Форум С.Кара-Мурзы

	От	K
	К	И.Т.
	Дата	12.06.2011 03:40:20
	Рубрики	Прочее; Тексты;

Неамериканские революции ("Newsweek", США)

Большинство восстаний заканчиваются бойней и тиранией. Почему же американцы так
восторженно приветствуют революционную волну в арабском мире?
Американцы обожают революции. Их собственная великая страна провозгласила
независимость революционной декларацией и сформировалась в ходе революционной
войны, и они инстинктивно становятся на сторону революционеров в других
государствах, как бы ни отличалась там обстановка и каким бы катастрофическим ни
был результат. Это хроническое нежелание учить уроки истории может обойтись
очень дорого, если революционная волна, катящаяся сегодня по Северной Африке и
Ближнему Востоку, оставит после себя такие же разрушения, как большинство
революционных волн.

Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон горячо приветствовали Французскую
революцию. <Французы прошли ученичество у свободы в нашей стране, - писал
первый, - а теперь взялись за дело у себя дома>. Джефферсон даже защищал
якобинцев, развязавших во Франции кровавый террор. <От исхода этой борьбы
зависит свобода всего мира, - отмечал он в 1793 году, - и случалось ли
когда-нибудь, чтобы при завоевании столь ценного приза было пролито так мало
невинной крови? . . . Ради победы революции я был бы готов опустошить полсвета>.

В "Десяти днях, которые потрясли мир" журналист Джон Рид (John Reed) с таким же
энтузиазмом описывал русскую революцию 1917 года: к этой книге предисловие
написал сам Ленин (<великий Ленин>, как называл его Рид). Когда же произошла
революция в Китае, у нее нашелся не менее восторженный американский поклонник -
Эдгар Сноу (Edgar Snow). От характеристики, которой Сноу наградил Мао - <он
обладал простотой и естественностью китайского крестьянина, живым чувством
юмора, любил посмеяться от души> - сегодня мурашки бегут по коже.

Вновь и вновь американцы сначала поддерживали революции, а затем ошеломленно
замолкали, когда эти революции пожирали не только собственных детей, но и
множество ни в чем не повинных людей впридачу. В каждом случае жертвы
исчислялись миллионами.

Поэтому, наблюдая, как революция охватывает арабский мир (не исключено даже, что
она вырвется за его пределы), не забывайте три вещи:

* Революции разворачиваются постепенно. Возможно в 1789, 1917 и 1949 они
казались светлой зарей прекрасного дня, но четыре года спустя заря превращалась
в слепящую тьму.

* Все начинается с противостояния существующему строю, но чем больше насилия
требуется, чтобы его разрушить, тем больше инициатива переходит к людям
насилия - таким как Робеспьер, Сталин, Мао.

* Поскольку у соседних государств революция вызывает тревогу, насилие внутри
страны вскоре дополняется насилием внешним - либо в результате реальной
иностранной интервенции (как это было в ходе Французской и Русской революций),
либо потому, что революционерам выгодно винить в возникающих проблемах
враждебные внешние силы (именно это обусловило вмешательство Китая в Корейскую
войну).

На это американцы могут возразить: но разве все это не было характерно и для
нашей революции? Американская революция была продолжительной: между принятием
Декларации независимости и капитуляцией английской армии в Йорктауне прошло пять
лет. Без насилия и борьбы с внешними силами тоже не обошлось. Однако масштабы
этого насилия по сравнению с другими великими революциями были невелики. В
1792-1815 годах французов погибло в двадцать раз больше, чем американцев в
1775-1783 годах. Кроме того, как отмечает Майя Жасанофф (Maya Jasanoff) в своей
блестящей новой книге <Изгнанники свободы> (Liberty's Exiles), побежденных
контрреволюционеров в Америке не отправляли на гильотину, не бросали за решетку,
не морили голодом. Большинство из них просто перебралось из 13 восставших
колоний в более спокойные районы Британской империи и продолжало жить как
раньше.

Стоит отметить и другие важные различия. Люди, участвовавшие в Американской
революции, были по меркам 18 века весьма зажиточны и образованны. Нынешние же
ливийские повстанцы больше напоминают парижских санкюлотов, люмпен-пролетариев
из петроградских трущоб или неграмотных крестьян, вставших под знамена Мао.
Поэтому-то сегодня в арабском мире вероятность масштабного и продолжительного
насилия куда выше, чем в Северной Америке в 1770-х. Там движущая сила
революции - сорокамиллионная армия нищей необразованной молодежи.

