Рустем ВАХИТОВ, кандидат философских наук, преподаватель вуза
Что замышляет министр Ливанов в области образования и науки
1
Не успел еще утихнуть скандал после то-
го как министр образования Д. Ливанов ос-
корбил подавляющее большинство россий-
ских преподавателей, назвав их неэффек-
тивными, так как они получают меньше 30
000 рублей в месяц, наш невоздержанный
на язык министр огорошил публику еще од-
ним скандальным заявлением. На этот раз
он нелестно высказался об ака-
демиках Российской академии
наук. 24 марта в эфире радио-
станции «Эхо Москвы» он объ-
явил академию наук устаревшей,
неэффективной и бесперспек-
тивной организацией. Он сказал
буквально следующее: «…Счи-
таю, что такая форма организа-
ции науки в XIX веке беспер-
спективна. Она не будет жить,
она нежизнеспособна. Но у нас
она живет. И эта жизнь, она еще
какое-то время продлится. Мо-
жет быть, долгое время, может
быть, короткое. То, что от меня
зависит, я буду делать, для того
чтобы эта ситуация изменялась. …Пере-
строить ту систему, которая есть, очень не-
эффективную, недружелюбную по отноше-
нию к людям, которые там работают, и, в
общем-то, несовременную, архаичную, –
требует очень серьезных ресурсов…» Когда
же возмущенное руководство РАН обрати-
лось к министру с требованием извиниться
за свои слова, он, формально извинившись,
еще раз подтвердил свою позицию: «В це-
лом система организации работы ученых
Российской академии наук не является эф-
фективной, не соответствует мировым стан-
дартам. И ответственность за это несет са-
мо руководство Академии наук».
По этому поводу сказано уже немало.
Можно согласиться, что министр не должен
в таком тоне разговаривать с учеными, при
этом фактически шантажируя их сокраще-
нием финансирования и перспективой лик-
видации самих научных учреждений. Пове-
дение таких министров как Ливанов или
Мединский, постоянно продуцирующих
скандалы вместо того чтоб заниматься кон-
структивной работой, говорит о профессио-
нальном уровне сегодняшних руководите-
лей Российского государства. Кроме того,
странно, что ответственность за положение
в российской науке, которое действительно
давно уже критическое, министр образова-
ния и науки перекладывает на руководство
РАН. Руководство российской наукой осу-
ществляет министерство науки и его глава,
то есть сам господин Ливанов и его пред-
шественники на этом посту. Это они в тече-
ние последних двадцати лет душили науку
костлявой рукой недофинансирования,
ничего не делали, чтоб противостоять
«утечке мозгов» за рубеж, и рискованными
экспериментами в сфере среднего и высше-
го образования разрушали систему вос-
производства кадров в науке.
Исходя из этого, трудно не поддержать
требование значительной части ученых и
представителей общественности отправить
в отставку самого Д. Ливанова, дав при
этом нелестную характеристику его дея-
тельности на этом посту и вообще полити-
ке минобрнауки последних лет.
Но при этом однако зачастую забывают,
что у Ливанова есть определенная позиция
по этому вопросу. Он предлагает не просто
так ликвидировать академическую систему
организации науки в нашей стране. Он
предлагает ей альтернативу и это – опробо-
ванная на Западе, прежде всего в США,
университетская система. И вообще-то хо-
рошо бы обсудить не только поведение и
профессиональный уровень министра и его
подчиненных, сидящих в министерстве на
Тверской, но и это его предложение.
Действительно, в таких странах как США
или Великобритания основными научными
центрами являются университеты. Акаде-
мии наук там представляют собой скорее
клубы по интересам, куда могут записаться
все желающие (в отличие, например, от
Германии или Франции, где, как и у нас,
академии наук – это созданные и финанси-
руемые государством научные учрежде-
ния). Впрочем, представители российской
научной общественности замечали уже, что
наряду с университетами и в США есть си-
стема научных лабораторий, которые могут
формально числиться при университете, но
фактически заниматься чисто научно-ис-
следовательской работой. Они представ-
ляют собой аналоги советских отраслевых
НИИ и, кстати, были созданы в США после
Второй мировой войны именно по их об-
разцу. Вместе с тем Ливанов прав в том, что
фундаментальная наука в США делается
именно в университетах и союз науки и
преподавания обеспечивает там приток в
науку молодых кадров (а ведь старение кад-
ров – одна из главных проблем российской
академической науки).
