Форум С.Кара-Мурзы

	От	IGA
	К	И.Т.
	Дата	18.09.2006 04:03:44
	Рубрики	Прочее; Россия-СССР;

Хикикомори

http://www.inopressa.ru/asahi/2003/03/14/18:27:23/arc:asahi:different
<<<
Одинокие души: внешне, но не в мыслях
Бенджамин Сечер

Несмотря на повышенной интерес прессы к этой проблеме, никто так и не может с уверенностью ответить, почему тысячи молодых людей стремятся отойти от общества.

Японское общество, печально известное своим конформизмом, вынуждает молодого человека избегать личных контактов в другими людьми и тем самым обрекает его на одиночество. Известный психиатр Тамаки Сайто говорит, что более 1,2 миллиона молодых людей √ а это почти 1% всего населения √ пребывают в состоянии внутренней изоляции от общества, получившем название хикикомори ("сидение взаперти").

"Моя мать входила ко мне в комнату только за тем, чтобы принести поесть, как будто я домашнее животное, - рассказывает Мицунори Ивата, ранее страдавший хикикомори. - Когда мы начинали разговаривать, беседа обязательно переходила в спор. У меня уже не было сил постоянно спорить с матерью, и я вообще перестал с ней разговаривать".

Только появление матери в комнате с подносом в руках на миг прерывало монотонное течение времени, которое сын проводил за компьютерными играми, слушанием музыки и питьем алкоголя. "Нормальному человеку порой даже не хватает 24 часов в сутки, чтобы все сделать, - продолжает Ивата. - При моем образе жизни мне хватало и двух часов". Его изоляция от общества продолжалась около семи лет.

Ивата стал членом Ассоциации поддержки и реабилитации молодежи, которая была специально создана для того, чтобы помочь молодым людям, страдающим хикикомори, вновь вернуться в общество. Сейчас, когда он рассказывает о своих прежних переживаниях, он напоминает выздоравливающего больного, сломавшего ногу, а теперь с мудростью размышляющего о том утомительном времени, когда он был вынужден лежать неподвижно: это было скверно, но у него не было иного выбора.

"Меня раздражало все. То, что я видел вокруг, настолько не совпадало с моими представлениями о жизни, что мне оставалось только изолировать себя от общества", - говорит он.

И чем дальше Ивата уходил от общества, тем труднее становилось в него возвратиться. "Все дело было в ритме жизни, - замечает Ивата. - Я не мог вернуться в общество, живущее в таком стремительном темпе. Для меня в нем больше не было места".

Образ неутомимого и вечно несущегося вперед служащего, который неожиданно превращается в затворника, сидящего на татами в своей тесной комнате, имеет свою трагическую притягательную силу. И этот образ существенно отличается от запятнанного синего платья Моники Левински и того дешевого скандала, который разыгрался в духе времени вокруг американского президента Клинтона и дал на время разрядку государству и обществу. Человек, страдающий хикикомори, как бы создан по заказу правительства, нуждающегося в имидже общественной значимости, и изголодавшейся прессы, ищущей новый объект для возбуждения всеобщего интереса. Телекамеры работают, соответствующие сайты интернета открыты и печать проявляет сверхактивность, выпустив за последние три года уже более 30 книг, посвященных проблеме хикикомори.

Суета вновь поднялась и тогда, когда в феврале передовые полосы газет заполнились сообщениями о двух отвратительных преступлениях: похищении и 10-летнем заточении девочки в Ниигате и жестокой поножовщине, которую устроил 7-летний мальчик на детской площадке в Киото. И в том и другом случае преступники находились в состоянии ухода из общества. В этом мрачном совпадении пресса увидела благодатное поле для своей деятельности: новой разновидности сомнительной темы о том, что социальное различие является причиной всех преступных отклонений.

Самозванные эксперты слетались, как стервятники к трупу. Разбрасываясь модной терминологией, они объявили хикикомори не просто признаком психопатии, а недугом, сокрушающим общество в целом. Стремление к изоляции от общества взрослых было сразу объявлено бедствием, распространяющимся в масштабе всей страны и имеющим демографические последствия. На этом фоне зазвучали призывы о необходимости принятия срочных мер по предотвращению этого недуга у подростков. В атмосфере истерии, подкрепляемой популистской психологией, явление хикикомори преподносится как одна из глобальных угроз современному обществу.

