Форум С.Кара-Мурзы

	От	IGA
	К	И.Т.
	Дата	08.04.2007 01:24:22
	Рубрики	Тексты;

Что такое жить в Узбекистане образца 2007 года?

http://www.apn.ru/publications/article11683.htm

2007-03-20 Авраам Шмулевич
Что такое жить в Узбекистане образца 2007 года? Часть первая

О том, что значило жить в дореволюционной Средней Азии, как независимой, так и российской, мы, европейцы, более или менее представляем — по книгам писателей, запискам путешественников, свидетельствам очевидцев. Тем более это касается Средней Азии советской. Но вот современная, постсоветская Средняя Азия, в человеческом её измерении — пока Terra incognita.

О том, как выглядит жизнь в современном Узбекистане «изнутри» — наш разговор с Лией Джамиловой, юристом из Узбекистана. Она много ездила по республике, в силу своей работы встречалась с людьми самых различных социальных слоев, и хорошо представляет обстановку в постсоветском независимом Узбекистане — Респу́блика Узбекистан, O‘zbekiston Respublikasi, как теперь официально именуется эта страна.

* * *

— Что такое жить в Узбекистане сегодня?

— Для каждой категории граждан, естественно, это значит что-то свое, хотя есть и общее для всех.

Например, я хорошо представляю жизнь чиновничьего класса.
С начала своей трудовой карьеры я сама пробыла три года государственным чиновником, а потом, в ходе своей работы в Узбекистане во внегосударственном секторе, мне приходилось сталкиваться с чиновниками различных госорганизаций, в основном в министерствах-ведомствах на уровне начальников-замначальников отделов. Думаю, современный госчиновник последнего поколения это примерно вот так: ему лет 30-40, он умен, образован, узбекское высшее образование, а также магистратура за границей, кругозор довольно широкий, все-таки опыт жизни за границей обогащает мировоззрение. Говорит, скорее всего, как минимум на одном иностранном языке и на русском (от двух слов до совершенного владения оным), понимает как должно быть и как быть не должно в этой жизни.

Но! Вот тут они делятся на две категории: у одних обстановка как она есть в Узбекистане вызывает внутренний протест и неприятие, которое конечно кому попало не высказывается, должность все-таки обязывает. И вторые, у которых в момент сравнения стандартов «как должно быть» и «как есть» происходит сбой, и вместо сравнительного анализа мозг выдает линию партии. Чтобы он сам не думал, он свято поддерживает «линию партии», пока работает на государственной работе. В соответствии с вышесказанным, никто никаких попыток к изменениям не предпринимает. Зарплата у него небольшая (50 – 250 долларов США в месяц). Это небольшие деньги, тем более для чиновника. Служба при этом нудная, никому не нужная, советского типа. Что значит работать на ней? Это значит понимать, что ты не окупаешь даже своих обедов и проезда на работу. Кого-то куда-то не пускать и получать от этого удовольствие в виде собственной значимости, или перекладывать бумажки с места на место, и понимать, какой глупостью ты занимаешься. Если есть машина, то левачить, причем даже на Мерседесе, чтобы хотя бы окупить бензин, причем торговаться с клиентом не на жизнь, а на смерть. Если можешь по должности брать взятки, то брать их с чистой совестью, потому что все примерно понимают, сколько ты получаешь легально, и что при этом у тебя семья и дети.

— Насколько это распространено — брать взятки? И насколько опасно?

— Главное делиться наверх, у них ведь тоже семьи и дети. В уголовном кодексе, конечно, есть статья, предусматривающая тюремное заключение на не маленький срок за предоставление и получение взятки должностным лицом, но насколько я знаю, эта статья применяется к тем, кого надо за что-то наказать.

— А какие существуют социальные навыки общие для всех, независимо от социальной ниши?

— В Узбекистане главный социальный навык — это знать свое место в социальной иерархии. Причем это "место" будет разным — в семье, на работе, в махалле, в институте и т.д. нужно знать, как общаться с тем кто выше тебя, наравне с тобой и под тобой. С тем, кто выше — всячески выражать уважение. Называть на Вы, прикладывать руку к сердцу и всячески выражать свой к нему "хурмат" (уважение, то есть), вплоть до того, что выходить из его кабинета задом — чтобы не поворачиваться к нему спиной. Ну, а женщине надо выказывать хурмат любому мужчине — потому что он изначально выше нее, — потому как мужчина! С тем, кто наравне с тобой — можно в меру уважительно. Вроде как сами определитесь — кто к кому и как. А к тому, кто ниже тебя, можно относится так, как тебе заблагорассудится, тут ты хозяин положения, можно по мелким поручениям посылать, заставлять делать то, что самому не хочется — так чаще всего обращаются начальники с подчиненными, мужья с женами, старшие братья к младшим, и свекровь к невестке. Причем отношения свекровь-невестка — это отдельный случай. Тут в ход идет принцип "я в свое время отмучилась, теперь ты мучайся, потом тоже так же отрываться будешь".