Однако сама университетская система
англо-саксонских стран принципиально от-
личается от нашей российской, и если
команда Ливанова, ликвидировав Акаде-
мию наук, оставит наши университеты в
том же состоянии, в каком они находятся
сейчас, еще возложит на них обязанность
усиленно продуцировать новое научное
знание за себя и за исчезнувшую Акаде-
мию, они добьются полного исчезновения
в России науки мирового уровня.
Попробую объясниться.
2.
В американских университетах часто
можно встретить выдающихся ученых, от
общения с которыми увеличивается коли-
чество студентов, желающих заняться нау-
кой, да и растет образовательный уровень
молодежи. Более того, наличие среди пре-
подавательского состава крупных ученых
разных специальностей – одна из визитных
карточек университетской системы Амери-
ки и залог мощи этой системы. Но амери-
канские университеты делают всё, чтобы
привлечь выдающихся ученых из самых
разных областей знания. Прежде всего речь
идет о материальной стимуляции препода-
вателей. Достаточно заглянуть в интернет,
чтобы убедиться в этом. Зарплата assistant
professor (преподаватель в должности асси-
стента) в среднем провинциальном универ-
ситете США – больше 4 тыс. долларов в ме-
сяц; associate professor (аналог доцента)–
более 5 тыс. долларов, а full professor – око-
ло 10 тыс. долларов. Средний же
российский провинциальный
университет предлагает асси-
стенту зарплату в 6–7 тыс. руб-
лей, доценту – 10–12 тыс., про-
фессору – 15–20 тыс. Иначе го-
воря, зарплата российского про-
фессора раз в 20 меньше зарпла-
ты американского профессора.
Сторонники министра Лива-
нова могут возразить, что речь о
среднем российском универси-
тете – в России ведь есть и эли-
тарные университеты, создан-
ные по западным образцам, и уж
в них материальная поддержка
ученых на высоте. Действитель-
но, ректор ВШЭ Я. Кузьминов в своих ин-
тервью не раз с гордостью заявлял, что
средняя зарплата преподавателя в его вузе
– 60–80 тыс. рублей в месяц. Или 2 – 2,6 тыс.
долларов. Это в 3-4 раза выше средней зар-
платы провинциальных российских про-
фессоров и …почти в десять раз меньше
зарплаты провинциального американского
профессора. Чтобы платить выдающемуся
ученому, приехавшему на работу в ВШЭ,
сумму, равную зарплате среднего амери-
канского профессора, нашему флагману об-
разования пришлось бы выкладывать 300
тыс. рублей в месяц. Это средняя зарплата
российского ректора. Больше 2-3 таких вы-
сокооплачиваемых преподавателей не по-
тянул бы даже самый элитарный россий-
ский вуз. Именно поэтому светила науки
едут со всего мира в американские, а не в
российские даже самые лучшие по уровню
финансирования университеты.
Таким образом, чтобы привлечь в рос-
сийские вузы крупных зарубежных ученых
и остановить утечку за границу российских
научных работников, государству Россий-
скому пришлось бы вложить в высшее об-
разование в разы больше финансов, чем
сейчас. Вряд ли министр Ливанов готов к
этому, не для того он собирается экономить
на науке и ликвидировать РАН, чтоб отдать
эти деньги университетам.
3.
