|
|
От
|
Георгий
|
|
|
К
|
И.Т.
|
|
|
Дата
|
29.12.2002 16:26:37
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Россия-СССР;
|
|
Втык Проханову %_))) (*+)
http://www.duel.ru/200252/?52_5_1
ПОЕХАЛА ЛИ КРЫША У ПРОХАНОВА?
НЕТ - Сторонники Проханова
ДА - Ю.И. Мухин
СКАЗКА О ВОВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ И САМОХОДНОЙ КРЫШЕ
Эту статью я написал ещё летом и дал посмотреть поклоннику Проханова.
Поклонник страшно возмутился, и я предложил ему написать статью для поединка
в "Дуэли", которая бы доказала, что роман "Господин Гексоген" - это плод
умственно нормального человека. Поклонник радостно согласился, пообещав не
оставить от моей работы камня на камне, но вот уже четвёртый месяц никак не
может эту разгромную статью написать.
Я решил больше не ждать. Но оставлю за поклонниками Проханова возможность
опубликовать в "Дуэли" недостающую здесь часть поединка. Ю.И. МУХИН
Безжалостны ко мне читатели <Дуэли>, безжалостны. Ни в чем не хотят помочь.
Вот написал А.А. Проханов роман года <Господин Гексоген> и даже какую-то
премию за него получил, которую, отдадим ему должное, направил сидящему в
тюрьме Э. Лимонову. Ну и взял бы любой читатель этот роман, прочел бы его и
написал бы рецензию. А я бы из нее узнал, что в этом шедевре написано.
Любопытно ведь! Нет, никто читать не хочет, на меня эту работу
перекладывают, заставляют, чтобы это я читателям рассказал о литературном
событии. Пришлось и в пустяковом деле все самому делать.
* * *
Врать не буду, роман <Господин Гексоген> и я прочесть не смог, но
просмотреть - просмотрел, и о чем он - узнал. Роман о нынешних политиках
России и все его действующие лица (Ельцин, Татьяна Дьяченко, Березовский,
Гусинский, Путин и т.д.) лишь слегка замаскированы псевдонимами. Главный
герой романа - сам Проханов в роли генерала КГБ в отставке. Он очень легко
узнаваем по характерному признаку - по бабочкам. Дело в том, что сам
Александр Андреевич коллекционирует бабочек и герои его романов, которые
написаны им с себя, тоже этим занимаются. Когда-то давно мне уже приходилось
начинать читать какой-то из романов Проханова, в котором он представал в
роли журналиста и, естественно, коллекционера бабочек. В описании
сексуальных сцен тот роман сильно уступал специализированной литературе, а с
познавательной точки зрения ничего не давал, поэтому прочесть его до конца
тоже не удалось, но бабочки запомнились.
В <Господине Гексогене> главный положительный герой, генерал Белосельцев
Виктор Андреевич, само собой коллекционирует бабочек, кроме этого, он
выдающийся аналитик (из-за чего его очень ценят главные отрицательные герои
романа) и, разумеется, беспомощен, когда что-то нужно понять самостоятельно.
Короче, Виктор Андреевич - вылитый Александр Андреевич.
Сюжет романа ну очень замысловат. Отставные генералы КГБ хотят взять власть
во всем мире, начиная с России. Такая постановка вопроса банальна, но имеет
право на жизнь именно в виду своей банальности. И тут, казалось бы, у
генералов прямой путь - сделайте своего представителя генсеком ЦК КПСС и,
опираясь на мощь СССР, берите эту самую власть. Но генералы КГБ в романе
простым путем почему-то не идут. Они разрушают СССР, разворовывают его (все
известные воровские акции, скажем, воровство по фальшивым авизо - это ,
оказывается, их рук дело), но (<просеките фишку>), краденые деньги отдают
Березовскому и Гусинскому, а те отдают часть Ельцину. Наивный вопрос - а
зачем? Слабому уму не понять - затем, чтобы шантажировать этими деньгами
Березовского и Гусинского, а через них и Ельцина. Чтобы, угрожая, рассказать
в каких банках ворованные деньги лежат, управлять Ельциным и, следовательно,
Россией. Хитро!