Если оставить в стороне шумные обсуждения в средствах массовой информации, то необходимо признать, что истинные причины явления хикикомори еще не изучены. В прошлом году были опубликованы данные о случаях хикикомори, которые были получены в ходе предварительного исследования, проведенного правительством под нажимом общественного мнения. В течение 12 месяцев по всей стране были зарегистрированы 6150 случаев хикикомори в 697 медицинских центрах. Почти одна треть подверженных хикикомори пребывали в изоляции от общества в течение трех лет. Более половины из них были молодые люди в возрасте 20 лет, которые заявили, что причиной социальной апатии стали условия их детства.

Но эти данные никак нельзя считать исчерпывающими. Страдающий хикикомори, который даже не покидает свою комнату для того, чтобы поесть, вряд ли вдруг решит пойти в местный пункт здравоохранения, чтобы заполнить анкетный листок. Вместо того чтобы послужить основой для взвешенных комментариев, эти данные стали обыгрываться некомпетентными публикациями, раздувающими и преувеличивающими проблему. Выводы относительно 1,2 миллиона страдающих хикикомори, которые делает Сайто в своих последних пяти публикациях, носят чрезвычайный характер, но чем больше проводится исследований, тем труднее как опровергнуть, так и доказать даже самые нелепые выводы.

Для понимания синдрома хикикомори более важными, чем общие статистические данные, являются исследования каждого отдельного случая. 20-летний юноша, страдающий хикикомори, который вступил в контакт под псевдонимом Акибин ("Пустая бутылка"), изолировал себя от общества в прошлом году.

"Я уверен, что есть люди, которые уходят от общества по вполне определенным причинам, - ответил юноша, когда его спросили, почему он живет как отшельник. - Но есть и такие, как я, которые сделали это без всякой определенной причины". Нет никаких внешних причин у того, кто входит в это состояние, но нет и никаких средств, чтобы из него выйти. "Заполнение анкет и участие в опросах подобно социальному самоубийству. Как только вы откажетесь от своей позиции по отношению к этому больному обществу, у вас уже не будет пути назад", - добавляет Акибин.

"Хикикомори - не болезнь, - соглашается Ивата, - это социальное состояние". Даже проходя курс лечения по восстановлению сна, Ивата абсолютно убежден в том, что его состояние хикикомори не было вызвано болезнью.

"Я знал, что у меня не было психического расстройства и что медицинское лечение было не тем, в чем я нуждался", - говорит Ивата и объясняет, что ему помогли не лекарства, а контакты с людьми, которые в него поверили.

Мнение специалистов о клиническом статусе хикикомори весьма драматично. В книге "Пособие по спасению ребенка от хикикомори", опубликованной в 1998 году, Сайто пишет о том, что независимо от желания пациента уход из общества должен рассматриваться прежде всего с медицинской точки зрения. И здесь же он дает весьма уклончивое пояснение: "Я могу сказать только то, что в одних случаях медицинское лечение было в некоторой степени эффективным. В других случаях хикикомори просто не было заболеванием".

Скептическую точку зрения на клинический характер синдрома хикикомори выражает Ян Гудиер, профессор детской и юношеской психиатрии Кембриджского университета в Англии. Он считает, что "эпидемия" хикикомори возникает среди "обеспеченных людей, каким является большинство представителей среднего класса, которые делают свой экзистенциальный выбор, предпочитая сидеть в комнатах". Гудиер убежден в том, что подобная форма поведения отнюдь не является предпосылкой психического расстройства.

Однако исследование различных типов поведенческих отклонений, которое Гудиер проводил в Англии и в Африке, позволило ему сделать вывод о развитии у отдельных индивидуумов "действительно весьма больного ядра", которое позволит их синдрому распространяться в обществе подобно микробу, передающемуся от одного человека к другому, и в итоге "утвердить это поведение как норму, которой можно и даже следует придерживаться".

"Когда вы сталкиваетесь с большим количеством индивидуумов, ведущих себя подобным образом, - добавляет Гудиер, - это в какой-то степени становится массовым способом самовыражения".

