В связи с размышлениями в ДБ.2 (не очень благозвучная аббра), я вновь стал думать о том, какое значение в жизни общества имеет способность человека управлять самим собой. Без принуждающих внешних обстоятельствах. (Физических, имеется в виду. О моральных должен быть отдельный разговор.) Вновь потому, что и раньше я много об этом рассуждал, но, все, как-то, в общих чертах, без привязки к конкретной ситуации, конкретной личности.
И вот случай такой представился: моя безработица. Почти полное отсутствие внешнего принуждения. Эксперимент в чистоте. Достаточной научной чистоте. Грех такой случай упускать. Такой опыт не каждому дается. :))
1.
Почему, скажем, так сильна капиталистическая система, да и, вообще, всякая система, основанная на внешнем принуждении человека. К которым можно отнести и докапиталистические, и социалистические.
А дело все в том, что человек прошлый и человек настоящий – слаб. У него недостаточно воли, недостаточно сознания, чтобы управлять собой. Чтобы самого себя принуждать к строгому соблюдению режима, к эффективному, качественному труду. К правильному питанию. К воздержанию от вредных привычек.
Если человека предоставить самому себе, то он быстро превращается в скотину. Он будет спать, жрать, пьянствовать, трахаться с бабами и не бабами; работать, конечно, не будет. И взять себя в руки, просто, не сможет. Я не говорю, что все так. Но подавляющее большинство – точно. А именно они делают погоду в обществе, а не отдельные способные к самоорганизации личности.
Именно потому, что слабовольных, неорганизованных большинство, и нужно создание такой социальной системы, которая бы с необходимостью поднимала этих лежебок с печи и железной рукой заставляла их работать. Иначе – конец. Иначе общество погибнет.
А каким будет средство принуждения – это уже детали, частности, дело исторического периода. В первобытную эпоху – это элементарные голод и холод; при рабстве – палка надсмотрщика; при капитализме – угроза остаться без средств существования вообще; а при социализме советском – ГУЛАГ, закон о тунеядстве.
И что бы мы ни говорили, как бы ни изгалялись – пока человек, пока большинство людей не будет воспитано в способности управлять собой без физического внешнего принуждения, управлять сознательно, разумно, только исходя из высших убеждений, никакого совершенного общества не получится. Все равно нужны будут палки, наказания, тюрьмы, злость, пренебрежение к другому, бессердечное выжимание соков из другого.
2.
Вот и в моем случае. Если я сейчас раскисну, распущусь, то, ясно, дальнейший мой путь – это возвращение в существующую сейчас систему. Опять продолжение капиталистического рабства. И это будет справедливо. Потому что животному, которое не умеет управлять собой, нужен хлев и надсмотрщик. Иначе плохо будут и этому существу, и тому целому, частью которого оно является.
Правда, не факт, что и путь власти над собой, высшей самоорганизации, будет гарантией преодоления насилия системы над личностью. Ибо может быть так, что даже максимум усилий личности – это бесконечно малая величина по сравнению с тем, что нужно для преодоления принуждающей силы системы.
Что ж, в этом случае нужно подняться на уровень высшей философии и принять жестокость судьбы стойко, спокойно. Без дрожи в коленках, без проклятий, без метаний. Понимая объективную необходимость предстоящего. Или же, если, уж, прямо, невмоготу, то уйти от системы. Не в иной мир, (это подло, это предательство жизни) а в мир монахов. Или уйти в скит какой-нибудь. Жить в глуши, в тайге, вдали от людей и их скотских привычек.
3.
Советские люди не смогли подняться на новый уровень развития сознания, не смогли достичь нового уровня самоорганизации. И поэтому они были загнаны назад в буржуазное стойло. Не Западом, и не карликами-капитализаторами, а именно природой совков. Запад и карлики только способствовали, обслуживали веления природы. Выполняли грязную работу по приведению социальной системы в соответствие с грязной природой людей, которых она охватывала. И это – правильно, логично. Другого этот народ пока не заслуживает.
Прошлое и природа человека цепко держат его в своих объятиях. И редкая птица долетает до середины Днепра…
