствовал могильщик Союза Алексеев. Тут-то любой настоящий демократ должен был бы выступить на стороне парламента - не это не произошло. Люди реагировали в соответствие со своими классовыми интересами - сторонники Ельцина быстро нашли легалистические недостатки в парламенте, том самом парламенте, который они якобы защищали в августе 1991 года, который избрал Ельцина, который одобрил все акты демократов.
У меня не было иллюзий относительно парламента РФ. Я помнил, когда его выбирали. Самые замечательные люди были избраны на союзный Съезд Народных Депутатов, и только второй сорт - в республиканский Верховный Совет. Строго говоря, парламент был не только второсортен, но и преступен: именно он поднял знамя мятежа против законных властей Союза, порвозгласив суверенитет и примат республиканских законов. Этот парламент давал кредиты, разбазарил средства, погубил Союз, помог Ельцину во всех его начинаниях. Хасбулатов был верным соратником Ельцина, Руцкой подрывал КПСС. Их споры между собой представлялись мне чем-то вроде разборки между Сталиным и его вчерашними друзьями Зиновьевым, Каменевым и Троцким.
Демократические средства информации начали кампанию против парламента и против Хасбулатова и Руцкого. Расистские замечания и шуточки о "молодом Хасбулате и его бедной сакле", описания его роскошной квартиры сыпались как из рога изобилия. Лидировали "Московский комсомолец", мерзкая газета, не подымавшаяся выше пояса ни по кругозору, ни по нанесенным ударам, и телевидение, полностью лишенное объективности. Российское телевидение стало напоминать в свои лучшие моменты иорданское телевидение: описание дня президента, съемки встреч в Кремле. В моменты похуже оно стало оголтелым, как в худшие советские годы.
Среди новых героев времени появился "Генерал Дима", Димитрий Якубовский, сказочно разбогатевший молодой юрист, занимавшийся ликвидацией имущества Советской Армии в Германии. Он принес весть о взятках Руцкого, о якобы заключенных им договорах и вкладах в иностранные банки. От этой истории смердело провокацией. Якубовский, оказавшийся с тех пор замешанным в грабеже и прочей уголовщине, был человеком, у которого нельзя купить и подержанную машину, а тем более - такую историю.
Демократы стали постоянно напоминать, что у Руцкого - еврейские корни. Вообще этим приемом демократы, среди которых евреев было немало, пользовались постоянно. Сначала они обрушивались на Якова Свердлова, потом - на Руцкого, еще позднее - на Жириновского. В свободное от этих выпадов время они упрекали оппозицию в антисемитизме. Я время от времени встречал давних знакомых, оставшихся на демократических позициях - Машу Слоним из БиБиСи, Минкина из МосКомсомольца. Они задавали мне риторический вопрос: как может еврей поддерживать антисемитов из "Дня"? На самом деле настоящими антисемитами были именно их друзья, превратившие еврейское происхождение своих оппонентов в клеймо, печать Каина.
Позднее этим приемом воспользовался Эдуард Лимонов, человек, к которому я относился по-дружески и с большой симпатией. В свое время я очень хорошо отзывался о его замечательной книге "Это я - Эдичка", хотя тогда эмигарция травила его за нее. Я звонил ему в августовские дни 1991 года в поисках поддержки. Мне нравились его статьи в "СовРоссии". Его роман с Жириновским мне не мешал. Только куда позднее, после неудачи на выборах, он круто повернул "не туда", сблизился с нацистами, издал книжку против Жириновского, где единственная претензия Жириновскому - что он еврей. Этому приему он научился у демократов, у еврейских журналистов "Московского комсомольца".
И все же парламент РФ представлял народ России, обманутый, введенный в заблуждение, но менее порочный, чем прямая власть Ельцина и его подручных. Он был остатком легитимных структур, вместе с местными и областными советами, и поэтому мог послужить основой для восстановления народной законности. Депутаты, участвовавшие в заседаниях Конституционного совещания, придавали легитимность этому сборищу. Наконец большинство депутатов покинуло совещание и началась прямая конфронтация Ельцина и парламента.
В поддержку парламента на площади Дзержинского собралась большая демонстрация Фронта Национального Спасения. С утра шел дождь, на пресс конференциях Хасбулатов объявил о незаконности президента, а Ельцин - о нелигитимности парламента. Конечно, оба были правы, но в в этом выборе я предпочитал парламент. К обеду вышло солнце. Колонны людей шли по Охотному ряду на Лубянку. На ней торчал черный постамент, на котором стоял когда-то памятник "железному Феликсу". Какой-то мальчишка влез на постамент и впервые с августа 1991 года на площади Дзержинского взвился красный флаг. Было в этом что-то глубоко правильное, красное знамя больше подходит для мятежа, для восстания, чем для победившего государства. Меня радовало, что на стенах московских домов можно было увидеть написанные черной краской крамольные слова: "Вся власть Советам" и самое крамольное из всех: "ЛЕНИН". Хриплый голос Анпилова возвестил об уходе депутатов из Конституционного собрания. Анпилов восхищал меня. Он был создан для площадей. Удивительное дело - простой корреспондент московского радио в Латинской Америке смог справиться там, где спасовали видные коммунистические деятели. Он умел выводить людей на улицы, заряжать их своей магнетической силой. Народ запел: "Вставай, страна огромная". "Дзержинский еще вернется в КГБ" - ревел Анпилов. - Он нужен нам. К стенке сволочь! Да здравствует Советская Конституция, гарантирующая бесплатное жилье, работу, пенсии, здравоохранение!"
Народ слушал его, как завороженный. "Ельцин рассказывает, что его внук моет стекла автомашин, - продолжал Анпилов, - что ж, сказал А - скажи Б, пошли дочь на панель". Анпилов призвал всех на осаду "Империи Лжи" - ТВ центра "Останкино". Народ ненавидел телевидение, которое по лживости дошло уже до невиданных в брежневские времена высот. Но как мы знаем, именно марш на Останкино послужил поводом для кровавых событий в октябре.
Мне было понятно, что Ельцин сделан из совсем другого материала, нежели Горбачев, он не побоится пролить кровь. Этому способствовала и реакция Запада. После кровопролития в Тбилиси в январе 1989 года общественное мнение говорило об этом долгое время, "травма Тбилиси" стала важным фактором, сотанавливавшим армию от участия в войне в Таджикистане и других горячих точках, она остановила армию в августе 1991 года, как писал анонимный автор "Луки Мудищева XX века": "С балкончика Куркова Белка//визжит, впадая в лютый раж-//вести так может только целка// из под бандита репортаж:
Подходят!!! Умоляю, сестры!!! // Храня семью, уйдите все!!!// Прочь!!! У солдат лопаты остры!!! ///(всяк помнит Белку в "Колесе". . .
