http://www.cityboom.ru/2014/07/08/sex
«Митино — отдельный кластер разврата»
Что такое московская секс-индустрия? Первая публикация совместной серии «Стрелки», МГУ и «Ситибума»
Александра Дружинина, автор работы «Красные фонари Москвы»
«Ситибум», Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» и экономический факультет МГУ представляют «Серую зону» — серию публикаций о теневой экономике Москвы. Серия основана на результатах совместной исследовательской студии «Стрелки» и МГУ, в которой работали студенты магистратуры экономического факультета.
Студенты студии изучали пространственные проявления неформального сектора — работали на стыке экономики и урбанистики. Неформальная экономика — не значит плохая экономика. Но чем она шире — и чем меньше мы о ней знаем, — тем хуже мы представляем себе, чем живет наш город. Кроме секс-индустрии, о которой идет речь в первой публикации, студентов интересовало положение в игорном бизнесе, на рынке серой аренды жилья, на рынке нелегальных такси и пр. Читайте о них в следующих текстах серии.
Что представляет московский рынок сексуальных услуг? В каких районах города он сосредоточен? Каков объем оборота? Какой эффект дала бы легализация сексуальной индустрии? Об этом Егор Мостовщиков расспросил Александру Дружинину, которая в своей дипломной работе попробовала ответить на эти вопросы с точки зрения экономиста и городского управляющего.
Василий Аузан, руководитель проекта
Проект «Связи», реализованный в 2014 году силами Института «Стрелка» с участием профессора экономической географии университета Эразмус в Роттердаме Рональда Уолла и магистров экономического факультета МГУ им. Ломоносова стал первой попыткой исследования неформальной экономики Москвы не только в экономическом, но и в пространственном разрезе.
Было бы излишне смелым пытаться в ходе этого двухмесячного проекта дать исчерпывающую картину неформальной экономики Москвы. Скорее, это была попытка взглянуть на нее не с точки зрения брезгливого обывателя или профессионального борца за легализацию, но заинтересованного исследователя. И задаться вопросами об эффективности обсуждаемых сегодня мер.
Александра, расскажите, что есть секс-услуга в Москве?
Рынок секс-услуг огромный, и его нельзя изучать без классификации. Поэтому я разделила его на четыре части: luxury секс-услуги, массажные салоны, бордели и индивидуальная проституция. Luxury — это эскорт-услуги, но с ними сразу возникают сложности: с одной стороны, это не синоним «проституции», с другой — она подразумевается, хотя и не обязательно. Поэтому надо внимательно изучать каждое агентство.
Еще до того, как я занялась этой работой, я обнаружила, что большое количество объявлений о работе в секс-индустрии, как ни удивительно, есть на HeadHunter. В завуалированном виде, конечно. Например, секретарь-переводчик с французского языка, зарплата от 100000. Я французский знаю, открыла вакансию, написала письмо, меня попросили прислать фотографию. Ну мало ли. А потом следующее письмо: вам помимо перевода нужно будет оказывать секс-услуги. Пишут: оказывать секс-услуги директору и клиентам, и «это не сложно».
Подпольные бордели — другое явление. Недавно прошла новость о ректоре ВУЗа, трудоустраивавшем своих студентов в собственный бордель. Меня поразило, что, по его словам, они регулярно проверяли своих девушек у врачей. К сожалению, он додумался хранить всю документацию в багажнике машины, поэтому были доказательства черной бухгалерии и прочего. И все это на самом деле сплошь и рядом!
Но я в своей работе сосредоточилась на рынке индивидуальных секс-услуг, эта сфера лучше всего поддается изучению. Попыталась оценить спрос и предложение.
Вы провели «оценку рынка в Москве в пространственном измерении». Что это значит и какова оценка?
Для начала взяла аналитические данные экспертов, которые пытались этот рынок оценить. Цифры варьируются от 15000 до 130000 секс-работниц. Высчитала среднее число — 46000 индивидуальных московских секс-работниц. Во во время работы я наткнулась на исследование от 2010 года, там московская секс-индустрия изучалась в привязке к московским станциям метро. Мне эта методика понравилась. Девушки, которые выкладывают объявления, ориентируются на клиента и всегда пишут, рядом с какими станциями метро они работают. Поэтому я поступила так: на одном из самых популярных сайтов в этой сфере — rusdosug.com — я насчитала 21000 анкет, собрала информацию о станциях метро, где работают эти девушки, пересчитала эти 21000 анкет в пропорции к 46000. И подсчитала, сколько примерно по каким станциям работает девушек. Спрос я проверяла с помощью интернет-поисковиков и статистики поисковых запросов.
Но надо было понять, что искать. Во-первых, территориальная привязка. Ведь не пишут же в поисковиках «Мещанский район проститутки», да? Потому что когда мы ищем кафе или кино, мы пишем: «Пушкинская кино». Но выяснилось, что большинство все-таки называют вещи своими именами. Поэтому я так и искала: «Пушкинская проститутки» — и так по всем станциям метро. Так я сначала собрала информацию о спросе и предложении по всему метро, потому классифицировала ее по районам Москвы.
