|
От
|
IGA
|
|
К
|
И.Т.
|
|
Дата
|
06.12.2006 13:13:39
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Ржавое оружие антисталинизма
http://rk.org.ua/rk/338/11.html
<<<
Ржавое оружие антисталинизма
[Н. Семенова]
Приближается 15-я годовщина разрушения СССР и победы контрреволюции на его территории. Причины этой трагедии до сих пор дебатируются, но то, что идеологической и психологической ее подготовкой стала кампания по шельмованию социализма, советской истории, и в частности И.В. Сталина, - несомненно. Прошло полтора десятилетия, но до сих пор реакционеров всех мастей, как видно, грызет сомнение в окончательности этой победы. Вот и принимается позорная резолюция ПАСЕ, осуждающая “преступления тоталитарного коммунистического режима”, а “элиты” прежних советских республик послушно суетятся, напрягают силы, стремясь уже полностью вытоптать в сознании народов память о былом величии нашей общей Родины – Советского Союза.
Небезызвестный Гавриил Попов, например, поспешил издать книгу “Три войны Сталина”, точнее, новую ее редакцию. Первая редакция, как он сообщает, была опубликована всего год назад, конечно же, в США – “Война и правда: Цена победы”, ну и в России тоже – под названием “1941 – 1945: Заметки о войне” – как раз к 60-му юбилею Победы.
Но с чего это вдруг ученый-экономист, с энтузиазмом разрушавший социалистическую экономику и советскую политическую систему, вдруг взялся за, казалось бы, столь далекую ему тему – история Великой Отечественной войны - и вещает с ученым видом знатока непререкаемые истины, практически не ссылаясь ни на какие источники (за очень малым исключением)? Можно, конечно, предположить, что это просто “комплекс Передонова”. Был такой герой в романе Ф. Сологуба “Мелкий бес” - свихнувшийся учитель гимназии, который со сладострастием пакостил, пачкал все вокруг. Кстати, А. Нуйкин свою статью, посвященную писаниям Г. Попова, так и озаглавил – коротко и точно – “Пакость”. Но пакость-то пакостью, однако в данном случае она имеет определенную цель, которой Попов и не скрывает. Дело в том, что усилиями самого Попова и таких, как он, за 20 лет в сознание народа уже внедрены многие лживые оценки советской истории, что и сделало возможным разрушение советского строя, социализма, СССР. “Но есть самая главная, самая генеральная, самая все определяющая задача – преодолеть сталинизм в оценке Отечественной войны в целом” (с.163). “Сталинизм” – это так, для красного словца, попугать обывателя, главное – лишить народ гордости за подвиг, совершенный советскими людьми, ставший возможным именно благодаря советской системе, социализму, и тем самым похоронить их в народной памяти навсегда.
Нельзя сказать, что эта “генеральная задача” не решалась до Попова. Его “особый взгляд” (эти слова выделены в аннотации на книгу) – блеф. Уже 20 лет все, о чем он решил поведать как о плодах своего неутомимого поиска истины, назойливо (хотя и не очень успешно) навязывается народу многими другими вовремя и удачно “прозревшими”. Книга же Попова отличается разве что, при небольшом объеме, концентрацией лжи и грязи, их удельным весом в расчете на страницу. Тем она для нас и интересна.
Как и все подобные авторы, Попов постоянно, как заклинание, повторяет слово “правда”. Это слово во всех падежах, пожалуй, наиболее частотно в книге, такого правдолюба просто свет до сих пор не видел! Посмотрим же, что он считает правдой.