Первомай 1993 года был залогом последующих кровопролитий. Ни Запад, ни интеллигенция не отреагировали никак на жестокий разгон демонстрации. Ельцин получил благословение Запада на насилие.
Я стал реже бывать в России. Я глубоко разочаровался в людях, в российской интеллигенции, в московских евреях, да и в человечестве. Российская интеллигенция, самая замечательная на свете, поддалась на тривиальнейшие уловки. Большинство русских евреев поддержали режим Ельцина и способствовали коллапсу жизненных систем России. Меня подталкивало к отъезду и острое чувство of irrelevance (ненужности): то, что я делал и думал, оказалось irrelevant (ненужным, неважным), мои предупреждения слышали только знакомые, мои предостережения никто не слышал, е выпала судьба Кассандры, горьким пророчествам которой никто не внимал. Еще хуже то, что и Россия стала irrelevant: все, что говорили и думали в России, стало неважным и не значащим. Даже пост посла в России из важнейшего стал чем-то вроде резиденции в Индии. Пожалуй, даже меньше - у Индии была своя внешняя политика, у России ее не стало. Позиция Москвы определялась в Вашингтоне.
Иностранцы и раньше не понимали России. Когда-то мы летали на вертолете в Суздаль с тогдашним израильским послом в Москве. Когда мы ехали от посадочной полосы по предместьям этого сказочного городка, посол фыркнул, указывая на обычный кавардак провинциальной России (поломанные заборы, хилые псы, ржавые бочки, допотопные грузовики): и эта страна еще думала воевать с Соединенными Штатами! Эта страна победила Гитлера, напомнил я ему. Только потому, что он пришел сюда, иначе - ни за что не победила бы, настаивал посол. (Наша поездка кончилась крупным скандалом и мы окончательно разругались). Для него и ему подобных Россия была "Верхней Вольтой с ракетами", и как только вопрос с ракетами был решен, она стала важна в той же степени, что и Верхняя Вольта.
Было в моем отчаянии и уязвленное тщеславие: в эмиграции, даже в диссиде, нас осеняла важность России для мира. Мы были - беглыми принцами, царевичами Алексеями, сыновьями грозного Петра, и уже поэтому - не чета полякам, гаитянам и другим эмигрантам. И вдруг - оказались никем, сором с гигантской восточноевропейской свалки, вместе с прочими югославами и поляками. Да, мне было нужно величие России даже из моих собственных, мелких, шкурных интересов. Но Россия падала, и конца ее падению видно не было.
Были вещи и похуже падения престижа державы. В эти дни я впервые понял белоэмигрантов, говоривших "Занесло Россию снегом". Раньше я понимал это, как выражение их несогласия с большевицкой идеологией. Сейчас я понял это проще - знакомая им Россия исчезла. Так же исчезла и знакомая мне Россия, страна милая и простая. От нее не осталось следа: даже пирожки и квас, отраду детских лет, заменили гамбургеры и кока-кола, даже лучшее московское мороженое сгинуло, а вместо него появился итальянский soft ice и Penguin. Исчезли папиросы "Беломор", исчезла русская одежда, обувь, вещи - я зашел в ГУМ и нашел там полный ассортимент китайского провинциального универмага.
Когда я приехал в Россию после двадцатилетнего отсутствия, я нашел страну, подросшую на 20 лет: выросли новые кварталы и города, появилась новая техника, исчезли ватники, кирзовые сапоги и кепки-восьмиклинки времен моей юности, - но это была та же страна, я мог различить ее черты, как в жене узнаешь черты молодой девчонки, которая сводила тебя с ума. Сейчас, прямо на моих глазах, эта уникальная страна исчезла, и ее место заняла еще одна колония в Pax Americana.
И тут меня потянуло, впервые за все эти годы, назад в Святую Землю. Там наконец-то пало правое правительство, и в новом правительстве Рабина были знакомые лица, кто - по парламенту, а кто - по армии. Да и съездить стало не в пример проще, чем еще два года назад - из любого областного центра, по моему, улететь в Израиль проще и не дороже, чем, скажем, в Симферополь. Круг замкнулся - я прилетел в Россию корреспондентом газеты "Гаарец", я улетел в Израиль корреспондентом "Правды."
Самолет был полон - туда-обратно летали толстенькие молодые дельцы в кожаных куртках, лишь недавно взявшие себе израильские паспорта. Они покупали в России руду, нефть, удобрения и продавали их в Китай и Латинскую Америку. Взамен они везли израильский растворимый кофе и китайский ширпотреб. Они бросались именами министров, писателей, актеров России. Израиль прочно вписался в новый российский деловой мир. Как говорили Ломоносов и Лавуазье, если где-то убавится вещества и энергии, то в другом месте прибавится. Убыль России обернулась прибылью в Израиле. Впрочем, я имею в виду не столько отток талантливых специалистов, сколько отток российского сырья через израильские каналы. Понять размеры этого вливания для израильской экономики можно лишь в сравнении: во время своих недавних поездок в Англию, Америку и Швецию я стал свидетелем острого кризиса, растущей безработицы, финансовой лихорадки, крупных девальваций, неуверенности в завтрашнем дне.
Израиль покамест миновал кризис. Инфляция невысокая, стоимость акций на бирже удвоилась за год, не подешевели дома, не сбавилось потребление, все больше новых машин на дорогах, зарплаты в пятьдесят раз выше, чем в России, а помидоры в пять раз дешевле, чем на Центральном рынке в Москве. У этого чуда есть причины: Америка продолжает давать Израилю больше денег, чем всему прочему миру вместе взятому, из России через израильских дельцов идет сырье и деньги за услуги, и, наконец, под боком собственная небольшая колония -оккупированный палестинский Западный Берег и Сектор Газы, где живут два миллиона человек, лишенных всех прав, кроме права собирать помидоры для израильтян и обязанности покупать израильскую продукцию.
В Тель Авиве меня настигла Россия - за годы моего отсутствия в страну хлынули сотни тысяч русских. В киосках на меня смотрели местные русские газеты и журналы - с их обложки Олег Янковский провозглашал: "Израиль - это ближнее зарубежье". Я уезжал из дальней ближневосточной страны, Россию ничем не напоминавшей, а вернулся в новую союзную республику. Даже в автобусах все говорили по русски, а тем более пешеходы, а тем более в ранний час, когда пешком ходят только арабские рабочие из Газы.
Новые иммигранты мне понравились - это были симпатичные люди, заставшие и помнившие ту Россию, которую я тоже узнал. У них не было религиозной мании, они были совсем не такими правыми националистами, как приехавшие ранее, о которых Генис и Вайль говорили: "Правее нас только стенка". Меня привели в гости в "Воронью слободку", в коммунальную квартиру в центре Тель-Авива, где жили молодые актеры и поэты - тут было столько романтики, столько очаровательной богемности! Даже физически нонешние русские были другими - моложе, здоровее, среди них было меньше калек. На этот раз из России шла несионистская и неущербная эмиграция.
