Захар Прилепин о нынешних печалях «прогрессивного человечества»
Несложно догадаться, в чём кроется причина физиологической неприязни ко всей донецкой и луганской истории московских приятных юношей из отличных кафе, девушек из красивых глянцевых журналов, и из «толстых» журналов тоже, людей, «сделавших себя с нуля», персонажей, поставивших принципом «родина там, где тепло», подростков, убедивших себя, что «я ничё никому не должен», мужчин, не всегда похожих на мужчин и женщин, отрицающих эти смехотворные семейные традиции, неизбежно отдающие домостроем, креативных менеджеров, и вообще креативщиков как таковых, антиклерикалов, бешеных пацифистов, неустанных борцов со сталинизмом, и с русским крепостным правом, конечно же, тоже.
Неприязнь их строится на том, что, скажем, в Донецке в течение дня, или, может быть, недели стремительно выяснилось, что их всепобедительное большинство оказалось никчёмным, смехотворным меньшинством. Их даже никто не выкидывал прочь из их офисов и квартир, из их журналов и с их светских раутов. Этого не понадобилось.
Просто разом их мир исчез. Но с их миром не исчез мир! Что оказалось крайне удивительным. То есть, их нет — а люди есть, и умудрились не умереть за год, не исчезнуть с лица земли, не деградировать, не распасться на атомы.
Как же так? Ведь всё держалось на них — на их журналах, на их холдингах, на их компаниях и кампаниях. Все решалось — ими и только ими, на их раутах, на их конференциях, в их корпорациях, на их двусторонних, закрытых и открытых переговорах, на их тет-а-тетах и тёрках. И что? Почему всё по-прежнему на месте?…теперь огромная часть этой публики съехала в Киев —красивые дамы, стильные пацаны, руководство «Донбасс-Арены», главы холдингов и корпораций, держатели акций и креативные менеджеры — и в Киеве пытаются объяснить друг другу, что Донецк захватили бандиты. А в Донецке просто живут люди.
И если бы их не бомбили, исчезновения подавляющего большинства креативной элиты они просто бы не заметили. Те, что так трепетно страдают здесь, у нас, в России от донецких и луганских событий — втайне испытывают тот же самый ужас. Что однажды случится день, когда они могут вообще не пригодиться. И мир не рухнет.
И поэтому я спешу, я тороплюсь сказать им всем: нет, нет, нет, без вас никак. Россия огромная, всепринимающая, всеобъемлющая страна, она не бросит своих детей, даже самых удивительных. Мы будем вместе.
Форева тугезе.
Только тугезе, наши ненаглядные.
