…За прошедшие 2 месяца Россия оказалась ввергнутой в пучину экономического кризиса, когда происходит повсеместное сокращение инвестиционной активности почти всех субъектов рынка. В этих условиях содержание моих статей на первый взгляд представляется безнадежной утопией. На самом деле всё наоборот. Утопичны всякие попытки предотвратить в России повторение «Великой депрессии» США 1929–1932 гг. всякого рода антикризисными программами, игнорирующими изложенный выше хозяйственный механизм и главный его принцип: «оптимизация взаимодействия территориальной, отраслевой и институциональной структур на федеральном, региональном и муниципальном уровнях».
Речь должна идти не об отрицании изложенных мною стратегических черт построения хозяйственного механизма в условиях кризиса, а о дополнении их действиями тактического характера для поддержания внутреннего спроса на основе приоритетного развития обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, общественных работ в сфере ЖКХ и по ремонту существующих городских дорог, чтобы использовать мировой кризис и имеющиеся финансовые ресурсы России для решения всех ее стратегических задач 2020 года.
Ведь что считается сегодня главной бедой и главной причиной кризиса – удешевление нефти, черных и цветных металлов, удобрений, сокращение масштабов жилищного строительства и приобретения автомобилей. На самом деле это не беда, а величайшее благо, ибо означает снижение суммарной ресурсоемкости экономики и гигантское снижение издержек в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве России, способствующее повышению их конкурентоспособности, особенно по отношению к импорту.
Мало того. Глубочайший кризис в мире, с обширной безработицей, в том числе и в части квалифицированной рабочей силы, открывает возможности организации миграции в Россию квалифицированных работников и ликвидации одного из важнейших препятствий инвестиционной активности в стране – нехватки квалифицированных кадров.
При этом речь должна идти не только о возвратной миграции уехавших россиян, но и об иностранных специалистах. Особенно важно привлечь в Россию иностранных фермеров с их технологиями и менеджментом для развития сельского хозяйства на новой технической базе (с обеспечением безусловной физической и экономической защиты иностранцев).
Вот на что должны тратиться средства «подушки безопасности», а не на поддержку банков, чтобы они переводили деньги налогоплательщиков за границу; не на пособия по безработице и не на поддержку ипотеки для приобретения жилья в собственность (до 75% городского населения в современной России должно арендовать жилье; не менее 25% арендного жилья должно быть государственным и муниципальным, чтобы регулировать жилищный рынок).
Вряд ли кто станет отрицать следующие очевидные факты:
1. Во время кризиса деньги не столько испаряются, сколько перераспределяются. И если у кого-то они убудут, то к кому-то прибудут. Значит, этому «кому-то» необходимо создать такие условия, чтобы он скорее вложил эти средства именно в российскую экономику, именно в данном месте, в данное производство. Это и достигается сочетанием изложенных в указанных выше статьях «кнута» и «пряника». Но чтобы «кнут и пряник» заработали, необходимо отказаться от снижения налога на прибыль и ввести частично-регрессивное налогообложение, оставив НДС лишь для тех видов деятельности, где необходимо сдерживать чрезмерное потребление. (В условиях кризиса снижение прибыли на 5 процентных пунктов может дать лишь ничтожный общесистемный эффект, не способный перекрыть выпадающие доходы, тогда как снижение НДС и регрессивное налогообложение обеспечивают гигантский общесистемный эффект, с лихвой перекрывающий выпадающие доходы.)
2. Снижение мировых цен на сырье и топливо для России является величайшим благом, ибо позволяет оживить отечественную экономику. Но для этого следует осуществить следующий тактический маневр, имеющий огромное стратегическое значение.
Власть в рамках государственно-частного партнерства воссоздает систему оптовых баз, обеспечивая массовые закупки не используемых сегодня ресурсов. Но они должны закупаться не по заниженным рыночным ценам, а по расчетным – реальные издержки плюс 3–5% прибыли. Представляемые товаропроизводителями расчетные цены должны быть защищены производителем в муниципальной службе по ценам и тарифам и после такой защиты переданы в региональный и федеральный информационные центры для учета и возможной корректировки.
В свою очередь, создание указанных оптовых баз позволит:
а) снизить издержки на автомобильном транспорте за счет концентрации перевозок;
б) обеспечивать заказы предприятий на сырье и металл, особенно небольших, в пределах их потребности для запуска очередного производственного цикла, что, сократив потребности в оборотных средствах и в их кредитовании, позволит остановить рост цен;
в) свести к минимуму число посредников между производителями и потребителями.
А в будущем наличие частно-государственных оптовых баз позволит закупать продукцию крупными партиями в периоды снижения цен, дополнительно снижая издержки, особенно у малого бизнеса.
Понятно, что при такой системе мы решаем и проблему регулирования инфляции, тогда как принимаемые ныне решения приведут лишь к ее росту. И чем больше Центробанк, Минфин и Минэкономразвития будут бороться с инфляцией, тем больше они будут усугублять внутрисистемную разбалансированность России и усиливать инфляцию.
Переход на расчетные цены позволит устранить еще одну несуразицу – превращение данных о расходе дефицитных в стране ресурсов в коммерческую тайну, что лишило Россию сколько-нибудь надежной информации для прогнозирования отраслевых и территориальных пропорций и для оценки последствий от принимаемых текущих решений. Важно только, чтобы расчетные цены каждым предприятием устанавливались в рамках математической модели финансовых и материальных потоков, чтобы информация существовала в доступном оцифрованном виде и всегда могла быть не только проверена, но и доступна для корректировочных расчетов.