В редакции русской израильской газеты я столкнулся с призраком. Меня спросил молодой ретивый журналист, как я отношусь к "лучшим людям России: Евтушенко, Сахарову, Александру Иванову и Минкину". Это был живой московский демократ 1990 года, он сохранился, как мамонт, в вечной мерзлоте тель-авивского лета, он не испытал, в отличие от своих оставшихся на воле сотоварищей роста цен, всепланетного унижения, горя по сгинувшей державе, краха реформ, инфляции, безработицы. Я подумал, что таких глупых демократов сегодня в Москве, пожалуй, уже не найти, только в заповедниках эмиграции.
Я не был сторонником массового переселения советских людей в Израиль: я считал, что это плохо для палестинцев, место которых занимают эмигранты, плохо для России, теряющей людей, плохо для советских евреев, которых ведут на ненужное им дело. И все же, коль массовая эмиграция в Израиль стала фактом, это надо учитывать при любых расчетах русской внешней политики.
Я встретился с известным русско-израильским художником Михаилом Гробманом, много делающим для расширения культурных контактов между своими двумя родинами. По его мнению, в Израиле сложилась русская колония в эллинском смысле, и России следует поддерживать с ней культурные связи, проводить линию "культурного империализма". Это не связано с политикой: Франция очень активно поддерживает очаги французской культуры в Израиле, проводя в то же время довольно антиизраильскую линию. По этому же пути - поддержки культуры и осуждения политики - может идти и Россия. И вообще, как писал Есенин Мариенгофу из Америки: никому тут наша литература не нужна, только еврейским девочкам.
Но союзником будущей России станут палестинцы - как православные, которых немало в Святой Земле, так и мусульмане. Израиль был и остается врагом России, врагом Третьего мира, спецотрядом империализма. В эти дни Израиль требует задушить Иран, как ранее он добивался иракской крови. Ненависть к Советскому Союзу была аксиомой израильской политики, и сейчас ее сменило презрение к России ельцинской. У этой ненависти есть расистские и религиозные корни - из рода в род евреи учили своих детей плевать при виде церкви, считать убийство нееврея - дозволенным, а имущество нееврея - своим. Ненависть евреев к славянам особенно остра: в конце прошлого - начале нашего века евреи не стеснялись выражать это чувство и письменно. Так, известный еврейский историк Эппенштейн ("Евреи в Германии", 1919 г) писал:
"Упорно сохраняя немецкий язык и интеллектуальный уровень, приобретенный в Германии, польско-литовское еврейство стало надежной защитной стеной от славянских варваров и по сей день". Это чувство этнического, религиозного, культурного превосходства настолько сильно среди евреев, что трудно рассчитывать на их реализм. Даже катастрофа, гибель восточноевропейского еврейства не подорвала чувство превосходства, но сделала ненависть к "гоям" еще более злобной, хоть и замаскированной.
Хоть русские войска спасли узников Освенцима, этот факт даже не упоминается в постоянной экспозиции Музея гибели еврейства "Яд ва-шем" в Иерусалиме. Хотя миллионы русских солдат погибли на Второй мировой войне, защищая евреев, Израиль поставил знак равенства между СССР и гитлеровской Германией, между Сталиным и Гитлером. Более того, Израиль относился все эти годы куда лучше к Германии, чем к России.
Эта очень опасная маленькая страна научилась мобилизовать еврейские общины разных стран, и в первую очередь в США. Традиционно евреи занимали либеральные позиции в странах своего расселения. Только сейчас, из-за блока с Израилем, евреи прочих стран стали на империалистические позиции, ненавидят арабов, мусульман, русских, православных, готовы залить кровью Ближний Восток, отказываются от принципов равенства. Ликвидация расистского государства на территории Палестины привела бы и к ликвидации сионистского надгосударственного образования. Евреи - как в Палестине, так и в прочих странах - снова стали бы гуманными либералами, и забыли бы со временем пору своего опьянения силой и теорией расового превосходства. Но пока Израиль - это заклятый злобный враг всех прогрессивных сил планеты, и договариваться с ним пока не о чем.
Ядерное оружие в руках Израиля - тоже не шуточная угроза. Израиль не побоится воспользоваться им - против русских и арабов. Когда я пришел к такому выводу, я разуверился в концепции "дружбы с Израилем", к которой призывают либералы в России и Израиле. Дружба с народом Палестины, в том числе и с живущими здесь евреями, ставшими на общепалестинские и антирасистские позиции - да, но дружба с Израилем, с его истаблишментом - это поддержка расистского государства.
За 1993-1995 годы, когда я был в основном в Израиле, я убедился, что разница между "плохими" (правый "Ликуд") и "хорошими" (социал-демократы) израильтянами невелика. "Хорошие" более готовы обмануть, и поэтому более опасны, чем грубые и жестокие "плохие израильтяне". В "Хулио Хуренито" Эренбург описывает это различие: "Инквизиторы сжигали евреев, а гуманисты, опасаясь огня и пепла, шептали: лучше бы их просто уморить". Такими "гуманистами" являются "хорошие израильтяне", угнетающие палестинцев под прикрытием слов о мире. "Мирный процесс" оказался обманом, и с его помощью "хорошие израильтяне" продолжают ту же политику грабежа арабских земель и угрожают всему миру.
ТАНКИ В МОСКВЕ
В своем первом репортаже из Москвы в 1989 году я писал:
"Улицы Москвы бесконечно широки, шире парижских бульваров и калифорнийских хайвэев, и рассчитаны на возможность быстрого ввода танков". История, видимо, училась у Чехова, и знает, что висящее на стене в первом акте ружье обязано выстрелить в пятом акте. Пятый акт произошел осенью 1993 года.
Ельцин, неспособный смириться с любым ограничением своего единовластия, решил разогнать парламент. Парламентарии, терпевшие до лета все его выходки, возмутились. Оппозиция проявила подлинно демократический дух и вышла на поддержку парламента, демократы стали на сторону самовластия. Наконец Ельцин ввел танки в город и расстрелял парламент. Это было преступление, не первое и не последнее преступление Ельцина.
Танковую атаку на Белый Дом можно было увидеть по телевидению и услышать по радио - ее передавали, как футбольный матч. Но сразу после прекращения огня началась активная кампания замалчивания. Если после расстрела на площади Тяньаньмынь или после событий в Тбилиси с их 17 жертвами все западные средства массовой информации не стихали месяцами и требовали блокады, осуждения и наказания виновных, после кровавых событий в Москве быстро наступило гробовое молчание. Китайские руководители через год после Тяньаньмыня не могли съездить за границу без волны протестов - но тут Ельцин чуть ли не на второй день полетел в Японию и был принят без проблем.