И поскольку у этих генералов КГБ деньги, то они, негодяи, творят, что хотят.
В первой части они опаивают Генерального прокурора Скуратова (в книге у
него, естественно, псевдоним <Прокурор>) конским возбудителем, кладут его на
проститутку, снимают на видеокамеру, показывают по телевизору, и Скуратов
под давлением общественного мнения должен покинуть пост. Во второй части они
подстрекают премьер-министра Степашина на глупое заявление, посылают в Чечню
представителя президента генерала Шпигуна и одновременно договариваются с
чеченцами, что Шпигуна выкрадут. Затем подбивают Степашина пообещать народу
выкупить Шпигуна, но посылают чеченцам фальшивые доллары и те Шпигуна
убивают. Опозоренный в глазах общественного мнения Степашин вынужден
покинуть пост. В третьей части они дают Татьяне Дьяченко прослушать похабный
разговор Березовского и Гусинского о ней, Татьяна швыряет олигархов в тюрьму
навсегда, где генералы КГБ сладострастно умучивают Березовского насмерть. В
четвертой части генералы совместно с чеченцами взрывают гексогеном дома в
Москве, чтобы начать войну с Чечней и на этом фоне привести к власти своего
избранника - Путина. Но (<просеките фишку>) сам Путин об этих генералах
ничего не знает, они с ним никакого договора не заключали, в свою
организацию не принимали и дальше собираются управлять Россией с помощью
Путина так, чтобы Путин об этом не догадался. Ну, очень хитро! Однако в
пятой части Путин, видимо (невмоготу было дальше даже просматривать этот
роман), все же о чем-то догадался, поскольку на последней странице романа он
куда-то таинственно исчезает. То есть, наш выдающийся аналитик А. Проханов
примерно так представляет себе происходившие в СССР и России события.
А поскольку реальные события как-то не вписываются в этот блестящий анализ,
то Александр Андреевич вынужден немного подогнать реальные события под свой
анализ: и Гусинского сажают в тюрьму навечно, и Березовского в тюрьме
убивают, и Собчака на балу в Москве травят, и т.д., и т.п. Но ведь художник
имеет право на художественный вымысел, даже если он и не отличим от
шизофренического бреда!
Я думаю, что этот вымысел - первая причина, по которой роман Проханова так
широко рекламируют. Действительно, оказывается, Ельцин - это неплохой, но
очень больной мужик, его дочь пытается защитить отца, а заодно и русских в
России от евреев, Скуратов - жертва происков КГБ, Бородин - тоже, ФСБ дома в
Москве не взрывала, а Путин - совершенный Иван-царевич. (Или Вован-царевич,
не знаю как тут лучше о нем сказать.) Так что народ имеет возможность
направить свой гнев на генералов КГБ, которым Проханов тоже польстил - кто
бы мог ожидать от этих трусливых бестолочей этаких подвигов?!
* * *
Должен признать, что мне очень не хотелось тратить деньги на покупку этого
произведения и мы попробовали получить его в <Завтра> на халяву. Но не
тут-то было, в редакции нам сообщили, что Проханов, дескать, очень обиделся
на издательство из-за крайне хамского коллажа на Ленина, который
издательство поместило на обложке этого бессмертного романа. Коллаж
действительно крайне хамский, но художник здесь ни при чем - он просто очень
точно передал и смысл, и дух, и букву <Господина Гексогена>.
Напомню, что праотец Ной, не зная свойств сброженного виноградного сока,
нечаянно напился пьяным, упал, ветер задрал ему хламиду, открыв половые
органы. Это увидел его сын Хам и стал потешаться над отцом, но сыновья Ноя
Сим и Иафет подошли к отцу задом, чтобы не видеть позора отца, и укрыли его.
Давайте теперь прочтем, что Проханов написал о теле Ленина, созерцая его в
качестве генерала Белосельцева.