А это позволит решить и проблему оптимального налогообложения и установления тарифов, освободив от этой работы федеральный центр (за ним останется лишь функция контроля за добросовестностью субъектов рынка).
При наличии указанных моделей финансовых и материальных потоков каждый субъект рынка сможет устанавливать оптимальную финансовую нагрузку на свой бизнес по критерию «максимум расширения налогооблагаемой базы в следующем периоде при недопущении ее снижения в данном периоде с учетом инфляции» и давать муниципальным властям свои предложения по распределению этой нагрузки между ее компонентами – налоги, арендная плата, тарифы, акцизы, процентная ставка за кредит, зарплата и т.п.
Нетрудно увидеть, что при таком подходе реально обеспечивается принцип построения бюджетных потоков «снизу», от реальной ситуации в соответствии с фундаментальным принципом «работоспособность системы определяется работоспособностью ее первичного элемента». Полученные результаты затем суммируются на федеральном и региональном уровнях и корректируются (в случае необходимости) по принципу согласования частных, местных и общефедеральных интересов во имя оптимального сочетания текущих и долговременных интересов Российской Федерации.
Переход на расчетные цены открывает дорогу для установления минимальных социальных стандартов, увязанных с конкретными особенностями каждой местности и с реальными возможностями государства. Установление таких стандартов позволит перевести на гораздо более высокий качественный уровень всё функционирование местного самоуправления, превращая его в реальный регулятор обратной связи по отношению к государственной власти и в реальный фактор формирования в России гражданского общества. Но общества по Н.А. Некрасову, а не сообщества лавочников. И только в этом случае можно будет говорить о становлении в Российской Федерации реальной демократии как учета и согласования интересов разных слоев и групп населения с точки зрения упоминавшегося оптимального сочетания текущих и долговременных интересов страны.
3. Главной неприятностью современной России является недоступность коммерческого кредита. Выход из создавшегося положения российским правительством «нащупан» – через субсидирование процентной ставки, но не указан критерий достаточности такого субсидирования, а он в разных видах производств различен.
Очевидно, что таким критерием в нормальной ситуации является 50% от уровня рентабельности, а в кризисной, учитывая ограниченность финансовых ресурсов, – 70–75%. При этом важно различать кредитование для инвестиций и для пополнения оборотных средств. В частности, кредитование крупных сельскохозяйственных предприятия для проведения посевных и уборочных работ должно быть беспроцентным, и тогда мы обеспечиваем не только низкие цены, но и высокое качество работы, ибо хозяйства смогут приобретать качественные семена, вносить сбалансированные удобрения и т.д.
4. Не меньшей угрозой для страны является единый валютный курс, да еще устанавливаемый на бирже, где из-за недоступности кредита не присутствует подавляющая часть импортеров, что лишает биржу ее предназначения балансировать интересы экспортеров и импортеров. Россия обречена на прозябание, если не будет трех валютных курсов:
а) по паритету покупательной способности (для межстрановых сравнений и оценок имущества);
б) по разности в уровне инфляции в России с соответствующими странами (для экспортно-импортных операций);
в) по биржевому курсу (для учета рыночной конъюнктуры и прочих нужд).
5. Важнейшие угрозы российской экономике – пьянство и наркомания, которые особенно усугубляются в периоды кризисов. Поэтому одним из главных условий предотвращения в России «Великой депрессии» является введение обязательного принудительного лечения таких людей за счет государства (возможен вариант и с возмещением этих затрат человеком за какие-то растянутые во времени сроки). Но это лечение даст надлежащий эффект только при высокой инвестиционной активности в стране и при повсеместном решении проблемы безработицы. Если безработица сохраняется даже на современном уровне, то принудительное лечение алкоголиков и наркоманов является опасным занятием, ибо приведет к росту социальной базы всех форм криминала и экстремизма.
6. Вместе с тем остается угроза инвестиционных каникул благополучных российских компаний в условиях существующих рисков, равно как и угроза приобретения ими зарубежных активов вместо инвестирования в российскую экономику. Поэтому изложенный ранее принцип «кнута» для бизнеса должен быть дополнен еще двумя повышающими коэффициентами к налогам на прибыль российских компаний (и российских компаний с участием иностранного капитала менее 25%:
а) если на ресурсосберегающие исследования по своему профилю направляется менее 10% чистой прибыли;
б) если на комплексную переработку сырья, отходов и побочной продукции направляется менее 20% чистой прибыли.
Итак, федеральные власти в России стоят перед выбором. Или они сохраняют существующие подходы к преодолению кризиса на основе решения текущих задач, но тогда Россия в целом обречена на депрессию (от кризиса выиграют лишь нанотехнологии, но они не изменят общей ситуации с занятостью) и разбазаривание финансовых ресурсов со всеми вытекающими последствиями. Или федеральные власти ориентируются на достижение ими же поставленных целей 2020 года, но тогда у них только один путь – с помощью изложенных механизмов превратить Россию в самую инвестиционно-привлекательную страну мира. В этом случае мировой кризис становится для России благом, позволяющим стянуть на себя и инвестиции, и квалифицированную рабочую силу, сведя к минимуму свое технологическое отставание от развитых стран. А так как при этом достигается пропорциональное развитие всех муниципальных образований, то обеспечивается многократное увеличение темпов роста и ВВП, и прибыли бизнеса, и производительности труда, и заработной платы, и поступлений в пенсионный и прочие фонды без дополнительной финансовой нагрузки на бизнес и население, что гарантирует политическую стабильность в стране.
Таким образом, при реализации указанного механизма в стране нет и не может быть проигравших, кроме «пятой колонны».