Не учитывая особенности народов островных государств и этику одиночества самурая, было бы трудно объяснить, почему многие японцы, даже при отсутствии психического заболевания, особенно склонны к отшельничеству. "Кроме того, - говорит Ивата, - мы должны посмотреть на состояние общества, в котором встречается синдром отшельничества. Только когда в Японии станет легче жить, будет снижаться и количество хикикомори".

Согласно данным правительственного опроса об удовлетворенности своей работой, большее, чем когда-либо, количество опрашиваемых заявили о том, что хотят сменить работу. Эти данные соседствуют с показателями о непрерывном росте числа самоубийств. А министерство просвещения, культуры, спорта, науки и техники публикует данные о том, что детей, отказывающихся посещать школу, стало вдвое больше, чем за последние 10 лет. Налицо картина неблагополучного и "рассерженного" общества.

Уход из общества и из атмосферы всеобщей неудовлетворенности, как это происходит в случае с синдромом хикикомори, похоже на открытие зонта во время ливня. Стремление отстраниться от дискомфорта или от общепринятых общественных норм, вызывающих у человека неприятие, неизбежно приводит к бегству. Один человек, подверженный синдрому хикикомори, порождает новых людей, охваченных тем же синдромом. И их наличие в обществе является своеобразным индикатором, свидетельствующим о степени благополучия этого общества.

"Если сделать Японию местом, где было бы легко жить, это, несомненно, снизило бы количество хикикомори. Но это не более чем утопия, √ заключает Гудиер, - есть гораздо более эффективное решение этой проблемы: надо просто об этом забыть".

"Если из синдрома хикикомори не раздувать проблемы, то на поверхности останутся несколько индивидуумов, которые действительно имеют психические расстройства. Остальное же просто исчезнет, поскольку не будет канала, способствующего образованию из отдельных людей особой устойчивой социальной группы".
<<<

http://vitaextensa.narod.ru/hikikomori.htm
<<<
ХИКИКОМОРИ

Хикикомори (дословно «отрываться, отходить, устраняться», «быть заточенным, заключенным») – японский термин, используемый для обозначения особого расстройства социальной адаптации у подростков и молодых людей, заключающегося в полном избегании любых контактов с социумом. Согласно психологу Сайто Тамаки, в Японии насчитывается до 1 миллиона хикикомори (20% от всех молодых (до 30 лет) людей в Японии или 1% от всего населения Японии). Поразительная цифра, но официальная статистика министерства здравоохранения Японии называет более скромную - 50 тысяч человек.

Многие, если не большинство, находясь в обществе («среди людей»), испытывают те или иные неудобства (дискомфорт, страх, чувство опасности, стеснение, чувство неполноценности, панику – вплоть до серьезных соматических симптомов типа сердцебиения, потоотделения, пищеварительных расстройств, болей, даже обморока) – все это называют «социофобией», навязчивыми состояниями, расстройствами личности. Обычно с этим борются с помощью фармакологических препаратов (анксиолитиков, снимающих чувство тревоги, транквилизаторов, антидепрессантов) и психотерапии. Однако хикикомори борются с этим одним способом – полностью устраняясь от общества. Целыми днями они безвыходно сидят в своих комнатах, не выходят из дома годами, а то и десятилетиями. Днем они обычно спят, а ночью смотрят телевизор, играют в компьютер, сидят в Интернете или мобильных чатах, читают или просто часами смотрят в стену. Естественно, их содержат родители, в доме которых они живут (хотя они могут жить и отдельно от родителей).

Все это не случается «в один прекрасный день»; прежде чем хикикомори «запрёт дверь своей комнаты» на годы, он постепенно проходит путь (иногда довольно долгий) все большей и большей социальной изоляции. Будущие хикикомори чувствуют себя и выглядят все более и более несчастными, испытывают все более и более трудно переносимые чувства небезопасности, неполноценности, общаются с людьми все меньше и меньше. Нередко они подвергаются унижениям в школе, испытывают давление со стороны родителей, которые требуют от них успехов, выполнения социальных требований.

