Существует ли солидарность традиционного общества ?
Введение
Вывод о существовании разных типов солидарности и способности человека ощущать свою включённость в коллективы был сделан при активном использовании понятии энтропии в обществе. В случае антропологии западного общества энтропия получается чисто технически из существующих представлений о типичном представителе западного общества. В случае антропологии традиционного человека можно заметить, что подобный параметр тоже необходим в качестве одной из основных характеристик модели, ведь упорядоченность жизни, взаимосвязь всех со всеми и Космос описывают нечто противоположное энтропии - порядок. Поэтому было вполне оправдано использовать это понятие в качестве опорного для выяснения истинного отличия между антропологическими моделями.
Что представляется в высшей степени интересным, три совершенно разных по характеру и мировоззрению человека, в совершенно разное время пришли к одному и тому же методу - использованию антропологической модели в качестве основания для построения своих гуманитарных работ. Л.Гумилёв был верующим человеком, А.Зиновьев был рафинированным интеллектуалом наивысшей пробы, а СГКМ это технарь, занявшийся по необходимости разработкой инструментария для анализа явлений в общественной сфере.
Но только СГКМ открыто применил метод для анализа преемственности в общественной жизни, для анализа трансформационных способностей общества, хотя в неявной форме это делали и Л.Гумилёв, и А.Зиновьев. По сути это обобщение при помощи нового научного инструментарии таких работ, как М.Саркисянц. Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева [1]. Однако пришло время поговорить о некоторых вопросах, оставшихся открытыми в прошлой статье. Существует ли два вида солидарности - западная и традиционная, или только один, западный, а традиционная солидарность это то, что думают о себе представители традиционного общества ?
Постановка вопроса
Способность ощущать свою связь с природой, как и способность ощущать свою связь с каким либо коллективом не является тривиальной, или сколь нибудь очевидной, но как мы видели, если не предполагать её существования, различие между традиционным и западным обществом становится только различием между осуществлённым пороком, и его замороженной, не успевшей развернуться версией.
С рациональной же точки зрения различия между этими вариантами заключается в агрессивности внешней политики, и трудностью перехода от одной антропологической модели к другой, ввиду того, что такой переход означает использование совершенно разным методов связывания межгрупповой агрессивности в обществе, и переход между ними невозможно сделать плавным и безболезненным ни в коей мере. Оба критерия являются в высшей степени надёжными и даже этих аргументов достаточно для решения вопроса. Дальнейшее изложение является лишь дополнительным раскрытием вопроса, показывающим, что вопрос этот для человеческой культуры совсем не нов.
История вопроса
История Западной Европы чрезвычайно наглядно демонстрирует нам оба перечисленных критерия отличения двух типов солидарности - переход от традиционного общества к новому обществу, условной границей которого можно взять Тридцатилетнюю войну, в Европе был исключительно кровав, ни одно событие в истории Европы невозможно сравнить с ним по степени кровавости. Но сам этот переход в Европе оказался возможен только потому, что в Западно-европейской культуре с победой в ней католичества исчезла культурная норма, которая делала возможной воспитание в людях солидарности, адекватной модели традиционного человека - католицизм отрицал возможность синергии, возможность прямого ощущения человеком чего то более общего, чем он - возможность прямого чувственного ощущения Бога.
Православие же как раз богословски закрепила такую возможность усилиями Григория Паламы. Но православие не только закрепило новую культурную норму путём рождения нового богословского принципа, но и создало целую практику на основе этого принципа - исихазм. Здесь надо ещё раз подчеркнуть, что этот богословский принцип является не просто неким утверждением, это целая теория, объясняющая, почему и как это возможно. С точки зрения практики/методологии возникает проблема интерпретации этого принципа на язык философии, на язык неких практических понятий, что не отменяет того, что вопрос возможности ощущать включающее множество был рассмотрен и решён с применением определённого понятийного аппарата много столетий назад. Мы не имеем право игнорировать и сам вопрос, и культурные традиции, стоящие за этим вопросом, и последствия разных решений этого вопроса, и в конце-концов сами решения этого вопроса.