Тем, кому требовалось доказательство двуличности буржуазной морали и буржуазной прессы, оно было предоставлено. Комментаторы подчеркивали антисемитский и фашистский характер противников Ельцина, израильский посол в России Хаим Бар-Лев заявил, что российские евреи стоят за Ельцина. В репортажах подчеркивали присутствие Баркашова и других пользующихся нацистской символикой групп. Парламент называли лишь с приставкой "реакционный", как будто не этот же Верховный Совет избрал Ельцина и узаконил беловежский путч. После последних событий ни у одного честного человека оппозиции были сугубо издевательскими. И вдруг стали поступать подлинные данные с мест. Какое смятение! Это была уникальная возможность увидеть историю в действии. На телешоу были почти все политические деятели России и прямо перед нашими глазами мы увидели как лопаются надутые пузыри и возникают настоящие люди. Коммунисты получили прекрасный результат. Если бы не ряд обстоятельств - они смогли бы вернуться к власти. Мешала истерическая кампания против коммунистов, мешала неуверенность избирателей в том, что после расстрела Белого Дома Ельцин даст даже собраться коммунистической Думе. Мешал раскол в коммунистическом движении. Но и победа Жириновского была неплохим исходом.
Израильская печать принялась регулярно печатать воспоминания людей, однажды видевших этого политика. Нет грязи, которую бы не лили на неугодного им Жириновского. Забавно, что все сообщают о его еврейском происхождении, как будто в этом есть что-то нехорошее. Действительно, сионисты и демократы - самые отчаянные антисемиты в душе, судя по тому, как их беспокоит отчество Владимира Вольфовича. Рассказывают, что Жириновский был активистом еврейского культурного общества в начале перестройки и даже получил приглашение приехать в Израиль на постоянное жительство. Пока никому не удалось найти его просьбы эмигрировать в Израиль, но известно, что приглашение ему высылали. Впрочем, приглашения из Израиля посылали самым различным русским людям, и зачастую - без их ведома и без всякой просьбы с их стороны.
В Израиле, да и на Западе боятся Жириновского. Я думаю, что западные кукловоды Ельцина уже успели пожалеть, что так бездарно променяли тишайшего Михаила Сергевича и кроткого Руслана Имрановича на огненного Жириновского, успели пожалеть, что свергли нацеленную на мирное сосуществование власть коммунистов и подвергли Россию страшному унижению. Вспоминаются слова Пилата в "Мастере и Маргарите" Булгакова, его грозное предупреждение: "Вспомяни мое слово, увидишь ты здесь, первосвященник, не одну когорту в Иерусалиме, нет, придет под стены города полностью легион фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания! Тогда пожалеешь ты, что послал на смерть философа с его мирной проповедью".
Да, Западу и его союзникам еще придется с тоской вспомнить правителей Советского Союза - Горбачева, сдавшего Польшу и Литву, Брежнева, не посмевшего переступить границу Пакистана, Хрущева, лишь защищавшегося во Вьетнаме, и даже Сталина, остановившегося на Эльбе и отдавшего Западный Берлин, за который полегли двести тысяч русских солдат - американцам.
Многое в речах Жириновского отталкивает. А привлекает - его антиимпериалистическая позиция, его противостояние затянувшейся хитроумной западной агрессии против России.
Конечно, велико различие между коммунистами с их стремлением к миру и дружбе между народами, к созиданию, к равенству - и сторонниками Жириновского с их культом силы, столь же велико, как между Христом и легионом Фульмината. Но прав был Мастер - те, кто отвергли мирного философа, сами выбрали горе и стенания.
Многое можно простить, но не измену и предательство. А определенные силы в России, Израиле и на Западе совершили страшное иудино предательство, когда заговорили в один голос о "коммунофашизме". Произносившие это слово оскверняли память миллионов русских солдат (с партбилетом и без), павших в битве с нацизмом. Если есть "коммунофашизм", то коммунистам надо было договориться с фашистами в дни Великой Отечественной войны и не погибать "в полях за Вислой сонной" за освобождение людей и народов, проклинающих Россию и коммунизм. Сталин как бы предвидел эту измену, когда заключал пакт Молотова-Риббентропа.
Вторым предательством было благословение сионистско-империалистическими силами Запада - октябрьской бойни в Москве. В один миг, для достижения своих корыстных интересов, те самые люди, которые твердили нам на протяжении многих лет о святости демократии и человеческой жизни - освятили массовое убийство и разгон законного парламента. И тут победа Жириновского представляется справедливым возмездием.
Но велика пропасть между союзниками и попутчиками. Сегодня коммунистам по пути с Жириновским, и можно сдержать гуманизм во имя сплочения единого антиимпериалистического фронта. Но - только по пути. Союзниками эти две силы не стали, как не могут быть союзниками и крайне правые, на грани неонацизма и фашизма, силы. На них нельзя положиться. Попутчиками они быть могут, и в Госдуме не надо отказываться принципам коммунистов. Это я понял в 1993, а окончательно эта позиция оправдалась во время чеченской войны, когда Жириновский поддержал Ельцина.
1995
После 1994 года "малого застоя", когда Россия пыталась отдышаться после тяжелейшей конфронтации октябрьского расстрела. Новый 1995 год принес штурм Грозного.
ЧЕЧНЯ
По приезде в Москву мне попал в руки воскресный номер "Московского комсомольца", а на его первой полосе - потрясающее сообщение. Говоря о чеченской кампании, газета именовала "усмирителем" и "палачом Чечни" - Егорова. Имя подлинного палача Чечни, президента Ельцина - даже не упоминалось. Меня это изумило. В наших палестинах мы видим по телевидению ежедневные репортажи из Чечни, видим разбомбленный город, которому досталось, как не доставалось Берлину и Дрездену, но имя Егорова так далеко не доходит. Все на Западе знают, что война в Чечне - это война Ельцина, того самого Ельцина, которого постоянно поддерживали МК и подобные органы дезинформации. Их попытки переложить вину с Ельцина на малоизвестного политика из провинции напомнили мне об их более давней и глубинной вине.
"Демократы" всегда старались поссорить Россию с Востоком. От американцев и израильтян, своих наставников, они заразились расизмом и для них свобода Литвы была дороже свободы и жизни азиатов. "Лица кавказской национальности", "чеченская мафия", "Хасбулат удалой", "выселение кавказцев"- кто не помнит эти выражения в демпрессе? "Московский комсомолец", с таким усердием требовавший привлечения по 74 статье УК какого-нибудь очередного антисемита, не упускал случая упомянуть при описании преступлений, какое из них было совершено "лицом кавказской национальности". Травля кавказцев в Москве была начата известным демворюгой и взяточником Гавриилом Поповым и продолжена его достойным преемником Лужковым. Черная тень "чеченской мафии" поминалась демпрессой каждодневно, особенно в дни их борьбы с Хасбулатовым. Кавказцев, в частности чеченцев - и я не имею в виду мафию, которая всюду прекрасно устраивается, - в Москве и прочих русских городах травили и выселяли. Эта травля отлилась кровью русских солдат во время штурма Грозного.