<- Сюда, пожалуйста, - доктор указал на дверь в прилегающее помещение,
пропуская вперед Белосельцева.
Тот вошел и увидел.
Среди белого кафеля, под обнаженными, ярко светящимися лампами стояла
длинная эмалированная ванна, наполненная зеленовато-желтой жидкостью. В двух
местах ванна была перетянута свернутыми в жгуты простынями, и на них,
провисая, не касаясь зеленой жидкости, лежало тело. Коричневое, вяленое, с
дряблыми сухожилиями, выступавшими сквозь кожу мослами, костяными
выпуклостями колен, с каплями желтоватого сала на сморщенной коже. Грудь
была рассечена, приоткрыта, и в темной полости, куда залетал свет, виднелись
желтоватые ребра и вогнутый позвоночник. Пах был вырезан, и в дыру,
окруженную седыми слипшимися волосками, была засунута мокрая тряпка. Руки с
заостренными локтями бессильно лежали на впалом морщинистом животе,
связанные марлевой тесемкой. Голова упиралась затылком в край эмалированной
ванны. В приоткрытый рот был втиснут матерчатый кляп, словно телу не давали
дышать. Из-под выцветших губ виднелись оскаленные желтоватые зубы, впившиеся
в тряпку. Усы и бородка были склеены, в липком веществе. На голом черепе, на
вмятых висках, на сморщенных кожаных ушах выступила прозрачная смазка.
С тела беззвучно скатилась капля, упала в зеленый раствор, зарябило
электрическое отражение, и Белосельцев вдруг понял, что перед ним лежит
Ленин.
...Перед этой эмалированной ванной с зеленой ядовитой жидкостью рушилось
величие мифа. Среди медицинского кафеля, отражавшего безжалостный
электрический свет, раскалывалась икона нетленного святого. При виде
сморщенного, скрюченного тела, распотрошенного и выскобленного, нарушалось
табу. От созерцания скрученных, несвежих простыней, поддетых под усохшую
поясницу и костистую спину мертвеца, улетучивалась священная вера. Капля,
упавшая в химический раствор, раздробившая зеленую поверхность, уничтожила
богоподобный образ, обожаемый и лелеемый, порождавший мистическое
поклонение, воплотивший мечту об идеальном бытии, вселенском порыве,
всенародном подвиге.
...Белосельцев понимал, что необратимо завершилась огромная эпоха,
отделившаяся от остальной истории, как протуберанец от солнца. И в этой
завершенной эпохе кончился он сам, Белосельцев, в самых сильных, лучших
своих проявлениях. И его любовь, и служение, и высший смысл бытия сгорели в
этом таинственном протуберанце, излетевшем из потаенных глубин Мироздания,
воплощенном в человеке, чья мертвая отвратительная плоть повисла над
эмалированной ванной, продавливая скрученные нечистые полотенца>.
Во-первых, я хотел бы, чтобы кто-нибудь из читателей назвал мне хотя бы одно
отличие между Прохановым и Хамом, я был бы этому читателю очень благодарен.
Во-вторых, что еще должен был изобразить на обложке художник при таком
тексте внутри книги?
В-третьих. После романа <Господин Гексоген> я всецело за то, чтобы тело
Ленина захоронили или даже кремировали - кому надо, чтобы над его останками
глумилось хамье? Ведь <враги над тобой не глумились> - это строка из любимой
песни Ленина.
* * *
Проханов пишет, что у него, в лице его героя, при виде останков <отошла как
протуберанец> эпоха, когда он любил, служил и имел высший смысл бытия. Да
полно кокетничать, если такие вещи отошли всего лишь от вида мертвого тела,
то уместен вопрос самому Проханову, а была ли вообще у тебя и таких, как ты,
такая эпоха хоть когда-нибудь?
Полагаю, что данная идея книги - это вторая причина, по которой Проханов
удостоился премии.