Распорядок дня «среднего» хикикомори выглядит примерно так: ложится спать рано утром, а просыпается к вечеру - после обеда. Проснувшись, он может просто сидеть в своей комнате, пинать стенку, слушать музыку, читать, сидеть в Интернете и в мобильных чатах. Не все хикикомори всё время торчат в своей комнате, некоторые выходят на улицу, когда стемнеет – обычно для того, чтобы купить еду. Как правило же, хикикомори кормят родители, в буквальном смысле оставляя еду под дверью их комнат или квартир! Или же ночью, когда члены семьи засыпают, хикикомори выходит («прокрадывается»!) на кухню, чтобы поесть.

Такое длительное отсутствие социальных контактов и одиночество, естественно, не может не сказываться на психике хикикомори. Единственной реальностью для них становится мир манга, телевидения и компьютерных игр.

В 2004 году студент голландской киношколы Даниель Сугавара снял фильм «Тамаго», рассказывающий о жизни японского мальчика Киёши, который более 3 лет безвыходно прожил на кухне дома своих родителей. Его родители ничего не могли с ним поделать и стыдились его. Другим людям они говорили, что он учится за границей. Единственный человек, с которым Киёши общался, была его маленькая сестра. Через Интернет он общался с молодыми людьми, которые, так же как и он, устранились от общественной и семейной жизни. С ними он общался о том, что его занимало больше всего – игра на барабанах, секс, компьютерные игры, фильмы, «жизнь и смерть».

Обычно родители неосознанно поддерживают такую добровольную изоляцию своего ребенка (большинство хикикомори – юноши), не имея возможности или способности распознать проблему, увидеть ее серьезность. Это связано и с особыми отношениями между матерью и сыном, характерными для японского общества (воспитанием ребенка в Японии занимается по большей части мать, поэтому отец перекладывает на нее проблему хикикомори), – взаимной эмоциональной зависимостью, которую в Японии называют «амаэ» (amae). Этот негласный договор между родителями и ребенком (о том, чтобы родители не предпринимали попыток изменить жизнь хикикомори и вели себя по отношению к нему как можно более пассивно) называют «странным миром» (strange peace).

Японский психолог Такео Дои объясняет феномен амаэ как уникальное явление японской культуры. Амаэ – это существительное, образованное от непереходного глагола «амаэру» (amaeru), которое Дои переводит как «зависеть от благосклонности (доброжелательности, расположенности) другого человека и злоупотреблять ею». Это выражается в «беспомощности и желании быть любимым». Амаэру можно также определить как «потребность в зависимости». Словарь дает перевод амаэру как «полагаться на (добрую) волю другого», «зависеть от настроения другого», «вести себя как капризный (плохо воспитанный, испорченный) ребенок», «быть кокетливым», «уговаривать, задабривать», «играть на чувствах, манипулировать» и т.д. Дои указывает на то, что амаэ характерно не только и столько для отношений между матерью и ребенком (это, скорее, «психологический прототип», модель амаэ), но и для отношений между братом и сестрой, боссом и подчиненным, друзьями, мужем, который приходит домой пьяным, и женой, которая раздевает его, укладывает его в постель и т.д., – «амаэ пронизывает жизнь всех японцев». Амаэ подразумевает незрелость, но также входит и в романтические, любовные отношения японцев, в которых они поощряют невинность, наивность, беспомощность, преданность.

Часто хикикомори злятся на себя за свою неполноценность и за то, что не могут преодолеть свою проблему, предпринимают аутоагрессивные действия (наносят себе раны, пытаются покончить с собой), испытывают гнев, проявляют враждебность к своим родителям, вплоть до насильственных действий, особенно когда те требуют от них выйти из своих комнат, «заняться чем-нибудь». Однако в последние годы проблема насилия со стороны хикикомори обострилась.