Все еще есть люди, не понимающие двусторонность всех договоров, всех действий. Чеченцы были исключены из России - демвластями и демпрессой. Не из-за Дудаева, и даже не из-за Хасбулатова: демвластям был нужен враг, чтобы на него натравить голодное и нищающее население русских городов. В качестве врага были избраны граждане России - чеченцы и прочие кавказцы. После этого, когда каждый чеченец понял, что в России ему делать нечего, что в России его не ждут и относятся к нему, как к иностранцу - после этого демвласти вспомнили, что Чечня принадлежит России. Об этом нужно было вспоминать раньше, а не относиться к чеченцам в Москве, как к иностранным пришельцам.
По мере того, как усиливалась травля кавказцев в России, росла и тяга к независимости в Чечне. Я думаю, что Россия нарушила неписаный договор, соединивший ее с Чечней.
Нарушила его при Сталине в эпоху высылок, нарушила его при демократах, развязав гнусную расистскую кампанию против этого народа. Желание чеченцев уйти и зажить независимо в этих условиях было понятно и объяснимо. Их борьба с армией, посланной теми, кто изгонял их из Москвы, Орла, Ростова-на-Дону, была также понятной и достойной. Но можно пойти дальше - демократы потому обрушились на чеченцев, что русский народ не считал чеченцев - своими. У этого отторжения есть геополитические корни.
Чечня, как показало упорное сопротивление чеченцев, не стала частью России. Пока закавказские христианские анклавы Грузия и Армения принадлежали России, Чечне и ее соседям по Кавказу пришлось стать турецко-мусульманским анклавом. Но как только Закавказье ушло, Кавказ должен был отпасть. Он был нужен России лишь как связь с Закавказьем. Его отложение совершенно не опасно России. Естественные корни Кавказа - в тюркском мире, с которым он связан через Азербайджан по Каспию и через Абхазию по Черному морю. Чеченцы и прочие кавказские народы упорно сражались с Россией в 19 веке, не были ее союзниками во время войн 20 века и охотно отложились в наше время. Это показывает, что они были присоединены к России "по ошибке" - когда царские власти еще тешились иллюзорными планами воссоздания христианской Византии.
Чеченская кампания Ельцина напоминает "зимнюю кампанию" Сталина, войну с Финляндией 1940 года. (И тем, что обе показали слабость российской армии и ускорили приближение большой войны). В обоих случаях правитель России пытался вернуть под свою руку ушедшую часть Российской империи, не подумав, что ее уход не был случаем. Финляндия, находясь в составе империи более ста лет, оставалась частью другого суперэтноса, и ее потеря была закономерной. Сталин совершил ошибку, присоединив к СССР Западную Украину, Западную Белоруссию и прибалтов - эти земли оказались троянским конем в дни Горбачева, и способствовали распаду Советского Союза. Можно сказать, что Украина без западных областей и не подумала бы нарушать трехсотлетнюю унию с Великороссией.
Права России на Чечню не больше и не меньше, чем права России на Финляндию. Ельцинские власти подчеркивают, что Чечня входила в РСФСР. Это так, но различие между союзными республиками и автономными - надуманное. Так, независимая до 1944 года Тува была сделана частью РСФСР, а не отдельной республикой. Чечня находится на периферии России, она жила отдельно от России уже три года, и несомненно, могла жить независимо и дальше.
Геополитически и стратегически России ничто не угрожает со стороны Закавказья, и поэтому нет никаких причин удерживать Чечню и прочие республики Кавказских гор. Этим отличается положение на юге от дел на западе, где уход России из прибалтийских республик сопряжен с вполне реальной опасностью расположения войск НАТО на пороге России.
Но видимо, последнее доказательство тому, что Чечня - не Россия, было предоставлено армией. Своих так не бьют. Свой город так не уничтожают. Со времен Иоанна IV Грозного, разорившего Новгород, ничего подобного не знала русская история. В кровавой истории XX века расстрел Грозного стоит особняком: была Герника, разбомбленная немецкими летчиками, был Бейрут, обстрелянный израильтянами, но Грозный, медленно и методично, на глазах всего мира уничтожаемый авиацией, добавил к этому списку новую страницу.
"Если бы разгром Чечни произошел при коммунистах, все советологи объясняли бы это сатанинским, дьявольским характером марксизма, и говорили бы об этом все время. Сейчас, когда коммунизма нет, правительства Запада стараются не акцентировать внимание на войне на Кавказе. Вместо этого задумываются о русском характере, о русской жестокости, никак не связанной с марксизмом". Так пишет один из ведущих израильских идеологов профессор Авинери. Это очень обидно, но верно - Ельцину удалось показать звериный оскал новой России, затмивший все картинки советских времен. Ни вступление советских войск в Прагу, ни затяжная кампания в Афганистане не давали таких картин на телевизорах в гостиных Запада. (Российское телевидение ничего подобного не показывало).
Конечно, происходящее на Кавказе не имеет отношения к русскому характеру. Самый русский поэт XX века Сергей Есенин показывает подлинно русское отношение к проблеме Чечни. В его поэме "Пугачев" к казакам приезжает царский воевода и посылает их возвратить под руку русского царя - киргизов, которые "изменили Российской империи" и бежали, возвратить, пока они "всеми ладонями Китаю не передались". Но казаки отвечают ему: "за Россию нам, конечно, больно, потому что нам Россия - мать", но "киргиз нам не серый заяц, в которого можно, как в пищу стрелять" и "хорошо, что от наших околиц он без боли сумел повернуть". Русский народ - в отличие от имперских властей - не хотел никого удерживать насильно, и в "России - тюрьме народов" был не тюремщиком, но первым узником.
ИМПЕРСКОЕ ИСКУШЕНИЕ
Я горжусь своим сотрудничеством с редакцией "Дня" ("Завтра"), ибо они устояли перед чертовски трудным имперским искушением, искушением, которое сломило вчерашних единомышленников и союзников от Невзорова до Лимонова. Когда империя, твоя страна воюет вдали, есть искушение поддержать свой флаг, свою армию. Не устояли перед этим искушением многие замечательные английские поэты и писатели начала века, когда британская армия воевала в Южной Африке против буров. Это была мерзкая империалистическая война, в ходе которой были впервые созданы "стратегические деревни" (потом этот патент применяли американцы во Вьетнаме и Латинской Америке) и концлагеря (мало знающие антисоветчики пытались отдать копирайт Ленину). В концлагеря загоняли женщин и детей буров, а хороший британский поэт Суинберн, автор лирических нежных стихов, писал в 1901г., гордясь своей страной и армией: "Самок и отродье наших кровожадных врагов // никто, кроме нас, не пощадил бы, не побоялся бы уморить голодом или перебить".(Герой Джойса Стивен Дедалус назвал эти стихи одой во славу концлагерей).
