Сейчас, в начале лета 2001 года, Россия -- это страна на пути к
выздоровлению. Инвестиции растут, многие товары уже достигли европейских
стандартов, а бартер значительно уменьшился. Доходы от торговли
позволяют Центральному банку восстанавливать валютные резервы. Тем не
менее последствия заблуждений периода 1992-1998 годов еще далеко не
преодолены. Россия не только стала беднее из-за неадекватных действий,
но и переживала почти перманентный политический кризис с 1993 по 2000
год. Государство, его важнейшие функции и основные институты пали
жертвой хищников и рантье, что означало его фактическую приватизацию.
Общество еще долго будет травмировано, а бедность вызвана не
только очень низкими зарплатами, но и деградацией социальной сферы.
Образование и здравоохранение были принесены на алтарь оздоровления
бюджета. Результаты 2001 года принесут разочарование. Рубль переоценен
по отношению к доллару и к евро, что сводит на нет усилия по
модернизации предприятий. Бремя внешнего долга станет тяжелым, а то и
невыносимым в 2003 году. Тогда же российские власти столкнутся с
огромной проблемой износа инфраструктуры...
При этом действия Владимира Путина нельзя назвать
незначительными. Придя к власти в сложных условиях (он был выбран, а
затем уже избран), он постепенно освободился от опеки "семьи", клана
близких Ельцина и их друзей-олигархов. Федеральная реформа -- мера явно
необходимая -- была его первым позитивным поступком. После тяжелой зимы
2000-2001 года он перешел в атаку. Министерские перестановки 28 марта
привели к значительным переменам...
Как бы ни были важны все эти изменения, они по-прежнему
недостаточны. Перейти от скачка к устойчивому росту можно только при
условии адаптации к российским условиям принципов смешанной экономики
типа той, что была во Франции и в Италии в 1951-1960-х годах. Такая
политика предполагает, что власти берут в свои руки добычу сырья, чтобы
контролировать использование ренты. Это значит разрушить политическую
власть олигархов и заставить администрацию отказаться от сращивания с
бизнесом. Такая политика неизбежно приблизит Россию к Европе, и в
особенности к Франции. Ряд признаков сегодня свидетельствует о том, что
в России многого ждут от Франции. Важно не обмануть эти чаяния,
поскольку они прямо отвечают нашим интересам.
Le Monde
Париж, Франция
Что сказал бы Ленин?
Распорядитель, выглядевший великолепно в напудренном парике,
шитом золотом камзоле и туфлях с пряжками, стукнул серебряным жезлом по
паркету и объявил начало танцев.
Оркестр грянул. Мерцают канделябры, танцовщицы вальсируют к
столикам, чтобы увлечь с собой стеснительных гостей. Штраус эхом
разносится под огромным расписным потолком, раскрасневшиеся дамы
сбрасывают шали со своих пышных бюстов, и весь Санкт-Петербург вскоре
кружится в вальсе мимо золоченых зеркал и столов, уставленных цветами.
Уже миновала полночь, а белый свет летней ночи все еще
пробивается через высокие окна. Екатерининский дворец, где когда-то
Екатерина Великая развлекала своих любовников и собирала самую большую в
Европе коллекцию произведений искусства, снова наполнился музыкой,
смехом, политикой и шампанским. Президент Путин улыбается и болтает со
своими гостями, австрийским президентом и его супругой... Члены
правительства кивают соперникам через обширную залу. Экономические
советники, иностранные послы и нувориши в редко надеваемых обтягивающих
смокингах смешались с членами британской королевской семьи,
англоговорящими гостями и иностранными советниками, которые каким-то
образом раздобыли 600-долларовые билеты. Последние 80 лет растаяли, как
будто их вовсе не было,-- революция, гражданская война, чистки, нищета и
ужасная 900-дневная осада во время войны. Ленинград снова стал
Санкт-Петербургом, а Санкт-Петербург снова стал, пусть только на одну
ночь, столицей блестящей, утонченной России.
"В этом году примерно половина гостей одета в смокинги,-- заметил
один местный журналист.-- На следующий год три четверти будут в
смокингах, а вскоре это вообще станет обязательно". Но пройдет еще много
времени, прежде чем Путин и другие бывшие офицеры спецслужб подчинятся
требованиям этикета: вымирающие деревни и загнивающие города Сибири и
Дальнего Востока воспринимают галстук-бабочку как знак отчуждения и
высокомерия.
История, столь гибкая в руках россиян, в очередной раз
переписана: царь канонизирован, забастовки и нищета во время
индустриализации прошлого века забыты, и даже пьянство и жестокости
деревенской жизни идеализированы в форме нынешних загородных дач.
Санкт-Петербургский бал говорит России, что элегантность снова
позволена, а стильность приемлема. Танцуя ночь напролет, немногие из
присутствовавших думали о предстоящем утре, когда им снова придется
бороться с российскими долгами, инвестициями, коррупцией и всеми
вызовами бурного постсоветского общества.
The Times
Лондон, Великобритания