Я уже неоднократно писал, что о великих людях нельзя писать кому попало,
особенно если это литераторы без чести и совести. А то, о ком бы такой
литератор ни писал, в результате получается его собственный портрет. Вот, к
примеру, что сообщило Проханову в лице Белосельцева тело Ленина. (Прошу
прощения за длинную цитату, но я хотел бы, чтобы вы поняли, почему я не смог
прочесть роман.)
<В его мертвой позе, в остаточном напряжении высохших сухожилий, скрюченных
ногтей, сведенных суставов, в выражении оскаленного, изуродованного кляпом
рта присутствовала странная, почти живая мольба, с которой он взывал к нему.
Белосельцев не мог понять смысл этой мольбы, содержание беззвучной речи, с
которой обращался к нему мертвый вождь. Это послание, которое было
отрывочным, не до конца расшифрованным, с пропусками и обрывками, порождало
в сознании Белосельцева картины и образы, словно он считывал информацию,
оставшуюся в иссохшихся клетках.
Там была Волга с огромным солнечным пером, упавшим от Симбирска, с
деревянными пристанями, мещанскими домиками, кирпичными белеными
колокольнями, до слепящего разлива, на которых застыл, борясь с течением,
колесный пароход. Там была Казань с мечетями и татарскими рынками, с белым
ампирным университетом, где в шкафах библиотеки тусклым золотом светились
корешки немецких и французских фолиантов, и на пирушке студентов кто-то,
захмелев, играл на гитаре, и барышня с темным бантом положила легкую руку на
чью-то белокурую голову. Там была Нева с черной копотью фабричных труб,
кумачами рабочих маевок, потное железо локомотивов и алые пылающие топки,
озарявшие жесткие лица. Там была Женева с бирюзовым туманным озером, и в
открытом кафе, за узорными столиками, яростные споры и крики, и кто-то
бородатый, чернявый, с золотым толстым перстнем, колотил себя в тучную
потную грудь. Там был длинный поезд, составленный из синих и зеленых
вагонов, идущий сквозь осенние дубравы Германии, и в купе синий дым папирос,
непрерывный горячечный спор, в приоткрытую дверь заглядывает офицер, похожий
на усатого кайзера, и в дождливом окне с грохотом несутся встречные эшелоны
с войсками, на открытых платформах колесные пушки. И Финляндский вокзал,
металлический проблеск дождя, ртутная синева прожектора, и кто-то сильной
рукой подсаживает его на броню, поддерживает на скользком железе. Гулкий
удар с Невы, звон стекла в ночном кабинете, и в распахнутые резные ворота
уезжает переполненный грузовик - в кузове фуражки, шинели, отливающие синью
штыки, на кабине водителя расчехленный пулемет. Московский Кремль в сиянии
куполов и крестов, деревянная трибуна на площади, мимо проходит полк,
матерчатые шлемы и звезды, колыхание винтовок, цокающий танец кавалерии, и
комэска с красным бантом распушил пшеничные усы, играет на отточенном лезвии
ослепительным зайчиком солнца. Стальные пролеты цехов, чугунные колеса и
цепи, запах металла и смазки, множество темных, натертых графитом лиц, и
какая-то женщина в узком пальто улыбнулась ему, блеснула линзами толстых
очков, направила факел выстрела, и колючая боль под сердцем, и у самых глаз
ребристая автомобильная шина. Зимние голубые снега, красные еловые шишки,
заваленная снегом скамейка, и прелестная женщина в шубке, в собольем боа, ее
свежесть, запах духов, чудный поцелуй на морозе, и на солнечной пышной
поляне, рыхля снега, взвиваясь рыжей дугой, пробежала лисица, оглянулась на
них восторженными золотистыми глазами. Кремлевский кабинет с остатками
царской геральдики, длинный дубовый стол, лица соратников с тенями
усталости, морщинами упрямства и злости, с воспаленным блеском в глазах, и
среди пенсне, темных бородок, курчаво-седых шевелюр спокойный кавказский
лик, каштановые густые усы, желтоватые сухие глаза, остывшая с выгоревшей
сердцевиной трубка, лежащая на стопке бумаг.