Таким современным российским Суинберном стал Эдуард Лимонов, писатель, которого я знаю много лет и к творчеству которого я всегда относился с любовью и почтением. В своей газетке он призывает "господина президента Ельцина" "протянуть ему руку и положиться на него". Лимонов протягивает руку через трупы своих товарищей по осаде Белого Дома в октябре 1993 - только потому, что "господин президент" положил рядом с ними еще тысячи трупов чеченцев и русских.
Можно себе представить ситуацию, когда миришься с самым мерзким правительством своей страны, когда "Ганнибал у ворот", как говорили латиняне. Так люди, ненавидевшие Сталина, воевали за родину в Великую Отечественную Войну. Но тут совсем другой коверкот: России не грозит опасность, и войска Дудаева не стоят на Угре. Пока не приходится бежать к флагу и солидаризироваться с кремлевской кликой. Сейчас Лимонов показал всю правоту коммунистов, не поддержавших его на выборах - если он хочет, чтобы на него положился "господин президент", значит, на него самого положиться нельзя.
Лимонов призывает не бояться реакции Запада, потому что и Запад вел себя подобным образом: французы в Алжире и Новой Каледонии, англичане в Индии и Ирландии, американцы в Панаме, Гренаде и Вьетнаме. К этому можно добавить и израильтян в Ливане и Палестине. Факты верные, только вывод неверный, и когда-то Лимонов это знал. В своем первом и лучшем романе "Это я - Эдичка" он выступал против империалистической агрессии, против расистских преследований. В романе Лимонов встречается с американским белым шовинистом, эдаким американским Невзоровым периода чеченской кампании, восхищается им, но завершает: я окажусь в решающий момент на стороне ненавидимых им черных. Прошло без малого двадцать лет, и Лимонов изменил своему обещанию. Он оказался на стороне расистов.
И тут стала понятной его предыдущая книжка "Против Жириновского". Все ее двести страниц можно свести к одной мысли: "Братцы, а Жириновский-то - еврей!" И эту мысль Эдуард Лимонов позаимствовал у "Московского комсомольца". Именно эта газета, где немало евреев-сотрудников, писала о еврействе Жириновского почти ежедневно. МК, конечно, не устраивало не происхождение Жириновского - они никогда не напоминали нам о еврейском происхождении, скажем, Шабада или г-жи Сахаровой, или Гайдара. Их не устраивает еврей-антисионист, а Жириновский, со всеми своими недостатками - последовательный антисионист.
Во всем прочем Лимонов имитирует Жириновского, включая главный "прокол" Вольфовича, замеченный самим Лимоновым. В указанной книжке он справедливо пишет о влиянии сионизма на Жириновского, что его мечта об Индийском океане, его доктина захватнических империалистических войн - это попытка пересадить на российскую почву израильскую концепцию захватов и беспощадной колонизации. Сейчас и Лимонов взял себе на вооружение эту сионистскую идеологию самого шовинистического толка. Так некоторые израильские писатели-сионисты поддерживали ливанскую войну и блокаду Бейрута.
Чеченская кампания произвела в рядах оппозиции отделение агнцев от козлищ. Наши вчерашние союзники, Лысенко (о сионистских корнях которого я писал в "Дне"), Невзоров с его культом силы (а не справедливости), Баркашов с его нацистской символикой. Лимонов и Жириновский с их по сути сионистской идеологией, - стали одесную Ельцина. Если русская армия убивает "зверей" - надо быть на стороне русской армии, такова их позиция вкратце. Правду говоря, этих союзников, балансировавших на полудозволенной грани фашизма и нацизма, можно было стыдиться и раньше, да союзников не выбираешь.
Коммунисты заняли в этой войне правильную позицию, которую занял бы и Ленин. Российский дворянин, русский патриот и великий государственный деятель, Ленин в предисловии к петроградскому послереволюционному (апрель 1917) изданию "Империализма" пишет о позорной лживости капиталистов и их апологетов, осуждающих аннексии и порабощение за океаном, но замалчивающих собственные преступления. "Предположим, что русский выступает против американской аннексии Филлиппин (тогдашний эквивалент американских войн в Панаме, Вьетнаме, Ираке). Мы сможем признать борьбу русского против американских аннексий искренней и честной, лишь если он борется за право Финляндии, Польши, Украины, Хивы, Бухары, Эстонии и других краев, населенных невеликороссами, отложиться от России".
Лимонов и иже с ним не выдержали этой "проверки Ленина на искренность". Оказывается, когда они выступали против американского и сионистского империализма, они лгали. Их устраивал империализм, если это "их империализм". Как остроумно сказал Проханов, империализм Лимонова и Невзорова - это вроде лошади Пржевальского.
В.И.Ленин постоянно выступал за право народов на самоопределение, вплоть до отделения. Именно поэтому ему удалось в конце концов сплотить великий Советский Союз. Сергей Кургинян, один из лидеров оппозиции, не выдержавших проверку Чечней, сказал мне, что позиция Ленина была не так однозначна, и что после революции он поддерживал военные акции, направленные на создание единого государства, против местных националистических сил. Я слышал этот довод и от других людей. Это передергивание: даже если Ленин и ленинцы были против сепаратизма, когда рабочий народ находился у власти в Москве, в настоящий момент в Москве правят компрадорские круги русской буржуазии. А значит, сепаратизм в этих условиях - это защита от российского империализма, этого малого филиала международного империализма.
Величие Ленина выразилось и в том, что он отрицал возможность патриотического отношения и слепой любви к "империалистической родине". Пока Россия была империалистической, он был против ее войн. Сейчас Россия снова стала империалистической. Значит, сегодня ленинцам следует выступить однозначно против ее войн, против ее агрессий, за право на самоопределение ее краев, причем не только национальных окраин, но и территориальных - Сибири и Урала, которые сейчас подвергаются эксплуатации компрадорско-имперского центра. Отождествление нынешней РФ - с Советской Россией, на стороне которой мы стояли во всех конфликтах от Анголы и Афганистана до Литвы - просто ошибочно. Настоящие коммунисты и все порядочные люди против войны в Чечне не потому, что Западу это не нравится - империалистический Запад сам не безгрешен, и не потому, что жаль гибнущих русских солдат - хотя их, конечно, жаль, но это расистский довод, достойный поклонников американской стратегии бомбежек мирного населения (при этом не гибнут свои солдаты). Чеченца жаль в той же степени, что и русского солдата. Оба - люди, оба страдают от империалистической политики ельцинскои Москвы. Чеченский народ имеет право на самоопределение вплоть до независимости, и это право он реализовал три года назад. Когда в Москве снова победит трудовой народ, восстановится Советский Союз, и в нем может найтись место свободной Советской Чечне. Но для этого сегодня коммунисты должны быть, как Ленин, на стороне свободной Чечни.