Что Москва — город разврата! (Смеется.) Большинство девушек работают в центре, там, где наибольшее скопление баров, клубов и ресторанов. Посмотрела европейскую практику, выяснила, что это везде так : мужчина- семьянин, у него дети, он не может уйти в ночь с девушкой заниматься этим всем в своем районе на окраине. Он работает в центре, поэтому уходит во время обеденного перерыва, идет в бордель, там дневные скидки. Почти что бизнес-ланч. Также — это мое мнение — концентрацию в центре следует объяснить экспатами. Они работают в центре города, а после работы здесь же снимают девушку, чтобы не ехать далеко.
Какие согласно вашем анализу самые сексуальные районы Москвы?
Тверская и Арбат. Не в центре — Профсоюзная, что меня удивило.
Причем бывает так, что в поиске набирают не просто «Профсоюзная проститутки», а ищут конкретных девушек по именам. Также был обнаружен парадокс Митино. Оказалось, там много баров и клубов, и в сравнении с другими спальными районами Москвы Митино — это просто отдельный кластер разврата.
Вообще, если раньше, в 90-х, проституция была на улице — та же Тверская и Ленинградка, — то сейчас все ушло в помещения. В клубы. Мне подруга рассказывала случай: она пришла в клуб, видимо, в слишком коротком платье, и к ней подошла девушка и сказала: «Иди отсюда, это моя территория».
Отдельно я смотрела по мигрантам — думала, что они пользуются секс-услугами, но в ходе анализа поняла, что это другой рынок: более низкие цены и в рамках своих общин. Вот еще один удивительный факт: чем больше мигрантов в районе, тем меньше там секс-работниц.
У вас в работе упомянута цифра — один миллион секс-работниц во всей России. Не мало тогда 46000 для столицы?
Я об этом тоже думала. Но экспертные оценки варьируются от 10000-20000 до 100000, если не больше. Я исходила из средней цифры. Это же подсказывает здравый смысл: сколько из 10 млн жителей в Москве потребляют эти услуги? Получается, что если их в городе 100000, то половина будет просто не востребована. Но посчитать в точности невозможно.
А как вы получили $360-720 млн годового оборота?
Взяла 46000 работниц, взяла среднюю цену 3000 рублей за час, учитывая, что берут всегда минимум два часа. Посчитала, сколько раз в месяц в среднем клиент пользуется услугой и пересчитала в расчете на год. Но цифра может оказаться и в разы больше.
Вы полевые исследования проводили?
Ну. Я девушка, к сожалению, мне было немного страшно. Есть риск — большой процент секс-рабства все-таки! И к тому же совсем не факт, что я бы приехала к проститутке, а она бы мне дала интервью.
Давайте обсудим легализацию. В своей работе вы рассказываете, что в России была легальная проституция, то есть у России уже есть опыт.
Да, в дореволюционной России Император Николай I понял, что никак этого не избежать: что ни делай, проституция все равно есть. Были публичные дома, девушек проверяли, выдавали тот самый известный желтый билет, то есть разрешение на работу. Подпольная проституция вне борделя наказывалась. В общем, опыт такой у нас был. Не то чтобы я говорю: почему бы и нет, но стоит признать, что какой-то здравый смысл в этом был.
А надо?
Лично я бы не хотела, чтобы секс-услуги стали обычным сервисом — как в бар сходить. Но если уж думать об этом, то необходимо очень тщательно проработать законодательную базу, заняться обеспечением безопасности самих девушек, вводить налоги — так, чтобы и государство и отрасль понимали, кто что от этого получает. Чтобы девушки могли нажаловаться на своего сутенера, имели бы тревожные кнопки от нападений, и так далее.
В России оказание секс-услуг карается, причем это не уголовное, а административное правонарушение. Если все же думать о легализации, то этот штраф мог бы быть модифицирован в вид налога. Все равно постоянно происходят рейды, полиция ловит этих несчастных девушек, они платят эти деньги, сидят в тюрьме несколько суток.
У вас в работе подробно описано, как применить к этой сфере патентную систему и сколько денег она может дать.
Патентная система активно развивается и заменяет некоторые виды налогов. Она распространяется на массажные салоны, репетиторство, мелкие магазины. Можно рассчитать, сколько девушка должна платить в год в рамках этой патентной системы. Если 20% секс-работниц перейдут на такую систему, то ежегодно городская казна будет получать 276 млн рублей, и это половина той суммы, которую патентная система уже собирает в городе. Я взяла самый пессимистичный сценарий: 20% — это примерная доля тех, кто перешел на патентную систему в других сферах. Но при этом секс-индустрия затрагивает не только вопрос экономической выгоды, но и вопрос морально-этических ценностей, поэтому в случае легализации надо будет искать золотую середину.
Но ведь секс-индустрия все равно никуда не денется.
Я согласна, что никуда не денется, но тем не менее, если ее разрешить, никогда не знаешь, к чему это приведет. Меня больше интересует, какие гарантии эти девушки могли бы получить, перейдя в легальное поле. Потому что они имеют дело с жестокостью и нечеловеческими условиями.