Две недели назад я подверг критике администрацию Обамы за неспособность не
только предвидеть этот кризис, но и внятно отреагировать на него - в результате
чего в американской внешней политике наступил период беспомощности и
неразберихи. Многие критики гадают, какой могла бы быть эта последовательная
стратегия. Мне кажется, ответить на этот вопрос можно так.

Много лет Вашингтон пытался на Ближнем Востоке <и рыбку съесть, и косточками не
подавиться> - проповедуя достоинства демократии, но практически не требуя от
деспотов в регионе осуществления реформ, если последние <держались в рамках> (не
пытались напасть на Израиль или Кувейт либо создавать оружие массового
поражения). Администрация Буша положила конец этой двойственности, проводя
политику демократизации не только на словах, но и на деле - в частности, силой
насадив в Афганистане и Ираке выборность власти.

Обама победил на выборах, потому что очень многие американцы были недовольны
издержками этой политики. Однако на место доктрины Буша не пришло ничего. В
угодливой речи, с которой он выступил в Каире в 2009 году, Обама робко протянул
мусульманскому миру руку дружбы. Но кому он адресовал эту готовность к дружбе?
Тиранам? Или подвластным им народам? Очевидно, президент надеялся, что тоже
сможет убить двух зайцев одновременно - он даже обменялся рукопожатием с
одиозным полковником Каддафи.

Правильная стратегия - которую, кстати, стал бы энергично осуществлять Джон
Маккейн (John McCain), если бы его выбрали президентом - должна состоять из двух
элементов. Во-первых, нам следовало бы попытаться повторить успех восьмидесятых
в Центральной и Восточной Европе, когда мы подкрепляли слова делами, активно
поддерживая людей и движения, боровшиеся за демократию против марионеточных
коммунистических режимов.

Поддержка Западом таких организаций, как <Хартия-77> в Чехословакии и
<Солидарность> в Польше, была вполне реальна. И это стало одной из причин,
благодаря которым, когда в 1989 году наступил кризис советской империи, в этих
странах уже были подлинные демократы, готовые заполнить вакуум, образованный
горбачевской <доктриной Синатры> (она получила такое название, поскольку
советский лидер разрешил странам Варшавского договора поступать <по-своему>).

В арабском мире ничего подобного не предпринималось. Напротив, любые усилия в
этом направлении сворачивались. В результате мы не имеем ни малейшего
представления о том, кто может заполнить образовавшийся вакуум власти. Только
крайне наивные люди могут полагать, что новыми лидерами арабского мира станет
горстка <гугловых революционеров>, которым будут помогать их <френды> с
Facebook. Куда более вероятен другой исход, знакомый по революциям прошлого:
власть перейдет к наиболее организованным, наиболее радикальным и беспощадным
элементам революционного движения - то есть в данном случае к исламистам вроде
<Братьев-мусульман>.

Вторым направлением нашей стратегии должно были бы стать использование
разногласий в стане исламистов. А они весьма глубоки - ведь шиитский Иран, к
примеру, видит исламизацию Ближнего Востока совершенно по-иному, чем ваххабиты
из <Аль-Каиды>. Сейчас, когда я пишу эти строки, иранцы пошли на беспрецедентно
дерзкий шаг, направив два боевых корабля в Средиземное море через Суэцкий канал.
Это должно беспокоить не только Израиль, но и турецкого премьера Реджепа Тайипа
Эрдогана (Recep Tayyip Erdogan), мечтающего превратить свою страну в новую
<Османскую империю> - регионального гегемона.

В отсутствие у Америки внятной стратегии с каждым днем усиливается вероятность
наихудшего сценария - того, что в конечном итоге осуществился в революционной
Франции, России и Китае. Сначала революции в Северной Африке и на Ближнем
Востоке могут вылиться в эскалацию насилия - с десятками, а то и сотнями тысяч
жертв. Затем в регионе может начаться большая война, и тогда счет погибшим
пойдет на миллионы. Наконец, и это самое худшее, результатом этой войны может
стать появление столь же грозного врага, как наполеоновская Франция, сталинский
СССР или маоистский Китай.

Да, американцы любят революции. Но лучше бы эта любовь ограничивалась их
собственной революцией.

статья - http://rus.ruvr.ru/2011/02/28/46630982.html

Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson), статьи -
http://rus.ruvr.ru/by_author/1917322/index.html