От Георгий Ответить на сообщение
К И.Т. Ответить по почте
Дата 08.10.2007 15:32:24 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Тексты; Версия для печати

Готова ли нынешняя система образования к вызовам новой эпохи? (*+)

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10245263@SV_Articles

Диплом и разум
ЮДмитрий ПРОКОФЬЕВ, экономист, преподаватель Академии народного хозяйства при правительстве РФ


«Учение ума не прибавит» – гласит старинная пословица.
Диплом блестящего вуза еще не есть гарантия, что его обладатель сумеет применить в жизни те знания, которые он предположительно получил, прослушав в течение пяти лет лекции и сдавая экзамены. Точно так же неясно, смогут ли реформы в системе высшего образования превратить обладателей дипломов в носителей знаний.

Ожидания эффекта

Прежде чем начинать обсуждение реформ, ныне происходящих в нашем образовании, имеет смысл посмотреть в прошлое. То есть разобраться в том, откуда растут корни современной системы высшего образования, сложившейся в индустриально развитых странах. Мы будем рассуждать не об особенностях студенческого самоуправления и содержании учебных программ, а об основных принципах образовательной системы в целом. При этом не будем касаться такой задачи высшего образования, как подготовка кадров для науки, – это тема особого исследования. Нас интересует взаимосвязь высшего образования и общественных ожиданий, с ним связанных.
Следует особо отметить такое понятие, как легитимность образования в глазах общества. Речь идет о том, что человек с дипломом автоматически претендовал на повышение своего общественного статуса и общество должно было найти инструменты, которые, во-первых, позволяли унифицировать информацию, получаемую в учебных заведениях, во-вторых – обеспечить возможность процедур проверки этих знаний, а в-третьих – выработать единые для всех правила игры. Общество должно было согласиться с тем, что освоение курса учебного заведения дает выпускнику право на занятие определенной должности в управленческой системе.
Поэтому не случайно именно Высокое средневековье, время, когда начали формироваться европейские бюрократические институты, а экономика накапливала ресурсы для ухода от натурального хозяйства, стало тем временем, когда был создан фундамент современной образовательной системы. И, несмотря на прошедшие с тех пор столетия, этот фундамент изменился незначительно.
В самом деле, именно в ту эпоху процессы учебы и деятельности оказались разорваны и подмастерье, осваивающий ремесло на рабочем месте, будь то кузница, торговая лавка или судебная канцелярия, начал уступать место школяру, получающему знания в процессе прямой трансляции специально обученным человеком.

Стандарты обучения

Следует отметить, что если подмастерье имел возможность интерактивного общения с наставником, то школяр или студент такой возможности был лишен. Не мог он и контролировать качество учебного процесса и должен был верить учителю на слово. Проверка же знаний осуществлялась в ходе экзаменов, причем такой экзамен сильно отличался от тех, которые существовали ранее.
Качество знаний и мастерство ученика купца или ювелира оценивали покупатели, а вот студент был вынужден в первую очередь демонстрировать следование стандартам, установленным теми же людьми, которые его учили. Всем же прочим оставалось лишь полагаться на их добросовестность.
Нужны были стандарты, и не случайно говорил Владимир Вернадский, что историю научного мировоззрения следует начинать с открытия книгопечатания. Не само по себе изобретение печатного станка обессмертило имя Гутенберга, а создание технологии, с одной стороны, многократно ускорившей процесс «упаковки» и распространения информации, а с другой стороны – «лишившей голоса» тех, кто не мог донести свое мнение до общества посредством печатного станка. Один стандарт привел к стремительному распространению другого стандарта.
Свои скользкие стороны имела и внедрявшаяся «монодисциплинарность» – ситуация, когда специалист в одной сфере мог быть полным невеждой в другой. Так, например, историки давно обращали внимание на странное обстоятельство. Пик чудовищной «охоты на ведьм» в Европе пришелся на начало Нового времени, при этом активными разоблачителями «дьявольских козней» были вовсе не церковники, а городская бюрократия. Те самые вчерашние школяры, которые успели получить знания, возвысившие их над общей массой и позволявшие им занять управленческие позиции, но не избавили от самых диких суеверий.
Любопытно, что подобная ситуация повторилась спустя столетия в Советском Союзе, где в конце двадцатых годов прошлого века широкие массы действительно были допущены к высшему образованию. А потом развернулась борьба с «врагами народа», порой принимавшая формы массового помешательства.