Вот пример. “Далее я узнал, что весь мир празднует день Победы 8 мая, когда была подписана капитуляция. На нее представители СССР вроде бы не явились. Сталин потребовал повторного подписания 9 мая. На него уже не явились командующие армиями союзников: стыдно было участвовать в спектакле. Да и тот, кто подписывал акт со стороны немцев, фактически не был на это официально уполномочен” (с.86). Просто удивительно, как можно в пяти фразах исхитриться нагромоздить столько лжи. И акт о капитуляции в ставке Эйзенхауэра в Реймсе был подписан генерал-полковником А. Йодлем, начальником штаба оперативного руководства верховного командования вооруженных сил Германии, 7 (а не 8-го) мая в 2 часа 41 мин., и советский представитель начальник советской военной миссии генерал И.А. Суслопаров при этом присутствовал. Он подписал этот документ, сделав примечание, что данный протокол не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое-либо союзное государство. Эйзенхауэр и представители других держав при его штабе с этим примечанием согласились. В тот же день И.В.Сталин направил Президенту США Трумэну послание, в котором говорилось, что объявлять о капитуляции Германии еще преждевременно. “Надо иметь в виду, что сопротивление немецких войск на восточном фронте не ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу Деница о капитуляции” . По договоренности с союзниками подписание акта о капитуляции по всей форме было назначено в Берлине на 8 мая. Верховное командование экспедиционных сил союзников представлял заместитель Эйзенхауэра главный маршал авиации Великобритании А. Теддер, вооруженные силы США – командующий стратегическими вооруженными силами генерал К. Спаатс, вооруженные силы Франции – главнокомандующий армией генерал Ж.-М. Делатр де Тассиньи. А то, что от Верховного Главнокомандования советских войск принимал капитуляцию Маршал Г.К. Жуков, знает, по-видимому, даже Г.Попов. От немцев прибыли генерал-фельдмаршал Кейтель, начальник штаба верховного главнокомандования, адмирал флота фон Фридебург и генерал-полковник авиации Штумф, имевшие и предъявившие полномочия от Дёница (которого Гитлер перед смертью назначил президентом германской империи и военным министром) подписать акт о безоговорочной капитуляции. Подписание акта закончилось 9 мая в 0 часов 43 минуты, дата же на документе стоит – 8 мая. Вот и вся ужасная правда, почему у нас День Победы отмечают 9 мая.
И так по всей книге. Почему, например, наши войска смогли перейти в контрнаступление под Сталинградом и разгромить противника? Союзники помогли. “Черчилль и командование союзников понимали: нужна срочная помощь. И англичане в октябре начали наступление в Египте. Но необходим был более мощный удар, который бы отвлек силы Гитлера с Восточного фронта. 8 ноября 1942 года началась операция союзников “Торч” – высадка десанта в Северной Африке. Сталин знал заранее от Черчилля о десанте и требовал удерживать Сталинград. А 19 ноября Красная армия – спустя 10 дней после высадки союзников – начала наступление в районе Сталинграда” (с.49). Нашему правдолюбу и в голову не приходит, что зависимость здесь обратная: “Упорное сопротивление русских обеспечивает союзникам свободу выбора места, времени и количества сил для решающего наступления”. Это слова из доклада главнокомандующего экспедиционными силами генерала Д. Эйзенхауэра в июле 1942 г., когда началась подготовка к высадке в Северной Африке. “Для активных действий в этом районе, - писал Эйзенхауэр, - лучшей обстановки нельзя и придумать… Успех предприятия обеспечен”. Еще бы! На Восточном фронте в это время находилось до 80% немецких войск, а в Северной Африке их было лишь 1,5%. “Вы, разумеется, понимаете, что эти действия не заставят Гитлера повернуться лицом на юг. Мы исходим из того, что он прочно увяз в России”, – отмечал в одной из своих директив командованию американских войск в Северной Африке начальник штаба армии США Дж.Маршалл.
Попов в подтверждение своей правоты приводит цитату из доклада разведслужб США в декабре 1942 г.: “Англо-американские успехи в Северной Африке сделали возможным русское наступление под Сталинградом” (с. 49), но умалчивает, что в докладе этом дается лишь анализ высказываний СМИ о разгроме немцев под Сталинградом: “С особой теплотой воздается хвала мощи Красной Армии… Хотя значительное число комментариев сводится к тому, что англо-американские успехи в Северной Африке сделали возможным русское наступление (под Сталинградом. – Р.И.)”. Слова, данные в скобках, - уточнение Р. Иванова, в книге которого «Сталин и союзники» и приведена эта цитата. У Попова они включены в текст цитаты, он явно не хочет указывать источник, поскольку тогда слишком ясно видно его жульничество при обрезании цитаты. Что же касается американской прессы, то в той же книге Р. Иванова приводится сообщение вице-консула СССР в Сан-Франциско Г.М. Хейфеца в ВОКС: “Вам, вероятно, известна история с Чарли Чаплином. Так называемая демократическая печать потребовала высылки Чаплина из страны за его поддержку открытия второго фронта в Европе”. Да что там говорить, наша нынешняя “так называемая демократическая печать”, разве не дует в ту же дуду?