Белосельцев принимал беззвучное послание, исходящее от полуистлевшего тела,
стараясь угадать его смысл. Тело тосковало, насильно удерживаемое среди
другого времени, в котором источилась плоть его друзей и врагов, любимых
женщин, казненного царя, конармейцев, промчавшихся на разгоряченных конях от
Кавказа до Вислы, рабочих, ливших бетон в основание волховской станции,
лисицы, пробежавшей по снежной поляне, рыбы, блеснувшей в волжской волне,
голубя, кружившего над колокольней Ивана Великого>.
Полноте, Александр Андреевич, да тебя обманули и вместо тела Ленина показали
тело Собчака, поцелуй ты наш на морозе. Разве мог бы Ленин нести эту
дурацкую чушь, да еще и такую безграмотную? Какие чехлы на пулеметах, как
<Максим> в кабину тогдашнего грузовика втиснуть, какие <колесные пушки>,
какие чугунные цепи, где и кто графитом лица натирает?
* * *
Должен сказать, что я так и не понял, способен ли Проханов образно
представить себе то, что он пишет, либо <чугунная цепь> просто изливает на
бумагу знакомые слова без образного представления того, что эти слова
описывают? Я дам нарочито пустяшные примеры, когда эта <колесная пушка>
описывает того, кто известен, и при помощи того, что хорошо известно.
Вот, предположим, мне бы дали задание описать лицо Скуратова. Исходя из
того, что его маленький подбородок скашивает лицо книзу, я бы наверное
написал, что у бывшего Генпрокурора лицо похоже на репку с беспокойно
бегающими глазками и ртом, срисованным с куриной гузки. Так, думаю, написали
бы сотни. Видимо поэтому гениальный Проханов находит новые образы и пишет:
<Белосельцев издали углядел Прокурора, его дряблое, как остывший кисель,
лицо, маслянистые, как ягодки облепихи, глазки, белесую лысеющую голову,
напоминающую кукурузный початок в путанице блеклых волосьев>. Дряблый - это
лишенный соков. Как кисель, состоящий в основном из воды, может быть
дряблым? Пытаюсь вызвать в воображении описанный образ и попадаю в положение
Василия Ивановича из анекдота, который на экзамене не только написать, но и
представить себе не смог кубический многочлен. Твердокаменные желтые зерна
початка кукурузы в виде головы? Тусклые оранжевые ягодки вместо глаз? Не
хватает только камчатского краба в качестве носа...
Причем, вынужденный изливать потоки слов, Проханов быстро исчерпывает их
запас. Вот в вышеприведенном послании от тела Ленина у него появляется
<потное железо> и уже в следующем предложении <потная грудь>. А здесь,
описав Скуратова как кисель, Проханов переходит к описанию следующего
персонажа и снова: <Его большое лицо было похоже на миску, в которой мешали
кисель и забыли вынуть ложку>. Надо сказать, что кисель разливают в стаканы,
чашки или тарелки, и если Проханову кисель представился в виде миски с
лакомством, то, значит, Александр Андреевич сохранил неплохой аппетит. Но
вопрос - почему нельзя забывать вынимать из миски ложку? Когда суешь в нее
рыло киселя похлебать, ложкой можно глаз выколоть, так что ли?
А вот пример посложнее: Проханов описывает охоту на лосей, в ходе которой
убили лосиху. <Добычу подхватили за ноги, за уши, с трудом вволокли на
подводу. Лосиха не помещалась на ней, и егерь супонью стянул к животу ноги,
подогнул голову и плотно уселся ей на глаза>. Тут, во-первых, надо бы
уточнить, кому егерь стянул ноги и подогнул голову - лосихе или себе? Все же
это у людей живот, а у животных брюхо. Но надо думать, что все же лосихе.
Далее, супонь - это короткий ремешок, которым стягивают хомут на шее у
лошади. Как им стянуть лосю к брюху ноги, если для этого нужно их связать
одним концом, перекинуть свободный конец через тушу и, используя ее как
блок, подтянуть им ноги к брюху, обвязав их и этим концом? Еще, если хомут
рассупонить, то хомут при движении соскочит с шеи лошади и она будет тянуть
телегу только за вожжи в руках ездового. Литераторы-почвенники, мать их так!
