Интервью В.Рыбакова («eSamizdat») 8. Об евреях и русских
Интервью В.Рыбакова для журнала «eSamizdat» (Италия)
опубликовано в книге "Напрямую: эссеистика, письма, интервью",
Спб. Из-во "Лимбус Пресс, ООО "Из-во К Тублина", 2008 - 400 с.
выложено на сайте Рыбакова http://rybakov.pvost.org/pdf/ryb-3.pdf
8. Еще про Израиль и евреев: антисемитизм был в Советском
Союзе тайный, но болезненный вопрос. Фантастика, хотя и кос-
венно, сумела сказать о трудном положении людей еврейского
происхождении в СССР. Достаточно вспомнить о блестящем
образе «мокрецов» в повести братьев Стругацких «Гадкие лебе-
ди». Как Вы думаете, изменилась ли ситуация сейчас? Улучши-
лась, ухудшилась или осталась той же? А русская фантастика
затрагивает эту тему?
Если бы «Гадких лебедей» я читал как книгу о трудном положе-
нии евреев, я бы ее не дочитал. Она мне показалась бы отвратитель-
ной. Ну сами посудите — что мы, если так смотреть, в ней видим?
Тупое быдло, только и знающее, что жрать, пить, драться и сношаться,
не имеющее права даже на собственных детей — все одной нацио-
нальности, и как на подбор одинаково мудрые, добрые, честные, за-
мечательные, одной ногой в светлом будущем — все другой нацио-
нальности. Какая это картина мира? Нацистская это картина мира.
То, что нации есть, то, что по национальному признаку группи-
205
руются люди — отрицать глупо и бессмысленно. И все же, все же...
Великая литература занимается, в сущности, одной проблемой —
проблемой совершенствования человека. Как мотивировать стремле-
ние стать лучше? Как и чем заманить в доброту? Что может подвиг-
нуть на то, чтобы отказаться от тупой простоты? А что, наоборот, ме-
шает самосовершенствованию, почему человек отказывается от шанса
стать лучше? И почему, если он это делает, он сам виноват? Все это
вопросы общечеловеческие. А если границы плохого и хорошего пре-
допределены генетически, просто по национальному признаку, все эти
проблемы отпадают. Родился евреем — играй на скрипочке или, если
медведь на ухо наступил, открывай теорию относительности. Родился
русским — копайся в навозе. Родился итальянцем — пой сладкие кан-
цоны. Родился американцем — стреляй в индейцев. И так далее. Мне
трудно представить, чтобы Стругацкие вдохновлялись этой филосо-
фией.
Что же касается темы евреев в современной российской фанта-
стике, то, по моему, кроме ван Зайчика ни у кого не хватало смелости
взяться за нее всерьез. В «Деле непогашенной луны» по этому поводу
сказано очень много. Ну, вот еще в моей новой повести «Звезда По-
лынь» тоже об этом говорится отнюдь не вскользь. Не главная тема,
конечно — но одна из основных.
Еврейская тема сейчас не под запретом, но она — не кассовая.
Массовому читателю она, по всей видимости, не интересна. В очеред-
ной раз слушать про бедненьких со всех сторон замученных евреев —
надоело хуже горькой редьки, читать будут только ушибленные пя-
тым пунктом, а они почти все разъехались. В очередной раз слушать,
что евреи исчадия ада — удел потомственных психопатов, а психопа-
тов немного, на них тиражей не сделаешь. А придумывать что-то
третье... Это ж думать надо! А кто сейчас думает? Сейчас зарабаты-
вают! Творцы коммерческой литературы избегают еврейской темы с
легкостью, тем более естественной, что и сами не слишком обремене-
ны переживаниями и размышлениями на эту тему.
А я сейчас выскажу очень спорную мысль, которая давно не дает
мне покоя.
Среди всех великих наций планеты только у двух — у евреев и у
русских — почти на всем протяжении их истории была одна и та же
беда: отсутствие своего национального государства.
Беда одна, но по разным причинам. Евреи лишились государства
и пребывали в рассеянии, а русские практически с самого начала
строили свое государство как многонациональное, даже многоконфес-
сиональное, это было предопределено самой Русской равниной. Ее
открытость со стороны Великих степей Азии и периодические выхле-
сты в нее азиатских кочевников, которые потом тут, на этой равнине,
и оседали, привели к тому, что оседлая русская нация, расширяясь и
206
распространяясь, должна была потомков этих кочевников либо унич-
тожать или по крайней мере сгонять в резервации, как несколько ве-
ков спустя поступили с индейцами североамериканцы, либо включать
этих потомков в свой народ более или менее на равных, при этом по
возможности не посягая на их культурное своеобразие. История сло-
жилась так, что русские по вполне объективным причинам выбрали
второе.
Разумеется, не по врожденной доброте душевной. Я далек от
мысли приписывать своему народу какие-то врожденные беспреце-
дентно благие качества. Просто технологическая, индустриальная и
численная разница между ними и их соседями были куда меньше, чем
между американскими колонистами и аборигенами. Уничтожить или
загнать в резервации всех, кто попадался под руку, расширявшим свое
государство русским было всего лишь не по силам. Но вынужденная
бережность вошла в привычку и была постепенно включена в культу-
ру как одна из высших добродетелей.
А это привело к тому, что в государстве, создаваемом русским
народом, нерусские практически с самого начала стали вровень с рус-
скими. Это оказалось величайшее, уникальное для мировой культуры
достижение.
Между прочим, в нескольких публичных выступлениях мне уже
доводилось высказывать мысль о том, что еще в шестнадцатом-
семнадцатом веках Россия, при всех кошмарах тогдашнего бытия, уже
была удивительно веротерпима и национально толерантна. Эта мысль
вызывала бурю негодующих возражений: поминали и насильствен-
ную христианизацию татар, и раскол, и Стеньку Разина... Но дикой
она казалась только пока слушатели подсознательно сравнивали образ
тогдашней России со столь же, в сущности, мифологизированным об-
разом благостной СОВРЕМЕННОЙ Европы. На этом фоне, конечно,
какой разговор. Но стоило только напомнить о том, в каком состоянии
была СИНХРОННАЯ Европа — истребление и изгнание евреев и
мавров, Варфоломеевская ночь, нескончаемые религиозные войны,
унижение иноверцев-католиков даже в цитадели демократии, Брита-
нии — возмущенный гул стихал, и люди с удивлением начинали все-
рьез сопоставлять и думать.
Но это была и беда русских, во всяком случае — проблема. Того,
что понимается под термином «национальное государство», у русских
не было, в сущности, никогда — ровно так же, как у евреев после раз-
рушения римлянами Храма. Но в силу разных условий эти два наро-
да — евреи и русские — выработали совершенно различные, проти-
воположные методики преодоления одной и той же, но возникшей по
разным причинам проблемы. Евреи преодолевали свою затерянность
среди чужих индивидуальным возвышением среди этих чужих. Рус-
ские преодолевали свою затерянность среди чужих тем, что скрепляли
207
этих чужих воедино — и с собой, и одних чужих с другими.
Эти духовные усилия, исторически неизбежные и очень длитель-
ные, многовековые, во многом определили национальные характеры и
того, и другого из двух этих удивительных народов. Выстраданные
ими методики выхода из одиночества, казалось бы, являются взаимо-
исключающими — но на самом деле они могли бы замечательно до-
полнять друг друга, если бы не гримасы истории.