Но вернемся к Г. Попову. Он раскрывает нам глаза и на причины нашей победы в Курской битве: “…спасать Сталина от повторения лета 1942 года бросились союзники. 10 июля 1943 года – в критический момент Курской битвы – Эйзенхауэр начал десантную операцию и высадился на острове Сицилия. Итальянская армия была разгромлена. Части Эйзенхауэра начали быстро продвигаться. 13 июля 1943 г. Гитлер срочно вызвал с Курского фронта Манштейна и Клюге и заявил, что вынужден свернуть операцию “Цитадель” (так называли немцы битву на Курской дуге) из-за гораздо более важной для него Италии” (с.48). А вот Эйзенхауэр пишет, что решение о проведении Сицилийской операции было принято еще в январе 1943 г., а разработка планов по захвату Сицилии под кодовым наименованием “Операция “Хаски” началась в феврале. Он очень подробно рассказывает, как тщательно велась подготовка к операции, как в ходе подготовки к ней в июне был захвачен остров Пантеллерия. И отмечает: “Операция началась в ночь на 9 июля точно по плану”. Из чего тут можно заключить, что союзники “бросились” к нам на выручку? Всё по плану, хотя и не без шероховатостей. “Накануне высадки в Сицилии, 7 апреля 1943 г., Эйзенхауэр заявил, что десант будет иметь мало шансов на успех, если в районе вторжения окажется значительное количество хорошо вооруженных и полностью боеспособных немецких сухопутных войск. Под “значительным количеством” следует подразумевать наличие более двух немецких дивизий”. Черчилль был взбешен этим заявлением. Он обратился к начальникам штабов с наиболее памятным за всю войну меморандумом: “…Если присутствие двух немецких дивизий считается решающим фактором для отказа от любой операции наступательного характера для миллиона человек, находящихся ныне в Северной Африке, то трудно себе представить, каким образом можно продолжать эту войну… Мы заявили русским, что в связи с подготовкой к операции “Хаски” не сможем посылать им военные материалы с северными конвоями, а теперь отказываемся от “Хаски” только потому, что по соседству, видите ли, оказываются две немецкие дивизии. Я просто не могу себе представить, что подумает об этом Сталин, который имеет перед собой на фронте 185 немецких дивизий”. Но все обошлось. Итальянские войска практически не оказали сопротивления, а немцам после упорных боев удалось “вывести с острова большинство своих сильно потрепанных частей под прикрытием темноты”.Что касается переброски войск с Восточного фронта, то еще 19 июля во время встречи с Муссолини Гитлер заявил, что ввиду напряженного положения на русском фронте Германия не может выделить подкреплений и снаряжения, которые просит Италия.
Так что дивизии “Райх” и “Мёртвая голова”, которые из-под Курска “без паузы сразу же были отправлены сражаться в Италию против десанта союзников” (с.48), что “спасло Сталина” от разгрома, - фантазия Попова или того, у кого он это взял (источника он по своему обыкновению не указывает).
Не раскрывает своих источников он и тогда, когда сообщает, что 12 января 1945 г., когда Красная Армия действительно бросилась на помощь оскандалившимся в Арденнах союзникам и по просьбе Черчилля начала наступление раньше намеченного срока, “она, пользуясь тем, что Гитлер перебросил много дивизий на Запад, прорвала фронт в невиданно короткие сроки” (с.50). Выходит, и здесь не мы помогали союзникам, а они нам. В действительности же, для наступления в Арденнах туда было переброшено несколько соединений из Дании и Норвегии, но не с Восточного фронта. Напротив, 4 декабря Гитлер сообщал Салаши, что очень скоро резервы, имеющиеся на Западе, потребуются для переброски на восток, так как “русские в самое ближайшее время начнут гигантское наступление против Восточной Пруссии и Верхней Силезии”.
