От IGA Ответить на сообщение
К И.Т. Ответить по почте
Дата 11.06.2007 03:13:26 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Белоруссия: "политическая диктатура" и "демонтаж социального государства"

http://red-wedge.livejournal.com/31175.html
<<<
Итоги: зима-весна 2007. [Июн. 10, 2007|01:14 am]

Latur: Это предварительный вариант Темы Номера для журнала Белорусской партии Зеленые "Часопiс"


Не было счастья, так несчастье помогло

Конфликт с Москвой вокруг цен на поставки энергоносителей (декабрь 2006-январь 2007) был использован белорусским правительством в качестве моральной индульгенции для проведения либеральных реформ, подготовка к которым на самом деле шла давно.

1. Торг уместен
На рубеже 2006-2007гг между Минском и Москвой разразился конфликт, вызванный ценами на поставки газа.
Не вдаваясь в его истоки, обратим внимание на особенности спора и переговорного процесса.
Цены на кубометр газа для Белоруссии за время переговоров то опускались до 70 долларов, то взмывали до 200 и больше у.е. непонятно в силу каких причин. Последнее обстоятельство служит лучшей иллюстрацией фикции понятия рыночная цена, которая согласна гипотезе либералов создавается стихийно, путем формирования спроса и предложения. Если некая метафизичиская силы и двигала россиянином Миллиром и белорусом Кобяковым в ходе переговоров, то только не невидимая рука рынка.
Скорее это был присущный обеим сторонам корпоативный эгоизм. Важный момент переговоров: тотальное и почти издевательское отсутствие прозрачности – следствие состояния демократии, точнее, ее полного отсутствия в обеих странах.
С одной стороны, закрытая от глаз общественности зарубежная тоталитарная корпорация, а с другой – внутренняя политическая диктатура держали в заложниках население целой страны, время от времени подбрасывая ему то страшилки, то «приятные сюрпризы».
Государственных негоциантов не интересовало ни мнение белорусов о продаже «Белтрансгаза», ни мнение россиян по поводу не только конфликта, но и вообще стремительной международной экспансии имеющего 25-миллиардные долги и недостаточные экспортные мощности «Газпрома».
Вполне вероятно, что как минимум треть, если не половина, российских граждан в этом конфликте поддерживали Лукашенко. Однако с приближением момента газовой истины их голоса оказалось некому озвучить, кроме пары маргинальных изданий типа «Советской России» и таинственного Союза акционеров Газпрома со штаб-квартирой в городе Муроме. Целая плеяда «политологов», таких как Павловский, и политиков вроде Грызлова, Жириновского и Лужкова, которые успели хорошо заработать на словесной поддержке минского режима в самые постыдные и трагические моменты его истории, сегодня по понятным причинам поют другую песню.
С другой стороны, можно сколько угодно умиляться виртуозному умению белорусского «батьки» отстаивать «национальные интересы» в торге с Москвой, но позволительно ли решать судьбу стратегических предприятий страны на переговорах «за закрытыми дверями»? Когда несколько лет назад белорусское правительство под шумок перевело «Белтрансгаз» в статус ОАО для грядущего торга, большинство белорусов об этом едва ли узнало. Для сравнения: когда в те же годы французское правительство только решило сделать нечто подобное со своей EDF-Gaz de France, это сразу спровоцировало волну демонстраций и публичных дебатов. Сегодня президент Беларуси может пообещать продать «Белтрансгаз», через два дня передумать, потом снова пообещать. Почувствуйте разницу. К тому, чем занималось белорусское правительство задолго до начало процесса «отделения мух от котлет», мы вернемся ниже.
Итак, в результате конфликта Минск частично принял ультимативные условия Москвы – согласился на новые цены на энергоносители, на создание СП с «Газпромом» на базе «Белтрансгаза», на облегчение условий импорта российских товаров..