— Много ли узбеков уезжает за пределы страны? И какой социальный срез мигрантов?

— Много. В основном это жителей областей, где работы практически нет. Едут в основном в Россию и Казахстан, потому что у Узбекистана с ними безвизовый режим и работы там много. В Америку и Европу тоже едут, но очень мало, потому что очень сложно получить визу. В Россию часто едут без знания русского языка, что увеличивает шансы нарушений их прав и всяческих издевательств. Знающие русский язык, или поработавшие уже в России, становятся подрядчиками, приезжают за бригадами в Узбекистан и вывозят их в Россию или Казахстан.

— Какие у рядового узбека отношения с узбекской милицией? Правовая защищенность?

— Люди боятся милиции, и откупаются от нее по поводу и без. Особенно если человек из региона приехал в Ташкент работать, это означает 99,9% не получишь ташкентскую прописку, а значит, и не можешь надеяться на легальную работу. Скорее всего, будешь стоять на одном из базаров, и надеяться на то, что тебя кто-нибудь наймет для «черной работы» за один-десять долларов в день, вот такая «биржа труда». И он будет работать, и снова придет на базар, пока милиция не разгонит, или в изолятор не заберут. А едут из регионов многие. Потому что семья и дети — от трех до десяти, и работы там нет, а кормить их надо. Очень многие в областях просто недоедают, очень много случаев анемии, материнской и детской смертности.

— А как живут женщины? В свое время Советская власть одним из главных своих достижений объявила «раскрепощение женщины Востока». Что произошло с этой женщиной за годы независимости?

— Узбечка сегодня: скорее всего она не работает, сидит дома с детьми, занимается хозяйством. Если все-таки и работает (возможно, 1% из 100% замужних), то для того, чтобы было куда носить новую одежду. Ну а где-то 0,01% все-таки специалисты и работают для того, чтобы работать, свою значимость осознавать и делать что-то полезное. И возможно еще что-то зарабатывать. Но это редко.

Живешь ты, скорее всего, со свекровью — процентов 60 из 100, ну, а если повезет сильно, — то отдельно с мужем и детьми. Почему целых 40% живут отдельно? Потому что если сын не младший, то со свекровью нужно жить, пока следующий после тебя сын не женится, а потом — свобода, и командовать тобой будет только муж, без свекрови.

Один пример: девушка, которая со мной работала и была заместителем директора филиала НПО в нашей стране, и очень хорошо по нашим меркам зарабатывала, дома была «последним» человеком, свекровь постоянно давила на нее, чтобы она бросила работу, в то время как ее муж практически ничего не зарабатывал, и она содержала всех, и его и свекра со свекровью и сына. Но свекор и свекровь этого знать не знали, чтобы престиж сына не подрывать в их глазах. Помимо всего прочего 99% домашней работы лежало на ее плечах — после работы была домашняя вахта, притом, что в доме была сестренка мужа 20 лет от роду. А все почему? Потому что дочь любимая, а невестка нежеланная (невестка провинилась тем, что вышла замуж за их сына по любви, то есть он сам ее выбрал, а не родители, и была она из самого отдаленного региона страны, а не из столицы, как он).

Второй пример, женщина, очень известный адвокат в стране, которая еще и правами женщин занимается. Хорошая мать и жена, которая боится опоздать с работы, и ездить в командировки, потому что муж ревнует и ее бьет. Причем сильно.

Ну и, напоследок, муж тебе, скорее всего, изменяет, и, возможно, у него есть вторая жена, а может даже дети от нее. А сама ты ждешь не дождешься, когда твой сын вырастет и появится в доме невестка, чтобы ты могла ею командовать, как когда-то командовали тобой.

— Насколько распространено многоженство? Это официально?