Сама же неспособность хоть как либо перевести существующее много столетий решение на интересующий нас язык говорит о нашей безграмотности в вопросах христианской религии, которое мы агрессивно превращаем в аргументы
Церковь как основной институт воспроизводства модели традиционного человека
Так или иначе после обсуждения этого вопроса мы вплотную подошли к обсуждению важного вопроса - роль и место религии в воспитании и укреплении той или иной антропологической модели человека. Собственно говоря, с научной точки зрения, в некотором приближении, вопрос был решён ещё А.Зиновьевым, который считал, что до рождения современных методов идеологического воспитания, те же самые функции в человеческом обществе выполнялись религией и Церковью. Анализируя содержание религии, её богословия можно без труда найти, что соответствует тем или иным компонентам антропологической модели традиционного человека в христианском учении и в практике Церкви. Соответственно надо сделать вывод, что именно религия и Церковь являются теорией и институтом осуществляющими воспроизводство антропологической модели традиционного человека в соответствии с культурными и духовными нормами того или иного общества.
Более того, единственным методом восстановления жизнеспособности русского народа является повышение его религиозности и восстановление полноценного и полнокровного функционирования Церкви. А единственным методом получать рациональное знание из существующего религиозного багажа является развитие философии, связанной с этой религией.
Сравнение разных методик воспроизводства антропологических моделей
Если Церковь принять институтом, осуществляющим воспроизводство антропологической модели данного общества, то при в этом случае все современные научные теории национализма превращаются в грубую и принципиально неполную кальку существующих ранее методов и практик, ни говоря уже о том, что они делают невозможным отличать нацию от этноса. В этой ситуации становится принципиальным вопрос не жизнеспособности всех таких систем в сравнении с образцами, собранными вокруг религиозных инфраструктур. С точки зрения критериев конструктивизма советская система являлась полноценной системой воспроизводства определённой антропологической модели. В рамках конструктивизма ответ может быть только один - система сборки перестала быть адекватной запросам времени и стала генерировать недееспособное общество, которое развалилось. Ответ сам по себе кажется логичным и убедительным. Но он не выдерживает простейшей проверки историей. РИ с ослабленной системой сборки, при которой Церковь являлась основной инфраструктурой сборки, выдерживала конкуренцию с Западом на протяжении столетий, всегда устойчиво отставая от Запада во всех гражданских областях общественной жизни. РИ выдерживала конкуренцию даже после того, как Запад в лице Англии и Франции перешёл на системы сборки наций последнего поколения - на гражданский национализм. С точки зрения поставленного вопроса мы можем назвать только одно событие, ПМВ и 1917г как очевидное следствие слабости существующих сборок общества в разных странах.
Стоило бы повторить результат сравнения - отсталая РИ выдерживала конкуренцию с Западом столетиями, и даже после увеличения Западом своего преимущества в системе сборке (а с точки зрения конструктивизма гражданский национализм это следующее поколение систем сборки обществ) и переходе им на индустриальные рельсы развития в 19 в, продержалась до своего распада существенно больше, чем вся история СССР, который не отставал от Запада в индустриальном развитии и в уровне совершенстве системы сборки общества.
Очевидно, что нежизнеспособность общества, основанного на системах сборки по меркам конструктивизма невозможно объяснить предложенным способом. Можно предложить несколько иных, взаимосвязанных друг с другом, ответов
1) Общество собираемое государством, а таковыми являются все системы сборки по лекалам конструктивизма, не может иметь существенно большую прочность, чем само государство. А общество, собираемое на основе православия неподконтрольно государству, т.к по всем канонам православия и государств с православной культурой, в силу принципа симфонии властей Церковь, как основная инфраструктура сборки общества, неподконтрольна государству. Невозможно отрицать, что Церковь как структура заточена на осуществление деятельности в масштабе вечности.