2. Преждевременные роды
На первом этапе «холодной войны» с «Газпромом» в заявлениях и поведении белорусских чиновников проглядывалась горячая уверенность в том, что в силу имперских комплексов или стратегических интересов Россия все равно останется верной принципам славянской халявы. В доказательство даже приняли бюджет на грядущий год, в который цена на газ была заложена практически старая.
За неделю до наступления года свиньи в матрице произошел некий сбой. Все чаще из уст государственных мужей стали срываться едва закамуфлированные намеки на то, что в стране в новом году грядет ухудшение уровня жизни. Уже не дожидаясь окончания переговоров, белорусские власти осторожно начали смену идеологического и социально-экономического курса, чтобы якобы справиться с энергетическими вызовами.
Зачин сделал лично Лукашенко, заявивший 19 декабря (прим: за десять дней до окончания переговоров с Газпромом!) на совещании с членами Республиканского совета ректоров вузов, «что мы слишком шикарно живем для страны, у которой нет нефти и газа. В системе образования, а может, и здравоохранения, мы живем не по средствам». На том же заседании он потребовал ликвидировать «лишние» структурные звенья в бюджетных организациях.
Затем соответствующие министерства и ведомства на тот момент уже подсуетились и выявили тех, кто мешает стране жить «по средствам». Ими оказались, с одной стороны, студенты-бюджетники очных отделений вузов, а с другой – инвалиды третьей группы и ветераны труда. Первым «по отдельным специальностям» было решено сократить сроки обучения и время получения образования «без ущерба качеству». По мнению министра образования Александра Радькова, «помимо всего прочего, это позволит сэкономить значительную часть бюджетных средств» (БЕЛТА).
Для вторых с 1 января вводился принцип частичной оплаты ими санаторного лечения. При этом отменяются компенсации за неиспользованные путевки.
В теже дни заместитель премьер-министра Андрей Кобяков сформулировал теорию относительности хорошей жизни, которая способна оправдать даже модус вивенди бомжа. Кобяков провозгласил, что отныне понятие «хорошая жизнь» - относительное. «Кто-то получает 1.000 долларов и считает, что живет плохо. Кто-то радуется 300, а может, и 150 долларам. Я не говорю, что все мы хорошо живем»,- добавил вице-премьер. «За что я отвечаю - так это за то, что идет поступательный рост доходов населения», - резюмировал А.Кобяков, дав тем самым понять, что проблема правительства более не заключается в уравнивании доходов населения.
Как видно заявления о реформах были сделаны это время, укогда переговоры с Газпромом по-существу даже не вошли в решающую стадию.

3. От хранителя стабильности к реформатору
Слаживается впечатление, что первоначально запланированные еще до нового года реформы планировалось провести в формате совершенствования старой модели.
26 января на совещании под заковыристым названием «О готовности народного хозяйства к работе в новых ценовых условиях» президент объявил о переходе страны к новой социально-экономической модели. Формацию, идущую на смену «рыночному социализму», – «бережливая экономика». Ее постулаты, как пообещала Советская Белоруссия» окончательно будут сформулированы в Директиве за номером три («об экономии и бережливости»), которая сейчас находится в стадии подготовки.
Если судить по официозной прессе тех дней всё шло к очередной формальной кампании вроде той, которая сопровождала принятие первой и второй директив.
Главное место должно было быть отведено энергетической бережливости на предприятиях - Затрать как можно меньше киловат (своих и товарищей) на изготовление единицы продукции! Вернувшись домой с работы, член госспрофсоюза так же не должен был просто отдыхать, а продолжать экономить энергию. На упомянутом выше совещании президент сокрушался, что на сегодня не более трети белорусских семей оборудовали свои квартиры индивидуальными приборами учета расхода воды и теплоэнергии (к слову, за свой счет).
Однако уже к началу марта белорусское руководство, постепенно оправляясь от «передряги» (так Лукашенко окрестил недавнюю газово-нефтяную войну с Москвой), что называется, «поймало фишку» старой пословицы - не было бы счастья, да несчастье помогло. Под легитимным предлогом того, что «экономическая ситуация, осложненная ростом цен на энергоносители, требует жесточайшей экономии и сокращения затрат» («СБ-Беларусь Сегодня»), появились планы форсированным методом экономически «либерализовать» сектора, где ранее «реформы» шли осторожно – ведь Лукашенко был избран именно как гарант «сохранения стабильности».
От экономии энергии на производстве исключительно методом профсоюзной агитации, быстро перешли к идее ужесточения условий предоставления преференций государственным предприятиям.
«Зачем выделять деньги (которые в итоге недополучают врачи, учителя, пенсионеры) производствам, бездарно их разбазаривающим? Кому нужны заводы, работающие только на финансовом допинге из бюджета, «проедающие» деньги налогоплательщиков? И что это вообще за бизнес такой, который не приносит прибыли?» - писал все тот же печатный орган администрации президента РБ.
В экономике государственная пропагандистская машина начала делать уклон на дебюрократизацию и облегчение условий хозяйствования. Впервые всерьез заговарили о привлечении иностранных инвестиций и международном кредитовании.
С весны в выступлениях лидеров РБ доминирует исключительно риторика их же оппонентов из либерально оппозиционного лагеря. «Производите то, что рентабельно, что выгодно, чтоб не ходили с протянутой рукой и не просили денег», – сказал глава белорусского государства, посещая один из заводов. По его мнению, «прошло достаточно много времени, чтобы обращать внимание только на валообразующие показатели, толку от валовых показателей нет, если нет прибыли и рентабельности».
Параллельно через официальные СМИ началась промывка мозгов насчет того, как надо понимать грядущую приватизацию. Если раньше предметом гордости было отсутствие оной, то теперь белорусскому обывателю предлагают гордиться тем, что флагманы экономики будут проданы дорого.