* * *

НЕВАДА-ТЯН

В 1997 году в городе Кобэ 14-летний школьник Сейто Сакакибара убил 11-летнего мальчика и 10-летнюю девочку. Настоящее имя убийцы неизвестно, т.к. японское законодательство запрещает разглашение информации о личности несовершеннолетних преступников (в официальных документах Сакакибара фигурирует как «Мальчик А»). Сакакибара был классическим хикикомори и отаку (человеком, помешанным на манга и анимэ; иногда хикикомори называют «крайним случаем отаку»), при обыске в его комнате были найдены тысячи порнографических комиксов, фильмов и хентай. В возрасте 12 лет он проявлял жестокость по отношению к животным (он выстраивал несколько жаб в ряд, а потом проезжал по ним на своем велосипеде). Здесь можно вспомнить случай японского серийного убийцы Цутому Миядзаки, убившего в 1988 и 1989 годах четырех девочек в возрасте от 4 до 7 лет и съевшего двух из них. Миядзаки тоже был отаку, в его квартире было найдено более шести тысяч (!) хентай и фильмов ужасов. В своих убийствах Миядзаки пытался воспроизвести сцены из японского хоррор-сериала «Guinea Pig» (любимая часть Миядзаки называлась «Цветок плоти и крови» или «Медленная смерть: Расчленение»). Миядзаки приговорен к смерти через повешение и в настоящее время пребывает в камере смертников (казнь должна состояться в 2006). Сейчас его жизнь ненамного отличается от его прошлой повседневной жизни на свободе – он так же целыми днями читает манга и смотрит телевизор. Несмотря на то, что Миядзаки поставили диагноз шизофрения, его признали вменяемым.

В 2000 году 17-летний японец захватил автобус с пассажирами и убил одного человека. Выяснилось, что молодой человек был хикикомори, но родители не знали как с ним быть и на два месяца отправили его в психиатрическую больницу. Он почувствовал себя преданным и покинутым и «решил отомстить» родителям.

В июне 2003 22-летний Хироюки Цучида забил до смерти свою мать бейсбольной битой и был приговорен к 14 годам тюремного заключения. Он сказал, что анимэ-сериал «Неон Генезис Евангелион» помог ему осознать, что человеческая раса – это ненужные природе существа. Начать очищать землю от людей он решил со своей семьи.

1 июня 2004 года в начальной школе Окубо в городе Сасебо 11-летняя японская девочка убила свою 12-летнюю одноклассницу Сатоми Митари, перерезав ей горло и разрезав руки ножом для бумаги. Имя девочки-убийцы также неизвестно (в официальных документах она фигурирует как «Девочка А»), но анимэ-персонаж, которому она послужила прототипом, стал очень популярен в Интернете. Анимешка Невада-тян (на «Девочке А», как считается, в день убийства был джемпер с надписью «Nevada» на груди) изображается с короткими темными волосами, в этом самом джемпере, заляпанном кровью, со зловещей улыбкой и с ножом для бумаги в руке.

Когда ее арестовали, «Девочка А» сказала: «Я сделала плохую вещь. Простите меня, простите меня». Непосредственным поводом для убийства послужило то, что накануне Сатоми Митари оставила на вебсайте «Девочки А» оскорбительный комментарий. «Девочка А» часто проявляла агрессивность к своим одноклассникам и признаки социальной фобии, хотя, к примеру, занималась баскетболом.

Причины явления хикикомори прежде всего социальные. В последние несколько десятков лет молодые люди становятся все более не способны выполнять требования, которые предъявляет им современное общество. Они не способны сформировать или различить свои «татэмаэ» («социальную роль», «маску», «фасад» – к этому у японского общества очень и очень высокие требования) и «хоннэ» («настоящее Я», «настоящую личность», «себя самого»). Средний класс в постиндустриальном обществе Японии достиг такого уровня жизни, что родители могут себе позволить содержать детей до вполне почтенного возраста. В бедных японских семьях хикикомори не встречаются, т.к. дети рано сталкиваются с проблемой «как заработать себе на жизнь» и вынуждены «идти в люди», чтобы работать, даже с серьезными проблемами с общением. Наконец, последние лет десять были для Японии временем относительного экономического застоя и нестабильности на рынке труда. На хорошую работу стало труднее попасть, что предъявляет повышенные требования к школьникам и студентам университетов – стало сложнее учиться, а гарантий, что ты будешь работать (так же как и твои родители) в какой-нибудь гигантской транснациональной корпорации, стало меньше, чем лет 15-20 назад. Молодые люди понимают, что система их отцов и дедушек уже не работает, поэтому, не видя ясной цели в жизни, они становятся хикикомори.
<<<