Могут сказать, что не все стремятся к
большим деньгам. Найдется множество вы-
сококлассных российских ученых, которые
готовы работать за гораздо меньшие день-
ги, чем их американские коллеги, лишь бы
не дать погибнуть российской науке. Это
действительно так, и если сегодня – в усло-
виях чудовищного недофинансирования,
административного диктата, падения пре-
стижа профессии – российская наука умуд-
ряется выживать, в этом заслуга таких бес-
сребреников, которые за нищенские зар-
платы занимаются исследованиями и еще
отыскивают и учат талантливую молодежь
(и между прочим, именно их Ливанов ос-
корбил, назвав «неэффективными препода-
вателями», потому что их зарплаты зача-
стую не дотягивают до 30 тыс. рублей).
Но проблема в том, что для развития нау-
ки нужна еще соответствующая материаль-
ная база. Многие физики, химики, биологи
уезжают за рубеж не из желания купаться
в деньгах, они привыкли к скромной жизни
в России, а потому что наши вузы и НИИ
не могут предоставить им такие лаборато-
рии и приборы, которые нужны для прове-
дения исследований на мировом уровне.
Матбаза наших научных учреждений без-
надежно устарела – даже в столичных вузах
и НИИ она остается на уровне 1980-х, а в
провинции можно встретить аппаратуру,
выпущенную в 1950–1960-х годах. С тех пор
во многих областях науки осуществлен ка-
чественный прорыв, и заниматься совре-
менной наукой на такой аппаратуре – всё
равно что решать задачи квантовой химии
при помощи арифмометра. Даже если мы
представим, что в провинциальном вузе го-
товы платить нобелевскому лауреату по
биологии столько, чтобы он согласился
приехать туда из Гарварда прочесть семест-
ровый курс, эффект от его занятий со сту-
дентами всё равно будет невелик, он не
сможет ничего показать в тамошних уста-
ревших лабораториях.
Отдельная тема – обеспечение наших ву-
зов научной литературой. Если мы хотим,
чтобы у нас в университетах и институтах
делалась наука мирового уровня, нужно
прежде всего знать, что творится в этой ми-
ровой науке. А для этого нужно иметь воз-
можность заказывать специальную литера-
туру – монографии, сборники статей, жур-
налы ведущих научных держав мира. Одна-
ко библиотекам наших вузов постоянно
урезают финансирование, так что они не
могут выписывать даже российские на-
учные издания…
4.
Далее. Ясно: для того чтобы заниматься
наукой, нужно свободное время. Амери-
канские работники университетов это вре-
мя имеют. В среднем профессор и асси-
стент американского вуза проводит в ауди-
тории четыре, максимум шесть часов в не-
делю. То есть, говоря на языке российской
системы образования, его недельная на-
грузка составляет 2-3 пары. В неделю! Всё
остальное время он готовится к занятиям,
работает в библиотеке и лаборатории, то
есть занимается наукой. Кстати, он делает
это даже когда готовится к лекциям, в Аме-
рике преподаватели читают, как правило,
не общие курсы, а спецкурсы по теме своих
научных исследований…
Поговорим теперь о нагрузке российских
преподавателей. Нагрузка у российского
преподавателя чудовищная, и это – прямое
требование государства. До 2011 года дей-
ствовало Постановление правительства РФ
№191 «О продолжительности рабочего
времени (норме часов педагогической ра-
боты за ставку заработной платы) педаго-
гических работников». В нем в частности
говорилось: «…Педагогическим работни-
кам в зависимости от должности и (или)
специальности с учетом особенностей их
труда устанавливается …Продолжитель-
ность рабочего времени: 36 часов в неделю
– работникам из числа профессорско-пре-
подавательского состава образовательных
учреждений высшего профессионального
образования и образовательных учрежде-
ний дополнительного профессионального
образования…». Правда, в 2011 году это по-
становление утратило силу, но данное тре-
бование перекочевало в Закон об образо
вании, который в п. 5 ст. 55 устанавливает
ту же норму нагрузки преподавателя вуза –
36 часов. Разумеется, реальная, аудиторная
нагрузка меньше: во-первых, сюда входят
часы, назначаемые за воспитательную, ме-
тодическую работу и т.д., и во-вторых, каж-
дый конкретный вуз планирует аудиторные
часы конкретным преподавателям исходя
из уровня их квалификации, их места в ву-
зовской иерархии, количества студентов,
выбравших данное направление. Но всё
равно реальная годовая нагрузка препода-
вателя вуза составляет: для профессора –
400–450 часов, для доцента – 700–800 часов,
для ассистента – 900–1000, и из них ауди-
торная нагрузка: для доцента и ассистента
– примерно 80%, для профессора – около
50%. Фактически из положенных 36 часов в
неделю средний российский преподаватель
проводит в аудитории около 20. Это в 3-5
раз больше, чем нагрузка американского
преподавателя. Грубо говоря, если амери-
канский преподаватель проводит два заня-
тия в неделю, то его российский коллега
проводит столько же занятий в день.