— Я знаю немало случаев, когда про женщину говорят не «она его любовница», а «она вторая жена». Не скажу, что это очень широко распространенное явление — по экономическим причинам. Не так много мужчин могут позволить себе содержать вторую семью. В качестве вторых жен могут быть и узбечки (которые, почему бы то ни было, не смогли выйти замуж официально, либо разведены), и европейские женщины, в то время как в качестве первой официальной жены узбеки европейских женщин не берут. Конечно, это не официально, в семейном и уголовном кодексе есть статьи, запрещающие многоженство. Это скорее просто ведение совместного хозяйства еще с одной женщиной помимо жены. Я слышала от мужчин, что вторая жена — «для души», выбирается не его родителями, а самим мужчиной. Второй жене покупается или снимается квартира, он почти каждый день к ней приходит, содержит ее, и она рожает ему детей.

Обычно просто после некоторого времени общения, свиданий, или просто какого-то времени знакомства он ей предлагает: «Дорогая, я к тебе так распрекрасно отношусь, что просто в любовницы звать тебя не хочу, я ж тебя уважаю и ты мне не какая-то там проститутка, а вот жениться я на тебе не могу, потому как женат и дети у меня, и жена моя живут с моими родителями, поэтому предлагаю тебе стать моей женой второй. А я тебя буду любить и обеспечивать, и все у нас будет как у людей — дом, дети и все остальное».

При этом первая жена может быть официально поставлена в известность, а может, и нет, — у всех по-разному. Статус второй жены в обществе будет не тождественен как статусу замужней, так и статусу любовницы — что-то среднее, ее не сказать, чтобы уважали сильно, но и не осуждают.

— Добрачный — внебрачный секс имеет место?

— Добрачный да, но он тщательно скрывается от родителей, как парнями, так и девушками. Но это есть, в основном, в больших развитых городах. А в глубинках девушки не настолько развиты и развращены — и хранят девственность до свадьбы. Внебрачный секс — тоже очень распространен, и скрывается, но все понимают, что он существует.

— А как молодые люди знакомятся? В основном через свах?

— Для брака — сватают матери. Свах как таковых у нас нет. Это происходит через родню — «а мы слышали, что у вас есть хорошая девочка, а у нас хороший мальчик», многие смотрят на молодых девушек на общественных мероприятиях — свадьбах, например, и потом узнают, кто эта девочка, чья она, и идут свататься. Первое свидание — они общаются, а где-то неподалеку находятся родственники с обеих сторон — контролируют. Потом от 2 до 20, примерно, свиданий и — свадьба, если все идет хорошо. Если не нравится кто-то кому-то, то после первого свидания — перезвон мам это выявляет, и семьи на этом расстаются.

— То, что Вы описали, модель сватовства и сексуального поведения, отношений — это характерно для какой социальной среды? В столице — в Ташкенте, среди интеллигенции, госчиновников — другая модель отношений?

— Это принято у всех, характерно для всех социальных страт, это просто черта узбекского народа.

http://www.apn.ru/publications/article16798.htm

2007-03-30 Авраам Шмулевич
Что такое жить в Узбекистане образца 2007 года? Часть вторая

Первая часть интервью опубликована здесь.

— А как относятся узбеки к политике? Население вовлечено в политический процесс? Политику обсуждают?

— Люди сегодня не имеют никакого представления, почему не происходят выборы президента, хотя вроде они должны быть в этом году, а срок полномочий нынешнего президента закончился в январе. Они не верят ничему, что видят в новостях, да и видят все тоже что и при союзе: хлопок зреет, его успешно сдают в карман государства (узбекский вариант закромов родины), все поют и пляшут, в стране никаких проблем, а вот за границей негров, например, убивают.

Знаете, что мне написал знакомый казахстанец на мой вопрос «что вы думаете об узбеках»? — «Терпилы». Так и есть. Основное действие народа по отношению к государству — терпеть. Ментов на улицах и в метро, которые могут прицепиться просто так, потому что деньги нужны. СМИ, которые вешают лапшу на уши. Начальство, от которого выходишь на полусогнутых спиной назад, чтобы неуважения не выказать. Махаллю, которая орган местного самоуправления, без справки от которой заявления о разводе суд не примет, которая на жалобу жены о том, что муж бьет, скажет — ничего, терпи, он же муж, отец твоих детей. Хокимияты, которая местная власть на местах, а точнее, цари и боги на своей территории, и делают в прямом смысле все, что хотят, например, вмешиваются во все, что делают бизнесмены на их территории. Закрыть их бизнес могут, когда хотят, потому что и МВД, и прокуратура района друг друга во всем поддерживают. Это значит, что все на всякий случай боятся прокуратуры и СНБ, потому что никогда не знаешь, когда и за что придерутся. А после Андижана-2005 боятся говорить о власти то, что думаешь, боятся стукачей, которые есть в каждой организации. И терпеть, терпеть... в Узбекистане никогда не будет революции. Менталитет не тот. Узбеки не сопротивляются, они терпят.