Точно так же не сообщает Попов, откуда он взял сведения, что при штурме Кёнигсберга наши потери составили “сотни тысяч убитых и раненых” (с.89), если численность советских войск, участвующих в штурме составляла около 130 тысяч человек. Он полагает, что читатели должны поверить ему на слово. Лично я больше доверяю известному публицисту В.Бушину, который пишет: “Я участник штурма Кёнигсберга. Получил за это благодарность Верховного Главнокомандующего и две медали – “За взятие Кёнигсберга” и “За отвагу”… И потери там были минимальные, ибо четыре дня перед штурмом окруженную крепость неустанно громила наша артиллерия и авиация, причем не только своя, но и привлеченная с соседних фронтов. А когда 9 апреля на город обрушили всю свою мощь сразу полторы тысячи самолетов, да последовал еще один массированный удар артиллерии, то немцам ничего не оставалось делать, как пойти на безоговорочную капитуляцию”.
То же самое и с Болгарией. Вводить туда войска, утверждает Попов, было незачем, но Сталину было “плевать на расходы и жертвы” О каких жертвах речь? При переходе болгарской границы не было сделано ни одного выстрела ни с нашей, ни с болгарской стороны, болгарский народ и болгарская армия встречали наши войска как освободителей. По распоряжению Сталина все оружие болгарских войск было оставлено при них, этим было выражено полное доверие болгарскому народу и болгарской армии, которая обратила это оружие против немцев. И еще. Попов подробно рассказывает о всех своих родственниках: кто что делал во время войны. Позволю себе и я вспомнить о своих родителях, участниках Великой Отечественной войны, фронтовиках, которые всю жизнь хранили память о том, с какой теплотой и благодарностью встречали болгары их, советских “братушек”.
Впрочем, Попов настаивает, что советская армия вообще не должна была переходить государственную границу СССР, а, освободив свою территорию, на этом закончить войну. Но Сталин этого не сделал, – Красная Армия начала освобождение стран Европы, или, по Попову, “оккупацию” с целью экспансии социализма. В этом, считает Попов, “особенно очевидна преступность сталинского варианта окончания войны 1941 – 1945 годов. И перед народами СССР. И перед народами Восточной Европы. И – прежде всего – перед русским народом” (с. 157). Разоблачению этого сталинского “преступления” посвящено много страниц небольшой по объему книги. В пример Сталину Попов ставит Кутузова (не реального, а того, каким его изобразил Л.Толстой в романе “Война и мир”), который считал, что Отечественная война должна закончиться изгнанием врага из России. Но Сталин “Войну и мир” “или не понял, или не захотел понять”. Действительно, странно было бы, если бы Сталин изучал стратегию по роману Толстого, а за образец себе поставил толстовского Кутузова, который так характеризуется в романе: “У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли, - это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение, и ввиду этого значения умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое”. Мог ли Сталин в военное время, когда вопрос стоял о самом существовании СССР, полагаться на “неизбежный ход событий”, отказаться от участия в этих событиях и ничего не предпринимать? Кстати, настоящий, не толстовский, Кутузов 21 декабря 1812 года в приказе по армии поздравил войска с изгнанием врага из пределов России и призвал их “довершить поражение неприятеля на собственных полях его”.
А вот наши союзники, по-видимому, начитались Толстого, потому и тянули с открытием второго фронта, поскольку на территории США и Англии немецких захватчиков вообще не было, изгонять никого не нужно. А их высадка в Северной Африке и Италии объясняется просто: бросились спасать Сталина. В июне 1944 г. союзники, наконец, высадились в Нормандии и начали медленно продвигаться, но эти действия, противные “логике Толстого”, у Попова неприятия не вызывают. Его гнев направлен только против Сталина, который не прекратил войну, оставив у границ СССР 4,3 млн. вооруженных до зубов фашистов (а военная промышленность Германии и в 1944 г. продолжала наращивать производство вооружения и военной техники), не отказался от “преступного” стремления навсегда покончить с фашизмом, исключить новое нападение на свою страну. Кроме того, до конца войны не исключался сговор Германии с нашими союзниками, заключение сепаратного мира между ними.
