>Вы всерьез считаете, что стулья появляются в реальности сами, а потом уже мы создаем представления о них, "обобщая ощущения"?
Почти так. Мы преобразуем реальность довольно приблизительно, делаем это итерационно. За очередным этапом преобразования, происходит этап сравнения с идеалом-планом. Когда расхождения становятся несущественными, мы считаем, что изготовили стул. Практически человек уже смог так преобразовать отдельные участки реальности, что стулья могут получаться автоматически без участия преобразователя, «сами».
Такая же цепочка и в процессе конструирования стула, создания его идеала.
>Вы формируете абстрактные представления, тыкаясь в учебник. В реальность тыкался Евклид.
Учебник, относительно меня, – часть реальности. Моё мнение, как я уже говорил, состоит в том, что все что мы восприняли, это абстракции. Наверное, можно говорить о степени этих абстракций, строить их последовательности, находить более абстрактные и менее. Можно даже, как делает это большинство, считать, что есть конкретный стул и идеальная теорема, видеть различие между ними в степени или способе их отображения разумом, но самоанализ покажет, что принципиальной разницы нет, что теорема из учебника так же реальна (или идеальна), как и стул, на котором сидят. То есть:
>Стул - это идея. Ячейка в структуре классификации. В реальности он не существует, а реальные предметы могут классифицироваться как стул, скамейка, кресло, табуретка, банкетка, лавка и т.п.
Это то, о чем я говорю – реальность дана нам в виде моделей, которым мы присваиваем разные метки (классификация)
>Так же как в реальности не существуют пальцы или братья. Для англичан "пальцы" рук "fingers", а пальцы ног "toes". А пальцев вообще нет. А для японцев существует старший брат и младший брат, а брата вообще нет. Не иначе английская и японская реальность кардинально отличаются от русской, раз из них вытекают такие разные представления.
Думаю, что реальность не расходится. Расходятся только модели её, как и слова. Но совокупность слов и моделей образует такую цельность, которую достаточно успешно можно выразить на другом языке и в другом наборе моделей. Это касается не только пальцев и японцев. Каждый человек представляет такую обособленность. И язык его, и модели, достаточно сильно отличаются от слов и моделей ближнего, даже если они оба учились в одной школе. Но можно, по-моему, попробовать в дискуссии перестроить цепочку понятий-моделей, прийти к согласию. Для этого нужно договорится об общих понятиях, принимаемых и понимаемых обеими сторонами. Одним из таких оснований я считаю понятие «ограниченность». Опыт показывает, что нет людей, которые отрицают свою ограниченность, а модели ограниченности практически оказываются одинаковыми.