А ведь чтение лекций или проведение
практических занятий – не такое простое
дело. К каждой лекции и тем более к каж-
дому семинару нужно готовиться: искать
(или обновлять) материалы, разрабатывать
задачи и вопросы, подготавливать лабора-
торное оборудование, если занятие прохо-
дит в лаборатории. Напомним, кстати, что
если в Америке преподаватели, как прави-
ло, читают спецкурсы, связанные с темой их
научных исследований, у нас они читают об-
щие курсы, которые с их научной специали-
зацией связаны слабо. Поэтому преподава-
ние у нас мало дает для научного развития.
Можно сказать, что уже сейчас у нашего
преподавателя на педагогическую работу
уходит весь рабочий день. Полноценно за-
ниматься наукой ему некогда. А ведь мы го-
ворим о нагрузке на основном месте рабо-
ты – доцент, получающий 11 тыс. рублей в
месяц, прокормить семью, да и себя не мо-
жет, поэтому он вынужден подрабатывать
в двух-трех местах. Подработка заключает-
ся в чтении лекций и проведении семина-
ров в коммерческих вузах… Ни о какой на-
учной работе в такой ситуации вообще не
идет речи, речь тут можно вести лишь о ее
имитации (или придется спустя рукава вы-
полнять работу педагогическую, например
перестать готовиться к каждому занятию,
обновлять курсы лекций и т.д.).
Глава нашего правительства и тезка Д. Ли-
ванова Д. Медведев 30 декабря 2012 года
еще и принял документ, гордо именуемый
«Дорожной картой развития образования и
науки в России» (документ, кстати, не был
согласован с общественностью, научным со-
обществом и принят правительством «тихой
сапой», когда люди из-за новогодних празд-
неств не следили за действиями наших по-
литиков). По нему, до 2018 года государство
планирует сократить более 40% преподава-
телей вузов, а остальным повысят нагрузку
до 1000–1300 часов в год.
Можно себе представить, каково в этом
случае будет нашим преподавателям зани-
маться наукой.
5.
Но ведь и это еще не все. В США вузы
обладают автономией. Это значит, мини-
стерство образования США практически
не вмешивается в их деятельность и таким
образом не мешает им заниматься препо-
даванием и развивать науку так, как им
представляется нужным. Министерство об-
разования в США вообще одно из самых
маленьких министерств. В нем работает
всего 5000 человек. Оно занимается лишь
распределением средств стипендиатов-сту-
дентов и мониторингом образования. Руко-
водить вузами оно не имеет права. Огром-
ное количество вузов, в том числе такие
прославленные университеты как Гарвард,
– частные. Есть и университеты, учрежден-
ные отдельными штатами, они считаются
государственными, но структура управле-
ния у них та же, что и у частных.
Университетами там управляют попечи-
тельские советы во главе с президентом, со-
стоящие из крупных ученых, общественных
деятелей, бизнесменов, обычно выпускни-
ков данного вуза. Они занимаются админи-
стрированием, поиском и распределением
финансов. Вопросы, связанные с учебной
нагрузкой, присуждением ученых степеней,
научной работой, профессорско-преподава-
тельский состав решает сам через органы са-
моуправления. Система не идеальная, и кон-
фликты между администраторами и учены-
ми случаются часто, но в любом случае судь-
ба университета не зависит от государствен-
ных чиновников из министерства, да еще на-
ходящихся за сотни километров, в столице, и
ничего не знающих о жизни в университете.