4. Возвращение Позняка
Вторым новшеством стала националистическая истерика.
Еще в декабре, в разгар «схватки за трубу», официоз неожиданно похвалил национал-патриотов (читай: националистической оппозиции) за их твердую приверженность приницпам суверенитета. Со слов СБ у них произошел позитивный «сдвиг в сознании».
В течение последней недели декабря на самостойнические ползиции перешли даже в недалеком прошлом самые горячие энтузиасты интеграции с РФ. «Россия ставит перед нами одно требование – чтобы мы отказались от своей независимости и стали какой-то автономией, или российской губернией. С этого всё и началось. Но такого никогда не будет. Беларусь была, есть и будет независимой страной. И мы никому не позволим, даже великой братской России, с нами разговаривать языком силы и шантажа. Тем более, что Беларусь находится в центре Европы и изолировать ее от Европы или как-то обложить, как волка, красными флажками, невозможно», - указывал тогда же автор Сергей Костян, лидер пролукашенковских коммунистов – еще вчера самая пророссийская из всех местных партий.
Абсолютизация белорусским режимом идеи национального суверенитета не только явственно показала, что геополитически отступать Лукашенко некуда, но и имела курьёзные последствия для оппозиционной сцены и одного из самых фольклорных сюжетов белорусской оппозиции – «возвращение Позняка».
Фактически наблюдается не новая редакция, а частичный реэкспорт националистических идей начала 1990-ых, связанных, прежде всего, с именем Зенона Позняка, который после уличных событий 1996 г. бежал из страны. Позняк – один из главных пропагандистов концепции черноморско-балтийского союза и нефтяного коллектора, своего рода санитарного энергетического кордона между Европой и Россией. Его возвращение в глазах части оппозиционного электората ассоциируется с приходом мессии.
И действительно, «возвращение» Позняка состоялось, но в виде фарса. Его дух витает на страницах официозных изданий и в форме навязчивых идей Лукашенко: «по-быстрому» наладить с помощью Киева транзит нефти из Баку на новополоцкий НПЗ.Власти настолько впали в кураж, что они устроили параллельную вылазке оппозиции 25 марта акцию «За независимую Беларусь!». Примечательно, что их целью на этот раз был не столько срыв традиционной акции, сколько нивелирование ее символического значения. Между режимом и националистической оппозицией впервые начался негласный торг в борьбе за бренд под названием «независимость».