В сталинские годы Пастернак писал: "Столетье с лишним-не вчера, но сила прежняя в соблазне в надежде славы и добра смотреть на вещи без боязни". Ключевое слово в этих стихах - "соблазн". Он сродни трем соблазнам Христа, имперский соблазн, соблазн поддержать "свою" армию, "свое" отечество. Христос - а затем и Ленин - учили отклонять этот соблазн.
Нам, гражданам империалистических стран, всем приходится бороться с такими соблазнами - и честным американцам, вроде Анджелы Дэвис, и честным французам, вроде Сартра. Каждый раз когда какая-либо израильская газета перепечатывает мои статьи, в которых я осуждаю захватническую политику Израиля, находится ура-патриот, обвиняющий меня в антипатриотизме и прямой измене еврейскому народу. Но лучше так, чем оказаться на стороне империалистов - во Вьетнаме, в Алжире, в Газе, в Чечне.
У уголовников есть обычай - связать новичка пролитой кровью, дать ему участвовать в убийстве, чтобы не было пути назад. Нечто подобное сделали сейчас империалисты Запада: после расправы над Чечней трудно будет России представить себя страной, привлекающей сердца и умы стран Третьего мира.
Война в Чечне - колониальная война, вроде войны в Конго в шестидесятых или в Кении в пятидесятых. Россия уже много лет не была колониальной державой: она не только не грабила союзные и братские республики, но субсидировала их. Это знал весь мир, и поэтому СССР так притягивал к себе Третий мир. Сейчас Ельцин смог поставить Россию в ряд колониальных держав."
В 1995 году я снова приехал в Москву. История не окончилась, что бы ни говорил Фукуяма. Возрожденный капитализм в России оказался силен, будущее России все еще неизвестно, а настоящее неприглядно. Раньше мне казалось, что недолгая аберрация ельцинцев и демократов быстро сгинет, и вернется Советский Союз. Но я почувствовал на этот раз как Шульгин, посетивший ненавистную ему Советскую Россию 1921 года: видимо, этот кошмар надолго.
Мне не хотелось закончить эту книгу на пессимистической ноте - несмотря ни на что, я верю в будущее России. Поэтому пусть одна из моих театральных рецензий послужит завершающей нотой.
ДЯДЯ ВАНЯ И ТЕТЯ АССА
Последняя нашумевшая и идущая под аншлагом премьера Малого театра, "Дядя Ваня", не обычная продукция, но all stars, "театр звезд". Есть такой вид театральных постановок, напоминающий кинематограф, когда для продукции набираются замечательные и самые известные актеры "извне" штатного расписания, создается особый коллектив, появляется свой режиссер и продюсер, возникает "Театр одной пьесы", усиливающий основную труппу. Это неплохое изобретение, привлекающее зрителей и позволяющее освежить театр. Его любят и в Лондоне, где Дастин Хоффман играл главную роль на сцене, десятикратно подымая цены на билеты, и в Москве - достаточно вспомнить "звездных" "Игроков XXI" или недавно поставленную Глебом Панфиловым в "Ленкоме" пьесу "Sorry" с Чуриковой.
И тут, в Малом, были all stars, начиная с продюсера, легендарного азербайджанского миллионера Таги-заде, короля цветочной торговли, который потом скупил все кинотеатры и пол-Канн во время фестиваля. (Сценический дизайн и декорации вполне скромны и не отвлекают от актеров, и не должны бы потребовать невероятных усилий от Таги-заде). Но главный, как и в любой постановке - режиссер. Сергей Соловьев. Этот маленький, толстенький, некрасивый режиссер продолжает и тут тему любви через пропасть между поколениями - иными словами, "Тетя Асса и дядя Ваня".
Сходство спектакля с известным фильмом начинается с улицы: Соловьев любит выходить за пределы отведенного ему помещения. На премьере "Ассы" в свое время на улице развертывался настоящий хэппенинг, и на этот раз на Петровке рядом с ЦУМом и Большим, оттеснив спекулянтов и привлекая зрителей (как в "Буратино"), перед спектаклем играет чудный старорежимный оркестр в одеждах чеховских времен. Для тех, кто не бывал в Малом театре после его реконструкции, скажу на всякий случай, что это - один из самых элегантных театров Москвы, действительно маленький, но полный золота, зеркал, лепных балконов - как бы миниатюрная копия парижского Opera. Малый - это театр-праздник, родина классической русской драмы, театр, соответствующий представлениям о столичном театре, наравне с МХАТом и театром Вахтангова. От него ждешь классичности - и получаешь. Но этот классицизм необычен, классицизм постмодерниста, или, скажем, классицизм для любящей рок молодежи.
Центральная коллизия "Дяди Вани" связана с романом молодой Эллен, Елены Андреевны, жены пожилого Профессора и (относительно помоложе) Врача. Это "10 лет спустя" относительно женитьбы Эллен и Профессора. ("Она не увидит его молодым, а он не увидит ее старой", как шутил Жванецкий или какой-то похожий на него одессит). Впрочем, элегантный профессор Александр Серебряков - не герой пьесы, ни положительный, ни отрицательный.
Героиня - Эллен, Елена Андреевна (Светлана Аманова), всех сводящая с ума - и Врача, и Ивана ("дядю Ваню"), и своего мужа - своей тотальной женственностью. Есть что-то особенное в этих девушках, оставляющих обычный круг своих сверстников, и прыгающих за грань времени, к мужчинам куда старше себя. Ведь этот шаг совершают не по расчету, как объясняет Эллен Соне: "Ты на меня сердита за то, что я будто вышла за твоего отца по расчету... Клянусь тебе - я выходила за него по любви". Юная Соня была неправа, как неправ был и юный герой "Ассы" - ведь только с годами начинаешь понимать и ценить просто - прелесть юности. Сверстники этого оценить не сумеют, а значит, и у Коэлодоева было преимущество, которого не понимал автор "Мочалкина блюза", другой герой Соловьева: не деньги, не ученые звания и не номера "люкс", но подвластность юности.
Героиня - Соня, ее играет Татьяна Друбич из "Ассы" - и к ней полностью относится замечание предыдущего абзаца. Ведь и врач Астров - далеко не ее сверстник. "Десять лет назад ты был молодой, красивый, а теперь постарел" - говорит ему старая няня. Правда, "пропасть лет" начиналась во времена Чехова не там - пятнадцать-двадцать лет разрыва, как между Соней и Врачом, не считались странным. Для Друбич это - театральный дебют, ее игра адекватна, но не более того.