Роль государства

Огромную роль в формировании образовательной системы в средневековой Европе играло государство, которое в то время стремилось максимально расширить свое присутствие. Стремясь думать и действовать за подданных, оно в первую очередь старалось воспитать в них уважение к иерархии. Ученик должен был вызубрить учебники, где были изложены мнения авторитетов по всем вопросам – научным, философским и политическим. Из всех европейских стран, пожалуй, только Британия и Нидерланды отчасти избежали формирования такой образовательной системы.
Но система образования, которая в первую очередь стремилась добиться одинаковости понятий обо всем и в большой степени – одинаковости выражения этих понятий, неожиданно продемонстрировала значительные успехи. Правда, совсем не там, где их ждали. Великий промышленный переворот XIX века, индустриальная революция и создание Конвейера (с большой буквы) – вот события, невозможные без тогдашней образовательной системы. А в свою очередь триумф этой системы был невозможен без них.
В самом деле, такого рывка технологий, который мы видим в ХIХ веке, человечество не знало ни до, ни после. Въехав в девятнадцатый век на повозке, человек влетел в двадцатый век на самолете.
Изобретение телеграфа сыграло более важную роль для глобализации экономики, чем изобретение Интернета. Телеграфный аппарат создал возможность моментального общения между континентами, тогда как до телеграфа на такое общение уходили многие месяцы. Интернет же всего лишь сделал моментальное общение более комфортным.
Фундаментальные основы ядерной физики, генетики, математические модели компьютера – это все было придумано в позапрошлом веке. Но унификация производства, создание огромного количества одинаковых, стандартных и взаимозаменямых, деталей, без которых не могла состояться «революция машин», требовали такого же гигантского ресурса взаимозаменяемых работников. Полученное ими образование в условиях индустриальной эпохи позволяло им трудиться десятилетиями на одних и тех же местах.
Приученные к однообразию действий и мыслей выпускники школ и университетов стали идеальным дополнением к лентам конвейеров, а также идеальным материалом для массовых призывных армий, столкновение которых в начале ХХ века едва не привело к краху цивилизации. Промышленный переворот позволил наковать горы оружия и создать технологии, в рамках которых было равно возможно создание конвейеров мыла и конвейеров смерти. Фраза Адольфа Гитлера «Зачем национализировать производство? Я национализирую людей» была возможна только в обществе, испытывающем отвращение к оригинальности, личным усилиям и инициативе.

Неучи у власти

Примечательно, что в ту же самую индустриальную эпоху во главе государств и корпораций часто оказывались люди, никаких дипломов не имевшие. В СССР в период его индустриального рывка 1920 – 1950-х годов политическое руководство было также в руках людей, не отягощенных образованием. Тем не менее харизматичные диктаторы ХХ века имели в своем распоряжении достаточно грамотных технических специалистов, готовых на безупречное исполнение их приказов.
«Мне достаточно нажать кнопку на столе, – хвастался Генри Форд, – и через полчаса передо мной будут стоять десять профессоров». Топ-менеджерами, административными и политическими руководителями атомных проектов СССР и США были не академики, а маршал Берия и генерал Гровс – люди, не обучавшиеся в университетах.
Система советского высшего образования, задуманного в свое время как придаток к структурно-милитаризированной экономике, как поставщик кадров для военной промышленности, вполне справлялась со своими задачами. И в начале 1990-х годов многие специалисты считали, что достаточно высокий уровень образования населения должен стать важнейшим фактором экономического роста.
Однако ничего подобного не произошло. Оказалось, что образование воспринималось людьми как источник социального статуса, а не инструмент достижения знаний и навыков. Население предъявило исключительный спрос на услуги образования, пусть даже и платные.
В 1992 году платное образование было узаконено, и если тогда студентов в России было 2,7 млн, то в настоящее время их насчитывается 7,3 млн. В 1990-е годы численность вузов почти удвоилась, а численность студентов выросла на 80%. При этом росло и число студентов-заочников.