5. Чернобыль дорога жизни
Одним из важных идеологических компонентов стартовавшей социальной реформы стал комплексный пересмотр всех принятых в обществе способов восприятия Чернобыля. Ревизионисты из Красного дома предлагают отныне рассматривать Чернобыль как событие, безусловно, трагическое, но давно канувшее в лету, наподобие эпидемии чумы 1467 года. Это, дескать, было тогда, когда еще не было квитнеючай под батьковским правлением РБ. Символично выглядит затея Лукаюгенда (БРСМ) провести концерт под названием «Чернобыльский шлях – дорога жизни». Понятно, что цель этого ревизионистского проекта – объявить пройденным очередной этап «реабилитации». Далее можно будет постараться достичь общественного консенсуса по проекту строительства собственной АЭС. О своем «твердом» решении построить к 2012-2015 гг. белорусскую АЭС было заявлено сразу после газо-нефтянного конфуза, хотя до этого Батька обещал посоветоваться с народом.
Очевидно, что реабилитация мирного атома связана с процессом ликвидации льгот и компенсаций «чернобыльцам». Ликвидация переходит в завершающую стадию и проходит синхронно с общим пересмотром белорусской социальной политики.
Отныне и жертвы, и ликвидаторы аварии на ЧАЭС теряют свою специфику, переходя из категории потерпевших и, следовательно, имеющих право на безусловные компенсации в когорту этаких «лузеров» социально-рыночных джунглей, подобно безработным и матерям-одиночкам. Говоря модным в Беларуси новоязом, гордые «жертвы катастрофы» превращаются в жалких «социальных иждивенцев». Но самое примечательное, что по законопроекту часть ликвидаторов и жителей зараженных территорий вовсе выпадают из круга счастливчиков – обладателей дозированных льгот.
Даже российская монетизация льгот показалась белорусским разработчикам слишком мягкотелой. Ее главный изъян: «Объем выплат на льготы из федерального бюджета вырос в... 4 раза по сравнению с "дореформенным" уровнем! Российский бюджет смог себе это позволить с учетом своей нефтегазовой составляющей…» (БелТА) . А потому монетизация – не наш путь.

6. Готовь реформы летом
Самое интересное – это выясняется с каждым днем, все выше описанные реформы отнюдь не были вызваны аппетитами злых дядей из Газпрома. Они готовились давно.
Лукашенко на пресс-конференции поведал: “Мы знали, что такой удар по экономике будет, и мы все просчитали, начиная от ситуации на финансовом рынке и заканчивая ростом промышленности, сельского хозяйства, обеспечим мы его, не обеспечим. Все это делается очень просто, потому что удар был нанесен, прежде всего, по углеводородным поставкам, и мы четко знали, до доллара, сколько нам придется достать из кармана и заплатить дополнительно за нефть и газ».
В интервью «Интерфаксу» заместитель министра экономики Владимир Семашко прямым текстом признал, что все последнее время белорусская элита в поте лица работала над созданием законодательной базы для быстрой продажи белорусских предприятий.
«Тема приватизации и продажи предприятий для нас не новая. В 2003-2004 годах мы провели акционирование самых крупных предприятий нефтехимического комплекса не просто так, не ради дани моде: "Нафтана", "Полимира", "Азот" и др. Это было сделано для того, чтобы предприятия в любой момент были готовы принять инвестора, образно говоря, стояли на низком старте. В стандартной ситуации акционирование крупного предприятия длится полтора-два года. Никакой инвестор не будет ждать два года», - сказал Семашко.
Наталья Петкевич замглав администрации президента, представляя закон об упорядочении льгот в парламенте, обмолвилась, что нынешняя концепция закона об урегулировании льгот готовилась как минимум уже два года.
Таким образом, повышение цен на газ Россией оказалось для режима в некотором роде весьма кстати - как аргумент для урезания социалки. Было получено алиби для ползучей коммерциализации социальной сферы и общественного обслуживания, становящихся якобы непосильной ношей для государства.
Между тем, очевидно, что даже с ценой в 200 долларов благодаря наличию некого стабилизационного фонда и дежурного стабилизационного кредита из России (или Германии) Белоруссия могла прожить пару лет без брутальных бюджетных обрезаний.
Не будем уже говорить про то, что сокращения не затронули ни силовые структуры, ни затраты на пропаганду, включая «стройки века» - всевозможные ледовые дворцы.
Резюмируя сказанное, можно считать, что демонтаж стрктур социального государства является сознательным поступком, а не спонтанной реакцией на внешние вызовы.