Бесподобно играют два брата Соломина - Юрий (Иван Петрович) и Виталий (врач Астров). Ключ к трагедии "дяди Вани" дается уже в одном из первых монологов героя, когда он раздраженно вспоминает: "Теперь мне сорок семь лет. Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время". Иван Петрович Войницкий пришел к middle age crises, как говорят американцы, к "кризису средних лет", и события на сцене только позволяют ему прорваться наружу в стрельбе и скандалах. Врач Астров вальяжен, как гусар или придворный, публика его любит и провожает всякий раз аплодисментами. Из-за вальяжности ему не хватает страстности, и его ухаживания за Эллен похожи на дачный флирт.
У Соловьева есть особое, очень хорошее отношение к юности, и за это все ему можно простить. Ведь в центре сегодняшних проблем России лежит именно моральное банкротство старшего поколения, банкротство глубокое, как разорение чеховских персонажей. В споре Галковского с шестидесятниками, прошедшем по страницам многих российских газет, прозвучал упрек старшим - в духовном вампиризме, в заедании жизни молодых. Старшие принимали молодежь потребительски, пишет Галковский, хорошенькую девочку-прибрать к рукам, а мальчика - сгонять за бутылкой. Позор был не в этом - таковы прерогативы "дедов" в армии, имя которой - человечество, но в отказе от ответственности, которой надо платить за прерогативы. Старшее поколение попользовалось молодыми, и отдало их на съедение. Соловьев, видимо, согласен с Галковским (как и автор этих строк).
Молодежь в России куда лучше, чем среднее и старшее поколение. На недавнем празднике "Правды" мне попалась газета российского комсомола "Барабаш", а в ней - чудесная статья, подписанная смешным псевдонимом Левацкий "Коммунизм - это круто". В ней описывались пути молодежи к коммунизму: для интеллектуалов - это полночные посиделки с именами Маркузе и Мао на устах, для здоровых "качков" - это классовая солидарность "за беднягу вьетнамца, против спекулянта в его "Мерседесе" и со шлюхой в норковой шубке" (цитирую по памяти). И это в нашу пору полного банкротства старших, у которых для интеллектуалов - посиделки с разговором о банковских кредитах и о преимуществах американского образа жизни, а для крепких мужиков - полная беспринципность или растерянность. Ведь и катастрофа, постигшая Советский Союз, и полное разоружение, разворовывание и деградация страны - вина старшего поколения, правившего страной на всех уровнях.
Не так давно я стал свидетелем этого полного банкротства - на вечере в честь Фазиля Искандера в театре "Эрмитаж" по случаю получения им какой-то немецкой премии. В театре было роскошно - целая оранжерея тропических растений, со вкусом украсивших сцену, на которой полулежал в кресле патриарх Олег Волков и сидел настороже Фазиль Искандер. В фойе на столиках, покрытых накрахмаленными простынями, громоздились полузабытые разносолы вплоть до серой белужьей икры, и батареи бутылок. Фазиль в благодарственной речи благодарил Германию и ругал "коммунизьм". Генрих Гейне, сказал он, писал, что коммунисты будут в его стихи селедку заворачивать, и не учел поэт, что при "коммунизьме" (не давалось лауреату твердое "з") и селедки не будет. Фазиль не выглядел, как человек, не видавший селедки (или белужьей икры) вплоть до победы демократов, но, видимо, такие заявки так же необходимы в наши дни, как ссылки на отсталую царскую Россию при Брежневе. И продолжение речи Фазиля было столь же затасканным и плоским, как селедка: те же антисоветские шуточки, устаревшие двадцать лет назад, то же смелое пинание покойных правителей Советской империи вместе с подобострастными реверансами в сторону правителей нынешних.
Не он один - все были такими. Престарелый Олег Волков сказал, что, дав ему вторую премию, Германия загладила свой грех. Какой грех? Никогда не догадаетесь: то, что она произвела на свет Маркса и Ленина (??? потому что дедушка Бланк?? или оговорка?). Сколько марок премии должна была дать Германия, чтобы загладить, к примеру, блокаду Ленинграда, Волков не указал, а жаль. Не менее устаревшими были и другие почетные гости - Юлик Ким вышел с гитарой и спел песенку - о евреях, которых обижает... Куняев (редактор "Нашего Современника"), что на вечере, прославлявшем Германию, звучало несколько анекдотично. При всей моей симпатии к Киму двадцатипятилетней давности надо сказать, что он ощущался, как осетрина второй свежести. Белла Ахмадулина вышла на сцену как прямиком из приюта для нервнобольных, качаясь, прерывающимся голосом она изъяснялась в любви лауреату и объясняла, какой он хороший ("А мог бы и бритвой по глазам!" - как в анекдоте). На нее было больно смотреть, и стыдно было за тех, кто ее вынул из нафталина. Это был праздник морально устаревшего и морально обанкротившегося поколения, сделавшего себе карьеру на безопасной фронде, на кукишах в кармане, на пошлых политических намеках, на флирте с американскими сусловыми и Яковлевыми, способствовавшего гибели страны и сейчас служащего за подачки. Служи, Трезор! Но - "не в том беда, Видок Фиглярин", что ты предпочитаешь немецкую марку и не любишь "коммунизьм", беда - что скучны и однообразны твои тирады. И несмотря на отборную закусь и приятное общество, я пожалел, что не пошел на крутой рок-концерт - или на "Дядю Ваню" Чехова-Соловьева, туда где есть место молодости.
"Не нужны нам старички, коммунизм - это дело молодежи", говорил девяносто лет назад Владимир Ленин неполных тридцати годов от роду в адрес своих сорокалетних оппонентов. Он был прав - коммунизм и искусство требуют молодости и энергии, иначе получается политбюро Черненко, Горбачева и Ельцина, и искусство Фазиля и Юлика Кима.
У Соловьева получился хороший театр, скажем - постперестроечный театр, антитеза театру перестройки Марка Захарова. В "Ленкоме" у последнего в "Sorry" - приколота фотка Ельцина, "демократов не трожь!" - говорит Чурикова, а "евреи" - каждое третье слово. У Соловьева нет евреев и нет толстых намеков на политическое положение в России, нет желания подслужиться властям. Не случайно в программе спектакля режиссер говорит о себе: "Когда все боролись с советским строем и диссидентствовали, я снимал Чехова, Пушкина, Горького. И "Дядя Ваня" - гиперакадемический спектакль".
Это действительно, не конъюнктурный спектакль. Сергей Соловьев этим напоминает Никиту Михалкова - он дает высочайшее качество русского искусства без политических заигрываний и без устаревших штучек.
И еще одна неожиданность была для меня в этом спектакле: мне всегда казалось, что "мы еще увидим небо в алмазах, дядя Ваня" - это оптимистическая вера в лучшее, светлое завтра. И сейчас я узнал к своему изумлению, что светлое завтра - это после смерти! "Мы будем жить... мы покорно умрем... и Бог сжалится над нами и мы увидим жизнь светлую... все небо в алмазах" - вот как, оказывается, успокаивала Соня расстроенного дядю Ваню!