— Но ведь совсем недавно был Андижан. И до Андижана были антиправительственные выступления в Ферганской долине. Можно вспомнить и резню турок-месхетинцев, и столкновения на узбекско-киргизской границе. Да и при царе было восстание 1916 года. То есть, массовые антиправительственные волнения, а то и революция, все же очень можгут быть?

— Я думаю, нет. После событий в Андижане люди настолько боятся, что уже ни о каких действиях не думают. Им очень наглядно показали, какой может быть реакция на их действия. Да этого подобного жёсткого пресечения не было. Наоборот, в 1991 году, президент сам поехал в Ферганскую долину, разговаривал с людьми, успокаивал. Хотя уровень социальной напряженности растет, он просто зашкаливает. Но, тем не менее, страх пересиливает желание возмущаться.

— А как простой человек видит внешнюю политику?

— А простой человек практически ничего в ней не понимает. Кто сегодня правительство поддерживает, займы дает — с тем и дружат, с кем будут дружить завтра — не понятно. С кем мы дружим сегодня, простой человек определяет по тому, флаги какой страны вешают вдоль основной дороги президентского кортежа, трассу эту регулярно два раза в день перекрывают.

Мы дружили после независимости сначала с Турцией, и в честь этой дружбы перешли с кириллицы на латиницу. Потом мы почему-то с ней раздружились, и позакрывали фирмы и супермаркеты турецкие, которые успели к тому времени открыться. Ну и что, что турки дружно прогорели? И из институтов турецкие студенты, ни слова не понимающие по-русски, на котором они учились, вдруг пропали.

Потом (я конечно дружбу с кем-то могу пропустить, ибо тогда я это не отслеживала) мы дружили с Америкой, и дали ей разместить у себя военную базу, рядом с Афганистаном. Потом случился Андижан, и Америка нас не одобрила. И мы с ней раздружились. Военных выгнали, американские НПОшки позакрывали, визы американцам давать перестали, ввели новое положение в статью УК об измене Родине с замечательной формулировкой: «передача любой информации, представляющей интерес для Республики Узбекистан, иностранным гражданам и организациям». По ней посадили замминистра обороны, а теперь возбудили уголовное дело против сотрудницы правозащитной американской организации. А Россия, надо отметить, нас одобрила после Андижана, и мы с ней снова задружили, — предприятия совместные стали открывать, вспоминать практически забытый русский язык. Трудновато правда, новое поколение-то на кириллице уже и читать-то не умеет, да и в регионах русский уже забыли. Но что не сделаешь для нового старого друга. Мы еще и договор о совместной обороне подписали. Вот прямо вижу, как наяву, на Россию нападает Враг, хотя кто это может быть, понятия не имею, так как общий враг у нас с ней теперь один — терроризм, и узбекская славная армия, сплошь состоящая из богатырей (их надо видеть: если это не спецотряд, то их, по-моему, ветром снести может), идет защищать границы России. Мда....

Мы еще с Китаем задружили в рамках ШОС. Студентов отправляем в Китай учится, спецслужбы — обмениваться опытом. Пока не понятно, что из этой дружбы выйдет, и когда мы раздружимся... Конечно, мы дружим с близкими соседями — Казахстаном, Кыргызстаном.

— Как рядовые узбеки соотносятся с соседями — тюркскими государствами СНГ и с Таджикистаном?

— Граница с Казахстаном закрыта — там уж больно хорошо, народ же массово бегать начнет туда — безопасно, работа есть, зарплаты нормальные, товары хорошего качества опять в страну потащат, в основном продукты и одежду, кто ж тогда покупать узбекское будет? Правильно, а местного производителя поддерживать надо, вот государство его и поддерживает. Довольно забавное зрелище — граница, закрытая только с одной стороны: Казахстану-то безразлично — заезжай, выезжай. А у нас она просто закрыта, люди проходят огородами, через частные дома — платят хозяевам и проходят. Есть отрезок пути между Ташкентом и Самаркандом, который проходит через Казахстан. Раньше проходил. Потому что, как закрыли границу, так все и стали ездить в объезд, дольше стало на два часа. На одной из совместных пресс-конференций, данных двумя президентами, наш, ничтоже сумняшеся, заявил, что граница никогда и не закрывалась, — езжай не хочу. Проверили на следующий же день — как была закрыта, так и осталась. Зато с Киргизией теперь экспериментально открыли на месяц. Правда не знаю, что это за тип научного эксперимента, и какие они ждут от него результаты, но пока она вроде как говорят, действительно открыта.

