Гордость - это способ сохранить в своей памяти и передать детям накопленные взгляды и опыт, в том числе накопленные и не собой, а предками. Я горжусь тем, что мой дед, - чью фамилию ношу и я, и носит мой сын, - пережил блокаду и вошел в Берлин с оружием в руках как советский человек. Я горжусь тем, что после войны он вернулся на Адмиралтейский завод и строил подлодки до свой смерти по старости. Да, я формально к победам деда непричастен, но я и не вправе от дедовских дел отказываться – это было бы предательством с моей стороны. Поэтому я тоже себя ощущаю советским человеком.
Что значит ощутить себя советским человеком? – Лично для меня это значит ощутить себя частичкой советского этноса. Можно спорить, что является более верным наименованием этого этноса, - советский народ или советские народы? (что вернее выражает его суть?), - однако признаки этого этноса достаточно внятны и символичны. Самые главные символы советского этноса, через которые сквозь времена проявляются признаки советского этноса и контуры советского уклада жизни – имхо, это памятник рабочему и колхознице и запись национальности в гражданском паспорте. Если хотите, это – символы благой жизни, это символы веры советских людей в благую жизнь.
Можно думать и спорить о том, какую смысловую нагрузку несут эти символы сегодня, - как сегодня они осуществляют связь поколений и поддерживают историческую память людей, - но для этого сами эти символы должны быть в обиходе. Однако на сегодняшний день эти символы выведены из обихода в результате череды проведенных спецопераций. Суть этих спецопераций по растлению советского этноса, имхо, может быть сведена к выполнению одного требования – рассматривать смысловую нагрузку и оценивать значимость каждого символа по отдельности с точки зрения формальной логики, с точки зрения непосредственной его применимости в обыденной жизни, в повседневной деятельности.
Можно поражаться ловкости ума реформаторов и находимыми ими решениями, но в тоже время не следует завораживаться их всемогущностью – их всемогущность кажущаяся, вытекающая из нашей идеологической беспомощности. С одной стороны, наша беспомощность обусловлена поиском мер по защите своей смысловой структуры, аналогичных мерам агрессивным. Это – ошибка. Следует, имхо, подбирать не аналогичные ответы, а адекватные; главный же критерий адекватности – комплексность символов, т.е. «рабочего и крестьянку» и запись национальности в паспорте, вне зависимости от вида и источника агрессии, надо защищать в комплексе.
С другой стороны, наша беспомощность связана не только с «мысленной недостаточностью», но и с нашим безволием. Мы прощаем нашим врагам их ошибки, мы отказываемся видеть их ошибки и это явление - для меня загадка. Я не понимаю, на чем основана такая беспечность. Взять, например, наш случай с указанием национальности – конечно, сейчас меня можно умывать приколами типа «напиши себе на лбу свою национальность» и я эти издевательства стерплю, проглочу и забуду из-за своего бессилия, но я не забуду, не прощу и не проглочу ошибку либералов, допустивших обман при изъятии из паспорта указания национальности. Суть обмана в том, что без предварительной общественной дискуссии о целесообразности изъятия, изъятие графы «национальность» по факту сопровождалась выдачей паспортов четырнадцатилетним детям, а дети, как известно, по национальности не делятся, потому что рано им еще…
Поэтому мне остается лишь ждать, когда обман начнут понимать и приколы и издевательства в этом деле – неплохая подмога, потому что если не мысль, то хотя бы воля к жизни у людей проснется.