Окончание следует
<<<
http://www.rk.org.ua/rk/339/9.html
<<<
Ржавое оружие антисталинизма
[Н. Семёнова]
окончание. Начало в №43(338)
О контактах Управления стратегических служб США, в частности его европейского центра, возглавляемого А. Даллесом, с верхушкой гитлеровской Германии подробно, с использованием богатейшего документального материала рассказывается в книге В.С. Коваля “Правда о заговоре против Гитлера”, изданной АН УССР в 1961 г.. Эти контакты активизировались после Сталинградской битвы, когда перед Германией замаячила реальная угроза поражения и внутри ее правящей верхушки возникли оппозиционные группировки, искавшие спасения в сепаратном сговоре с нашими западными союзниками. В свою очередь в таких переговорах были заинтересованы и американцы. “Это было в период сталинградской катастрофы, когда первые мирные предложения дошли до меня со стороны американцев” - рассказывает секретный агент германской разведки в Стамбуле Леверкуэн. Тогда же и возник заговор с целью убийства Гитлера. “Он (Гитлер. – Н.С.) является тем самым единственным фактором, который дает возможность нашим врагам идти вместе” (выделено мной. – Н.С.), - писал один из виднейших деятелей оппозиции фон Хассель. По согласованию с американцами после убийства Гитлера “…на Западе будет проводиться планомерный отход…, а лучшие германские дивизии будут посланы защищать Восточный фронт”, - писал в своем донесении в Вашингтон А. Даллес. Заметим, что Г. Попов отзывается об этих заговорщиках очень тепло, называя их патриотами Германии. Переговоры руководимого А. Даллесом центра с немецкими высокопоставленными чинами не прекратились и после провала путча 20 июля 1944 года, приуроченного к высадке в Нормандии англо-американских войск, которые продвигались, почти не встречая сопротивления. Уже весной 1945 года Сталин вынужден был в посланиях Рузвельту неоднократно затрагивать этот вопрос. 29 марта 1945 г.: “К Вашему сведению должен сообщить Вам, что немцы уже использовали переговоры с командованием союзников и успели за этот период перебросить из Северной Италии три дивизии на советский фронт”. 7 апреля 1945 г.: “Трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления со стороны немцев на западном фронте объясняется только тем, что они оказались разбитыми. У немцев имеется на восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15 – 20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не делают. Они продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель”.
Но господина Попова такими фактами не смутишь. Кроме Советского государства и лично Сталина, он никому никаких обвинений не предъявляет. И благородные союзники заслуживают только признательности и восхищения, и немецкие генералы-заговорщики, оказывается, не только были патриотами Германии, но и горели желанием помочь русским, правда, тем, которые готовы бороться против Сталина, - например, они опекали генерала Власова и это, с точки зрения Попова, их прекрасно характеризует. Да и самого Гитлера он упрекает вовсе не за разбойничье нападение на СССР (а что было ему, бедному, делать, если Сталин собирался напасть на Германию уже в июле 1941 г. – с.106), не за зверства фашистов на нашей земле, а за то, что он, Гитлер, не распустил колхозы, не вернул собственность, отобранную большевиками, и не собирался прогнать большевиков для передачи власти небольшевистскому национальному правительству России (с.129). Таким образом, он обманул надежды советских людей и тем самым спровоцировал их на борьбу.
А вот генерал-предатель Власов, конечно, герой: “Власов мог отсиживаться в лагере (как “отсиживался”, например, генерал Карбышев, пока его не казнили. – Н.С.). Но он объявил себя врагом Сталина и попытался в Германии сформировать Русскую освободительную армию …” (с.68). И хотя Власов общался не только с добрыми заговорщиками, но и вынужден был “пойти на соглашение с лидером СС” Гиммлером, Попов испытывает к нему глубокое уважение и предлагает поставить ему и таким, как он, памятник с надписью: “Оказавшимся в борьбе со сталинским социализмом на стороне врага” (с.172).