— Вопрос о «тюркском единстве» как-то актуален для узбеков? Языки-религия-культура ведь похожи, а еще несколько десятилетий назад многие области разных теперь стран были в пределах одного государства. Об этом помнят?

— По-моему, этот вопрос совсем не актуален. Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы узбеки на политическом и бытовом уровне это вообще обсуждали. То есть на личном уровне эта перспектива не рассматривается как таковая. А на политическом уровне альянсы так недолговечны, что люди даже не придают им значения. Тем более, что они не несут практической нагрузки для людей. Например, та же узбекско-казахская граница, — которая официально открыта, но фактически закрыта уже много лет. Не могу сказать, что люди скучают и ностальгируют по Советскому Союзу, просто людям плохо живется, и одно из сетований, то, что, возможно, если бы Союз не распался, так плохо бы не стало.

— А как стоит межнациональный вопрос в самом Узбекистане?

— Между жителями Узбекистана разных национальностей отношения добрососедские, — кто хотел уехать, те уже уехали, а кто остался — признали свое место в местной культуре, сжились с ней. И все понимают, что проблемы у всех одинаковые, ни одна нация сейчас не находится в привилегированном положении. Я знаю о некоторых проблемах, которые есть у людей, подавших прошение о получении узбекского гражданства. Например, беженцы, приехавшие в Узбекистан в ходе войны в Таджикистане. Многие их них уже много лет живут без каких-либо документов, рождаются дети, которые не получают метрик и впоследствии не могут пойти в школу, поскольку у них нет никаких документов. Но это скорее вопрос работы внутренних политико-юридических механизмов.

Узбеки на уровне массового восприятия объединили всех неузбеков европейских национальностей в русских — "урусов", и особо не делают различий между не-узбеками. Причем в урусов включили даже татар, несмотря на то, что татары тоже мусульмане по религии. Жениться на татарке — практически такой же кошмар, как жениться на еврейке, ну чуть меньший кошмар.

— Некоторые этнографы считают, что узбекская нация окончательно сформировалась как нация только при советской власти. Насколько это верно? Есть ли разница между узбеками — выходцами из различных регионов?

— Да, насколько я знаю, многие придерживаются такого мнения, что узбеки как нация сформировалась при советской власти. Уж название нации-то точно, до этого население Туркестана величали сартами. Даже сейчас отличие некоторых областей Узбекистана от других настолько существенно, что становится понятно, что изначально между ними не было единства. Так, например, Хорезмская область по языку, культуре и внешности гораздо ближе к турменам, чем к узбекам, каракалпакский язык — это практически казахский, а на узбекском там говорят редко и мало, и по внешности каракалпаки очень похожи на казахов, — лица гораздо более монголоидные, чем у узбеков.

Племенного деления как такового нет, и кланового тоже. Узбекское общество семейственно, — то есть, члены одной семьи поддерживают друг друга, и родственники в пределах троюродности тоже. Но до кланов как таковых семьи не разрастаются.

— Есть ли в Узбекистане проблема местных диалектов? Узбеки из различных областей хорошо понимают друг друга?

— У нас в каждой области говорят немного по-другому, поэтому легко определить, кто с какой области, но проблем с пониманием диалектов нет никакой. Есть другое. В Каракалпакии, как я уже сказала, говорят не на узбекском, а практически на казахском, думаю, это один из диалектов казахского языка. В Самарканде и Бухаре практически все знают талжикский, и для многих это основной язык общения. Так, на базарах, на улицах гораздо чаще слышна таджикская речь, и очень часто можно увижеть таджикский тип лиц. Но если ты говоришь на узбекском, тебя поймет человек знающий узбекский язык, из какой бы области ты не был.

— А государственный — официальный — какой диалект?

— Нет официального диалекта, просто узбекский язык. У нас за образец источника узбекского берут узбекский Навои.

— На этом "просто узбекском" где-нибудь, кроме как на радио и ТВ, говорят?

— Нууууу.... некоторые интеллигенты говорят, так сказать, на литературном узбекском.

