От K Ответить на сообщение
К K Ответить по почте
Дата 13.04.2012 13:17:52 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Цена головы Саддама ("The National Interest", США)

Цена головы Саддама
[ http://rus.ruvr.ru/2012_04_11/71372223/|"The National Interest", США]
Во всех дебатах о вторжении США в Ирак постоянно звучит одна и та же мантра.
Независимо от отношения к этой военной авантюре, все, похоже, согласны, что у
нее есть хотя бы один плюс: благодаря ей мы избавились от Саддама Хусейна. Эту
идею разделяют как сторонники вторжения, продолжающие утверждать, что решение
Буша было правильным, так и противники, стремящиеся дать отпор намекам на то,
что они бессердечны и неспособны увидеть тирана, глядя ему прямо в глаза.
Но фундаментальный вопрос состоит не в том, были ли падение и гибель Саддама
благом (безусловно, были), а в том, стоило ли избавление от него той цены,
уплачивать которую пришлось с самого начала вторжения. Здесь ответ будет
отрицательным. Мир далек от идеала, и одна из его неидеальных реалий состоит в
том, что выгода, принесенная гибелью Саддама, значительно перевешивается
издержками, связанными с его уничтожением. Очевидно, что это касается
Соединенных Штатов и соседей Ирака, а также, вероятно, иракского народа.

Для того, чтобы понять, о каких интересах США идет здесь речь, стоит вновь
обратить внимание на период после терактов 11 сентября, совершенных <Аль-Каидой>
против Америки, и то ликование, которое они вызвали кое у кого на Ближнем
Востоке. Эти события показали, что Америка ведет войну с исламским
фундаментализмом, настроенным на то, чтобы вредить американским интересам и
уничтожать американцев, где это только возможно. По словам покойного профессора
Гарварда Сэмюэла Хантингтона, речь шла о <столкновении цивилизаций>.

Но это было столкновение с исламским фундаментализмом, а не всем ближневосточным
исламом. А в регионе были лидеры, которые - из собственных побуждений - хотели
задушить в зародыше эти исламистские силы. Одним из них был египетский лидер
Хосни Мубарак. Другим - Саддам Хусейн. Он был тираном и головорезом, который
сохранял свою позицию, манипулируя страхом и алчностью, и был готов убивать
сколько угодно, лишь бы сохранить свою власть. Но он не был главным противником
Соединенных Штатов в войне с исламским фундаментализмом. Его разновидность
национализма была несовместима с культурным фанатизмом <Аль-Каиды> Усамы бен
Ладена. Более того, поскольку его интересы были окрашены не исламским
фундаментализмом, а соображениями власти и богатства, относящимися к реальному
миру, Запад вполне мог привлечь его на свою сторону в войне с радикальным
исламом.

Планируя в 1972 году поездку в Пекин, президент Ричард Никсон начертил в одном
из своих знаменитых желтых блокнотов три колонки со следующими заголовками:
<Чего хотят они>; <Чего хотим мы>; <Чего хотим и мы, и они>. Это оказалось
хорошим фундаментом для последующего успешного дипломатического обмена. Если бы
президент Джордж Буш после терактов 11 сентября сделал то же самое применительно
к Ираку, он бы отметил, что Саддам хочет отмены санкций ООН, которые не давали
развиваться его стране, и гарантированных рынков для своей нефти; Соединенные
Штаты хотели гарантированных поставок нефти, разведданных по <Аль-Каиде> и
создания бастиона против исламизма. Кроме того, они хотели утихомирить Ирак, но
это уже было в значительной степени достигнуто благодаря первой войне в Заливе и
санкциям. В рамках этих реалий были возможности для потенциального обмена.

Некоторые зададутся вопросом: как Америка могла вести дела с таким злодеем, даже
если бы он был полезен? Задумайтесь вот о чем: на момент визита Никсона в Китай,
получившего высокие оценки в стране и мире, Мао Цзэдун уничтожил более 50
миллионов человек. На совести Иосифа Сталина, союзника Франклина Рузвельта во
Второй мировой войне, более 23 миллионов жизней - это жертвы как его чисток, так
и голода, искусственного созданного властями на Украине. По сравнению с этими
людьми в масштабе жестокости Саддама не было ничего выдающегося, а, между тем,
Америка вполне успешно вела с ними дела. Одна из реалий нашего времени состоит в
том, что очень трудно участвовать в столкновении цивилизаций, сохраняя
аскетическую чистоту.