7. Ошибка резидента
Именно в непонимании либеральной логики режима заключался прочет оппозиции, которая вплоть до этой весны в упор не хотела, а кое-кто до сих пор не желает, замечать либеральную составляющую лукашенковского курса.
Одни в стане оппозиции уверяли, что где-то на торфяниках и суглинках к западу от Смоленска в миниатюре возрождено социалистическое государство по советскому образцу, а заветы Ильичей и воля белорусского народа, дескать, не позволяют приватизировать социалистическую собственность. В этой мысли удивительным образом оказались едины как пролукашенковские российские коммунисты, так и оппозиционные белорусские либералы романтической тенденции. Их главный тезис: пока у власти Лукашенко, он ничего не продаст.
Злые оппозиционные языки, в том числе из числа тех же либералов, напротив, утверждали, что Лукашенко и его клан уже и так фактические олигархи белорусской экономики, а потому формальная приватизация ему вовсе не нужна до тех пор, пока не встанет вопрос о поиске преемника.
И лишь некоторые оппоненты Лукашенко «слева» несколько лет назад обратили внимание на то, что пресловутая государственная собственность не совсем государственная и может сегодня на завтра стать совсем не государственной.
Они обращали внимание на перевод целого ряда унитарных госпредприятий в статус открытых акционерных обществ, который имел место в последние годы и остался практически без внимания СМИ. Однако именно этот факт прямо указывал на готовность режима по мере необходимости очень быстро и без шума приватизировать «народное достояние».
Не поняв природу режима, оппозиционеры этой весной явно оказались не в своей тарелке.
Националистическая истерия, сокращение социальных программ и заявления правительства о подготовке масштабной приватизации.- это все о чем так долго мечтали батькофобы, вдруг сбылось. В итоге к началу реформ оппозиционеры оказались объективно неспособны к массовой мобилизации противников режима.

8. Игра в кривлялки
Всё весеннюю фазу активности оппозиции можно охарактеризовать как с одной стороны поиск консенсуса с властями, с другой попытки наложить на свое либеральное identity нейкий социальный макиаж.
Первыми навострились занимать высокие праивтельственные посты представители Объединенной граждаснской партии (ОГП). Клюнув на слова Лукашенко о грядущих реформах, либералы предложили режиму использовать их наработки на поприще трансформации. Предожение власти игнорировали.
Паневропейский и националистический угар, в который запал «батька» в ходе нефтегазовой войны, вызвал в оппозиционной среде новую надежду на легитимизацию. Большой резонанс вызвало послание Милинкевича на адрес Лукашенко – устроить 25-го марта день единения, т.е. совместный сабантуй и братание на Октябрьской площади. Дабы вместе противостоять наступлению российского энергетического империализма и защищать национальную независимость от газового супостата. В столице начали распространяться листовки, где рядом были изображены три флага: оппозиционный бело-красно-белый, официальный красно-зеленый и звездная хоругвь Евросоюза.
Сама демонстрация 25 марта и сопровождающий ее дискурс представляли собой некий трудный поиск «общего языка», причем в прямом смысле этого выражения: фракция оппозиции в лице ОГП предложила милиции помощь в том, чтобы вывести людей с центральной площади.
По мере приближения 26 апреля – очередной годовщины катастрофы на чернобыльской АЭС – весь оппозиционный политбомонд по традиции воспылал любовью и сочувствием к жертвам «мирного атома».
Однако на этот раз впервые за последние годы Чернобыльский марш действительно избавился от налета привычной национал-религиозной метафизики. Это было связано с громким скандалом вокруг запланированной ликвидации льгот ликвитдаторам Чернобыля. Все это само собой выводило на первый план собственно социально-экологический аспект чернобыльской проблемы, что не могло сказаться на расстановке сил внутри оппозиции.
История повторилась, когда в парламенте начались дебаты по льготам.
Даже рыночные фундаменталисты были вынуждены начать заигрывать с левой фразой. «Льготный популизм: намерения похвальны, реализация – опасна» – указывает местный идеолог либералов Ярослав Романчук. Автор указанной статьи справедливо отмечает необходимость общественного обсуждения всех социальных реформ, что несколько корректирует догму о научном характере рыночных теорий и знаний «экспертов»: «Лукашенко и его правительство не посчитали нужным устраивать публичную дискуссию по поводу реформы социальных льгот. Общественное мнение по данному вопросу игнорируется». Наконец, открыто признается, что в основе желания отменить льготы лежит классовый интерес сросшихся с государством капиталистов: «Она (номенклатура) успешно отстояла миллиарды долларов корпоративных льгот, отдав в жертву рыночной псевдолиберальной риторике льготы социальные. Напрягаться за студентов, чернобыльцев, пенсионеров и инвалидов в нашей стране в системе власти некому». Сегодня ясно, что убежденные рыночники» предпочитают политической смерти тактику «троянского коня».
Однако главную ставку оппозиционеры все равно делают на внешний фактор. В случае начала формированной приватизации Запад может довольстоваться косметическими реформами политического фасада: создание подобия паламентской оппозиции из политиков с раскрученным демократическим реноме.
Что еще больше всего заставляет профессиональных «борцов с режимом» сохранять статус-кво, необходимость сохранения контроля над своей паствой. Ведь ни для кого в Беларуси не секрет, что авторитет оппозиционных организаций среди активных (!) противников режима крайне низок.
Неудивительно, что после весеннего флирта с жертвами отмены льгот, оппозиция снова завела заезженную пластинку: главной осенней акцией лукафобов станет «Европейский марш».