— Насколько народ религиозен? Каковы позиции ислама?

— Очень много узбеков стали религиозными. Очень интересен подход тех людей, которых я знаю. Они могут не соблюдать ничего, кроме какого-то одного положения: например, не исполнять ничего, но не есть свинину. Или грешить весь год, курить, изменять жене, пить водку, но один раз в год «искупать» свои грехи соблюдением уразы — поста. Очень многие мужчины ходят по пятницам в мечеть.

Уже лет десять как в административном кодексе есть статья, запрещающая носить культовые одеяния в публичных местах, и это является проблемой для мусульманок, которые хотят носить хиджаб — то есть платок. В институтах, школах требуют их снимать. Например, моя тетя по отцу, узбечка, преподаватель химии в средней школе, стала очень религиозной последние лет двадцать. Она стала носить платок в школу. Директор ей запретил, после чего она прошла многие инстанции, и дошла до Омбудсмана. После этого к ней перестали придираться, и она продолжила носить платок на работе. Но, насколько я могу судить, ислам в Узбекистане среди населения не агрессивен. Они соблюдают то, что хотят, но не трогают тех, кто исповедует другую религию.

— А что происходит с евреями?

— Несколько лет назад моя мама спросила меня, нравятся ли мне еврейские мальчики, на что я ей ответила: покажи мне хоть одного, и я скажу тебе, нравится он мне или нет. Евреев осталось очень-очень мало. В основном это старики, которые почему бы то ни было не захотели ехать в Израиль.

Отношение теперь стало как к чуду-юду: «Ты еврейка? Не может быть!» — и все тебе рады, и начинают говорить о том, как они любят евреев и какие они умные люди. Хотя, насколько я знаю от мамы и бабушки, раньше быть евреем было очень непопулярно, и факт своей нации старались особо не афишировать. То, что я открыто везде и всегда декларировала свою нацию, очень удивляло моих родственников.

— Ваша мама бухарская еврейка?

— Нет, мама — ашкенази

— На каком языке преподают в институтах? Много ли русских школ?

— В институтах еще есть обучение на русском языке, соотношение, возможно, один к десяти по количеству студентов, которых набирают на русско- и узбекскоязычные потоки. Школ с русским образованием в Ташкенте, насколько я знаю, две, но осталось еще много школ, в которых по одному классу с русским языком обучения. В регионах я не думаю, что остались русскоязычные школы, да и русскоязычных там уже практически нет. В глубинках его и при Союзе не знали, а теперь тем более.

— Русский язык еще помнят? Владеет ли им молодое поколение?

— Русский язык почти забыт. В Ташкенте вас поймут, если вы будете говорить по-русски, но только те, кому больше 25 лет. Те, кто младше, его просто не знают. В автобусе я как-то услышала, как один парень другому говорил, —- "Иди, познакомься с ней, чего ты!", а тот ему в ответ: "Как? Она же русская, а я по-русски ни слова сказать не смогу". В областях вас поймут, — если вам очень повезет наткнуться на человека, который каким-то чудом не забыл русский язык. Умные русские, которые решили уже окончательно оставаться в Узбекистане, отдают своих детей в узбекские школы — потому как уже ни в институт поступить, ни работу получить без узбекского практически невозможно. Жена моего двоюродного брата не знает ни слова по-русски, ей 26 — она ташкентская. Жена моего бывшего квартиранта из Андижана, ей 20, она ни слова не говорит по-русски. Дети младше 16 не умеют читать кириллицу, потому что преподавание идет на латинице. Я объехала весь Узбекистан с тренингами, которые проходили по схеме: я говорю по-русски, участники по-узбекски. Мне повезло, что я работала в основном с аудиториями за 30, и они еще помнят русский, но уже плохо. Получить работу по узкой специальности без узбекского еще, наверное, можно, а уж в иностранных организациях главное не узбекский, а английский, хотя требуют и узбекский, — потому что целевая аудитория организаций в основном узбекско-язычная.

— А как относятся к России и к русским?

— Раньше, году этак в 1991–1999-м, можно было услышать от узбеков: "Русский Иван научил нас водку пить, курить, и вообще езжай своя Россия!", а теперь наблюдается очень интересный эффект ностальгии по русским — чем их меньше, тем больше их любят. При общении с узбеками можно услышать: а у меня друг / врач / учитель был русский, такой замечательный был человек...

Так что вывелся новый закон пропорциональности: чем меньше в Узбекистане русских — тем лучше к ним относятся.