Что означает эта свобода от государства
для рядового преподавателя? Преподавате-
ля никто не заставляет заполнять кучу ни-
кому, кроме министерских бюрократов, не
нужных бумажек, отчитываться по воспита-
тельной, методической, научной, педагоги-
ческой работе. Преподаватель может быть
уверен, что никто не пришлет из столицы на
место ректора чиновника, который до этого
занимался здравоохранением и сельским хо-
зяйством, а теперь обзавелся купленной дис-
сертацией, которому нет дела до этого уни-
верситета и его судьбы. Наконец, препода-
ватель знает, куда и как тратятся бюджетные
деньги, поскольку бюджет университета, как
сейчас выражаются, прозрачный.
У нас ситуация диаметрально противо-
положная. Право на обучение и выдачу со-
ответствующих документов о квалифика-
ции государственного образца (дипломов
бакалавров, магистров, специалистов) ву-
зам у нас дает государство, которое может
выдать вузу лицензию, а может ее отозвать
(причем это касается не только государст-
венных, но и частных вузов). Государство
владеет большинством вузов и вправе соз-
давать новые вузы и ликвидировать уже
имеющиеся. Государство разрабатывает об-
разовательные стандарты, которых обяза-
ны придерживаться все вузы России, раз-
решает или не разрешает тем или иным ву-
зам проводить обучение по тем или иным
направлениям образования и специально-
стям, разрешает или не разрешает выпуск
специалистов (скажем, вузам ФСБ госу-
дарство разрешает специалитет, а класси-
ческим университетам оставляет лишь ба-
калавриат), финансирует обучение ограни-
ченного числа студентов той или иной спе-
циальности (для чего проводится ежегод-
ный конкурс среди вузов, по итогам кото-
рого минобрнауки выделяет так называе-
мые бюджетные места).
Фактически государство у нас и управ-
ляет вузами. Вузы России имеют разное
подчинение – у нас есть вузы, подчиненные
МВД, ФСБ, министерству культуры, нарко-
контролю, службе внешней разведки, ми-
нистерству физкультуры и спорта и даже
администрации президента (как РАГС, к
торая готовит чиновников). Классические
университеты, которые Ливанов собрался
превратить в центры науки взамен РАН,
подчинены министерству образования и
науки. Ректоров, которые являются в на-
ших вузах абсолютными правителями, эти
университеты выбирают вроде бы сами, но
из числа кандидатур, одобренных мини-
стерством. При этом ректор заключает тру-
довой договор с минобрнауки, и минобр-
науки в любой момент может этот договор
расторгнуть и представить другую канди-
датуру, которую формально отклонить
можно, а фактически нельзя – от мини-
стерства зависит не только финансирова-
ние вуза, но и само его существование.
Что это означает для рядового препода-
вателя, который, по мысли Ливанова, дол-
жен заниматься наукой? Всякому, кто хоть
недолго работал в наших вузах, это очень
хорошо известно – даже те крохи свобод-
ного времени, которые остаются после чу-
довищной по объему педагогической дея-
тельности в стенах вуза, приходится тра-
тить на сочинение огромного количества
бумаг. Каждые полгода нужно сдавать от-
чет о научной работе (сколько вышло пуб-
ликаций), о педагогической работе (у сту-
дентов каких групп и факультетов прово-
дил занятия, как они сдали сессию и т.д.), о
воспитательной работе (многие преподава-
тели являются кураторами, на них возлага-
ется обязанность проведения кураторских
часов, посещение студентов в общежитиях,
руководство ими во время «экологических
субботников», другие преподаватели отве-
чают за организацию студенческих на-
учных конференций, выпуск сборников).
Но ладно бы вузовские бюрократы
ограничивались только этим. В последнее
время пошла мода на писание и многократ-
ное переписывание учебных программ, ме-
тодических указаний и т.д. Сначала мы пе-
реходили на Болонскую систему. Переход
заключался в том, что миллионы препода-
вателей по требованию своих завкафедрой,
ночами сидя за компьютерами, переделы-
вали учебные программы, чтобы в них было
слово «бакалавриат» и чтобы нагрузка ис-
числялась не в часах, а в кредитах, как у них
«в европах» (один кредит равен 36 часам).