Затем возникает вопрос Ирана с населением в 65 миллионов человек, значительной
промышленной базой, крупными запасами нефти и неограниченными - природного газа.
Иран на порядок сильнее всех других государств богатого нефтью региона
Персидского залива. А Ирак веками служил противовесом Ирану - сначала при
турках, затем при британцах, затем при созданной британцами монархии, а затем
при череде диктаторов вплоть до Саддама Хусейна. Тем, что их объединяло, были
религия - ислам суннитского толка - и стремление не позволить шиитскому
большинству стать союзником шиитского Ирана. Буш уничтожил все это, нарушив в
процессе хрупкое равновесие сил в регионе. Теперь Ирану гораздо легче создавать
проблемы в Ираке, Сирии и мини-государствах Залива, где проживает шиитское
большинство под властью суннитского меньшинства. Рост влияния Ирана пугает
Саудовскую Аравию и ведет к росту напряженности в отношениях с Западом. Можно
также утверждать, что эта напряженность и порожденная ею воинственность
останавливают любые естественные поползновения в сторону демократизации в Иране,
поскольку теократическая монархия разжигает пламя национализма перед лицом
предполагаемой угрозы с Запада.

Саддам играл ключевую роль в поддержании этого давнего равновесия сил, в
каком-то смысле сдерживая Иран. Иран не станет демократией западного типа, мечты
о которой лелеял Буш в момент вторжения, но к югу от Курдистана установилось - и
сохранится - доминирование шиитов. Это величайший геополитический подарок,
полученный Ираном с тех пор, как в XVI веке турки вторглись в Ирак.

Что же касается иракского народа, то нельзя не вспомнить знаменитое заявление
бывшего государственного секретаря Кондолизы Райс: <Шестьдесят лет Соединенные
Штаты стремились к стабильности на Ближнем Востоке в ущерб демократии - и не
получили ни того, ни другого>. Можно сказать, что и ее босс Джордж Буш стремился
к демократии в ущерб стабильности - и не получил ни того, ни другого. Вспомните
о том, что число мирных жителей, погибших в Ираке после бушевского вторжения
2003 года - некомбатантов, убитых в результате действий вооруженных сил или
военизированных группировок или из-за краха гражданского общества - составило
почти 120 000 человек. По данным Верховного комиссара ООН по делам беженцев,
хаос, вызванный бушевской войной в Ираке, заставил сняться с мест около 4,7
миллионов иракцев. Среди них - 2,4 миллиона вынужденных переселенцев, из которых
почти полмиллиона живут в бесхозных трущобах. Еще 2,3 миллиона бежали из страны
и не вернулись.

Речь идет о социальной катастрофе, которая привлекает к себе мало внимания в
Америке. В масштабах Соединенных Штатов это было бы равносильно 1,2 миллиона
погибших мирных жителей и 45 миллионам беженцев.

Теперь примем в расчет культурную враждебность в отношении Соединенных Штатов,
когда они отправляют до 170 000 военнослужащих в сердце исламского мира. Как
писал Хантингтон, цивилизационные конфликты решать труднее всего, поскольку они
затрагивают культурную идентичность, а жертвовать своей культурной идентичностью
не хочет никто. Именно поэтому действовать в условиях таких конфликтов нужно
деликатно, принимая во внимание чувства представителей соперничающих
цивилизаций. В таких условиях ненужная война гарантированно усилит, а не ослабит
культурное противостояние, являющееся корнем проблемы.

Утверждается, что взаимодействие США с жестокими диктаторами Ближнего Востока
наносит ущерб авторитету страны среди жителей региона. Безусловно, в этом есть
доля правды. Но негативное воздействие ничтожно по сравнению с той
враждебностью, которую порождают вторжение и водружение американского флага в
сердце исламского мира. Вторжение в Ирак повысило, а не снизило накал так
называемой войны с терроризмом.

Некоторые утверждают, что вторжение в Ирак вдохновило <арабскую весну>, приведя
к свержению Мубарака в Египте, Зин эль-Абидина Бен Али в Тунисе и Муаммара
Каддафи в Ливии. Может быть, это и так. Исход событий в Тунисе кажется
благоприятным для его народа и остального мира. Но исход событий в Ливии
вызывает очень большие сомнения, а Египет явно движется к более исламистской
структуре правления, при которой доминирующей партией становятся
<Братья-мусульмане>, а серьезное влияние обретают даже еще более радикальные
салафиты. Между тем, в Ираке, где Буш заварил всю эту кашу, режим Малики,
похоже, движется к шиитской диктатуре, налаживая все более тесные отношения с
Ираном и демонстрируя все более терпимое отношение к гражданским междоусобицам
как средству достижения своих целей.

Все это является результатом стремления Джорджа Буша избавиться от Саддама
Хусейна, ценой которого для Соединенных Штатов и их народа стали 4486 погибших в
бою и более тридцати тысяч раненых, многие из которых на всю жизнь остались
инвалидами. Поэтому, вновь услышав слова: <Ну, по крайней мере, мы избавились от
этого парня>, вы, возможно, пожелаете задать вопросы, которые, я полагаю, должны
были прозвучать до осуществления грандиозного бушевского плана вторжения: <Да,
но какой ценой? И стоит ли оно того?>

Роберт Мерри - главный редактор National Interest, автор книг об американской
истории и внешней политике. Его новая книга <Как мы их оцениваем: Американские
президенты в глазах избирателей и историков> (Where They Stand: The American
Presidents in the Eyes of Voters and Historians) должна выйти в издательстве
Simon & Schuster 26 июня