Лучше бы егерь резинку из трусов вынул для такого дела. И что за глаза были
у лосихи, что на них уселся взрослый мужик, или что это за зад был у егеря?
Как кукурузный початок в обрамлении штанов? Далее не лучше: <Они вернулись
на кордон под хрипы и визги загнанных в клеть собак, учуявших издали запах
звериной плоти. Егерь соскочил с телеги, достал из-под сена веревку, ловко
накинул петлю на лосиную ногу, другой конец намотал на столб. Тронул лошадь,
веревка натянулась, лосиха соскользнула с саней, грохнулась с гулом и
стоном. Опустевшая телега облегченно покатилась>.
Какой длины была лосиха, если ее начали стягивать с телеги, т.е. летом, а
стянули с саней, т.е. уже зимой?
И вот, пытаясь прочесть куски текста и непрерывно натыкаясь в них на
подобную чушь, приходишь к выводу, что слова <телега> и <сани> Проханов
знает, но образов телеги и саней в момент писания у него в мозгу не
возникает. И так практически обо всём, о чём он пишет. Мне казалось, что уж
в области еды и секса он вполне компетентен и образно представляет себе все
детали. Вот, к примеру, он описывает обсуждение Березовским (Зарецкий) и
Гусинским (Астрос) Татьяны Дьяченко (Дочь).
<- Ну, а какова Дочь, сука вероломная! - ощерился Зарецкий. - Божилась, что
поддержит Премьера, а сама за моей спиной снюхалась с этим! Неблагодарная
сука! И это после всего, что я для нее сделал!
- Мне показывали виллу в Австрийских Альпах, которую ты для нее построил, -
похохатывал Астрос, торжествуя над соперником, который уступил ему в
изобретательности и коварстве. - Говорят, вы уже побывали там вместе? И как
прошел ваш медовый месяц?
- Терпел ее свиную похоть, от которой содрогались Альпы.
- Когда ей особенно хорошо, она хватает тебя за ягодицы и старается
разорвать надвое.
- Похотливая сука, ей мало двоих и троих, а нужен гарем мужчин!
- В самые острые, сладострастные минуты она начинает материться, как
дворничиха.
- В постели ей нужны штангисты и тяжелоатлеты. А еще лучше танкисты и
бульдозеристы вместе с гусеничными машинами.
- У нее на правом бедре родимое пятно, напоминающее дубовый листок.
- Да ладно притворяться ясновидящим. Твои с ней похождения хорошо известны.
У меня есть фотография виллы, которую ты ей построил в Ницце, - огрызнулся
Зарецкий.
- Я вовремя опомнился. Быть ее любовником - слишком большая плата за акции
коммуникационных корпораций. Теперь, надеюсь, и к тебе пришло отрезвление>.
* * *
У меня к этому отрывку претензий нет, возможно у Проханова была женщина,
которая старалась разорвать ему ягодицы. Был бы я литератором или поэтом, то
в этом месте непременно дописал бы что-нибудь лирическое, типа... <после
чего жизнь Проханова дала трещину, прошедшую по месту этого разрыва>. А так
просто скажу, что в данном случае он, возможно, знает о чем пишет.
Но вот Проханов, по прозвищу <Соловей Генштаба>, описывает, как российские
солдаты освобождают от чеченских бандитов аул, убивая женщин, детей,
младенцев и т.д. И, конечно, не может обойтись без секса: <На солнечном
дворе стояла железная кровать с пружинами. На ней, раскинув усталые руки,
лежала мертвая женщина, и двое солдат насиловали голый остывающий труп.
Сбросили бронежилеты и шлемы, откинули автоматы. Один колыхался на женщине,
двигая тощими ягодицами, другой держал женщину за босую ступню, и его глаза,
не видя Белосельцева, были полны безумным солнечным блеском>.