В итоге по мановению руки наши бывшие
советские университеты и институты пре-
вратились в европейские вузы с двухуров-
невой системой подготовки – на бумаге, ко-
нечно, но министерству большего и не надо
было. Затем кому-то в министерстве при-
шла в голову «светлая» идея заставить каж-
дого преподавателя написать учебно-мето-
дический комплекс по дисциплинам, кото-
рые он читает (куда входили бы программы
лекций, вопросы к семинарам, к зачету и
экзаменам, тесты, литература). Объем до
200 страниц убористого компьютерного
текста. Преподаватель у нас в среднем чи-
тает пять дисциплин и более, итого – боль-
ше чем 1000 страниц на каждого. Конечно,
в большинстве вузов за это ничего не пла-
тили, и кроме того обязанность выполнять
педагогическую нагрузку никто не отме-
нял, хотя перед многими стоял реальный
выбор – идти на лекции или писать УМК,
без которых вуз не пройдет аттестацию. На-
писали и только облегченно вздохнули –
как заставляют переделывать. Вузовской
бюрократии и министерству понравилось,
они теперь могут приходить, поверять, при-
дираться к опечаткам, неправильному
оформлению. Их не интересует, что в ре-
альной действительности, в аудитории пре-
подаватель никакими УМК не пользуется –
он как читал по старинке, так и читает, –
они живут в другой бумажной действитель-
ности…
А еще ведь есть индивидуальные журна-
лы преподавателей, которые нужно еже-
годно заполнять, составляя себе план работ
на год. Есть контрольные, тестирование.
Причем с введением балльно-рейтинговой
системы их нужно поводить регулярно.
Нужно писать методические пособия – за
эту работу тоже приходится отчитываться.
Далее, как я уже говорил, ректор в рос-
сийском вузе – ставленник министерства.
Хочет он того или нет, он вынужден вы-
полнять все приказы министерства, в том
числе касающиеся непрекращающейся ре-
формы высшей школы, которая, кажется,
скоро уже эту высшую школу окончатель-
но добьет. В последние годы вузы лихора-
дит от бесконечных сокращений, укрупне-
ний кафедр, слияний факультетов – у ми-
нистерства новая «светлая идея»: если все
укрупнить, так удастся сэкономить сред-
ства и вузами, и их подразделениями будет
легче управлять. Представьте себе состоя-
ние преподавателей, которые из-за этого
который год находятся в постоянном стрес-
се… О какой науке в этих условиях можно
говорить? Тут можно ставить вопрос о вы-
живании…
6.
Я нисколько не сомневаюсь в том, что
министр Ливанов может в конце концов
ликвидировать Академию наук. Разговоры
о ее неэффективности тут только повод;
главная причина – нежелание тратить бюд-
жетные деньги на поддержание Академии.
Этим деньгам ведь можно найти «лучшее»
применение, например, повысить оклады
бюрократам от образования и науки, рас-
ширить штаты в министерстве. Наукой же
обяжут заниматься вузовских преподавате-
лей. Безусловно, министр и его команда по-
нимают, что перегруженные работой пре-
подаватели вузов физически не смогут это
делать. Но у бюрократов своя логика, им и
не нужно, чтобы кто-то развивал науку в
действительности, нужно лишь, чтобы это
делалось на бумаге. Выпустят приказ, по
которому преподаватели вузов должны бу-
дут опубликовать в год по 50 научных ста-
тей – представляете, как взлетит «кривая
развития науки» в министерских отчетах…
Из всего сказанного вовсе не следует, что
я считаю, что наша Академия наук не име-
ет недостатков или что я думаю, что нам
просто нужно взять и перенести на нашу
почву американские университеты. Кризис
академической науки в России очевиден,
равно как и кризис нашей вузовской систе-
мы, а американские университеты эффек-
тивны лишь в американских же условиях.