В России памятника Власову, к счастью, нет, на государственном уровне героем его не признают. А вот за другого пособника немецких фашистов Попов может порадоваться: на Украине Степану Бандере уже и памятники открыли, и улицы есть его имени, и в учебниках о нем пишут как о национальном герое, и президент Ющенко упорно добивается официального признания бандеровцев участниками освободительного движения и требует уровнять их с ветеранами Великой Отечественной войны. “Уравнять” - это, понятно, эвфемизм. На проходившем в августе сего года в Киеве Форуме украинцев гражданин США Аскольд Лозинский заявил, что герои Украины служили только в Украинской повстанческой армии (бандеровской), а те украинцы, которые служили в Красной Армии, не боролись за свою родину, они были только пушечным мясом. Присутствующий на этом сборище Ющенко сообщил, что он абсолютно разделяет то, что говорил его друг Аскольд Лозинский, что он ему аплодировал (Гавриил Попов тоже бешено аплодировал бы), и тут же наградил его украинским орденом. Так что Попов вроде бы мог не утруждать себя защитой Бандеры – есть у того защитники и покрупнее, но все ему кажется, что такого важного врага ненавистного ему Советского государства до сих пор недооценивают. “Бандера никогда и никого не предавал. Он служил своему народу так, как понимал интересы этого народа”, - заявляет Попов и призывает не оставаться “в болоте советской пропаганды” (с.65). Хорошо, выберемся из этого “болота” и возьмем книгу канадского ученого, эмигранта Виктора Полищука “Гірка правда: злочинність ОУН-УПА (сповідь українця)”, который посвятил этот объемный труд памяти жертв ОУН-УПА (Организации украинских националистов – Украинской повстанческой армии). Среди огромного количества использованных им источников нет ни одного советского издания, но очень подробно изложив историю ОУН, проанализировав ее идеологию, приведя многочисленные примеры ее злодеяний, автор делает однозначный вывод: ОУН – это фашистского типа, тоталитарная, расистская организация. В связи с активизировавшейся в последнее время на Украине кампанией по героизации ОУН-УПА В. Полищук направил руководителю рабочей группы при Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН-УПА С. Кульчицкому открытое письмо “Погляд з Канады”. Он пишет: “Живя в Канаде, я более двадцати лет исследую феномен украинского интегрального национализма и в ходе работы над темой изучил тысячи архивных документов и доступную литературу на украинском, английском, польском, русском и чешском языках”. Это дает ему право сделать вывод, который может послужить ответом и Г. Попову: “Движение Бандеры не имело целью освободить народ, а только построить государство, в которой будет иметь власть и в которой установит фашистскую диктатуру, Вспомните, что сказал на эту тему Бандера: “Наша власть будет страшной!“ Такой ли страшной власти желал украинский народ?” К страшной власти Бандера шел страшным путем: “ОУН-УПА… в 1943 году на Волыни, а в 1944 году в Галиции проводили массовую, плановую, доктринальную чистку польского населения, в результате которой мученической смертью погибло не менее 120000 польских беззащитных детей, стариков, женщин, мужчин. Это – кроме 80000 украинских жертв бандеровцев, которые погибли такой же смертью в 1941-1950 годах”.
В отличие от В.Полищука правдоискателю Попову тысячи документов абсолютно ни к чему. Описывая массовые изнасилования, якобы совершенные советскими солдатами в Германии, он безо всякого стеснения называет один-единственнвый источник, откуда почерпнул эти живописные факты, – книгу К. Райана “Последняя битва” (а как там насчет “болота антисоветской пропаганды”?). Причем описание изнасилований, мародерства – это первое, с чем сталкиваешься, начиная читать его книгу. Расчет понятен: ошеломить читателя обилием помоев, вылитых на головы наших воинов, - а затем все пойдет как по маслу, все проскочит. И то, что Сталин уже совсем собрался напасть на Германию (“во второй половине июля”), немцы лишь чудом его опередили. И то, что Сталин собирался капитулировать (железный аргумент: “… очевидно, что Сталин не мог не попытаться капитулировать” (с.119, выделено Поповым), но Гитлер отказался принять капитуляцию, чем смертельно его оскорбил, и “все годы войны Сталин жил жаждой личной мести Гитлеру” (с.121, выделено Поповым). И, конечно, читатель не должен сомневаться, что злодей Сталин только и мечтал, как бы, разгромив немцев, быстрее начать войну против союзников (эта мысль, ничем не аргументированная, проходит через всю поповскую книгу). Тот хорошо известный факт, что уже в конце апреля 1945 г. Черчилль, как он позднее сам признавался, дал указание фельдмаршалу Монтгомери “тщательно собирать германское оружие и складывать его, чтобы его можно было снова раздать германским солдатам”, по представлениям нашего правдоискателя, очевидно, доказывает агрессивность Сталина. И когда на Потсдамской конференции (25 июля 1945 г.!) Сталин вынужден был заметить Черчиллю: “400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут”, это означало, что именно он готовился использовать оружие против союзников, а не наоборот. И атомный шантаж со стороны Америки, и Фултонская речь Черчилля, положившая начало “холодной войне”, – во всем виноват злобный и властолюбивый агрессор Сталин.