2) Невозможно построить эффективные структуры, способные существовать столетия, на основе светских принципов, в силу чрезмерно быстрой и радикальной изменчивости всех законов и норм связанных с светской жизнью.
3) Общество, формируемое на основе активного вмешательства государства по существу моносубъектно, у него нет ни каких внутренних источников развития в сколь нибудь длительной перспективе.
4) Мифы - основа сборки различных народов по версии конструктивизма, являются принципиально более примитивным и локальным духовным инструментом, чем религии - значит жизнеспособность сборок по лекалам конструктивизма несравнимо больше зависит от потребления материальных ресурсов.
Роль наследственности в воспроизводстве антропологической модели
Наконец последней темой, связанной с различиями в подходах к антропологическим моделям, является тема наследственности. Есть два подхода к наследственности - наследственность культурная, и наследственность биологическая. Подход СГКМ отвергает оба типа. Не вдаваясь в глубины самих теорий, хотелось затронуть только один вопрос - неужели несколько сот лет жизни в рамках одной и той же культурной традиции, обладающей свойством преемственности в довольно разных культурных средах (как это указывалось на примере Западной Европы), не имеют ни какой связи с наследственностью, неважно в качестве причины или следствия ? На примере Западной Европы можно утверждать, что культурная традиция связанная с отрицанием у человека способности ощущать свою включённость в более общее множество сохранилась в этих странах, невзирая на смену антропологической модели. Т.е один из важнейших параметров антропологической модели остался неизбежен для стран Западной Европы, несмотря на казалось бы смену самой этой модели. Как можно объяснить этот парадокс ? Этот парадокс не возможно объяснить без фактора наследственности - ведь невозможно оспаривать максимально возможное сопротивление общества Западной Европы смене собственной антропологической модели, из чего ясно, что до самого перехода в этих странах была традиционная антропологическая модель. Однако переход состоялся, и его симптомы заметны за несколько столетий до самого перехода, если учесть время раскола на католичество и христианство. Только несовпадением давления фактора наследственности и культурной традиции раннего христианства можно объяснить сначала смену самой традиции пока ещё в рамках христианства, а затем уже и переход от одной антропологической модели к другой. В рамках конструктивизма существование таких устойчивых долговременных констант вообще не поддаётся объяснению.
Выводы
Итак, мы пришли к важным выводам - вопрос существования двух разновидностей солидарности отнюдь не нов в человеческой культуре, он однозначно связан с разделением Европы на Западную и Восточную, и методы его решения показывают чрезмерную устойчивость и преемственность едва ли не через все мыслимые формы общественной жизни в рамках одного и того же народа. Методы решения этого вопроса для разных обществ приводят к легко различимым на практике формам поведения общества.
Есть и другие выводы, хотя и не связанные напрямую с доказательностью приведённых аргументов, но тоже чрезвычайно важных, помогающих понять цену выбора той или иной позиции в этом вопросе.
Вопреки очевидности, отрицание возможности ощущения связи с неживой природой и вообще с включающим человека множеством в первую очередь является культурно обусловленной нормой, восходящей к разделению единого христианства на католиков и православных и поэтому обусловленность этого отрицания чисто научными причинами необходимо специально доказывать, что практически невозможно сделать в рамках гуманитарных наук. Лица, отрицающие эту возможность, действуют в рамках традиции, всегда чуждой для русского народа, категорически несовместимой с православием, и родной для обществ Запада. Согласно сказанному, эти лица, хотят они этого или нет, вольно или невольно, в лучшем случае борются с чрезвычайно устойчивой культурной традицией русского народа.
Собственно говоря, антропологической модели традиционного человека вполне соответствует квантовый атом, т.к КМ это не просто расширение понятия атома, а парадигма, принципиально описывающая только системы, что соответствует всем разобранным выше свойствам и особенностям антропологической модели традиционного человека. Я не собираюсь настаивать на этом утверждении, но лично мне подобное утверждение кажется корректным.