Всеобщее высшее

Если говорить о фактическом переходе к всеобщему высшему образованию, то мы сталкиваемся с новой проблемой. Всеобщее высшее образование не может быть «профессиональным». Оно может быть только «высшим общим» образованием.
Ничего плохого в этом нет, но наше сознание, сформированное в индустриальную эпоху, когда человек с дипломом должен был быть «специалистом», противится новой ситуации. Ведь главный барьер на пути внедрения системы, называемой «Болонская», лежит в сознании тех, кому предстоит оценивать новые дипломы магистров и бакалавров не на государственном и политическом уровне, а на социально-экономическом.
Работодатель имеет правильное или неправильное, но ясное представление о том, кем должен быть выпускник вуза, в дипломе которого написано «специалист». Но кем должен быть «бакалавр» и «магистр» – все еще вопрос.
Название вуза, написанное на дипломе, само по себе не гарантия качества. Для того чтобы оценить, какие вузы дают действительно современное высококачественное образование, потребуется как минимум несколько лет. И единственным критерием здесь могут быть показатели, демонстрирующие «средние» успехи выпускников того или иного вуза, а еще шире – успехи возглавляемых ими бизнес-единиц. При этом карьерный рост однокурсников какого-нибудь одного сверхуспешного человека, окружившего себя университетскими друзьями, не есть синоним качества их образования.
Разумеется, со временем это понимание придет, люди научатся разбираться в количестве и специфике прослушанных курсов, на академическом небосклоне засияют новые звезды. Но как долго продлится переходный период?
«В настоящее время высшая школа должна сосредоточиться на поиске тех механизмов, которые позволят не просто передавать слушателям знания, накопленные ранее, а воспитать в них навыки, позволяющие им самим искать эти знания и создавать новые, – говорит ректор петербургского Межрегионального института экономики и права Ирлан Искаков. – При этом имеет смысл обращаться к опыту не только европейских, но и азиатских университетов и бизнес-школ, изучать опыт того экономического рывка, который на наших глазах совершают страны Юго-Восточной Азии. Так или иначе, реформа высшей школы необходима, и она произойдет, но ответственность за этот процесс должны нести не только государство и высшие учебные заведения, но и предпринимательское сообщество».

Кризис среднего класса

Одной из причин кризиса в средней школе стало развитие глобальных средств массовой информации. Именно они становятся инструментом интеграции ребенка в общество, отбирая решение этой задачи у школы. В результате главная проблема школы сейчас – это падение ее авторитета в глазах детей и их родителей.
С подобной проблемой может столкнуться и высшее образование. Европейская высшая школа в ХХ веке решала задачу воспроизводства среднего класса – грамотных и лояльных властям специалистов. Советское высшее образование ковало кадры для экономики, в которой номенклатура специальностей увязывалась с мобилизационными планами вооруженных сил. И эти люди были советским средним классом.
Кризис среднего класса – это в первую очередь свидетельство его экономической ненужности. Потребность мировой экономики в людях, которые требуют для себя гарантированное рабочее место в обмен на отказ от собственных амбиций, сегодня очень невелика. Новый постиндустриальный мир требует людей с психологией путешественников эпохи великих открытий. Тех, кто готов устремиться в неведомое, с готовностью принимать на себя ответственность за результаты собственных решений, быть психологически готовым противостоять неожиданным потрясениям.
И что произойдет, если в современных условиях массовое высшее образование, став общедоступным, мало помалу перестанет предоставлять дополнительные карьерные и материальные блага? Тогда радость от получения диплома может смениться разочарованием при воспоминаниях о потерянном времени – ресурсе принципиально невосполнимом. На передний план выйдет необходимость воспитания и приобретения навыков, а также готовность совершенствовать свои навыки и умения на протяжении всей жизни.
Готова ли нынешняя система образования к вызовам новой экономики – это еще вопрос, такие вещи проверяются только опытом. Проблема заключается в том, что ошибки, допущенные при реформировании образования, обернутся потерями не сейчас и не завтра, а спустя годы. Когда исправить их будет уже нельзя.