9. Вывод
Главное резюме весны 2007г. - экономическая либерализация не означает демократии.
В результате весенних реформ либерального толка никакой демократией в Белоруссии даже не пахнет. Скорей отдает правым популизмом с солидаристским уклоном. Если газовый конфликт с Россией примет вялотекущие формы на ближайшие четыре года, что есть все основания предполагать, он может быть интегрирован во внутренние пропагандистские стратегии. Основанная на энергетическом антиимпериализме новая идеология «национальной безопасности» сделает окончательно экстремистскими любые, даже самые робкие, попытки профсоюзных и социальных требований. Все для фронта, все для победы, все для национальной энергетической безопасности!
Проект оппозиция в нынешнем виде обречен на формат караоке – перепевки в домашней обстановке педе телевизором нациоанл-либеральных хитов, который исполняет один известный DJ Лу, Единственноый тезис, оправдывающий ее существоание: «реформы и национализм у Лукашенко - не настоящие».
Впрочем, чем оптимистичнее и бодрее тон официоза после новогодней истерии, тем труднее прогнать навязчивую мысль о том, что целая страна уже поражена какой-то постыдной неизлечимой болезнью. Это связано с заметным ростом цен практически на все группы товаров и услуг. Правительственные заверения в том, что цены удастся сдержать за счет снижения себестоимости, которая, в свою очередь, произойдет за счет исполнения админустановки – «экономить», пока не оправдались.
Имеет место кризис системы вертикали власти. Примечательно, что местные выборы в январе 2007-го пришлись на десятилетие установления лукашенковской выборной модели с ее «институтами»: жесткой фильтрацией кандидатов, досрочным голосованием, отсутствием независимого наблюдения, монополией на информацию в СМИ. За десять лет существования системы в высшем эшелоне власти не появилось ни одного человека, который бы прошел все ступени политической карьеры от местного депутата до министра. Иллюстрацией и верхом провала кадровой политики стало назначение Лукашенко собственного сына в Совет безопасности.
Силы левой оппозиции разрознены. Однако неплохая мобилизация в ходе чернобыльских протестов и заметное количество низовых гражданских инициатив против отмены льгот, свидетельствуют о неком потенциале. Осень 2007-го – последняя осень льготных талончиков для студентов и пенсионеров, лекарств для малолетних детей, во многом будет решающей для определения контуров модели будущего сопротивления.
<<<