|
|
От
|
Георгий
|
|
|
К
|
И.Т.
|
|
|
Дата
|
06.02.2001 23:21:00
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Продолжение
Большим политическим дефектом учения Локка и его учеников с современной точки зрения было преклонение перед собственностью. Но те, кто их за это критиковал, часто делали это в интересах классов, которые были более вредными, чем капиталисты, таких, как монархов, аристократов и военщины (и бюрократии? - Г.) Аристократ-землевладелец, который получал доходы, не ударив палец о палец, в соответствии с древним обычаем, не думал о себе как о стяжателе, не думали о нем так и люди, не проникающие глубже красивой оболочки. Предприниматель, напротив, занят сознательной погоней за богатством, и, пока его деятельность была более или менее новой, она вызывала возмущение, которого не было по отношению к джентльменскому вымогательству землевладельцев. Так было дело и с писателями среднего класса и с теми, кто их читал; но не так было с крестьянами, как это выяснилось во французской и русской революциях. Но ведь крестьяне молчаливы.
Большая часть противников локковской школы восхищалась войной как явлением георическим и предполагающим презрение к комфорту и покою. Те же, которые восприняли утилитарную этику, напротив, были склонны считать большинство (!? - Г.) войн безумием. Это снова, по крайней мере в XIX столетии, привело их к союзу с капиталистами, которые не любили войн, так как войны мешали торговле (а как же Вторая Мировая по отношению к США? - Г.). Побуждения капиталистов, конечно, были чисто эгоистическими, но они привели к взглядам, более созвучным общим интересам, чем взгляды милитаристов и их идеологов. ... даже и сейчас и в Англии, и в Америке крупные предприниматели в целом против войны.
Просвещенный эгоизм, конечно, не является самым возвышеным побуждением, но те, которые его порицают, часто заменяют его, случайно или намеренно, ГОРАЗДО ХУДШИМИ ЧУВСТВАМИ (выделено мной. - Г.), как, например, ненавистью, завистью и властолюбием. В целом школа, обязанная своим происхождением Локку и проповедующая просвещенный эгоизм, сделала БОЛЬШЕ (выделено мной. - Г.) для увеличения человеческого счастья и меньше для увеличения человеческого несчастья, чем сделали школы, которые презирали его во имя героизма и самопожертвования. Я помню ужасы раннего индустриализма, но они в конце концов были смягчены самой системой. И я противопоставляю им крепостничество России (вот так! - Г.), ужасы войны и ее последствия; страх и ненависть и неизбежное мракобесие тех, кто пытался сохранить устаревшие системы, когда они изжили себя (вот так! - Г.).