Надо бы вознегодовать, а я вот задумался, почему Проханов поручил второму
солдату держать труп за стопу? Это что - по-Проханову - самая
соблазнительная часть женского тела? И почему от полового акта с трупом
Проханов наполнил глаза солдата солнечным блеском? Опять не понимает, что
пишет, или, испытав уже мыслимые <радости секса>, теперь весь в мечтаниях о
некрофилии?
Ведь вся эта сцена до маразма надуманная. Раздели труп, вытащили из дома
какую-то специальную <кровать с пружинами> и на виду у остальных солдат и
офицеров занимаются тем, что вызывает отвращение, ведь, должен сказать, от
вида некрофилии далеко не у всех глаза, как у Проханова, наполняются
солнечным блеском - такие сексуальные отклонения скрывают. Чтобы в этой
сцене был хотя бы грамм реальности, нужно, чтобы вся рота, весь батальон,
как минимум, были некрофилами, а ведь солдат в них не Проханов отбирал.
Этот эпизод, как я полагаю, был третьим основанием дать Проханову премию.
Может, в романе <Господин Гексоген> есть и еще основания, но меня от романа
тошнит, а сам Проханов вызывает жалость - Саша, ну зачем тебе быть юродивым?
На мой взгляд, психически нормальный человек такого написать не мог. Ни в
плане сюжета, ни в плане эпизодов.
Давайте я попробую объяснить этот диагноз. Ни описание тела Ленина, которого
Проханов и близко не видел, ни описание некрофилии сюжету романа ничего не
дают - они ничего не объясняют и из повествования просто выпадают. Правда,
само обращение Проханова в лице Белосельцева к Ленину сюжетной линии
соответствует, поскольку по сюжету Белосельцев - <выдающийся аналитик>, а
все наши выдающиеся аналитики, когда им на основании собственного анализа
нужно дать ответ, бегут за этим ответом по всяким <святыням>, к юродивым и
прочим <геополитикам>. Так и в романе - когда Белосельцева прижали
обстоятельства, а юродивые ему ничего конкретно сообщить не смогли, он
побежал к <святыням> - к <красной> (тело Ленина) и <белой> (какой-то старый
монах). Но чтобы выплеснуть на страницы романа очередную порцию словесного
поноса, Проханову ведь не требовалось фантазировать на тему <пах был
вырезан, и в дыру, окруженную седыми слипшимися волосками, была засунута
мокрая тряпка>. Ведь Белосельцев мог смотреть на саркофаг Ленина в Мавзолее
и не отвлекать читателя дырой в паху от <поцелуев на морозе>.
А вот на Кавказе появление Белосельцева сюжетом ну никак не обосновано.
Формально он туда едет, чтобы составить какую-то аналитическую записку,
которая в романе впоследствии никак не обыгрывается. А ведь еще Чехов учил,
что если на сцене в первом акте висит ружье, то в последнем оно должно
выстрелить, т.е. учил не загружать литературу пустой болтовней. Ну ладно,
попал Белосельцев на Кавказ и красочно описал, как мерзавцы русские убивают
чеченских младенцев и как героические чеченцы подрывают себя гранатами
вместе с мерзавцами русскими. Но ведь именно сцена некрофилии этому ничего
не дает из-за своей маразматичности. Более того, из-за её глупости ставится
под сомнение и наличие убитых младенцев, и героизм чеченцев.
Тогда что толкало Проханова ввести эти сцены в роман? Желание выслужиться и
получить деньги либо душевная болезнь, возвращающая и возвращающая его в
мыслях к вожделению подержаться за мертвую женщину, покопаться во
внутренностях мертвого человека? К мыслям о сладостности некрофилии, когда
вокруг, как и у тех солдат, полно живых и вполне доступных женщин? Это
вопрос?
Вылечиться от душевной болезни можно только тогда, когда поймешь сам, что
болен. И друзьям Проханова надо ему так прямо и сказать: <Саша, у тебя крыша
едет! Останови ее>. А те, кто нахваливает это его литературное дерьмо, не
друзья ему, а свиньи.