Нам нужны реформы образования и науки,
но вовсе не такие, которые предлагает ми-
нистр Ливанов.
Прежде всего нужна смычка академиче-
ской и вузовской науки. Наукой в России
еще с дореволюционных времен в основ-
ном занимались в Академии, а не в вузах –
такова наша цивилизационная специфика.
А молодежь, в том числе и будущие ученые,
находятся в вузах. Почему бы академиче-
ским ученым с их опытом реальной иссле-
довательской деятельности не укрепить ву-
зовские коллективы?
Кроме того, сами вузы нуждаются в го-
раздо большем финансировании. Тогда у
вузов появится возможность платить до-
стойную зарплату имеющимся преподава-
телям и приглашать для преподавания
крупных ученых, в том числе и из-за рубе-
жа. Деньги для этого найти можно – было
бы желание. В том числе за счет сокраще-
ния вузовской бюрократии и раздутых
штатов госорганов, управляющих наукой и
образованием. Сегодня в каждом вузе од-
них проректоров человек по 10-12 (против
4-5 в советских вузах). И зарплату они по-
лучают такую, что если сократить одного
проректора, можно будет платить жало-
ванье преподавателям целой кафедры, а то
и факультета.
Необходимо сократить и педагогическую
нагрузку преподавателей. Не от хорошей
жизни сегодня преподаватель работает в ву-
зе как на конвейере. Многие помнят ведь
еще советские времена, когда нагрузка была
в разы меньше, и кроме того, на 1-2 дня ад-
министрация вуза вообще освобождала пре-
подавателей от занятий для того, чтоб они
занимались научной работой в библиотеке
(эти дни так и назывались – библиотечные).
Это было возможным, потому что в вузах
тогда было гораздо меньше студентов. По
статистике, лишь от 20 до 30% выпускников
советских школ в 1970–1980-е поступили в
вузы (остальные шли в техникумы и ПТУ).
И это были за редким исключением ребята,
которые действительно имели соответ-
ствующую высокую подготовку, позволяю-
щую им в полной мере овладеть вузовской
образовательной программой. Теперь в ву-
зы поступает более 80% выпускников рос-
сийских школ. Большинство из них не толь-
ко не имеют подготовки, чтобы овладеть
высшей математикой и теоретической фи-
зикой, преподаваемой в вузе, они и писать
грамотно не умеют. Это же нонсенс – на
первых курсах практически всех вузов Рос-
сии уже много лет как ввели предмет «Рус-
ский язык и культура речи», потому что сту-
денты даже в официальных заявлениях пи-
шут «декОнат», «хАдатайство», «спорЦ-
мен» (это реальные жизненные примеры).
Учиться в вузе они не могут, да и не хотят.
Именно из них получаются дипломирован-
ные юристы, которые не отличают админи-
стративное право от уголовного, инженеры,
которые не умеют читать чертежи и не мо-
гут решить элементарное уравнение. Но ву-
зы принимают их и «тянут» до последнего
курса – потому что они несут в вуз деньги, и
немалые (плата за обучение в год составляет
в провинции от 60 до 80 тыс. рублей). А ведь
денег катастрофически не хватает, потому
что госфинансирование составляет крохи от
бюджета вуза. И преподаватели вынуждены
работать втрое-вчетверо больше, чем рань-
ше, хотя пользы от этой работы для госу-
дарства и общества почти никакой, ею обес-
печивается лишь выживание самого вуза.
Наконец, можно и нужно сократить бу-
мажную нагрузку на преподавателя, отме-
нить обязанность писать ежемесячно ог-
ромное количество никому не нужных до-
кументов. Этого можно добиться тем же со-
кращением бюрократии от образования,
радикальным сокращением самого мини-
стерства и его подразделений, передачей
части функций министерства самим вузам,
то есть расширением автономии вузов.
Но разумеется, это всё станет возмож-
ным только после устранения от управле-
ния российскими образованием и наукой
министра – ликвидатора образования и нау-
ки Д. Ливанова и его команды.
г. Уфа