Вся книга Попова просто пронизана самой черной ненавистью и самой желтой клеветой не только на Сталина, советское руководство и советских военачальников, но и на всю Красную Армию, весь советский народ – вообще на все советское. Правда, выделяя как этап “вторую войну Сталина”, Отечественную войну, начавшуюся, по его утверждению, через несколько недель после 22 июня, он говорит о решении русского (слово “советский” в данном контексте не используется) народа дать бой врагу, драться до конца и даже о героизме русских людей. Но решение такое народ, по утверждению Попова, принял после крушения своих надежд на избавление при помощи немцев от колхозов и большевиков. А пока эти надежды были живы, народ сражаться не хотел, армия разбегалась, никто ни о какой Родине не думал. Этот период характеризуется как “первая война Сталина”, в которой тот потерпел поражение. Таким образом “народ впервые получил возможность высказать свое отношение к социализму, и он его высказал” (с.117). Спору нет, были в нашей армии и трусы, и шкурники, и просто слабые люди, причем не только в первые недели войны. Многих из них привел в чувство знаменитый приказ № 227 28 июля 1942 года. Но вот что писал в своем дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии генерал-полковник Ф. Гальдер, которого даже Попов вряд ли может обвинить в том, что он занимался “советской пропагандой”. Возьмем его записи только за первые две недели после начала войны, то есть за то самое время, когда советский народ “высказал свое отношение к социализму”.22 июня: “После первоначального “столбняка”, вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям”. 24 июня: “Противник в пограничной полосе почти всюду оказывает сопротивление”, “Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться”, “В общем теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам”. 25 июня: “…Русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск”. 28 июня: “ На фронте группы армий “Юг”. Создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж….”. 29 июня: “Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен…Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются лишь немногие”. 1 июля: “Противник отходит с исключительно упорными боями, цепляясь за каждый рубеж”. 4 июля: “ На фронте группы армий “Юг” противник местами оказывает упорное сопротивление, что вызывает обострение обстановки на отдельных участках”. 6 июля: “Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами”.
Всех этих героев оплевал в своей книге Попов, как оплевал он и живых и мертвых советских воинов, добивших фашизм и освободивших страны Европы (участников “третьей войны Сталина”, по терминологии Попова), которых он представил как оккупантов, “толпу грабителей, мародеров, насильников” (с.22). “Слюны бешеной собаки” у Попова хватило и на то, чтобы в 60-ю годовщину Победы плюнуть в наших стариков-ветеранов за то, что у них “не хватило ни интеллекта, ни мужества” свергнуть Сталина (он говорит о “реформах”, но напоминает, что у них было в руках оружие), пойти за Власовым (с. 5, 79).
Так стоило ли вообще читать мерзопакостную поповскую книжонку, которую без перчаток даже в руки взять противно? Думаю, что, преодолевая брезгливость, мы должны внимательно знакомиться со всеми подобными сочинениями, чтобы своевременно и аргументированно отражать все атаки и вылазки, переходить в наступление, не оставляя камня на камне от любой лжи и клеветы.
Полностью статья опубликована в журнале
“Марксизм и современность” № 3 (37), 2006 г.
<<<